Попаданец в Дракона (СИ)

Глава 5

— Вот пошло-поехало, было и уехало! Кручу верчу — запутать хочу! Кручу шарик — плачу гонорарик! У дракона — все по-честному, без обмана! Смотрим внимательно, играем обязательно! — мелкая жемчужина как бешенная металась между тремя одинаковыми золотыми кубками, пока трое мелких вирмлингов завороженно следили за её движениями. — За хорошее зрение — сто золотых, премия! Ходим, ходим, мимо не проходим! Если очень постараться, каждый может отыграться!

Лев уже привычно быстро переставлял кубки, позволяя шарику то и дело исчезать за движениями его кистей, от чего дракончики раздраженно шипели.

— Итак, где шарик? — Думов остановился и с усмешкой уставился на тяжело думающую Синюю. Драконица то и дело тянулась то к одному, то к другому кубку, чтобы тут же отдернуть лапу.

Это обещало быть долгим. Когда Синяя была в чем-то не уверена, она начинала медлить и тянуть резину. Впрочем, Думов уже давно научился не торопиться. И у этого неожиданно появившегося терпения была целая история.

Сколько же сил и времени Льву потребовалось, чтобы найти три более-менее одинаковых ёмкости. Затем пришлось искать ровную, гладкую поверхность, которой стала какая-то белая каменная тумба, отдаленно похожая то ли на погребальную плиту склепа, то ли на молитвенный алтарь.

Наверное, кому-то было бы интересно, почему Думов решил заняться столь муторным и не особо интересным делом? Ответ стоит начать искать с того, что Лев не сразу понял, кем именно он стал.

Живя и меря время человеческими мерками, Думов как-то не учел, что его новая жизнь идёт совсем другими темпами.

После плюс-минус полгода еды, сна и попыток хоть как-то разнообразить свой досуг мужчина прошел сразу несколько стадий принятия, отчаяния и депрессии, чтобы выработать… куда более спокойное отношение ко времени.

Для того, чтобы позволить времени бежать быстрее, а не тянуться со скоростью полудохлой улитки, Думову пришлось наконец-то осознать простую истину — он дракон. А значит, его отношение со временем будет совсем другим, чем у смертных рас.

И хоть Льва всё ещё бесило ничего не делать, но в случае необходимости от научился отрешаться, позволяя периодам дня куда быстрее сменять друг друга.

Он познал всю прелесть сна после еды и отдыха, когда тебе не надо ни на работу, ни на учебу или ещё в какое-нибудь придуманное дьяволом место. Лев вновь узнал, пусть странное, но детство и, черт возьми, это было прекрасно.

Также неплохо помогал сон. В отличие от людей, у которых в лучшем случае была пара типов сна, у драконов их было больше.

Опытным путем Лев сумел определить, что он способен впадать в невероятно чуткую дремоту, где любое изменение вокруг него мгновенно регистрировалось органами чувств, что могли тут же его пробудить. Более того, Лев мог даже размышлять, пускай и делал это чуть медленнее обычного. В таком состоянии Думов мог находиться часами, если не днями, но это было плохой заменой полноценному сну.

Вторым типом шел более глубокий, но всё ещё чуткий сон. В нём мужчина уже почти не мог думать, но его чувства всё равно фиксировали все изменения и предупреждали об опасности. В подобном состоянии дракон мог находиться днями и неделями.

Ну и наконец третьим типом сна шел самый глубокий, где дракон засыпал на целые годы. Сам Лев пока не был способен на подобный тип сна, но его инстинкты намекали на саму возможность подобного в будущем.

Игра в наперстки в подобных обстоятельствах стала одной из многих игр, которые он придумывал, чтобы повеселится со своими сёстрами и братом.

Необходимость очень точно направлять шарик и держать кубки заметно улучшили координацию его кистей, а постоянное слежение за жемчужиной выработали хороший глазомер.

— Здесь! — четко произнесла слово Синенькая, азартно виляя сапфировым хвостиком. — Быстрее!

Драконы воплощают в себе несколько смертных грехов и гордость один из главенствующих. Новость о том, что их старший брат обладает некоей способностью, которой они не владеют, в высшей степени возмутила его мелких родственников.

Лев особо пристально за этим не следил, но он то и дело натыкался на пыжащихся дракончиков, что в такие моменты очень уж напоминали какающих ёжиков из всем известного анекдота.

И если поначалу Думов считал, что рано или поздно они сдадутся, то уже скоро он осознал, что сильно недооценил упорство своих родственников.

Забавно, что Лев этого даже не осознавал, но своей непоседливостью и желанием получить всё и сразу он оказывал серьезное положительное влияние на сестёр и брата, которые тоже невольно за ним тянулись и развивались куда быстрее, чем могли бы в естественной среде.

Самой первой, кто сумел освоить речь, оказалась Латунная, чем изрядно так подпалила хвостатые «седалища» своему брату и сестре.

Белый и Синяя рассматривали Латунную как нечто слабое и неполноценное, существующее лишь по причине протектората красного брата, но подобный успех заставил их осознать, что теперь уже они оказались позади!

Впрочем, даже невзирая на все их старания, они смогли освоить речь лишь в конце четвертого месяца. И на протяжении всего этого времени Латунная ничуть не стеснялась пытаться с ними общаться, чем доводила их до белого каления.

Лев начал подозревать, что за всей этой милой внешностью скрывается очень мстительная дракоша.

Но даже научившись отправлять полноценные слова, чуда не случилось. У его родственников не было второй жизни за плечами, поэтому дальнейшее постижение драконьего языка шло у них куда более медленными темпами.

— И-и-и, — Лев намеренно медленно потянулся к указанному кубку. — Не угадала!

— Не-е-ет! — Издала долгий крик Синяя, принявшись метаться из стороны в сторону. — Угадала! Угадала! Нечестно!

— Ничего не знаю, — Думов оскалился. — Плати.

Синяя замерла, сверля брата интенсивным взглядом, но ей ли не знать, что её брат был самым наглым драконом на всём белом свете.

Отойдя от стола, Лев вальяжно подошел к сдавшейся сестре и угрожающе потянулся к голове Синей, чтобы… начать довольно её гладить.

Сапфировая дракоша аж сгорбилась от охватившего её унижения. И ради этого десятки поколений её предков жили? Лев же ухмылялся всё шире и шире, рискуя, что его морда рано или поздно треснет.

Из-за того, что всё в этой пещере принадлежало их матери, то им оставалось не так уж много ставок для игр, но Думов даже так сумел кое-что придумать.

— Хватит! — Лев еле успел убрать пальцы из-под щелкнувших челюстей потерявшей то немногое терпение, что у неё осталось, Синей.

— Сыграем ещё раз? — невинно предложил он драконице на что получил эмоциональный эквивалент «пошел нахрен» от раздосадованной дракоши, гордо удаляющейся прочь.

Вот только есть ещё один очень важный факт о драконах.

Они очень азартные.

Красный вирмлинг издал дьявольский смешок-шипение — она ещё вернётся.

Все они возвращаются.

Но азартные игры были лишь одной стороной их развлечений. Понимая, что постоянное противостояние будет скорее вредить процессу налаживания связей, чем помогать, Думов придумал ещё парочку командных игр.

— Вот так, — затаив дыхание, красный вирмлинг аккуратно положил плоскую золотую пластинку горизонтально сверху на две стоявшие вертикально точно такие же пластинки. За его действиями во все глаза смотрели даже не три, а все четыре пары глаз.

Мать драконица не афишировала свой интерес, но тоже посматривала сквозь полуприкрытые глаза.

— Готово! — Лев медленно отошел прочь и оглядел получившийся результат. — Белый, теперь твоя очередь.

Из оставшейся троицы медленно вышел льдистый вирмлинг и принялся аккуратно ставить оставшиеся прямоугольники в недостающие места, соединяя разрозненную конструкцию в единую систему.

Убедившись, что всё готово, Белый встал в ключевом месте конструкции, после чего с радостным оскалом ткнул одну единственную пластину. Последняя же, упав, толкнула следующую и так далее, запустив цепную реакцию.

Очень скоро по расчищенному от золота и отполированному драконьей чешуей полу пещеры катилась золотая волна от падающих друг на друга, словно доминошки, золотых пластинок.

Лев не знал откуда именно в кладе их матери имелась пара тяжелых сундуков, доверху наполненных очень точно сделанными прямоугольными золотыми монетами-пластинками, но стоило мужчине их увидеть, как он сразу понял, чем они все собирались заняться в ближайшее время.

Его идея была проста. Поначалу Думов сам принялся строить маленькие домики и постройки из домино, словно бы не обращая внимания на остальных. Не прошло много времени, как остальные вирмлинги заскучали и двинулись поглядеть, чем же занимается самый непоседливый из их собратьев.

Надо ли говорить, что даже первые неказистые, но полностью сделанные из золота домики привели их в восторг? Не обладая ловкость красного, они постоянно проваливались, от чего их домики и дорожки из пластинок рушились, но благодаря упорству они повторяли это раз за разом, пока не добивались успеха.

И здесь наступил второй этап плана Думова. Лев предложил остальным объединить их постройки и свои в единую доминошную сеть, после чего ломать их по очереди, смотря, как вся их работа рушится в едином порыве.

Чтобы же случайность не испортила работу всех, то в связывающих линиях не было пары доминошек, которые надо было поставить уже потом.

Первым, как создатель идеи стал сам Лев, но вот уже второе место прочно занял Белый, и теперь они смотрели на результаты нескольких дней работы.

Тоненький ручеек падающих доминошек затрагивал всё больше и больше пластинок, от чего поток стремительно расширялся, превращаясь в золотую реку.

Свою часть построек Думов расположил в форме улочек и маленьких домишек, словно в самом настоящем городе. Остальные, привыкнув повторять за братом, действовали точно так же, от чего прямо сейчас рушились не просто доминошки.

Пять пар драконьих глаз завороженно смотрели на восхитительное в своей притягательности зрелище. Падающие и словно бы текущие пластинки золота создавали ощущение бесконечной реки желтого металла, в то время как рушащиеся домики показывали пленительный вид гибнущих городов.

Разрушение и золото сплелись в абсолютный синтез столь близкий сердцу любого, даже самого доброго дракона.

В тот момент, когда последняя пластинка остановилась, в пещере стояла почтенная тишина, пока вирмлинги и их мать впитывали красоту момента.

И когда Белый никак не огрызнулся на Льва за то, что тот прошел рядом с ним, Думов в полной мере посчитал этот день своей победой.

За всеми этими развлечениями как-то плавно прошло ещё полгода, приведя общее время нахождения Льва в этом мире к году.

За прошедшее время тела вирмлингов ощутимо выросли, и они заметно окрепли, став ещё более оживленными и активными.

Единственными вещами, по которым Думов мог хоть примерно мерить свой рост и, вообще, размер, была карета. То же расстояние от пола и до сидения не должно было слишком сильно превышать длину голени, чтобы сидящим не было слишком неудобно.

Ориентируясь на эту величину, изначально холка Льва ровнехонько доставала до края сидения. Конечно, если Думов поднимал шею, то его рост удваивался, но мерить стоило именно от высоты плеча.

Однако за прошедший год он заметно превысил высоту сидения. Другими словами, если изначально он был ростом человеку по колено, то теперь постепенно приближался к «по пояс».

Возможно, именно это изменение и заставило их мать наконец-то перестать лениться и перейти к активной стадии воспитания своих «чад».

Вот только все те опасения, что хранил Лев в сердце по поводу воспитания красных драконов, оказались и в половину не так ужасающими, как то, что их всех реально ожидало.

Началось всё рутинно. Просто в один из дней, когда красная драконица прилетела в пещеру с тушей носорога, попытка вирмлингов приблизится была встречена злым, пробирающим до самых костей рычанием.

Испуганно отступив, они могли лишь смотреть, как прямо на их глазах всё принесенное мясо было безжалостно съедено. Не осталось даже самого мало-мальского кусочка.

Сама же драконица, облизнувшись, с наслаждением потянулась и с облегченным выдохом вновь улеглась на подстилку из золота, совершенно игнорируя упавшие челюсти своих отпрысков.

В тот день Лев предположил, что драконица могла быть не в настроении, поэтому съела всё сама.

Через несколько дней вновь была доставлена еда, и, как и прежде, ни один из вирмлингов не получил от неё и грамма.

Уже без прошлого приёма пищи дракончики были голодны и раздражительны, но теперь это стало настоящим ударом. Огрызания, рычание и оскорбления стали абсолютной нормой. Даже сам Лев и тот срывался, чувствуя, как нутро грызёт всё усиливающееся чувство голода.

Но если от голода можно было отвлечься, то вот от мыслей сбежать уже не получалось никак. В отличие от остальных вирмлингов Лев видел тенденцию и мысли о её причинах заставляли его похолодеть.

Лев предпринял осторожную попытку выбраться из пещеры. На самом деле, он не собирался этого делать. Ему просто хотелось увидеть действия матери. И они его не разочаровали. Рухнувший перед ним хвост был подобен упавшей стреле строительного крана, разом выметая любые мысли о побеге.

Выход наружу был запрещен, а значит, единственной едой в этой пещере были… они сами.

Хотела ли их мать, чтобы они принялись есть друг друга⁈ От одной этой мысли стало плохо не только самому Льву, но даже его драконьим инстинктам. Очевидно, даже драконы очень плохо относились к каннибализму.

Так почему она их к этому толкала⁈ Была ли она каким-то типом сумасшедшей, кровавой матери, что любила наблюдать за страданиями и гибелью своих детей⁈ К сожалению, у Льва не было ответа.

Любые вопросы и просьбы других вирмлингов красная драконица презрительно игнорировала.

Ослабленные и озлобленные вирмлинги затаились в разных точках пещеры и голодными глазами пристально наблюдали друг за другом. Голод всё сильнее грыз их внутренности, ослабляя и убивая в них всякий разум и запреты. На первое место вставали инстинкты, а разум плавно отходил на задний план.

Лев старался держаться, но он и сам чувствовал, как ожидание подрывает его самоконтроль. Недавно он увидел, как на него смотрит Латунная. И в её глазах было слишком много голода.

Неужели это именно так и закончится? Он убьет своих родственников или умрёт под их когтями и клыками?

В тот день, когда красная драконица в очередной раз покинула пещеру, Лев понял, что сегодня прольется чья-то кровь.

Не трудно было понять, кого именно выберут жертвой расправы. Опустившиеся к звериному началу вирмлинги выбрали жертву и двумя тенями устремились прямиком к ней.

Но была небольшая проблема — у выбранной жертвы был защитник.

Латунная и раньше не была самым сильным дракончиком, а вынужденная голодовка ещё сильнее её ослабила. Уже сейчас становилось понятно, что даже если она вырастет, то будет проигрывать в размерах всем остальным. Самым крупным же был красный вирмлинг, что сейчас угрожающе скалил клыки, смотря на обступающих его драконов. Впрочем, белый не сильно от него отставал, а благодаря его звероватому телосложению, он мог и превосходить красного.

Лев может и попытался бы выбраться из пещеры, но Латунная уже не могла ходить, а значит, они так и так далеко бы не ушли. А попытки разговоров с остальными ни к чему бы не привели.

— Уходи. Оставь её! — как всегда Синяя говорила больше всех. Белый в своей привычной манере хранил могильное молчание. Лев подумал бы даже, что он был немым, если бы не слышал ранее парочку коротких фраз. — Она слаба. Честная добыча. Зачем оттягивать. Неизбежно.

Слова синей драконицы были окрашены жадностью и предвкушением. Слушая её, Лев буквально чувствовал хруст разрываемой чешуйчатой шкуры и чавканье пожираемого мяса. Из пасти Белого к земле потянулась ниточка слюны.

— Пошли прочь! — в голосе Льва был лишь гнев и обещание насилия. Было ли ему страшно? Едва ли. Кровь красного дракона жаждала вызова и Думов в глубине души был даже рад, что у него появилась возможность втоптать этих глупцов в грязь. — Или оставайтесь, и я буду смотреть, как вы корчитесь у меня под лапами. Мне всё равно!

Лежащая за спиной Льва Латунная напрягла все оставшиеся силы и попыталась встать, но это было ошибкой. Её передние лапы подломились, и она упала мордой вниз, разом продемонстрировав то, перед чем сложно устоять — слабость.

Лев действовал мгновенно. Мольбы и уговоры — это не о драконах. Размер, сила и решимость — вот, что имеет реальную власть в мире чудовищных крылатых ящеров.

Первый удар Льва пришелся на Синюю. Понимая, что ему предстоит тяжелый бой сразу против двоих, Думов ничуть не сдерживался, стремясь причинить максимум боли в кратчайшие сроки.

Та привычно попыталась использовать тактику уклонения, но общая слабость подвела её. Разогнанное красное тело впечаталось ей прямо в грудь и, подняв над землёй, пронесло несколько метров, чтобы с силой бросить на землю.

Глотка Синей издала громкий рёв, когда клыки красного впились прямо в мягкое предплечье крыла, причиняя страшную боль. Она попыталась встать, но посыпавшиеся следом удары лап Думова заставляли её голову бессистемно дёргаться из стороны в сторону.

Вот только торжество Льва длилось недолго. Мужчина содрогнулся от агонии, когда чьи-то челюсти сошлись уже на его хребте. Атаковавший со спины Белый буквально поднял своего вечного соперника на весу. Даже несмотря на ослабленное состояние льдистый вирмлинг в очередной раз доказал свою аномально чудовищную силу, когда лишь одним движением шеи, отбросил красного от Синей, попутно изрядно разворотив клыками шкуру на спине.

Перекувыркнувшись, Лев оскалился, чувствуя, как по клыкам стекает чужая кровь. Стоявший перед ним Белый ответил точно таким же понимающим оскалом. Пусть Белый был самым глупым и бесхитростным из них всех, но прямо сейчас он отлично понимал, что значит упоение сражением с сильным противником.

Кровь огненного и льдистого драконов вскипела и с рычанием они кинулись в бой. Но в отличие от прошлого столкновения каждый из них намного лучше знал свои пределы и возможности тела.

Льву приходилось уходить от тяжелейших ударов Белого, но и льдистый вынужден был блокировать сыпавшиеся словно из ниоткуда удары когтей красного вирмлинга.

Но увлекшись дуэлью, Думов чуть не забыл о третьей участнице их битвы. Оправившаяся от боли Синяя с ожесточением кружилась позади Льва и беспощадно целилась прямиком в задние лапы, норовя порвать или повредить связки. Она не атаковала прямо, но её помощи было достаточно, чтобы Лев полностью перешел к обороне, не в силах больше атаковать.

И это было удручающим положением, ведь силы постепенно кончались. Вирмлинги тяжело дышали, слюна и кровь тягучими каплями падали с их широко дышащих пастей, но в глазах продолжала пылать решимость.

— Ра-а-а! — дикий крик разорвал воздух. Вылетевшая сбоку Латунная выглядела ужасно. Истощенная, с безумно вращающимися глазами, она столкнулась с замершей, словно олень под светами фар Синей и принялась ту рвать.

Правда из-за общей слабости атаки Латунной больше причиняли вреда ей самой, но лежащей на полу Синей это было не столь очевидно. Растерянная и перепуганная Синяя громко завизжала-зашипела и отчаянно пыталась извернуться, чтобы сбросить с себя эту сумасшедшую психичку.

Лев же в полной мере решил воспользоваться представленной возможностью. Совершив дерзкий рывок, он буквально протиснулся между лапами непозволительно отвлекшегося Белого и впился клыками в его беззащитное горло.

Ну или точнее попытался. Из-за напряженности момента, Думов промахнулся и ухватился за кожу рядом с горлом, но даже так полученного захвата хватило, чтобы уронить своего противника на землю.

Белый же, почувствовав столь опасную хватку, захрипел ведь, натянувшаяся кожа ощутимо перетянула его горло.

Лев яростно пытался поудобнее перехватить горло зубами, чтобы придушить соперника, но не успел.

Обрушившееся на сверху давление разом вбило их всех в пол. По сравнению с тем, что когда-то испытал Лев, это было намного сильнее. Если тогда она сдерживалась, то что она могла выдать в полной силе?

— Зверьё, насколько же вы жалкие, — презрительный голос красной драконицы всверливался им в уши. — Хватило лишь малого толчка, чтобы вы посмели попытаться совершить один из тяжелейших грехов всего рода драконов — вкусить плоть одного из своего вида.

Лев сумел повернуть голову и чуть не захлебнулся от слюны, увидев, что их мать пришла вместе с добычей.

— Ешьте, — туша с грохотом рухнула на пол. — Разговор будет после.

Аура спала и вирмлингов не надо было упрашивать дважды. Хромая и почти падая, они бросились к мясу и принялись остервенело его рвать, глотая куски, почти не жуя.

Каждый из них съел столько, что ещё чуть-чуть и их бы вырвало. Лишь тогда они сумели отойти от вожделенной еды.

Прикончив остальное, красная драконица строго уставилась на своих детей. Видимо, пришло время разговора.

— Мы, Драконы, величайшие существа из всех, что когда-либо видело мироздание. В этом мире существует множество глупцов, считающих себя равными или, ха! Превосходящими драконов. Их наивность смешна и убога, ведь мы, драконы, всегда знали, что эта вселенная была уготована именно нам.

Красная драконица презрительно фыркнула.

— Великаны, боги, феи или гении стихий — все они и многие другие тешат себя жалкими надеждами, что смогут нам противостоять. Тщетные надежды, которые мы им пока позволяем.

Льву хотелось в этот момент многое спросить, но он благоразумно промолчал. Его же мать всё продолжала.

— Будучи высшими существами мы не ограничены иллюзорными рамками смертных. Мы свободны парить в небесах и оглядывать своим пылающим взором весь мир, что принадлежит лишь нам. У нас немного запретов, но те, что есть, абсолютны.

То, что мы почувствовали следом, не было привычной аурой. Скорее это было обещание. Обещание неминуемой и жестокой смерти.

— Есть плоть других драконов один из подобных запретов. В какой бы ситуации вы не оказались. Как бы тяжело вам не пришлось, есть других драконов запрещено. Если вы станете врагами, то можете их убить, пытать, свести с ума, но не есть. Это понятно?

Все вирмлинги тут же поспешно ответили согласием, дрожа под плотоядным взглядом их матери.

— Те драконы, что нарушили этот запрет навеки исключаются из рядов драконов. Их дети и дети их детей больше не считаются драконами. Любой истинный дракон, заметивший проклятого, обязан или уничтожить нарушителя запрета или сообщить о нём тому, кто сможет. Побег в этих обстоятельствах не считается трусостью.

— Почему? — вопрос прозвучал столь неожиданно, что Лев даже не сразу понял, что это спросил он. Осознав же, он тут же проклял свой язык. Его инстинкты в этот раз сыграли против него. Кровь красного дракона слишком поразили слова матери о побеге от опасности.

Голова драконицы опустилась, чтобы оказаться слишком близко для самосохранения Льва.

— Почему? — мягко спросила мать, но её мягкость была обманчивой. — А почему ты спрашиваешь?

— Потому что драконы никогда не бегут от опасности! — выпалил Думов, на что получил искренний смех ящера.

— Ты прав, драконы никогда не бегут. А даже если так кажется, то это лишь отступление, чтобы потом вернуться.

Красная драконица подняла голову, удовлетворившись его ответом: «Побег не считается трусостью так как пожиранием плоти другого дракона дает нарушившему новые силы, делая его намного-намного опаснее. Ценой становится вечное проклятье, но некоторые глупцы слишком ослеплены жаждой силы. „Пожиратели“ смертельно опасны и никакой дракон не должен их недооценивать. Вам всё понятно?».

Ответ было единодушен.

Лев же с мрачной решимостью понял, что, кажется наступают темные времена — их мать наконец-то снизошла к их обучению.

В своих. Драконьих методах.