Пограничье Галифата

3.22. Конец игры.

В игре со мной связался Зурейдли.

— Ли! Заглянешь в Ледяную Пустошь? — Не стал он затягивать беседу.

— Загляну.

— Если что нужно — говори, что не понятно — спрашивай. Если меня нет — дёргай Сахаватли, он тоже всё организует.

— Понял.

— Что нужно со склада — просто скажи коменданту. Если это есть он сразу выдаст.

— Отлично! Слушай, сразу вопрос — шахта. Мы ж вроде адамантиум этот с данжа неплохо собирали. Данж закрылся и добыча, судя по всему упала. А все так радуются…

— А-а-а. Это вообще не вопрос. Адамантиума у нас сейчас некоторый переизбыток. По меркам больших кланов — мизер, но на все наши запросы его хватит. Шахту можно раскачать, и мы её раскачаем — добыча постепенно повысится. Делать ничего серьёзного не нужно — доход получим автоматически. А мы все нацелились на новый данж. Там и первые исследования, и первое прохождение, так что без добычи мы не останемся. Старая добыча с троглодитов в нашем секторе сейчас реально никому не нужна. У всех этого барахла полные склады. Использовать троглодитское оружие неудобно. Ты вон всё оружие их освоил, а основная масса кроме простейшего копья и кинжала ничего использовать толком и не сможет — штрафы большие. В новом данже будет всё новое и открылся он в удобный момент — мы здесь и сейчас самый сильный клан. Мы провинцию постепенно под себя подгребаем. И мы с этого нового данжа снимем самые вкусные сливки. А если повезёт, то и его себе приберём.

— А что в нём дают?

— Пока не ясно. Может быть всё что угодно. Ты не заморачивайся — нам всё пригодится.

Перед тем, как я взялся за новое прохождение, вызвал своего помощника:

"Я по поводу невидимки. Это за счёт моего скрытного прохождения данжа?"

"Да. А вторая единица — за счёт данжа учебного. Просто один раз — это может быть случайность, а второе прохождение — это закономерность."

"А если бы я прокачался и всех в данже перебил сам-один?"

"Это случайностью бы не посчитали. Получил бы достижение ВСЕХ_УБЬЮ — увеличение урона на 1".

Данж пока работает в режиме тренировки — можно зайти, посмотреть, приноровиться. Зашёл. Оказался на бескрайней снежно-ледяной пустоши и у меня сразу начало утекать здоровье — повреждение холодом. Так что как зашёл, так и вышел, даже ничего толком не увидел.

Мой компьютерный помощник мне подсказал, что в игре есть тёплая одежда. В клане её пока не оказалось, и я купил её в магазине. Со мной связался Зурейдли и попросил идеи по Ледяным Пустошшам записывать в отдельную ветку клан-чата. Информацию оттуда не разглашать и своими идеями, выводами и планами с посторонним не делиться.

Ладно. Так и буду действовать.

"Купил в магазине ТЁПЛУЮ_ОДЕЖДУ." — Написал я в клан-чате. — "Проверю, как в ней там. О результатах напишу."

В тёплой одежде было лучше, но она оказалась не достаточно тёплая. Вышел, купил ещё один комплект и попытался одеть один на второй. Один на второй не одевался, а менялся. Пришлось опять дёргать своего хелпера.

"Как мне одеть одну одежду поверх другой?"

"Она не предназначена для этого."

"Могу я купить одежду разного размера. На меня уже есть, нужна на размер больше, чтобы оделась сверху?"

Помощник задумался и я нужную мне возможность получил. Одел одну поверх второй и получил лучшую утеплённость и ухудшение ловкости. Не проблема — у меня запасные СО есть, подниму если что. В двойной одёжке уже было не плохо, мороз меня не беспокоил. Я немного отошёл от входа и наткнулся на ажурный шар. Шар, подпрыгивая, катился по ветру. Заметив меня, он запрыгал в мою сторону. Больше всего он был похож на перекати-поле. Только обледеневшее. Подкатившись ко мне, этот шар подпрыгнул и выбросил во все стороны ледяные иглы. Урон физический и урон холодом. Я сместился против ветра, шар, подпрыгивая, пытался сместиться за мной. У него получалось, но медленно. Я присмотрелся к нему: "Ледянник. Уровень 5." — Проявилась надпись в его свойствах. До этого я тоже к нему присматриваллся, но надписи не видел. Арбалет его не брал. Выстрелы просто пролетали шар насквозь, иногда что-то задевая внутри и нанося 1 единицу урона. Начал тыкать его копьём. Результат — очень похож. Вытащил клинок. Похоже к колющему оружию у него если не иммунитет, то очень большой резист. Рубящие удары троглодитским клинком проходят плохо — слишком лёгкий. Нужно перевооружаться.

Вышел из данжа. Написал в клан-чат свои соображения. Позвал желающих с собой. Народ набрал всякого разного. Огонь и холод на ледянника не действуют. Не плоха дубина, нужно опустить её на ледянника сверху и он, сплющившись и выдав волну холода и ледяных шипов, помирает. Вывод: дробящий урон проходит хорошо. Нужно разобраться с режущим — выбрал клинок самый большой из одноручных. Урон по шарику проходит, но нужно несколько ударов. Двуручный — значительно лучше и от ледянника подальше. Длинное копьё с широким лезвием ещё лучше подходит, но не слишком удобно, если он в ближний бой пробьётся.

Неожиданно у меня перед глазами возникло экстренное сообщение:

"Экстренный выход. Перенести персонаж в личное помещение? Да. Нет."

Выбрал "Да". Мелькнул интерфейс комнаты, и капсула открылась.

Я выбрался, оправился, получил указатель и пошёл по этому поводочку. Тут и там открывались капсулы и из них выбирались игроки. Никогда столько не видел! Много подростков и молодёжи, много инвалидов. Поводочек привёл меня в хвост короткой очереди — придётся немного подождать. Передо мной — парень без ног на бешенной табуретке. За мной скучковались юные и перевозбуждённые галифатцы, им не терпится узнать — что случилось. Не вмешиваюсь, на сколько это возможно, в их беседу. На прямой вопрос отвечаю: "Скоро узнаем".

Инвалид поехал в одну из кабинок, я сместился на его место, но не задержался — поводочек указывает мне на соседнюю. В кабинке — экран, на экране виден военный.

— Так-с, молодой человек! — Произносит он не глядя на меня. — Согласно директиве министерства обороны Алатез Вы мобилизуетесь… — Он сделал паузу, поднял на меня глаза и спросил: — Подданство?

— Аратан.

— А здесь что делаете?

— Слабый псион. Тренируюсь в Комплексе Древних. В перерывах развлекаюсь.

— Секундочку. Сейчас переключу. — Услышал я и экран погас.

— Так-с, молодой человек! — На экране появился другой военный, но начало было то же самое. — У меня здесь отмечено, что Вы — ремонтник.

— Так точно. — Настороженно ответил я и скинул ему сертификаты Нейросети.

— Я понимаю Ваше желание воевать с аварскими ублюдками, но, к нашему глубокому сожалению предоставить Вам соответствующую Вашему рангу командирскую должность в подразделениях Галифатской Армии мы не в состоянии. Однако в настоящий момент Вы можете оказать очень существенную помощь баронству. Множество достойных сынов Алатеза отправилось оказывать помощь нашим старшим братьям и у нас возникла серьёзная проблема с ликвидацией чрезвычайной ситуации на планете!

Оказалось, что в приполярье планеты неожиданно и строго по календарю наступает зимняя ночь. Случившийся природный катаклизм — тяжёлый мокрый снег, выпавший в несколько большем чем обычно объёме, липкий и обледеневающий, продавил защитные купола в нескольких посёлках и оставил их без энергии. Вот мне и было предложено всё бросить и включиться в работы по восстановлению разрушенного.

Отказываться было как-то не прилично, и я согласился, получив мобпредписание.

Так что космодром, Сортировочная, Алатез-центральный, потом ещё баллистический внеатмосферный перелёт, потом атмосферный и я на аэродроме с кучей суетящихся Чрезвычайщиков. Чрезвычайщики — сотрудники Баронского Управления по Чрезвычайным Ситуациям и Техногенным Катастрофам — своё уже отработали: всех живых эвакуировали. Они пакуют свои вещи и выдвигаются по местам постоянного базирования. Их меняем мы — мобилизованные ремонтники. На улице небольшой минус и резкий порывистый ветер, так что мне в лёгком "городском" планетарнике не комфортно. Хорошо, что от глайдера до штаба в большом металлическом складском корпусе рукой подать.

— Ты что, так и прилетел что-ли? — встретил меня дежурный на входе.

— Так точно.

— А одеться по погоде?

— В чём мобилизовали, в том и прилетел. Мне обещали, что всё необходимое мне здесь будет предоставлено.

— Жди!

Вскоре прибежал ещё один галифатец.

— Да что это такое! Почему вы все головой-то не думаете! Не знаете, что у нас холодно бывает?

— Теперь знаю. — Решил не заострять я конфликт.

— Нового нет. Есть рабочее второго срока.

— Это как?

— Это значит, что в нём кто-то уже работал, но всё добротное, срок годности не вышел. Чистое, только из стиралки.

— Годится.

Галифатец повёл меня в отдельный бокс, где кучей на полу валялось всё подряд.

— Что получше подобрать можно? — Спросил я его, останавливая в дверях, и перекинул ему сотню кредитов.

— Конечно, брат. — Ответил он. — Пойдём, ещё поищем!

В соседнем боксе комбинезоны были гораздо приличнее.

— Вот, посмотри — как новый. Сейчас батарейки новые воткнём и вообще хорошо будет. А если ещё сотню подгонишь, то можешь его и не сдавать потом — спишу.

Перекинул я ещё сотню. Пусть будет.

Вскоре уже следующий галифатец меня инструктировал. Дроиды для меня новые. Но не страшно — инструкции к ним есть, разберусь. Сертификаты нейросети его удовлетворили и я, сдав мобпредписание, быстро проверял автозаполнение анкеты.

— Здесь не указан профсоюзный идентификатор. — Сообщил он мне.

— Я не член профсоюза. Это проблема?

— Нет. Не проблема. Работай спокойно.

После перекуса в столовой и короткого отдыха, который я потратил на освоение инструкций, меня пригласили на посадку. Грузовой глейдер закинет нашу сборную бригаду из шести человек и девяти дроидов на несколько сотен километров ближе к полюсу.

Погода успокоилась. Ветер дует, но арматуру не треплет, снег весь упал, лежит, замёрз и толстый наст скрипит под ногами не продавливаясь. Небо очистилось и воздух прозрачен. В тёмной вышине яркие гроздья звёзд не спешат прятаться от выглянувшего краешком из-за горизонта местного светила, как будто знают, что оно уже скрывается снова.

Мы сели у небольшого заполярного посёлка рядом с высоким ажурным куполом, просвечивающим выбитыми стеклопанелями. Они рухнули вниз, но сейчас в этом сугробе ничего не видно. Рядом ещё три таких же крупных купола и несколько мелких.

— Первым делом нужно восстановить остекление. — Ставит задачу нам сопровождающий мастер. Аварию на энергостанции уже устранили, так что на подстанции энергия будет. Восстанавливаете купол, подключаете энергию. Внутри разберёмся позже — должно прибыть подкрепление. Остекление восстанавливать там, там, там и там.

У меня появилась карта с отметками о необходимых работах.

— Тот и тот купола не трогаете — у них проблемы с каркасом.

На карте эти купола отмечаются красным. На местности их совсем не видно — я думал что это просто холмики. Так что с каркасом у них действительно проблемы.

— Один человек у нас без опыта. — Ткнул в меня перчаткой сопровождающий мастер. — Вы впятером, — указал он на оставшихся галифатцев, — сразу начинаете работать с большим куполом. Ты, — опять ткнул в меня перчаткой мастер, — берёшься за малый. Чтоб остальных не тормозить. Как закончишь, вызовешь Гадимли. — Ткнул мастер в галифатца "средних лет". — Гадимли! Всё проверишь и проконтролируешь, и пусть подключает. Потом с рабочими планами определитесь. Главное — сделать всё в сжатые сроки!

— Всё понятно. Начинаем. — Откликнулся Гадимли, и грузовик улетел.

— Начинай сверху. Потом тебя обкопаем для нижнего слоя. На тебе один монтёр и один погрузчик. Погрузчиком палету к себе подтаскиваешь, потом с неё по одному листу наверх затаскиваешь и крепишь. Рамы заранее чисти и страхуйся на верхотуре. — Напутствовал меня наш старший.

"Что ж. Цели определены, задачи поставлены. За работу, товарищи!" — Подумал я.

Работа постепенно пошла. Чистил рамы для стеклопакетов, выламывая старые остатки и обломки также, как стоматолог удаляет зубное крошево — быстро но аккуратно, проверяя энерговыходы и общее состояние креплений. Перед установкой новой плиты прожаривал всё строительным феном. Издалека кажущиеся ажурными, несущие балки внушали. Толстые и надёжные, они без прогиба держали меня и дроида. Часа через два с половиной с верхней частью я закончил. Гадимли отвлёкся от своей бригады и обкопал экскаваториком мой купол. Снега где-то на два этажа. Ещё часа полтора или два я заканчивал боковуши. С Гадимли мы доехали до подстанции — мелкого домика с толстыми стенами, заметённого по самую крышу. Откапывать её не потребовалось — вход был организован через вертикальную трубу, стоящую в углу крыши. Мне эта труба сначала показалось трубой котельной. Но — нет. Входные двери-люки идут по кругу постепенно поднимаясь всё выше. Внутри — винтовая лестница. Широкая, чтоб галифатец в полярнике мог пройти. Мне так и вообще свободно — только иногда по стенке рукавами чиркаю. Все люки открываются вручную.

— Что? Удивляешься, что не автоматика? — Спросил меня идущий первым Гадимли. — Холод энергию высасывает. — Пояснил он не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос. По схеме мы разобрались, какой рубильник включать. Точнее разбирался я, а Гадимли меня контролировал. Три плиты энергией не запитались — либо бракованные, либо я накосячил.

Пришлось снова лезть наверх, плиты снимать и спускать, новые поднимать и ставить. Со второй попытки купол подключился полностью. Теперь, подключённым, его никакой снежный завал не проломит. Если б энергия аварийно не отключилась, купола так бы и стояли. Второе подключение я уже делал сам.

"Молодец!" — Получил я сообщение от Гадимли. — "Берись за второй мелкий купол."

Перед тем, как браться за второй купол, заточил быстренько малый сухпаёк. Так, чтобы живот не отяжелел, просто чтоб голод перебить. На второй купол Гадимли совсем не отвлекался. Так что я его и обкапывал тоже. Перед подключением второго купола сбросил я ему картинку, что нажимать собираюсь. Получил одобрение. На втором куполе не подключилось 4 пакета. Отметил их в плане, выключил энергию и снова полез наверх. В итоге справился за те же пять часов, что и с первым.

Здесь закончили и мои напарники. Подключили и выяснилось, что брака у них побольше — 47 плит. Мои купола двадцатиметровые, у них — сорокаметровый. Это значит работы раза в четыре больше, чем на одном моём.

— Ли! Помогай! — Скомандовал мне Гадимли. Пришлось лезть наверх. Заменил 9 штук. Как только с купола спустился последний, Гадимли его подключил. Вторая попытка оказалась более успешной — но три стеклопакета всё равно не встало. Пришлось снова лезть на верх.

К окончанию нашей работы прилетел грузовик. Он привёз 13 человек. Это две новых бригады — одна для продолжения остекления, вторая для наведения порядка внутри. Дроидов мы оставили и обратно летели в пустом кузове.

После сытного ужина я отправился спать. Спать дежурный предложил в большой вытянутой пустой палатке, установленной у стенки ангара. В середине палатки до её крыши можно было достать рукой. К стенкам крыша понижалась. Торцы были занавешены и между ними по середине был устроен проход. Вдоль центрального прохода к стенам были уложены толстые маты. Было прохладно, так что спать я завалился прямо в одежде. Выспался, кстати, не плохо. Душа в ангаре не было, так что обошёлся влажными салфетками — обтёр ими всё тело.

— Твоя вчерашняя бригада пока не подошла. — Ответил мне дежурный, когда я, плотно позавтракав и снарядившись, сообщил ему о своей готовности. — Грузись в транспорт, старший у тебя на сегодня Мирдалли.

"Странно." — Думал я в полёте. — "После ужина я их не видел."

— Ли. — Обратился ко мне Мирдалли. — У нас слаженная бригада. Встраивать тебя — только сбиваться. Один поработаешь?

— Легко.

Моё задание — отработка переходов между куполами. Это — тротуары под округлой крышей. По большей части стеклопакеты уцелели, но есть и дыры. Моя задача — выгрести из под крыши основной мусор, восстановить крышу заменив битые стеклопакеты и подключить её. Эксакаваторик у нас один на всех, так что окапывание нового купола тоже на мне. Два больших и два малых купола уже оживлены, так что моя первая задача — восстановить их связность — сделать так, чтобы из каждого в каждый можно было пройти не выходя на улицу.

После первых шести часов работы Мирдалли меня перекинул "на подхват".

— Погода портится! — Сообщил он нам всем. — Поднажмём, чтоб купол снова не рухнул!

Сначала я занимался на земле — ускоряя доставку. Потом Мирдалли поменял меня с одним из высотников. Со стороны экватора звёзды начали пропадать. Это надвигались снежные тучи. Ветер стал более мокрым и хлёстким. Он, как бы проверяя нас на прочность, раздавал оплеухи налево-направо. Первое пробное включение выявило 57 проблемных плит. То ли я зря про себя ругался на предыдущую бригаду, то ли это из-за спешки. Поспешишь — людей насмешишь. Глядя на приближающуюся тьму мы полезли на верх. После второй попытки осталось 11 не включившихся в общий контур. Стена белёсой тьмы нависла над нами. Ветер затих. Как такое может быть — белёсая тьма? Словосочетание кажется противоречивым. Но факт остаётся фактом — надвигающуюся снежную круговерть иначе назвать не получается. Третья попытка — 3 штуки не встало как нужно. Я с ещё двумя лезу на эту проклятую высоту, кожей прямо сквозь одежду ощущая напряжение надвигающейся бури. Снизу мне помогают — погрузчик с новым стеклопакетом ползёт следом и, стоит мне только укрепить снятый стеклопакет на свободном погрузчике, как управление у меня перехватывают, чтоб не отвлекать от главного. Нужно торопиться, и тороплюсь не торопясь. Занудно и методично прочищаю все контакты в очередной раз. Скурпулёзно выверяю точность установки. Наконец — готово. Чтобы ускорить включение, отталкиваюсь от поверхности, врубаю реактивный ранец, отлетаю в сторону и по-военному спускаюсь на снег — тормозя падение прямо над поверхностью. Две плиты встали, одна по-прежнему не пашет.

— Может оставим? — Высказывается кто-то, зябко поводя плечами. И я понимаю — это его плита не заработала.

— Ли! — Связывается со мной Мирдалли с подстанции. — Попробуешь? Ты у нас самый шустрый, похоже. Как закончишь — сразу прыгай.

— Да. — Отвечаю и лезу на верх. На дроидов не отвлекаюсь — их ведут с низу. Не включившийся стеклопакет выдираю почти грубо. И начинаю очередную прожарку и подгонку. Каждая секунда тишины кажется последней. Устанавливаю подогнанную мне плиту, всё проверяю, шлёпаю её рукой и прошу: "Работай!". Отталкиваюсь и меня подхватывает фронт. Снег со всех сторон, и меня в нём крутит и кувыркает. Я взмываю к небесам, падаю к поверхности и снова взмываю. Наконец, вырвавшись из бешенной турбулентности и сориентировавшись, парируя снежно-ветреные порывы опускаюсь к безопасной поверхности.

"Всё! Я приземлился!" — Отчитываюсь Мирдалли.

"Молодец! Заработало!" — Откликается он. — "Жди! сейчас мы тебя подберём."

Укувыркало меня на пару километров и скоро за мной приходит экскаватор. Один из рабочих помогает мне устроиться в ковше, пристегнуться, чтоб не выкинуло, сам устраивается и пристёгивается рядом и мы начинаем возвращаться, тяжело продавливаясь сквозь встречный ветер.

— Почему экскаватор? — Спрашиваю я у Мирдалли.

— Он самый тяжёлый и мощный. — Отвечает он.

Мы ни куда не летим. Сидим на подстанции в подсобке и ждём погоду. Здесь тепло, в смысле не холодно — можно снять перчатку и рука не заледенеет и не отвалится. Даже пар изо рта не идёт. Душно, но дышать можно. Есть НЗ — вода и сухпайки. Есть туалет. Места маловато, но в тесноте да не в обиде. Тридцать один час буйствует и воет снаружи. Свист и завывание ветра можно услышать сверху из торчащей трубы. Следующие семь часов стихия постепенно стихает до нормальной непогоды.

Мы выспались, побездельничали и снова выспались. Когда сидеть мне становилось невмоготу, я поднимался по трубе, открывал люк с подветренной стороны и сидел, глядя на проносящиеся хлопья снега. В первый мой выход за мной поднялся Мирдалли:

— Любуешься?

— Да.

— Пристегнись, чтоб не выпасть.

Я не споря пристегнулся. Мирдалли, заругавшись на погоду, спустился вниз. А я сидел и смотрел на мелькающий снег, смотрел также, как смотрел на экран с мельтешащими пятнами в Комплексе Древних. И было мне хорошо и спокойно, умиротворённо.

Когда старший нас наконец поднял, спали мы "через силу".

— Откапываем технику и проверяем, пока мороз не ударил! — Скомандовал он.

Снаружи шёл мелкий снег. Не мокрый и не липкий, он плавно порхал в воздухе и опускался в позёмку, метущую от экватора к полюсу. Я подумал, что даже не знаю какой это полюс — северный или южный. Не знаю ни по направлению вращения, ни по магниту. Ну и чёрт с ним. Откопали экскаватор, реактор в нём запустился и мы начали откапывать дроидов. Снега набросало ещё метра три. Он ещё не промёрз и не слежался, мы проминали его и укатывали. Вся техника здесь реакторная и постепенно запускалась. Чем-то мне это напоминало Землю — там тоже зимой машины часто приходилось запускать с прикуривателя.

— Отлично! — Сообщил Мирдалли через час, когда всё заработало. — Наша задача — последний большой купол поднять, пока погода нормальная. Потом по обстоятельствам. Пока мы готовили площадку, прилетел грузовик, притащил дополнительные палеты со стеклопакетами. Выгрузил дополнительный НЗ, наказав его не трогать. А со старым делайте что хотите — он списанный. Пока мы работали, прибыла бригада внутреннего обустройства — они начали с самого простого "хозяйственного" купола.

Мы подняли большой купол за девять часов. Погода нам благоприятствовала. Снег кончился, ветер утих и немного похолодало. Наверно градусов так до двадцати пяти — тридцати. За нами пришёл грузовик и отвёз нас на базу. За ужином мы ели все вместе на одном помосте. Когда мы утолили первый голод, я спросил:

— Кто-нибудь знает, где здесь можно помыться?

На меня посмотрели как на идиота.

— Душ есть в гостинице. Это если по быстрому. А можно и в бани сходить.

Действительно, есть во мне что-то от идиота. Здесь — нормальный посёлок, небольшой, но с полной инфраструктурой. Просто он ближайший из не пострадавших, потому в нём базу и устроили. В баню так всей бригадой и завалились. Большая часть их сейчас закрыта — в это время народу в посёлке мало. Жизнь здесь кипит с весны, когда солнце показывается из-за горизонта и снег начинает таять, и до осени — когда снова возвращается зимняя ночь. Сезонные рабочие увеличивают население в тысячи раз. А сейчас здесь "полторы калеки". Тем не менее тепло и пар в банях были и я завис часа на четыре. Работал сотовый отель и я взял обычную ячейку. До бригадного сбора мне осталось шесть часов сна, но хватило и на завтраке я не зевал.

Во время завтрака все обсуждали начинающийся чемпионат планеты. Спорт игровой, командный, на сложно расчерченной площадке. Игроки чем-то перекидываются. Правила в двух словах не расскажешь. Но что-то вроде борьбы за мяч или шайбу в них есть. Что-то нужно закинуть на клетки соперников. Галифатцы оказались болельщиками и больше всего ругались, что сидят здесь без связи и матчи могут посмотреть только на маленьком экране.

Три дня мы ещё отработали и главные работы были сделаны. На базе дежурный в штабе отметил мне в мобилизационном предписании, что я "все порученные работы выполнял добросовестно".

— Многоуважаемый Ли! Не согласитесь ли Вы задержаться и продолжить работу в составе "ограниченного контингента" работников? Понимаете, сейчас начинается главная часть ежегодного ЧЕМПИОНАТА… и основная масса работников, желая на нём присутствовать, отказывается продолжать рабочий контракт. Поэтому плата будет повышенная.

— А за уже отработанное мне что-то начислили?

— Конечно. Деньги перечислены на Ваш профсоюзный номер.

— Прошу прощения, но я не член профсоюза. — Возразил я ему.

— Точно! Вот! В связи с успешным выполнением работ все требуемые рекомендации у Вас есть! И вступление в профсоюз для Вас без дополнительных испытаний — простая формальность.

— Ещё раз простите, но я не собираюсь вступать в профсоюз. Нельзя ли их перечислить на мой счёт?

— Конечно. Я сейчас сообщу начальству сообщение и оно вопрос решит. Пока давайте зафиксируем: согласны ли Вы на продление рабочего контракта?

— На какой срок?

— Срок точно не определён. Но не менее десяти и не более двадцати дней. Совсем точно — "пока есть что работать". Но Вас это не ограничивает — достаточно сообщить за сутки и контракт будет завершён без штрафных санкций.

— Устраивает. — Решился я.

— Тогда ждите сообщение с контрактом.

Я ещё раз сходил в бани и выспался в гостинице "без будильника". Сообщений не было, и я решил ещё раз побеспокоить дежурного.

Дежурный в штабе "По ликвидации последствий…" был новый — не тот, что меня инструктировал по моему прилёту, и не тот, что ставил мне отметку в мобилизационнике.

— Извините, уважаемый! Не подскажите ли по поводу продолжения работы?

— Да, уважаемый! Списки работников составлены, контракты всем разосланы. Если Вы его не получили, значит в списках Вас нет. Сожалею. — Сожаление это формальная часть фразы. Разумеется никакого сожаления он не чувствовал. Я отвлекал его от небольшого экранчика, и больше всего он хотел, чтобы я оставил его в покое.

— Благодарю. Не подскажете ли, как добраться до Алатеза-главного?

— Регулярных рейсов в ближайшее время сейчас нет. Попробуйте на попутках, вдруг кто летит. Но информации у меня нет.

— Ещё раз благодарю.

Меня здесь больше ничего не держит. Я связался с транспортным искином по удалённой линии. Он мне подтвердил, что рейсов нет и такси не вызвать — обычное не полетит, а все специальные заняты. Что ж, попробую на попутке добраться до чего-нибудь более доступного. На взлётно-посадочной площадке стояло несколько грузовиков. Все были закрыты, пилот одного из них, спещащий к куполу, мне сообщил, что, насколько он знает, все челноки зафрахтованы для перелётов между рабочими площадками. Правда за два из них он был не уверен. Через полчаса пилот одного из этих двух мне подтвердил, что его грузовик и другие зафрахтованы на ликвидацию.

— Я б с удовольствием таксанул, но извини, не сейчас. Вон у тех спроси — он потыкал в несколько челноков на площадке. На один из челноков показали оба пилота, так что я решил ещё подождать.

— Ты, что ли на большую землю собрался? — Подошёл ко мне мужичёк странного вида. Первым делом в глаза бросалась его одежда. Одежда не современная для содружества, а скорее привычная по земле — меховая шуба, одевающаяся через голову, меховые штаны, меховая обувка. У меня вертятся в голове слова кухлянка и унты, но я не уверен, что это называется именно так. Он явно был не Галифатец. И не аварец, и не их смесь. Кожа у него была светло коричневая с желтизной. Сам не высокий, примерно как оширец, он был пошире. Странным у него было лицо. Лицо в верхней части было круглое и щекастое, вниз выдавался узкий подбородок. Был бы подбородок ещё уже, голова получилась бы как шарик с ручкой.

— Я местный. — Сказал он мне увидев, что я его разглядываю. — Совсем местный. Абориген. Всё время мы здесь жили, ещё до галифатцев с аварцами.

— Извини.

— А-а-а. Ничего. Все удивляются.

— Мне нужно на большую землю. — Вернул я разговор в нужное русло.

— А здесь работал?

— Да.

— Купола ремонтировал?

— Да.

— Отсюда в ближайшие дни ничего не полетит. Разве случайно.

— Что посоветуешь?

— Из другого посёлка летает и он махнул рукой куда-то в сторону.

— Далеко?

— Не. Близко, однако.

— Как туда добраться?

— Если хочешь, провожу. Но с обменом. Сначала в стойбище заглянем. Там на энергостанцию посмотреть нужно, чего она не работает.

— Просто посмотреть?

— Починишь, так вообще хорошо.

— А стойбище далеко?

— Не, совсем рядом, однако. На полдороге.

— Инструмента у меня нет. Так что починить не обещаю.

— Там есть инструмент, дежурный мастер оставил.

— Хорошо. Но починить всё равно не обещаю.

Местный кивнул. И, махнув мне рукой, позвал за собой.

Мы дошли до купола над складом, местный попросил меня подождать и вскоре вышел с двумя парами лыж. Лыжи были короткие и широкие, и тоже обтянуты мехом.

— Ходить умеешь? — Спросил меня местный.

— Нужно попробовать.

Крепления на лыжах были классические — петля для стопы, и обмотка для пятки. Так что одел я их самостоятельно. Идти было удобно — скользили они только вперёд. Так что мы пошли. Часа через три местный остановился:

— Хорошо идём, однако. Половину прошли.

Я кивнул. В неторопливый ритм я втянулся, шёл на автомате и думал. Думал, в какую авантюру я втянулся и почему вообще принял предложение идти не пойми куда. В принципе я мог бы сообразить ещё в том посёлке со штабом, что "рядом" может означать всё что угодно. Как там у нас на Северах было. "Ближайшая аптека находится по адресу… И адрес соседнего посёлка в сотне-другой километров." Ещё я думал, что это так на меня могла повлиять игра — квестодателя встретил, нужно соглашаться и выполнять. Опасности от мужика я не чувствовал, поэтому думал спокойно.

Ещё часа через полтора мой провожатый кивнул на склон:

— Если здесь подняться, то можно срезать. Попробуешь? Или лучше по ровному?

— С той стороны склон крутой?

— Нет. Этот сильно круче, однако.

— Давай попробуем.

Мы поднялись по высоте метров на двести. Склон был от 30 до 45 градусов, так что поднимался я не торопясь боком. Обратная сторона действительно оказалась длинной и пологой, как для совсем начинающих горнолыжников. Я разогнался и ехал на полусогнутых. Местный катил гораздо быстрее. Он временами останавливался, меня поджидая, потом снова отрывался.

Внизу он спросил у меня:

— По следу дойдёшь? Я предупредить побегу.

— Беги. — Ответил я. Ветра не было и я надеялся след не потерять.

Сдед привёл меня к стойбищу минут через пятнадцать. Меня встречала небольшая кучка аборигенов.

— Здравствуйте. — Поздоровался я, устало подъехав.

— Здравствуй, мастер. — Откликнулся один из стоящих. — Легка ли была твоя дорога?

— Скорее непривычна.

— Я уже Ойво отругал, что он чужака на такое подбил.

— Ойво мне сказал, что здесь что-то починить нужно.

— Хочешь сразу посмотреть?

— Да. Потом тяжелее будет.

— Ну, пойдём, однако.

Мы подошли к трубе, торчащей из снега. В такую я уже лазил. Открыл люк и, сняв лыжи и воткнув их задниками в снег, начал спускаться по винтовой лестнице. В темноте я чувствовал себя не уютно и активировал налобный фонарик в рабочем костюме. Какая-то энергия на подстанции всё же была. Искин или может даже комп меня опросил на предмет моих сертификатов и в техническую часть запустил. В металлическом шкафу первым делом на глаза мне попался стандартный тестер. На входе энергия была и я начал проверять следующие цепи. Цепь на подстанцию сбоев не давала; я её активировал и на станции появился свет и заработали батареи. Я проверял выходы, проблемные не трогал, рабочие подключал. Зафиксировал протокол проведённых действий в искине — это оказался всё же минимальный искин — и обнаруженные неполадки. Делать, вроде всего-ничего, а час оторви и брось. Убрал всё по местам и поднялся. Меня ждал Ойво.

— Клейно ждёт, однако. — Сказал он.

— Сейчас, ещё немного. — Откликнулся я. — Клейно, это ваш старший?

— Да.

Отогревшуюся кожу мороз пощипывал. Я одел лыжи, задраил люк и покатил за моим провожатым.

Стойбище состояло из двух больших палаток вполне современного вида — надувной многослойной синтетики, прекрасно удерживающей тепло внутри и холод снаружи. Мы остановились у тамбура.

— Заходи. — Произнёс Ойво. — А я пока лыжи отряхну.

В палатке было тепло, светло и работал на обогрев кондиционер. Десяток местных сидели без своих меховых одеяний в привычной на вид комбинезонистой домашней одежде.

— Раздевайся, устраивайся! — Пригласил меня Клейно на правах старшего, махнув рукой в строну вешалки на стенке сбоку от входа и пуфика.

"Хорошо, что у меня под рабочим чистый планетарник." — Подумал я. Пуфик оказался удобным. Хотя, может быть это усталость сделала его таким. Все местные на мой непривычный взгляд были практически одинаковы. В первую очередь бросались в глаза острые выступающие подбородки, присобаченные к круглощёким лицам, чёрный ёжик причёсок у мужчин, и чёрные косички у женщин. Блок социальных связей моей нейросети не даст их перепутать, но просто на взгляд стоит его отвести, так я уже и не отличу Ойно от Клейно. Хотя почему не отличу: Ойно очевидно моложе.

Одна из женщин принесла и подала в руки чашку с двумя ручками и горячим мясным бульоном. Я, поглядев на остальных, начал, как и они, его прихлёбывать небольшими глотками. Мясо было мелко покрошено и проблем не доставляло.

— Странный ты человек. — Проговорил Клейно. — На вид страшный, а пришёл и работу сделал.

— Кстати по работе. — Оторвался я от бульона. — Крадсинг, Мурейно и Амнори не запустились. Проблемы в искине я зафиксировал.

— А всё остальное?

— Запустились:… - я прочитал названия линий, зафиксированные моей нейросетью. А как там и что — нужно уточнять.

— Ясно. Я пошлю людей проверить.

Клейно выдерживал паузу, и я доел своё крошево.

— Вкусно. — Произнёс я, облизываясь.

— Ещё? — Откликнулась одна из женщин.

— Если можно.

— Знаешь из чего это? — Вступил в беседу Ойно. По его тону я уловил, что он хочет меня подколоть. Или мне так показалось.

— Нет.

— Сказать?

— Ну скажи.

— Это из червяка.

— Из какого червяка?

— Который в земле ползает.

Не показалось. Помню одна из моих знакомых, Ольга, рассказывала, как она с мужем во Вьетнаме жила в советское ещё время, но американцев уже совсем выгнали.

"Поехали мы тогда в гости в какую-то деревню, там нас блюдами из змей угощают." — Рассказывала она. — "И с собой змей дали. Везти их нужно было живыми, чтоб не испортились, в мешке, и, чтоб не кусались, нужно им было рты зашить. Выдали мне огромную иголку с суровой ниткой и показывают: хватаешь змеюку вот так, вот так иголкой под челюстями прокалываешь, несколько стежков и завязываешь. И смотрят все на меня…"

"К белым у них такое, очень своеобразное отношение. Всё они доказать хотят, что белые их чем-то хуже. Но если проверку на прочность пройдёшь, потом всё нормально. В смысле до следующей проверки." — Подсказывает Саша, супруг её. Он как в отставку вышел, так они в Москву и вернулись. И да, он не военный, или не совсем военный.

"Взяла я змею за шею, прямо у головы. А она извивается, на руку намотаться норовит. Внутри у меня всё дрожит, я змей боюсь, но виду не подаю. Зашила ей рот. Вторую хватаю. Вьетнамцы и выдохнули…"

После паузы я сказал:

— Вкусный червяк. Описание не сбросишь, чтоб я его не перепутал ни с кем?

— Лови. — Перекинул Ойно мне ссылку.

Я, прихлёбывая вторую порцию, посмотрел: толстый, как дерево в один обхват, длинный, цветом на дождевого похож.

— Странный ты. — Снова начал Клейно. — Галифатцы червей не едят.

— Я не галифатец.

— Вижу. И не аварец. Они тоже червей не едят.

— Вы аварцев так и отличаете? Червя даёте и если не ест, то аварец? — Подпустил я в голос деланного удивления.

Местные засмеялись, значит шутка прошла.

— Но ты и не алатезец. — Завершил Клейно свою мысль.

— Я — землянин. — "Землянин" я произнёс по-русски.

— Это где?

— Где-то там. — Махнул я рукой вверх. — Космос большой.

— А почему ты оплату не попросил?

— Почему не попросил? Попросил. Я свою часть договора выполнил. Теперь дело за ним. — Я ткнул рукой в Ойно.

— И о чём же вы договорились? — Напрягся Клейно.

— Он обещал меня сопроводить до посёлка, куда сейчас регулярные рейсы ходят. Мне на космодром нужно.

— Обещал, значит сопроводит. — Успокоился Клейно. — Но смысла договора я всё равно не понял.

— Для меня смысл есть. Пояснить?

— Да.

— Вот представь, что оказался ты в пустыне. Пустыня — это песок, и жарко, и воды нет. Солнце жарит так, что чувствуешь себя как на сковородке.

Сковородку местные не поняли и я заменил её на котёл, в котором вода выкипела, но с огня его не сняли.

— Местами вода есть, но мало, и искать её не просто. И нужно тебе куда-то дойти. Встречаешь ты местного, и он обещает тебя сопроводить, если ты для него что-то сделаешь. А ты понимаешь, что сам заблудишься и не дойдёшь.

— Как здесь можно заблудиться? — Не вытерпел Ойно.

— Ты здесь с рождения живёшь, вот здесь и не заблудишься. И ходить умеешь. А в пустыне и заблудишься, и ходить разучишься. Будешь с трудом волочиться, а местный будет тебя ждать.

— Почему заблужусь?

— Там барханы. Они как волны, но из песка. И движутся как волны, только медленно. И куда ни глянь — всюду одно и то же. Ты же не увидишь примет, очевидных любому местному. А ходить разучишься, потому что ноги в песок проваливаться будут, и их при каждом шаге нужно вытаскивать.

— Это как на снегу?

Слово снег я опознал. Точнее опознал "рыхлый снег", но без остальных нюансов.

— Снег легче, песок тяжелее. Так что вытаскивать ноги труднее. А если в зыбучий песок попадёшь, то провалишься совсем с головой и всё — могила готова.

— Это у тебя на планете такой ужас?

— Есть на Земле такие места, но я там не жил. Я жил ближе к снегу.

— То-то ты шёл не плохо для чужака. Так-то тебя любая баба обгонит.

Я пожал плечами.

— А зачем тебе на космодром?

— В космос полечу.

— Зачем? Там же нет ничего? Вот я здесь живу и всем доволен. — Произнёс Ойно. — И никуда отсюда не улечу, потому что здесь самое лучшее место в мире.

— Хорошо, что ты нашёл своё место и это понимаешь. — Ответил я нейтрально.

— Расскажи Вселенной о своих планах и она над ними посмеётся. — Решил я поколебать его самодовольство в ответ.

— Это как? — Заинтересовался Ойно.

— Жизнь устроена несколько сложнее, чем мы про неё знаем и думаем. Но замечено, что если громко при свидетелях объявишь, что что-то сделаешь или чего-то хочешь. То либо ты это сделать не сможешь, либо сможешь, но будешь этому не рад.

— Ну, если не смогу, понятно. А вот про сделаю, но не рад буду — не понял.

— Могу притчу рассказать.

Ойно кивнул. Остальные просто сидели тихо и слушали.

— Ползёт по пустыне аварец. — Начал я перефразировать анекдот. — Солнце сверху палит, пить ему хочется, совсем почти помирает. И встретилась ему Всемогущая Непостижимая Сущность. Посмотрела она на страдания аварца и говорит ему:

"Что ты хочешь? Я исполню твои желания!"

Аварец сразу:

"Хочу, чтоб у меня было много воды! И ещё много женщин!"

"Будь по твоему!" — Молвила Высшая Сущность и стал аварец унитазом в женском туалете.

Клейно перевёл и разъяснил, что такое унитаз, и алатезцы закачали головами.

— Это у тебя на твоей планете такие Высшие Сущности водятся?

— Говорят, что они везде. Сам я их не видел. Только слышал. Правда или нет не знаю.

— Перед выходом лучше отдохни. — Сказал мне Клейно.

Поспать меня устроили в этой же палатке у стенки с пуфиком под головой. Когда я проснулся, стойбище было почти собрано. Когда я встал на лыжи, палатку где я спал тоже собрали и Клейно запечатывал энерговыход.

— Барон сделал нам энерговыходы на местах удобных стоянок, так мы теперь и кочуем. Палатки тоже сменили, раньше они у нас из шкур были, но это только в преданиях, сам я такого уже не помню. — Увидел мой заинтересованный взгляд и прокомментировал свои действия Клейно.

— Мы будем на Тарапикси. — Сообщил он стоящему рядом со мной Ойно.

Переход занял девять часов. Мы шли два часа, останавливались, немного перекусывали сушёным мясом, потом шли снова два часа. Когда показались огни посёлка, Ойно попрощался со мной и побежал. Так что последние два часа я шёл сам. Лыжи оставил на складе, сообщив, что это для стойбища Клейно. Уточнил у искина по поводу рейса, выяснил, что рейсы есть, что летают раз в двадцать часов и что у меня ещё есть время, с удивлением узнал, что меня вызывают в суд и что у меня понижен рейтинг в баронстве. Повезло, что остался он у меня положительный.

По поводу суда искин мне предложил пройти к главе посёлка.

Глава посёлка Надирли был свободен и занялся моим делом.

— Ли! Профсоюз рабочих Алатеза, в лице исполняющего обязанности… Дамирли, обвиняет тебя в выполнении работ, требующих особой квалификации, без согласования с профсоюзом. Он скоро подойдёт. А пока давай разберём суть обвинения.

Суть обвинения оказалась проста — я на подстанции у стойбища подключил рубильники. По мнению профсоюза это должен был сделать профсоюзный мастер. Но была для меня важная зацепка про квалификацию, и я решил ей воспользоваться, предъявив свои сертификаты нейросети Надирли.

— Что ж. Всё понятно. Твоя высокая квалификация, как мастера-ремонтника вопросов не вызывает. — Подтвердил он.

— Не согласитесь ли, многоуважаемый Надирли, помочь мне разобраться со снижением рейтинга лояльности.

— Давай разберёмся. Всё равно Дамирли задерживается.

— Вот! Здесь указано, что нарушена устная договорённость о помощи по ликвидации последствий аварии.

— Какая договорённость?

— Договорённость о продлении контракта для работы в зоне бедствия.

— Была договорённость, но мне контракт не продлили. — Я сбросил Надирли протокол с последней беседой с дежурным. И прокомментировал, что ежели б контракт был, меня бы известили.

Надирли связался со штабом по ликвидации, выяснил, что контракт мне отправили на специально заведённый адрес в профсоюзе. Я ему предъявил протокол, где заявляю, что в профсоюз вступать не собираюсь и дежурный меня заверяет, что всё будет нормально. Высказал замечание начальству ликвидаторов, они заявили, что по-случайности и недосмотру нужная отметка не сработала, что всех, кто завершил работы на большую землю вывезли. И что если уж я остался в посёлке, то это означало что мой контракт продлён. Связь была медленная и Надирли сбросил им мой протокол в сжатом виде. Начальство ликвидаторов заизвинялось, поудивлялось, что я отказался от вступления в профсоюз и начало настаивать, что мне не следовало пропадать из посёлка.

— Я решил, что все улетели, а про меня забыли. И добрался сам до места, откуда летают регулярные рейсы. — Прокомментировал я своё решение Надирли.

— Кстати как? — Уточнил местный глава.

— С алатезскими аборигенами на лыжах. Заодно помог им с починкой, как они попросили.

— Хм! — И по связи с ликвидаторами продолжил. — Он решил, что Вы его забыли.

— Мы никогда ничего не забываем! — Откликнулись ликвидаторы.

— Уверены?

Ликвидаторы промолчали.

— Что хочешь? — Уточнил у меня Надирли.

— Отменить снижение рейтинга и понять, что мне делать дальше.

Надирли кивнул и высказал ликвидаторам.

— Предлагаю понижение рейтинга считать ошибкой и устранить.

— Конечно. — Донеслось из штаба.

— Он Вам ещё нужен?

— Нет. Мы его заменили. Извинитесь там за нас.

— Всё устраивает? Официально, под протокол.

— Да. Отмена понижения рейтинга меня полностью устраивает. Претензий нет. Благодарю.

— Пока Дамирли не подошёл, ответь-ка мне, почему в профсоюз вступать не хочешь.

— По личным обстоятельствам. В службе безопасности это есть.

Надирли ушёл в себя и в пол-голоса комментировал: баронет Аратана инкогнито, слабый псион посещающий Комплекс Древних, наркоман в завязке на излечении, геймер-игроман.

— Да уж. Геймер-игроман в анамнез плохо вписывается.

Я задумался: геймер-игроман. Хотя сколько я в последнее время в игре часов-то провёл?

— Я подрабатываю, но, как в профсоюз вступать отказался, так кроме как на полицию, других работ мне искин не предлагает — профсоюзники закрыли. Так что времени много остаётся…

— Понятно. О как! Нас приглашают присоединиться.

Клейно обвинял Дамирли в том, что он саботирует выполнение договора между аборигенами-алатезцами и баронством.

— Заявки на ремонт висят без движения, не выполняются. Я раз за разом получаю ответ — нет ремонтников. Послал человека проверить и сразу же прибыл квалифицированный ремонтник, выполнивший важную часть работы… — Слышали мы его голос.

— Здесь Надирли, глава поселения Стелейтон. Извините, Клейно, что перебиваю…

— Здравствуйте, Надирли. Как там Ли, добрался до Вас?

— Добрался, всё в порядке. Только есть одна проблема. Профсоюз в лице Дамирли его обвиняет в том, что он выполнил упомянутые работы в обход профсоюза и без согласования с профсоюзом.

— Уважаемый Надирли! — Слышится Клейно. — Так ли я понял, что профсоюз по сути запрещает свободным мастерам выполнять наши работы?

— Уважаемые! Давайте не будем горячиться! Сейчас я всё объясню! — Берёт слово Дамирли. — В профсоюзе проверенный состав высококлассных мастеров, качественно выполняющих все предложенные работы. С целью повышения качества обслуживания, все работы в первую очередь предлагаются членам профсоюза. Выбор работника, не состоящего в профсоюзе — это риск. Риск нарваться на некачественную работу. В некоторых случаях это даже риск техногенной катастрофы! Поэтому мы категорически протестуем против случайных не проверенных разумных!

— Верно ли я понимаю, — произношу я, — что профсоюз монополизировал оценку профессиональной квалификации работников?

— Все квалифицированные работники в профсоюзе состоят. Если работник квалифицирован в достаточной степени, то он вступает в профсоюз. Никто никаких препятствий чинить ему в этом не будет. Так что каких-либо проблем здесь нет. — Откликнулся Дамирли.

— Уважаемые! Мы отвлеклись от дела Клейно против Дамирли. — Вмешивается какой-то важный галифатец, находящийся рядом с Дамирли.

— Я не возражаю. — Откликается Клейно. — Ситуация оказывается более интересной, чем мне виделась. Давайте сначала разберём спор между Надирли и Ли, а я поприсутствую.

— Хорошо, откликается важный галифатец. — Возвращаемся с претензии Надирли в отношении мастера Ли.

— Суть претензии проста. Профсоюз не может гарантировать качество проведённой работы. Работы проведены без согласования. Это не допустимо. Перед выполнением работ работник должен подтвердить свою квалификацию.

— Я подтвердил свою квалификацию искину на подстанции сертификатами Нейросети. Иначе бы он меня к работе не допустил. — Попробовал я раскачать почву под его ногами.

— Что ж. Давайте завершим дело следующим образом. Вы подаёте заявление о вступлении в профсоюз, мы его в кратчайшие сроки рассмотрим. Это предотвратит дальнейшие недоразумения.

— Прошу прощения. Я бы не хотел вступать в профсоюз.

— Профсоюз — объединение профессионалов. Достойные мастера считают за честь состоять в профсоюзе. Ваше нежелание мне не понятно.

— Профсоюз, это добровольная организация?

— Простите?

— Является ли вступление в профсоюз добровольным?

— Да. Конечно.

— Значит я могу в него не вступать.

— Можете, но…

— Так я и не желаю в него вступать.

— Ваше нежелание не понятно!

— По личным причинам.

— Нельзя ли по-подробнее?

— Прошу разрешения подробности не оглашать. Официальные лица могут с ними ознакомиться в служебном порядке.

— Я ознакомился. — Вмешался Надирли. — Имеет право не оглашать.

— Секундочку. — Откликнулся важный галифатец. — Так, так, так, понятно. Не возражаю. Но не ясно, к какому решению мы пришли.

— Если не возражаете, я озвучу встречную претензию. — Высказался я и не услышав возражений продолжил. — По мобилизации я отработал некоторое время на ликвидации последствий. — Я ещё раз показал Надирли свой мобилизационник с соответствующими записями. По недоразумению, оплата за работу ушла в профсоюз. Прошу перевести её на мой счёт.

— Так. Вижу. — Озвучивает Дамирли. — У Вас уже есть все рекомендации. Так что никакая дополнительная проверка не требуется. Вступаете в профсоюз и деньги сразу у Вас.

— Это как в притче "Приходи голой на центральную площадь!" — Сослался я на галифатский фольклор. Не зря на лекции ходил. Суть притчи проста. Был там один хитрец. Нанимал он женщин на работу, а когда работа была выполнена, обещал им заплатить на главной площади города, если она придёт за деньгами голой. Галифатки, естественно, отказывались. На суде, куда его вызвали, он уверял, что платить не отказывается. Судья оказался продуманный, и хитрец заплатил каждой втрое больше.

— Нет, ну что Вы! Вступление в профсоюз — совсем другое дело и ни к чему Вас не обязывает.

Ха, не обязывает, а клятву-то при вступлении забабахал пафосную…

— Уважаемые, возможно я что-то не понимаю. Если профсоюз, это косвенный налог в Баронстве, давайте обсудим, как я могу его заплатить.

— В Баронстве косвенных налогов нет! — Вмешался важный галифатец.

— Возможно я не правильно выразился. Я имел ввиду следующее. Чтобы работать, по утверждению Дамирли, нужно состоять в профсоюзе и отчислять с каждого заработка заданный процент так называемых добровольных взносов. Мне казалось, что такая ситуация должна называться косвенным налогом. Когда налога вроде как нет, но он есть.

— Мне требуется прерваться на консультацию — встревоженно проговорил важняк и связь прервалась.

— Как ты ситуацию с профсоюзником повернул-то! Уважаю. — Сказал мне Надирли. — Это будет не быстро. Можешь сходить пока поесть. Если что, я тебя вызову.

Когда я пообедал, меня снова вызвал Надирли.

— Ли, поработаешь немного? Нужно разобраться с тремя точками, что не включились.

— Глейдер будет? Всё же пешком далековато. И инструмент нужен.

— Глейдер завтра будет. Инструмент есть.

— Сопровождающего хорошо бы.

— Пилот будет.

— От алатезцев в смысле.

— У Клейно уточнить нужно.

Клейно согласился выделить мне молодого. Молодым оказался Ойво. Мы с пилотом его поразыгрывали, заставляя ориентироваться из глейдера, без посадки. Две точки у меня включились, одна нет. На той третьей, не включившейся, оказалась какая-то проблема с прокладкой энергошины. И её ремонт отложили до лета.