Поля Крови

Глава 27

Больше реольцы нам на пути не встречались.

Только легче от этого не стало. Наоборот.

Теперь хотя бы ясно, чего они добивались в первый день, стоя насмерть на нашем пути.

Выигрывали время. Как будто им его было мало за эти месяцы после нападения на лагерь короля.

И всё же.

Теперь то и дело из расщелин, с заросших лесом склонов, из неглубоких пещер на нас выплёскивались десятки Кровавых жнецов. Глупых, слабых, жаждущих лишь только вцепиться нам в глотку. Они даже не помнили, как держаться за оружие.

Если вообще когда-нибудь знали.

Одежда без слов говорила — мы только что вырезали десяток тех самых крестьян, чьи пустые деревни остались за нашей спиной. Тех, кого мы не успели спасти.

А сами их иссохшие тела подсказывали, что если реольцы их и кормили в плену, то делали это не чаще раза в неделю. Я такое пару раз видел в детстве, когда у соседа, Малого дома Вораз, по весне начинался голод. Ещё немного и пленные бы у реольцев начали умирать.

Поэтому их убили, пропустив через ритуал.

По сути, конечно, они были живыми, даже став Кровавыми жнецами.

Безумными, жаждущими лишь убивать, но живыми.

Пока не выметнулись из леса навстречу нашим мечам.

На мгновение ощутил укол совести. Я не предупреждал Глебола, где и сколько будет Кровавых жнецов. А они в этот раз забрали с собой жизни пятерых воинов, которые шли крайними и даже не успели ничего понять.

Но ничего не поделать. Это не мои воины, а Глебол это не безоговорочно доверяющий мне Орак или держащий своё мнение при себе Кодик, которые не зададут вопроса. Трудно было бы объяснить, как, идя с другого края нашего большого отряда Кузни, я сумел пронзить взглядом покров листвы на противоположном склоне. Не называться же мне Клинком, как шепчут обо мне мои люди?

Четверо моих воинов привычно протолкались к убитым Жнецам, пробежались между их тел, заглядывая в лица.

Трейдо хмыкнул:

— Нужно уметь оставлять в прошлом неудачи и потери. Ты и впрямь надеешься, что сумеешь найти тело своего гаэкуджи?

Я ответил сухо и кратко:

— И впрямь.

— Ладно, — Трейдо наклонился, заглядывая мне в лицо. — Нашёл. И что будешь делать дальше? Прикажешь своим воинам тащить труп с собой? По этой жаре?

— Прикажу похоронить его.

— Неплохая награда за двадцать лет верной службы. Или он служил больше?

Я всё же повернул к Трейдо голову:

— Тебе какая разница, сколько он прослужил и что станет ему и его семье платой?

— Я лишь хочу, чтобы ты понял, воины Дома и живут ради того, чтобы отдать жизни за своего владетеля и его род. И тебе лучше считать его погибшим. Где-нибудь в сотне лиг от тебя. Я бы понял тебя, если бы он закрыл тебя своей грудью в бою или сделал ещё что-нибудь такое же важное. Но он сгинул далеко от тебя, по глупости, не сумев ни победить, ни сбежать, ни отступить. В Кузне я не замечал за тобой такой слабости. Напротив, помню как ты ломал свой десяток в первый день. Избивал одного на глазах у пяти сотен человек.

— Спасибо, — медленно процедил я сквозь зубы. — Но Кузня осталась позади, как и время советов.

— Ого, — Трейдо вскинул брови. — Как ты взъелся. Будь на моём месте Адалио, ты бы получил месяц непрерывных вызовов.

Я поджал губы, осознавая, что был слишком груб. Но извиниться не успел. Трейдо ужалил ещё раз:

— Ах, прости. Я забыл, что время зачарованных клинков осталось там же, где и Кузня. Один проигрыш на Играх и прощай часть жара души. И кем...

Через солдат Трейдо, заставляя их расступаться со своего пути, буквально прорвался Хасок. Ухватил Трейдо за руку:

— Да хватит вам!

Трейдо скривил губы:

— И впрямь. Что-то я увлёкся советами. И с чего я такой добрый сегодня?

Отбросив руку Хасока, Трейдо шагнул прочь. Торопясь, я выкрикнул в спину:

— Трейдо, прости меня. Я погорячился, я всегда рад выслушать от тебя совет.

Он обернулся только на миг:

— Да-да, конечно.

Хасок пихнул меня в плечо:

— Ну что ты творишь?

Помедлив, я признал:

— Видно не люблю, когда меня тыкают носом.

— Все устали. Но нужно держать себя в руках. Осталось немного. Ты же слышал — король пообещал распустить нас на три месяца после победы в этих горах. Прикончим этих реольцев и наконец отдохнём.

Честно признался:

— Да я и не устал.

Хасок хмыкнул:

— Оно и видно. Раньше ты постоянно суетился, заставлял своего Ловкача рыскать по окрестностям. А сейчас плюёшь на половину уроков Кузни.

Невольно я поправил его:

— Он Тощий, а не Ловкач. Ловкач — это бывший вор с кровью Предка Эскары. Он погиб ещё...

Хасок отмахнулся:

— Ой, да какая разница. По сути-то я прав?

Он был неправ. Но мне хватило одной ссоры, поэтому я вздохнул и согласился:

— Прав.

Довольный Хасок, считающий, что взбодрил меня, ушёл к своим солдатам. А я ещё раз вздохнул и громко позвал:

— Дистим!

Он, заслуживший, чтобы я обращался к нему по имени, бывший Тощий, буквально через три удара сердца стоял рядом:

— Господин?

Я повёл рукой вдоль правого склона, очерчивая его будущий путь:

— Пробегись там. До... — помедлив, решил. — До ручья. Проверь, нет ли ещё реольцев среди деревьев.

Дистим поджал губы, кивнул:

— Понял господин.

— К ручью я пришлю десяток с флягами. Дождись их.

Он удивлённо распахнул глаза, но смолчал. Я не собирался ничего объяснять и просто махнул рукой:

— Вперёд.

***

Дистим мчался, на каждые десять шагов используя Шаги Северной тропы. Пока лишь первые два из тридцати. Но сказал бы ему кто-нибудь лет пять назад, когда он ещё жил в деревне и тайком охотился в лесах своего владетеля, что скоро он станет Осенённым и начнёт использовать огонь души в техниках, которые ему лично передаст наследник Дома...

Он бы рассмеялся ему в лицо и посоветовал бы пойти проспаться. Толку от крови Предка Фирма в жилах? Так, лишь повод для насмешек. Особенно когда выходишь драться с парнями, а твой кулак чуть ли не вдвое меньше, чем у них.

Но господин, конечно, пугает. Два дня назад он так точно определил, где сидит наблюдатель реольцев. С тем каменными пиком, конечно, ошибся бы только полный лопух. Но тот, который сидел в чаще. Как господин его отыскал?

Да и сейчас. Может быть здесь и есть ручей.

Но откуда господин знает, где этот ручей? Безымянный его прокопает, что ли? Как можно назначить встречу в неизвестном месте? А что если дотуда два дня идти? Или я пройду чуть ниже этого ручья?

Одни вопросы.

Под ногу попал камень, заставив споткнуться и кубарем покатиться вниз, цепляясь за корни.

Поднявшись, Дистим выругался, ещё раз помянув Безымянного. Пожалуй, нужно больше смотреть под ноги и меньше думать о странностях господина.

Хёнбен Глебол с утра что-то показывал идарам на карте. Наверняка там и ручей этот был нарисован.

***

Адалио недовольно буркнул:

— Здесь этих нор, будь они прокляты вместе с Безымянным, как дырок после нашествия моли. Здесь что, что-то добывали? Никогда об этом не слышал.

Глебол пожал плечами, мне даже почудился треск шёлка, буркнул в ответ:

— Приказ есть приказ. Гонган приказал нам заткнуть их все. Как бы ты действовал?

Адалио тяжело вздохнул, снова склонился над картой. Я же напротив, шагнул назад. Нарисована она плохо, второпях, некоторые линии едва видны. Да и к чему умничать? Кузня отлично показала, кто и чего стоит. Схватка отряда на отряд — это самое большее, на что я способен.

Просто послушаю и буду действовать так, как скажут.

— Основная часть нор, видимо, здесь.

— Согласен. Но есть ещё западный проход.

— Нужно будет выделить и туда большой отряд.

— Выделим.

— Мелкие тоже игнорировать нельзя. Через них тоже можно вывести Жнецов.

— Гонец на словах указал, что часть нор тупиковые, они не ведут на ту сторону хребта Ожерелья.

Адалио изумился:

— А есть разница? Ведь наоборот, удобней загнать туда пленных и не бояться, что они разбегутся. Где они их только столько взяли?

Глебол не стал отвечать на последний вопрос, кивнул:

— Снова согласен.

Адалио помолчал и буркнул:

— Тогда делимся на части.

— Большую часть к главному проходу. Меньшую на восток.

Кусок угля прочертил линию на карте:

— Тогда пусть они двигаются вот так, заодно проверят шесть из этих малых проходов.

Глебол ткнул пальцем:

— Остальные? Особенно вот эти?

— Выделим большой отряд, который их проверит.

— Большой?

— Такого размера, чтобы они справились с тремя-пятью десятками Жнецов и успели подать сигнал, если их там окажется больше.

— Безжалостно.

Адалио поднял бровь:

— А у вас есть другое предложение, хёнбен?

— Нет. Хорошее решение.

— Тогда...

Они наконец подняли головы от карты, скользнули по нам, идарам, гаэкуджам отрядов, взглядами. Глебол направо, Адалио налево. Словно уже все решили, только мы не услышали этого, стоя в двух шагах от них.

— Трейдо, двигаешься...

— Хасок, поднимаешься...

— Крамер, держишься левей...

— Эстро, идёшь... Фату, прочёсываешь склон, сдвигаясь... Адан, следишь за каждым жестом... Клайм, придерживаешься границы... Эсом, не отходишь дальше сотни шагов от...

Настал и мой черёд:

— Лиал.

Я встретился взглядом с Глеболом и кивнул:

— Слушаю, хёнбен.

Он поманил меня к себе, ткнул пальцем сначала на карту, затем в сторону одной из приметных вершин хребта:

— Двигаешься на запад вот по этой тропе. Твоя задача заглянуть в каждую дыру, которая будет встречаться на твоём пути и зачистить её от Жнецов, чтобы они не ударили нам в спину. Когда доберёшься до западного прохода, будешь удерживать всех, кто ринется из него.

То самое безжалостное решение, о котором только что они говорили. Почему я не удивлён, что эта дрянь выпала мне? Даже обидно. Они считают, что мои два неполных десятка воинов справятся лишь с пятьюдесятью Жнецами? Хотя у меня и впрямь один из самых крупных отрядов. У некоторых даже сейчас в подчинении нет и десятка.

Хотя чему я удивляюсь? Мы оставили позади раненных, считай без охраны. Сумеют ли они вообще спустить тяжелораненых вниз, к обозу?

А может, я всё же...

Глебол покосился на меня и приказал:

— Оставь своего адепта с основным отрядом. Здесь его помощь гораздо нужней.

За спиной прошептал проклятье Кодик. Да, не очень хорошая новость. Мягко говоря.

Глебол с Адалио думают, что у нас будет всё настолько хорошо или настолько плохо? Это легко проверить.

Я кивнул:

— Слушаюсь, хёнбен. Но раз вы так нас ослабляете, то дадите нам Паладина для ауры Воодушевления?

Глебол и Адалио переглянулись. Безмолвно. Затем Глебол кивнул:

— Дам. Даже лучше. С тобой двинется Визир.

Я не успел совладать с недовольной гримасой, которая на миг мелькнула на моём лице. Ну, глупо было надеяться, что со мной пойдёт сам Глебол. А у всех остальных есть и свои отряды. Пусть и меньше числом.

Однако я смолчал. Он, значит, он. Его дело маленькое — держать на моём отряде ауру Великого паладина, добавляя их броне крепости, воодушевляя и защищая от стрел, если нам вдруг встретятся и реольцы. Для подобного не обязательно даже разговаривать с Визиром.

Плохо то, что я даже не пойму почему туда посылают именно меня. Потому что главным там будет умение выжить? Или я зря вспомнил о том разговоре с Глеболом? То, что у меня забирают Илиота, говорит за первое. То, что с нами посылают Визира, которого никто ещё не видел в центре сражения, вроде говорит за второе. Или его и посылают потому, что не надеются на него? Ничего не вышло проверить. Жаль.

Глебол рявкнул, заставляя некоторых солдат пригнуть головы:

— Двинули! Двинули! — не останавливаясь на этом, он продолжил орать. — К вечеру мы должны овладеть этими воротами в Ожерелье! И уничтожить всех, кто попробует из них высунуться! Реольцы должны запомнить, что на нашей земле их ждёт лишь смерть!

Кодик, который стоял в трёх шагах от меня, тихо буркнул себе под нос:

— Правда убивать мы будем своих же скерцев.

Я вздохнул, негромко спросил:

— А ты знаешь способ этого избежать? Умеешь возвращать разум Кровавым жнецам?

Кодик сглотнул, медленно повернул голову ко мне:

— Господин, вы услышали мой шёпот?

Я вскинул брови. На шёпот его бормотание совсем не походило. Но всё же подтвердил:

— Слышал. И ты думаешь, только я один?

Кодик обернулся, спросил у Орака:

— Ты слышал, что я говорил?

Тот покачал головой:

— Нет, только ответ господина.

Под безмолвным взглядом Кодика я хмыкнул:

— Значит, запомнишь, что слух идаров острей, чем даже у старших воинов или гаэкуджа Домов.

Кодик покачал головой и согласился:

— Как скажете, господин.

Пока солдаты карабкались по тропе, я рванул напрямую, по склону, срезая путь.