Полюбить не значит проиграть

Глава 3. Даниэль

Моё утро началось с прогулки с моей собачкой Микки. Он у меня породистый кстати. Собака породы корги-собачка с пушистой попкой. Он безумно любит гулять по утрам на площадке с другими собаками. Время было раннее, всего 4 часа утра, так что на площадке никого не было, только мы с Микки. Мы погуляли часа 2 и пошли домой. Я пошел в душ, сначала помыл Микки, он был таким грязным, словно свинья, которая валялась в грязи, а потом уже себя.

Уже время 7 утра пора на работу, до работы ехать всего полчаса.

Вчера меня очень удивила студентка-практикантка Адель, то как она помогла женщине и пожалела её. Как мне показалась, почему то, что она понимала эту женщину, как никто другой. Но пока непонятно почему. Адель поняла переживания этих детей.

Она напомнила мне мою Оливию-мдадшую сестру, которая умерла 9 лет назад на тот момент ей было 22 года, как и сейчас Адель, точнее её убил её муж. Изнасиловал и убил. После смерти родителей ей стало очень плохо. Оливия начала ходить по барам и один мужик начал проявлять к ней внимание, а она у меня такая наивная. Взяла и влюбилась в него. Через 2 месяца они расписались. А после месяца замужества он её убил. Жестоко. Я даже не мог смотреть на её мёртвое тело, лицо. Оно был так изуродовано. Вот он придурок, но потом то я поставил его на место. Место под названием тюрьма, в которой он до сихор сидит и отбывает срок. Так ему и надо.

В то время учился на программиста, и бросил учебу после того как он убил её. Потом я поступил на адвоката, чтобы посадить его и успешно.

Мне этот тип сразу не понравился. Оливия в здравом уме никогда бы не встречалась с таким человеком, на неё очень повлияла смерть родителей. Она искала поддержку в ком-то и видимо нашла в нём. Тогда я очень мало уделял ей внимания, так как мне тоже было плохо. Она тайком вышла за него замуж и почти не навещала меня. Но от рассказов её подруг я узнал, что она почти не выходила гулять с ними. Они часто видели, как она замазывает синяки на руках и лице, ходит в чёрных очках, даже показывали фотографии.

Он убил её после месяца их свадьбы, как мне сказали, Оливия была даже беременна. Срок у неё был небольшой всего 3 недели.

На суде он говорил, что он очень любил её, и любит её до сих пор и никогда бы не тронул её пальцем и тем более он не знал, что Олива была беременна. Он отмазывался и смог доказать, что он не убивал её.

Но я, то знал, что он убил её и беспомощного ребёнка в утробе матери.

Через 5 лет я выучился на адвоката и смог доказать, что это он убил мою хрупкую, нежную, любимую, родную и единственную Оливию. Мою кровинушку.

Возможно в другой Вселенной, Оливия жива, и с ней не произошла такая страшная ситуация, она счастливая дочь и сестра, любимая жена и драгоценная мама. Она счастлива с родителями и ушла от абьюзера и тирана.

После того как я посадил этого ублюдка в тюрьму в душе я сказал себе:

— Надеюсь твоя душа спокойно спит, моя Оливочка. Я очень по тебе скучаю. И всегда буду скучать.

После её смерти я буквально не мог сидеть на месте, начал разгульную жизнь, пил, ходил по клубам. Длилось это всё 2 месяца, но потом я взял себя в руки и погрузился с головой в работу адвоката. После, того как я закрыл этого тирана, который убил мою сестру. Меня стали считать популярным и лучшим адвокатом в Италии. Часто начали ловит на улице журналисты и спрашивать о моей личной жизни, но я всегда пропускал и буду пропускать этот вопрос. Чуть позже меня взяли на работу в самый престижный и лучший суд в Италии, и я конечно же согласился и не пожалел об этом.

Ладно не будем о грустном. С тех пор уже прошло 9 лет, а на душе всё такая же пустота, как будто это случилось вчера. На каждый праздник, её день рождения или на какой-нибудь значимый для неё день я иду к ней на кладбище с букетом её любимых голубых роз. У меня почти никого не осталось, кроме дедушки. Но он живет далеко от меня. Я очень редко его навещаю. В последний раз я навещал на 10-ой годовщине смерти его дочери, т. е. моей матери. Это было 10 месяцев назад.

На работе меня ждал неожиданный сюрприз в моём кабинете — это мой начальник-прокурор Маттео Грека. Он всегда приходит меня либо похвалить, а либо наказать, но в большинстве случаев, конечно же, наказать. Его наказанием за то, что я раньше встречался с коллегой по работе послужило, что каждый год я буду брать студентов-практикантов к себе. Но меня хотя бы не уволили, а просто объявили выговор, а Ангелику уволили. После этого я её не видел, мы не созванивались и не переписывались.

Интересно, что на этот раз?

— Здравствуй, мой дорогой Даниэль, я зашёл поинтересоваться, как там наша новая практикантка?

— Здравствуйте, Аделина, хорошо. Я ей даже поручил одно дело. Уверен, она с ним справится, сказала я с уверенностью в голосе.

— А что за дело? — поинтересовался мой начальник.

— Дело, связанное с физическим насилием, муж избивает жену.

— Ничего себе, ну я желаю удачи, и помни о нашем договоре, никаких отношений на рабочем месте, тем более со студенткой, а тем более с девушкой, которая младше тебя на 11 лет. Ей вроде 22, а тебе уже 33. На этот раз я тебя не пожалею и точно уволю.

— Да-да, я помню на счёт вашего разговора. Я не собираюсь с ней завязывать отношения и да, карьера для меня превыше всего.

— Хорошо, что мы с тобой понимаем друг друга.

Он уходит и внутри какая-то пустота. Я сразу же вспоминаю мою Оливию, ей было столько же, как и сейчас Адель. Да у нас большая разница 11 лет, но мне кажется любви все возрасты покорны, но сейчас в этой ситуации могут пострадать не только я, но и Адель. Так что, никаких любовных отношений на работе, а тем более с Адель.

На часах было уже в 8:23, а Адель всё ещё нет на рабочем месте. А вон идет. В черных очках. Я сразу же вспомнил про Оливию, что она тоже ходила в чёрных очках, только когда у неё были синяки на глазах, может Адель тоже кто-то бил. Поэтому она понимала ту женщину, как никто другой. В её глазах были слёзы, когда она мне рассказывала о ней.

Я решил подойти к ней.

— Адель, здравствуйте, как вы?

— Ой здравствуйте, Даниэль, дела у меня хорошо, вот назначили дату суда. Смотрю, изучаю все нюансы.

— И когда суд?

— Через 6 дней.

— Хорошо, а можно у вас поинтересоваться?

— На счёт чего?

— На счёт ваших очков, почему вы в очках? Вроде погода не солнечная, а наоборот дождливая.

— Просто захотелось, но если вам мешает так, я могу снять?

— Да, если вам несложно, я соскучился по вашим изумрудно-зелёным глазам. — сам не знаю, что сказал, что в голову пришло, видимо, то и сказал, но сказал я это, чтобы она сняла очки, а не от любви к её изумрудно-зелёным глазам. А может и от любви, кто ж его знает.

— Что? Я вас не понимаю… Хотя, в прочем, неважно.

Она их снимает, и я вижу, что у неё действительно, что её глаза замазаны тоналкой и лишь слегка видны оттенки синего, и понимаю, что её кто-то ударил. Смотрю на эти изумрудно-зелёные глаза и понимаю, что по ним я тоже скучал, но они не сияют так, как вчера. Да и улыбка у неё не искренняя, а фальшивая.

— Что с вами такое, откуда у вас синяки?

— Я просто вчера ударилась.

— Ясно, по моему голосу можно было понять, что я не поверил в эту чушь.

На самом деле я не поверил. Мне так было жалко её. Она ведь совсем ещё молода, а уже страдает от побоев. А может у неё есть парень-абьюзер, который причиняет ей физическую боль.

Ладно, пусть она сидит и изучает дело этой женщины, а я пока пойду к Марко.

С Марко мы посидели недолго. Он мне рассказал, как вчера столкнулся с одной милой девушкой в столовой по имени Адель. В этот момент, наверное, во мне пробудилось такое незнакомое чувство, словно я слегка был зол на него. Быть может, у них что-то и получится, ведь он ещё молодой, ему всего 26 лет, а я уже старичок, мне уже 33.

Прошла неделя, с того момента, как Адель проходит практику у нас. Осталось 9 недель.

В кабинет стучится Адель.

— Проходи.

— Я хотела у вас отпросится на 3 дня.

— Что-то случилось?

— Нет, просто приезжает мой папулечка, которого я не видела месяц и хочу съездить к родителям, если вы позволите? Просто очень соскучилась по папе.

Она сказал с такой нежностью слово папа. По её сияющим глазам было видно, что она его очень любит, и видимо он её тоже. Настоящая папина принцесса.

Я видел, что, когда она у меня отпрашивалась, её глаза снова засияли, так вот, кто мог заставить сиять эти прекрасные глаза. Я не мог отказать этим глазам.

— Хорошо, но только на 3 дня.

— Большое спасибо

Она даже обняла меня от радости. А я стоял как вкопанный, не знал, что сделать. Она такая хрупкая и нежная, что так и хочется её любить.

Отстранившись я увидел на её глазах слезы.

— Не плачьте.

Я вытер её глаза от слёз. А она стояла и смотрела на меня с распахнутыми глазами.

— Ладно, я пойду пока поработаю.

Она ушла.

Я ещё долго сидел и думал, кто же мог причинить её вред? Точно не отец, если бы отец её бил, она вряд ли бы так ждала его приезда с работы и скучала по нему. И точно не называла бы папулечка. Может, это её мать. Где-то я читал, что и матери бьют своих детей, но это же полный бред. Применять физическую силу по отношению к ребенку. Это же вредить не только здоровью тела, но и психическому здоровью. Портится красоты девочки.

Уже время 7 вечера, посмотрел на столик Аделины, а её там не было и в ближайшие три дня точно не будет.

И мне тоже пора домой, Микки, наверное, заждался.

— Привет, Микки, ну что пойдём гулять? Я соскучился сегодня по тебе. А ну ка, где твой животик, я почешу его тебе.

Мики просто стоял около входной двери с поводком во рту. Видимо очень хочет гулять.

Иду, иду, Микки.

Во время прогулки я позвонил дедушке, дела у него хорошо, как он мне сказал, хорошо, что он не один у него есть 2 собаки. Он с ними гуляет три раза в день.

Сегодня был дождь и просто все лужи были для Микки. Он их и пил, и плавал в них, и, как свинья валялся в них.

Домой пришли. Он был весь мокрый. Помыл его в душе. И Миккэи пошёл в свою лежанку. Я приготовил себе пасту балоньезе, покушал и пошёл спать. Но сон пришёл не сразу. Я лежал и думал о Адель, какая она счастливая, что у неё есть любящий папа. Её изумрудно-зелёные глаза сияют, когда она говорит о нём.

Утром я увидел сообщение от Адель: «Доброе утро, я сегодня и следующие 2 дня не приду, надеюсь вы не забыли! Подмигивающий смайлик».

Мой ответ не заставил долго ждать: «Нет, конечно же не забыл, желаю вам хорошо провести время с семьёй».

«Спасибо» — ответила она мне.

Эти три дня длились вечностью.

Спустя 3 дня.

На работу я пришёл в 7:30, а Адель уже была на рабочем месте, и её улыбка просто была до небес. Она была такая счастливая и радостная, словно выиграла миллион, но мне кажется для неё миллион- это ничего, когда есть её родные, а особенно её папа.

— Ну, как отдохнули Аделина?

— Просто прекрасно, спасибо вам большое, Даниэль.

Она снова обняла меня, но уже гораздо сильнее, чем в прошлый раз. И я снова осознаю, что влюбляюсь в неё, хотя мне этого делать нельзя. Она мне чем-то напоминает мою Оливию, такая же нежная и хрупкая, но Оливию-это погубило. Надеюсь Адель не погубит её доброта. Её доброта, её любовь, её глаза цвета алмаз. Такой прекрасный цветочек погиб.

— А ты знаешь, я скучал по тебе, по твоим изумрудно-зелёным глазам.

— Не могу ответить тебе тем же, ведь времени, чтобы скучать у меня не было. Не называй мои глаза так. Кстати, Даниэль, ты не забыл, что через 2 дня суд?

— Нет, я не забыл, ты готова к своему первому делу, если ты его выиграешь, то ты будешь молодчиной.

— Хорошо, что не забыл, как же я могу забыть про молодчину.

— Ты разговаривала с этой женщиной? Как она, как дети?

— Да, я с ней разговариваю и утром и вечером. Дети прекрасно, они у меня.

Вот чего я точно не ожидал, так это, то, что она приютит их к себе, совершенно незнакомых ей детей, не каждый так может сделать. Сейчас я ещё раз убедился, что Адель жалко этих детей и мне кажется, что она не хочет, чтобы у них детство прошло так. Как они видят, что их маму бьёт их отец. Она не говорит словами что ей жаль их, а сразу показывает это действиями.

— Ты настоящая героиня, я горжусь тобой, не каждый на такое способен. А почему ты это сделала?

— Мне было их жаль, то, что они видят в таком раннем возрасте не должен видеть никто, как их родную мать избивает их родной отец, девочки, которые это видят просто будут потом сторонится мужского пола, к ним будет у них недоверие. Они будут думать, что, если они когда-нибудь выйдут замуж, то их тоже будет избивать муж, а мальчикам он показывает плохой пример, того чего не должен делать настоящий мужчина по обращению к женщинам.

— Ты права, быстро схватываешь на лету.

Я сам обнимаю её, она была права, как никогда. Как будто она понимала их души. Мне аж самому жалко стало их. Сколько в ней добра.

Спустя 2 дня.

— Суд идёт, прошу всех встать — говорит судья.

Это первое дело Адель, я верю, что она выиграет, я буду держать за неё кулачки.

— Итак, суд постановил, лишить родительских прав отца этих детей, половина имущества переходит жене, точнее бывшей жене и под арест.

Ко мне бежит Адель.

— Ура, я смогла теперь я молодчина. Снова эти её обнимашки.

— Я знал, что у тебя получится, я держал за тебя кулачки, позволь поправить воротник рубашки. Поправляя воротник, я увидел шрам на её шее.

— Это что у тебя на шее?

Когда я дотронулся до шрама:

— Пожалуйста не трогай, мне больно.

— Так позволь излечить тебя.

Внезапно для неё и для меня я целую её. Прикасаюсь к её губам нежно, с осторожностью, чтобы не причинить ей боли. Её губы слегка треснувшие. А потом бац и отстраняюсь.

— Извини меня, я не хотел.

— За это не извиняются.

Теперь уже она первая прикоснулась к моим губам, что стало неожиданностью теперь для меня. Её прикосновения были нежными, что я даже не могу объяснить это словами. Никто не целовал меня так, как она. Её губы были на вкус кофе, а пахла она розами.

Теперь я точно понял…что безумно влюбился в эту девушку с изумрудно-зелёными глазами. Теперь только дело за малым признаться ей в этом. Или это не пале дело. Я запутался. А может поцелуй и был признанием в любви. Я что-то не очень разбираюсь в этих любовных делах. Ну ладно до завтра моё признание терпит. До завтра!