Похождения Бобби Кларка [Из закрытых архивов Скотланд-Ярда]

Дело третье. Секатор

Дворец Его Святейшества утопал в лучах заходящего солнца. Привратник распахнул двери, и ученик вошел в просторный светлый зал, где на небольшом троне сидел сам Далай-Лама. Ученик сделал два шага вперед и склонился в глубоком поклоне.

— Сегодня днем мои чувства были ясны и прозрачны, как никогда. Я плыл во всемирном хороводе и ощущал полное единство со вселенной, — медленно и мягко сказал Далай-Лама. — Но внезапно эта гармония начала распадаться, и ощущение тревоги охватило меня. Я почувствовал, что нарушается извечное равновесие Мира.

Ученик молчал и не задавал никаких вопросов Учителю. Они оба знали, что истина — это созерцание, она не в словах.

Лицо Его Святейшества оставалось непроницаемо-спокойным. После долгой паузы Далай-Лама тихо произнес:

— Сегодня появилось существо, несущее в себе страшную разрушительную силу. И ему пока нет противостояния. Поэтому усугубим свои молитвы, мольбы и надежды, и пусть этого существа как можно скорее коснется карающая десница Будды.

Кабинет дивизионного комиссара Джеймса Хью утопал в табачном дыму. Когда вошел Бобби Кларк, шеф располагался в кресле и курил третью трубку подряд.

— Привет, садись, — бросил Джеймс Хью, не поднимая головы. — В Гонконге ЧП. Вкратце история такая. Тамошняя полиция, с разрешения Интерпола, задумала осуществить смелый, строго засекреченный эксперимент. На одной из закрытых фабрик Гонконга была изготовлена супермодель биоробота. Это последнее слово техники, единственный экземпляр. Машина внешне ничем не отличается от живого человека, но, естественно, обладает огромным запасом памяти, феноменальной реакцией, не знает усталости. Так вот, они хотели внедрить его, под видом бандита, в преступный мир Гонконга и таким образом получить идеального информатора. Чуешь?

— Не знаю, — сказал Бобби. — Может быть, от такой затеи кто-нибудь в экстазе, но я так не в восторге.

— Я тоже предпочитаю полагаться на свои природные данные и свой Смит-Вессон, — согласился шеф. — Однако парни заварили эту кашу, рассчитывая, по-видимому, что если операция, которой дали условное название «Секатор», пройдет успешно, то потом можно будет нафаршировать все города и села такими утками и как бы взорвать преступный мир изнутри. Подготовка шла хорошо. Робот — ему дали рабочий псевдоним Мигель — буквально схватывал все на лету. Как стало известно из уцелевшего дневника наблюдения, беда подкралась незаметно. На последнем этапе подготовительной программы Мигеля начали знакомить с песенным блатным фольклором. И вот, внезапно, после прослушивания старинных блатных песен «По тундре» и «Мурка», суперробот дал ужасный срыв. Он зверски убил инженера-конструктора — так сказать, своего создателя, задушил обоих наставников — инструкторов управления внутренних дел, а работника ОТК нашли захлебнувшимся в канализационном люке. Таким образом, Мигель ликвидировал всю бригаду, которая работала с ним на завершающих этапах. Кроме того, робот уничтожил основную документацию и свои фотографии. После этого Мигель исчез.

Шеф замолчал и посмотрел на Бобби Кларка, слегка нахмурив брови.

— Очень мило. Когда у меня будут внуки, я обязательно поведаю им эту печальную историю, — холодно произнес Бобби.

— О случившемся известно только руководству Интерпола, начальнику криминальной полиции Гонконга и его заместителю, — как будто не заметив реплики Бобби Кларка, продолжал Джеймс Хью. — В общем, ребята просят помочь. Сам я полететь не могу. Меня в Гонконге каждая собака знает.

Бобби кивнул. Он еще со школы помнил о том нашумевшем деле, которое раскручивал шеф в 2003 году. Газеты тогда в течение месяца печатали фотографию Джеймса Хью с пистолетом в руке, стоящего у сожженного бронетранспортера в центре Гонконга…

— Железную тварь надо срочно разыскать и уничтожить, — категорично сказал шеф.

— Но зачем Мигель совершил побег?

— Думаю, что робот захотел получить полную свободу. А может быть, его просто тяготила перспектива стать осведомителем, так сказать, стукачом.

— Ну, это уж слишком сентиментально, — Бобби Кларк отрицательно мотнул головой.

— Конечно, задача у тебя, я не боюсь этого слова, экстраординарная. Надо разыскать робота с внешностью обычного человека, да еще отлично знающего все полицейские уловки и все нравы преступного мира. Но я уверен, что ты справишься. Это ерунда, что у него огромный запас памяти, мгновенная реакция и человеческая внешность, — шеф раскурил трубку и пустил дым через ноздри. — Лично для меня, даже среди людей встретить человека с хорошим интеллектом большая редкость. А тут машина — фактически кусок железа. Справишься. Если… — по лицу дивизионного комиссара скользнула чуть заметная тень. — Если они вообще не создали «черный ящик», чье поведение и логика до конца не могут быть понятны людям. Впрочем, думаю, что техника до этого еще не дошла.

— Машина никогда на сможет заменить человека, — сам не понимая зачем, вдруг решительно выпалил Бобби.

Шеф удивленно посмотрел на него. «А парень, похоже, крепко перепугался. Надо его подбодрить», — подумал Джеймс Хью и категорично изрек:

— Конечно, никогда не сможет заменить человека. Словом, причин для паники нет, но время жмет. Полетишь через час на сверхзвуковом военном самолете. В аэропорту Гонконга тебя встретит начальник городской полиции Тойо Шань. Парень он неплохой, вот только культуры маловато… Кстати, выкрои время, обязательно сходи на рынок. В Гонконге вообще есть что посмотреть, — шеф поднялся. — Ну! В путь! Желаю удачи.

— До свидания, — не очень уверенно ответил обер-лейтенант Бобби Кларк.

В 11:06 Бобби сидел в хвостовой части военного самолета. В 11:27 через узкий люк в салон с трудом ввалился пьяный экипаж. Пилота болтало из стороны в сторону, как будто он шел по палубе корабля во время страшного шторма. За пилотом, не намного увереннее, подтаскивая левую ногу, ковылял штурман.

Шествие завершал иссиня-бледный бортстрелок с диким воспаленным взглядом.

«Хорошо ребятам, — с завистью подумал Бобби Кларк. — Наверное, всю ночь пили и в карты резались. Вот прилетим в Гонконг, они пойдут спать, а мне еще таскаться да искать этот кусок железа…».

Ровно в 11:30 самолет судорожно рванул с места, зигзагообразно пробежал по взлетной полосе, как-то боком оторвался от земли и по траверсу уверенно взял курс на Гонконг.

Когда-то давно здание монастыря находилось за пределами города, но Гонконг рос, и вот теперь только невысокая каменная ограда да окружающий зеленый сад отделяли эту обитель от шума, соблазнов и разочарований большого города.

Закончилась вечерня. Сестра Арабелла вышла из трапезной и направилась в свою келью. Еще один день прошел в молитвах и размышлениях. Арабелла медленно шла по аллее сада, задумчиво перебирая в руках четки, когда из кустов родотипуса ее остановил чей-то шепот:

— Сестра, сестра…

Арабелла остановилась и повернула голову: в кустарнике сидел молодой мужчина. Светлый шатен, с гордым изломом узких бровей, волевым подбородком, он смотрел на женщину, как смотрит сталевар в жерло мартеновской печи — внимательно и напряженно.

Не понимая, что происходит, Арабелла произнесла тоже шепотом:

— Мужчина?

— Сестра, помогите мне.

— Мужчина? — повторила Арабелла. — Что вы здесь делаете?

— Сестра, мне очень нужна ваша помощь, — скороговоркой выпалил в человек кустах.

— Мужчина, это же женский монастырь, вам здесь находиться никак нельзя, — в растерянности сказала Арабелла, но подлый внутренний голос ехидно передразнил ее: «Еще как можно, еще как…».

Парень осторожно вылез из кустов. Был роста среднего, широк в плечах, голенаст и очень плохо одет. Промасленная футболка, неглаженые брюки и рваные кроссовки вызывали чувство глубокого сострадания.

— Вы — сексуальней маньяк? — тихо спросила Арабелла.

— Нет, нет, сестра. Не бойтесь меня… За мной гонятся преступники, а полиция считает меня бандитом. Мне надо где-то укрыться. Только до утра, сестра, только до утра…

Он сказал это очень просто и трогательно, как большой ребенок, и Арабелла вдруг ощутила себя беспомощной бабочкой, летящей в безжалостный огонь неведомого ей костра.

Вечерело, и в келье дневная жара уступала место ночной прохладе. На маленьком грубо сколоченном деревянном столе лежали ломоть хлеба, кусок козьего сыра и несколько олив. Мужчина и женщина сидели рядом на узкой койке.

— Нам нельзя носить мирские украшения, нельзя использовать макияж. Но иногда я устраиваю себе маленький праздник, и вечером, когда я одна, я надеваю колье. — Арабелла радостно улыбнулась.

— Тебе очень идет это ожерелье, — вкрадчиво сказал мужчина.

— Это фамильное колье из изумрудов. Его когда-то очень давно подарил бабушке мой дед.

— У твоего деда был хороший вкус.

— Да, дедушка вообще был необыкновенным человеком. Он очень любил играть в гольф и увлекался селекцией. Большую часть свободного времени дед проводил на скотном дворе. Мечтой его жизни было получить новый гибрид свиньи с… — Арабелла густо покраснела. — Не важно с кем. Не сбылось. Не успел.

— А как ты попала в монастырь?

— Мои родители переехали на Восток из Америки… Теперь это уже не имеет никакого значения. Все позади, и я живу только воспоминаниями. Воспоминаниями о детстве: о фамильном ранчо в Калифорнии, о том, как весной я и моя старшая сестра Бэтси возделывали приусадебный участок, помогая маме выращивать шпинат.

— Воспоминаниями о первой любви? — тихо спросил мужчина.

— Об этом вспоминает каждая женщина, — Арабелла едва заметно кивнула головой и снова улыбнулась. — Расскажи мне лучше о себе.

— Я очень одинок. Прости, но мне не хотелось бы сейчас говорить об этом, тем более у нас мало времени, — грустно сказал мужчина.

— Да, очень мало, — печально повторила женщина.

Первые лучи восходящего солнца с трудом пробились через узкое окно маленькой кельи. Сестра Арабелла открыла глаза и медленно потянулась. Прошедшая ночь показалась ей каким-то волшебным сном, феерией. Женщина присела на кровати, и ее блуждающий взгляд упал на стол. В тот же миг удивление и обида застыли у нее на лице.

— Подлец! — непроизвольно вырвалось у Арабеллы. — Унес подлец! Унес! Так вот почему он, как попутай, всю ночь повторял: «Утром будить тебя не буду. Спи спокойно. Уйду по-английски». Ушел, не разбудив. По-английски, прихватив с собой мое изумрудное колье.

Слезы душили обманутую женщину. Вплотную подступило отчаяние. Никто в монастыре не должен узнать о том, что случилось ночью, а значит, заявить в полицию о краже сестра Арабелла не могла.

— Робот совершил побег позавчера, примерно в обеденное время. В 16:10 мы условно перекрыли аэропорт, порт и все вокзалы, — сказал, обращаясь к Бобби Кларку, Тойо Шань.

— Что значит перекрыли условно? — спросил Бобби.

— Полностью закрыть город нельзя. Просто усилена проверка документов у выезжающих.

— Паллиатив.

— Безусловно. Мигель наверняка сумеет достать деньги и фальшивые документы, если уже не достал.

— А каков уровень его интеллекта?

— Очень высокий. Запас памяти огромен. Робот свободно может изобразить из себя хоть рецидивиста, хоть академика, — с внезапным испугом сообщил Тойо Шань, и его узкие глаза превратились в совсем крохотные щелочки.

— Степень профессиональной подготовки?

— Мигель знает все особенности работы полиции. Он также располагает всей известной нам информацией о преступном мире Гонконга, начиная от наперсточников и кончая крупнейшими мафиозными кланами. Робот в совершенстве владеет всеми видами холодного и огнестрельного оружия. Реакция мгновенная, — не без волнения сказал Тойо.

— Его отличия от человека? — Бобби Кларк не спеша вытащил сигарету и прикурил.

— Внешних отличий нет. Легко выполняет все основные функции молодого здорового мужчины: ест, пьет, спит, бреется, потеет и иногда может даже…

— Понятно, — оборвал Бобби Кларк. — Уязвимые места есть?

— Компьютер и источник питания — кварцевый, аккумулятор, находятся в области правого тазобедренного сустава. Это, пожалуй, единственное слабое место.

— На сколько хватит вмонтированного аккумулятора?

— Примерно лет на тридцать. Потом необходимо заменить источник питания.

— Робот знает об этом?

— Конечно.

— Ну, парень он, похоже, пытливый. Думаю, что за тридцать лет разберется и сможет это сделать сам, — грустно сказал Бобби Кларк.

— При побеге робот ликвидировал все свой фотографии. Но мы знаем, что в целях конспирации ему должны были сделать самую стандартную внешность.

— Стандартная внешность, — задумчиво повторил Бобби. — В данном случае это тоже информация… Итак, машина оказалась на свободе. Как вы думаете, что она будет делать в первую очередь?

— Он должен достать деньги, купить у блатных фальшивые документы и покинуть Гонконг.

— Согласен. Значит, Мигель пойдет на контакт с кем-то из местных уголовников. Так как никто из главарей его не знает, робот отправится к младшему или среднему звену преступного сообщества. Но и на этом уровне наверняка есть свои авторитеты.

— Да, и очень много. Но основных человек сорок. Они скупают краденое, помогают раздобыть документы, оружие, пристраивают в блат-хаты, — Тойо Шань вытащил из стола толстую папку и протянул ее Бобби Кларку. — Здесь досье на сорок шесть основных кандидатов, к кому может пойти робот.

— О'кей, начнем с них, — сказал Бобби и начал быстро просматривать бумаги.

Через тридцать пять минут у Бобби Кларка осталось только одно досье — Профессора.

«Профессор» — Синь Ли, он же — Чой Минь, он же — Жорж Симон, он же — Джим Фрэнк, он же — Артем Самойлов, он же — Боря Кац, он же — Антонио Мастрояни — 1945 года рождения, уроженец города Парижа. С 2012 года постоянно проживает в Гонконге по адресу: Сиреневый бульвар, 28. Неоднократно против него возбуждались уголовные дела, которые во всех 67 случаях были закрыты за отсутствием состава преступления. Мера наказания ограничивалась общественным порицанием или штрафом.

Рост — 175 см; полнота средняя; лицо овальное, бледное; брови густые, сросшиеся; глаза зеленые, взгляд лукавый. Волосы — в молодости черные, потом седые, сейчас отсутствуют.

Приметы и особенности: правша, но карты всегда сдает левой рукой; интересуется живописью; меломан — любимое музыкальное произведение «Интродукция и рондо каприччиозо» Сен-Санса.

— А… Профессор, — взглянув на досье, сказал Тойо Шань. — Думаете, Мигель пойдет именно к нему?

— Полной уверенности, конечно, нет, но из всех сорока шести кандидатур, во-первых, Профессор самый старший. Во-вторых, он единственный, кто много лет нарушал закон и ни разу не был осужден. Для робота Профессор — наиболее надежный вариант. И есть еще один нюанс — Профессор тоже не равнодушен к музыке.

— Но Профессор еще ни разу не помогал полиции, он вам ничего не расскажет, — категорично произнес Тойо Шань.

— А сколько лет Профессору? — совершенно серьезно спросил Бобби Кларк.

— Восемьдесят три, — ответил Тойо Шань.

— И еще ни разу не помогал полиции?

— Ни разу.

— По-моему, пора начинать, — Бобби поднялся из-за стола. — Мне надо пообедать, а потом сразу я хочу навестить Профа.

— Хорошо, вашим проводником по городу будет мой заместитель Си Пак. Он единственный из моих сотрудников, кто в курсе этого дела. Можете на него полностью полагаться.

— Благодарю, — приятно улыбнувшись, сказал Бобби Кларк. — И еще я хотел бы получить информацию о всех преступлениях, происшествиях и несчастных случаях, зафиксированных в городе за последние сутки, и получать эти сведения в дальнейшем.

— Мы подготовим вам эти данные и будем постоянно держать в курсе всех событий, — заверил гостя начальник криминальной полиции Гонконга Тойо Шань.

Особняк Профессора находился в одном из самых престижных районов города. Крепко сложенный малый в ливрее, мельком взглянув на полицейские удостоверения Бобби Кларка и Си Пака, пропустил гостей в дом, провел их на второй этаж в огромный кабинет и попросил немного подождать. Кабинет производил впечатление обители, как минимум, нобелевского лауреата. На многочисленных полках современные книги соседствовали с фолиантами и манускриптами разных времен и народов. На стенах висели картины старых мастеров Тициана, Ботичелли, Веласкеса, Мурильо.

Бобби Кларк только приступил к осмотру уникальной библиотеки, когда, шаркая тапочками, в кабинет вошел пожилой старец в махровом халате и старомодном пенсне. Ложечкой он бесшумно помешивал сахар в стакане с чаем.

— Полиция, — строго произнес Бобби.

— Я понял. Добрый день, прошу садиться, — приветливо сказал Профессор.

«Этот старый орешек надо колоть резко», — подумал Бобби Кларк, выхватил пистолет, направил ствол в голову хозяина и заорал:

— Руки в гору, двуногая быдла, или я тебе сейчас весь чердак разнесу!!!

Профессор, продолжая спокойно размешивать сахар, сочувственно посмотрел на Бобби и сказал:

— Молодой человек, вы, наверное, сегодня не спали. Вам непременно надо отоспаться. Это у вас нервы. Вообще, ничто так не снимает усталость, как хороший отдых.

Бобби Кларк понял, что допустил принципиальную ошибку — было глупо и бестактно пытаться взять Профессора на фу-фу. Бобби почувствовал себя как нашкодивший школьник, которого подловил завуч. Он опустил пистолет и тихо пробормотал:

— Простите, Профессор.

— Ничего, ничего, бывает. Юности вообще свойственны импульсивность и переоценка своих возможностей. С годами это проходит, — примирительно сказал Профессор. — Итак, чем могу быть полезен?

— Понимаете… — неуверенно начал Бобби Кларк. — Мы ищем одного мужчину. Его в Гонконге никто не знает. Возможно, он приходил к вам вчера или сегодня с какой-либо просьбой…

Профессор был явно удивлен.

— Каждый день у меня бывает до десяти человек, и большую часть визитеров я вижу впервые. Люди приходят за советом, некоторым нужны деньги, кому-то крыша над головой. Ну и я, естественно, стараюсь помочь им по мере сил. — Профессор умолк, не спеша отпил чай и поморщился. — Но я никогда не был осведомителем.

— Дело в том, что это не обычный случай, — робко сказал Бобби.

— Какой случай? — без малейшего интереса в голосе спросил Профессор.

— То есть не случай. Это человек. В общем, может быть так, что он так же опасен для полиции, как и для людей, стоящих вне закона.

— Я стар, и уже давно не помню, что я утратил раньше — свой последний зуб или чувство страха, — спокойно сообщил Профессор.

— Очень вероятно, что этот человек приходил именно к вам, — Бобби Кларк продолжал гнуть свою линию.

— Какой человек? О ком вы, голубчик?

— А вы расскажите нам, кто у вас был вчера и сегодня, — окончательно потеряв терпение, попросил Бобби.

Возникла напряженная пауза. В открытое окно кабинета, со стороны порта, донеся слабый гудок прогулочного катера.

— Когда-то очень давно, — медленно заговорил Профессор, — когда мне было столько же лет, сколько вам сейчас, и ребята называли меня не Профессор, а просто Доцент… Однажды, а было это в Торонто, ко мне пришли трое молодых, полных задора и энергии полицейских и попросили помочь им в деле по ограблению банка. Долго уговаривали меня, пугали, брызгали слюной, обижались, но я им отказал, и они ушли… Тот день я помню прекрасно. Было очень пасмурно, снежинки, такие крупные снежинки, падали из свинцовых туч. Холодный ноябрьский ветер гнал по асфальту какой-то мусор… Казалось, сама природа была возмущена тем визитом.

Профессор умолк внезапно. В кабинете хозяина дома снова воцарилась тишина. Пару минут все трое хранили глубокое молчание.

«Да, — подумал Бобби. — Пустая затея. Никакой нужной информации здесь не получить». Оставалось только откланяться.

— Что ж, извините за вторжение. До свидания. — Бобби Кларк повернулся, чтобы уйти, но его остановил властный голос Профессора:

— Не знаю, кого вы ищете, но одного человека я вам отдам, — Профессор сел в кресло, медленно поставил стакан на стол и снял пенсне. — Вчера утром ко мне пожаловал молодой мужчина и попросил помочь нелегально продать одну вещицу. Я дал ему необходимую рекомендацию и отправил к нашему перекупщику… Сэм!!!

Словно по мановению волшебной палочки мгновенно у двери кабинета появился мощный детина в ливрее, с автоматом наперевес.

— Слушаю, босс.

— Меня интересует парень, который вчера приносил изумрудное колье.

— Он продал его по вашей рекомендации, потом покушал в кафе на набережной, потом купил у ребят из бара «Огонек», пистолет «Вальтер», потом…

— Адрес?! — жестко спросил Профессор.

— Улица Энтузиастов, 56, квартира 49.

— Разве Фрэнк все еще сдает свою однокомнатную квартиру?

— Да, босс. Пенсия у него небольшая и старику приходится крутиться как…

— Свободен, — оборвал Профессор, и Сэм исчез не менее виртуозно, чем появился.

— Парень остановился по адресу, который вы слышали. Хозяин квартиры — Фрэнк, обитает, по-видимому, у соседки этажом выше. Скажите ему, что Профессор передает пламенный привет и кучу поздравлений. После этого он сделает для вас все, что угодно. Но предупреждаю, хозяина не трогать. И вообще, я отдаю вам только парня.

Никаких серьезных доказательств того, что у Профессора побывал именно Мигель, не было. И все-таки это была зацепка. Единственная зацепка.

— Спасибо, мы вам очень признательны, — пролепетал Бобби Кларк.

Профессор сидел в кресле и отрешенно смотрел перед собой.

Бобби понимал, что надо попытаться любой ценой выудить у Профа еще хоть какую-либо информацию об этом парне и, набравшись смелости, тихо спросил:

— Простите за любопытство, Профессор, но… но почему все-таки вы решили отдать этого человека нам?

— То изумрудное колье было старой, очень старой работы, — Профессор говорил размеренно, и какой-то едва заметный оттенок грусти вдруг зазвучал в его голосе. — Так вот, парень, цинично улыбаясь, сообщил мне, что юная наследница ожерелья рассталась со своим украшением из-за любви с первого взгляда. При этом он самодовольно хохотнул и сказал, что взамен оставил ей приятные воспоминания.

Профессор замолчал, и пауза была мучительно долгой:

— Конечно, мы живем в мире бизнеса, где обман и ложь порой трудно отличить от правды, где всем правят деньги, капитал и прибавочная стоимость. Но я всегда презирал подонков. А теперь уходите, я должен побыть один.

Бобби Кларк и Си Пак быстро направились к двери. И тут Бобби обратил внимание, что на стене, напротив кресла, где сидел Профессор, висела большая копия картины Сандро Ботичелли «Покинутая». Судя по месторасположению, это было наиболее любимое полотно хозяина кабинета.

Спецмашина подъехала к банку ровно в 14:15. В 14:45 старший инкассатор Сяо Чанг, получив деньги, с сумкой в левой руке, в сопровождении напарника-шофера, вышел из центрального входа. Они быстро направились к бронированному автомобилю.

Сяо любил свою бесхитростную, но очень нужную людям работу. Его дед, бабушка, отец и мать все были инкассаторы. Эту славную династию в Гонконге многие знали, ценили и побаивались. Всегда подтянутый, гладко выбритый, с хорошо вычищенными зубами, Сяо Чанг был ярким примером для молодых ребят, вступающих на стезю нелегкого инкассаторского дела.

Сяо кивнул двум полицейским, дежурившим на улице у дверей банка. Последние ступеньки невысокой мраморной лестницы были позади, когда из зеленого мерседеса, стоявшего недалеко на углу, одновременно ударили два автомата и пистолет. Расстрелянные почти в упор, оба полицейских и шофер-напарник как подкошенные упали на асфальт. Но Сяо Чанг, тяжело раненный в голову, грудь и живот, в правую руку и в обе ноги, остался стоять. Он сразу понял — деньги спасти не удастся, жизнь тоже. Оставалось только одно — отдать и то и другое как можно дороже. А бандиты продолжали стрелять, и тело Сяо тяжелело от еще горячего свинца. Однако секундное замешательство прошло, и он левым локтем прижал к себе инкассаторскую сумку, этой же рукой выхватил пистолет и, не раздумывая, открыл ответный огонь.

Трое преступников выскочили из мерседеса и, постреливая на ходу, бежали к Сяо Чангу. Силы покидали его, кровь заливала лицо, мешая хорошо прицелиться, но Сяо снова и снова нажимал курок своего браунинга… И вот замертво упал, подстреленный инкассатором, лысый бандит. Замешкался, перезаряжая автомат, бежавший следом за ним конопатый и тоже, получив пулю в живот, рухнул на асфальт. Остался только один, самый прыткий молодой преступник, который причудливо петляя, неумолимо приближался к Сяо Чангу.

«Сейчас, сука, я и тебя шлепну», — подумал Сяо, но из браунинга уже вылетели все двенадцать отработанных гильз. Перезарядить пистолет не было ни сил, ни времени, и старший инкассатор Сяо Чанг, с чувством полностью выполненного долга, повалился вниз.

Бобби Кларк и Си Пак только отъехали от резиденция Профессора, когда по рации им сообщили о том, что в 14:45 у банка на улице Сасайдо совершено дерзкое нападение на инкассатора. Два бандита убиты, остальным преступникам удалось завладеть деньгами и скрыться. Единственный живой свидетель — инкассатор Сяо Чанг, находится в крайне тяжелом состоянии в госпитале Министерства внутренних дел.

Одна деталь в сводке привлекла внимание Бобби Кларка. По заключению экспертизы на месте происшествия, кроме 128 гильз от двух автоматов марки УЗИ и 12 гильз от пистолета системы Браунинг, были обнаружены 8 гильз от пистолета системы Вальтер (калибр 9 мм).

Бобби приказал ехать в больницу, ему надо было срочно увидеть раненого инкассатора.

По дороге Бобби Кларк и Си Пак сделали запрос в информационный центр Полицейского управления Гонконга об изумрудном колье. Как сообщил дежурный, данный объект в розыске не значился, никаких заявлений о краже колье не поступало.

Весь забинтованный, старший инкассатор Сяо Чанг лежал на специальной кровати. Менее часа назад закончилась сложнейшая операция по извлечению из него 68 пуль. Операция продолжалась более двадцати минут, но, несмотря на героические усилия врачей, состояние больного оставалось крайне тяжелым.

Бобби Кларк стоял у сестринского поста и ждал. Наконец, гремя тяжелыми кирзовыми ботинками, в коридоре появился здоровенный молодой хирург. Его мощные челюсти, косая сажень в плечах и какие-то резкие, угловатые движения производили пугающее впечатление.

«Решительный мужик, у такого рука не дрогнет», — с уважением подумал Бобби Кларк, предъявил эскулапу свое удостоверение и сказал:

— Доктор, Сяо Чанг — единственный живой свидетель ограбления…

— Сейчас к нему нельзя, — категорично ответил хирург и хищно посмотрел на Бобби.

— Как вы думаете, он будет жить?

— Моя задача не думать, а лечить.

— А шансы у него есть?

— Очень мало. Даже если он и вытянет, то инкассатором ему уже не работать.

— Тогда тем более, мне немедленно надо задать парню несколько вопросов.

— Хорошо, — внезапно согласился врач. — Но только в моем присутствии и недолго.

Они вошли в палату и остановились у кровати. Сяо Чанг учащенно, тяжело дышал. Бобби Кларк наклонился к инкассатору и спросил:

— Сяо, ты меня слышишь?

Сяо Чанг медленно открыл глаза.

— Сяо, я из полиции.

— Сумка… где сумка с… деньгами? — прошептал инкассатор.

— Ее похитили. Двоих бандитов ты убил, а сколько всего было налетчиков?

— Трое, — тихо ответил Сяо Чанг.

— Значит, остался только один. Ты помнишь, как он выглядел?

Инкассатор молчал.

— Ты помнишь, как он выглядел? — повторил свой вопрос Бобби.

— Да, — прошептал Сяо Чанг.

— Опиши мне его.

— Нет… я сам… сам рассчитаюсь с этим… сукиным сыном… — прохрипел Сяо.

— Но пока ты будешь поправляться, преступник скроется.

Сяо Чанг молчал. Его впалые щеки и стеклянный взгляд бередили мягкое сердце Бобби Кларка.

— Пока ты будешь выздоравливать, бандит уйдет от нас.

— Нет… не уйдет… он будет мой, — тихо, но жестко сказал инкассатор.

— Сяо, доктор обещает, что ты обязательно поправишься, но может случиться так, что ты уже не сможешь метко стрелять. Опиши бандита, — снова попросил Бобби Кларк.

— Нет… он мой, — повторил Сяо Чанг.

— Все. Уходите. Больной устал. Сегодня больше никаких вопросов, — категорично сказал врач.

В 17:28, так и не описав внешность третьего налетчика, старший инкассатор Сяо Чанг скончался. Последние его слова были:

— Он все равно… будет мой.

В 18:35 Бобби Кларк открыл дверь, вошел в квартиру и включил свет. Он бросил сумку в пустой прихожей и сразу приступил к осмотру помещения. Это была типичная однокомнатная хаза, где туалет располагался в ванной, а уши едва не задевали низкий потолок. Не было ни души. В комнате Бобби слегка отодвинул тяжелую штору и глянул в окно. На противоположной стороне улицы Тойо Шань, под видом пьяного, валялся в луже, — он страховал Бобби Кларка.

«Неплохой парень… вот только культуры маловато», — подумал Бобби и приступил к аккуратному осмотру немногочисленных вещей, которые могли принадлежать как хозяину дома, так и квартиранту. Ничего особенного — ни денег, ни оружия обнаружить не удалось. После этого Бобби Кларк перенес свою сумку в комнату и выставил на журнальный столик литровую бутылку гавайского рома, кусок полукопченой колбасы, буханку хлеба.

«Теперь сядь и подумай», — мысленно приказал сам себе Бобби.

В кресле он с трудом отогнал тут же захлестнувшую его сонливость.

«Не спи… Оскалься… Все по порядку… Первое — парень, который обитает здесь, по-видимому, украл изумрудное колье… Второе — сегодня ограблен банк… Человек, укравший колье, купил пистолет Вальтер… На месте ограбления банка тоже обнаружены гильзы от пистолета системы Вальтер, калибр 9 мм… Значит, оба эти эпизода объединяет довольно старая и редкая марка пистолета… Что еще? А больше ничего… Голяк… Какая связь с побегом Мигеля? Никакой явной связи нет… Как будто совпадает по времени… Визит парня к Профессору, нападение на инкассатора — все случилось в течение последних суток… И только? Стоп… Допустим, что Мигель… Робота в городе никто не знает, а получается, что он за двое суток втирается в доверие и его, новичка, уголовники сразу берут на серьезное дело… Нет, это маловероятно… Шатко, очень шатко… Просто взять и арестовать парня тоже не резон. Если он обычный вор-налетчик, мы его только вспугнем — улик и свидетелей у нас нет… Арестовать всегда успеем… Ничего… Время терпит… Войду к нему в доверие, будет видно… Время терпит…».

Бобби задремал в кресле, и его тут же начали давить кошмары. Как в страшном калейдоскопе, на него вдруг навалились наглые жгучие брюнетки, железные монстры, большие пауки, гады и прочая нечисть.

Очнулся Бобби Кларк часа через полтора, но не почувствовал себя отдохнувшим. Его охватило мерзкое ощущение возрастающей тревоги. Бобби опустил руку в карман и поставил предохранитель пистолета на боевой взвод. Шестое чувство подсказало ему — сегодня придется стрелять.

Часы показывали 20:07.

Несмотря на всю сложность ситуации, в Бобби Кларке проснулся банальный голод. Бобби прошмыгнул на кухню. На небольшом столе стояла пустая банка из-под компота «Ассорти», стопка тарелок, несколько вилок, массивная солонка и чугунная сковорода.

«На кухне посуда чистая, — отметил Бобби. — И в помойном ведре только один клочок бумаги».

Призывно загудел большой холодильник. Бобби Кларк решительно открыл дверцу. Только десяток куриных яиц да бутылка кукурузного масла наполняли чрево могучего рефрижератора.

«Не густо, не густо. Хорошо, что я хоть колбасу и хлеб прихватил…», — подумал Бобби. В этот момент щелкнул замок и кто-то вошел в квартиру.

Бобби Кларк вышел в коридор и увидел молодого парня, лет двадцати семи, среднего роста, нехлипкого сложения, шатена с голубыми глазами.

«Уж больно глаза голубые, а так внешность почти средняя… Еще не факт, что Мигель… Ох, не факт. — Обер-лейтенант Бобби Кларк начал фиксировать абсолютно все.

— Здорово! — приветливо гаркнул парень.

— Здорово, коль не шутишь, — мрачно ответил Бобби. Он был постарше и сразу же решил играть роль матерого рецидивиста.

— Не шучу. Джон, — парень протянул руку.

— Боб, — Бобби Кларк ответил крепким рукопожатием.

— Ну и жара, — сказал парень. Не снимая обуви, он прошел в комнату и бросил на пол спортивную сумку.

— Есть будешь? — сурово спросил Бобби.

— Ага. С утра во рту ни маковой росинки не было.

— У меня флакон. Надо вкрутить для аппетиту.

— Гоже, — парень явно был рад возможности поесть и выпить.

— Тогда открой бутылку, нарежь колбасу и хлеб, а я пока излажу яичницу, — приказным тоном сказал Бобби.

Электроплита работала отвратительно и никак не хотела нагреваться. Бобби вытащил из холодильника шесть яиц, бутылку кукурузного масла, поставил на конфорку сковороду и вернулся в комнату. Джон уже откупорил ром, нарезал своим ножом булку и колбасу. На глазах у Бобби парень достал из „стенки“ два давно не мытых стакана.

Молча сели за журнальный столик. Джон сразу взял бутылку и разлил ром. Держался парень уверенно и даже нагловато.

„Льет прямо в грязные стаканы, скотина… И налил свинья грамм по 150, не меньше… Что это, случайность или проверка на вшивость? Спокойно… Время терпит“, — подумал Бобби Кларк.

— За встречу, — парень поднял свой стакан.

Бобби только кивнул. Выпили.

— Как идет? — закусывая колбасой, поинтересовался Джон.

— Как к себе домой, — ответил Бобби. Он не прикоснулся к пище, а только вытащил сигарету и закурил.

Не давая парню шибко набить желудок едой, Бобби Кларк снова разлил ром.

— За удачу, — мрачно произнес Бобби и выпил залпом, эффектно опустив кадык.

Парень тоже осушил свой стакан, но уже не так прытко, как первый раз.

— Давно в городе? — икнув, спросил Джон.

— Не так уж чтобы очень, — уклончиво ответил Бобби и пустил дым в лицо собеседнику.

— Надолго здесь? — парень говорил и продолжал есть с аппетитом.

— Это как погода будет.

— А сам-то ты откуда?

— Оттуда, где пять звонков и все на обед, — серьезно сказал Бобби.

— Осторожный ты мужик!

— Береженого бог бережет, а не береженого конвой стережет, — назидательно ответил Бобби Кларк и с облегчением понял, что полностью вошел в роль.

— Да это я так спрашиваю, не люблю, когда пьют молча. Вообще-то я не любопытный. Ты не думай..

— Пусть конь думает, у него голова большая, — сухо оборвал Бобби.

Парень откинулся на спинку кресла, вытащил пачку дешевых сигарет и с явным удовольствием закурил.

Не давая Джону передохнуть, Бобби опять разлил ром и кивком головы пригласил собеседника осушить стаканы. Выпили молча. Бобби понюхал горбушку хлеба и закусил куском колбасы.

— Слушай, Боб! Где-то я тебя видел! — как-то радостно, по-детски выпалил Джон. Лицо его просто светилось от счастья.

— Наверное, на стендах „Wanted“,[5] — усмехнулся Бобби.

— Возможно, — уже серьезно сказал Джон. — А ты в Токио в 2018 году не был?

— Не был. Я в 18 году на Гаваях отдыхал. Еще вопросы есть?

— Есть! Что, целый год на Гаваях? В году, между прочим, 365 дней, — широко оскалив зубы в улыбке, сказал Джон.

— Может быть и 365. Мы университетов не кончали, — тоже улыбнувшись, ответил Бобби Кларк и положил свои ноги на столик рядом с хлебом и колбасой. — Плесни-ка еще.

Джон сразу же разлил ром, но уже не больше, чем грамм по сто.

— Не вижу повода не выпить, — сказал парень.

— Будем, — ответил Бобби, первым осушил стакан и закурил.

„Не торопись… Играй жесткого мужика“… А парень любопытный… Любопытный или… Стоп… Не торопись… Оскалься… По порядку. Внешность средняя… почти средняя… Вот только глаза… с глазами что-то не то… Одежда обычная… по сезону… Пришел с большой спортивной сумкой… Да и сам выглядит по-спортивному… Почему ром налил в грязные стаканы?.. Колбасу и хлеб нарезал своим ножом… Нож как нож… Хлеб нарезал тонкими ломтиками, а вот колбасу толсто… очень толсто колбасу нарезал… Почему так толсто нарезал колбасу?.. Не факт, что Мигель… Ох, не факт… Про Токио спросил… про 2018 год… Сколько же ему тогда было — лет 17–19… Возможно, что он и находился в Токио в 2018… Возможно… И юмор вроде воспринимает… Или играет?.. А может, это просто двойной блеф… Похоже, что парень опьянел… Или играет?.. Очень похоже, что опьянел… Тогда колоть его надо по-сибирски… Коли его, гада, по-сибирски — спиртного ему… еще спиртного», — подумал Бобби и снова разлил ром.

Джон хотел что-то сказать, но передумал. Выпили молча. Не обращая никакого внимания на ноги Бобби Кларка, парень начал жадно уплетать колбасу с хлебом и вдруг вспомнил:

— Боб! А где же яичница?

— Сейчас нарисую, — ответил Бобби и медленно поднялся из-за стола.

Несмотря на большой промежуток времени, чугунная сковорода еще не раскалилась. Бобби Кларк подошел к открытому окну. На кухне окно выходило во двор. Внизу жирная женщина остервенело хлопала персидский ковер, и упругий звук от мощных ударов полностью заглушал вечернее стрекотание цикад.

«Черт… Кто этот парень?.. Вор-налетчик… Мигель… Не факт, что Мигель… Ох, не факт… Почему же он так много задавал вопросов?.. Глаза… Чем-то мне его глаза не нравятся… Чем?.. Почему ром налил в грязные стаканы?.. Почему так толсто нарезал колбасу?.. Одни вопросы… Опьянел или играет, пока не ясно… Ничего не ясно…».

Бобби Кларк вернулся к плите, налил масло на сковородку и взял куриное яйцо. Ножа на столе не оказалось, а разбивать скорлупу о край сковороды Бобби не рискнул. Поэтому он пошел в комнату за ножом Джона и там застал парня быстро складывающим вещи в спортивную сумку.

— Ты куда? — опешил Бобби Кларк.

— Сматываю удочки. Минут через двадцать исчезаю. В Гонконге хорошо, а дома лучше, — Джон застегнул молнию на сумке и пристально посмотрел на Бобби.

«Уходит… и ни черта не ясно… И место здесь еще то… И времени всего минут двадцать… Стоп… Не паникуй… Оскалься… У тебя целых двадцать минут», — подумал Бобби Кларк, забрал с журнального столика нож и на ходу сурово произнес:

— Сейчас принесу яичницу, и допить надо, иначе дороги не будет.

«Уходит… Почему так резко уходит?.. Случайность?.. Совпадение?.. Глаза… Чем мне не нравятся его глаза?.. Одни вопросы… Времени осталось двадцать минут… Фатально… Весьма фатально… Просто брать?.. Если это робот — реакция у него мгновенная… Особо опасен… Если нет… Спокойно… Машина никогда не сможет заменить человека… А жизнь — это способ существования белковых тел… Оскалься… Не паникуй, найдешь выход… Двадцать минут… Что здесь можно сделать?», — подумал обер-лейтенант Бобби Кларк, и его блуждающий взгляд заскользил по маленькой кухне. Мысль работала четко и быстро.

Закипело, зафыркало кукурузное масло на сковородке, и в этот момент Бобби впал в оцепенение. Однако секундный транс прошел быстро, и Бобби начал решительно колоть яйца.

Разлили остатки рома. Бобби разделил яичницу на две равные части и разбросал их по тарелкам.

— Ну что? Посошок на дорожку? — спросил Бобби, поднимая стакан.

— Добре! За удачу, — ответил Джон.

Выпили. Парень поморщился. Бобби крякнул. Оба с аппетитом приступили к еде.

— А ты мне, в общем, понравился, — по-доброму, улыбнувшись, сказал Бобби Кларк.

— Ты мне тоже, — безразличным Тоном произнес Джон, заталкивая в рот большой кусок яичницы.

— В детстве хотел стать поваром или полицейским, — доверительно сообщил Бобби Кларк. Он тоже ел быстро и внимательно следил за парнем.

— Поваром или полицейским? — удивленно переспросил Джон. — Ну ты даешь, Боб! А я чего никогда не любил, так это возиться на кухне, а про полицию и говорить не хочется…

Бобби Кларк медленно поднялся из-за стола, не спеша подошел к Джону справа и по-приятельски положил левую руку парню на плечо. Одновременно он опустил свою правую руку в карман брюк.

Джон поднял голову и удивленно посмотрел на Бобби:

— Ты чего?

— Да ты жри, жри, — тихо ответил Бобби Кларк и, не вынимая руки из кармана, трижды выстрелил в правый тазобедренный сустав Джона.

Неестественно вздрогнув, парень рухнул на пол и несуразно скрючился. В комнате сильно запахло горелыми проводами. Задание было выполнено. В 20:43 робот Мигель перестал существовать.

До вылета в Лондон оставалось еще целых три часа. У стойки бара, с трудом сохраняя равновесие, одиноко сидел Бобби Кларк. Он был сильно пьян. Бармен, понимающе кивая головой, слушал бредни подвыпившего иностранца и думал:

«Вот ведь и выпил парень немного, а угорел. Несет чушь редкую».

— Так вот… если к тебе в гости… ну придет… а ты не знаешь, кто это… ну человек или… робот, — запинаясь, выдавил из себя Бобби Кларк, обращаясь к бармену.

— Да, теперь я уже сумею отличить робота от человека, — слегка улыбнувшись, сказал бармен.

— Нет, ну ты… меня понял?

— Да, я понял, что надо просто очень сильно пересолить гостю пищу.

— Вот… вот… сильно пересолить… а железная машина… как ни в чем не бывало… будет ее жрать… И тогда… тебе только и останется в нее… пиф-паф, — Бобби неуклюже изобразил пистолет пальцами правой руки.

Бармен отошел в сторону обслужить подошедшую пару.

Бобби Кларк допил двойной виски без содовой и повернулся спиной к стойке. Он полез в боковой карман пиджака и вытащил измятый конверт без адреса, который обнаружил у убитого робота Мигеля. Бобби с трудом достал письмо. Буквы расплывались, местами сливаясь, но Бобби Кларк еще раз перечитал послание:

«Арабелла, детка! Я приношу извинения за то, что был вынужден забрать твое изумрудное колье. Вернуть его назад я не в силах. Надеюсь, что содержимое конверта хотя бы частично утешит тебя».

Подписи не было. В конверте лежала толстая пачка банкнот на сумму в 10 000 долларов.