Покоренные любовью (ЛП)

Ройс может быть где угодно, в том числе и в Шотландии.

Минерва стояла в холле возле входной двери в окружении коробок и сундуков гранд дам и смотрела в их лица, выражающие упрямство. Они сели на сундуки и заявили, что не сдвинутся с места, пока Вулверстон — ни одна из них не назвала его по имени — не огласит им свое решение.

Они сидели так уже полчаса. Их экипажи стояли возле замка, готовые увезти их, но если они не выедут в ближайшее время, он не смогут добраться до наступления темноты до какого-нибудь крупного города, поэтому им придется остаться на еще одну ночь…Минерва не знала, кто из них выдержит — они или она? Она даже думать не хотела о Ройсе.

Слух у нее был острее, чем у них; она услышала отдаленный шум, затем удар — открылась и закрылась западная дверь. Тихо повернувшись, Минерва выскользнула в коридор, ведущий в западное крыло.

Как только девушка ушла из поля зрения гранд дам, подобрала юбки и поспешила.

Вздохнув, Минерва резко развернулась и прибавила шаг, чтобы догнать его.

— Ройс, гранд дамы ждут вас, чтобы уехать.

Герцог не замедлил шаг.

— И?

— Вы должны огласить им свое решение.

— Какое решение?

Минерва мысленно выругалась; его голос звучал слишком мягко.

— Имя леди, которую вы выбрали в качестве своей невесты.

Впереди показался холл. Их голоса раздавались в коридоре; гранд дамы слышали. Они зашевелились, поднимаясь на ноги и выжидающе глядя на него.

Ройс посмотрел на Минерву, затем на них.

— Нет.

Это прозвучало абсолютно неоспоримым.

Не замедляя шага, герцог холодно склонил голову и прошел мимо собравшихся могущественных женщин высшего света.

— Желаю вам счастливого пути.

С этими словами он стал подниматься по лестнице, быстро преодолел ее и скрылся в галерее.

Оставив Минерву и гранд дам, смотрящих ему вслед.

Мгновение царило ошеломленное молчание.

Вздохнув, Минерва повернулась к гранд дамам и обнаружила, что все взгляды прикованы к ней.

Августа махнула рукой в сторону лестницы.

— Вы хотите сами? Или это должны сделать мы?

— Нет.

Девушка не хотела, чтобы он сделал что-то непоправимое или оттолкнул кого-то из них; несмотря на все это, все они хорошо относились к нему, и их поддержка будет неоценима — не столько даже для него, сколько для его избранницы — в ближайшие годы. Минерва повернулась к лестнице.

— Я поговорю с ним.

Приподняв юбки, она быстро поднялась наверх, затем поспешила следом за ним в башню. Ей нужно было улучить момент и заставить его сделать какое-либо приемлемое заявление, или гранд дамы останутся. Надолго. Они были настроены настолько же решительно, насколько он упрям.

Минерва предположила, что он отправился в кабинет, но…

— Черт!

Девушка услышала, как он направился к своим апартаментам.

Его личные апартаменты; она поняла предупреждение, но пришлось его проигнорировать. Она не сможет отговорить гранд дам, поэтому ей придется встретиться с рычащим волком в его логове.

У нее нет выбора.

Открыв дверь, Ройс направился в гостиную. Остановившись, прислушался и, выругавшись, оставил дверь открытой; она уже подходит к его апартаментам.

Очень неразумное решение.

Эмоции предыдущего вечера, еле успокоенные им до приемлемого уровня верховой ездой до синяков, снова взревели в яростной агрессии при виде гранд дам, расположившихся в его холле, намеренные заставить его согласиться взять в жены одну из леди из их адского списка.

Он изучил проклятый список. Он понятия не имел, как кто-то из гранд дам могли себе представить, что он мог просто так, хладнокровно выбрать одну — все они были значительно моложе него — а затем провести остаток своей жизни привязанный к ней, осуждая ее за это…

Осуждая их обоих. Эта жизнь будет в точности похожа на ту семейную жизнь, которая была у его матери и отца.

Ни в семейной жизни его друзей, ни в браках его бывших сослуживцев, ни в семье Хэмиша ничего подобного не было.

Нет. Потому что он Вулверстон он должен быть лишен такого, осужденный вместо того на союз, который традиционно заключали в его семье, только потому что он носил это имя.

Потому что они — все они — думают, что знают его, знают каким человеком он был, потому что им известно его имя.

Он сам не знал, что он за человек, как они могут знать?

Неопределенность мучила его с того момента, как он отошел от созданного им Далзила, и усугубилась из-за того, что он столь неожиданно получил титул и остался неподготовленным. В двадцать два он был совершенно уверен, кем был Ройс Генри Вариси, но когда спустя шестнадцать лет назад он вернулся к этому…ни одно из его предыдущих представлений не имело значения.

Он больше не вписывался в тот образ мужчины, герцога, каким он думал, будет.

Однако, долг, был одной из путеводных звезд, которые он всегда признавал и признает. Он пробовал. Ройс провел всю ночь, изучая списки, пытаясь заставить себя следовать, выбранной линии.

И он подвел всех. Ройс не смог этого сделать, не мог заставить себя выбрать женщину, которую он не хотел.

И главная причина этого собирается войти в комнату следом за ним.

Глубоко вздохнув, Ройс зарычал и сел в одно из кресел, стоящее перед окном, откуда открывался вид на дверной проем.

В этот момент девушка показалась в дверях.

Минерва, учитывая многолетний опыт общения с Вариси, что сейчас не время соблюдать осторожность, скромничать. Картина, представшая перед ней, когда она остановилась в гостиной герцога — стена ярости, подтвердила это; она висит прямо над ней, и если она аст ему хоть полшанса, задушит ее.

Девушка послала ему раздраженный взгляд.

— Вы должны сделать выбор, сделайте его и объявите. Или дайте мне то, что я могу поведать дамам внизу, что удовлетворит их, иначе они не уедут, — Минерва сложила руки на груди и посмотрела на него. — И вам это больше, чем не понравится.

Последовало долгое молчание. Минерва знала, что он использует молчание, чтобы заставить ее нервничать; она не сдвинулась с места, просто ждала его.

Ройс прищурился. Наконец, он приподнял темную бровь.

— Вы что, действительно хотите открыть для себя Египет?

Минерва нахмурилась.

— Что?

Потом она сложила все вместе. Поджала губы.

— Не пытайтесь сменить тему. Если вы случайно забыли, то это ваша невеста.

Его взгляд не отрывался от ее лица, ее глаз.

— Почему ты так хочешь, чтобы я объявил о помолвке? — его голос стал ниже, мягче, что наводило на размышления. — Ты так стремишься убежать из Вулверстона и от своих обязанностей, и всего, что здесь?

Его слова ударили по ее чувствам. Ее гнев вспыхнул очень быстро, и у нее не было и шанса обуздать его.

— Как тебе чертовски хорошо известно, — ее голос дрожал от ярости, в ее золотых глазах вспыхнуло презрение, — Вулверстон — это единственный дом, который мне когда-либо был знаком. Это мой дом. Как тебе, возможно, известен здесь каждый камень, я знаю каждого мужчину, каждую женщину и каждого ребенка в поместье, — ее голос вибрировал от волнения. — Я знаю каждую составляющую замка, и как это работает. Вулверстон был моей жизнью более двадцати лет, и верность — и любовь — к нему и его жителям, держали меня здесь так долго.

Минерва задержала дыхание. Его взгляд быстро прошелся по ее груди, сильно вздымавшейся над линией декольте; она оказалась в ловушке его взгляда, когда он вернулся к ее лицу.

— Так что нет, я совсем не стремлюсь уехать отсюда, я бы предпочла остаться, но должна уйти.

— Почему?

Девушка всплеснула руками.

— Потому что ты должен жениться на одной из леди из этого проклятого списка! И как только ты это сделаешь, для меня не будет здесь места.

Если Ройс и был ошеломлен ее порывом, то никак этого не показал; его лицо было точно высечено из камня. Единственная вещь, которую она должна получить от него, не нравится ему.

Герцог перевел свой взгляд с нее на каминную полку, где стояли его сферы, вычищенные и отполированные ей. Его взгляд остановился на них, затем он сказал:

— Ты всегда говорила мне следовать своей дорогой.

Минерва нахмурилась.

— Это твой собственный путь, который ты выбрал и следуешь по нему. Все, что изменилось — только сроки.

Ройс посмотрел на нее; Минерва попыталась, но как всегда не смогла ничего прочитать в его темных глазах.

— Что, — мягко спросил он, — если это не та дорога, по которой я хочу следовать?

Минерва тяжело вздохнула.

— Ройс, ради всего святого, прекрати упрямиться. Ты знаешь, что выберешь леди из этого списка. Список обширный и полный, поэтому это будет твой выбор. Так что просто назови мне имя, и я озвучу его гранд дамам, прежде, чем они ворвутся сюда.

Герцог изучал ее.

— А что насчет альтернативы?

Девушке потребовалось мгновение, чтобы успокоиться, затем она подняла руки, уступая.

— Отлично, дай мне что-нибудь, чтобы могло их удовлетворить вместо этого.

— Хорошо.

Минерва постаралась не нахмуриться. Ройс не отрывал от нее взгляд, и все выглядело так, будто его дьявольский ум обдумывает что-то.

— Вы можете объявить дамам, — он произнес это медленно, мягко, — что я выбрал леди, которой сделаю предложение. Они смогут увидеть объявление о нашей помолвке примерно через неделю, если леди, которую я выбрал, согласится.

Ее глаза встретились с его, пока девушка повторяла его слова; это, действительно, может удовлетворить гранд дам. Это звучало разумно, на самом деле, это именно то, что он должен сказать.

Но…Минерва знала его слишком хорошо, чтобы принять его слова за чистую монету. Он что- то затевает, но она не могла понять что.

Ройс поднялся, прежде чем она сумела задать ему интересующие вопросы. Взяв свой сюртук, он направился к спальне.

— А теперь, если ты извинишь меня, я должен привести себя в порядок.

Минерва нахмурилась, раздраженная его отказом позволить ей узнать больше, но иного выбора у нее не было. Сухо кивнув, девушка повернулась и вышла, закрыв за собой дверь.

Развязывая шейный платок, Ройс наблюдал за тем, как закрылась за девушкой дверь. Затем он направился в спальню. Минерва узнает ответ на свой вопрос очень скоро.

Глава 7.

На следующее утро одетая в привычный костюм для верховой езды Минерва сидела в столовой и быстро поглощала тосты; она собиралась отправиться к Рангорель как можно скорее.

Девушка не видела Ройса с тех пор, как он ее отправил с ответом к гранд дамам. Он не спустился на ужин к гостям, которые все еще были здесь; она не была удивлена. Минерва не спешила встретиться с ним сама, поэтому настороженно, как только закончила пить чай, она встала и направилась к конюшне.

Ретфорд подтвердил, что его светлость встал раньше нее, позавтракал и отправился на верховую прогулку. Скорее всего, он уже был далеко отсюда, но она не хотела попасться ему на глаза, если он вдруг прервал прогулку и возвращается в замок. Избегая западный двор, которым обычно пользовался Ройс, Минерва вышла из замка через восточное крыло и отправилась через сад.

Девушка потратила весь вечер и бессонную ночь, перебирая в уме дам из списка, пытаясь угадать, кого он выбрал. Она встречалась с некоторыми из них во время сезонов, которые провела в столице вместе с его матерью. Несмотря на то, что Минерва не могла представить никого из них в роли его герцогини, ощущение потерянности продолжало расти внутри нее.

Это стало ощутимее после того, как она передал ответ гранд дамам и пожелала им счастливого пути.

Конечно, то, что она должна была признаться, что покинув Вулверстон, станет несчастной, добавляя к тому, что она чувствовала, не помогло. К моменту, когда она прошлым вечером переступила порог комнаты, неожиданно почувствовала, как приближается опустошение. Как будто что-то было не так.

Это было бессмысленным. Минерва совершила то, что должна была сделать, к чему призывали ее данные ею обеты. Тем не менее, ее эмоции находились в противоположном направлении; она чувствовала себя так, как будто не выиграла, а потеряла.

Потеряла что-то жизненно важное.

Что было глупым. Минерва всегда знала, что придет время, когда ей нужно будет покинуть Вулверстон.

Минерве приходилось постоянно вести битву, чтобы из-за неясных эмоций скрыть влюбленность-одержимость Ройсом, скрыть так, чтобы никто не увидел.

Впереди уже виднелась конюшня. Минерва вошла во двор, улыбаясь. Она увидела уже оседланную Рангорель, которую под уздцы держал конюх. Девушка прошла вперед и заметила гарцующего серого на другой стороне.

Меч стоял на другой стороне двора, оседланный и…ждал. Минерва попыталась убедить себя, что Ройс уже вернулся с прогулки…но жеребец выглядел свежим, с нетерпением ожидал прогулки.

Затем девушка увидела, как от стены отошел Ройс, где он разговаривал с Генри и Мельбурном.

Генри направился к Мечу, отвязывая его поводья и успокаивая жеребца.

Мельбурн поднялся со скамейки, на которой сидел.

Ройс подошел к ней.

Сев в дамское седло, Минерва замерла.

Ройс остановился в нескольких шагах от нее и посмотрел на девушку.

— Мне нужно с тобой поговорить.

Безусловно, о своей невесте. Ее грудь сдавило; она чувствовала себя буквально больной.

Ройс не стал дожидаться ее согласия, взял у Генри поводья и вскочил на Меча.

— А…мы должны осмотреть мельницу. Есть то, что должно быть сделано…

— Мы сможем поговорить, когда остановимся, чтобы дать отдохнуть лошадям, — его взгляд не отпускал ее, затем направил Меча в арку. — Поедем.

На этот раз он вел ее за собой.

У нее не было выбора, кроме как последовать за ним. Учитывая темп, который он задал, Минерве пришлось сосредоточиться на лошади; только, когда он сбавил темп, она смогла задаться вопросом, о чем именно он хочет поговорить.

Ройс привел ее к крытой смотровой площадке. Поляна на склоне холма, окруженная остатками леса — это место одно из лучших в округе. Отсюда открывался вид на ущелье, через которое протекала река, купающаяся в солнечном свете на фоне холмов.

Ройс выбрал это место сознательно; отсюда открывался прекрасный вид на поместье, поля, а также замок.

Подъехав на Мече к деревьям, герцог спешился и привязал поводья к ветке дерева. Минерва медленно последовала за ним. Ройс помог ей спешиться, привязал ее лошадь и направился к краю поляны; смотря вдаль, он повторил про себя еще раз доводы, которые собирался озвучить ей.

Минерва не хотела оставлять Вулверстон, и состояние его сфер свидетельствовало, что она что-то к нему чувствовала. Конечно, это и близко не походило на то, что он испытывал к ней, но этого было достаточно.

Достаточно для него, чтобы это послужило основой их брака. Это было больше, чем могло возникнуть между ним и любой леди из списка гранд дам.

Ройс готов убедить Минерву в этом.

Ей было двадцать девять, и ни один джентльмен не предложил ей то, что она ценит.

Минерва ценила Вулверстон, и он предложит ей его.

Ройс готов был предложить ей все, что было в его силах ей дать, если она согласится стать его герцогиней.

Может быть, у нее не было таких связей и состояния как у претенденток в списке, но ее происхождение и приданое были вполне приемлемыми для того, чтобы можно было опасаться, что высший свет посчитает их брак мезальянсом.

Кроме того, если Минерва сама выйдет за него замуж, она выполнит свои обеты, данные его родителям, самым эффектным способом. Минерва единственная женщина, которая когда-либо противостояла ему, которая когда-либо сталкивалась с ним.

Что она и доказала вчера, высказав ему все, что она считала нужным, независимо от того желал он это услышать или нет. Минерва поступила так, зная, что он может набросится на нее, зная, каким вспыльчивым он может быть. Она знала, что он никогда не сорвется на ней.

Девушка хорошо его знала, что говорит само за себя. Несмотря на это она мужественно ему противостоит, что о многом говорит.

Ему нужна герцогиня, которая была бы больше, чем его украшение для общества. Ему нужен был помощник, и она прекрасно подходила для этого.

Ее забота о поместье, связь с ним, дополнят его; вместе, они дадут Вулверстону — замку, поместью, титулу и семье — лучшее.

И то, что касается вопроса наследника, он ляжет в постель с ней, с той, которую желает; он хотел ее больше, чем любую из списка гранд дам, какими бы прекрасными они не были. Внешняя красота была незначительна для такого человека, как он. Нужно больше, чтобы его заинтересовать, и Минерва этим обладала.

Вчера, когда она пыталась убедить его дать ответ, чтобы успокоить гранд дам, Ройс наконец понял, что хочет такой же брак, как и у его друзей. Независимо от того, что ему придется сделать, чтобы это произошло, только Минерва была ему нужна в качестве его жены. Если он хочет что-то большее, чем брак без любви, ему придется вычеркнуть все, что было до этого и попытаться найти новый путь.

С ней.

Его уверенность в этом не ослабевала; с каждым часом она только росла. Он никогда еще не чувствовала себя так уверенно, более того — правильно.

Независимо от того, что он должен сделать, независимо от того, какие она поставит на его пути препятствия, независимо от того, чем чревата эта дорога, независимо от того, то она или общество могут потребовать от него — Минерва — это то, чем он должен обладать.

Ройс не мог сидеть сложа руки и ждать, когда это произойдет; если он будет это делать, то ему придется жениться на ком-то еще. Поэтому он приложит все усилия, наплевав на гордость. Он будет учиться убеждать, соблазнять — делать все, чтобы убедить ее стать его.

Вернувшись к тому, что происходит здесь и сейчас, Ройс мысленно потянулся к ней и понял, что она не присоединилась к нему.

Обернувшись, герцог увидел, что Минерва неподвижно уже сидит на своей лошади. Она смотрела на реку. Сложив руки, она наблюдала за ней.

Ройс резко повернулся, поймал ее взгляд. Поманил к себе.

— Спускайся вниз. Мне нужно поговорить с тобой.

Посмотрев на него, девушка направила лошадь к нему. Остановившись рядом с ним, она посмотрела на него сверху вниз.

— Мне так удобно. О чем вы хотели поговорить?

Ройс посмотрел на нее. Сделать ей предложение, пока она сидит там, будет нелепо.

— Мы ничего не будем обсуждать, пока ты сидишь там.

Минерва вынула ноги из стремян. Ройс протянул руки и помог ей вылезти из седла.

Минерва ахнула. Он двигался так быстро, что она не успела остановить его, его руки обвили ее талию и приподняли…

Медленно мужчина опустил ее на землю.

Выражение его лица — изумленное, недоверчивое — было бы бесценно, если бы она не знала, чем оно вызвано.

Она отреагировала на его прикосновение. Точно и решительно. Минерва замерла. Она задержала дыхание, затем оно ускорилось. Наблюдая за ней, крепко обвивая руками ее талию, он не упустил ни одного признака.

До того, как ее ноги коснулись земли, Ройс догадался о ее тайне.

Знала, о чем он спросит.

Прочитала по изменениям в его лице, по безжалостному намерению, вспыхнувшему в его глазах.

Минерва запаниковала. Но как только ее ноги коснулись земли, она, задержав дыхание, открыла рот, чтобы…

Ройс наклонил голову и поцеловал ее.

Не нежно.

Жестко. Жадно. Ее губы приоткрылись; его язык заполнил ее рот.

Он управлял. Его губы требовали, хищно пленяя ее рот. Захватывали ее чувства.

Желание обожгло ее горячей волной.

Мысленно вздохнув, она поняла, что оно исходило не только от него.

Действительность ошеломила ее; он хочет ее?

Но не мыслить, не рассуждать она не могла, только чувствовать.

Минерва не сразу поняла, что отвечает на поцелуй; как только осознала это, попыталась перестать, но не смогла. Не могла прекратить это жадное волнение; это было лучше, чем в ее мечтах. Несмотря на здравый смысл, девушка не смогла отстраниться ни от него, ни от поцелуя.

Повернув голову, скользя губами по ее губам, Ройс углубил поцелуй.

Ее руки легли на его плечи; она цеплялась за него, пока их рты безжалостно сливались. Ройс пробил ее защиту и легко избавил ее от нее. Минерва не могла понять, как его жадные поцелуи, голодные губы, проворный язык смогли поймать ее, пленить, запирая в ее собственном плену. Она целовала его с таким нетерпением, не обращая внимания на благоразумие, как будто не могла поверить, что он интересуется ей.

Минерва всегда знала, что он будет пылким любовником; чего она не знала, о чем даже не догадывалась, так это то, что она сама ответит яростно, призывно, что будет приветствовать его напористость, воспримет все как должное и станет требовать больше.

Но это было именно то, что она делала и не могла остановиться.

Ее опыт с мужчинами был ограничен, но все-таки был, но это…было ей незнакомо.

Никакой другой мужчина не заставлял ее сердце биться так быстро, не заставлял петь ее кровь.

Прикосновение губ к губам, простой поцелуй, который превратился в яростное неистовство и заставлял петь какую-то часть его души.

Ройс знал. Почувствовал ее отклик каждой частичкой своего существа. Он хотел большего — ее, ее сочные губы, которые приглашали его. Его голод искушал, как ничто другое, пробуждая первобытный инстинкт обладать, и он только рос, побуждая удовлетворить его потребности.

Наслаждаясь ее ртом, Ройс не думал. Только чувства переполняли его: укол недоверия, когда он понял, что она скрывала от него, что она действительно поддалась его обаянию, инстинктивно и беспомощно…и волну жесткого гнева из-за тех мучений, что он переносил в последние недели, подавляя свою страсть, в чем не было необходимости. Что если бы он уступил своим инстинктам и поцеловал ее, то она бы уступила.

Как сейчас.

Она попала в плен желания, страсти, которая вспыхнула между ними.

Ему больше не нужно было подавлять свое вожделение. Желание дало ему полную волю. Потакать ему до конца. С ней. В ней.

В то мгновение, когда он поцеловал ее, увидел, как ее золотистые глаза расширились. Не только от осознания того, что он узнал, что она скрывалась, не из-за опасения, что он может сделать, а из-за чувственного шока. Это было то, что заставило мерцать ее глаза; он был достаточно опытным, чтобы распознать это, чем и воспользовался.

Ройс видел, что ее губы собираются что-то произнести; он не собирался ее слушать. И теперь, когда она оказалась в ловушке, в паутине своих желаний, он был полон решимости получить только одно. Обладать тем, что хотел последние дни.

Обладать ею.

Минерва цеплялась за его плечи, глубоко увязнув в их поцелуе, впрочем, так же, как и он. Ее колени ослабли; его руки обхватили ее талию, он удерживал девушку.

Он не думал, когда подталкивал ее назад мимо ее лошади, пока девушка не прислонилась спиной к дереву.

Минерва инстинктивно попыталась оттолкнуть ее. Ройс вклинился коленом между ее бедер, жесткие мышцы его бедер прижимали ее бедра, удерживая на месте, когда он убрал свои руки от ее талии. Медленно и осторожно погладил ладонями живот и поднялся вверх, накрывая руками ее грудь.

Ройс прекратил поцелуй, ловя губами ее дыхание и сжимая ее грудь. Он смаковал ее наполовину стон, наполовину всхлип, когда через ткань сжал ее соски.

Потом он снова поцеловал ее, завладев ее ртом, снова погладил ее, узнавая все, что ему нужно было знать, чтобы вести ее дальше по дороге страсти.

Он знал, что она способна следовать за ним.

Даже после простого поцелуя, он знал, что она не просто была более страстной, чем любая женщина, которую он встречал в своей жизни, а более страстной по отношению к нему. Если он все сделает правильно, она охотно даст ему все, что он хочет; он знал это.

Завоеватель в нем нашел это более заманчивым, чем перспектива абсолютного подчинения.

Он целовал ее, упиваясь сознанием того, что скоро она будет его. Что, очень скоро, она будет лежать под ним, когда он похоронит себя в ее теле.

Когда он возьмет ее, утверждая свои права, и сделает ее своей.

Ему не придется идти медленно к этой цели; она не буде в ужасе от его требований. Она хорошо его знает, знает, чего от него ожидать.

Накрыв ладонями ее грудь, сжимая пальцами ее соски, он прижался к ней так, что его твердая плоть прикоснулась к ее мягкому телу. Уловив ее сдавленный стон, продолжал ее целовать более страстно, яростно.

Увлекая ее еще дальше по дороге страсти, приближая к своей цели.

Минерва знала, куда он ее ведет, чувствовала каждой частичкой тела, каждым натянутым нервом. В то время, как большая ее часть была словно в бреду, следуя за их общим желанием, небольшая ее часть оставалась в сознании, буквально крича о том, что это опасно, последствия будут плачевны, бедствие неминуемо.

Это не имело значение; она не могла остановиться. Ее мысли были в беспорядке, соблазн всячески манил.

Они слились в поцелуе со всей силой и страстью.

Его вкус, чувства убийственно легко преодолели ее разумную часть. Опасное желание целовать его затмили все ее мысли. Он поглощал ее, утверждал свои права, и она целовала его в ответ, желая больше, приглашая следовать дальше; его руки на ее теле вызывали огонь, полыхавший внутри нее, и Минерва знала, что он может его утомить.

Девушка чувствовала этот огонь, в пламени которого она могла сгореть.

Минерва знала, что он жаждал ее, хотя и знала, что этот огонь может опалить, сжечь, оставив шрамы.

Тот факт, что он хотел ее, полностью разрушил тщательно выстроенную ею оборону. Его голод и страсть были самым мощным оружием, которое он мог применить против нее.

Минерва знала, что была дурой, что позволила поцеловать себя так страстно, и хотя она могла остановить его, не имела понятия, как остановить их обоих. Но даже зная насколько она глупа, что так бессмысленно позволяет себя ласкать, она хотела большего, и не могла остановиться, обнимая его, и получая все, что могла. Прильнув к нему, смакуя каждый момент прикосновения его рук, каждое движение его языка, отдавала ему все, что он просил. Принимая от него столько, сколько могла.

Это не произойдет снова.

Ройс разорвал поцелуй, подняв свои губы от ее губ. Они оба тяжело дышали. После нескольких вздохов и выдохов, ее чувства пришли в достаточный порядок, чтобы сообщить ей, какой отзывчивой и слабой она была в его руках.

Как беспомощна она в его объятиях.

Ройс посмотрел налево, затем направо. Затем выругался.

Его глубокий голос пророкотал:

— Не здесь.

Ее мысли быстро заработали, и она поняла, что он имел в виду. Чувствуя, как нарастает паника, она осмотрелась и поняла, что должна быть благодарна росе, которая делала траву мокрой.

Если бы не это…

Минерва почувствовала нервную дрожь, когда он отступил назад.

Ройс чувствовал это, но принял за неизбежную реакцию. Трава была слишком мокрой, а деревья грубыми, но оставив в стороне эти материальные трудности, которые он еще мог преодолеть, его первобытная часть настаивала, что в первый раз он должен взять девушку, когда она будет обнаженной лежать под ним на его герцогской кровати од массивным балдахином в его комнате.

Хоть его разум и настаивал на ряде важных преимуществ после его ненужного-воздержания последних недель, он был не в том настроении, чтобы экономить на себе.

Отступив назад, Ройс подождал, пока она будет твердо стоять на ногах, затем отвел ее к лошади и поднял в седло.

Удивленно моргнув, Минерва попыталась упорядочить мысли и чувства. Пока он отвязывал поводья и устраивался на спине серого, она взяла в руки поводья.

Посмотрев на нее, герцог четко произнес:

— Следуй за мной.

Он повернул Меча и направился вниз. К счастью, им пришлось медленно спускаться вниз по склону; пока они достигли равнины и пустили лошадей в галоп, Минерва оправилась настолько, чтобы справиться.

Тем не менее, девушка была поражена, что ни разу по дороге в замок не споткнулась. К тому времени, как перед ними появилась конюшня, к ней вернулся здравый смысл. Ее губы все еще были припухшими, а тело все еще горело, и когда она вспоминала о том, что произошло, то краснела, но она знала, что ей делать.

Они остановились перед конюшней и спешились. К тому времени, как она остановила Рангорель и вынула ноги из стремян, Ройс уже стоял возле нее; сдавшись неизбежному, она позволила спустить ее вниз.

Минерва обнаружила, что если она не пытается скрыть свою реакцию на нее, то ощущение рук, сжимающих ее талию, миг, пока она находилась в его власти, было волнующим.

Девушка напомнила себе, когда оказалась рядом с ним, что ей больше нечего скрывать. Но когда Ройс схватил ее за руку, накрыв своей, она попыталась освободить ее, но герцог только крепче сжал ее, бросив на нее взгляд. Он продолжил держать ее за руку, когда кивнув Мельбурну, вышел со двора.

Решив, что не будет соревноваться с его светлостью Вулверстоном, кто перетянет ее руку во дворе, Минерва промолчала и попыталась не отставать от него.

Ей придется дождаться своего времени, своего момента. Своей битвы.

Ройс повел ее к дому через западный двор, но вместо того, что бы пройти обычным путем до холла и главной лестницы, повернул в другую сторону, и девушка поняла, он следует по тому пути, которым меньше пользуются. Из западной галереи можно было быстро попасть в его апартаменты.

Пока герцог следовал туда, Минерва была не совсем уверена в том, то он намеревается делать, но учитывая его маршрут…он вел ее к себе в комнату.

Минерва остановилась в небольшом зале у подножия западной лестницы. Рядом не было слуг, так что никто не увидит их, а уж тем более не помешает им. Когда он направился к лестнице, она замера. Минерва не шевельнулась, когда Ройс попытался увлечь ее за собой. Герцог обернулся, встретился с ней взглядом и увидел в ее глазах решимость. Приподнял черную бровь.

— То, на что ты намекаешь, не произойдет.

Минерва проговорила отчетливо и спокойно. Не вызов, а констатация факта. Девушка хотела выдернуть свою руку из его руки, чтобы не чувствовать его сильных пальцев, но она знала его неплохо, поэтому не стала этого делать. Вместо этого твердо встретила его взгляд.

— Ты не поцелуешь меня снова.

Его глаза сузились; повернувшись к ней лицом, открыл рот…

— Нет. Ты не сделаешь это. Ты можешь вожделеть меня, но мы оба знаем, что это реакция вызвана тем, что тебя вынудили выбрать невесту. Это будет длиться на протяжении дня или двух, а что дальше? Вполне, возможно, что причина, по которой ты обратил внимание на меня, что я одна из немногих в замке не являюсь вашей родственницей. Но я не собираюсь ложиться в твою постель, только потому что ты решил, что я тебе подхожу. Я — твой кастелян, а не любовница, — она глубоко вздохнула, посмотрев на него. — Так что лучше притвориться, вести себя так, будто то, что произошло на смотровой площадке…этого не было.

Это был единственный способ, который она могла придумать, чтобы выжить сохранить в целости свое сердце, пережить время в качестве кастеляна в замке, исполнить свою клятву, данную его родителям, а затем оставить Вулверстон и начать новую жизнь.

Где-то.

Где-то далеко от него, где не сможет никогда встретиться с ним снова. Потому что после того, что произошло на смотровой площадке, она пожалеет, что не позволила идти все своим чередом, пожалеет, что не позволила себе оказаться в его постели.

И жалеть она будет вечно.

Ройс смотрел на нее и видел, как отказ срывается с ее губ — губ, которые он только что целовал, и теперь знал, что они, не всякого сомнения, принадлежали ему. Он слышал ее слова, даже мог понять их смысл, но они заставили его пошатнуться. Как если бы она подобрала палаш и ударила им по его голове.

Минерва не могла говорить об этом серьезно, но он видел, что именно так и было.

Ройс перестал думать и мгновенно овладел ее губами, устремился в ее рот и попробовал ее. Заявляя на нее права. Ройс отправился домой, собираясь заявить на нее права, абсолютно библейским способом, и теперь она отказывает ему.

Больше, Минерва настаивает, что их страстный поцелуй они должны забыть, как если бы она не целовала его, не прижималась к нему.

Хуже, она обвинила его в том, что он совращает ее из похоти, что он возьмет ее в свою постель только потому, что она всего лишь удобное женское тело для него…Ройс мысленно поморщился. Он обиделся, но…

Он был Вариси, типичный представитель своих предков, так что у нее были все основания полагать, что ему подойдет любая женщина.

Кроме нее не будет никакой другой. Она в его крови.

Ройс выдержал ее взгляд.

— Ты хочешь меня также сильно, как я хочу тебя.

Минерва вздернула подбородок.

— Возможно. Но ты не задумывался, почему я не принимала предложения — абсолютно разные — от других джентльменов? Потому что они не смогли мне предложить то, что я хотела, — она посмотрела ему прямо в глаза. — В данном случае, ничего не изменилось.

Ее последние слова прозвучали эхом в комнате, заполняя тишину, возникшую между ними.

Четкий недвусмысленный вызов.

Герцог не мог его отрицать, но увидев ее глаза, спокойное выражение лица, он понял, что она не догадывается, что выдала его сама.

Завоеватель в нем мурлыкал в предвкушении. Мысленно он улыбнулся; внешне сохранял безучастное выражение.

Желание, похоть, потребность в ней по-прежнему бежали по его венам, но Ройс осадил непокорные эмоции. Он хотел ее и был полон решимости быть с ней. Ройс направился на смотровую площадку, готовый сделать все, чтобы убедить ее стать его — во всех отношениях. Первым его испытанием, видимо, было убедить девушку в том, что она хотела его гораздо сильнее, чем представляла это себе.

Перспектива уступить женщине заставляла чувствовать себя странно, но он не собирался размениваться на мелочи.

Ройс собирается предложить ей герцогский титул, место его герцогини; он хотел сделать ей предложение. Но вызов, который она ему бросила, лежал не на материальной, а физической плоскости. Он отвечал ей на том же уровне. Времени достаточно. После того, как Минерва окажется в его постели, Ройс сообщит ей о ее постоянном положении.

Его взгляд опустился на ее руку, которую он все еще сжимал в своей руке. Ему нужно было сейчас отпустить ее.

Герцог выпустил ее руку. Увидел, так как наблюдал за ней, как Минерва задержала дыхание. Она не отступила ни на шаг; опустила руку, но осталась стоять там же. Наблюдая за ним.

Мудро. Его более примитивная сторона не была рада тому, что придется отпустить ее и просто ждала удобного случая, чтобы преодолеть ее желания.

Осознавая, что эта его натура слишком близко, Ройс заставил себя отвернуться и начал подниматься по лестнице. Не оборачиваясь, он сказал:

— Жду тебя в кабинете через полчаса. Нам нужно решить вопрос с мельницей.

Последний предатель Ройса обнаженный лежал на спине в постели младшей сестры герцога. Обнаженная Сюзанна лежала на животе рядом с ним.

— Я отослала письмо вчера вечером, его должны доставить сегодня.

— Хорошо, — подняв руку, он погладил пальцами восхитительный изгиб ее ягодиц. — Будет забавно посмотреть, если, конечно, дорогая Хелена примет ваше любезное предложение.

— Бедный Ройс вынужден слушать гранд дам, чтобы выбрать себе невесту. Самое меньшее, что я могу сделать, это устроить ему маленькое развлечение.

— Если повезет, то прекрасная графиня приедет сюда еще до воскресенья.

— Хм, — Сюзанна выглядела задумчивой. — Я действительно не понимаю, почему он должен спешить с объявлением помолвки, кроме того, что его вынуждают это сделать. Как только она прибудет, он сможет отложить это решение на неопределенный срок.

— Или даже передумать. Ты действительно не знаешь, кого он выбрал?

— Нет. Никто не знает. Даже Минерва не имеет ни малейшего понятия, что очень беспокоит ее.

— Разве ты не сможешь выпытать это у него? Ты — его любимая сестра, в конце концов.

Сюзанна фыркнула.

— Мы говорим о Ройсе Вариси. Он может обращаться со мной более дружелюбно, чем с Маргарет и Аурелией — кто бы сомневался? — но «выпытать» у него что-нибудь равносильно как выжать из камня воду.

— Хорошо. Кажется, нам придется подождать вместе с остальными. Примерно неделя…не так долго.

Сюзанна приподнялась.

— Подожди минутку. Он сказал, что понадобится неделя, чтобы получить согласие самой девушки, — она повернулась к нему. — Если бы мы узнали, с какой леди он связался…

Настала его очередь насмешливо хмыкнуть.

— Хочешь отправиться к Ретфорду и спросить, с кем переписывается его новый хозяин?

Сюзанна ударила его в грудь ладонью.

— Не я, глупый, Минерва. Бьюсь об заклад, она уже думала об этом, — она улыбнулась, затем плавно скользнула в его объятия. — Я спрошу у нее…позже.

Он потянул ее на себя, облизнул губы и скользнул рукой между ее бедер.

— Действительно. Позже.

Глава 8.

Вечером Ройс вошел в гостиную и спокойно осмотрел оставшуюся компанию. Его сестры остались, хотя их мужья уехали; все трое, видимо, решили отдохнуть пар недель от семьи и повседневных обязанностей.

Все трое предавались амурным делам под его крышей: Аурелия и Сюзанна с его кузенами, Маргарет с мужем одной из ее «друзей», которая была занята одним из его кузенов.

К счастью, Ройс не нес никакой ответственности за них, их грехи и браки. На данный момент, по крайней мере, они могли делать все, что им заблагорассудится; они — его сестры, кузены и их друзья — обеспечивали прекрасное прикрытие, чтобы он мог преследовать своего кастеляна.

За это герцог будет их терпеть, по крайней мере, сейчас. Ему было легко в их компании; Ройс может общаться с ними или игнорировать их, если ему захочется.

Некоторые упомянули о том, что останутся здесь до Алвинтонской ярмарки, которая состоится через несколько недель. Это было событие года в местном обществе, его мать часто устраивала бал, совпадающий с этим событием. Отметив блеск в глазах, раскрасневшиеся щеки и многозначительные взгляды, Ройс сделал вывод, что его сестры и кузены намерены, кажется, вспомнить то беззаботное время.

У герцога, напротив, все мысли были о завоевании Минервы. Если повезет, собравшаяся компания отвлечет его сестер от неуместного интереса к его делам.

Несмотря на разочарование, которое он испытал, не приблизившись к своей цели, Ройс был обижен. Правда, недолго. Через несколько часов он спокойно обсудил с ней мельницу и другие вопросы поместья, давая ей ложное чувство безопасности.

Разрешая думать, что она в безопасности с ним. От него.

Это было далеко от истины, во всяком случае, по отношению к текущей точке их раздора. Она окажется в его постели — обнаженная — рано или поздно; он приложит все силы, чтобы осуществился первый вариант.

Ройс нашел ее в компании у камина; Минерва все еще носила траур, так же как и его сестры, но другие гости женского пола носили платья лавандового или серого цветов. Девушка по-прежнему действовала на него, как маяк на корабль, притягивая к себе. Герцог направился в ее сторону.

Минерва увидела, что Ройс приближается к ним; продолжая улыбаться Филиппу Дебрайту, который развлекал группу своими историями, она заставила себя глубоко вздохнуть и медленно выдохнуть, возвращая привычное самообладание. Ройс, без сомнения, вел себя все послеобеденное время так, как она предложила. Нет никаких причин предполагать, что он вдруг поменял решение…

За исключением того, что она не могла себя заставить поверить, что он спокойно примет ее решение оставить Вулверстон.

Поэтому Минерва напряглась, легко вздохнув, когда герцог приблизился. Филипп закончил свой рассказ и, извинившись, направился к другой группе гостей. Ройс встал рядом с ней.

Герцог невозмутимо вежливо поприветствовал остальных; наконец, он посмотрел на нее и улыбнулся.

Настоящий волк. Он что-то планировал, она видела это в его глазах.

Слегка улыбнувшись, Минерва безмятежно кивнула в ответ.

Одна из дам стала рассказывать историю из жизни высшего общества.

Натянутая, как струна, Минерва, воспользовалась моментом, прошептала:

— Если ты меня извинишь…

Девушка отступила назад.

Остановилась и вздрогнула, когда длинные пальцы прочно сомкнулись около ее локтя.

Ройс повернулся к ней, приподняв черную бровь.

— Куда собралась?

Подальше от него. Минерва посмотрела в другой конец комнаты.

— Я должна узнать, не нужно ли чего-нибудь Маргарет.

— Я думал, что ты мой кастелян. Ты должна оставаться рядом со мной.

— Если я нужна вам.

— Я определенно нуждаюсь в тебе.

Минерва не решилась посмотреть на него. От его голоса по ее спине пробежали мурашки.

— Ну, тогда, вам, возможно, стоит поговорить с теми кузенами, на которых вы бы потратили время. Генри и Артур, например.

Отпустив ее руку, Ройс кивнул ей.

— Веди.

Герцог шел рядом с ней, когда она направилась к компании, в которой находились молодые Вариси. Когда они приблизились, он прошептал:

— Только не пытайся улизнуть от меня.

Неприкрытое предупреждение заставило ее улыбнуться Генри и Артуру и покорно остаться рядом с Ройсом, пока они разговаривали.

Минерва быстро поняла, почему он появился в гостиной за полчаса до ужина: таким образом, он использовал время, чтобы мучить ее тысячью разных способов. Не более чем вежливые, непримечательные жесты, которые джентльмен оказывал леди: прикосновение к ее руке, ощущение его рук на ее талии…то трогательное легкое пожатие ее пальцев.

От этих жестов ее пульс подскакивал каждый раз; когда Ретфорд наконец объявил, что ужин готов, она жалела, что не взяла веер. Под объявление дворецкого, Минерва, сузив глаза, посмотрела на Ройса. И хотя безучастное выражение лица не изменило его глаз, ему удалось изобразить выражение невиновности на лице.

Сузив глаза еще сильнее, Минерва сказала:

— В вас не было невинности и при рождении.

Ройс улыбнулся — жест, который для нее не сулил ничего хорошего — и взял ее под руку.

Отчаянно подавив свою реакцию на него, Минерва указала на даму на другом конце комнаты.

— Вы должны проводить к столу Кэролайн Кортни.

— Леди Кортни может сама найти себе спутника. Это не официальный вечер, — он посмотрел на нее сверху вниз, его взгляд наводил на размышление. — Я предпочитаю тебя.

Ройс преднамеренно опустил «проводить», оставив ее размышлять над контекстом — менее здравая ее часть сознания слишком поспешно стала довольной. Черт. Черт бы его побрал.

Достигнув обеденного стола, герцог усадил девушку слева от себя. Когда он занял свое место, она ухватилась за шанс, предоставленный недовольным ропотом других:

— Эта уловка не сработает, — она поймала его взгляд. — Я не собираюсь менять свое мнение.

Ройс выдержал ее взгляд и спустя мгновение медленно приподнял бровь.

— О?

Минерва отвела взгляд, мысленно себя ругая. Надо было лучше думать, чем бросать перчатку вызова.

Как и ожидалось, он ее поднял.

Девушка думала, что будет в безопасности за столом — они не сидели слишком близко — но быстро поняла, что ему не нужно прикасаться, чтобы влиять на нее.

Все, что ему нужно было сделать, это смотреть на ее губы, когда она ела суп или рыбу; она е знала, как он мог передавать похотливые мысли одним только взглядом, но он мог. Откинувшись назад, Минерва откашлялась и взяла свой бокал. Сделав глоток, почувствовала, как его взгляд остановился на ее губах, затем ниже…как будто он следил за движением жидкости…

Отчаявшись, она повернулась к джентльмену, сидящему по другую сторону от нее — Гордону Вариси, но он был увлечен беседой с Сюзанной. Напротив нее Кэролайн, леди Кортни, была увлечена тем, что строила глазки Филиппу Дебрайту, чем общением с герцогом.

— Моя уловка больше не работает?

Обидные слова коснулись ее уха, словно ласка; повернувшись к Ройсу, откинувшемуся в кресле и держащему бокал в руке, Минерва попыталась подавить нервную дрожь и не добилась в этом успеха.

Ее утешало только то, что никто не обращал внимание на скрытую битву, ведущуюся во главе стола. Если это так…Зажмурившись, она быстро сказала:

— Иди к черту.

Его губы изогнулись в неподдельной-убийственно-привлекательной улыбке. Посмотрев на нее, Ройс поднял бокал и сделал глоток.

— Я рассчитываю на это.

Минерва отвела глаза; ей не нужно смотреть на блеск красного вина его губах, в мечтах о которых провела большую часть жизни. Она взяла свой бокал.

Ройс добавил:

— Я представляю, что делаю это для тебя.

Ее пальцы дрогнули, и бокал покачнулся; она опрокинула его. Ройс поймал его, его левая рука сжала ее слабые пальцы.

Его рука, сильная и тяжелая, лежала на ее руке, пока она не взяла бокал. Герцог медленно убрал руку, погладив ребром ладони костяшки ее пальцев.

Девушка задержала дыхание.

Ройс пошевелился, приблизившись к ней, прошептал:

— Дыши, Минерва.

Она глубоко вздохнула, не желая замечать, что герцог откинулся в кресле, его взгляд опустился к ее груди, полуприкрытой вечерним платьем.

Минерва была готова убить его к тому моменту, как закончился ужин. Поднявшись вместе с другими дамами, она вслед за Маргарет отправилась в гостиную.

Ройс не позволит ей ускользнуть. Ее и прежде преследовали джентльмены, в том числе и аристократы; обычно она стояла на своем, уверенная в своих силах, но знала предел своих сил. Ей нужно скрыться, пока она может. Очень скоро Ройс приведет сюда джентльменов.

Войдя в гостиную, дамы разбились на группы; Минерва остановилась возле двери, дожидаясь пока другие устроятся. Она поговорит с Маргарет, затем….

— Вот и вы, — Сюзанна подхватила ее под руку и повела в гостиную. — Я хотела спросить, — Сюзанна близко наклонилась к ней, — вы знаете, с какой леди связался Ройс?

Минерва нахмурилась.

— Связался?

— Он сказал, что объявит о помолвке после того, как леди, которую он выбрал, согласится, — Сюзанна посмотрела на нее янтарными глазами, которые были немного светлее, чем у брата. — Поэтому я думаю, что, так как е здесь нет, он, должно быть, написал ей.

— О, я поняла. Я не видела, чтобы он писал письма, но его корреспонденцией занимается Хэндли, так что мне необязательно знать об этом, — не хватало ей еще заниматься этим.

— Хэндли?

Сюзанна постучала пальцем по губам, затем посмотрела на Минерву.

— Я не знакома с ним. Возможно, мы уговорим его рассказать то, что ему известно?

Минерва покачала головой.

— Я бы не стала даже и пытаться. Помимо всего, он расскажет об этом Ройсу.

Поколебавшись, она добавила:

— На самом деле вся прислуга беззаветно предана Ройсу. Вы не найдете никого, кто будет обсуждать его личные дела.

В том числе и она.

Сюзанна вздохнула.

— Я полагаю, что скоро мы узнаем об этом.

— Совершенно верно, — Минерва погладила Сюзанну по руке. — Мне нужно поговорить с Маргарет.

Сюзанна кивнула и направилась к другим дамам, тогда как Минерва отправилась к Маргарет, сидящей в кресле у камина.

Сюзанна была права; Ройс, должно быть, уже послал письмо леди, которую выбрал в качестве своей герцогини. Это то, о чем ей не следует забывать. Традиционно для Вариси, пока он ждет ответ от своей невесты, решил уложить в постель своего кастеляна.

Если ей нужны, какие — либо напоминания о том, что нельзя позволить ему ее соблазнить, то она должна не забывать, что в один прекрасный день, ей нужно будет помочь и поддержать его герцогиню.

Она действительно не хотела знать об этом; эта мысль, заставила ощутить камень в животе.

Решив, что должна держаться подальше от его рук, от его постели, Минерва остановилась рядом с Маргарет.

— У меня болит голова, — соврала она. — Можете ли вы заменить меня и разлить чай?

— Да, конечно, — более спокойная, чем когда ее муж был здесь, Маргарет нетерпеливо махнула рукой. — Вы должны сказать Ройсу, что вам очень тяжело так работать, дорогая. Вам нужно развлечься.

Минерва улыбнулась и направилась к двери; она прекрасно понимала, что за «развлечение» рекомендует Маргарет: как раз то, на что намекал ее брат. Вариси!

Девушка не мешкала; она не доверяла Ройсу, под каким-нибудь предлогом он быстрее заставит покончить джентльменов с бренди и направится в гостиную. Выскользнув из комнаты, Минерва направилась в холл, затем быстро поднялась по лестнице.

Ей никто не встретился. Она не слышала гула мужских голосов; должно быть, джентльмены по-прежнему в столовой. Вдохнув с облегчением, Минерва направилась в башню, но поразмыслив, повернула к утренней гостиной герцогини. Было еще рано ложиться спать, а ее вышивка была там.

Утренняя гостиная находилась возле апартаментов герцогини; ее дочери бывали там, только когда их приглашали. После ее смерти, они не переступали ее порог. Вариси не интересовались мертвыми; они никогда не цеплялись за воспоминания.

Что устраивало Минерву. В течение последних трех лет, комната была ее владением.

Так будет до тех пор, пока не появится следующая герцогиня.

Открыв дверь, девушка вошла в гостиную. Комната тонула в темноте, но ей хорошо было известно, что где находится. Минерва направилась к столу, который стоял возле дивана, но поразмыслив, вернулась к двери и заперла ее. Нет смысла так рисковать.

Мысленно улыбнувшись, она подошла к столу, взяла огниво и зажгла лампу. Фитиль вспыхнул; она подождала, пока огонь станет ярче, поставила стекло на место, отрегулировала пламя, и внезапно почувствовала, что она здесь не одна…подняв от ламы взгляд, она посмотрела…

На Ройса, сидящего с небрежной легкостью на диване напротив. Наблюдающего за ней.

— Что ты здесь делаешь?

Эти слова слетели с ее губ, пока в панике она пыталась обдумать свое положение.

— Жду тебя.

Она не забыла закрыть дверь. Посмотрев в его темные глаза, она прочитала в них непоколебимую уверенность и решимость; поняла, что, несмотря на то, что он сидит на диване, если она попытается добраться до двери, то он опередит ее.

— Почему?

Заставить его сосредоточиться на разговоре — вот ее единственный выход.

Если, конечно, он позволит.

Ройс этого не сделал. Вместо этого он медленно поднялся.

— Хорошо, что ты заперла дверь.

— Я не пыталась помочь тебе.

Минерва наблюдала за ним, направляющимся к ней, усмиряя свою панику, напоминая себе, что бежать бессмысленно. Нельзя поворачиваться к хищнику спиной и пытаться сбежать.

Герцог обогнул диван, и девушка повернулась к нему лицом. Он остановился перед ней, посмотрел ей в лицо — как будто изучал ее черты, запоминал каждую черточку.

— То, что ты сказала мне, чтобы я не целовал тебя снова?

Минерва напряглась.

— А что?

Ройс почти улыбнулся.

— Я не согласен.

Напряжение ее наполняло, девушка ждала, что он снова поцелует ее, но он этого не сделал. Ройс стоял и смотрел на нее, наблюдал за ней, словно это было игрой, и сейчас был ее ход.

Пойманная в ловушку его пристального взгляда, Минерва почувствовала жар его тела; в отчаянии, она попыталась найти какой-нибудь способ, чтобы отвлечь его.

— Что там с твоей невестой? Ты должен сделать объявление, как мы и говорили.

— Я веди переговоры. Между тем… — он шагнул вперед; инстинктивно Минерва отступила назад. — Я снова собираюсь поцеловать тебя.

Это то, чего она боялась. Ройс сделал еще один шаг — она снова отступила.

— На самом деле, — пробормотал он, сокращая расстояние между ними, — я собираюсь поцеловать больше чем один или два раза. И не только сейчас, но и позже: когда только захочется.

Еще один шаг от нее, еще один шаг к ней.

— Я намерен сделать это привычкой — целовать тебя.

Минерва быстро сделала еще один шаг назад, так как он продолжил наступать.

Его взгляд опустился к ее губам, потом посмотрел на нее.

— Я собираюсь потратить много времени, смакуя твои губы и рот. И тогда…

Ее спина уперлась в стену. Пораженная, Минерва подняла руки, чтобы задержать его.

Плавно, Ройс поймал их и сделал последний шаг. Прижал ее руки к стене по обеим сторонам от ее головы, опустил голову и осмотрел ей в глаза. Выдержал ее взгляд, не отрывая от нее взгляда.

— После, — его голос напоминал чувственное мурлыканье, — я собираюсь потратить еще больше времени, изучая все остальное. Всю тебя. Каждый сантиметр кожи, каждый изгиб, каждую впадинку. Я собираюсь узнать тебя лучше, чем ты сама себя знаешь.

Минерва не могла говорить, не могла дышать, не могла думать.

— Я собираюсь узнать тебя еще ближе, — он посмаковал слово. — Я намерен изучать тебя до тех пор, пока не останется ничего, чтобы еще можно было узнать. Пока не узнаю, что заставляет тебя задыхаться, стонать, кричать. И тогда я заставлю тебя делать все это. Часто.

Ее спина вдавилась в стену; он не прикасался к ней, но поднятые руки заставили разойтись полы его сюртука. Всего лишь дюйм разделял ее грудь от его груди, и она могла почувствовать его тепло. Она чувствовала его близость, манящую твердость мужского тела.

Все, что нужно было сделать — это переступить свою бессмысленную самостоятельность, чтобы получить необходимое облегчение.

Но…Минерва, сглотнув, заставила себя выдержать его взгляд, вздернула подбородок.

— Почему ты мне это рассказываешь?

Его губы изогнулись в улыбке. Его взгляд опустился, остановившись на ее губах.

— Потому что я думаю, что будет справедливо, что ты об этом будешь знать.

Девушка заставила себя рассмеяться. Задыхаясь.

— Вариси никогда не играли честно, и я не уверена, что ты вообще «играешь».

Ройс усмехнулся.

— Правда.

Его взгляд снова остановился на ее глазах.

Минерва поймала его.

— Так зачем это мне?

Герцог дьявольски приподнял бровь.

— Потому что намерен соблазнить тебя, и подумал, что это может помочь. Это сработало?

— Нет.

Ройс медленно улыбнулся, его глаза встретились с ее глазами. Он переместил свою руку. Проследив за ней взглядом, Минера увидела, что подушечками пальцев легли на ее запястье.

— Твой пульс говорит об обратном.

Его невозмутимое высокомерие заставило ее вспыхнуть. Сузив глаза, она посмотрела ему в лицо.

— Ты самый безжалостный, высокомерный, дьявольски…

Ройс заставил ее замолчать, накрыв ее губы своими губами, смакуя ее ярость; он безжалостно и коварно отвлекал ее.

Так, что ее тело начало плавиться. Минерва пыталась бороться, но не могла; расплавленный жар пронесся по ее телу, уничтожая благие намерения, запреты и оговорки.

Уничтожая здравый смысл.

Остался только голод — безжалостный, яростный, который он разбудил в ней.

Яростные прикосновения его языка, вес его тела, которым он прижимал ее к стене — это все, чего она хотела. Ее язык вступил в поединок с его языком; ее тело напряглось, но не для того, чтобы оттолкнуть его, а чтобы ощутить его жар, прижаться к нему.

Чтобы с ним утолить свой голод.

Смешать свое желание с его.

Объединить его, пока ни один из них не сможет вытерпеть.

Это сейчас было ее единственным желанием; разумная часть уступила место чувствам, освобождая ее страстную сторону, чтобы она взяла от него все, что может.

Выжимая из него каждую каплю наслаждения.

Он не предоставил ей выбора.

Она оставила ему еще меньше шансов.

Мысленно выругавшись, несколько мгновений Ройс прижимал ее руки к стене, по той причине, что он не доверял себе. Ей, когда она была опьянена страстью, он доверял еще меньше.

Ее женственное тело источало жар, ее грудь прижималась к его груди, искушая и соблазняя, мягкая упругость ее живота ласкала его уже налившуюся плоть.

Он не знал, что она ответит так, мгновенно погружая их в огонь страсти. Пожар угрожал сжечь его контроль.

Это открытие стало для него шоком. Контроль был жизненно необходим, не столько для него, сколько для нее.

Поэтому он боролся с искушением, пока она расточала свои ласки. Его здравый смысл прорвался сквозь туман и ласки.

Затем, наконец, Ройс понял, что ему делать.

С неутихающей страстью он продолжал ее целовать. Наклонив голову, умышленно сильнее вдавил ее в стену. Беспощадно.

Ройс не был удивлен, что вместо того, чтобы отступить, Минерва встретила его со страстью, принимая его огонь и желание.

На этот раз он был готов. Остановившись напротив нее, он использовал свои бедра, чтобы поймать ее в ловушку; выпустив ее руки из захвата, он опустил свои руки к ее груди, его пальцы стали расстегивать крошечные пуговицы на ее черном платье.

Девушка была настолько поглощена поцелуем, что не заметила, как он распахнул ее лиф. Одним движением он развязал тесемки на ее сорочке. Спустив ткань сорочки вниз, он положил руки на ее грудь. Минерва ахнула, когда он грубо сжал ее грудь, впился поцелуем в ее губы, снова и снова, наполняя ее рот, хотя его внимание было сосредоточенно на груди в его руках.

Делая так, как он давно хотел, наслаждаясь ощущением тонкой кожи, подушечкой пальца обводя сморщенный ореол, возбуждал ее еще сильнее.

Ройс почувствовал, как она задержала дыхание, когда он играл с ее сосками. Она беспокойно дернулась; он почувствовал как что — то изменилось внутри нее. Ее руки дрогнули, затем легли на ее плечи. Одна рука погрузилась в его волосы, судорожно сжав их, когда он ущипнул ее за сосок. Ее другая рука нежно проследила линию его щеки и подбородок.

Нежно удерживая его.

Первая его победа, но он хотел от нее гораздо больше, хотя и не получит сегодня вечером все, что от нее хочет.

Мужчина разорвал поцелуй. Прежде чем она успела как-то отреагировать, он губами прикоснулся к чувствительному месту за ушком, затем спустился вниз к ее горлу, уделив внимание месту, где билась голубая жилка, затем скользнул ниже, утверждая права — губами, ртом, языком, зубами — на то, где уже были его руки.

Откинув голову назад, закрыв глаза, Минерва ахнула, вздрогнула, почувствовала, как ее мысли и чувства сдались перед этой чувственной атакой. Ее губы на ее коже, влажный жар его рта, ласкающего ее ноющие соски, жесткие прикосновения его языка, вызывали жаркие мучения, когда он сосал вершинки ее грудей. В ее голове не осталось ни одной мысли.

Его зубы прикусили розовую вершину; боль и наслаждение пронеслись по ее телу.

Минерва хрипло дышала, ее мысли и чувства захлебнулись в потоке тепла; потребность, желание и страсть бушевали в ней, заставляя испытывать ее чувственный голод.

Ройс отступил назад, поднял голову. Его руки снова легли на ее грудь, его пальцы заменили губы, продолжая играть с ее сосками, отвлекая, пока он в полумраке смотрел на ее лицо…

Девушка чувствовала его взгляд, чувствовала, что он хочет увидеть ее глаза, но не хотела их открывать…она подняла тяжелые веки, заметив сквозь ресницы, что он смотрит на нее.

Его лицо стало жестче, суровее, чем она когда-либо видела у него, страсть и желание изменили его.

Ройс заметил, что она смотрит на нее, поймал ее взгляд.

Его рука оставила ее грудь и медленно провела вниз по ее телу. Выдержав ее взгляд, остановился на ее талии…его рука скользнула ниже, погладила ее живот, затем скользнула еще ниже. Шелест ее платья прозвучал словно предупреждение, когда он пальцами погладил плоть между ее бедрами.

Минерва вздрогнула, прикусила губу и закрыла глаза. Если бы она не опиралась на стену, то упала бы.

Его пальцы снова погладили, потом нажали, вдавливаясь в ее плоть; ее юбки не могли приглушить эту интимную ласку. Его рука на ее груди продолжала лениво ласкать ее, еще больше распаляя ее страсть, но она была сосредоточена на жаре, исходящим из местечка между бедрами, которое он ласкал.

Она прикусила губу, отчаянно вздохнув. Почувствовала, как его пальцы продолжили ласку, и снова прикусила губу, ее чувства буквально закрутило в водовороте.

Мужчина наклонился ближе, его пальцы продолжали гладить ее мягкую плоть. Он опустил голову и прошептал ей на ухо:

— Стони для меня, Минерва.

Девушка была уверена, что не должна этого делать, что это будет капитуляция, он не должен победить. Не открывая глаз, покачала головой.

Хотя она не могла его видеть, знала, что он усмехнулся, прежде чем сказать:

— Просто подождем. Ты будешь стонать.

Он был прав; она так и сделала. И не один раз.

Ройс знал много, он был экспертом, он был опытнее ее. Его пальцы гладили, дразнили, ласкали до тех пор, пока она не впала в отчаяние. С ее молчаливого согласия, он поднял ее юбки, и его рука, пальцы прикоснулись к ее обнаженной коже, гладя влажные, припухшие складки.

Потом она узнала, о чем он говорил. Обнаружила, что он может заставить ее стонать, заставить вздрагивать, пока она ждала освобождение.

Ройс проник пальцем в ее лоно, смело погладил ее и проник еще глубже, давая ей то, чего она так хотела.

Больше удовольствия, больше ощущений, больше наслаждения; скольжение его пальца, наполняющего ее плоть, заставило ее перейти черту, заставило парить.

Ее чувства разлетелись на осколки.

Мужчина накрыл ее губы своими губами, забирая ее дыхание, пока его пальцы гладили ее глубоко внутри. И ее мир разлетелся на осколки. Она сама распалась на мелкие части, огонь прошел по ее венам, словно осколки расплавленного стекла, сгорая под ее коей, прежде чем оказаться в ее животе.

Прошло несколько мгновений, прежде чем она смогла пошевелиться. Ее первой мыслью было то, что, если бы он не поцеловал ее, то она закричала бы.

Затем Минерва поняла, что убрал свою руку и опустил ее юбки. Ройс прислонился плечом к стене. Другая его рука по-прежнему томно ласкала ее обнаженную грудь.

Девушка заставила себя открыть глаза, повернула голову и посмотрела ему в лицо. Он наблюдал за своей рукой на ее груди, по почувствовав ее взгляд, поднял голову и посмотрел ей в глаза.

Она посмотрела на него, и то, что увидела…вздрогнула.

Ройс не пытался скрыть свои намерения; он позволил ей увидеть и понять ей.

Нахмурившись, посмотрел на нее. Минерва облизнула припухшие губы.

Прежде чем она могла сказать хоть слово, мужчина оттолкнулся от стены, провел рукой по груди, быстро застегнул пуговички, приведя ее одежду в порядок.

Ройс чувствовал ее взгляд на своем лице, но даже не глядя на нее, понял, что к девушке вернулся здравый смысл, и теперь она будет думать над тем, в какую игру он с ней играет.

Он не просто хотел чувствовать ее под собой, не просто хотел погрузить свою ноющую плоть в ее мягкое лоно, он хотел заявить на нее права. Он хотел ее в своей постели, желающую и жаждущую его прикосновений. Не потому, что он довел ее до той вершины, где она не знала, что делает. Ройс хотел увидеть ее в своей постели обнаженную, протягивающую к нему руки, раздвинувшую свои стройные ноги и приветствующую его в своем теле.

С полным осознанием своих действий и их последствий.

Мужчине нужно было, чтобы Минерва полностью и безоговорочно сдалась, она нужна ему была больше, чем для ежеминутного удовлетворения страсти. Если он возьмет ее сейчас, то это не принесет ему желанную награду.

Герцог был стратегом даже на этой арене.

Застегнув ей лиф, он посмотрел ей в лицо. Девушка наградила его хмурым взглядом. Ройс был уверен, что утром она придумает новый «план».

Минерва была частью их семьи с шести лет; сейчас ей двадцать девять. Не было ни одного шанса, что за последние годы, после смерти его матери, она не обзавелась любовником.

Это означало, что прелюдия, которой они предавались, должна была пробудить в ней страсть.

Женщины, даже те, у кого сексуальные потребности так же сильны, как и у него, могли гораздо дольше обходиться без этого, чем мужчины. Как если бы их страсть дремала, находясь в состоянии покоя.

Но как только их выводили из этого состояния, они захватывали полностью…

Все, что ему оставалось сделать — продолжить будить их, и она сама придет к нему.

Далее в его плане следовал перерыв, поэтому Ройс сделал шаг назад, чтобы проводить ошеломленную девушку к двери ее спальни.

Он остановился и отступил назад.

Минерва посмотрела ему в глаза.

— Ты не зайдешь.

Герцог усмехнулся, но согласно кивнул головой.

— Как пожелаешь. Я не собираюсь заставлять тебя.

Минерва почувствовала, как румянец набежал на ее лицо. В том, что произошло, возможно, он и был инициатором, но и она была равноправным участником в запрещенном действе. Но она, конечно, не собиралась спорить с тем, что он по-рыцарски повел себя. Высокомерно, как только могла, девушка кивнула.

— Спокойной ночи.

— До следующего раза.

Его шепот достиг ее ушей, когда она направилась в комнату. Вцепившись в дверь, Минерва обернулась и посмотрела назад. Решительно заявил:

— Следующего раза не будет.

Его мягкий смех скользнул по ее коже, словно тончайшая ласка.

— Спокойной ночи, Минерва, — он встретился с ней взглядом. — Спи спокойно.

Сказав это, Ройс направился в сторону своих апартаментов.

Девушка закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

Всего за одну минуту он заставил ее забыть обо всем.

Почувствовал свою власть над нею.

Небеса, помогите ей. Как она сможет бороться с ним?

И что более важно — как ей бороться с собой?

Глава 9.

Несмотря на то, что ночь выдалась беспокойно из-за мучившего его возбуждения, Ройс на следующее утро чувствовал себя вполне нормально, пока разбирал с Хэндли письма в кабинете.

Хотя него не было опыта в соблазнении женщин, которые его не хотели, или были неуверенны в себе, слава Богу, Минерва не относилась ни к одной из этих категорий. Чтобы убедить ее лечь в его постель, ему не потребуется сладких речей, уговоров или томных вздохов; прошлой ночью он был самим собой, завоевателем, о чем ей было известно, и ему все удалось. Превосходно.

Может быть, она пока еще не была в его постели, но он готов был поспорить, что она сейчас думает о нем. Размышляет.

Теперь дорога перед ним была свободна, и, как только он покорит ее, как только она осознает это, Ройс сообщит ей, что она должна стать его следующей герцогиней. Он готов был сделать ей предложение, но был непреклонен в том, что никакого вопроса не должно быть.

Чем больше он рассматривал свой план, тем больше он ему нравился; с такой женщиной, как она, чем больше нитей их связывало, прежде чем он поднимет вопрос свадьбы, тем лучше, меньше шансов, что она будет спорить. Гранд дамы могут быть уверены, что любая из леди из их списка, не задумываясь, приняла бы его предложение, но Минерва не входила в этот список, и — несмотря на ее замечание — он не был настолько высокомерен и тщеславен, чтобы воспринимать как должное то, что она примет его предложение.

Но герцог не собирался позволить ей отказать ему.

— Это все, чем вам предстоит заняться сегодня.

Хэндли, спокойный и целеустремленный молодой человек, сирота, которого рекомендовали Ройсу в Винчестерской гимназии, оправдал доверие, оказываемое ему Ройсом. Он занимался письмами и документами, с которыми они имели дело. Молодой человек взглянул на Ройса.

— Вы проси меня напомнить вам о Гамильтоне и особняке в Кливленде.

— Ах, да.

Герцог должен был решить, что делать со своим городским домом сейчас, когда он унаследовал фамильный особняк на Гросвенор-сквер.

— Скажите Джефферсу, чтобы он пригласил сюда мисс Честертон. И вам тоже лучше остаться. Понадобится отправить в Лондон письма и распоряжения.

После того, как молодой человек отправил Джефферса за Минервой, он вернулся к стулу, стоящему у стола Ройса.

Вошла Минерва. Увидев Хэндли, она улыбнулась ему, потом посмотрела на Ройса.

Никто не увидел бы в ее взгляде ничего необычного, но Ройс знал, что она настороженно наблюдает за ним.

Герцог вежливо ей кивнул и махнул рукой на стул.

— Мы должны обсудить прислугу для городского особняка, как лучше объединить людей из моего лондонского дома и фамильного особняка.

Минерва села, отметив, что Хэндли устроился на своем стуле с чистым листом бумаги и карандашом в руке, приготовившись внимательно слушать. Она посмотрела на Ройса.

— Вы упоминали дворецкого.

Мужчина кивнул.

— Гамильтон. Он у меня уже шестнадцать лет, и я не хочу его терять.

— Сколько ему лет?

Ройс, нахмурившись, посмотрел на Хэндли.

— Сорок пять?

Хэндли кивнул.

— Что-то около того.

— В этом случае…

Минерва рассказала о прислуге в Вулверстоне, тогда как Ройс и Хэндли поведали о небольшом штате прислуги, появившемся за годы изгнания. Герцог не хотел держать дом на Кливленд — роу, поэтому девушка предположила, что большая часть прислуги отправится в Вулверстон-холл.

— Как только вы женитесь и займете место в палате лордов, вы и ваша жена будете проводить в городе довольно много времени, и вам понадобится дополнительный персонал.

— Именно так, — Ройс улыбнулся, как будто что-то забавляло его, но заметив ее взгляд, вернулся к своим записям. — Таким образом, остается нерешенным вопрос с Гамильтоном. Я склоняюсь к мысли назначить его в Вулверстон-холл для помощи старине Бриджехорпу. В свое время он займет его место, как только Бриджерхоп уйдет в отставку. Пока мне придется ездить по разным имениям, я могу использовать Гамильтона, как личного дворецкого.

Девушка приподняла бровь.

— Тот, который будет путешествовать с вами?

— Он знает мои предпочтения лучше, чем кто-либо еще.

Минерва кивнула.

— Правда. И это позволит другим дворецким находиться на своих местах, не вызывая у них опасения за их места.

Ройс кивнул и посмотрел на Хэндли.

— Есть что-нибудь еще?

Хэндли покачал головой и бросил взгляд на Минерву.

— Ничего больше связанного с персоналом, — сказала она, — но у меня возникли вопросы насчет мельницы.

Ройс нахмурился.

— Прежде чем принять какое — либо решение, я поговорю с Фалуэллом и Келсо, — герцог посмотрел на Хэндли. — Известите их о том, что я хочу встретиться с ними завтра утром.

Хэндли кивнул, сделав пометку.

Вдалеке прозвучал звук гонга.

— Обед.

Минерва встала, с облегчением и некоторым удивлением отметив, что провела в компании Ройса два часа и ни разу не покраснела. Опять же, кроме первого оценивающего взгляда, он никак не проявлял своего внимания к ней.

Девушка улыбнулась Хэндли, когда он вместе с Ройсом встал.

Молодой человек улыбнулся в ответ. Собрав свои бумаги, он кивнул Ройсу.

— Я напишу письма, чтобы вы подписали их сегодня.

— Оставьте их на столе, я потом их подпишу.

Посмотрев на Минерву, Ройс махнул на дверь.

— Идите вперед, я присоединюсь к вам за столом.

Кивнув, девушка ушла, испытывая то, что, наверное, испытывала Красная Шапочка; избежать прогулки по коридорам в компании плохого волка, явно было мудрой мыслью.

Минерва удивилась, когда за обедом Ройс сел между леди Кортни и Сюзанной. Обед был неофициальным, холодные закуски стояли на серванте, при помощи лакеев и бдительным оком Ретфорда, гости накладывали понравившиеся блюда и выбирали себе любое понравившееся место за длинным столом.

В компании Гордона и Рохона Вариси, а также поразительно красивого Грегори Дебрайта, она достаточно отвлеклась, чтобы не думать о Ройсе и его происках. Минерва предполагала, что в течение дня, так как он Вулверстон, а она его кастелян, он собирался вести себя осмотрительно.

Обед закончился, и девушка вместе с ними вышла в холл. Сзади к ней подошел Ройс.

— Минерва.

Когда она, замерев, повернулась к нему, приподняв бровь, он сказал:

— Если вы свободны, то я хотел бы взглянуть на мельницу. Я лучше пойму проблему, если увижу все своими глазами, прежде чем встречусь с Фалуэллом и Келсо завтра.

— Да, конечно, — она была той, кто призывал решить этот вопрос немедленно. — Сейчас?

Герцог кивнул и махнул в сторону западного крыла.

Они направились по коридору, голоса других стали стихать, по мере того, как они удалялись от них. Коридор привел их к холлу в северной части, в которой находилась дверь, ведущая в сад и за его пределы.

Трава и кустарник вели к большим фруктовым деревьям. Они произрастали по обеим сторонам гравийной дорожки, по которой они сейчас шли. Впереди виднелась мельница, построенная на реке; с одной стороны ее закрывали ивы. Она находилась достаточно далеко от замка, чтобы некому не мешать, но и до нее можно дойти пешком.

Когда они приблизились, Ройс стал изучать мельницу, которая состояла наполовину из камня, наполовину из дерева. Он стоял возле бешенного потока воды, которая падала при вращении с большого колеса.

Мельница располагалась на холме, в северо-западном направлении от замка, на западном берегу, который был выше восточного. Мельница состояла из двух уровней. В западной части было больше камня, балок, рычагов и шестеренок, которые связывали его с водяным колесом.

Восточная сторона, к которой подошли Ройс и Минерва, была ниже, на ней были балки, которые поднимали и опускали большое водяное колесо; его можно было снять, так как когда растает снег, хлынет поток воды. В восточной части также находились ящики и шкафы для хранения, деревянные перила, идущие вдоль потока воды.

Первый урожай кукурузы уже перемололи; второй урожай еще не был собран. На данный момент мельница не работала и стояла пустой.

— Проблему не трудно увидеть.

Минерва ступила в полумрак. Мельница была без окон, но свет просачивался сквозь открытые дверные проемы. Дверей было три. Одна была той, через которую они вошли, две другие находились на западной стороне.

Ройс последовал за ней; ящики и шкафы образовали левый ряд, наружная стена из дерева и камня была справа от него. Шум падающей воды усиливался внутри. Шкафы были мужчине по плечо; когда он оглянулся, посмотрев через них, его взгляд упал на дерево в западной стороне.

Впереди, где закончились шкафы, Минерва остановилась на месте, где соединялись части мельницы.

Герцог кивнул на трап.

— Что-то новое.

Там всегда лежала планка, но та, которую он помнил была просто из досок, а не состояла из доски перегородками и рельсами на одной из сторон. Остановившись рядом с Минервой, Ройс изучал тросы, шарниры и шкивы, прикрепленные к планке, соединяющей его с западной стороной.

— Это даже убирается в сторону.

Для того, чтобы поднять и опустить водяное колесо, приходилось полностью убирать доску.

— После того, как заменили старые доски три раза — вы знаете, как часто они падают именно во время работы — Хэнкок спроектировал это, — Минерва перебралась через узкую платформу. — С тех пор он не ремонтировал ее.

— Достойное улучшение.

Ройс последовал за ней.

— Что мы могли бы сделать и здесь.

Минерва перебралась на западную сторону, в центре которой стоял массивный шлифовальный камень, поддерживаемый каменным столбом, уходящим в землю.

Обведя взглядом пустую площадь, Ройс подошел к жерновам, затем посмотрел на нее.

— Как я уже говорила, — продолжила Минерва, — потому, что мы должны держать открытыми двери все время, и зимой, и летом, мы ничего не можем здесь хранить. Кукурузу перемалывают, собирают в мешки и отвозят каждый день либо в хранилище в замке, или обратно к фермерам. Если мы закрываем дверь, чтобы сюда не попали животные, кукуруза начинает плесневеть на следующий день. Это достаточно плохо, но пытаться к тому же сохранить зимой жернова — нескончаемый бой. Независимо от того, что мы пробовали делать, каждую весну приходится тратить несколько недель на подготовку, прежде чем использовать мельницу без риска для кукурузы.

— Снова плесень? — он посмотрел на стену.

— Плесень, грибок. Были даже грибы, которые росли на муке.

Проведя рукой по стене, герцог поморщился.

— Слишком сыро.

— Если мы закрываем двери, то она начинает даже капать.

Ройс посмотрел на нее.

— Так что вы предлагаете?

— Хэнкок согласился с тем, что если мы сделаем деревянную стену, отгораживающую поток воды и засмолим ее, то сделаем ее водонепроницаемой. Также необходимо заполнить дыры в наружных стенах и крыше, а также укрепить дополнительными досками двери, чтобы остановить попадание влажного воздуха. Хэнкок, так же как и я, рекомендует поставить стекла над южной дверью, так чтобы через них проникало солнце. Оно поможет сохранить внутри тепло и сделать помещение сухим.

Ройс посмотрел на дверь.

— Закройте эти двери.

Мужчина махнул рукой на дверь в северной части мельницы, затем на другую — в южной части. Ройс подождал, пока нахмурившаяся Минерва, закрыла обе двери.

Солнце, проникающее через дверь в восточной стороне, не доставали сюда. Ройс направился к южной двери. Открыл, затем медленно закрыл ее, наблюдая, как полоса солнечного света превращается в тонкий луч.

Закрыв дверь полностью, он направился назад, прослеживая луч солнца, который доставал до жернова. Остановившись, посмотрел назад, в сторону двери, стену над ней.

Минерва подошла и стала с ним рядом.

— Сколько, по расчетам Хэнкока, понадобится стекла?

Стекло было дорогим.

— Он говорит, что, по крайней мере, две панели, по одной над каждой дверью. По крайней мере, вполовину ширины дверей.

Минерва посмотрела, как Ройс изучает стену. Мужчина повернулся и посмотрел на жернова.

— Лучше было бы застеклить как можно больше стены.

Девушка удивленно моргнула.

Герцог посмотрел на нее, приподняв бровь.

Минерва быстро кивнула.

— Это определено намного лучше.

Сама она не предложила этого потому, что не думала, что он согласится с этим предложением.

Легкая усмешка подсказала ей, что он догадывается об этом, но мужчина просто сказал:

— Хорошо.

Обернувшись, снова посмотрел на жернова, осматривая все вокруг.

Она посмотрел на стену над дверью, прикидывая размер стекла, затем решила посмотреть на северную дверь, повернулась и шагнула — к Ройсу.

В его объятия.

Девушка была удивленна.

Ройс — нет.

Последнее, что она заметила — блеск в глазах и торжествующая улыбка, что они одни на мельнице, вдали от замка и двери закрыты…

Ройс поцеловал ее. Несмотря на хаотичные мысли, она была предупреждена об опасности. Она попыталась сопротивляться, во всяком случае, намеревалась это сделать. Пыталась заставить себя отстраниться, когда его руки обвили ее талию, пыталась заставить себя оттолкнуть его, упираясь ладонями ему в грудь…

Ничего не произошло. Долгое мгновение она стояла, позволяя целовать себя, смаковала давление его губ на ее губы, их тепло, близость его тела. Он притянул ее ближе, его тепло манило ее… она не могла поверить, что это происходит снова. Что он снова ее целует.

Вдруг поразительно ясно Минерва поняла, что это не верила в то, что произошло прошлой ночью. Она была осторожна и бдительна сегодня, не позволяя сегодня себя признаться в том, что произошло в утренней гостиной прошлой ночью.

Так что это должно было произойти снова.

Прежде чем ее охватила паника, и она начала сопротивляться, его губы стали жестче и заставили ее губы приоткрыться. В то мгновение, когда это произошло, его язык проник в ее рот, и девушка отчетливо почувствовала его намерение, поняла, что у нее нет надежды остановить его, по крайней мере, половина нее этого не хотела.

Слишком сильно хотела его. Хотела узнать, почувствовать, смаковать его и все, что он мог ей дать, удовольствие, которое мог ей доставить

Открыть себя для него, чтобы изучить то, что почувствовала прошлой ночью, следовать за страстью, воплощая ее мечты…такие, как эта.

С ним.

Минерва почувствовала темный шелк его волос, скользящих под ее пальцами, поняла, что снова целует его в ответ. Он снова смог соблазнить ее. Ройс не прикасался к ней, играя с ней.

Это была игра. Внезапное чувство радости охватило ее, и она прижалась к нему. Осмелев, погладила своим языком его язык.

Девушка почувствовала его смешок, затем он вернул поцелуй. Его рот, губы, язык творили такие вещи, которые должны быть запрещены. Он крепче обнял ее, вжимая в свое тело. Его руки стали гладить ее тело, обводя изгибы, прижимая ее бедра к своим. Его напряженная плоть вдавливалась в ее мягкий живот.

Потерявшись в его поцелуе и объятиях, Минерва почувствовала, что тлеющий огонек внутри нее превратился в бушующее пламя. Чувствовала, как оно разгорается все сильнее, распространяется по всему ее телу, поглощая и становясь ее частью. Почувствовала, как ее захватил огненный вихрь.

В какой-то момент его руки стали медленнее; сжав ее талию, он потянул ее к жерновам.

В следующий миг девушка поняла, что лежит на спине, на грубом камне, ее лиф расстегнут, а Ройс наслаждается ее обнаженной грудью, более искусно и внимательно, чем прошлой ночью.

Мужчина посмотрел на плоть, которую ласкал, и дымка удовольствия окутала Минерву. Она оказалась в ловушке и е могла отрицать, что охотно сдалась в плен.

Она задыхалась; была уверенна, что застонала. Ее руки лежали на его плечах; она не могла ими пошевелить. Его темные глаза не отрывались от нее; она чувствовала жар его взгляда, скользящего по ее обнаженной коже.

Его лицо — квадратный подбородок, широкий лоб, нос и линия губ — кричало о неимоверной страсти, удерживая ее.

Это должно случиться; признание заставило ее извиваться под ним.

Ройс посмотрел ей в лицо; его взгляд встретился с ее взглядом, затем он снова вернулся к ее груди. Опустил голову и заставил пламя гореть еще сильнее.

Минерва не собиралась протестовать, когда мужчина задрал до талии ее юбки. Прикосновение прохладного воздуха к ее коже, должно было охладить ее, но вместо этого она продолжала гореть.

Девушка тосковала по прикосновение его руки к сокровенному местечку между ее бедер; когда он прикоснулся там, она облегченно вздохнула. Всхлипнув, сжала пальцами его плечи, ее тело выгнулось, умоляя, чтобы он гладил, ласкал, дразнил…

Она хотела снова почувствовать его пальцы внутри себя. Или…ее всегда интересовало, почему женщины жаждали, чтобы жесткая, тяжелая мужская плоть проникала в них, какое безумие охватывало их, что они принимали это в себя…теперь она знала.

Минерва знала, хотела ощутить, но никогда не думала, что это произойдет.

Задыхаясь, больше не контролируя себя, она пыталась найти способ донести до него, что она горит от настойчивого желания. Ройс выпустил ее измученный сосок, поднял голову и скользнул вниз по ее телу. Она ахнула, когда почувствовала, как его горячие губы прикасаются к ее животу.

Девушка почувствовала, как его язык ласкает ее кожу. Вздрогнув, Минерва закрыла глаза, запустила одну руку ему в волосы, чувствуя, как его пальцы гладили ее плоть между бедер, задавая ритм.

Она попала в паутину горячего восторга, огненного удовольствия, которое он заставлять бежать по ее венам. Она смутно осознавала, что он раздвинул ее бедра пошире.

Прорвавшись сквозь дымку, она почувствовала его взгляд. Открыв глаза, Минерва из-под ресниц наблюдала за тем, как Ройс изучает и исследует пальцами ее влажную, припухшую плоть.

Посмотрев на его лицо, девушка увидела в суровых чертах всепоглощающее намерение обладать ею, отметить, что она принадлежит ему.

Это заставило ее задыхаться, украв дыхание.

— Готова ли ты закричать?

Он не смотрел на ее лицо, не встречался с ней взглядом. Минерва нахмурилась; она еще не кричала, если только мысленно.

Взглянув вверх, Ройс мимолетно встретился с ней глазами, опустил голову. И заменил свои пальцы губами.

Минерва задохнулась, выгнулась, попробовала отстраниться, но он ее крепко держал, чтобы на коленях лизать и смаковать ее плоть.

Ощущать ее вкус. Осознание этого заставило ее стонать. Закрыв глаза, Минерва откинула голову назад, пытаясь справиться, не имея другого выбора, кроме как, сжав в кулаке его волосы, отдаться волне острого наслаждения, пронзившей ее.

Мастерски он создал волну страсти, которая окунала ее в бурю наслаждения.

Девушка попыталась сдержать крик, когда кончик его языка погладил ее тугой бутон желания. Ее бедра стали подрагивать, а его язык продолжил ее ласкать…

Ее спина выгнулась, когда его язык проник в ее лоно.

Минерва вскрикнула, когда он глубже погрузился в нее.

Вздрогнув, она распалась на тысячи осколков, пока его рот ласкал ее.

Будто огненный шторм прошел через нее, оставив измученной и удовлетворенной. Стоя на коленях, Ройс продолжал пить ее нектар, наслаждаясь постепенным расслаблением ее мышц, после огненной волны, которая прокатилась по ней.

Наконец, он отодвинулся, посмотрел ей в лицо и улыбнулся.

Аккуратно застегнул ее корсаж. Движением руки опустил ее юбки, закрыв длинные стройные ноги. Не было никакого смысла мучить себя; это не его кровать.

В войне тактика и стратегия — превыше всего.

Встав, Ройс открыл северную дверь, и только после того, как убедился, что ее юбки одернуты, распахнул южную дверь. Заходящее солнце проникло в мельницу; не обращая внимания на боль в паху, посмотрел на замок. Он знал, что балконы закрыты для гостей, но обследовал нижние окна и деревья. Возвращаясь в замок, они будут в безопасности от любого заинтересованного взгляда, пока они не дойдут до стены.

Учитывая тот факт, что он хотел, чтобы она согласилась на свадьбу только потому, что хотела его так же сильно, как желал ее он сам, необходимо было сохранить их связь в тайне; Ройс решил, что никакое давление со стороны общества не должно вмешиваться в их отношения. Успокоившись, он вернулся к ней.

Моргнув, Минерва пришла в себя. Он взял ее за руку и поставил на ноги, придерживая, пока она не сможет идти рядом с ним.

Герцог вывел ее на солнце, направляясь обратно к замку по тропинке, которая шла вдоль берега.

Минерва чувствовала себя…странно. Свет округ нее переливался и светился. Ее ноги были довольно слабыми.

Девушка теперь знала, что Ройс был экспертом в этой игре. Интересно, почему он не воспользовался ее молчаливым согласием и не достиг своего освобождения.

Все сводилось к ласкам ее тела, которые заставляли ее покраснеть.

На ее щеках появился румянец. Она мысленно нахмурилась; она была еще слишком слаба, чтобы контролировать выражение своего лица.

— Потому что я хочу, чтобы ты лежала обнаженная в моей постели, — ответил он, идя рядом с ней и не отрывая взгляда от замка. — Там я собираюсь впервые погрузиться в тебя, наполнить собой.

Всплеск раздражения придал ей достаточно сил, повернуть голову и, сузив глаза, посмотреть на ее профиль. Ройс легко усмехнувшись, покосился на нее.

Минерва посмотрела в его темные, как грех, глаза, и обнаружила, что ей нечего сказать ему. Они достигли моста через реку. Освободив свою руку, девушка потянулась к перилам. Ей нужно расстояние между ними.

— Рискую показаться самодовольным, но у меня сложилось впечатление, что ты не привыкла в жизни…к маленьким тонкостям.

Его тон ясно давал понять, что он имеет в виду; маленькие жизненные тонкости, в самом деле!

— Конечно, нет. Я была компаньонкой твоей матери и кастеляном твоего отца последние одиннадцать лет. Зачем мне знать такие вещи?

Девушка взглянула на него, и заметила слегка озадаченный, немного насмешливый взгляд.

Это же отразилось и в его голосе, когда он сказал:

— Странно, что это обстоятельство и вызвало мной вопрос.

Минерва смотрела прямо перед собой, чувствуя его пристальный взгляд.

— Я так понимаю, что ваши бывшие любовники были…скажем так, лишены воображения?

Ее бывших любовников не существовало, но девушка не собиралась говорить об этом кому-то, кто знал столько женщин, что не мог их сосчитать. Буквально.

То, что он эксперт в области отношений между мужчиной и женщиной не смог определить ее неопытность, вызывало смутное чувство радости. Она мысленно перебирала в уме подходящие кандидатуры. Когда они сошли с моста и направились вниз по тропинке, приближаясь с каждым шагом к замку, взяв себя в руку, Минерва склонила голову.

— Я думаю, что немногие мужчины столь талантливы, как ты.

Она не сказала ни слова неправды, и если она дала лишний повод ему покрасоваться, тем лучше.

После е фиаско днем, Минерва не даст ему более серьезную пищу для размышлений. Он думал, что у нее были любовники.

Опять же, Вариси были подлыми, коварными и абсолютно не заслуживали доверия, когда заходила речь о чем-то, чего они хотели; Ройс вполне был способе сделать ей комплимент в надежде, что она смягчится.

Там, где он прикоснулся, она была уже достаточно мягкой.

Поздно ночью, когда луна уже освещала мягким светом каждое дерево и камень, Минерва стояла у окна своей спальни и, скрестив руки на груди, устремила невидящий взгляд на открывающийся пейзаж.

Дверь была заперта; девушка подозревала, что Ройс может открывать замки, так что она оставила ключ в замке, просто чтобы быть уверенной.

Весь вечер девушка общалась с дамами, в переносном смысле цепляясь за их юбки. Хотя ее спальня находилась напротив утренней гостиной герцогини и не так далеко от апартаментов Ройса и его кровати, она следовала за другими по пятам, остановившись у двери своей комнаты только тогда, когда другие дамы направились к своим комнатам в восточном крыле.

Ройс заметил ее уловку, но сделал вид, что ничего не произошло.

Ей явно придется пойти против него.

Разговоры собравшихся после ужина дам, прежде чем мужчины присоединились к ним, напомнили ей о том, что она должна держаться от него подальше; все гадали, ожидая, кого же герцог выбрал в качестве своей невесты.

Они ожидали услышать об этом со дня на день.

И где она окажется потом?

— Черт бы побрал всех Вариси! — пробормотала она, выпуская часть своей ярости.

Она знала, что он, как и все; чего она не знала и о чем не подозревала, так это то, что взяв ее идиотское увлечение — одержимость, а так же несколько похотливых поцелуев и запретных ласк, и превратил в откровенное желание.

Пламенное желание, вроде тех, которые заставляли гореть.

Минерва чувствовала себя так, будто постоянно тлеет, и достаточно лишь маленькой искры, чтобы ее зажечь. Если он поцелует ее или прикоснется к ней, она знает к чему это приведет. Он даже сказал ей об этом: герцогская кровать.

— Хм!

Несмотря на желание — теперь, благодаря его опыту, еще более отчаянному — плоти, осуществление всех причудливых фантазий, о которых она когда-либо мечтала, несмотря на ее желание лежать под ним, была одна вещь, заслужившая внимания и заставляющая ее придерживаться первоначального плана держаться от нее, как можно дальше.

Если бы она превратила…любовь-одержимость-тлеющее желание в нечто большее?

Если бы он превратил…

Если она когда-нибудь совершит что-нибудь настолько глупое, как влюбиться в Вариси, и в герцога в частности, она заслуживает каждой доли страданий, что гарантировано последуют потом.

Вариси не любят. Весь высший свет знает об этом.

В случае с Ройсом было широко известно, что его любовные отношения не длились долго, что он неизбежно меняет дам, не испытывая ни к одной какой-либо привязанности. Он был Вариси до кончиков пальцев, и никогда не утверждал обратного.

Влюбиться бы в такого человека было бы глупо. Минерва подозревала, что для нее это было бы равносильно самоубийству.

Поэтому она не собиралась — не могла себе позволить поддаться его соблазнению, если, конечно, так можно назвать его игру.

И тогда, как она могла скрестить мечи в поединке с мастером, у нее была отличная идея, как избежать соблазнения. Сказать по правде, он сам подсказал ей эту идею.

Нахмурившись, она рассматривала пути отступления и средства достижения этого. Она не догадывалась, когда остановилась на нем, что он сработает не так, как она рассчитывала.

Глава 10.

На следующее утро Минерва начала осуществлять план по защите своего сердца от соблазна влюбиться в Ройса Вариси.

Ее план был прост: она должна держаться как можно дальше от герцогской кровати.

Минерва знала Ройса; он упрям, как мул. Учитывая, что он заявил, что хочет увидеть ее в своей постели, то пока она находится вдали от герцогских апартаментов и постели, ей ничего не угрожает.

После того, как позавтракала с другими гостями, девушка по своему обыкновению направилась не в утреннюю гостиную герцогини, а, направив сообщение в конюшню, отправилась в кухню, где наполнила корзину печеньем и вареньем, приготовленном из фруктов, растущих в герцогском саду. Затем она направилась на конюшню.

Пока она ожидала, когда приготовят коляску, перед ней остановился Меч, на котором сидел Ройс.

Успокоив коня, герцог посмотрел на нее пронзительным взглядом.

— В деревню?

— Некоторые фермерские семьи нужно навестить.

— Где?

— По пути в Блайндбурм.

Ройс посмотрел на Меча. Он уже долго катался на нем, и потребуется еще одна лошадь, если он собирается последовать за ней; жеребец не сможет везти на себе двух всадников и корзину.

Мужчина взглянул на девушку.

— Если ты подождешь, пока запрягут двуколку, то я отвезу тебя туда. Мне нужно встретиться с этими фермерами.

Минерва подумала, потом кивнула.

— Хорошо.

Герцог спешился, отдал несколько распоряжений Генри и грумам, чтобы они подготовили его двуколку и распрягли Меча.

Когда коляска была готова, он взял у нее корзину и устроил под сиденьем, затем подал девушке руку; устроившись на сиденье, она посмотрела на дьявольских лошадей. Наблюдая за ними, он не сможет уделить ей внимания.

Соблазнить ее.

Ройс устроился рядом с ней и взмахом руки заставил серых тронуться с места. Двуколка покатила со двора.

Через двадцать минут они подъехали к группе коттеджей, которые стояли на склоне холма. Ройс был рад, что его пара поднялась сюда без каких-либо травм.

Герцог направил лошадей на площадку между тремя коттеджами. Из дверей каждого дома появились дети, некоторые буквально выскочили из окон. Все они широко раскрыли глаза от удивления. Мальчишки обступили серых, с любопытством рассматривая их.

— У-у! — выдохнул один мальчишка. — Могу поспорить, они очень резво идут.

Минерва спустилась вниз и взяла корзину. Поймала взгляд Ройса.

— Я долго не задержусь.

Внезапно на него обрушилось чувство, которое очень походило на панику, из-за «остаться на растерзание парочке детей в течение нескольких детей».

— Как долго это «не слишком долго»?

— Полчаса, не больше.

С легкой улыбкой на губах, Минерва отправилась к коттеджам. Все дети дружно приветствовали ее:

— Доброе утро, мисс Честертон.

Девушка ответила им, и их внимание снова переключилось на него, точнее на его лошадей.

Ройс изучил пеструю компанию, которая подбиралась к нему все ближе. Возраст детей был разным: от маленьких до тех, кто уже мог работать. Он имел мало опыта в общении с детьми разного возраста; он не знал, что им сказать.

Их нетерпеливые взгляды переместились с лошадей на него, но заметив, что за ними наблюдают, снова вернулись к лошадям. Ройс пересмотрел вывод, сделанный им ранее; он интересовал их, но разглядывать лошадей было проще.

Он был их герцогом, они — его будущие работники.

Мысленно подпоясавшись, медленно двигаясь, Ройс затянул пояса, выбрался из двуколки и направился к мордам лошадей. Некоторые дети были совсем маленькими и загоревшими. Несмотря на то, что стояла тишина, это обнадеживало.

Толпа отступила на шаг или два, юноши и девушки поклонились ему. Младшие не знали что им делать и почему. Одна из девушек прошипела недоумевающему младшему брату:

— Он новый герцог, бестолочь.

Ройс сделал вид, что не слышал этого. Приветливо всем кивнув, положил руку на морду серого и погладил его.

Спустя мгновение случилось…

— Вы на них ездите верхом, ваша светлость? Или их запрягают только в двуколку?

— Вы участвовали на них в гонках, ваша светлость?

— Это парная двухколесная двуколка или фаэтон, ваша светлость?

— Как быстро они идут, ваша светлость?

Герцог почти уже скал им, чтобы оставили обращаться к нему «ваша светлость», но вовремя остановился, поняв, что это прозвучит, как выговор. Вместо этого стал отвечать на их вопросы спокойно и терпеливо.

К его удивлению, тот подход, который он использовал при общении с лошадями, сработал и с детьми. Они расслабились, и Ройс воспользовался шансом расспросить их об этом маленьком поселении. Минерва рассказала ему о семьях, живущих в коттеджах. Мальчишки подтвердили, что дома только пожилые женщины, все остальные — взрослые и молодежь — работают в поле или в кузнеце, которая расположена дальше по дороге. Сами они не учились в школе, так как поблизости не было ни одной; читать и считать их учили пожилые женщины.

После нескольких минут такого разговора лед тронулся, и дети осмелились спрашивать о нем самом.

— Мы слышали, — сказала парень, который считал себя старшим, — что вы в Лондоне работали на правительство, были шпионом!

Это герцога удивило; он думал, что отец причину, по которой его не было, сделал страшной тайной.

— Нет, глупенький! — старшая девочка покраснела, когда Ройс и все остальные посмотрели на нее, но храбро продолжила. — Мама сказала, что вы руководили шпионами, и способствовали свержению Бонни.

— Ну…не я сам. Люди, которыми я руководил, выполняли воистину опасные вещи, и, да, они способствовали падению Наполеона. Но Веллингтон, другие генералы и наша армия тоже добивались этой цели.

Естественно, они восприняли это, как приглашение, поговорить о его миссии; заимствуя рассказы о подвигах других, легко удерживал внимание детей. Они были довольны и хотели узнать, шутит ли он, или, на самом деле видел, как вели закованного в цепи Наполеона.

После того, как доставила варенье и познакомилась с новым членом семьи, Минерва с вцепившимся в ее волосы младенцем, воркуя, подошла к окну, чтобы рассмотреть глаза ребенка, выглянула в окно — и напряглась, собираясь выбежать на улицу и спасти сестер и братьев ребенка.

Или Ройса, в зависимости от ситуации…найдя самого влиятельного лорда Англии, который стоял возле лошади и рассказывал детям истории, она расслабилась и, улыбаясь, поворковала еще над ребенком.

Бабушка ребенка подошла к окну. Она тоже посмотрела на то, что происходило снаружи. Приподняла удивленно брови. Спустя мгновение, она сказала:

— Если бы я не видела схожих фамильных черт с последним герцогом, то, глядя на это, решила бы, что кукушка подбросила своего птенца в герцогское гнездо.

Улыбка Минервы стала шире; идея о том, что Ройс — кукушка…

— Он определенно родился и вырос Вариси.

Старуха усмехнулась.

— Да, без сомнения, мы все будем запирать своих дочерей. И еще… — она отвернулась от окна и направилась к прерванной работе. — Если бы на его месте оказался его отец, то своим рыком разогнал всех сорванцов, просто потому, что может это сделать.

Минерва не могла с этим не согласиться, но Генри, отец нынешнего герцога, никогда не вступал с ней в пререкания.

Тем не менее, девушка решила не искушать судьбу. Вручив малыша бабушке, взяв свою корзинку, она начала прощаться с пожилой женщиной, когда дверной проем загородила какая-то тень. Ройсу пришлось сильно пригнуться, чтобы войти в дом.

Три женщины сразу же поприветствовали его реверансами; Минерва быстро представила их, прежде чем он спросил, что они делают.

Легко кивнув женщинам, герцог посмотрел на пустую корзину в руках девушки и забрал ее. Но прежде чем он успел что-то сказать, пожилая женщина вышла вперед, чтобы показать ему своего внука.

Минерва задержала дыхание, почувствовала его желание сделать шаг назад, но он остался стоять на месте. Он кивнул на официальное приветствие пожилой женщин, затем повернулся, чтобы уйти, но не решился.

Ройс протянул руку и коснулся пальцем пухлой щечки ребенка. Малыш пускал пузыри и бил по воздуху крошечными кулачками. На лице женщины появилась широкая улыбка.

Минерва заметила, что поступок Ройса заставил смягчиться и других женщин. Затем мужчина посмотрел на нее.

Девушка показала на корзинку.

— Мы должны идти.

Согласно кивнув, герцог склонил голову перед другими женщинами.

— Дамы.

Повернувшись, он вышел из коттеджа.

Обменявшись впечатлениями с женами фермеров, Минерва последовала за ним. Пока она добиралась до его двуколки, увидела и услышала достаточно, чтобы понять, что дети перестали его бояться. В их глазах светилось даже не благоговение, а поклонение герою.

Его отец не общался с простыми людьми; он общался с ними на расстоянии, посредством Келсо и Фалуэлла, лично встречаясь, только в крайнем случае. Поэтому обычно разговаривал только с главой семьи.

Оказалось, Ройс отличается от него. Он не использовал настойчивость отца в вопросах расстояния между герцогом и простым народом.

Положив корзину под сиденье, мужчина подал ей руку. Взяв поводья из рук старшего мальчишки, присоединился к ней. Не говоря ни слова, она наблюдала затем, как он руководил детьми. Изумленно застыв, они наблюдали за тем, как он развернул двуколку, подстегнул пару и, крикнув на прощание, направился по дороге вниз.

Когда коттеджи остались позади, вокруг них воцарился мир и спокойствие холмов. Напомнив себе о своей цели, Минерва быстро сказала:

— Недалеко от этой деревушки есть еще одна, возле Шилмура, там возникли проблемы.

Девушка встретилась с его жестким взглядом, когда он повернулся в ее сторону.

— Мы должны взглянуть на нее.

Мгновение Ройс удерживал ее взгляд, затем с концентрировал свое внимание на лошадях. Единственным его ответом было ворчание, но когда они спустились со склона, повернул лошадей на запад, в сторону Шилмура.

Единственное место, как считал Минерва, которое нельзя было назвать укромным.

Откинувшись на спинку, девушка спрятала улыбку. Пока она будет избегать обстановки, где может остаться с ним наедине, чем Ройс может воспользоваться, она будет в безопасности. И тогда он не сможет продвинуться вперед.

Ранним вечером Ройс вошел в свою гардеробную и начал раздеваться, тогда, как Тревор наполнял ванну, принесенной в ведрах, горячей водой.

Его настроение можно было назвать мрачным. Минерве удалось заполнить весь их день. Они провели в небольшой деревушке возле Шилмура довольно долго. Они приехали, едва успевая освежиться и переодеться перед ужином.

После наблюдения за заключительным этапом ремонта коттеджа, а также непосредственном участии сборки механизма для накачивания воды из колодца, он нуждался в ванной.

Мужчины решили сегодня не идти на работу в поле, а взялись за починку строений до наступления зимы; когда он и Минерва приехали, они чинили стены. Их идея по поводу починки крыши могла привести к катастрофе, если бы он не вмешался и не переделал все. Теперь есть шанс, что крыша выдержит вес снега, который выпадает в достаточно количестве в этих краях.

Не обидевшись на его вмешательство, и мужчины, и женщины были благодарны ему. Они накормили их обедом: сидром с толстыми ломтями сыра и свежеиспеченного ржаного хлеба. Они были еще больше поражены, когда он скинул сюртук, закатал рукава и принялся за работу вместе с ними, разбирая и переделывая механизм. Ройс был выше и сильнее любого из присутствующих там мужчин.

Все радовались, когда из женщин первой набрала свое ведро.

Они с Минервой уезжали, слыша благодарность людей, но он видел, как удивленны и заинтригованы сельчане. Очевидно, его способ общения с ними сильно отличался от общения с его отцом.

Минерва сказала, что он не должен быть похожим на своего отца; теперь он доказывал правильность ее точки зрения. Она должна быть довольна…и она была. Ее поездки позволили ей выиграть день в той игре, которую они вели.

Исход этой войны был предрешен; он не сомневался, что она окажется в его постели. Почему она так решительно сопротивляется, остается загадкой. И проблемой.

Сняв сапоги, Ройс избавился от бриджей и чулок. Обнаженный, он забрался в ванну и стал наблюдать за кругами, идущими по воде.

Минерва была первой женщиной, с которой ему приходилось бороться даже в самых незначительных вещах. Несмотря на постоянное раздражение, Ройс не мог отрицать, что нашел погоню-вызов не менее интересной.

Мужчина посмотрел вниз. Было столь же невозможно отрицать, что он нашел девушку и ее вызов возбуждающим.

Опустившись в воду, он откинул голову и закрыл глаза. Может быть, день и остался за ней, но ночь будет его.

Войдя в гостиную, Ройс ощущал себя серым волком, ожидающим ужина. Найдя взглядом Минерву, стоящую возле камина в траурном платье со скромным декольте, он поправил себя: голодным волком, ожидающим свой ужин.

Герцог направился к ней. Не дойдя до своей цели, он понял, что что-то затевается. Его сестры и кузены в волнении переговаривались друг с другом, создавая вокруг него шум.

Подозрения начали формироваться до того, как он добрался до Минервы. Маргарет стояла рядом с ней; когда он подошел к ним, его старшая сестра повернулась к нему, ее лицо сияло. Он и забыл, что она может быть такой.

— Ройс, Минерва сделала чудесное предложение.

Герцог знал, что не будет разделять восторг Маргарет.

— Пьесы, пьесы Шекспира. Нас достаточно, чтобы играть каждый вечер, развлекаясь до ярмарки. Аурелия и я считаем, что прошла уже неделя с похорон, и так домашний вечер не вызовет никаких возражений со стороны общества, — Маргарет посмотрел на него, в ее темных глазах был азарт. — Что ты думаешь?

Ройс думал, что его кастелян была очень умна. Он посмотрел на нее; она спокойно встретила его взгляд, в ее глазах не было злорадства.

Сюзанна, а в особенности Маргарет и Аурелия, обожали любительские спектакли. Пока он учился в Итоне и Оксфорде, им пришлось провести много долгих зимних вечеров в замке — отсюда их страсть. Он забыл об этом, а Минерва — нет.

Его уважение к ней, как к противнику, поднялось на еще одну ступеньку. Ройс посмотрел на Маргарет.

— Я не возражаю.

Герцог не видел другого выхода; если он запретит, его сестры будут дуться и дергать его до тех пор, пока не добьются его согласия. Он приподнял бровь.

— С чего вы начнете?

Маргарет просияла.

— «Ромео и Джульетта». У нас до сих пор сохранился сценарий, костюмы и декорации, которые мы использовал давным-давно, — она в знак признательности пожала его руку, затем отпустила ее. — Я должна пойти и рассказать об этом Сюзанне. Она должна сыграть Джульетту.

Ройс посмотрел ей вслед; по вопросам, заданным ей, и ее ответам, он понял, что всех заинтересовало данное развлечение.

Минерва, как послушный кастелян, осталась стоять рядом с ним.

— Я полагаю, — сказал он, — что сегодня вечером мы будем наслаждаться «Ромео и Джульеттой».

— Они планировали это.

— Где?

— Музыкальная комната. Там постоянно проводили спектакли. Постамент и занавес все еще там.

— И, — самый важный вопрос, — когда ты сделала это гениальное предложение?

Минерва заколебалась, услышав в его голосе нотки недовольства.

— Сегодня утром за завтраком. Они жаловались на то, как здесь скучно.

Спустя мгновение Ройс пробормотал:

— В следующий раз, когда им станет скучно, рассмотрите другие варианты.

Обернувшись, он посмотрел на нее и увидел ее улыбку.

— Вам не было скучно сегодня.

Не было смысла лгать.

— Пожалуй, нет. Но совершенно точно мне не будет скучно сегодня вечером.

Ее улыбка стала шире, когда она посмотрела в сторону двери.

— Вы не можете иметь все.

Ретфорд пригласил всех на ужин. Обдумывая ее слова, Ройс взял девушку под руку. Отметил неожиданно участившийся пульс. Опустив голову, он повел ее в сторону двери.

— Но я хочу, чтобы у тебя было все. Все, и даже больше.

Снова усаживая ее рядом с собой, Ройс отомстил ей так, как было в его силах. Подведя ее к креслу, провел рукой по ее талии, а выпуская руку и своей руки, погладил кончики пальцев.

Минерва пережила это, призвав всю силу духа, которую смогла. Натянутые нервы и потревоженные чувства были той ценой, которую она готова была заплатить, чтобы избежать его герцогской постели.

К ее сожалению, никому — даже Маргарет — не казалось странным, что он уделяет ей столько внимания. Опять же, он, откинувшись на спинку кресла, заставил повернуться ее к нему лицом, и их разговор оказался личным; видимо, другие думали, что они обсуждают дела поместья. Вместо этого…

— Мне кажется, что пьеса «Ромео и Джульетта» — не твой выбор, — Ройс откинулся на спинку кресла, держа в руках бокал с вином.

— Нет. Это любимая пьеса Сюзанны. Она хочет в ней играть, — Минерва продолжала смотреть в свою тарелку.

Через несколько минут.

— Сколько пьес Шекспира привлекло их внимание?

Слишком много. Минерва протянула руку и, убедившись, что он ничего не собирается сказать, взяла свой бокал. Когда Ройс промолчал, Минерва сделала глоток.

— Будешь ли ты играть одну из ролей?

— Это будет зависеть от того, сколько спектаклей мы поставим.

Девушка поставила бокал на стол, сделав мысленную пометку узнать, в каких пьесах можно безопасно играть.

Например, Минерва попыталась привлечь внимание Ройса к разговорам, которые велись дальше за столом. Выйдя из официальной обстановки, он становился общим и слишком шумным.

На самом деле — непристойным. Некоторые из кузенов герцога давали совету Филиппу, игравшему Ромео, как отнести Джульетту в постель.

К ее ужасу, Ройс, наклонившись вперед, заинтересовался шутливым разговором. Затем проговорил настолько тихо, что его могла услышать только она, спросил:

— Пожалуй, мне следует внести некоторые предложения, как думаешь?

Минерва тут же вспомнила его последнюю попытку завлечь ее в свою кровать; мысленно она перенеслась в то мгновение, когда его губы прикасались к ее губам, к удовольствию, которое дарили его пальцы, а сильное тело вжимало в стену…

Пришлось приложить усилие, чтобы вернуться в настоящее и понять смысл его слов.

— Но тебе не удалось там побывать.

Спустя мгновение девушка повторила их; его голос звучал спокойно и уверенно, хотя ничего подобного она и не испытывала.

Медленно, мужчина повернул голову и встретился с ней глазами. Его губы слегка изогнулись в улыбке, которая не успокаивала, а наоборот заставила насторожиться.

— Нет. Пока.

Его слова, словно камни, упали между ними. Минерва чувствовала напряжение между ними. Почувствовала, как дрожит, но не от страха, а ожидания. Девушка заставила себя приподнять бровь, после чего демонстративно отвернулась к другому своему соседу.

Как только с десертом было покончено, Маргарет отправила Филиппа, Сюзанну и других участников спектакля готовиться в музыкальную комнату. Все остальные остались за столом, смакуя вино и разговаривая, пока Маргарет не объявила, что у актеров было достаточно времени, и вся компания направилась в музыкальную комнату.

Музыкальная комната находилась в западной части, не далеко от нее происходило соединение северного и западного крыла. Комната была странной формы и имела две двери, одна из которых выходила в северное крыло, а другая — в коридор западного. Здесь было всего одно окно между двумя стенами. Сцена находилась перед окном, по бокам от нее занавесями были отгорожены участки, не позволяя зрителям, сидящих в основной части зала, увидеть происходящее там. Здесь можно было переодеться в костюмы, и хранился реквизит.

Лакеи, прежде чем Ройс сумел распорядиться, расставили стулья. Гости рассаживались, разговаривая и смеясь. Они отметили закрытую шторами сцену и полумрак, который создавали три канделябра. Свет от большой люстры, полностью зажженной, падал только на основную часть зала.

Минерва даже не пыталась отойти от Ройса, когда он направился к стульям во втором ряду. Девушка села, благодарная, что по пути из столовой чувствовала только его руку на своей талии и любопытную атмосферу, витающую вокруг них.