Похитители жвачки

– Открой дверь.

– Сама открой.

Пока гости стояли на крыльце, скучая и дрожа под порывами ледяного ветра, Стив и Глория ссорились.

– Почему я?! – вспылила Глория. – Ты первым услышал звонок.

– Мы услышали его одновременно.

– Неправда! Я была наверху!

– Ну и что? – возразил Стив. – Звонок висит прямо под твоим туалетным столиком. Звук быстрее проходит через плотные материалы, стало быть, ты услышала его первой. И почему бы вам просто не открыть дверь, ваше высочество?

– Потому что у меня другая задача. Я должна изящно спуститься по лестнице и встретить гостей. Так я смогу поработать над новой ролью – леди Виндермир. Видишь ли, милый, я предана своему делу. И раз уж на то пошло, почему ты не хочешь открыть?

Стив невозмутимо ответил:

– Декану престижного факультета положено встречать гостей в кресле у камина, потягивая первоклассный бренди.

– Ну-ка, ну-ка! Ты что, ставишь свое тщеславие выше моей тяги к искусству?!

– Глория, скажи, леди Виндермир в спектакле хоть раз спускается по лестнице?

Шах и мат.

– Нет.

Стив уже предвкушал, как Глория откроет дверь. Но она его удивила:

– Стив, если я соглашусь поговорить о твоих книгах, ты встретишь гостей?

Они уже много лет не обсуждали его романы, столь ласково принятые критиками и совершенно не продающиеся.

– Может быть, – осторожно ответил Стив.

– Это значит да?

Он покусал указательный палец.

– Да.

Глория поднялась на второй этаж.

– Не так быстро, Мерил Стрип. Ты согласилась обсудить мои книги.

Она пожала плечами.

– Хорошо. В хронологическом порядке?

– Давай.

– Книга первая. «Бесконечная страсть».

На лице Стива отразилось нетерпение воспитателя в детском саду перед началом пасхальной охоты за яйцами.

– Ну?

– Сильная и в то же время беспомощная. Как сознательный рогоносец.

– Что ты несешь?! – разозлился Стив. – «Бесконечная страсть» сделала из меня писателя! Без нее мы бы не жили сейчас в шикарном доме с лестницей, по которой ты можешь спускаться, точно гостеприимная хозяйка из другой эры!

– Вторая книга. «Меньше, чем ничего». Натянутая. Занудная. Сухая и многословная.

– Чушь собачья! Критики сравнили ее с романами Генри Джеймса!

– Да, – согласилась Глория, – прекрасно помню. С «бальзамированным» Генри Джеймсом, если слова вообще можно забальзамировать.

– Боже, Глория! – вскричал Стив. – Почему ты такая язва?!

– Третья книга. «Цветы, конфеты и щипцы».

– Отличная книга!

– Ну, хорошо. Пусть так. Четвертая – «Орлы и чайки». История моей семьи, которую ты бесцеремонно стянул, словно воришка – жвачку с прилавка.

– Неправда. Если у героини кудрявые волосы с медным отливом, как у твоей матери, это еще не значит, что я препарировал твоих родственничков.

– Как тебе угодно. Номер пять, «Иммигрант в маленьком городе». С нее ты и начал создавать бессмысленные вонючие лужицы блевотины вместо книг.

Стив хотел было открыть дверь, но отдернул руку.

– Да как ты смеешь! «Таймс» назвала меня мастером микроскопического! Критики говорили, что я «выполнил пятилетку по миниатюризации»!

– А сейчас ты что пишешь, милый?

– О господи, неужели так важно, кто откроет гостям?!

– Чрезвычайно важно.

Снова раздался звонок.

Муж и жена поглядели на дверь, точно это был гроб, а за ним – живые души, которые им не терпелось сожрать.

– У меня уже несколько лет творческий кризис, и ты об этом знаешь.

– Открывай, Стив.

– Да, милая.