Попаданка особого назначения (СИ)

Глава 23

Из темноты меня выбросил свой собственный болезненный стон. Попробовала пошевелиться и не смогла: кто-то туго перебинтовал правое плечо, примотав руку к груди. Через какое-то время упорных попыток, получилось почувствовать остальное тело. Пришлось потрудиться, чтобы разнять отекшие и занемевшие пальцы.

Да и вообще все тело было словно чужое, совершенно не слушалось, а это означало только одно — в такой позе я провела не один час.

Помещение, в котором я очнулась, было темным. Лишь небольшой луч света пробивался из-под входной двери, которая располагалась напротив кровати, еще виднелся шкаф, комод и небольшой столик.

Соображать получалось плохо и в один момент показалось, что все произошедшее привиделось, и я очнулась в своей комнате, куда сейчас войдет папа и скажет: «Опять свалилась с дерева, моя маленькая обезьянка! Говорил же…»

Получилось перевернуться на спину и уставиться на мутный силуэт входной двери.

С моим зрением творилась какая-то ерунда. В глазах то и дело мелькали черные мушки и пробегали белые зайчики.

Один из таких зайчиков медленно спускался с потолка прямо на мою перебинтованную грудь. Он привлек мое внимание, ведь не спешил исчезать, как все остальное, что я видела.

— Чик! — проговорил белый шарик. — Фе! Шу-у-у!

— Господи! — проговорила всхлипнув. — Мне это не приснилось.

Горький стон вырвался из груди, из глаз побежали слезы. Было плохо и больно понимать, что это никакая не моя комната, не моя планета, не мой мир, иллюзоная надежда рухнула.

— Не хочу, не хочу… — шептала, мотая головой из стороны в сторону. — Верните меня назад.

Воспоминания нахлынули потоком и не хотели испаряться, как бы я этого не хотела и не молила.

Не знаю, но кажется, если бы мне хватило сил подняться с кровати и выбежать, я бы добежала до ближайшего окна и…

Ко мне никто не спешил приходить, успокаивать, уговаривать, угрожать, похищать и постепенно я вымотала саму себя. Слезы уже не душили, позволяя уставшему мозгу немного успокоиться. Лишь жжение в глазах и редкие всхлипывания напоминали об прошедшей истерике. Мне до сих пор было плохо. Мир словно выцвел, стал черно-белым, а уголки губ, кажется, никогда больше не смогут растянуться в радостной улыбке. Да и зачем мне улыбаться? Из-за меня погибли все мои близкие. Из-за моего эгоизма и глупости. Но больше всего меня отравляло сейчас то, что, если бы был выбор, я поступила бы так же.

Спина затекла, и я перевернулась на левую, здоровую, сторону тела. Правая рука уже выпуталась из плотной повязки во время моей бурной истерики. Ей я вполне могла шевелить, медленно и сквозь боль, но могла.

Положила тяжелую голову на бок, руки вытянула перед собой. Удивительно, но в моем новом, черно-белом мире, я стала лучше видеть в темноте. И сейчас отчетливо видела рисунок огненных лепестков, который поднимался от ладони и выше, пропадая под рукавом.

Меня вновь начало трясти. Ненавижу!

— Фсе-е-е! — на мою ладонь приземлился говорун.

— Привет… — прошептала, осторожно погладив пушок на его спинке.

Одуванчик, серый мех с белыми кончиками окружал птичку светящимся ореолом, словно за маленькой серой тучкой спряталось солнышко.

— Фе-е-ен шюуй! — пропищал малыш, легко клюнув мою ладонь и уставился на меня своими умными глазками-бусинками.

— Да, малыш, — устало проговорила, — ветер все еще дует, а где-то даже светит солнце…

— Приии…, - пропищал комочек и распахнул веером крылышки с хвостиком.

— Красавец, — мне сначала показалось, что он красуется, но, как оказалось, я совсем не понимаю по-птичьи.

— Феее… шуууу! — птенчик пропищал и приподнялся на своих тонких ножках, словно пытался оторваться от моей ладони, качнулся туда-сюда, но у него ничего не получалось.

— Думаешь, надо попробовать встать, — мои глаза уже закрывались. — Тебе я помогу.

Дунула на пушистого парня так, что он вспорхнул над ладонью, и его унесло куда-то за кровать.

Прикрыла глаза и начала проваливаться в сон, как услышала: в комнату с противным скрипом открылась дверь.

Ярко вспыхнул свет. Послышались шаги и приглушенные голоса, дверь осторожно захлопнулась. Я не спешила открывать глаза, лежала не шевелясь в той же позе. Надеюсь, маленький говорун успел скрыться с виду.

— Поднимай ее!

Моя спина, предчувствуя беду, напряглась и не зря. Меня подхватили подмышки две сильные руки и резко сдернули с кровати. Покачнувшись я устояла на ногах, лишь вздернула подбородком и посмотрела наглым взглядом.

Что эти твари еще могут мне сделать, а?

Я знала кого увижу перед собой — псевдо-хранительницу и ее прихвостней. Но первое, что бросилось в глаза, это не сверкающий наряд и не стервозный взгляд этой гадины, а одежда, в которую были облачены ее сподручные, — она полностью соответствовала тем шакалам, которые напали на нас и спалили оазис.

— Р-р-р-р… — бросилась вперед, не прибью, так подрихтую холеное личико. Ненавижу!!!

Не получилось, к сожалению. Меня слишком крепко держали.

— Ну, что ты, лапочка? — эта мерзавка подошла совсем близко и приподняла меня за подбородок. — Не стоит так убиваться. Сегодня все закончится.

Я вновь дернулась, чисто из упрямства и желания вырвать свой подбородок из ее пальцев. Получилось, она не стала меня удерживать, лишь издевательски хмыкнула.

— Тащите ее в подвалы! — повернулась ко мне спиной и направилась к выходу. — Надо привести это убожество в порядок, а то я брезгую.

Перед тем как скрыться в дверном проеме с глаз, она еще раз осмотрела меня пренебрежительным взглядом и вышла.

Стерва!

— П-шла, — меня подтолкнули в спину, от чего я едва не свалилась на пол.

Что тут говорить: самостоятельно идти я была не в состоянии, и этим шакалам пришлось меня тащить — вот и поделом.

Меня пронесли, а точнее неаккуратно протащили, по длинным коридорам, кое-где висели гобелены, мечи, рыцарские доспехи.

Но больше меня поразили гобелены. Не то чтобы ими можно было удивить студентку исторического факультета, просто, они были выцветшими, местами стертыми до нитей, но были, и висели не для каких-то бытовых целей, как в том форпосте для выживания, а для украшения.

Еще несколько похожих коридоров, лестница вниз и странная, наполненная удушающим паром, купальня.

Меня встретили несколько девушек в скромных, полностью прикрывающих тело и волосы серых платьях.

Они молча указали моим конвоирам на низкую лавку, стоявшую у стены. Через мгновение я уже сидела на ней и удивленно осматривалась вокруг.

Комната казалась прямоугольной и большой, сквозь пар в центре был виден силуэт странной печи — до меня доносилось ее низкое гудение. Несколько круглых, на вид медных, тазов стояли вокруг этого странного сооружения, кажется, в них нагревалась вода. Лавок было немного и они все были расставлены по периметру помещения.

Девушки-купальщицы осторожно принялись меня раздевать. Я все еще была в своей старой рубашке и брюках, правда обуви на мне не наблюдалось. На рубашке была кровь. Странно, что я раньше на это не обратила внимание. Хотя куда мне… Первой неудачнице этого мира.

От девушек не чувствовалась агрессия или негативные эмоции, и я молча терпела. От влажного воздуха кожа стала зудеть, а местами и щипать.

— Вас ожидает ритуал передачи… — неожиданно начала говорить одна из девушек.

— Мира, ты что… — некоторые зашикали на нее, но она продолжила натирать мою руку напененной губкой.

И тут я вынырнула из своих мыслей и обратила внимание на купальщиц. Не знаю. Но мне было проще отрешиться от действительности и принимать все, что происходит с моим телом лишь краем сознания. Ко мне уже поднесли несколько исходящих паром тазов и пять девушек, раздев меня до нога, натирали пенной водой.

— Будет передача магии. — вновь сказала та самая девушка. Она была худой и какой-то серой, на меня глаз она не поднимала, впрочем, на меня здесь никто не поднимал глаз. — Говорят, это больно. Мы натрем вас специальными притирками… они облегчат.

— Что ты знаешь, — сквозь зубы протянула, — говори!

— Ваша кожа должна отторгнуть…

— Тихо… — прошептал кто-то из купальщиц и меня вновь окружила тишина. В комнату вошла, даже вплыла, статная женщина. Она несла себя величественно, ее красное платье, видимо, из шелка при каждом движении обтекало худое тело, золотая лента через плечо — думаю, показатель статуса. Уж слишком была заметна разница между девушками и ей.

Она остановилась чуть в стороне и принялась наблюдать. Вуалеристка какая… Девушки под ее взглядом как-то сразу уменьшились и скукожились, я же наоборот распрямила плечи и вздернула подбородок, несмотря на прострелившую боль в плече — на моем лице не дернулся ни один нерв, ни один мускул. Я вела какую-то непонятную войну внутри себя. Кажется, что битвы шли одна за одной и только в моей голове. Другим же со стороны казалось, что я уже окончательно сдалась.

А я сдалась?

Меня готовят к ритуалу. Это надо быть чайником, чтобы не догадаться, что «отторгнуть» планируют мои рисунки, и я даже знаю, кто с удовольствием возьмет на себя роль хранительницы, вместо меня.

— Масло не использовать! — отдала команду эта мадам и развернувшись на пятках, поплыла из купальни.

После ее ухода девушки больше не спешили со мной заговаривать.

Лишь раз, уже после купания, когда меня на сухо вытирали, используя для этого большие полотна ткани, девушка, которая ранее не побоялась поделиться информацией, попыталась сказать: «Девочки…», но ее быстро оттеснили от меня.

В итоге на меня нацепили длинную рубаху, которая доходила до самых пят, дали странные тапочки, хорошо, что они фиксировались завязками на щиколотках.

Через миг меня уже вели под руки стражи.