Полевой цветок

ГЛАВА 18

Дэни подошла к окну и посмотрела на окутанную темнотой болотистую местность. Подгоняемая беспокойными мыслями, она долго ходила взад и вперед по комнате, держа в руке забытую белую муслиновую ночную рубашку. Она все еще была в вышитом бисером индейском платье.

Дэни вздохнула, бросила ночную рубашку на кровать, затем подошла к одному из выходящих на балкон окон и открыла его. Прохладный ночной воздух, принесший с собой тяжелый запах сырости и земли, заставил ее поежиться. Запах болот проник в дом.

Потирая предплечья своих обнаженных рук, она вышла на балкон и подошла к деревянным перилам. Где-то вдалеке прокричало какое-то животное. Дэни решила, что это пума или пантера. Она повернула голову в ту сторону, откуда донесся крик, и прислушалась, но крик не повторился. Лачуги рабов позади дома на черном фоне кипарисов и дубов казались маленькими горбатыми тенями. Все в доме спали, но Дэни не могла заснуть.

Обед оказался сущим бедствием.

Скомканное представление в гостиной явилось предзнаменованием того, что произошло потом. Хотя Трой весь вечер находился возле нее, он не имел возможности уделить ей внимание, так как постоянно сверлил глазами Леверета Деверо, который осмеливался бросать на нее слишком пылкие взгляды, или отвечал на вопросы своей бабушки, касающиеся его путешествия на Запад.

Эранта, сидевшая рядом с Грейди, владела вниманием художника в течение всей трапезы. Она жеманно смеялась, хлопала ресницами и пересыпала свою речь словами и выражениями странного луизианского диалекта французского языка. Однако Дэни сумела заметить, что между своими смешками и ужимками Эранта бросает на Троя призывные взгляды. Хотя Трой не обращал внимания на игру этой девицы, Дэни вся кипела от злости при виде кокетства Эранты. Не раз она подавляла в себе желание швырнуть свой бокал через стол в эту смазливую девчонку.

Мысль о нахальном поведении Эранты мучила ее даже сейчас, когда она стояла на балконе, опершись на перила, и смотрела в сторону реки. Легкий ветерок чуть покачивал испанский мох на деревьях. Дэни обхватила себя за плечи.

Теперь она знала, что ее красивое платье оказалось неуместным в этом доме, хотя никто, кроме неучтивой Эранты, не сказал об этом вслух. Комплименты Троя помогли ей преодолеть неловкость, но она почувствовала себя голой, когда, внимательно всматриваясь в наряды других женщин, обнаружила, что руки их прикрыты длинными рукавами.

«Elle est mechante comme une taique», – шепнула Эранта Леверету мимоходом, так, чтобы Дэни услышала ее. Дэни не знала значения слова «taique» и, спросив вечером Троя, выяснила, что на языке чокто слово это означает «скво». «Она гадкая, как скво» – вот что сказала о ней Эранта! Дэни подумала об индианках, женах трапперов, которых она знала. Все они были крепкие, красивые, преданные своим мужьям и, несомненно, более порядочные, чем эта нахальная Эранта Деверо. Все же это замечание достигло своей цели и глубоко ранило Дэни.

В эту ночь звезд не было видно. Небо заволокли низкие облака, такие тонкие, что сквозь них проглядывала луна. В тусклом свете луны мох, покачивающийся на деревьях от ветра, казался Дэни живым; он словно махал ей в темноте своими длинными руками. После захода солнца воздух стал прохладнее. Дэни показалось невозможным сравнивать красоту этой темной болотистой местности с красотой покрытого снегом горного луга, сверкающего в лунном свете. Она вернулась в комнату и быстро сняла платье через голову, отчего бусы и колокольчики в ее волосах задрожали. Обнаженная, она подошла к шкафу и аккуратно повесила в него кожаное платье. Затем она надела широкую ночную рубашку, принадлежавшую когда-то матери Троя. Легкая и свободная, рубашка эта была сделана из тонкого белого муслина. Геркулес назвал ее une blouse volante.[14] Рукава рубашки доставали ей до запястий, и она сразу согрелась.

Дэни печально посмотрела на кровать. Ей было одиноко. Прошло довольно много времени с тех пор, как она пыталась заснуть. У нее сильно болела голова, но желудок причинял ей значительно больше страданий. За столом она некоторое время была уверена, что ее хотят отравить, но остальные ели с аппетитом – так, словно горячая, чрезмерно сдобренная специями пища была очень вкусной. Дэни ничего не оставалось, как последовать примеру Троя и разделить со всеми трапезу.

Лэйаль сидела во главе стола слева от Дэни. Старая женщина любезно объясняла ей, что входит в состав каждого блюда, в то время как Дэни внимательно наблюдала за Троем и пыталась копировать то, как он пользуется столовыми принадлежностями. Тарелку ее окружала целая армия вилок и ложек. К ветчине и жареной утке были поданы красные бобы с рисом, картофельные лепешки и крокеты. Подали также густой суп под названием «Овощной», приготовленный из свиной грудинки, раков и зелени. Чтобы сделать приятное Лэйаль, Дэни съела значительно больше, чем ей требовалось для утоления голода, но у нее еще хватило сил, чтобы попробовать десерт колле: торт, содержащий черную патоку и плоды ореха-пекан. В заключение подали кофе-брюле. Дэни обнаружила, что густой черный кофе с сахаром и коньяком ей весьма по вкусу. Но это было тогда. Сейчас она понимала, что кофе лишь усугубил у нее несварение желудка: она привыкла к более простой пище, состоящей главным образом из жареной дичи.

Бесшумно заморосил мелкий дождик. Дэни подошла к окну, чтобы закрыть ставни-жалюзи, но замерла, когда на запястье ей легла теплая рука человека, стоящего на балконе. По прикосновению она сразу узнала Троя. Он прошептал:

– Можно войти?

При звуке его голоса сердце ее встрепенулось, и так же шепотом она произнесла:

– Что ты здесь делаешь?

– Я не могу уснуть. Я смотрю, ты тоже не спишь.

– Не сплю. – Она попыталась разглядеть в темноте его лицо. – Хочешь спать здесь, со мной?

Дэни чуть повернулась в сторону кровати. В ее шутливом тоне прозвучала надежда. Хотя она заранее знала, что он ответит.

Но Трой молчал, словно не мог найти нужные слова. Дэни чувствовала, как он напрягся и затем вздохнул. Они стояли на сквозняке. Он притянул ее к себе и обнял, согревая своим телом.

Его правая рука дотронулась до украшений в ее волосах. Он поднес одно из перьев к своей щеке, провел им по губам, затем отпустил перо и наклонил голову. Она плохо видела лицо Троя, но почувствовала его губы, когда они прикоснулись к ее губам. Теплые и сухие, они пахли кофе и коньяком. Она просунула язык между его губами, наслаждаясь таким знакомым ей вкусом, подняла руки, обхватила его тело и прижала открытые ладони к широкой, мускулистой спине.

Он издал низкий стон, и она мысленно улыбнулась, радуясь тому, что обладает такой властью над ним. В конце концов Дэни оторвалась от его губ, но, продолжая оставаться в объятиях Троя, откинула голову назад и посмотрела в его едва различимое в темноте лицо.

– Это нехорошо, что ты держишь меня так, Трой?

– Я бы не сказал, что это нехорошо. Мне очень приятно.

Слегка надавив руками на его спину, Дэни притянула его к себе, встала на цыпочки и прижалась к нему всем телом. Ее тонкую муслиновую рубашку нельзя было назвать серьезной преградой: она чувствовала, как затвердела и напряглась его мужская плоть под брюками. Она вновь поцеловала его, медленно и томно, как он ее научил. Она чувствовала, что он начинает терять контроль над собой, и продолжала завлекать его в западню. Это было так просто, что ей даже стало немного неловко.

– Это будет нехорошо, если тебе придется простоять так со мной всю ночь? – спросила Дэни. – Только стоять и ничего больше…

– Почему нехорошо? Только это, наверное, невозможно, – ответил он шепотом.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она игриво.

– А ты как думаешь?

– Я не против того, чтобы это произошло еще раз. – Она прижалась к нему сильнее, чтобы убедиться, что он по-прежнему возбужден и по-прежнему в ее власти. – Но я знаю, ты не хочешь этого делать здесь, в доме твоей бабушки. Трой, пожалуйста, полежи просто со мной, пока я не усну.

– Ты хочешь меня провести?

– Совсем нет, – солгала она.

– Ты уверена?

– Ты боишься, Фонтейн?

– Совсем нет, – солгал он.

– Тогда пойдем.

Она взяла его за руку и повела к кровати. Трой остановился, чтобы закрыть дверь и снять сапоги, а Дэни тем временем убрала с кровати покрывало и откинула одеяло. На белой простыне обозначился какой-то темный предмет.

– Что это? – прошептала Дэни, отпрянув.

– Не двигайся!

Трой быстро зажег свечу и подошел к ней. В круге света они увидели странную кучу из связанных костей и перьев.

– Что это? – снова спросила Дэни.

Трой наклонился и поднял куриную лапу, несколько костей и перьев. Повертел их в руке и положил на тумбочку.

– Шаманский символ. Некоторые называют его грис-грис, другие – ованга. По замыслу, увидев его, ты должна была с воплем выскочить из дома и исчезнуть в темноте.

– Шаманский? – Она вспомнила, что уже слышала это странное слово от Геркулеса.

– Это проделки Вениты.

– Этой кухарки?

– Именно. Только мне непонятно, почему она хочет тебя прогнать.

Сбитая с толку, Дэни забралась в кровать и подвинулась, оставив место для Троя.

– Но почему несколько старых костей и перьев должны были меня напугать?

– Люди боятся колдовства. Геркулес был бы сейчас уже на полпути к Новому Орлеану, если бы она положила их в его постель. Завтра я поговорю с ней.

– Не надо. – Дэни решительно покачала головой. – Позволь мне поговорить с ней. Я могу сама о себе позаботиться, Фонтейн. К тому же, я хочу посмотреть, что представляет из себя эта шаманка. Давай сейчас не будем об этом. Ты обещал полежать со мной, пока я не усну.

Матрас прогнулся под его телом, когда Трой, одетый, лег на кровать рядом с ней. Дэни расслабилась, с удовлетворением ощущая прикосновение свежих простыней и тепло тела Троя. Мягкая постель, полный желудок и усталость сделали свое дело, и очень скоро, несмотря на свое желание, она погрузилась в сон.

Лежа возле Дэни, Трой с трудом подавлял в себе желание сунуть руку под ее тонкую ночную рубашку и погладить ее безупречное тело. Постепенно дыхание ее стало глубже, и он понял, что она заснула. Маленькая плутовка! Он улыбнулся в темноте. Кажется, эта охотница сама попалась в капкан, который поставила для него.

Он придвинулся к спящей Дэни, обнял одной рукой и продолжал лежать с открытыми глазами, безуспешно пытаясь не думать о своем недавнем разговоре с Деверо. Агенту Деверо в конце концов удалось получить информацию о Константине Рейнольдсе и установить его местонахождение. Как выяснилось, он долго жил в Париже, Лондоне, Белизе, а затем поселился на острове Тобаго в Карибском море. Владелец крупной плантации сахарного тростника, Рейнольдс был так уверен в своей недосягаемости, что жил под своим настоящим именем.

Трой погладил пальцами руку Дэни повыше локтя. На какое-то мгновение у него поя вилось желание просто заплатить Леверету за информацию и окончательно отказаться от всей этой затеи. Теплая и реальная женщина, лежащая в его объятиях, готова подарить ему свою любовь! Почему он должен покидать ее и бросаться в погоню за призраками прошлого? Ответ на этот вопрос напрашивался сам собой. Потому что призраки эти будут преследовать его всю жизнь, если он не воспользуется представившейся возможностью и не изгонит их.

И все же его совсем не радовала мысль о предстоящей разлуке с Дэни. Он не может сказать ей, куда едет. Возможно, он даже не предупредит ее о своем отъезде. Так им будет гораздо легче расстаться.

Но разве она не заслужила того, чтобы он объяснился с ней?

Устав от этих противоречивых мыслей, он закрыл глаза и прижался губами к ее виску. Во сне она повернулась к нему, натягивая на себя простыню. Осторожно, чтобы не разбудить Дэни, Трой накрыл ее и себя одеялом и попытался уснуть.

– Мистер Трой, если вы не хотите, чтобы ваша бабушка оторвала у вас самые сокровенные части тела, то лучше вставайте и уходите через балкон, потому что миз Лэйаль уже идет сюда по коридору с Неолой. Она хочет поговорить с миз Дэни.

Этот громкий шепот разбудил Дэни. Она села в постели и посмотрела заспанными глазами сперва на массивную фигуру склонившегося над ними слуги Троя, а затем на самого Троя, который отбросил одеяло и соскочил с кровати. Геркулес подхватил сапоги хозяина и выбежал на балкон, указывая путь к спасению. Чувствуя себя зеленым юнцом, которого поймали с его первой женщиной, Трой, прежде чем последовать за слугой, повернулся к Дэни, пожал плечами и виновато улыбнулся.

Его смущенный вид развеселил Дэни. Она широко улыбнулась и шепнула вслед мужчинам:

– Спасибо вам, ребята!

Она начала торопливо расправлять простыни, и в этот момент в дверь постучали. Пододвинув подушку к изголовью кровати, она снова легла, накрылась одеялом и крикнула:

– Входите!

Вошла Лэйаль Фонтейн, а за ней – негритянка Неола, несущая поднос с фарфоровыми чашками, блюдцами и кофейником. Высокая старая женщина с благородной осанкой, казалось, заполнила собой комнату, когда, строго взглянув на служанку, велела ей пододвинуть к кровати Дэни маленький столик и стул, украшенный витиеватой резьбой.

Дэни, наблюдавшая за происходящим с постели, спросила:

– Мне встать?

Лэйаль, наливавшая дымящийся кофе со сливками в широкую, как блюдце, чашку, посмотрела на нее с удивлением, словно не ожидала увидеть в комнате.

– Разумеется, нет. Пожалуйста, оставайтесь там, где вы есть.

Лэйаль расправила свою широкую черную юбку и опустилась на стул. Ее чернокожая служанка продолжала топтаться сзади.

Дэни решила, что Неоле около сорока лет. Среднего роста и телосложения, она была в простом домотканом платье; волосы ее были прикрыты платком. Кожа Неолы была гораздо светлее, чем у Геркулеса, и внимание Дэни привлекли ее золотистого цвета глаза. Она была дочерью Вениты, кухарки. Дэни попыталась вспомнить имя мужа этой женщины… Морис! Садовник и работник в конюшне. Хотя Дэни очень хотелось спросить Неолу о шаманских проделках ее матери, она сохраняла молчание и ждала, что скажет Лэйаль.

Лэйаль внимательно рассматривала девушку, подметив ее взъерошенные волосы и заспанные глаза. На подушке рядом с головой Дэни была вмятина от другой головы, и она сделала правильный вывод, что внук ее провел ночь в этой комнате. Дверь, ведущая на балкон, была открыта – очевидно, Трой в спешке забыл ее закрыть. Чтобы защититься от холодного воздуха, Лэйаль стянула на груди края шали, лежащей у нее на плечах, и подала Неоле чашку с ароматным, щедро посахаренным кофе. Женщина подошла к Дэни и протянула ей чашку.

– Неола, закрой эту дверь, а затем, пожалуйста, оставь нас.

Дэни, глядя на Лэйаль, неожиданно почувствовала себя беззащитной и загнанной в угол. Старая женщина явно что-то затевала. Дэни поняла это по ее взгляду. Она узнала его – такой же жесткий взгляд появлялся у кугуара, готовящегося наброситься на свою жертву. Дэни продолжала молчать, хотя в сердце ее закралась тревога.

– Итак, Дэни, вы любите моего внука?

Дэни без труда скрыла свое удивление и смело посмотрела в глаза Лэйаль.

– Да, похоже, что так. Вас это огорчает?

Лэйаль сделала глоток, аккуратно поставила чашку на блюдце и сказала:

– Честно говоря, я еще не знаю, как к этому относиться. Вы думаете, мой внук любит вас?

Дэни точно повторила действия старой женщины: взглянула на нее, отпила кофе, поставила чашку и только потом ответила:

– Думаю, что любит. Иначе он вряд ли привез бы меня сюда.

– Он никогда не говорил, что любит вас?

Этот вопрос уязвил Дэни, но она не растерялась.

– Он не заговаривал об этом, но мне кажется, он еще сам не разобрался в своих чувствах.

– Мой внук занимался с тобой любовью, не так ли?

– Да.

– Этой ночью?

– Нет, – ответила Дэни с обычной прямотой. – Раньше. Когда мы ехали сюда.

– Понятно.

Они вновь замолчали, выжидая, и стали пить кофе, не чувствуя его вкуса.

Значит, отношения их зашли достаточно далеко, – подумала Лэйаль. Неудивительно, что Трой увлекся этой девочкой: ведь она очень красива и неравнодушна к нему. Правда, она слишком молода. Вероятно, он лишил ее невинности. Лэйаль знала, что он сознает ответственность за свои поступки, но когда она разговаривала с ним, в глазах его отражалось нечто большее, чем простое чувство ответственности. Он безумно влюблен в эту девушку, хотя, может быть, сам не знает об этом. Теперь ей осталось только выяснить, достаточно ли сильным характером обладает Дэни Уиттикер, чтобы быть достойной любви Троя. Не спасует ли она перед трудностями, которые возникнут на ее пути?

– Вы должны понимать, Дэни, что вы – не та женщина, которую я хотела бы видеть женой своего внука.

– Да, мэм, я понимаю. Но если вы полагаете, что Эранта является подходящей женщиной для Троя, то вы уподобляетесь охотничьему псу, который идет по ложному следу.

Лэйаль скрыла улыбку, подняв к лицу чашку. Эранта! В этом отношении юная дикарка права. Жеманная мисс Деверо не сможет удержать такого энергичного и темпераментного мужчину, как Трой. В ней нет твердости, нет огня…

Лэйаль не могла устоять перед соблазном проверить выдержку Дэни.

– Трои не дурак, Дэни. Он свободно говорит на трех языках – английском, испанском и французском – и является знатоком древней истории. Он учился в одном из самых лучших на Востоке университетов. Он очень умен и прозорлив. Он сумел наладить работу судоходной компании, которая, несомненно, принесет ему большую прибыль. Не знаю, что вы можете предложить такому мужчине кроме кратковременного удовольствия. Вы не боитесь, что быстро наскучите ему, как только у него сотрется впечатление новизны?

Двигаясь очень медленно и расчетливо, Дэни встала с кровати; со спокойным и уверенным видом, вызванным упрямством, она приблизилась к Лэйаль, поставила на поднос пустую чашку и блюдце, выпрямилась и подошла к шкафу. Достала из него свои кожаные брюки, наклонилась и стала натягивать их, ощущая на себе взгляд старой женщины. Надев брюки, Дэни сняла через голову ночную рубашку и бросила ее в открытый шкаф. Нашла полотняную рубашку Джейка, надела ее и принялась искать пояс среди своих вещей.

Потом она взяла свои сапоги, подошла к кровати, села и стала надевать их один за другим, не глядя на Лэйаль и чувствуя, как закипает в ней гнев. Наконец она встала и заговорила.

– Я не боюсь наскучить ему, мэм. Я не собираюсь никому навязываться, но и не намерена позволять вам или кому-то другому пугать меня. Я приехала сюда, потому что Трой попросил меня об этом, и я останусь здесь до тех пор, пока он не попросит меня уехать. И не удивляйтесь, – Дэни взяла патронную сумку, рог для пороха и винтовку, – если я пробуду здесь немного дольше, чем вы рассчитываете.

Полагая, что старой леди не помешает услышать, как разговаривают обитатели гор, Дэни нарочно слегка гнусавила, как это часто делал Джейк.

Дэни выпрямилась, держа винтовку в руке, и сказала:

– Если увидите Троя, то, пожалуйста, скажите ему, что я пошла на охоту, чтобы немного развеяться. Я буду очень вам благодарна за это. – Она сняла куртку с крючка возле двери, взялась за ручку и добавила: – Ах, я чуть не забыла. Спасибо за беседу.

Дверь за девушкой захлопнулась. Лэйаль несколько мгновений смотрела на нее задумчиво, а затем улыбнулась.

Слабый звук шагов заставил Троя оторвать глаза от заваленного бумагами стола и поднять голову. Он прислушался. Кто-то тихо прошел мимо маленькой библиотеки, которая служила ему офисом. Он встал, отодвинул стул, подошел к двери, открыл ее и увидел Дэни. В кожаных брюках и куртке, с винтовкой в руке, она крадучись двигалась по направлению к черному ходу.

– Дэни, постой! Мне нужно с тобой поговорить. – Она резко остановилась, понуро опустила плечи, повернулась и пошла к нему с видом непослушного ребенка, пойманного на очередной проказе. – Входи.

Он завел ее в библиотеку и тихо закрыл дверь. Дэни остановилась и начала смущенно озираться по сторонам. На полках, тянущихся вдоль стен, лежали книги и свернутые в рулон листы бумаги. Это были книги Троя. Книги, которые он прочел и из которых почерпнул свои знания. В книгах этих содержится то, чего она никогда не узнает…

С некоторым беспокойством в душе Трой спросил:

– Ну, как ты поговорила с бабушкой?

– Она мне не нравится.

Трой нахмурил брови и подошел к ней. Он ведь просил бабушку быть с ней помягче!

– Я надеялся, что вы с ней поладите.

– Все в порядке. Она меня тоже терпеть не может.

Дэни пожала плечами с притворным безразличием. Не хватало еще ей расстраиваться из-за вредной старухи!

Трою захотелось обнять и утешить ее, но он сдержался.

– Довольно резко сказано, – заметил он.

– Тебя там не было.

Да, не было. Мне очень жаль, Дэни.

Ну, бабушка! Неужели ей так трудно оставить девушку в покое?

Трой решил еще раз поговорить с Лэйаль перед отъездом. Желая отвлечь Дэни, он подвел ее к столу из вишневого дерева и стал рыться в лежащих на нем бумагах.

– Завтра я уезжаю в Батон-Руж, – сказал он, продолжая перебирать бумаги. – Хочу посмотреть, как идут дела моей судоходной компании. Я довольно долго ими не занимался. Предполагаю вернуться не позже, чем через две недели. Надеюсь, за это время вы с бабушкой помиритесь.

Он поднял глаза и успел увидеть на ее лице испуг, прежде чем она скрыла его за выражением заносчивой самоуверенности.

– Две недели? – Она знала, что тон ее далеко не такой уверенный, как ее вид, но ей трудно было скрыть боль, которую она сразу почувствовала.

– Я вернусь, прежде чем… – Он умолк, не желая раскрывать ей свое намерение отправиться на поиски Рейнольдса.

– Прежде чем что?

Трой скрыл свое смущение улыбкой.

– Прежде чем ты успеешь сильно по мне соскучиться.

Дэни печально улыбнулась.

– Вряд ли.

– А, вот он! – сказал Трой, найдя бумагу, которую искал.

Он жестом велел ей приблизиться, и Дэни нерешительно, словно опасалась, что он набросится на нее, подошла к столу.

– Что это?

– Я собираюсь открыть в банке Батон-Ружа счет на твое имя. На нем будут лежать деньги, которые Джейк доверил Соломону Вестбургу. Если тебе понадобятся деньги, то все, что тебе нужно будет сделать, это написать прописью сумму и подписаться своим именем. Служащий банка сравнит твою подпись с той, которую ты поставишь на этом бланке.

Ее серые с голубоватым отливом глаза посмотрели на него настороженно.

– Я должна написать свое имя?

Он кивнул.

В тесной, загроможденной комнате наступила тишина, и Трой воспользовался этой возможностью, чтобы присмотреться к Дэни в этой новой для нее обстановке. Библиотека всегда была для него тем местом, где он мог отдохнуть душой. Ее не убирали по его просьбе. Он предпочитал работать среди груд книг и кип бумаг, полагая, что Неола погубит все его труды, если он позволит ей навести там порядок. Он боялся, что после уборки уже ничего не сможет найти.

Длинные полки вдоль стен были заполнены его драгоценной коллекцией книг и карт, журналов и записей исследователей. Как и во всех остальных комнатах дома, одна дверь этой комнаты вела в коридор, а другая – на балкон, выходящий на реку. Стол был завален бумагами и бухгалтерскими книгами, которые ему прислали из Батон-Ружа. Прежде чем встретиться с управляющим, он хотел ознакомиться с положением дел в своей компании. В тесной комнате всегда царил хаос, но его она устраивала.

Однако на Дэни, судя по всему, его убежище подействовало угнетающе. Он вдруг вспомнил ее стоящей посреди прерии на фоне Скалистых гор и усомнился в том, что поступил правильно, привезя ее сюда. У нее был вид животного, попавшего в ловушку и ищущего путь к спасению. Он видел, как она посмотрела на бумагу в его руке, и мысленно выругал себя. Если она не умеет читать, то весьма маловероятно, что она сможет написать свое имя.

Бумагу с подробными инструкциями банку он положил на стол и отыскал чистый лист бумаги.

– Вот. Сейчас я научу тебя, как это нужно делать, – тихо сказал он, надеясь увлечь Дэни этой задачей.

Она секунду колебалась, потом шагнула вперед.

– Я могу написать свое имя.

– Прекрасно! – кивнул он.

– Я тоже так думаю, – сказала она.

Дэни положила свою винтовку на стол, взяла перо, которое ей подал Трой, наклонила голову и, прикусив верхнюю губу, принялась за работу. Он молча наблюдал, как она печатными буквами вывела на листе слово ДИНЭ.

Трой кашлянул, не зная, что сказать. Она подняла на него глаза.

– Ну как?

– Очень хорошо, – сказал он, тщательно взвешивая свои слова. – Ты правильно написала все буквы.

– Ну, и…?

– Но две из них ты поставила не туда, куда следует.

Дэни опустила глаза на лист бумаги.

– Правда?

– Правда.

Она прищурилась, отодвинула лист и пожала плечами.

– Там написано «Динэ», – пояснил Трой.

Дэни положила перо и взяла свою винтовку.

– Все равно мне не понадобятся эти деньги – заявила она и зашагала к двери.

– Не думал я, что ты так легко опускаешь руки. Ты думаешь, что не сможешь научиться писать свое имя?

Уже взявшись за дверную ручку, она остановилась и медленно повернулась к нему.

– Это для тебя так важно?

Трой посмотрел ей в глаза и едва заметно кивнул. Дэни вспомнила недавние слова Лэйаль: «Он учился в одном из самых лучших на Востоке университетов». Она вновь пожала плечами и драматично вздохнула.

– Ладно, давай займемся этим.

Трой работал с ней полчаса: писал и переписывал буквы, составлял из них слова и заставлял Дэни делать то же самое. Вскоре она уже чувствовала себя достаточно уверенной для того, чтобы воспроизвести свое имя на чистом листе, а затем на официальном письме в банк. Радуясь ее успеху, Трой улыбнулся, обнял ее за плечи и привлек к себе.

– У тебя хорошо получилось, – сказал он тихо, глядя на ее пухлые губы.

– Ты можешь поцеловать меня, Фонтейн, – прошептала она.

Не желая разочаровывать свою гостью, Трой наклонил голову и нежно поцеловал ее. Дэни стояла неподвижно с закрытыми глазами, упиваясь вкусом его губ.

– Знаешь, мне хочется большего… – начал он.

– Что же тебя сдерживает?

– Дэни… – произнес он с укором.

Пришла ее очередь обнять его: она на мгновение крепко прижала Троя к себе и затем высвободилась из его объятий.

– Все в порядке, Фонтейн. Я знаю, тебе нужно работать. К тому же, я думаю, мне пора посмотреть на твой остров.

Она взяла винтовку, вышла из комнаты и уже шла по коридору, когда Трой крикнул ей вслед:

– Возьми с собой Геркулеса!

Дэни покачала головой и вышла из дома. Еще через несколько мгновений она тихо прошла мимо лачуг слуг и исчезла в покрытом мхом лесу.

День прошел очень быстро. Дэни бродила по острову, знакомясь с возвышающимся над болотом и поэтому сравнительно сухим участком земли. Густая растительность затрудняла ее движение; она прокладывала путь в лесу, делая зарубки на деревьях, и довольно часто останавливалась, чтобы сориентироваться. К полудню она проголодалась, поставила тенета, которые быстро сплела из стебля стелющегося растения, и поймала болотного зайца. Быстро и ловко освежевав его – так, как делала это всю свою сознательную жизнь, – Дэни поджарила тушку на открытом огне. Сочное заячье мясо показалось ей гораздо более вкусным, чем экзотическая пища, которую она ела накануне.

Во второй половине дня Дэни наблюдала повадки пугливых обитателей болотистой местности. Болотные зайцы, даже совсем юные, умели плавать. В одном месте она увидела белохвостого оленя; густая серая шкура делала его незаметным на фоне темных стволов деревьев, а поднятый хвост показался ей белым флагом. Дэни, желавшая лишь познакомиться с новой средой, не пыталась его подстрелить. Она едва не наступила на притворившегося мертвым опоссума, который, раскинувшись, лежал под деревом с закрытыми глазами и высунутым языком. Дэни рассмеялась и прошла мимо. Трой утверждал, что в этих болотах обитали черные медведи, рыси, пумы и пантеры, но она никого из них не видела, – вероятно, потому, что они были ночными животными.

В конце концов, когда ее гнев улегся, Дэни решила вернуться обратно. Она не смогла найти деревьев, на которых утром сделала зарубки, но это ее не обеспокоило. Решив, что она просто свернула не в ту сторону, Дэни оценила положение солнца и пошла назад к тому месту, где разводила костер. Она была уверена, что легко найдет остатки костра под высокими безлистными эвкалиптами, но не смогла найти даже это знакомое место.

Быстро смеркалось; в подкравшихся сумерках деревья мрачно чернели и, казалось, увеличивались в размерах. Здесь, среди кипарисов, дубов и эвкалиптов, она не могла чувствовать себя так же спокойно, как среди хорошо знакомых ей горных сосен. Ее окружали чужие!

Интуиция подсказала Дэни, что надо свернуть направо и двигаться, как она полагала, на юго-восток. Однако интуиция подвела ее, поскольку твердая земля вскоре кончилась, и одна нога ее увязла по колено в грязи. Она произнесла свое любимое ругательство и, подняв одной рукой винтовку над головой, попыталась ухватить другой свою застрявшую в болоте конечность.

Тихий плеск воды невдалеке заставил ее насторожиться. Мысль о водяных змеях, о которых ее предупреждал Трой, молнией пронеслась в ее голове. Она дернула ногу и уже почти выбралась из болота, когда заметила большой темный предмет, неторопливо плывущий по направлению к ней.

– Черт! – сказала она вслух. – Я испугалась плывущего бревна.

Произнеся эти слова, она вдруг поняла, что «бревно» плывет к ней не просто так, и вырвала ногу из грязи как раз в тот момент, когда «бревно» открыло огромную пасть, усеянную рядами острых зубов. Дэни смотрела в лицо неминуемой смерти!

Годы, проведенные в горах, научили ее действовать даже тогда, когда душа охвачена слепым ужасом. Склон, на котором она стояла, был скользкий и мокрый; ее правый сапог был покрыт грязной жижей. Она попыталась выбраться на твердую землю, а смерть тем временем стремительно приближалась к берегу, продолжая грозить ей своей отвратительной пастью. Неожиданно Дэни поскользнулась и села на свою ногу. Винтовка оставалась в ее руке. Она была заряжена, и у Дэни было время для того, чтобы сделать один выстрел. Она еще надеялась.

Дэни прицелилась и выстрелила.

Из шеи животного брызнула кровь, оно взревело, но рев закончился булькающим звуком: от боли и ярости животное забило длинным хвостом. Кровь, вытекающая из раны, окрасила в красный цвет темную воду вокруг этого существа, но оно продолжало упорно плыть к берегу. Теперь животное было уже совсем близко. Дэни увидела его передние лапы – неуклюжие кривые отростки с острыми когтями. Цепляясь когтями за мягкую землю, животное ползло к ней по берегу.

Из груди Дэни вырвалось рыдание. У нее не было времени для того, чтобы перезарядить винтовку и выстрелить! Даже раненое и истекающее кровью, животное не отказалось от намерения наброситься на нее. Дэни взялась за ствол винтовки и приготовилась отбиваться прикладом.

Два выстрела раздались так близко, что она услышала свист пуль над своей головой. Еще одна кровавая рана появилась между глаз животного, оно перестало двигаться вперед и начало сползать вниз по берегу, увлекаемое весом собственного тела.

У Дэни перехватило горло, и она начала ловить ртом воздух. Тело ее сотрясли неудержимые рыдания, и она закрыла глаза, не в силах смотреть на мертвую гигантскую ящерицу.

Сильные руки сжали ее и поставили на ноги. Трой повернул ее к себе, держа на расстоянии вытянутой руки. Он сдерживал свой гнев, пока не убедился, что Дэни не пострадала; потом он вырвал винтовку из ее рук и, не поворачивая головы, отдал ее Геркулесу.

Как Дэни ни старалась, она не могла унять дрожь, охватившую все ее тело. Рыдания, вызванные потрясением, продолжали вырываться из ее груди. Дрожащими руками она схватилась за кожаную куртку Троя и отчаянно приникла к нему.

Но страх Троя уже сменился гневом. Убедившись в том, что Дэни цела и невредима, он принялся трясти ее с такой силой, что ее зубы застучали друг о друга. Рыдания прекратились, и руки, которые только что цеплялись за него, начали его отталкивать; Дэни изо всех сил пыталась вырваться.

– От…пус…ти меня! – выкрикнула она, извиваясь в его руках.

– Я из тебя вытряхну эту дурь! Разве я не говорил тебе, чтобы ты не ходила одна?!

– Конечно, говорил. Но разве я когда-нибудь тебя слушалась?

Он перестал ее трясти, но ноги ее продолжали заметно дрожать, а сердце бешено колотилось.

– После дружеской беседы с твоей любимой бабушкой мне захотелось побыть немного одной.

Дэни решилась обернуться и посмотреть на тело страшного существа, которое плавало у берега, наполовину погруженное в воду.

– Кто это был? – она содрогнулась.

– Крокодил. Я предупреждал тебя, что они здесь водятся.

Но ты никогда не говорил мне, какие они! Это же чертова ящерица! Я не выношу ящериц!

Она повернулась к Трою с широко открытыми глазами и увидела, что он пытается спрятать улыбку.

– Я забыл. Ящерицы – это единственное, чего ты боишься.

– Вот именно. А здесь, по-видимому, все вокруг кишит ими!

– Мне очень жаль. – Теперь он улыбался во весь рот. Гнев, вызванный страхом за ее жизнь, постепенно улегся. – Значит, теперь ты уедешь?

Дэни посмотрела на стоящего в нескольких футах от них Геркулеса. Он держал в руках заряженную винтовку и внимательно оглядывался вокруг. Темнота быстро сгущалась. Пора было возвращаться домой.

– Уеду? – Она отряхнула свои запачканные штаны и поправила куртку. – Нет, Фонтейн. – Она криво улыбнулась и пошла от берега. – Я не уеду, пока у тебя «не сотрется впечатление новизны».

Грязная, уставшая и все еще взволнованная, Дэни медленно подошла к двери своей комнаты; в этот момент, когда она взялась за ручку, дверь напротив открылась, и Грейди вышел в коридор. Увидев ее, он радостно улыбнулся и воскликнул:

– Дэни! Трой тебя нашел!

Она упрямо вскинула подбородок.

– Ничего особенного со мной не произошло. Я только заблудилась немного.

Он снова улыбнулся, и она увидела, что он держит за спиной какой-то пакет.

– Я тут для тебя кое-что приготовил.

Глаза ее светились радостью и любопытством, и она попыталась заглянуть ему за спину.

– О, Грейди, что там? Давай посмотрим!

Он протянул ей плоский пакет. По его весу и форме она догадалась, что внутри картина.

Дэни взглянула на тускло горящую лампу на стене коридора и позвала его в свою комнату.

– Зайди ко мне. Я зажгу все лампы, чтобы было лучше видно.

Чуть промедлив, Грейди вошел за ней в комнату и остановился у двери. Дэни принялась зажигать лампы.

– Проходи, Грейди. Что ты там стоишь?

– Дэни, – неуверенно проговорил он, – дамы никогда не приглашают мужчин в свою комнату…

Дэни вздохнула, уперлась рукой в бок и подняла голову.

– Что ж, можешь остаться там, если хочешь.

Он сделал шаг вперед, но дверь не закрыл.

Дэни покачала головой, дивясь его благовоспитанности, и развернула пакет, который лежал на кровати. Коричневая оберточная бумага легко отделилась от содержимого, и Дэни увидела синевато-серые склоны Титона, изображенные на фоне безоблачного голубого неба.

– О, Грейди! – она не могла скрыть свое волнение. – Какая красота! Мне кажется, что я стою в долине рели Снейк и смотрю на горы Титона. – Она ласково улыбнулась ему, – вспомнив их путешествие на Восток. – Видишь, ты все-таки все запомнил.

Дэни некоторое время смотрела на картину держа ее на расстоянии вытянутой руки, потом прислонила ее к передней спинке кровати, отошла к противоположной стене и стала рассматривать ее с разных углов.

– Ты в самом деле нарисовал ее для меня?

– Конечно. – Грейди улыбнулся. – Если бы не ты, я вряд ли написал бы ее. Я просто не дожил бы до этого времени.

Дэни посмотрела на друга, и неожиданно глаза ее наполнились слезами.

– Спасибо, Грейди. Я всегда буду ее хранить.

В этот момент возле открытой двери раздался другой голос.

– Миз Дэни, мистер Трой сказал, что вы, возможно, захотите принять ванну.

Геркулес вошел и остановился позади Грейди. Он был на целую голову выше художника. Лампа, висящая в коридоре, освещала нимб его волос.

– Искупаться, конечно, не помешало бы. – Она улыбнулась, взглянув на затвердевшую грязь на своих штанах.

Геркулес поглядывал на Грейди и, казалось, не собирался уходить. Дэни посмотрела на слугу вопросительно, и тот кивком указал на художника. Похоже, на этом острове у нее появились целых две «компаньонки» мужского пола.

– Грейди только что подарил мне эту картину, Лез, – сказала она, подняв написанную маслом картину и повернув ее к слуге. – Вот откуда я приехала.

Вместо того, чтобы посмотреть на картину в руках Дэни, Геркулес устремил взгляд куда-то ей за спину. Глаза его округлились. Дэни повернулась и сразу заметила небрежно сшитую тряпичную куклу с петлей из сухой лозы на шее, висящую на закрытой ставнями двери, ведущей на балкон.

Она положила картину на кровать и решительно направилась к кукле. Сапоги ее оставляли на плетеном ковре грязные следы.

– Что это? – спросил Грейди, когда она сняла с двери предмет, похожий на детскую игрушку.

Геркулес попятился в коридор, открыв рот и выставив вперед руки, словно хотел защитить себя от какой-то опасности.

– Это уже слишком!

Дэни сорвала куклу с двери и обмотала ее лозой. Затем она подошла к пристенному столику, собрала все еще лежавшие на нем куриную лапу и перья и направилась к двери.

– Решили устроить прием?

Дэни сразу узнала спокойный голос Лэйаль. Ее седые волосы были сами по себе не менее примечательными, чем непослушная грива Геркулеса. Как всегда в черном с головы до ног, бабушка Троя пристально смотрела на Дэни. От ее внимательного взгляда не ускользнул ни неряшливый вид Дэни, ни смущение Грейди, стоящего у двери.

– Видимо, мне придется поговорить с вашей кухаркой, мэм.

– Дэни, позволь мне отнести это Трою.

Грейди протянул руку к предметам, которые она держала в руках. Очевидно, Грейди, в отличие от Геркулеса, которого и след простыл не боялся колдовства. Дэни вышла в коридор и Лэйаль пришлось отойти в сторону.

Нет, спасибо, Грейди, – сказала Дэни. – Ты прекрасно знаешь, что я сама могу за себя постоять. – Она посмотрела в глаза Лэйаль. – Скажите, где я могу найти вашу кухарку?

Кухня на острове Фонтейн помещалась в отдельной постройке недалеко от дома. Одну из стен комнаты занимал огромный, почерневший от копоти камин. Над камином висели на крючках кастрюли и глубокие котлы. В центре комнаты стоял большой стол, на котором лежали ножи, нарезанные овощи и морские продукты. Судя по изношенной поверхности, столом этим пользовались уже не один год.

У камина, склонившись над кастрюлей, стояла женщина неопределенного возраста и мешала кипящую жидкость. От кастрюли шел аппетитный запах, и Дэни сразу узнала в нем запах супа, который она попробовала накануне. Надеясь напугать женщину, Дэни резко открыла дверь, но та никак не среагировала на ее неожиданное появление.

– Это вы – Венита? – спросила она, хотя была уверена, что перед ней старая кухарка.

Женщина спокойно повернулась и устремила взгляд на Дэни. Ее блестящие черные, как уголь, глаза светились каким-то таинственным светом. Подавив трепет, Дэни прошла в комнату.

Кухарка выпрямилась во весь рост, и Дэни увидела, что Венита значительно выше ее. Венита ей сразу напомнила Лэйаль, и чем больше она сравнивала их мысленно, тем более очевидным становилось сходство. Они обе были высокие и седовласые. Но если Лэйаль была худощава, то Венита худа чуть ли не до истощения. У одной кожа была цвета тонкого полупрозрачного фарфора, у другой – темная, как древесина грецкого ореха.

Венита продолжала молча взирать на нее, и Дэни сказала:

– Полагаю, это ваша работа? – Она показала кухарке предметы, которые нашла в своей комнате. Потом решительным шагом подошла к камину и, посмотрев прямо в глаза женщине, выбросила ненавистные предметы в огонь. Венита продолжала смотреть на нее спокойным и уверенным взглядом. – Куриными лапами да детскими игрушками вам меня не запугать, бабушка! – Дэни прищурилась, уперлась руками в бока и наклонилась вперед. – Но мне интересно, почему вы хотите меня запугать?

– Мне тоже это интересно.

Эти слова произнес Трой, который босиком и полураздетый стоял в дверях. Полотняная рубашка его была незастегнута, между ее краями виднелась темная кожа его груди. Он приглаживал рукой свои блестящие, влажные волосы. Дэни решила, что Грейди или Геркулес предупредили его о ее намерении, когда он принимал ванну. Забыв о Вените, Дэни смотрела на стоящего в дверях мужчину. Свет камина увеличивал его тень на стене.

– Я же сказала, что сама могу о себе позаботиться, Фонтейн, – прошептала Дэни.

Венита, не обращая на них никакого внимания, продолжала мешать густой кипящий суп. Из небольших печей в стене возле камина доносился запах пекущегося хлеба.

Дэни не шевелилась. Трой тихо закрыл за собой дверь и спокойно, но требовательно произнес:

– Венита!

Мрачным и хриплым голосом Венита начала говорить, произнося слова в такт движениям длинной ложки, которой мешала суп в кастрюле. Как и этот пряный суп, речь ее представляла собой странную смесь креольского диалекта французского, английского и одного из африканских языков.

– Венита faire un gris-gris, пока она не уедет. Колдует, чтобы победить ее! Девушка плохая. Ни женщина, ни мужчина. Ходит в коже. Венита ouangateur, делает ованга, заставляет ее уйти. Девушка забирает твою силу, Фонтейн. Высасывает твою злость. Нужна сила, не нужна девушка. Пусть она уйдет!

Дэни с изумлением посмотрела на Троя. Она мало что поняла из того, что сказала старуха, но то, что она поняла, потрясло ее. Оголенная бронзовая грудь Троя блестела в свете камина. Его черные, как смоль, волосы были покрыты каплями воды. «Забирает твою силу, Фонтейн», – что старуха хотела этим сказать? Дэни вспомнилась прошедшая ночь, которую Трой провел в ее комнате. Ночью она чувствовала, что он находится в ее власти; если бы она не заснула, то он в конце концов уступил бы ей и удовлетворил ее желание.

Неужели она лишает его сил тем, что желает его?

– Колдовство может причинить вред только тем, кто верит в него, – сказал Трой, глядя на Вениту строгим взглядом. – Очевидно, Дэни в него не верит. Оставь ее в покое, Венита.

Не обращая внимания на Троя, кухарка сердито смотрела на Дэни. Потом она подошла к столу и взяла длинный мясницкий нож. Дэни напряглась. Венита подняла нож и разрубила на две части огурец, что-то невнятно бормоча себе под нос.

Этот драматичный жест Дэни расценила как открытую угрозу. Она никогда не имела дело с тряпичными куклами, куриными лапами и прочими колдовскими штучками, но хорошо знала, что такое оружие. Она пересекла комнату и подошла вплотную к Вените.

– Послушайте, бабушка, за сегодняшний день я уже натерпелась больше, чем достаточно. Вы с вашими фокусами, эти громадные ящерицы… – Она указала в сторону двери. – Честное слово, мое терпение подходит к концу. – Она не стала упоминать о размолвке с бабушкой Троя. – Если я еще раз найду ваш хлам в своей комнате, то я швырну его вам в лицо! Так и знайте! И буду делать так, пока он не перестанет там появляться. Вам понятно?

Венита посмотрела ей в глаза, но не издала ни звука.

– Хорошо. – Дэни кивнула и пошла к двери.

– Дэни, – голос Троя заставил ее остановиться. – Бабушка сегодня перенесла обед на более поздний час. У тебя есть время для того чтобы искупаться и переодеться.

Дэни вспомнила о том, что происходило накануне вечером, о гостях, которых она, к счастью, не видела сегодня, но обязательно увидит за обедом, об утреннем разговоре с Лэйаль. Все это вкупе с нападением крокодила, зловещими словами Вениты и мыслью о том, что ей снова придется лицезреть фарс в столовой, отбило у нее аппетит.

– Не жди меня, – сказала она тихо. Голос ее стал тверже, когда она посмотрела в темные глаза Троя. – Я, наверное, сейчас лягу спать… Одна.

С этими словами Дэни вышла из кухни и для убедительности громко хлопнула дверью.