Попаданец против вселенской закулисы

ГЛАВА № 5

Женщина закрыла глаза и успокоилась. Кашалотов подошел к рисунку, где был нарисован восьминогий кот.

Спецназовец пропыхтел в шутку:

— Ба, это чудо-юдо. Он не кусается?

Девочка хихикнула:

— Только когда голоден. Давайте посмотрим, что там написано.

Александр и Ламарка присели на корточки и вытянули кирпичи. Под ними и впрямь лежала большая толстая и, по-видимому, древняя книга. Даже страницы пожелтели, но написанные мелким почерком заклинания выделялись отчетливо. Девочка взяла в руки произведение колдовского искусства.

— Она тяжелая!

Кашалотов буркнул:

— Это еще ничего, ты бы собрания сочинений Олега Рыбаченко видела бы. Тогда бы вообще ужаснулась. Впрочем, люди стояли в очередях, чтобы их купить.

Ламарка кивнула:

— Тогда, давайте в подвал.

Спецназовец стукнул себя по лбу:

— Ох, голова садовая, я забыл спросить адрес.

— Ничего! — Девочка достала сотовый телефон — позвоним.

Александр отметил:

— Не совсем даром я учил, что единственный привилегированный класс в СССР — это дети.

Кашалотов и девочка направились к своим друзьям, путь был не близкий, но пока никто на них не нападал. Только пару раз подходили пьяные бомжи и просили на опохмелку. Для них было достаточно показать пистолет. Стало еще студенее, повалил снежок, хождение босиком стало для девочки пыткой, ноги сильно посинели, и она припустилась бегом. Александр за ней, даже ему стало холодно.

— Ну, зачем эти чертовы создатели, придумали звезды холода. Этот Лукосс сплошное издевательство над людьми. Я обязательно поговорю с Эльфиадой.

Прохожих почти не было, ночь и мороз, полицейские патрули тоже попрятались, похоже, народ привык к более теплому климату. Подвал, где теперь располагалась колыбель революции, находился в старинном с толстыми стенами здании, отдаленно смахивающим на замок. Про себя Кашалотов отметил, что в нем можно держать длительную оборону. Оба они ужасно устали, запыхавшись от бега, девочка тихо скулила от жгучей боли в ногах, да и лицо и руки сильно замерзли. Как только они вошли в дверь, в них сразу ударила тепловая волна. Подвал отапливали.

— Как хорошо! — Сказала Ламарка.

— Смотри, не перегрейся. — Пошутил Александр.

Мальчик встретил их:

— Ну как, успели?

— Нет, к сожалению, дела обстоят не важно. — Скорбным тоном произнесла девочка.

Леон с убеждением ответил:

— Ничего, мне Петр сказал, что один раз он тоже как бы умирал, но его воскресили.

Девочка проворковала в ответ:

— Пожалуй, это не для нас. Кашалотов сказал, что моя мама будет жить в иной вселенной.

— Лучше в этой добиться справедливости! — Мальчик погладил растрепанные волосы — девочка потеряла шапочку, и они покрылись инеем. Потом обратил внимание на ноги.

— Растерла!

Ламарка кивнула:

— Невыносимо, да еще никогда у нас не было такого холода.

— Вот это парадокс существования светил, что отнимают энергию, а не добавляют. Что вы думаете, Александр Владимирович?

— Если одни звезды дарят свет, то почему другим не давать тьму. Ведь и среди людей, есть и добрые, и злые, звезды — это увеличенная проекция человечества. — Подвел итог Кашалотов. — Ну, оставим демагогию, за работу.

Появился Джон, он вел под руку очаровательную, с восточными чертами лица девушку.

— Вот она может устроить типографию. Уже намечены станки.

Кашалотов лукаво подмигнул, протянул руку:

— Александр Владимирович.

Девушка пискнула:

— Серафима!

— О, не еврейка ли?

— А кто такие евреи?

— Это нация, давшая миру Библию, самый большой обман во вселенной. — Ответил Кашалотов.

Девчонка с улыбкой произнесла:

— Если вы имеете ввиду Священное писание, то в нем написано:- Рабы будьте покорны господам своим не только добрым, но и злым.

Кашалотов прорычал:

— А кто его написал, тот, кому это выгодно, а не Бог. Не верь попам.

— Что ж, многие рабочие уже разочаровались в такой рабской вере. Даже специальный закон приняли, удерживают церковный налог с зарплаты, хотя и на нее прожить невозможно. — Бодро ответила девушка. — Кроме того, подпольно издается книга «Сотворение мира», где доказывается, что люди, орки, гномы, произошли от общего предка протообезьяны.

Кашалотов удивился:

— А эльфы?

Серафима прочирикала:

— От бабочек!

Александр присвистнул:

— Оригинально! А кто издает?

Девчонка охотно подтвердила:

— Да есть тут движение сопротивления, подпольное. Они борются против официальной церкви. Вот, в частности, математически рассчитанное утверждение, что наша вселенная не имеет единственного творца, а родилась в результате большого взрыва. Там показан путь эволюции всего сущего от амебы, до человека разумного.

Кашалотов ответил:

— Я бы мог вам многое рассказать, но все равно, не поверите. Скажу лишь, что и боги могут попасть в затруднительное положение. Вам мой совет, рассчитывайте на свои силы. Кстати, то общество действует?

Серафима кивнула:

— Не смотря на все провокации и репрессии.

Александр Кашалотов кивнул:

— Ему надо стать более агрессивным. Я напечатаю на компьютере краткий курс революционных тезисов, а затем мы их размножим. Борьба с церковью важна, но еще более важно создание ударных групп, способных осуществить восстание. Кроме того, обратите внимание на солдат. Они такие же простые люди, как и мы, их нужно сагитировать на революцию. Необходимо вырвать этот инструмент из рук буржуазии. Начнем прямо сейчас, нужно искать сторонников.

Как всегда, Кашалотов проявлял бешенную неистовую энергию. Он формировал серьезное подполье. На следующий день стало теплее, снег растаял. Ламарка и Леон в своих привычных лохмотьях носились по городу. Мало того, вскоре они сколотили стайку таких же нищих и беспризорных детей. Они занимались слежкой, распространением газет, листовок, вербовкой новых членов.

Сам Кашалотов вскоре перебрался ближе к центру, город был огромен, и даже среди небоскребов было полно отморозков и пролетариев. Александр Владимирович был силен в пропаганде. Разъяснял свою программу просто и доходчиво, люди шли за ним. Постепенно стала создаваться партия, но подпольная работа требовала много денег, в том числе на подкуп полиции, поэтому, Кашалотов решил вернуться к старому проверенному способу- экспроприации.

Ламарка сообщила ему, что церковный банк только что снял большие суммы наличности и под охраной хочет перевести их в национальный фонд, чтобы затем использовать для игры на бирже. Кашалотов быстро составил план. Вначале девочка сходила в разведку, притворяясь нищей, она смогла проникнуть за ворота и рассмотреть количество охраны. Наиболее опасными были две снабженные авиационными пушками и пулеметами вышки, способные простреливать весь двор.

Кашалот сказал:

— Их надо вывести из строя. Ваша задача забраться на них и заложить взрывчатку.

Девочка пискнула:

— Но Александр Владимирович, нас туда не пустят.

Спецназовец-вождь кивнул:

— Я знаю, но примените хитрость, или постарайтесь пробраться незаметно вовнутрь бункера. Ты ведь колдунья!

— Я постараюсь сделать все, что в моих силах.

Дети прихватили с собой нищенские котомки, замаскировав взрывчатку в хлеб. Потом взяли с собой кое-какие инструменты, направились к церкви. Само молитвенное здание состояло из двух цветов синего и розового. Оно было массивным и мрачным, на верхушке купола красовались три молнии. Окружал его высокий бетонный забор с колючей проволокой. Две вышки у входа были покрыты толстой броней, и их нельзя было сбить даже из миномета. Худенькие в лохмотьях мальчик и девочка не вызывали подозрений, тут было много нищих голодных детей. Иногда прихожане бросали им хлеб, или мелкие монеты.

В саму церковь босоногую шантрапу не пускали, мало того, охрана, чтобы размяться частенько поколачивала ребят. Когда Леон и Ламарка вошли во двор там, как раз возвращались прихожане, и шла торговля пивом. Бронированные двери, по которым можно было забраться наверх, оказались открыты, но у входа стояло по мордовороту.

— Не пройти. — Произнесла Ламарка.

— Да ну, обойти рослого дядьку не трудно. — Леон подскочил к знакомому мальчишке, который отчаянно пытал вымолить милостыню.

— Есть дело! Да перестань клянчить. Хочешь показать себя крутым и заработать монету?

Мальчик пискнул:

— А что надо?

— Вместе со своим другом запустите камни в стоящих у входа громил. Они побегут за вами, а вы смоетесь.

Хлопец поежился.

— А если догонят, хоть они и неуклюжи на вид, но парни спортивные.

Леон в ответ:

— А мы веревочку у ворот натянем, эти быки грохнутся, потеряют скорость, а во дворе и подъездах полно щелей, вы ускользнете.

Мальчик усомнился:

— А если пристрелят?

Бандит-малолетка знал толк в жизни:

— Тут слишком много людей, за убийство ребенка их лишат недельной порции спиртного, да и высечь вас куда соблазнительнее.

Мальчик проскулил:

— Хорошо, но я уже не ел третий день.

— Вижу, только ребра торчат. На монету.

Мальчишка и впрямь был почти голый, погода все еще была прохладная, и он мерз, постоянно дергаясь и перебегая с места на место. Свистнув, он направился к своим, а Леон подошел к Ламарке.

— Сунешь взрывчатку под бензобак, что приводит в действие мотор, тогда взрыв будет сильнее, и всех, кто внутри выжжет.

Девочка согласилась:

— Хорошо, но ты Леон будь стремительным, охрана быстро вернется.

Мальчик кивнул:

— Не волнуйся, Марка!

Мальчишки разыграли представление как по нотам, одному громиле угодило в нос, другому в лоб. Крику было много, они даже стрельнули, к счастью промахнулись, ринувшись бежать. Ламарка и Леон разом нырнули в дверь. Они не видели, как громилы растянулись, зацепившись за разом натянувшуюся веревку. Дети одним махом взбежали наверх, бесшумно шлепая по стальной лестнице босыми ногами.

Ламарка подскочила к слегка приоткрытой двери. Несколько охранников играли в карты, попивая вино, закусывая колбасой, и только один бдительно всматривался в окно. На цыпочках девочка зашла в соседнюю комнату, там был виден мотор, вращающий и перемещающий по рельсам башню. Она достала мину, засунула ее поглубже за заднюю стенку бака, так чтобы было не заметно, затем хотела аккуратно выбраться наружу. В этот момент охранник вошел в комнату, девочка едва успела отскочить в сторону. Он был слегка поддатый, сделал несколько затяжек, причем так тряхнул сигарету, что пепел упал на волосы Ламарки. Девочка замерла, было слышно, как лихорадочно бьется сердце у нее в груди. Ламарка опасалась, что враг ее услышит и бросит случайный взгляд, но все обошлось. Докурив и бросив окурок, субъект повернулся и произнес.

— Надо еще бутылку. В глотке пересохло.

— Пускай это черт меньше за малолетками бегает.

Не чувствуя ног, девочка сбежала по лестнице. У входа она едва не столкнулась с охранником верзилой. Тот был зол и припустил за ней, даже выстрелив по ногам. Пуля прошла по касательной, поцарапав девочке кожу на худеньких икрах. Ламарка еще больше прибавила от боли шагу, а мальчишки опять натянули веревку, заставив грохнуться поддатого гиганта. Девочка оторвалась, подбежала к подъезду, прыгнула в мусорный люк, к вони ей не привыкать, и изрядно вымазавшись, выбралась с трудом протиснувшись сквозь дверку, куда сбрасывают нечистоты в подвал. Там она подползла к трубе, открыла кран и смыла с себя мусор. Затем выбралась через оконце и вприпрыжку зашагала по улице. В условленной точке ее должен был ждать Леон. Ламарка, чтобы не сильно выделяться, стала стрелять деньги, но не удачно. Тогда попросила сигарету, ей сунули. Девочка знала, что таким способом взрослые успокаивают нервы, но ее сдавил кашель, и она ее выплюнула.

— Вот гадость! И почему мальчишки так трясутся над каждым окурком. Правда, Леон молодец, говорит, что сигара вредит легким, а значит, мешает бегать. Где, кстати, мой мальчик? — Ламарка стала нервничать, она чувствовала, что ее паренек попал в беду, а она ничем не может помочь.

Леону и в самом деле не повезло, поначалу дверь оказалось закрытой, но, имея навык воришки, он сумел отворить ее простой булавкой. Затем ребенок пробрался к мотору и, нащупав углубление, заложил взрывчатку. Леон опять не пофартило. Дверь снова успели прикрыть, затем возле нее некоторое время простоял громила.

Мальчик, когда он отошел, снова сумел открыть и тихонько плавным движением карманника захлопнуть ее. Но при этом потерял скорость, короче говоря, прогнанный детьми верзила стоял у входа. Тут Леона охватило лихачество, он разбежался, ударил массивного охранника ногами в спину, рассчитывая сбить. Но переоценил свои силы, массы худого ребенка не хватило повергнуть полутора центнеровую тушу, а в бронежилете он и вовсе ничего не почувствовал. Отлетев, мальчик ударился о железную ступеньку затылком, в голове зазвенело, а спустя секунду, на него обрушилась скала из мышц и жира.

— Ах, ты крысеныш! Убью!

Громила избивал ребенка, мощным ударом сломал челюсть, подбил оба глаза, расквасил всмятку нос. Затем вывернув руки истерзанному мальчику поволок на улицу.

— Я хулигана поймал. — Заорал он, увидев выходящего из дверей аббата. — Он хотел меня убить.

Глянув на избитого ребенка, служитель рассмеялся.

— Этот воробей такого здоровяку как ты? По-моему, он уже достаточно наказан, можешь отпустить его.

— Так он ударил меня, сзади вылетев с лестницы, а туда шантрапе появляться категорически запрещено.

— Вот как! Ты его обыщи, может, стащил чего-нибудь.

Громила, очень грубо, оставляя синяки, ощупал мальчишку, заглянул в пустую сумку.

— Вроде бы не успел!

Вой в ответ:

— Ну что ж, его счастье, а то бы повесили, но попытка совершить кражу тоже серьезный грех, поэтому наложим на него епитимию.

— Так, чтобы не мог стоять на ногах.

Ребенка поволокли в зал наказания. Протащили по мрачным коридорам, наконец, он оказался перед резными дверьми, где были изображены черти. Оттуда слышались стоны.

— Вот бесенок, что тебя ждет! — Сказал аббат.

Трое палачей, шестеро подростков-монахов пороли девушек-послушниц, за мелкий проступок, причем, судя по многочисленным шрамам, покрывавшим их нежные тела, экзекуция проводилась не первый раз.

— Ладно, хватит пока с них, а то не смогут работать. — Аббат сделал жест, палачи опустили плетки, а монахи стали протирать рассеченные в кровь спины девушек спиртом. Те постанывали, но кричать боялись, опасаясь, что добавят еще.

— Теперь надо обработать вот этого! — Аббат ткнул пальцем в мальчишку.

— С сбережением, или до смерти? — Спросил палач.

— Как душа лежит!

— Хорошо, он взвоет! — Истязатель кивнул помощникам. — Начинаем!

С мальчика сорвали лохмотья, привязали к пыточной лавке, острые гвозди впились в тощий живот и грудь. Ребенок охнул.

— А он жилистый и сухой. — Отметил аббат. — Может отправить его в тюремный приют? Позвоню я полковнику.

Слуга церкви набрал номер, через несколько секунд подняли трубку.

— Слушаю вас!

— Говорит аббат Грум. Мы воришку поймали, вам пополнение контингента не нужно?

— Сколько ему?

— Около десяти, шустрый парнишка, на охранника кидался.

— Не давно у нас была облава и приют переполнен, на всех работы не хватает, так что его я могу взять только за соответствующее вознаграждение.

— Он не стоит этого.

— Тогда разбирайтесь сами, можете даже убить, эти беспризорники нас достали.

Аббат повернулся:

— Ну, чего вы стоите, бейте!

На спину мальчика, рассекая кожу, обрушился кнут. Леон вскрикнул, но прикусил губу, он не унизится до того, чтобы показать, как ему больно. Палач повторил удар, на сей раз, ребенок лишь заскрипел зубами. Толстый истязатель усмехнулся.

— Что, не хочешь кричать, но я ведь из тебя все равно выбью.

— А вот черта с два! — Леон показал кукиш.

— Так получай!

Удары обрушились на жилистую спину, одновременно от каждого сотрясения гвозди сильнее впивались в грудь и живот. Мальчику было ужасно больно, но он привык драться, да и били его не в первый раз, самое главное, он теперь был революционером, а значит, должен с улыбкой на устах выдерживать любые пытки.

Палач все больше лютовал, постепенно сдиралась кожа, мясо, оголялись кости. Он бил по спине, попе, ногам, потом палками по босым пяткам ребенка. Леон был переполнен болью, а сознание упрямо не хотело покидать его. Губа была искусана в кровь, сил терпеть не было, и он вспомнил совет Ленина:

— Когда станет совсем в невмоготу, пой.

Тогда мальчишка запел, в голосе чувствовались слезы, сочиняя на ходу:

Последние слова мальчик прокричал с особым пафосом. Он не знал, что такое фашизм или коммунизм, слышал эти слова от Кашалотова, но чувствовал — фашизм тотальное зло, коммунизм абсолютное добро, противопоставляя, их друг другу без всяких компромиссов.

— Похоже, что мальчик сошел с ума. Произносит слова непонятные. — Сказал аббат.

Палач, взял раскаленный ломик, несколькими ударами разбил вдребезги и без того синие ступни ребенка, просипел:

— Я такое вижу впервые, его молотишь, а он поет. Может окунуть его кислоту.

Аббат буркнул:

— Не надо! Ты ему и так сломал, кости, да и запах паленой кожи мне лично не по нутру. Похоже, ты его окончательно покалечил.

Мальчик затих, его светлая голова упала.

— Да, он уже не выживет.

Вой в ответ:

— Выбросите его на улицу, пусть там подохнет. Сокарам тоже надо есть.

Монахи достали из холодильника ведро с водой и плеснули на ребенка. Даже в их лицах читалась жалость к мальчику. Затем его выволокли на улицу, перенесли за забор и бросили. Леон поначалу лежал, затем к нему подошли ребята, они помассировали разбитое в синяках лицо, и сознание прояснилось, но вместе с тем вернулась и боль.

— Мама! — Прохрипел он.

— Тебе надо в больницу. — Сказал приятель.

— Да Марк, но там принимают только за деньги, а при мне ничего нет.

Мальчик и впрямь был совсем голым, даже лохмотья палач бросил в камин.

— Тогда не знаю, что делать.

— Надо доползти до Ламарки.

— А это хорошая девочка, мы поможем.

Так как ступни ребенка были сломаны, он был вынужден передвигаться на четвереньках. Коленки также были в царапинах и ранах. Леону казалось, что он ползет по битому стеклу. Мальчик тяжело дышал, за ним тянулся кровавый след. Ребята нашли чистые тряпки, обмотали Леона и понесли.

Когда Ламарка увидела подобие мумии, она чуть не рухнула без чувств.

— Тебя убили! — Крикнула она.

— Нет, я жив! — Замотал головою Леон. — Только, возможно, не надолго. Меня всего искалечили.

Девочки пискнула:

— Я вижу, бедный мальчик!

— Не говори как взрослая тетя.

— Сейчас свяжемся с Кашалотовым. — Девочка достала припрятанный в сточную трубу «сотовик». Ее пальчики набрали номер. — Ало Александр Владимирович.

— Задание выполнили? — Спросил Кашалотов.

Девочка пискнула:

— Да, но у нас проблемы.

Александра буркнул:

— Какие?

Ламарка произнесла:

— Леон сильно избит, у него перебиты ступни, он не может ходить, вся кожа содрана.

Кашалотов с обеспокоенностью произнес:

— Бедный ребенок, что ты мне предлагаешь?

Девочка предложила:

— Нужно вести в больницу, иначе он окочурится.

Спецназовец логично отметил:

— Но это потребует времени и денег. Медицина на вашей планете не сильно развитая, мальчик будет выведен из строя на целый месяц.

Ламарка пропищала:

— Увы, это данность. Наука исцелять не развитая.

— Причем здесь наука. В этом мире она служит лишь кошельку, ты же волшебница. Примени магию! — Крикнул в трубку Кашалотов.

Девочка захлопала глазами:

— А что я ведь не умею.

Вождь спецназа крикнул:

— Прочти заклинание.

Девочка залепетала:

— Тогда его надо доставить в штаб. Вызовите машину.

Шофер вскоре прибыл. Вид избитого до полусмерти ребенка был ему не в диковину.

— Полиция его так или шпана?

Девочка пискнула:

— Монахи!

Водитель усмехнулся:

— О! Эти ребята любят калечить. Как говорится, в рай через побои.

Ламарка сердито ответила:

— Лучше построить счастье в нашем мире планеты Маквай, чем бегать с иллюзорными надеждами на то, что нельзя проверить.

— И это тоже верно! Вы читать и писать умеете?

— Да! Конечно.

— Но таких как вы оборвышей в школу не пустят.

— Самообразование! Мы учимся всегда, когда есть свободное время освободиться о заботе самовыживания.

— А когда подрастешь, пойдешь на фронт.

Мальчик поднял, светлую голову:

— Я не боюсь войны, готов сражаться за страну, но не за жадных миллиардеров.

— Это правильные слова. Дай я тебе пожму руку.

Леон обрадовался, что ему палачи не сломали еще и пальцы на руках. Теперь он смог ответить на рукопожатие. Потом они подъехали к подвалу. Мальчика уже ждали двое рослых рабочих, его занесли в помещение, положили на койку. Ламарка взяла книгу и стала просматривать заклинания. Почерк был очень мелкий, и работы было очень много. Тем не менее, девочка верила в волшебство, несмотря на то, что современной церковью оно было приравнено к сатанизму. Хотя государство формально и не было теократическим, оно всячески поддерживало религию, позволяющую держать массы в заблуждении и темноте. Поэтому, была статья, в уголовном кодексе предусматривающая пожизненное заключение и смертную казнь для колдунов и магов. Поэтому, арест мог последовать даже за книгу, чтобы потом под пытками выбить признание в сговоре с дьяволом. Прогресс не сделал религию мягче, а война все законы делает суровее, даже детям грозит жестокая кара, а зверские мучения регламентированы постановлением не взирая на возраст и пол. Ламарка трудилась, она хотела вылечить и восстановить для полноценной борьбы хорошего мальчика. Девочка, разобрав книгу, стала читать заклинание за заклинанием, призывая духов исцеления.