Похищение феи. Ночной и недоброй!

Глава 30

Людовик

Успокоительные капли, настоянные на корнях мухоловки, совершенно не помогают. Черти б побрали того зельевара, который мне их преподнес!

Руки дрожат и трясутся, перед глазами так и стоит полет Джошуа с лестницы. Как только я мог решиться столкнуть своего собственного сына? А если б он разбился? И ведь на секунду мне показалось, что крылья вот-вот прорежутся, уже даже были видны их неясные тени на ворсе ковра.

Как бы не так! Мечтай, Людовик дальше. Мучай ребенка! Скажи спасибо, что вообще не убил. Правая рука снова пустилась вскачь вместе с пузатой рюмкой. Огненное снадобье выплеснулось на стол. Да и демон-то с ним! Все равно же не помогает! Нет, довольно экспериментов! Зверь сына не просто уснул, он, похоже, впал в вечную спячку и с этим остаётся только смириться. Ничто уже ему не поможет! Зря лелею надежду! Надо о ней позабыть навсегда и жить как раньше. Или?

Ведь есть же проверенный способ. О нем ещё мой дед говорил. Он им пользовался, когда у старшего вовремя не выросли крылья. Как там? Поймать на рассвете молодого единорога, дикого, только взятого из табуна, оседлать потихоньку на гномье седло, чтоб малыш уж точно не выпал дорогой. Или дед не седлал? Не суть важно, у меня сын только один. Оседлать, водрузить сверху наследника и вдвоём выпустить их на свободу. Вариант, конечно, хороший. И весьма безопасный. Падать не высоко, долин у нас предостаточно. Если только Джошуа не выпадет из седла и не грохнется о камень, тогда может случиться беда. Но и это не страшно. Надо всего лишь отдать приказ слугам, чтоб вспахали какое-то дальнее поле, полностью освободили землю от осколков скал и камней, укрыли при помощи мага мягкой травой. Да, этот способ весьма подходящий. Ещё рог волшебного зверя стоит обмотать мягкой шкурой, чтоб Джошуа ни обо что не ушибся. И сандалии! Точно! Поверх жёстких копыт непременно стоит надеть сандалии мехом наружу, чтоб ни при каких обстоятельствах не наделать новых синяков сыну или чего похуже.

Так и поступлю. Только пусть для начала зельевар мне прикатит бочонок успокоительного зелья, чтоб уж наверняка помогло. Литров двадцать, я думаю, мне вполне хватит. И кореньев чтоб насыпал побольше, без экономии. Валерианы там ведерко-другое, пустырника веник потолще. Ещё ртутью можно заправить. Все же я дракон.

Незамедлительно, пока сам же не передумал, отдал приказ управляющему. Пусть поторопится. Теперь осталось набросать записку жене и можно наведаться к Наде. Ненадолго, чтобы не надоесть. Просто постою с нею рядом, поговорю о чем-то бесхитростном, подарю ожерелье из жемчуга. Все мои подарки она отвергла, но, может быть, этот возьмёт? Все же розовый жемчуг встречается не слишком часто, вряд ли он ей успел надоесть. Да и вставки из платины должны произвести впечатление. Металл играет на солнце, блестит, оттеняет ряд крупных неровных жемчужин. Ожерелье, безусловно, красиво, не зря я просил ювелиров поторопиться. Все мастерские при замке работают без перерыва. Но пока безуспешно. Ни одно украшение не смогло растопить лед в сердце любимой.

Может, стоит подумать о каком-то другом подарке? Что ещё любят женщины? Одежду. Но у моего сокровища уже несколько сундуков новых нарядов. Косметику? Быть может, стоит об этом задуматься.

Потянулся за писчим пером, отчего рукав рубашки немного задрался. Ух! Как скоро на мне проступила ответная метка истинной пары! Вот только что она означает? С той, что сияет на руке Нади, все понятно. Цветок эдельвейса — символ поместья, символ моего мира, символ всего того, что так дорого мне. Неудивительно, что именно он отразил на руке истинной все те лучшие чувства, на которые я способен.

Мой знак должен символизировать то, что особенно дорого Наде. Провожу пальцем по тонким, наливающимся цветом линиям. Знак, безусловно, прекрасен, ведь он означает любовь. То робкое пока чувство, что заполыхало в сердце моей феи.

Вот только что это? Форма сардельки с двумя бантиками лентой свисающей с середины? Или не угадал? Тут ещё какие-то пятна. Может, не сарделька, а рыбина? Один из бантов точно похож на плавник. А пятна посередине, наверное, жабры. Красиво. Рядом медленно стал наливаться красным ещё один символ. С этим как раз все понятно. Женские туфельки на каблучках и крохотная шляпка рядом. Как же красиво. Целых три символа любви я заполучил. И все разного цвета. Рыбина голубая, туфельки красные, шляпка, скорее, зелёная. Теперь они со мной навсегда и это тоже мне нравится. Все знакомые издохнут от зависти, когда увидят сокровище. Надю я им, конечно, не покажу. Слишком ценно обладание такой женщиной. Сокровище надёжней беречь за семью замками, выставив стражу. Разве что через несколько лет я возьму ее с собой на прием. Ненадолго. Быть может, лет через десять, спешка нам ни к чему.

Напоследок ещё раз провел пальцем по обводам сокровенного знака. Теперь стану носить только рубашки с закатанным рукавом, мне есть чем гордиться.

Итак, письмо.

"Дорогая супруга!

Счастлив вам сообщить, что наш брак с треском разбился о мою истинную пару. Законы стоят всецело на моей стороне. Уверен, вы не станете скорбеть о потере супруга больше одного часа, ведь и без меня есть кому утешить прекрасную гадину.

Удачи в поисках нового мужа. Надеюсь, в этот раз вас ничто не принудит вступить в брак против собственной воли, как это было со мной. Отступных вы, конечно же, не получите. Сына я оставляю себе!

С любовью в сердце к другой, совершенно точно не ваш, Людовик".

Надо же, вышло без оскорблений. И вполне даже мило. Вот что способно сделать с драконом аристократическое воспитание, которое я получил. Не зря гувернантка лупила меня в драконьем обличьи. Ручка от швабры способна из любого сделать аристократа.

Дверь с грохотом распахнулась, стоило мне только отложить письмо в сторону. Надежда прекрасна даже больше, чем всегда. Бледные щеки, алые губы, глаза сверкают алмазами. Мое сокровище!

— Ты что себе позволяешь, гад! — чудесное создание решило перейти на «ты»? Я счастлив.

— Царица ночи, тебе не пришлись по нраву мои самоцветы? Мастеровые уже почти закончили плести новое украшение.

— Какая, к бесу, царица? Я кто такая, по-твоему, что ты решил меня купить?

— Ночная фея. И не купить, а завоевать благосклонность, любимая, — я попытался подняться из-за стола, но чуточку не успел.

— Ты что с Джошуа сделал? — держатель для бумаг девушка случайно уронила мне на голову.

— Не переживай, дорогая, мне совершенно не больно. Голова крепкая.

— А так? — десять ударов амбарной книгой по лицу сложно расценить как оплошность. Но, может, на Земле так принято признаваться в любви? Да и потом, соблазнительное декольте взлетает с каждым разом всё выше и выше как раз напротив моего носа. Если фее так хочется, пусть бьёт.

— Я столкнул сына с лестницы в надежде, что у него вырастут крылья.

— И как, выросли? Я тебя спрашиваю! Выросли? Нет?

— Пока нет. Но я ещё попытаюсь. Завтра.

— Только посмей! — точным броском амбарная книга попала в жерло камина и занялась. Сгорит, а с ней все расчеты последнего года. Жаль. Надо попытаться спасти. Поднялся, обошел фею по кругу и уже схватился за кочергу, когда услышал надтреснутый голос любимой.

— Только посмей! — она отступила к окну. Статуэтка великого дракона может принести непоправимые разрушения. Зачем же она ее схватила? Сейчас ведь надорвётся, — Не подходи!

— Дорогая, поставь статую на место. Я принимаю твои обычаи, но давай ты не станешь швырять ее в камин. Можешь поцарапать ручки.

— Положи кочергу.

— Зачем? — статуя великого дракона разбила дверь кабинета. Что подумают слуги, страшно представить.

— Ещё раз посмеешь обидеть ребенка, убью! Испепелю! Прокляну! Ты меня понял, Людовик?!

— Да, дорогая. Я рад, что ты так привязалась к наследнику. Предлагаю спуститься к ужину вместе. Только мы вдвоем. Звёздное небо над головами…

— Это шантаж? Ты ничтожество! Монстр! Урод! Ещё и клеймил меня как скотину! Думаешь, тебе все можно? — мимо моей головы пролетела старинная ваза.

— Дорогая, не стоит так волноваться. На моём запястье тоже возник символ любви. Смотри, здесь изображено самое дорогое для тебя, — обнажил я свою руку пред любимой.

— Самолётик и туфельки? Пилотка стюардессы?

— Любопытное название у этой рыбки. Расскажешь о ней за ужином?

— Ты издеваешься? Самолёт — воздушное судно!

— Как интересно, — подошёл я ближе к любимой и рискнул приобнять. Дрожит, бьётся в руках пойманным зверем, самым желанным трофеем, пытается ударить, достать маленькими ладошками до моего лица. А я никак не могу надышаться ею. И хотел бы отпустить, да нет сил разжать объятия. Только притягиваю к себе все сильнее, провожу ладонью по волшебному шёлку ее волос. Она уже и не бьётся, замерла под моею рукой, чувствует нашу связь, единение, прислушивается к себе. Все ещё напряжена, вытянута в струну, но хоть не дерется. Как же мне изловчиться, как дать ей понять, что я чувствую, как объяснить, что никогда не посмею обидеть. Пусть хоть весь замок мне разнесет. Да и голова моя стерпит любые удары, подаренные ее рукой, все причуды и обычаи ее мира. Лишь бы только она привыкла ко мне. Потом сама станет мягче, когда поймет, что навсегда под защитой.

— Обещай, что не посмеешь обидеть ребенка.

— Обещаю, — шепчу ей в макушку и еле сдерживаю себя от того, чтоб не поцеловать. Нельзя, слишком рано.

— Я хочу заглянуть в Портальный дом.

— Сейчас не время. Темнейшая занята приготовлениями к празднику.

— Когда будет можно?

— Скоро. Ты хочешь навестить Землю?

— Хочу.

— Через месяц. Вместе со мной. После того, как мы поженимся.

— Этого не будет. И потом ты женат, — милая фея снова напомнила мне тигрицу, выпустив когти.

— Мой прежний брак расторгнут. Только скажи, чего тебе не хватает в моем замке? Может быть, повар плохо готовит или слуги небрежны? Не те сшили платья? Тебя не устраивает, как оформили женское крыло замка? Поверь, я старался воспроизвести жилища фей. Тех, которых удалось увидеть и расспросить, — и снова я опускаюсь на колени перед святилищем женской души. Ни на секунду не ощутив себя униженным, скорее, наоборот, ошарашенным. Прямо перед лицом ее мягкий животик, широкие бедра, что так и просятся в ладони. То что ниже, об этом лучше даже не мыслить. Боюсь себя не сдержать. Слишком велик соблазн и то счастье, которое я со временем обрету. Только бы не спугнуть свою фею сейчас, не поломать ее трепетных крыльев. Но я дракон, и, как все мы, терпелив. Способен ждать расположения сколько угодно. Рубин тоже не сразу удается огранить. Так и с феей. Терпение и труд раскроют ее объятия для меня одного. И тогда я обрету счастье.

— Я не шлюха и за подачки не продаюсь, — развернулась любимая, путаясь в складках длинного платья. Из кабинета она вылезла сквозь дыру, образовавшуюся в дверях.

От всех опасностей мира укрою ее в своих землях. Вот только что станет с замком, если сюда заявится мать Джошуа? Как бы не пришлось строить новый. Эти две дамы от стен и камней не оставят. Дракон загремит взрывной смесью, а фея искрой. Пожалуй, пора перепрятать золото и драгоценные камни. Сокровищницу ведь тоже наверняка разгромят.

— Господин? — опасливо заглянул слуга в дверь.

— Приберитесь здесь.