Понравиться леди

Глава 7

Ужин оказался на редкость скучным, и Роксана вздохнула с облегчением, когда наступило время уезжать. Но по крайней мере Куинсберри теперь был осведомлен о степени покровительства Аргайлла. Конечно, едва они уселись в экипаж, Аргайлл попытался дать себе волю, и потребовалось немало такта и хитрости, чтобы окоротить его пыл. К тому же он был силен, и справиться с ним оказалось нелегко. Только напоминание Роксаны о слове Кэмпбелла заставило его разжать руки. Отодвинувшись, он устроился в углу.

– С моей стороны было ошибкой давать вам слово.

– Но в противном случае я не поехала бы с вами на ужин, – учтиво ответила Роксана, поправляя кружевную отделку декольте.

– Вижу, что придется приложить немало усилий, чтобы уговорить вас, – протянул он улыбаясь.

– К чему трудиться, когда Кэтрин всегда готова вас ублажить! Уверена, она еще не спит.

– Вы правы. Она просила меня вернуться.

– Вот видите: ваши плотские потребности можно легко удовлетворить без всяких ухаживаний.

– О, для этого годится любая служанка в моем доме!

Роксана знала, что все местные девицы звали его Большим Рыжим Джоном и при этом восторженно хихикали.

– Если у вас так много партнерш дня постели, вам нет нужды в моем обществе.

– Но мне нравится именно ваше общество. Как мне вас соблазнить?

Она ужасно устала. Прошлую ночь не сомкнула глаз, а теперь еще приходится отражать атаки Аргайлла! Роксана ответила откровенно:

– Скажем так: закрепление независимости Шотландии, снятие обвинений в государственной измене против Карров и запрет на вмешательство Куинсберри в мою личную жизнь. Боюсь, все это не в ваших силах.

– Почему же? Если не считать Шотландии, остальное вполне в моей власти, – так же прямо ответил Аргайлл. – Такова цена вашей страсти? Скажите, если так и есть, мы заключим сделку.

Роксана была потрясена. Он предложил огромную цену за ее благосклонность и наверняка согласится выполнить все условия до того, как переспит с ней. Возможности были поистине огромными.

– Тем более что обвинения в государственной измене – чистая ложь, и все это знают, – небрежно добавил он.

– И все же вы позволили Куинсберри захватить земли Карров!

– Его претензии меня не касаются, – пожал плечами Аргайлл. – Я не в силах разбирать каждую распрю на шотландских землях.

Выпрямившись, он подвинулся поближе.

– Почему бы сначала не отослать Агнес, как доказательство... моей серьезной заинтересованности? – предложил он. – А уж потом мы договоримся об условиях. Последнее время я только и делаю, что договариваюсь, причем с людьми настолько коварными и хитрыми, что сделка между нами будет верхом благородства и доброжелательности. Нет нужды медлить и торговаться, если я хочу вас!

По слухам, он и с королевой говорил в таком же тоне, честно выкладывая требования и излагая свои желания. Не то что интриган Куинсберри!

– И если вы хотите, чтобы семья вашего любовника была оправдана по суду и восстановлена во всех правах, включая титулы и земли, что ж... мы оба взрослые люди. – Судя по легкой улыбке, он действительно был готов на многое. – Как только наша сделка будет заключена, я ожидаю от вас лишь одного: безусловной верности.

– Вы действительно куда лучше меня поднаторели в искусстве переговоров, – объявила все еще пораженная Роксана.

Его предложение было так великодушно, что он наверняка понимал: отказаться она не сможет. Но ей требовалось время, чтобы все обдумать и получить доказательства его правдивости. Нельзя доверять тому, кто якшается с англичанами.

– Я должна обдумать ваше предложение.

– Пожалуй, я позабочусь о том, чтобы к полудню Агнес уже не было в вашем доме, не возражаете? – сердечным тоном предложил Аргайлл; – И тогда мы сможем поговорить в более подходящих условиях, без присутствия Эрскинов.

– Я, естественно, заинтригована,– пробормотала Роксана, – но прежде всего должна посоветоваться с адвокатами.

– Говорите, с кем пожелаете, и дайте знать молодому Робби, – небрежно кивнул он. – Мне все равно. Как только вы примете решение, мы подпишем необходимые бумаги.

– Вы так уверены в себе, Аргайлл?

– Мы оба знаем, чего хотим и что можем друг другу дать. Все невероятно просто, дорогая.

К счастью, экипаж остановился перед домом Роксаны. Никогда еще она не была в таком смятении.

– Мне, разумеется, понадобится время.

Улыбка Аргайлла излучала тепло: он прекрасно понимал, что весы клонятся в его пользу!

– О, не торопитесь, я подожду. – Он знаком велел лакею открыть дверцу. – Я не слишком нетерпелив. – Он спустился сам, помог Роксане и на минуту задержал ее руку. – Пошлите за мной сегодня же днем. Я приведу клерка, который и составит наш договор. Если пожелаете, добавьте луну и звезды.

Аргайлл широко улыбнулся: в свои двадцать пять он еще не был настолько пресыщен, чтобы скрывать свой восторг.

– Сами видите, как я стремлюсь получить вас.

– А вот я не привыкла торговать собой, – обронила она.

– Думайте о нашем союзе, как об акте христианского милосердия, дорогая, – посоветовал Аргайлл. – Уверен, Карры будут вам благодарны.

Он жестоко ошибся.

Прочитав записку Роксаны, Робби смял бумагу и с отвращением швырнул ее в сторону. Неужели она действительно писала это?!

Робби выругался. Фразы вроде той, что «лучший выход, уверена, что ты поймешь – это незначительная цена за твою свободу...», довели его до полного бешенства.

– Холмс! – позвал Робби громовым голосом.

Его услышали не только в конце коридора, но и на кухне. Казалось, даже поверхность чая, который в этот момент пила миссис Битти, пошла волнами. Экономка взглянула на Холмса, собиравшегося присоединиться к ней.

– Похоже, его светлость недоволен запиской графини, – заметила она и, кивнув Холмсу, деловито добавила: – Беги, да поскорее.

– Конюх Килмарноков говорит, что подслушал, как Аргайлл обещал ей звезды и луну, когда они выходили из экипажа, – пробормотал Холмс, поспешно поднимаясь. – Может, она поддалась соблазну?

– Судя по тому, что его светлость в бешенстве, она не прислала ему слов любви.

– Немедленно вызови Куттса, – бросил Робби, когда Холмс вошел в комнату. – Будь проклята эта клетка! Сидя здесь, я ничего не могу сделать сам! Погоди! – добавил он, когда Холмс повернулся, чтобы идти. – Отнеси записку и леди Карберри.

Он быстро набросал три коротких предложения, все изложенные в форме приказа, подписался и отдал листок Холмсу.

– Поезжай сначала к леди Карберри, потом найди Куттса, где бы он ни был, и немедленно привези ко мне.

После ухода Холмса Робби стал метаться по комнате, как плененный зверь. Его раздражение и ярость оказались так мучительны, что даже боль в ране была забыта. Месть и возмездие: вот что сейчас владело им.

Неужели Роксана думает, что он позволит ей принести себя в жертву ради спасения его и его семьи?! Будь она проклята! Что за глупость! Она не должна стать чертовой мученицей ради Карров!

Робби решил, что пришло время дополнить все это утонченное маневрирование вмешательством грубой силы. Сколько человек понадобится, чтобы запугать Аргайлла? Возможно, несколько десятков. Нужно как можно яснее объяснить Аргайллу, что Роксана не для него.

Он также даст понять это Роксане, и как можно скорее.

– Где, черт побери, пропадает Куттс? – кипел Робби, принимаясь собирать оружие для тайного путешествия по городу.

Он натянул кожаную куртку, чтобы закрыть и защитить забинтованную руку. От резких движений на мгновение закружилась голова. Прислонившись к стене, Робби переждал, пока уляжется волна боли, после чего надел перевязь шпаги. Хорошо еще, что левая рука действует и он может орудовать шпагой! Да и правой рукой можно держать пистолет!

Но столь бурная деятельность потребовала нескольких глотков бренди, чтобы облегчить боль, и к приходу Куттса бутылка оказалась наполовину пуста.

Робби немедленно сунул адвокату смятую записку:

– Прочитай и скажи, что тут можно сделать: благоразумным или неблагоразумным способом.

Куттс с тревогой заметил, что Робби полностью вооружен и что его гнев буквально напитал воздух злобой и яростью.

Он не сразу сумел прочитать выведенные изящным почерком буквы: слишком сильно была смята записка. Похоже, графиня пыталась объяснить смысл предложений Аргайлла и ее причины с ними согласиться. По ее мнению, цель оправдывала средства, и ее адвокаты заверили, что подобный договор вполне действителен в любом суде. Еще она пытается сказать Робби, как сильно его любит, хотя выражения любви давались ей с трудом: многие фразы были вычеркнуты.

– Итак? – коротко осведомился Робби, когда Куттс наконец поднял глаза.

Его собственные горели опасным огнем.

– Ты знаешь, что я могу сказать как адвокат, – мягко заметил Куттс.

– Черт побери, да! Но забудь на минуту о том, что ты склонный к компромиссам, практичный законник, и вспомни, что Аргайллу нельзя доверять, даже если тот факт, что он собирается уложить в постель женщину, которую я люблю, не был бы настолько дьявольски немыслимым. И как она посмела вообразить, что я такое допущу? Или что Аргайллу придет в голову сдержать слово?! Он, подобно Куинсберри, лжив и бесчестен до мозга костей. Она чудовищно наивна! Просто удивительно!

Куттс не стал высказывать своего мнения по поводу наивности Роксаны. Не его дело судить о мотивах графини Килмарнок.

– Иди и поговори с ней, – проворчал Робби, – а также объясни, почему ее жертва совершенно необязательна. Остальное я объясню сам при встрече с ней.

– Графиня может меня не принять.

– Постарайся.

Последнее слово прозвучало командой.

– Предупреждаю вас, милорд: вам выходить на улицу опасно.

– Спасибо за совет, – нетерпеливо процедил Робби.

Куттс понял, что он что-то задумал: недаром так нетерпелив его тон, таким бешенством блестят глаза. Неукротимый младший брат Джонни Карра одержим желанием вершить месть.

Нужно немедленно уведомить обо всем Джонни.

Роксана приняла Куттса, но, озабоченная приготовлениями к отъезду детей, выслушала его спокойные и веские объяснения исключительно из вежливости. Под конец она спросила:

– Скажите честно, мистер Куттс, можете ли вы заверить меня, что дело Карров будет выиграно?

Его колебания оказалось вполне достаточным, чтобы она все поняла.

– Все ясно, – мягко заключила Роксана. – А вот я могу добиться, чтобы Аргайлл подписал документ, по которому их титулы и поместья будут возвращены. Мои адвокаты уже заверили меня, что если комиссар подпишет подобный контракт, он будет действителен в любом шотландском суде. Передайте это Робби.

– Он не захочет ничего слышать, поскольку противится вашему решению, миледи. Боюсь даже подумать, как он воспримет ваше согласие на подобного рода контракт с Аргайллом. Даже раненный, он не способен на какой-нибудь опрометчивый шаг.

Роксана зажала рот ладонью и с ужасом посмотрела на адвоката.

– Он ранен? Тяжело? Скажите... скажите правду.

Ее трясло от страха. Джейми умер от гангрены, когда был ранен на поле боя.

– Мушкетная пуля в руке, миледи. Похоже, он выздоравливает... на свой лад, конечно.

– Он лежит в постели? – допытывалась она. – Доктор был? Робби должен лежать, иначе рана воспалится!

– Доктор, разумеется, осмотрел его, но он отказывается лежать в постели. Вы же знаете, миледи, как он упрям!

– Скажите ему, что он должен лежать, – приказала она. – Нужно каждый день менять повязки и хорошо питаться: бульоны и мясо. Для выздоровления также необходим крепкий сон. Передайте, что я настаиваю! – Она глубоко вздохнула, чтобы немного успокоиться. – Как он выглядит? Лихорадка есть?

Вряд ли она успокоится, когда узнает, что в последнюю их встречу Робби был вооружен до зубов, подумал адвокат, поэтому выбрал менее жестокий ответ:

– Графа, похоже, не слишком беспокоит рана, миледи.

– Слава Богу! – выдохнула она. – Привезите ему мои молитвы.

И, немного поколебавшись, добавила:

– И мою любовь.

– Да, миледи. Постараюсь донести до него ваше сочувствие и ваш привет.

– Скажите ему также, – продолжала она, нерешительно улыбаясь, – что мы снова увидимся, когда он и Джонни вернутся в Голдихаус.

Куттс воздержался от упоминания о том, что они могут увидеться немного раньше. Ему не давали разрешения говорить на подобные темы.

– Я скажу все, мэм, – пообещал он, вставая со стула и кланяясь.

– И еще одно! – выпалила она, в порыве чувств забыв об осторожности. – Скажите, что я не забыла «Балладу о Мюирленде Уилли».

Менее часа спустя, после поспешных сборов, Роксана доставила детей вместе с их горничными, гувернантками и нянями, а также с багажной повозкой, к Карберри, в дом, где наблюдался такой же бурный взрыв деятельности.

Роксану и детей проводили в светлую гостиную второго этажа, там их уже ждали дети Амелии вместе со своими любимцами. Две большие шотландские борзые растянулись на солнце. Попугай приветствовал каждого входящего в комнату визгливым «Гип-гип ура!» и другими, куда более неделикатными словами. Два черных кота расположились на спинках диванов, недовольные суетой сборов.

Амелия и четверо улыбающихся детей поздоровались со вновь прибывшими.

– Я сказала им, что мы спешим, и они пообещали вести себя прилично, пока ты не распрощаешься с нами.

Ее старший сын сделал вид, будто запирает рот ключом, что вызвало волну смеха. Но вскоре все успокоились.

– Помни, дорогая, я просила помогать тете Амелии с детьми, –сказала Роксана старшей дочери Джинни. – А потом напиши мне, как вы все поживаете.

Она поцеловала и обняла дочку.

– Обязательно, мама. Тетя говорит, что у дядюшки появились новые чистокровные скакуны и он даст мне покататься! – с радостной улыбкой объявила девочка. – Когда ты приедешь в Лонгмайр, устроим скачки.

Рокси просияла, гордая дочерью, даже в своем возрасте считавшейся искусной наездницей. Джинни напоминала ей о собственной юности, беспечной и безмятежной, когда самым большим для нее удовольствием были прогулки по лугам и долинам.

– Дядя Дэвид выписал из Эйршира лучшего в Шотландии жокея, так что скачек будет много.

– Я тоже буду кататься верхом, – вмешался ее старший сын Джеймс. – Тетя Мели разрешила мне брать одну из ее лошадей.

– Только будь осторожнее, дорогой, – сказала Роксана, целуя двенадцатилетнего сына в веснушчатый нос. – Некоторые жокеи не щадят никого в пылу скачек.

– Мама, – фыркнул Джеймс, – я уже выше большинства жокеев и смогу за себя постоять.

– Знаю, дорогой, – кивнула она.

Как же быстро вырос ее сын! Через год-другой он уже отправится в университет. А с ней останутся сыновья-близнецы и Ангус.

Дети едва сдерживали нетерпение, так им хотелось поскорее очутиться в деревне. Эндрю и Алекс обняли мать.

– Мы собираемся каждый день удить рыбу! – гордо объявил Алекс.

– И по ночам тоже, – добавил Эндрю. – Тетя Мели разрешила нам спать в лачуге фермера, той, что стоит у озера, и приходить домой только на ужин.

– Я тоже буду рыбачить, – вставил пятилетний Ангус.

– Мальчики, помогайте Ангусу, – попросила Роксана.

Она обняла младшего сына. В отличие от других мальчиков, темноволосых, как их отец Джейми, Ангус совершенно не походил на Килмарнока и имел рыжие, как у Роксаны, волосы и черты Форрестеров. Она всегда считала, что Господь благословил ее, отвергнув кровь Эрскинов, когда посылал ей Ангуса.

– Но он не может ночевать с нами в хижине, – в один голос заявили Эндрю и Алекс.

– Могу, – запротестовал Ангус.

– Не можешь! – крикнул Алекс.

– Джейми останется с вами на одну ночь, верно, Джейми? – осведомилась Роксана.

– Мы с Ангусом переночуем в нашей собственной рыбацкой хижине, – предложил Джейми, всегда чутко относившийся к желаниям матери.

– Нашей собственной! – довольно воскликнул мигом утешившийся Ангус.

– А вы извинитесь перед Ангусом, – приказала Роксана, строго взглянув на близнецов.

– Пусть остается, если захочет, – отступил Алекс.

– Он может поплавать с нами, – добавил Эндрю. – Просто он плачет по ночам, когда уезжает из дома, вот и все.

– Я не буду плакать, – пообещал Ангус, гордый своим статусом взрослого и наслаждаясь теплом материнских рук.

– Почему бы нам всем там не переночевать? – предложила Амелия. – Когда компания большая, под открытым небом не так страшно.

– Я не хочу ночевать в хижине, – запротестовала Джинни. – И Джулия тоже не захочет!

– Тебе и твоей кузине это необязательно, дорогая, – утешила Амелия, зная, что девочки предпочитают болтать по ночам, лежа в постели.

Роксана улыбнулась дочери, которая в тринадцать лет не могла выбрать между верховой ездой, рыбалкой и другими способами времяпрепровождения, более подобавшими юной леди.

– Слушайтесь тетю Мели и дядю Дэвида, – велела она в последний раз, – и когда через две недели я приеду в Лонгмайр, вы расскажете, как жили без меня.

– Только не задерживайся надолго, – с мольбой прошептал Ангус, прижимаясь к матери.

– Приеду, как только смогу, дорогой, – пообещала она, целуя его пухлую щечку. – А теперь поцелуйте меня, родные. В последний раз, а то я не скоро вас увижу.

Когда дети побежали к экипажам, Роксана повернулась к Амелии:

– Не уверена, что они дождутся тебя, и поэтому не стану задерживать. Не провожай, я найду дорогу.

– Миссис Уэйд сумеет удержать их на несколько минут, – ответила Амелия, голос которой прозвучал странно напряженно. – Перед уходом я хочу, чтобы ты взглянула на новую креденцу[3], которую я купила.

Коснувшись руки Роксаны, она прижала палец к губам.

– Она в кабинете Дэвида.

Роксана озадаченно посмотрела на невестку, но Амелия повела ее к арочному входу в комнату.

– Мне нужен твой совет относительно того, как лучше ее использовать, – продолжала она. – Помнишь тот расписной флорентийский комод в Ангулеме, которым мы так восхищались?

Она энергично закивала, так что черные локоны весело заплясали.

Поняв, что от нее требуется утвердительный ответ, Роксана тоже кивнула:

– Разумеется, помню.

В душе она сгорала от любопытства.

– Пока что я складываю туда книги Дэвида. Но подумываю переставить ее в свою спальню и хранить там белье. Или отвести ее под серебро или дельфтский фарфор. Не уверена... что с ней делать, поэтому помоги мне решить. По крайней мере выскажешь свое мнение.

Амелия молола явную чушь, и голос казался слишком громким в тишине коридора. Открыв дверь, она пригласила гостью войти и тут же так поспешно повернула ключ в замочной скважине, словно за ней гнались все духи ада.

– Что здесь происходит? – нахмурилась Роксана.

У Куинсберри длинные руки. Кто знает, какую ловушку ей могут устроить...

– Тебя желает видеть один человек. – Амелия кивком показала на темную нишу между двумя рядами книжных полок. – И говорите потише, – обратилась она к человеку, который там стоял. – Слуги могут услышать.

Не дожидаясь ответа, она подошла к двери соседней комнаты. Когда Амелия снова обернулась к Роксане, губы ее были плотно сжаты в жесткую линию.

– Я подожду тебя в гостиной, – сказала она, вышла и закрыла за собой дверь на ключ.

Едва Роксана уловила слабый запах лимона, как сразу поняла, что за человек прячется в нише. Конечно же, это Робби! Разрываясь между страхом за него и радостью встречи, она бросилась к нише, охваченная непреодолимым волнением.

– Какого черта ты вытворяешь?

Когда Робби выступил из тени, она даже отшатнулась: глаза его яростно блестели, рот был сжат в тонкую линию, рука лежала на рукояти шпаги, словно они были врагами.

– Воображаешь, будто я поблагодарю тебя за доброту и буду спокойно жить дальше? – процедил он. – Или надеешься, что я буду терпеливо ждать, пока Аргайлл выбросит тебя, как ненужную вещь?

Роксана предвидела, что Робби расстроится, прочитав ее записку – в конце концов, она не хуже его понимала, что такое ревность, – но никак не ожидала такой реакции.

– Я думала, что нашла вполне разумное решение твоих проблем. Аргайлл заверил меня, что все обвинения в государственной измене будут сняты.

– Да неужели? – язвительно бросил Робби. – Ну не добрейший ли человек!

В его глазах стыл лед, взгляд был безжалостным.

– И он делает это ради меня? – вкрадчиво добавил Робби, каждое слово которого было пропитано ненавистью.

– Не будь таким злобным, – тихо попросила Роксана.

– Думаешь, я приму свои земли и титулы, после того как ты раздвинешь для него ноги? – рявкнул он.

– Ты ведешь себя как капризный ребенок, – парировала Роксана. – Не читай мне морали, словно чистая и безгрешная пресвитерианская девственница!

Она едва сдерживалась. Подумать только, он посмел указывать, как ей жить! Даже голос ее дрожал. Ей потребовалось столько лет, чтобы добиться независимости, и она не собиралась бросать ее к ногам восемнадцатилетнего юнца!

– А теперь, если хочешь обсудить это как взрослый человек, вместо того чтобы оскорблять меня, скажи, зачем ты приехал?

Робби презрительно скривил губы:

– О чем нам говорить? О том, как именно ты собираешься ублажать его, как часто и какими способами?

Он окончательно потерял разум. Его собственность собирались отнять, и ярость затмевала его рассудок.

– Все, что я хочу знать, – тихо произнес он, – действительно ли ты собираешься спать с ним или нет.

Ноздри Роксаны гневно раздулись.

– Когда это ты стал моим опекуном?

– Хочешь лечь под него?! Именно это ты и пытаешься мне сказать? – прошипел он, сверля ее глазами.

– Не хочу.

– Тогда зачем все это?

–Ты получишь назад свои земли, черт бы тебя побрал! Неужели не понимаешь? – ощетинилась Роксана. – Люди делают это каждый день по гораздо менее веским причинам.

– Люди? – сардонически протянул он. – С каких это пор ты желаешь быть похожей на простых смертных? Вот что я тебе скажу: мне твоя помощь не нужна! Я не желаю ее. И не приму. Надеюсь, это ясно? Мы станем бороться с Аргайллом и Куинсберри своими методами.

– И скорее всего проиграете процесс!– отрезала Роксана.

– Все лучше, чем умереть от стыда, – фыркнул Робби.

– Мужские представления о стыде неизменно меня поражают, – вздохнула она. – Убийства и бойня не постыдны. Постыдно только мое намерение вернуть твои земли по письменному соглашению.

– Только попробуй это сделать! – бешеным шепотом остерег он.

– Вместо этого ты собираешься рисковать своей жизнью? Так лучше?

– По крайней мере я сам способен себя защитить!

– Прекрасно! – гневно провозгласила Роксана. – В таком случае у меня тоже достаточно твердые мнения и суждения. Держись подальше от меня, пока не состоится суд и Карры больше не будут представлять опасности для моих детей.

– Это слишком долго.

– Мое решение не оспаривается.

– А если я откажусь?

– Ты подвергаешь смертельному риску мою жизнь и жизнь моих детей. Мне это совсем не нравится.

– Ты просишь слишком многого.

– Я ничего не прошу, – холодно подчеркнула Роксана.

– Я могу увезти тебя, и ты не сумеешь меня остановить.

– Надеешься взять меня силой?

– В этом я похож на Аргайлла, – сообщил Робби. – Я буду брать тебя любым способом и при любой возможности. Лишь бы ты была рядом.

– Ты меня оскорбляешь.

– А желание Аргайлла заполучить тебя не оскорбительно? Он... как там... твое любимое слово... благоразумен? И ты будешь охаживать его из чистой дружбы?

– Что бы ты там ни думал, дело не только в том, кто с кем спит.

– Но ты будешь спать с Аргайллом, и дело именно в этом!

– Но мы заключим официальное соглашение, – сухо напомнила Роксана.

– Ты так легко расстанешься со мной?

Робби тяжело вздохнул. Он не в силах был совладать с обуревавшими его чувствами. Одно Робби знал точно: он не позволит Роксане быть ни с Аргайллом, ни с любым другим мужчиной.

– Как я могу объяснить это, чтобы не оскорбить тебя? – пробормотал он, колеблясь в выборе подходящих слов.

И снова вздохнул. Он не мог признаться, что хочет владеть телом и душой Роксаны, в то время, когда ее взгляд так холоден.

– Я люблю тебя. И поэтому лучше умру, чем позволю Аргайллу тебя коснуться. Прости, если мои чувства тебя тревожат. Я думал, ты тоже меня любишь.

Он сделал странный жест, словно отталкивая все, что стоит между ними, и тут же охнул от боли.

Роксана шагнула к нему.

– Тебе следовало с такой раной лежать в постели, – тихо сказала она.

– Ты должна быть со мной, – проговорил Робби в ответ. Жестокость в его взгляде сменилась нежностью. – И нам не следовало бы спорить из-за такой глупости.

Как он умеет искушать... этот мужчина, которого она любит...

– Это не глупо. Это практично, это...

Робби повелительно поднял руку:

– В этом мы никогда не сойдемся. Даже если станем спорить до Судного дня. Уезжай со мной. Твоим детям ничего не грозит. Поедем в мое поместье в Чевиот-Хиллз.

– Аргайлл обшарит всю страну и найдет нас. Он преисполнен решимости меня заполучить.

– Но он не получит тебя, – заявил Робби с легкой улыбкой. – Прежде я его убью!

– Королева и ее министры жаждут заключения договора. И ради этого они готовы тебя уничтожить.

– Такая же прекрасная причина умереть, как и все остальные, – пробормотал Робби, повинуясь кодексу чести, понять который Роксана была не способна.

– Не умирай за меня и даже не думай об этом, – попросила она в ужасе, что он готов отдать за нее свою прекрасную жизнь. – Я бы предпочла мужа, который на этот раз выживет.

Его темные глаза удивленно блеснули.

– Так ты выйдешь за меня?

– Нет-нет, я не это хотела сказать, – запротестовала она.

– Именно это! – торжествующе объявил Робби, сверкая белозубой улыбкой. – Придется приказать снять с меня мерку для свадебного наряда!

«Не искушай судьбу, Робби, – взмолилась Роксана, – тем более теперь, когда наши жизни в таком разброде. Я не должна была говорить то, что сказала сейчас. Не знаю, почему я это сделала и почему испытываю к тебе такие чувства, – вздохнула она.

– Просто передо мной невозможно устоять, – обаятельно улыбнулся Робби.

Он излучал уверенность и надежду, и Роксана не могла не поверить его словам.

– Хорошо. Возможно, в лучшие времена, когда мы снова окажемся в безопасности, – продолжал Робби. – Когда боги опять улыбнутся нам.

Он сжал ее хрупкие плечи, притянул к себе и обнял.

– Тогда ты выйдешь за меня.

Как оптимистично он настроен... И Роксана каким-то краем сознания, свободным от практичности, надеялась, что он прав. Она увлечена, или влюблена, или просто обезумела, ибо все, что видела, – его красоту, все, что хотела слышать, – слова любви, словно была девчонкой, потерявшей голову от неотразимо красивого мужчины. И невозможно отрицать, что он прекрасен до умопомрачения, со своими длинными локонами, густыми ресницами и чувственными губами, искушавшими ее.

– Скажи, – пробормотал он.

Роксана колебалась. То, что он просил, не только трудно, но и скорее всего невозможно. А она давно уже не наивная девчонка.

– Если бы я была одна...

– Скажи «да», – перебил он.

– Не могу.

– Я сделаю тебя счастливой.

– Знаю.

– И этого достаточно, неужели ты не понимаешь?

– То есть все остальное не важно: мои дети, мой возраст, да и твой тоже...

Робби стал ее целовать, потому что не хотел спорить, когда уже все решил.

– Ну вот, – прошептал он, поднимая голову, – это тебе на память, чтобы ты меня не забыла.

– Это невозможно, – вздохнула Роксана, сгорая от любви и желания.

Робби вдруг насторожился и прислушался. В коридоре послышался какой-то шум.

– Держись подальше от Аргайлла, – резко бросил он, вернувшись к реальности.

– Попытаюсь.

– Неверный ответ.

– Я действительно попытаюсь, – беспечно пообещала Роксана.

– В таком случае я действительно попытаюсь не видеться с тобой, – мягко возразил он.

– Я придумаю что-нибудь, чтобы одержать на расстоянии.

– Господи, как же я выживу, не видя тебя?

– Только до... как ты сказал... до сентября.

– Черт побери! Это целая жизнь! – выругался он.

Кто-то подошел к двери.

– Иди, – нервно прошептала Роксана.

– Береги себя, – пробормотал Робби, отпуская ее.

Смежная дверь открылась, и Амелия яростно замахала руками, требуя, чтобы Робби убрался. Тот секунду постоял, глядя на Роксану, боясь оставлять ее во власти Аргайлла, но тут же кивнул, повернулся и исчез.