Поля Крови - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Михаил Игнатов (Глава 12) #12

Глава 12

Хасок угрюмо заметил:

— Люди выдохлись.

Бихо ощерился, растягивая едва поджившие губы и обнажая выбитые ударом оголовья реольского меча зубы:

— И как я без тебя не заметил, умник!

Адалио удивительно вовремя выскользнул из переплетения ветвей, положил руку на плечо Бихо.

— Спокойней, спокойней.

Тот тут же скинул его ладонь. Адалио пожал плечами и лишь повторил:

— Спокойней, не хватало ещё поссориться между собой в такой момент. С людьми всё верно. Они не более чем младшие воины. Им не хватает выносливости пылающего в жилах ихора.

Фату, осунувшийся, похудевший за эти три безумных дня бегства, негромко заметил:

— Всё точно так, как и учили в Кузне. Правда, там позабыли дать нам урок, что делать, когда тебя гонят, как добычу.

— Это простой урок, — Адалио вздохнул, жёстко добавил. — Дать отпор.

Бихо фыркнул:

— Не это ли мы пытались сделать вчера, под руководством нашего великого хоу? — ткнул себя в рану, снова щеря осколки зубов. — Мне хватило! А Слайдо вообще сдох!

Адалио покачал головой:

— Не так глупо, как всё прошло вчера. Есть другой план. Мой разведчик выбился из сил, но проверил лес на шесть лиг вперёд. Там болото.

Хасок, молчавший всё это время, снова выругался. И он был не одинок. Безымянного и Хранителей помянуло сразу несколько голосов.

Но всех заглушил совсем другой голос. Спокойный и уверенный в себе:

— Так-так-так! А вот это уже интересно, — ругань смолкла. Все повернулись в сторону хоу Учлуна, который неизвестно откуда и неизвестно когда появился на нашей узкой прогалине. А он, внимательно оглядев Адалио, язвительно спросил. — И удивительно, что такую новость вы спешите сообщить не своему командиру, не мне, а своим приятелям. Назови свой Дом, идар.

Адалио помедлил, а затем провёл рукой по плечу, где даже сквозь грязь и кровь были видны языки пламени:

— Я из отряда Кузни, хоу.

Учлун вскинул брови:

— Стесняешься своего Дома? Забавно, — через миг его голос потерял мягкость, зазвенел. — Неважно. Болото — это наш приговор. Но ты не выглядишь как человек, который потерял надежду. Напротив, да ещё и придумал какой-то план, словно способен на это. Что ты нашёл там? Ну?

Даже мне было слышно, как Адалио скрипнул зубами. Он опустил взгляд на пояс хоу, где висела алая бляха, выданная Учлуну королём. Кажется, сейчас на неё глядели мы все.

— Ну?! Ты проглотил язык?

Адалио коротко выдохнул, но заговорил:

— Господин хоу, мой разведчик нашёл гать.

Учлун облизал губы и подался вперёд:

— Куда она ведёт?

На это Адалио пожал плечами:

— Я плохо помню карту этих мест, господин хоу. Вы лучше меня должны знать. Кажется, этот лес и это болото лежат на землях Дома Дуро, возможно, крестьяне проложили эту гать, чтобы ходить в лес.

Учлун отмахнулся:

— Неважно! Что ты там болтал про план?

Адалио помедлил, повёл рукой, показывая на нас, идаров Кузни и с намёком сказал:

— Наши люди вымотаны, господин хоу, мы не можем сражаться лоб в лоб с таким числом Кровавых жнецов, ошибки слишком дорого обходятся нашим солдатам. А это болото с узкой тропой лучшее место, чтобы дать бой нашим преследователям и суметь их уничтожить.

Парни не успели даже переглянуться, как Учлун презрительно процедил:

— Глупости. Мои силы раздроблены бегством и этим проклятым лесом, множество идаров бесследно в нём пропала. При таком перевесе в силе новое сражение бессмысленно.

Уже не скрываясь, мы принялись переглядываться. Безымянный нас всех раздери, а зачем же ты вчера выстраивал нас для схватки? Схватки, в которой мы потеряли почти сотню солдат и трёх идаров? Эти проклятые Кровавые слишком быстры для большинства солдат.

А Учлун, не замечая наших взглядов, кивнул. Видимо, своим мыслям.

— Нет. Мы все сделаем не так.

Адалио спросил первым:

— И как же?

Учлун кивнул ещё раз, улыбнулся, а затем сказал:

— Достаточно будет одного идара и его отряда. Больше бессмысленно.

Фату сглотнул:

— Одного?

Учлун выпрямился, повёл рукой в жесте, который смешно смотрелся среди нас, грязных и уставших от бегства:

— Не будем терять время на сбор всех. Я вижу здесь достаточно храбрых идаров, чтобы вы сумели выбрать одного из вас. Через половину часа я объявлю выступление, немедленно пришлите ко мне человека, который покажет дорогу. И выбирайте, идары, не стойте. Мне нужен человек, который встанет на тропе намертво. Это приказ.

Мы молча проводили взглядами ушедшего Учлуна. Первым отмер Адалио, шагнул к ближней сосне и рванул с нижней ветки пучок хвои. Спустя несколько ударов сердца поднял кулак с торчащими из него длинными иголками.

— Здесь одна короткая. Кто вытянет её, тот и останется. Это будет честно.

Бихо процедил:

— Честно? Да пошёл ты к Безымянному в задницу, со своей честностью. И этот петух Учлун тоже. Я сдыха...

Бихо осёкся, потому что в свободной руке Адалио появился меч. Как и в руках остальных трёх южан, что до этого слушали молча. Бихо прищурился, оглядел их всех, мотнул головой:

— Значит так, да?

Адалио переспросил:

— Как так? Мы давали клятву на алтаре и только что слышали приказ нашего хоу, даже если он нам не нравится. Я не собираюсь вернуться в родной Дом клятвопреступником и гнить на глазах отца и братьев. А ты?

— Но можно же послать...

Адалио оборвал его коротким:

— Тяни.

Бихо облизнул губы:

— Первым?

Адалио пожал плечами:

— Как хочешь.

И протянул иголки хвои Хасоку.

Тот осторожно ухватил одну ногтями, потянул, показал всем коричневый кончик основания, едва слышно выдохнул:

— Целая.

Адалио тут же шагнул в сторону, предлагая тянуть следующему.

Бихо за его спиной вдруг хохотнул:

— Ха! А ты значит будешь последним? Удобно, да?

Адалио замер, обернулся:

— Как хочешь.

Но не успел даже тронуть хвоинки, как Бихо закатился смехом:

— Ты! Сам у себя? А ты знаешь толк в обмане.

Адалио замер. Несколько ударов сердца оглядывал хохочущего Бихо, затем шагнул вперёд, снова вскидывая меч.

Смех смолк. Неудобно смеяться, когда в горло упирается острая сталь. Адалио грубо приказал:

— Тяни. Ну!

Бихо сверкнул глазами, вытянул хвоинку. Длинную, целую.

Адалио кивнул и негромко сказал:

— А теперь заткнись. Это мой тебе совет. Эти леса и так похоронили много идаров.

Отвернувшись, Адалио шагнул прочь от Бихо, давая тянуть жребий следующему.

Наконец и я протянул руку. Жуткий миг, когда сердце замерло, а затем рухнуло куда-то в живот. Короткая. Моя хвоинка оказалась лишь чуть длиннее того кусочка, что торчал из кулака Адалио.

Он кивнул, разжал кулак, показывая и мне, и остальным идарам оставшиеся хвоинки. Длинные, целые.

Я повёл взглядом вдоль парней. Остановился на Фату и попытался улыбнуться. Кажется, вышло криво. Неважно.

— Фату, боюсь, что я не сумею вернуть тебе долг. Расскажешь моему отцу, он всё выплатит.

Фату сглотнул:

— Да на кой мне...

И замолчал. А я добавил:

— И прихвати с собой моего пацана-поварёнка. Его имя Кимар. Последняя моя просьба.

Я согнал с лица то, что считал улыбкой и шагнул прочь. Есть ещё люди, которых мне нужно неприятно обрадовать.

Кодик выслушал меня молча. А вот Наглый захохотал. Неприятно напоминая Бихо. Правда, через миг он меня удивил. Смолкнув, хлопнул себя по коленям и удивлённо заметил:

— Вот уж не думал, что когда-нибудь сдохну, покупая кому-то жизнь. Вот так шутка. Расскажи я такое кому угодно на своём крайку, решили бы, что Эрий перепил и у него горячка.

Кодик буркнул:

— Погоди дохнуть. Господин с тебя ещё не все шкуры спустил, — переведя взгляд на меня, Кодик добавил. — И вы, господин, погодите здесь, я сейчас.

Не дожидаясь ответа, Кодик нырнул в кусты. Поварёнок, который всё никак не спешил расти, сглотнул и тихо спросил:

— А это он куда?

Наглый с кривой усмешкой так хлопнул его по спине, что сшиб с бревна:

— Не боись, не сбежал!

Поварёнок поднялся с земли, смерил злым взглядом Наглого и угрюмо прошептал:

— И я не сбегу, господин. Я останусь с вами.

Я придавил его взглядом:

— Чтобы и думать забыл об этой глупости, Кимар. Пойдёшь к Фату, как я и сказал. Бегаешь и моешь чашки ты может и отлично, а вот с мечом от тебя никакой пользы не будет ещё год, а то и два.

— Это неправда, господин! Вы же сами назвали меня младшим воином и меч вручили.

Я лишь отмахнулся. Да он и сам понял, что я решение принял и смолк, кусая губы.

Кодик вернулся буквально через две минуты, как мы замолчали, встряхнул на руках посечённый доспех, с досадой заметил:

— Только такой сумел снять. Убожество, конечно, зато ровно под вас, господин.

Тощий покачал головой:

— С мёртвого снял штоль?

Кодик хмыкнул:

— Ты ещё скажи, что добил ради этого кого в кустах.

Тощий закашлялся, а Кодик снова встряхнул доспех:

— Давайте, господин, облачайтесь.

— Зачем?

— Всё время выиграем. Одно дело убивать идара, другое сопляка младшего воина.

Сердце успело стукнуть в груди всего трижды, прежде чем я принялся стягивать с себя шёлковый халат. Глухо спросил:

— У кого есть что поддеть?

Кодик тут же сунул руку за пазуху и вытащил оттуда серую тряпку:

— Всё есть, господин.

Когда впереди показалось болото, то я первый начал сбавлять бег, заставляя и своих солдат сбавить ход. Неприятное местечко. Деревья резко закончились, очертив край серо-зелёной топи. Тут и там из воды торчали чёрные остатки стволов, облепленные мхом. То ли болото отвоевало кусок леса, то ли деревья пытались вырасти в этой жиже и сгнили на корню.

В болото были уложены брёвна. В длину. Два бревна бок о бок.

Я первый раз видел и болото, и гать, но подозревал, что под телегу брёвна бы топили поперёк. А это так, лишь человеку пройти.

Оно и к лучшему.

В трёх шагах от меня остановился Адалио, скользнул по нам взглядом:

— Где ваш господин, воины?

Я хмыкнул, спросил:

— Думаешь, этот наглый северянин сбежал?

— Придержи язык просто...

Адалио осёкся, покрутил головой, оглядывая меня, облачённого в дырявый доспех младшего воина, затем сунул руку за пазуху, и спустя миг уже протягивал мне небольшой кулон на цепочке.

— Держи. Это слеза Амании. В ней жара души хватало, чтобы полностью восстановить мне силы. Осталась ещё половина.

Я несколько ударов сердца вглядывался в окованную серебром голубую каплю, решая, отказаться или нет. Затем подставил ладонь и коротко поблагодарил:

— Спасибо.

Адалио кивнул, негромко сказал:

— Хочу, чтобы ты знал. Я даже рад, что короткую вытянул ты. У тебя не самый большой из уцелевших отрядов, но лучший.

Я не сдержал улыбки:

— Даже лучше твоего?

Адалио из Великого дома Тенебро, лучший мечник Кузни, который первым выбирал себе людей на экзамене, кивнул:

— Даже лучше моего, Лиал, — помолчав, глухо попросил. — Продержись хотя бы час. Этого хватит, чтобы наш гонец добрался до солдат здешнего Дома и привёл помощь.

Это, конечно, была ложь, откуда Адалио знать, где вообще находится замок здешнего владетеля, но я послушно кивнул:

— Сделаю.

— Если будет совсем тяжело, то отступай, не следуй приказу этого петуха. Вернее нет, следуй, — Адалио скривился, исправляясь. — Защищай тропу, вытягивая врага к себе и заманивая его в глубину болота. Во всю глубину болота. Мы встанем на краю болота, — ткнув себя в грудь, Адалио сказал. — Я встану на краю болота и буду тебя ждать.

— Запомню.

Адалио кивнул и шагнул на гать.

Мы стояли на краю раскисшей земли, где начинались брёвна гати, и глядели, как вдали скрываются спины ушедших.

Стояли, когда все они уже давно скрылись с глаз, стояли, пока Тощий встревоженно не сказал:

— Слышу. Уже близко.

Я встряхнулся, протянул Кодику слезу Амании:

— Сам всё слышал. Расходуй осторожно. Там ничего сложного. Чуть потянись к ней своим жаром души и её запас начнёт вливаться в тебя.

Кодик принял её, но нерешительно спросил:

— Господин, вы уверены?

Я, у которого на груди висела слеза раз в десять больше, отрезал:

— Уверен!

На самом деле я не только одел броню, как сказал Кодик, но и выслушал ещё и пару других советов от него. Все они сводились к одному: скрывать свои силы. Например окунуть меч в болотную жижу, скрывая его цвет.

Не сказал бы, что реольцы, которые гнали нас, так уж спешили показаться из леса. Опасались, что здесь засада? Где? Солдаты прячутся под гнилыми пнями или улеглись в жижу болота?

Я не сдержал смеха от этих мыслей, и словно отвечая на него, замершие в кустах фигуры, наконец, двинулись вперёд. И смех застрял у меня в горле. Как их много. А ещё я никак не привыкну, что Кровавые жнецы, с которыми мы учились сражаться в Кузне, не безумны, а вполне слушаются команд. Наверное, Адалио об этом тоже немало знает, но молчит.

Перед нами бок о бок стояли два отряда Кровавых жнецов, в разношёрстой грязной одежде и без следа разума в алых глазах, лучники в своих широкополых шлемах, большой отряд солдат в хороших чешуйчатых доспехах и несколько идаров в шелках и многослойных одеяниях адептов.

Я вполголоса выругался. В прошлой схватке не было никаких лучников. Чтоб их Безымянный забрал. Как тут продержаться час, а лучше два? Разве что и впрямь заманивать.

Идар слева, на пару лет старше меня, с алыми глазами, кривит губы в усмешке, заставляя изгибаться метку Предка Химедо на щеке:

— Трусы, отбросили хвост, чтобы спасти шею. Лучники, убейте их.

Тем не нужно другого приказа.

Мы, даже я и стоящий за мной Кодик встречаем их безо всяких умений меча. Голой сталью.

В другое время я бы пошутил, что такой суровой тренировки у моих парней и у меня, ставшего главной целью, давно не было. Но, получив вторую стрелу в плечо, уже шутить не хотелось. Как долго я могу обманывать реольцев, списывая всё на крепость брони?

Но реольцам и самим надоело тратить стрелы и время. Вернее одному из них. Раздался повелительный окрик и лучники опустили луки, а вперёд рванул тот самый парень.

Чуть покачался на брёвнах, проверяя их надёжность, и двинулся ко мне. Предложил:

— Сдавайся, и я сохраню тебе жизнь. Идары оставили тебя на смерть. Ты не заслуживаешь подобной участи. Такой умелый мечник пригодится моему Дому, когда мы получим себе земли Скеро.

Я облизнул губы, глядя в его алые глаза, ответил:

— А я слышал, что вы всем сохраняете жизнь, лишь чтобы сделать из нас Кровавых жнецов.

Реолец пожал плечами:

— Значит, не хочешь. Твой выбор.

Едва договорив, он рванул вперёд, за удар сердца преодолев расстояние между нами. Его меч удлинился призрачным клинком, целясь мне в грудь.

В голове вспыхнуло: «Нельзя уклоняться! За спиной Кодик и остальные!»

Удар сердца, выдох. Жар души катится по жилам, словно воспламеняя кровь. Крохотная его частица вливается в поднятый меч.

Звон стали.

Призрачный клинок реольца разрушен, но я едва удержал меч в руке. Между мной и реольцем два шага. Он скалится:

— Ничтожество. Ты смеешь сопротивляться? Ты плохо понял, кто я? Твой будущий хозяин!

И обрушивает на меня десятки ударов.

Не используя умений пути меча. Глупец. Быстрый, очень быстрый глупец, который жертвует скоростью ради точности и выверенности приёмов.

Звон стали. Наши клинки сходятся в схватке, мы буквально плетём узор в воздухе, а жар души в моих жилах совершает оборот за оборотом. Три, четыре, пять...

Из реольца вдруг выплёскивается темнота, стремительно расширяясь во все стороны, проходит сквозь меня, уносясь дальше, там, позади, охает кто-то из моих.

Аура Устрашения.

Невольно я отвечаю тем же, только сжав её в узкое лезвие.

Реолец отшатывается, опускает меч, не успевает даже вскрикнуть, как я сношу ему голову. Нет даже крови, шея покрылась инеем промерзнув.

Над болотом повисает тишина.

Я наклоняюсь над телом реольца, пока они не опомнились, рву из его пальцев меч синей стали и перекидываю за спину Кодику. Дёрнуть халат, обнажая грудь. Есть подвеска с какой-то пластинкой, но это точно не слеза Амании. Я сую её в поясной карман и тут десятки реольцев перед нами взрываются воплями, заставляя меня вскинуть голову.

Воплями гнева и боли.

Кровавые жнецы, которые до этого стояли безмолвными фигурами, вдруг набросились на реольцев, рвя их на части.

Я срываю горло, ору:

— Назад, назад!

Мы пятимся по гати. Останавливаемся, лишь когда между нами и берегом оказывается не меньше двух сотен канов.

Схватка среди реольцев стихла. Пусть половина Жнецов была с мечами, не утеряв памяти о том, как сражаться ими, они не сумели победить. Но сумели изрядно потрепать тех, кто и создал из них безумных. Лучников, в которых они вцепились первыми, считай и не осталось. От солдат лишь половина.

Один из идаров скалится в нашу сторону:

— Они убили наследника. Смерть!

Срывается с места. Да не один, а с двумя товарищами, которые ринулись бежать прямо по болоту.

Что-то я не подумал, что используя технику Шагов можно некоторое время бежать и по нему.

А они как-то не подумали, что сражаться во время бега по воде может не каждый Клинок. Среди них точно нет не то что Клинка, а даже Великого паладина.

Крохотная заминка в Шагах и всё...

Левый, едва отправив жар души в клинок, ушёл по грудь в топь.

Правый всего по середину бедра.

Но о мечах позабыли оба.

Правого тут же прикончил Кодик. Плотным Дождём клинков. И, кажется, даже тот реолец, который бился со мной на гати, не понял, что это сделал не я.

На миг обернувшись на хрипящего в агонии товарища, попытался пронзить меня сначала взглядом:

— Ах ты тварь!

А затем и клинком.

Мы сплелись с ним сталью, столкнулись техниками.

И снова я победил, не воспользовавшись на этот раз даже Устрашением.

Несколько раз глубоко вдохнул, смиряя бешено бьющееся в груди сердце и жар души. Придурок, на что он рассчитывал, сходясь со мной вплотную? Что лучше в мече, чем убитый мной первый?

— Господин, — раздался голос Кодика.

Не оборачиваясь, я спросил:

— Что?

— Вы бы добили третьего, а то как-то не по-людски.

Я покосился налево. Реолец уже ушёл по грудь и в ужасе вопил, молотя по жиже руками. Странно, что я не слышал его раньше.

Добить?

Невольно я сглотнул, но не успел даже рта открыть, как Кодик добавил:

— А отступить и дать его вытащить, чтоб он снова на нас кинулся, эт прям скудоумно.

Я лишь поджал губы, принялся вращать жар души, раз за разом проводя его через сталь. Два, три, четыре оборота, пять... Стегнул мечом, отправив с его лезвия холодный проблеск.

Хрип оборвался, а реолец лишился головы. Она скатилась на плащ, распластавшийся по болоту за его спиной. Зелень и синь, залитые хлещущей из шеи кровью.

Невольно я сглотнул и отвернулся, а вот Кодик уважительно протянул:

— Ого, господин, ваш отец что, сумел передать вам родовое умение до посвящения?

Я не успел даже ответить, как остававшиеся на краю болота реольцы многоголосо завопили и рванули на гать.

Невольно я попятился.

Они мчались по узкой гати, то и дело оскальзываясь, срываясь с брёвен, уходя по колено в жижу, падая. И не все из них поднимались обратно, по их спинам буквально бежали задние, втаптывая их в топь.

Наглый выругался позади:

— Они чего, обезумели?

Ответа я не знал. Но что не сумели сделать три идара, идущих путём меча, едва не сделала сотня простых воинов, поддержанных всего лишь идущим за их спинами Паладином меча.

Впавшие в ярость, желающие только уничтожить нас и не считающиеся со своими жизнями, они навалились на нас со всех сторон. Я не успевал убивать всех, кто бросался на меня. Да и не всегда мои удары пробивали их доспехи, усиленные аурой Паладина.

Воины, одетые в зелёно-синие доспехи, давили, заставляли отступать. Их не останавливало даже болото. Они все так же рвались по краю гати, пытаясь дотянуться до нас сталью. И даже аура Устрашения не в силах была каждый раз заставлять их отшатываться. Или же аура Воодушевления их Паладина была сильней.

— За Ваурс!

— Отомстим за господина!

— Реол! Реол! Реол!

Бился уже не только Кодик, но и все остальные.

Словно этого было мало, сверху нас принялись гвоздить стрелами уцелевшие лучники, и в этот миг я понял, что ошибся в оценке силы. Это не Паладин, а Великий паладин.

Стрелы падали сверху, безвредно огибая реольцев. Молитвы, принесённые вместе на одном алтаре, одним Хранителям Реола, давали им надёжную защиту ауры их Великого паладина.

В отличие от нас.

Мы с Кодиком, который уже не скрывался, старались изо всех сил. Вода вокруг гати буквально кипела от Стены клинков.

Но лучники всё чаще били навесом. И против этого мы были бессильны. Что же там за умельцы, что садят на такое расстояние? Хорошо ещё, что пока про...

Вскрикнул Тощий. Я стиснул зубы, но спустя миг его голос принялся на все лады клясть реольцев, и я выдохнул.

Ненадолго.

— Замир!

Это вопил точно Тощий. Но о чём? Что там с Ловкачем?

Срубаю реольца, выигрывая себе его телом мгновение.

Первое, второе, третье движение пути меча.

Жар души мчался по жилам, вливался в сталь, исчезая бесследно и заставляя подняться передо мной новой Стене мечей.

Мгновение передышки, пока через неё не проломятся реольцы, я потратил на то, чтобы обернуться.

Тощий, с трудом отмахиваясь мечом, тащил за шиворот Ловкача. Голова того безвольно моталась от плеча к плечу. Сам Тощий махал мечом отлично, не придраться, находя слабые места в технике у своего противника. Вот только сталь раз за разом оскальзывалась с чужого доспеха.

Снова свистнули стрелы.

Нет же, нет!

Из меня рванула пелена тьмы, словно я мог Устрашением достать до проклятого лучника. Не мог.

Но стрелы не попали, просвистели слева и справа от Тощего, бесследно уйдя в топь.

Мгновение я пялился выше его головы, не веря глазам, но меня быстро привели в чувство те, кто прорубился через Стену мечей. Отбил чужой клинок, вскрыв реольца от груди до пояса вместе с его бронёй. Заорал:

— Кодик!

— Да.

— Отходите!

— Господин?

Я рыкнул:

— Отходите к Адалио! Приказываю!

Прошло три удара сердца, я успел убить ещё одного реольца, прежде чем Кодик ответил:

— Слушаюсь.

Я лишь оскалился. Весь жар души, что у них был, они уже растратили. Поэтому простой удар меча Тощего и не пробивает доспехи реольца. Может у Кодика и есть что в слезе, которую я ему дал, но вряд ли там осталось много.

Раз уж реольский Великий паладин не хочет напасть сам, то пусть все эти воины узнают, что нападать простолюдинам на идара — большая ошибка.

Возвышенного мечника не возьмут и двадцать простолюдинов, даже если возьмут в руки мечи.

Двадцать воинов с мечами?

Другое дело.

Ну так и у меня ведь руки не связаны.

Правда, и воинов в цветах убитого идара здесь ещё полсотни, если не больше.

Сначала я отступил, ударив в спину тем, кто бился с моими людьми и не давал им уйти. И в этот раз моё Устрашение заставило уйти в топь сразу пятерых. И две стрелы.

Затем я развернулся и оскалился.

Не знаю уж, получился ли у меня бешеный взгляд Денудо, но это и неважно.

Я зачерпнул из своей слезы жар души, наполняя жилы новым огнём, и вскинул меч.

Слабым Осенённым, Принятым и даже Мечникам, если таковые найдутся среди этих воинов, не по силам ранить меня, Возвышенного мечника, за спиной которого пятьдесят поколений предков идаров.

Их движения медленны и полны ошибок. Они не тренировались в пути меча с шести лет.

Любой, кто поднимет на меня меч, должен умереть.

Я кружился, видя вокруг лишь сияние меток Предка на белых пятнах под куполами шлемов, принимал удары и щедро их раздавал. Плевать на умения пути меча и хитросплетения его движений. Я вкладывался лишь в самый простой и самый быстрый удар, пробивая доспехи реольцев и убивая их, раз за разом заставляя жар души кружить по телу.

И пятился лишь потому, что реольцы пытались завалить меня телами.

Но любое безумие должно когда-нибудь заканчиваться. Я понял это на своей шкуре.

Я был готов убивать и дальше, но враги внезапно закончились. Всю гать устилали десятки тел в зелёно-синих плащах и доспехах.

Облизав сухие губы, я опустил гудящие руки, оглядел себя.

Чешуя доспехов зияла десятками пробоин и даже свежих кровавых разводов. Две раны.

Терпимо.

А едва я поднял взгляд, как понял, что любое безумие может продолжаться.

По телам мёртвых на меня двигались живые. И их доспехи несли на себе цвета другого дома. Красный и чёрный.

Впереди неспешно шёл идар. Шёлк его одеяния был украшен гербом морского змея.

Сомнений в том, что это тот самый Великий паладин меча, который всё это время поддерживал своим воодушевлением и защитой безумие убитых воинов, у меня не было.

Как не было сомнений в том, что Возвышенному мечнику не выстоять против Великого паладина меча.

Но кто сказал, что я не попытаюсь?

Реолец остановился в десяти шагах от меня, спросил:

— Чему ты скалишься, скерец?

Очень хотелось глотнуть воды, чтобы смягчить пересохшее горло, но воды не было, лишь грязная, кровавая жижа под ногами, поэтому я скорее прокаркал, чем ответил:

— Хорошей схватке.

Реолец кивнул:

— Уважаю.

Но сделав всего шаг, остановился и вперился в меня взглядом.

Или не в меня?

Я оглянулся. С той стороны, куда ушли мои люди, кто-то бежал. Бежал, используя технику Шагов и, не жалея, вкладывая в неё жар души.

Бежал, сияя льдистой синевой доспехов.

Я встал было вполоборота, чтобы следить за обоим концами гати. Кто это, чтоб их Безымянный прибрал? У нас не было таких доспехов. Неужто уже помощь здешнего Дома Дуро?

Но мне скорее бы пригодилась помощь идаров, чем обычных солдат.

Реолец выругался:

— Чтоб тебя, молокосос, и впрямь Кровавые жнецы к себе в отряд прибрали. Откуда в этих местах гвардия Великого дома?

Я не успел даже задуматься об этом, как он напал.

Десять ударов сердца я только и делал, что отбивался. И всё оказалось не так плохо, как я ожидал. Пусть реолец и был Великим паладином меча, но вот за сам меч он явно брался не так уж и часто.

Я не только успевал парировать большую часть ударов его Стены клинков, но и пропустив три из них, выдержал. Его жара души не хватило, чтобы пробить мою сдвоенную защиту брони и дара Хранителей. Его умений не хватало, чтобы сгустить суть пути меча или просто бить вдвое чаще.

Я ощерился. Слабак.

А спустя миг мы бились уже против него в два клинка.

— Господин! Держитесь!

Я даже сбился с ритма движений, запоздав на миг с шагом и ударом, услышав этот голос.

Креод!

Не веря ушам, бросил быстрый взгляд направо.

Креод. Всё верно.

Оставив вопросы на потом, я навалился на реольца, воспользовался мигом передышки в его ударах, чтобы обрушить на него льдисто-блестящий Дождь ледяных осколков.

А миг спустя мы уже бились с ним в три клинка. Слева от меня, одной ногой на мёртвом теле, погружаясь в трясину, встал Кодик. В шёлке. Без доспеха. В шёлке, который я не видел уже несколько недель, с вепрем Великого дома Тенебро на плече.

Реолец выругался, одним движением отступил на двадцать шагов.

Я шагнул было следом, но замер, услышав шёпот Креода:

— Господин, нет.

Нет так нет. Я лишь поднял меч, направляя его на реольца. Тот выругался:

— Отходим, отходим!

И сам двинулся спиной назад по гати, пятясь от меня и моего меча.

Креод всё так же шепнул:

— Господин, усмирите свой нрав. Не нам биться с идаром такой силы. И не вам с вашими ранами.

Я лишь скривился. С какими ещё ранами?

Но опустив взгляд, и впрямь увидел, что вся грудь у меня залита кровью. А ведь я считал, что призрачные клинки реольца не пробили моего тела.

Невольно потянулся рукой к горящему огнём горлу и вскрикнул от боли, пальцы попали прямо в разверстую рану.

Кодик встревоженно сказал:

— Господин, опустите руку. Потерпите.

Позади раздались звуки бегущих по гати ног. Стук и хлюпанье брёвен по топи.

Оглянувшись, я увидел два десятка воинов в таких же доспехах, как и у Креода. Что за гвардия Великого дома? С каких пор Креод служит не Денудо? С каких пор Кодик идар Великого дома Тенебро и служит Адалио, а не мне?

Но ясно, что сейчас не время для таких вопросов.

А затем я и сам понял ответ на один из своих вопросов. Первого из бегущих к нам на помощь я знал. Старший воин нашего Дома. Один из тех, кто стоял за спиной Креода, когда я оскорблял его на тренировочной площадке. Один из тех, кто кривил губы, когда я говорил о безмозглом щенке, что пошёл не в породу Денудо.

Отвернувшись, я оглядел десятки мёртвых тел. Пусть попробуют сказать это сейчас.

Болото, гать и тела начали кружиться. Я пошатнулся, а затем и вовсе опёрся на меч, вбив его в бревно. Через мгновение меня под локти подхватили и подняли, на два голоса воскликнув:

— Господин!

Я лишь мотнул головой:

— Ты прав, Креод. Что-то я о себе большого мнения. Кодик!

Тот тут же с готовностью откликнулся:

— Да, господин.

Я криво ухмыльнулся. Всё же я господин? Раз так... Отдал приказ:

— Пока эти не вернулись, обыщи мёртвых. Особенно того, в шёлке.

Креод возмущённо воскликнул:

— Господин!

Я хмыкнул:

— Что? Или ты думаешь, мои раны будут лечить просто так?

— Нет, господин, но владетель Нумеро дал мне достаточно денег, чтобы вы не испытывали недостатка.