Похищение его пары

Глава 2

Джеймс не мог поверить в свою удачу, а может быть, и в начало своей кончины.

Пот струился по его пояснице, но не от напряжения, вызванного тем, что он нес крошечную нимфу на руках, а от напряжения из-за произошедшего и твердого, как камень, члена, умоляющего освободить его от оков джинсов.

Стиснув зубы, он быстрыми шагами повел их к маленькому черному «Ягуару», который арендовал. Оставалось надеяться, что, сев за руль, он сможет насладиться великолепием этой машины и забыть о постоянной нужде, с которой столкнулся с того момента, как вошел в квартиру Ханны.

«Ни малейшего чертового шанса».

Немного поправив джинсы, Джеймс распахнул пассажирскую дверь, посадил Ханну на сиденье и пристегнул, как будто он похищал сексуальных девиц каждый день недели.

Ханна ударила его по рукам, когда Джеймс перегнулся через нее и бросил ее сумку в крошечную секцию за сиденьями.

— Остановись. Я могу пристегнуться и сама, — она выдохнула крошечные облачка воздуха в своем усилии оттолкнуть его от себя, когда потянулась к ремню безопасности.

Хорошо. Казалось, она смирилась со своей новой судьбой. По крайней мере, Ханна была немного более покорной, нежели несколько минут назад.

Сердце девушки билось так громко, что даже обычный человек наверняка смог бы его услышать. Ее лоб был влажным, и запах пота на лбу смешивался с запахом спермы, впитавшейся в джинсы Джеймса, и это сводило его с ума. Его руки дрожали от желания немедленно прижать Ханну к машине. Вместо этого он осторожно убрал ее великолепные, длинные светлые локоны с лица.

Она была уже совсем взрослой, но каким-то образом он все еще видел в ее темно-синих глазах знакомую ему пятилетнюю девочку. Он никогда не забудет эти глаза, пока жив. Они сверкали, когда она смотрела на него. По крайней мере, так было, когда Ханна была маленькой девочкой. Теперь они были наполнены злостью… нет, это не так.

Как он переживет поездку? Им предстояла долгая дорога. Будь он проклят. Джеймсу вдруг захотелось, чтобы они летели через всю страну, а не ехали на машине. Замкнутое пространство машины может подтолкнуть его на грань безумия. Но отец Ханны был непреклонен в том, что добираться им необходимо машиной и не высовываться. Он боялся, что их могут отследить, если пользоваться деньгами. Аэропорт будет первым местом, где их будут искать.

Ее отец убьет его.

Джеймса послали с четкими инструкциями доставить Ханну к Максвеллу Стоуну целой и невредимой. Он определенно не говорил взять ее девственность, спариться с ней или претендовать на нее как на свою пару. Дерьмо. Все эти вещи теперь были неизбежны.

И она, без сомнения, была девственницей. В этом Джеймс был уверен. Невинность Ханны отражалась на ее лице, когда она прижималась к его ноге. Это был ее первый оргазм. Реакция девушки на него шокировала ее, глаза расширились, а рот округлился в букву «О». Как такая сексуальная девушка, как Ханна, смогла отбиться от всех мужчин, которые наверняка пялились на нее с момента полового созревания? Неужели она каким-то образом чувствовала, что никто ей не подходит? Совсем?

Что она вообще знает о том, кто она такая? Когда Джеймса послали на эту миссию, ему и в голову не приходило, что Ханна будет так равнодушна к их виду.

Какую информацию мать держала при себе и чем делилась? Насколько велика была паутина лжи вокруг Ханны?

Любопытство заставило его обдумать эти догадки, пока он оббегал вокруг капота автомобиля и усаживался на сиденье водителя.

Ханна сидела прямо рядом с ним. Он чувствовал ее беспокойство, но сейчас оно было подавлено ее желанием… трахнуть… его.

— Черт, — пробормотал Джеймс и хлопнул ладонью по рулю.

Ханна вздрогнула. Ее взгляд оставался устремленным вперед, но он напугал ее.

— Прости. Я…

«Он, что, придурок?»

Джеймс и представить себе не мог, что все так обернется. Каковы шансы, что единственный человек в мире, которого Максвелл пошлет за своей драгоценной дочерью, обнаружит, что его тело нуждается в ритуале, столь же древнем, как время?

Он, по сути, преследовал девушку в течение трех дней, не приближаясь к ней. Почему-то Джеймс не подошел достаточно близко, чтобы уловить ее запах, маленькая деталь, которая была бы приятной, и не такой неожиданной, прежде чем он вошел в ее квартиру и набросился на спящую девушку.

Он никогда не забудет тот момент, когда сделал первый большой вдох запаха Ханны. Господи. Его член стал таким твердым, что Джеймс думал, что ширинка порвется.

Парень завел мотор и вылетел со стоянки. Им предстоял долгий путь. Как бы ему ни хотелось остановиться и успокоить Ханну, у них не было времени. Максвелл специально попросил их немедленно уехать и как можно скорее добраться до Сиэтла. Джеймсу нужно было сосредоточиться на дороге, установленных ограничениях скорости, и подавить свою потребность спариться прямо сейчас.

Сможет ли он проделать весь путь от Бостона до Сиэтла, не занявшись с ней любовью? А что, если он действительно заявит на нее права? Мог ли он просто объяснить Максвеллу, что произошло, сказав, что тело его милой, невинной дочери принадлежит ему?

«Тооочно».

И какое это имеет значение? Вообще-то, очень много значения. У Максвелла уже была пара для Ханны. Это была одна из причин, по которой Джеймса послали за ней. Это был кто-то из их собственной стаи? Или соседней стаи? Внезапно он почувствовал желание убить того парня. Его руки дернулись на руле. Ревность заставила его покраснеть. Кто бы это ни был, он не может заполучить ее.

Может ли Максвелл даже разорвать связь, уже формирующуюся между Джеймсом и Ханной? Джеймс не знал, возможно ли это. Он знал о спаривании своих братьев и друзей, но не испытав этого сам — не был уверен.

Однако одно он знал точно, он ни в коей мере не был готов к непреодолимой потребности, стремлению, взять то, что явно принадлежало ему, в этот момент, снова и снова. Пока тело Ханны полностью не покрылось бы его запахом. Пока она бы не свалилась с ног от возбуждения.

Всегда так будет?

Он повернулся к Ханне, которая теперь смотрела прямо на него.

— Куда мы едем?

— Что?

Джеймс оглянулся на свои руки, вцепившиеся в руль с такой силой, что пальцы все время были белыми.

— Куда ты меня везешь? Разве я, по крайней мере, не заслуживаю этого знать?

— А, ну да. Сиэтл.

— В Сиэтл? Ты шутишь? Это за тысячи миль отсюда. С какой стати нам туда ехать?

— Я уже говорил тебе, — Джеймс изо всех сил старался держать голову прямо, глядя только вперед. — Тебя ищет твой отец.

— Угу. Тооочно. Мой отец. Тот, что мертв?

— Ханна, я понятия не имею, что тебе говорили последние шестнадцать лет, но твой отец, Максвелл Стоун, жив и здоров, живет на окраине Сиэтла.

Тишина. О чем она думает? Поверила ли ему?

Джеймс знал лишь обрывки того, что случилось много лет назад. Ханна просто исчезла ночью. Ее мать забрала девочку и уехала в предрассветные часы, и никто никогда не знал, куда они делись. Джеймсу тогда было всего десять лет, но он хорошо это помнил. Рано утром он услышал приглушенные голоса родителей и прокрался в коридор, чтобы подслушать их разговор. В тот день у него разбилось сердце, и с тех пор он уже никогда не был прежним. Он чувствовал дыру в своей жизни без этой милой малышки, болтающейся вокруг.

Дерьмо.

Джеймс крепче сжал руль. Костяшки его пальцев еще больше побелели от напряжения. Знал ли он уже тогда, что она та самая? Мог ли неполовозрелый ум мальчика понять его влечение к ней, потребность присматривать за ней и оберегать ее?

Вспышки воспоминаний пронеслись в его голове. Малышка Ханна гонялась за Джеймсом во время вечеринки по случаю дня рождения, визжа от восторга, когда он позволил ей поймать его и прокатил на спине, бегая по заднему двору. Ее крошечные ручки крепко держались за него, и он любил запах, и ощущение ее маленького тела, успокаивающие его. Боже. Неужели тело Джеймса уже тогда было связано с ней?

Черт.

Все очень запутано. Как он вообще сможет выбраться из этого?

— Значит, мой отец «жив и здоров» и живет в Сиэтле, говоришь?

— Да.

Джеймс взглянул на Ханну, жалея, что у него нет ответов на все ее вопросы. Он вынужден перестать смотреть на нее. А ей следует прекратить говорить этим сексуальным голосом, и ему нужно перестать вдыхать сладкий аромат, сводящий его с ума, пока он хочет спариться с ней.

— И это все? Да?

Твердо решив дышать ртом и не отрывать взгляда от лобового стекла в течение… ох… тридцати часов, Джеймс прищурился, глядя на темное шоссе, не подозревая о том, что его руки сжимают руль, как будто он был мальчиком, сдававшим на права.

Джеймс откашлялся.

— Извини, что говорю об очевидном, но сделай шаг назад и посмотри на это с моей точки зрения, хорошо?

— А какова же твоя точка зрения, если позволишь спросить? — пробормотал он почти нерешительно.

— Серьезно? Ты похитил меня, забрал из единственного дома, который я когда-либо знала, и ты хочешь знать мое мнение на этот счет?

— Да.

— Ну, у меня его нет, ясно? Итак, давай начнем с твоей истории.

Джеймс вздрогнул. Что он должен ей сказать? В каком-то смысле он был так же погружен в неведение, как и Ханна. У него не сложилось впечатления, что она вообще что-то знала об их виде, не говоря уже о стае, к которой принадлежала.

— Послушай, милая… — Джеймс напрягся.

Он только что назвал ее «милая»? Слова соскакивали с его языка по своей собственной воле.

— Ханна. Я не знаю всех подробностей, но ты родилась в Сиэтле у Максвелла и Мередит Стоун и жила там с ними до пяти лет. Однажды твоя мать забрала тебя и исчезла без единого слова посреди ночи. Я не знаю, что случилось с тобой за последние шестнадцать лет, но на прошлой неделе Максвелл вызвал меня в свой офис и попросил приехать сюда. Я был потрясен. Он не упоминал о тебе уже много лет. Я уже начал думать, что сам выдумал тебя.

Джеймс взглянул на Ханну, прежде чем продолжить. Она пристально смотрела на его профиль, застыв, плотно сжав губы. Она наморщила лоб.

— Во всяком случае, за тобой следил частный детектив. Я не знаю, как долго. По-видимому, было обнаружено, что кто-то еще также имел наводку на ваше с матерью местоположение. Я не знаю кто. Подозрения возникли, когда сотрудники этого человека были замечены в Бостоне недалеко от вашей квартиры. Меня немедленно послали проверить тебя и убедиться, что ты в безопасности. Я… наблюдал за тобой. Сегодня вечером твой отец сказал мне, что пора тебя забрать. Очевидно, опасность была слишком близка. Вот в чем суть моей истории.

— Значит, мне угрожает какая-то опасность от неизвестного источника, и мой отец послал сюда своего человека, чтобы тот следил за мной, а потом похитил? Почему он сам не приехал за мной? А как же моя мама? Как она вписывается во все это? Очевидно, если то, что ты говоришь, правда, она бежала со мной по какой-то причине, на протяжении долгих лет. Почему бы мне не поверить, что эта причина имеет какое-то отношение к моему отцу? Должно быть, мама оставила его из-за чего-то важного.

— Я хотел бы заполнить все эти дыры для тебя, но знаю не так много подробностей, чем то, что уже сообщил тебе. Я могу с уверенностью сказать, что твой отец — хороший человек, и я ни за что не поверю, что твоя мать ушла из-за того, что он что-то сделал с ней или с тобой. Он очень тебя любит. Это было ясно.

У Джеймса свело живот, от чувства боли Ханны. Она была гораздо менее информирована, чем он ожидал.

— Почему ты просто не позвонил в дверь, как цивилизованный человек, если то, что ты говоришь, правда? Зачем было похищать меня посреди ночи?

Ханна схватила его за руку, крепко сжимая бицепс. Кожа Джеймса практически горела там, где она прикасалась к нему, тепло поднималось по его руке и проходило по всему телу.

— Ты уехала бы со мной? Просто прыгнула в машину с незнакомцем, рассказывающем такую же нелепую историю, как и все это?

Джеймс напряг мышцы под девичьей хваткой, и она отпустила его, откинувшись назад с долгим вздохом.

— Полагаю, что нет. Но это все равно кажется чересчур, особенно твои методы. Ты сначала все обдумал или просто ворвался и набросился?

— Мне казалось, что так будет лучше всего.

Неужели все это правда? В мыслях Ханны промелькнули воспоминания детства. Рождество, когда ей было около девяти лет, одна в квартире с мамой. Ее седьмой день рождения, также с ее мамой в «Чак-и-Чиз».

Девушка закрыла глаза и изо всех сил попыталась вспомнить отца. Если бы ей было пять лет, как предполагал Джеймс, она могла бы что-то вспомнить. Красивая розовая спальня, подходящая для принцессы, всплыла в ее сознании.

Внезапно она обнаружила, что завернута в одеяло, а мать крепко прижимает ее к себе и стремительно выносит за дверь. Не говоря ни слова, она рывком открыла заднее сиденье их седана и усадила Ханну на прохладную кожаную обивку, пристегивая ее.

— Мы отправляемся на поиски приключений, — пробормотала мать.

Крошечные сонные глазки Ханны открылись ровно настолько, чтобы увидеть выражение лица мамы: сжатые губы, нахмуренные брови, слова, опровергающие ее волнение.

— А папа поедет? — спросила Ханна.

— Нет, детка. Не в этот раз. Засыпай.

— О, боже, — пробормотала Ханна.

Было ли это возможно? Неужели ее мать действительно сбежала с ней? Зачем? И если да, то хотела ли она вернуться? У матери, должно быть, были свои причины. Насилие? Деньги? Развод? Когда Джеймс снова заговорил, девушка была потрясена воспоминаниями.

— Ты ведь помнишь, правда?

— Да. Но это ничего не объясняет. Моя мать любит меня. Зачем? Почему она забрала меня из нашего дома, от моего отца, если не по важной причине?

— Даже не знаю. Извини.

Джеймс замолчал и посмотрел в ее сторону. Его глаза были полны печали. Он осторожно протянул руку к щеке девушки и коснулся кожи рядом с ухом.

Дежавю ударило Ханну прямо в живот. Она уже видела этот взгляд раньше, взгляд крайнего беспокойства за нее, сопровождаемый таким же нежным прикосновением. Ханна вздрогнула.

— Ты был там… когда я упала на крыльце… Ты… ты… — Ханна вырвалась из его объятий.

От ошеломляющего чувства предательства у нее закружилась голова. Что было правдой в ее жизни до сих пор? Почему мать бежала с ней из дома посреди ночи, а потом солгала, что ее отец умер? Почему отец не пришел за ней раньше?

— Да, я был там. Это была всего лишь царапина на колене и несколько слезинок, но ты всегда умудрялась кричать так, словно тебе отрезали руку, когда падала, — Джеймс мягко усмехнулся.

Как бы сильно Ханна ни жаждала его прикосновений, любого контакта с ним вообще, ей не хотелось признаваться в этом, и она попыталась отстраниться от парня, придвинувшись ближе к двери. Какой бы странной ни была ее реакция на него, она была совершенно необычной.

Джеймс выглядел таким искренним и родным. Ее туманные воспоминания о нм, ее детства, вспыхивали и гасли, будто снимки из фотоальбома, выжженные из памяти.

Все, что у Ханны было, это еще больше вопросов, и никаких ответов.

Почему у нее так много воспоминаний о нем, если он был лет на пять старше ее? У него не было друзей его возраста?

Отец искал ее шестнадцать лет? Как давно он нашел ее?

Боже.

Они погрузились в молчание, Ханна наблюдала за деревьями, проплывающими мимо из пассажирского окна, когда солнце поднялось над горизонтом позади них. Ей нужно поговорить с мамой. Ей нужны ответы.

Копаясь в своих воспоминаниях, Ханна помнила только то, что мать на протяжении последних шестнадцати лет настойчиво требовала от нее быть прилежной и осторожной, выбирая себе окружение. Как будто она каким-то образом знала, что однажды Ханна окажется в таком затруднительном положении. Она постоянно твердила о безопасности, запертых дверях, засовах, незнакомых опасностях. Теперь во всем этом было больше смысла. Они были в бегах, по сути, большую часть жизни Ханны. По какой-то причине Мередит Стоун не хотела, чтобы Ханну нашли.

И эта причина до смерти напугала девушку.

Пронзительный звук, донесшийся из-за сидений, вывел Ханну из задумчивости. Звонок от ее матери, которая, без сомнения, удивилась, почему Ханны нет дома. Она уставилась на Джеймса. Будет ли он препятствовать ей? Зачем он вообще взял с собой ее телефон? Она и не подозревала об этом.

— Разве ты не собираешься ответить? Она будет очень волноваться, — Джеймс даже не взглянул на нее.

Ханна попыталась дотянуться до его сиденья и найти телефон, он звонил в боковом кармане сумки.

Как только прозвучал четвертый звонок, Ханна выдернула мобильный и ответила.

— Мама.

— Ханна? Где ты, черт возьми? Я уже десять минут звоню тебе.

Глубокий вдох.

— Мам, я…

Что она должна была сказать? Спокойно сообщить матери, что какой-то незнакомец, ну, в конце концов, он действительно не был совершенно незнакомым, ворвался в квартиру и похитил ее? Почему Джеймс вообще разрешил ответить на звонок? Ханна уставилась на его профиль. Он не пошевелил ни единым мускулом. Единственным признаком того, что он был расстроен, были нахмуренные брови.

Возможно, он тоже надеялся на те же ответы, что и Ханна.

— Ханна?

— Я здесь.

— Где ты?

— Сейчас где-то в Пенсильвании.

— Что? Зачем? Боже.

— Ты знала, что это случится, не так ли? Мам, почему? Это правда? Ты лгала мне все эти годы?

— Ханна, кто с тобой? Что он сказал? Он сделал тебе больно? Ты можешь выбраться?

— Мам, я в порядке. Мне не нужно выбираться. Если только ты не хочешь, чтобы я выпрыгнула из машины, несущейся по шоссе. Почему ты мне не сказала?

— Я пыталась защитить тебя. Кто забрал тебя, Ханна? Он назвал свое имя? Он высокий, грузный, лет шестидесяти, бородатый?

— Нет. Мам, о чем ты говоришь? Его зовут Джеймс. Ты должна знать его. Даже я его помню.

Путаница вызвала больше вопросов, добавив к списку, длиной в милю, еще парочку.

Джеймс протянул руку и положил ее на бедро Ханны, мягко сжимая, как будто давая ей силы на разговор с матерью. Странно, но ей нравился его жест поддержки.

Из всех людей в мире, похоже, единственным человеком, который не лгал ей, был человек, который похитил ее из ее собственной квартиры несколько часов назад.

Мередит с облегчением выдохнула.

— Слава богу. Мне было так страшно.

— Что, черт возьми, происходит, мама? Мне нужно, чтобы ты заполнила около шести десятков дыр в моей жизни. Сейчас самое время, — незнание уже начинало действовать ей на нервы.

— Это долгая история. Я так рада, что ты с Джеймсом. С ним ты будешь в безопасности. Не выпускай его из виду, слышишь?

— Мама, это нелепо. В безопасности от чего? Кого?

— Ханна, мне так жаль. Поверь мне, нам с твоим отцом далось это решение нелегко. Мы сделали то, что считали лучшим для тебя. Я обещаю, что в конце концов мы бы тебе все рассказали. Я надеялась, что у нас будет больше времени. Слушай, я тебе перезвоню…

— Мама! Нет. Ты не можешь. Ты должна сказать мне, что происходит. Почему…

— Я должна позвонить твоему отцу и выяснить, что случилось. Почему он мне не позвонил? Черт, мой сотовый был разряжен вчера днем. Боже, он, наверное, звонил. Пожалуйста, просто будь в безопасности. Используй всю информацию, которой я тебя научила, и следи за своим окружением. Ханна, Джеймс хороший парень. Он не позволит, чтобы с тобой что-то случилось. Я перезвоню тебе, как только смогу. Я люблю тебя.

Гудок.

Ханна держала телефон перед собой и смотрела на него. Что, черт возьми, происходит?

«Нам с твоим отцом далось это решение нелегко…»

Это было запланировано? Ее отец знал? Мать бежала с ней из дома ее детства, чтобы защитить ее? От чего?

— Ханна? — глубокий баритон Джеймса заставил девушку посмотреть на него.

Она знала, что он слышал все, всю непонятную речь, которая только вызывала больше вопросов и не проясняла ничего. Голос матери был таким громким.

Ханна бросила телефон на сумку.

— Думаю, она тебе доверяет. По крайней мере, хочет, чтобы я тебе доверилась, — Ханна снова уставилась в окно.

Джеймс больше ничего не сказал.

— Мы можем остановиться? Мне нужно в туалет. И я умираю с голоду, — она не отрывала взгляда от пейзажа за окном.

— Конечно. Я бы и сам не отказался от чего-нибудь.