Помолвлены понарошку (СИ)

2

Я кинула пропитанный влагой конверт раздора на подоконник и закрыла шторы, стараясь скрыть его от припухших глаз. По наставлению Келли приняла душ, уложила волосы, нанесла легкий макияж и сменила домашнюю одежду, в которой нередко бываю похожа на симпатичного бомжа или скромного нудиста, на выходную. Она сделала то же самое.

Такова наша традиция: когда одной из нас плохо, мы прихорашиваемся и восстанавливаем пострадавшую при полном параде. Способ восстановления выбирает нуждающаяся в терапии. Я остановилась на просмотре фильма с вкусностями. Гулять по сырым после дождя улицам мне не особо хотелось. Как, впрочем, и выходить из дому вообще. Поэтому пока Келли делала попкорн на кухне, я решила сыграть в доктора: оказать первую помочь своему телефону. Ну или хотя бы попытаться.

— Может, просто отдашь его Бену? — донесся до меня ее звонкий голос.

— Может, я просто куплю новый телефон? — бурчала я, отковыривая крышку с корпуса устройства.

Под жужжание микроволновой печи Келли заскользила по лакированному полу ко мне в гостиную, и ее белокурая голова оказалось совсем рядом.

— Лоис, ты помнишь, что было в прошлый раз, когда ты сама чинила телефон?

Я отодвинула подальше стакан с колой, всем видом давая понять, что учусь на своих ошибках.

— Необязательно упрямиться. Он будет рад тебе помочь.

— По всем гендерным признакам, кроме плоскости, которая у меня именуется грудью, я — девушка, а мы обе знаем, что Бен рад делать с девушками кое-что другое, — напомнила я, сосредоточенно изучая набор непонятных элементов. — Без обид, но я уж как-нибудь сама.

— Он хорошо в этом разбирается. Ну, в технике, — мне не нужно было глядеть на Келли, чтобы заметить улыбку в ее голосе. — Давай я попрошу его посмотреть.

Так хотелось огрызнуться, сказать какую-нибудь гадость, но я сдержалась. Правда в том, что во мне работает программа «Не подходи — откушу голову!» и что мне действительно нужно, так это отдых.

Я не всегда веду себя как змея, но в моем рту непременно скапливается яд, когда в моей жизни возникает Трэйси. А сегодня эта стерва влезла в мое сознание через отца и пустила мне кровь своими ногтищами. Чистое везенье — иметь такую подругу, как Келли. Именно эта особа помогает мне не пойти по стопам Фредди Крюгера.

Келли — это ангел. И дело даже не в ее втором имени. Ее режим «злюки-осуждаки» ограничивается отключением свечения нимба и активным похлопыванием белоснежных крылышек в попытке упорхнуть или сдуть неугодных. Она ни о ком не может говорить плохо. Может критиковать чьи-то поступки, но не самого провинившегося; может бить подушку, сгоняя злость, или отыгрываться на других неодушевленных предметах (в том числе и уничтожать запасы из холодильника), но оскорблений с ее губ бантиком не слетает.

Иногда мне кажется, что Келли и думать плохо не может. Хотя все же порой она хмурится и прикусывает губу, когда внезапно обрывает предложение на полуслове. Пожалуй, это может быть доказательством того, что светлая голова моей подруги периодически поддается нападкам злюки-осуждаки. Возможно, однажды особо неугодный индивид получит белоснежными крылышками по наглой морде.

Я тоже стараюсь держаться, раз за разом вдохновляясь ее примером. Однако есть у меня два исключения. Двое людей, с которыми я сдерживаю себя, как Цербера на цепи. И если с Трэйси злость более чем оправдана, то с Бенджамином Бенксом, который знаком мне еще с девяти лет, все сложнее.

Видите ли, Бен — мой лучший друг. Тот, с которым весело и легко проводить время. Тот, кого ты впускаешь в жизнь и позволяешь увидеть ручных тараканов в твоей голове. Тот, который всегда рядом. И я ума не приложу, почему на таком уровне близости не могу сделать элементарного — игнорировать его образ жизни, а точнее, нескончаемый поток девиц, проплывающий под ним.

Может, мне жаль их, павших жертвами его привлекательности. Может, меня раздражают та легкость и дружелюбность, с которой проходят — прошу прощения, проплывают — все его непродолжительные романы. В конце концов, кто-то должен от них страдать, верно? Но я видела слишком много его довольных бывших, чтобы усомниться в этом утверждении. А может, негодование во мне вызывает то, что я чуть ли не единственная девушка на свете, которой он не старается залезть в трусы. Я бы ему, конечно, все равно не позволила, просто лишнее сомнение касательно собственной привлекательности меня совершенно не радует.

Впрочем, какими бы ни были причины, факт остается фактом: злюка-осуждака просыпается в моей голове от одного только упоминания его имени и аж подпрыгивает от желания отвесить меткий комментарий ловеласу. И хотя я знаю, что Бен не против горячо почитаемого мною подтрунивания, ее гладиаторские бои с совестью оставляют разгром в голове и задевают мозг, препятствуя его работе. Пока я все еще ощущаю когти Трэйси глубоко под кожей, такое отключение рассудительности помешает мне вести себя хоть чуточку адекватно.

Словом, сегодня не лучший день для подобного представления. А соответственно, сегодня не лучший день для Бена.

Я выдавила невнятную отмазку и из упрямства решила-таки примерить на себя роль аппаратного хирурга. Хуже не будет. Ну, а если будет, отнесу телефон в сервисный центр. Или куплю новый в конце концов.

Для начала я вытащила аккумулятор. Не надулся — уже хороший знак. Затем достала сим-карту. Все же проблема в том, что телефон не принимает звонки. Парень из технического обслуживания мобильного оператора утверждал, что проблема не на их стороне. Значит, дело могло быть в физическом повреждении карты или…

Мои отчаянные попытки состроить из себя технического специалиста, до которого мне далеко, как Бармалею до Белоснежки, прервал звонок в дверь.

— Ты кого-то ждешь? — я взглянула на Келли, осознавая, что хмурюсь, как в последнюю ночь перед сессией.

По неловкой улыбке подруги мне сразу все стало ясно. Бен.

— Серьезно?

— Да брось, с ним весело.

Я возвела глаза к потолку, как бы намекая Вселенной, что хоть и грешница, но для искупления еще рановато.

— Я думала, будет девичник…

— Ты бы обрекла его на провал копанием в своем телефоне, — подразнила меня Келли и вприпрыжку направилась ко входу. — Привет! — просияла она, открывая дверь и напрочь игнорируя то, как умело я могу изображать паровоз.

— Привет, Келли! — Бен поцеловал ее в щеку.

Вольность, которую со мной он себе не позволяет. Впрочем, Келли — красотка, а когда это Бенджамин Бенкс пропускал красивых девиц без поцелуя? И нет, то, что она его младшая сестра, его не оправдывает.

Ладно, возможно, переключение из режима «страдаки» в «злюку» было не лучшим моим решением. Но сегодня доступны только они два, а лить слезы, когда даже небо перестало это делать — нет, спасибо, увольте.

Бен передал Келли несколько банок фисташкового мороженного. Того, которое она обещала в виде десерта еще вчера, во время моей моральной подготовки ко встрече с отцом — трехчасовой тирады о несправедливости жизни и ничтожности некоторых ее представителей. Я надулась пуще прежнего, убеждаясь, что все было спланировано с самого начала.

— Привет, Лоис! — Да, вот так, Бен. Мне достаточно и просто рукой помахать.

Брат Келли очень похож на нее. В первую очередь тем, что безумно красив и запредельно соблазнителен. Он как вкуснейший пончик с кремом и шоколадной глазурью в самый разгар диеты — так и хочется слопать. Интересно, потолстели ли глупышки, поддавшиеся этому желанию? Было бы весьма поучительно.

Шоколадные волосы, манящие уткнуться, растворить боль в их мягкости; глаза цвета французского ликера, пленяющие взгляд; и самодовольная ухмылочка, что кружит головы девицам. Куда же без нее?

— Ну привет, — я прищурилась, стараясь вызвать в мужчине желание направиться обратно. Туда, откуда он пришел.

Однако сегодня мои друзья решили сделать вид, что я становлюсь невидимкой, проявляя неугодную им реакцию: Бен просто прошел, снял куртку и завалился на диван. Мягкая подушка подпрыгнула под моей попой от этого движения. Возможно, и без того пострадавшая симка вылетела из рук и пошла на дно стакана с колой, как «Титаник».

— Келли!

Думаю, меня услышала не только Келли на кухне, но и ворчливый сосед снизу. Не хватало еще, чтобы он позвонил управляющему, и тот пришел читать нотации.

Бен слегка дернулся от этого крика и настороженно посмотрел на меня, подняв бровь.

— Чего ты так раскричалась? — Келли впорхнула в гостиную с огромной миской попкорна.

— Он утопил мою симку!

Я старалась достать свое сокровище из стакана, нещадно разливая напиток. То ли горлышко слишком узкое, то ли пальцы слишком толстые, но мое сокровище по-прежнему оставалось затонувшим в пучине разъедающего ржавчину напитка. Я пыхтела и бросала уничижающие взгляды на мужчину, который был лишним на девичнике. На того, кто посмел не воспринять мое негодование всерьез и лишь тихо посмеивался, сидя по соседству со мной.

Бен отобрал у меня стакан. Теперь кола текла и по его рукам. Впрочем, его это ничуть не смущало. Он взглянул на дно стакана и с видом «Знаю все и обо всем» вынес смертный приговор моей симке.

— Ты техноубийца! — шипела я, но это было больше похоже на шипение котенка. Маленького и беззлобного.

Вероятно, в глазах Бена это выглядело именно так, потому что он положил руку на мое плечо и с мягкой улыбкой сказал:

— Куплю тебе новую.

Мне стоило без раздумий принять это предложение. В конце концов, он виновен, и это хоть какая-то компенсация. Но правда в том, что новый гладиаторский бой злюки-осуждаки с совестью уже вовсю наносил серьезные увечья моему мозгу.

Ну почему Бен раз за разом мешает полноправно язвить в свой адрес? Вот сейчас: мне хотелось отвесить колкий комментарий, а он ведет себя как джентльмен. Испортил мне девичник, плюхнулся своим накачанным задом на диван так, что моя симка пала смертью моряка, а теперь сидит весь из себя такой мистер совершенство и…

— Лоис? — его голос вернул меня в реальность.

— С восстановлением контактов, пожалуйста, — наконец решила я. — Пока возьму старую. Если ты, конечно, не решил стать серийным техноубийцей. В таком случае тебя ждет суд. И поверь, сегодня он будет отнюдь не гуманным.

С серьезным видом направила два пальца себе на глаза, а затем на глаза Бена, чтобы показать, что слежу за ним. Тот лишь слегка задрожал от сдерживаемого смеха, а я гордо встала и ушла, делая вид, что его несерьезность меня вообще не волнует. Мне хотелось получить свой десерт немедленно, и я зашагала на кухню, пока этот вечер окончательно меня не расстроил.

— Захвати колу! — крикнул мне айсберг для сим-карт.

Я задержалась на кухне, поглощая холодное лакомство, призванное заморозить гладиаторское сражение в голове. Сладость сделала меня немного добрее. По крайней мере, мне больше не хотелось ударить кого-нибудь ложкой или выесть ею чей-нибудь мозг.

Когда я вернулась с баночкой мороженого в одной руке и колой — в другой, половина попкорна пропала, диски, сохранившиеся еще с незапамятных времен, были разбросаны по полу, а на журнальном столике лежали запчасти моего телефона. Я могла бы сказать, что к нам ввалились грабители. И это действительно было так. Вернее, на деле грабитель был только один. И похищал обычно сердца.

— Должно теперь работать, — донесся до меня его голос. Бен протянул руку ладонью вверх, даже не оборачиваясь на меня: — Симка?

Я хотела было напомнить, что она затонула не без его участия, но быстро поняла, что речь о ее временной замене. Старую симку оказалось несложно отыскать, в отличие от всего остального в нашей квартире. Она была в единственном ящике с хотя бы намеком на систему. И это именно намек, так как в этом ящике все еще хранятся розовый камушек, который раньше был жвачкой; пинцет, который Келли искала последнюю неделю; и та самая сим-карта, которая была предана мною — заменена на новую несколько лет назад.

Комната у нас с Келли одна. Наш уютный мирок с кружевными трусами на стульях и плакатами Генри Кавилла на стенах. Наша собственная Нарния, в которой сложно что-то найти и при этом легко потерять. Наша маленькая каморка, в которую мы дружно никого не пускаем, дабы не прослыть свинками.

Уборку не любит ни одна из нас. Мне следовало догадаться, что Келли не просто так затеяла ее сегодня. Однако моя голова была так забита собственными проблемами, что я даже не придала этому значения.

«Лишь гостиную и кухню», — говорила она. Надо было ей не помогать. Может, подруга сдалась бы и не пригласила брата в тот ад для Золушки, которым была наша квартира несколько часов назад. Но нет же, моя совесть вопила, что нельзя просто сидеть и смотреть, как горбится Келли. Страдать — так вместе.

Впрочем, как только моя подруга спрятала орудия пыток (пылесос и швабру), я все же разбросала немного одежды по периметру гостиной. Идеальная чистота бывает только в операционных и белых комнатах для душевнобольных. Поживешь в полном убранстве немного — и вскоре, весьма вероятно, станешь постояльцем одного из этих мест.

Когда мой телефон снова собрали (в очередной раз — самый настоящий Франкенштейн) уже привычные для него руки мастера, мы начали диагностику. Один звонок от Келли — принят, еще один — принят. На экране высветилось: «Опасность ЗППП», и я быстро сбросила, чтобы Бен не увидел, как раньше был у меня подписан. Но я нажала красную кнопку недостаточно быстро.

— Опасность ЗППП? Серьезно?

В его голосе не было и намека на обиду. Более того, вокруг глаз цвета ликера пролегли лучики солнца.

Меня опьяняли эти глаза. Вернее, могли бы, но нет. В этом плане я самая настоящая трезвенница.

— А как я у тебя была подписана? — поспешила перевести стрелки я.

Уголок его губ дернулся.

— Лоис.

Не могла отделаться от чувства, что это не совсем правда. То ли это не в его стиле, то ли просто я отказывалась верить, что одна такая злыдня.

— Мы начнем когда-нибудь смотреть фильм? — Келли втиснулась между нами, прерывая зрительный контакт. Она облизывала ложку, уплетая мое фисташковое мороженное.

— А как же, — я кивнула, и решила вспомнить о вежливости: — Спасибо за починку телефона, Виктор [1].

— Всегда к твоим услугам. Кстати, я регулярно проверяюсь, — осведомил меня Бен. — Вчера только получил результаты последнего обследования. Чист, как тетрадь Келли с конспектами по менеджменту.

— Я бы попросила не вплетать меня в это, — выставила предупреждающий палец девушка. — Хотя рада, что ты здоров, братец.

— Я тоже. И да, Лоис, доктор Кваттроки передавала тебе привет.

Ах, доктор Кваттроки. Жаль, повод нашего знакомства был и близко не таким веселым, как эта женщина.

Примечание:

[1] Виктор Франкенштейн — главное действующее лицо романа Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей» (1818).