Поперчить посахаренное

Четвертая ложка

Джинни взяла Юнги за руки, заглядывая в его глаза. Даже пасмурный день посветлел от его появления.

— Почему ты не позвонил? Почему не предупредил?

— Я прилетел под утро. Не стал тебя будить звонком и сам завалился спать. Проснувшись, принял душ и решил, что лучше сделать сюрприз. И помчал сюда, — Шуга прищурился. — Или ты не рада?

— Я?! Мне прокричать ещё громче?! — засмеялась девушка, попрыгав и опять обняв его. Парень прижал её к себе, стискивая и целуя. — Не пущу больше никуда. Не пущу!

— Я прямо сейчас никуда не собираюсь, — улыбнулся Юнги.

— Вот именно что — прямо сейчас! А потом опять, — Джинни надула губы, показывая недовольство. — Надоело.

— Но что поделать, — пожал плечами Шуга, снимая с себя ответственность, словно не ему было решать, чем заниматься. Он не хотел даже обсуждать возможность прекратить своё дело, свою миссию, вернее, их с друзьями общие дела и задания. Девушкам этого всего не понять, поэтому что толку спорить? Лучше сказать, что обстоятельства выше него, хотя всякий из них имел право остановиться, да только кем он тогда будет? Слабаком, трусом, предателем. Эгоистом. — Как провела эти две недели?

— Скучала, занималась, сидела дома, один раз напилась до беспамятства, потому что без тебя было плохо.

— Напилась?! — вытаращился на неё Юнги. — Джинни, ты чего? А Рэпмон что сказал? Ругался?

— Он не знает, я была с Дохи, — выдала легенду за правду девушка. Что ещё можно и нужно рассказать ему?

— Нельзя напиваться в таком возрасте, Джинни! Не делай так больше, пожалуйста.

— В следующий раз напьёмся вместе, договорились? — подмигнула она ему заговорщически. Юнги с укором покачал головой, не в силах противостоять обаянию этого создания, но нужно было.

— Тот тип больше не приставал? — вспомнил он.

— Бобби? — Джинни опустила глаза к тротуару. — Попытался, но Хосок набил ему морду. Больше не лезет, — солгала сестра Намджуна для поддержания мирного существования. Чживон же не утаскивает её больше никуда, не распускает руки и не совершает безумств, а записочки-то стерпеть можно.

— А Хоуп-то как оказался замешан? — не понял Шуга.

— Выяснилось, что они с Бобби знакомы. Я узнала об этом и попросила попытаться повлиять, — дабы не позволить всплыть эпизоду с тем, что она каталась с Чживоном на мотоцикле, снова воспользовалась Джинни обманом. Она верила, что Хоуп её не выдаст и не побежит рассказывать Юнги о том, где, когда и с кем её видел. Иначе, если он такой честный, ему пришлось бы рассказать, что когда-то они с ним целовались.

— Этому гаду набить морду должен был я, — зло и уязвлено произнес Шуга.

— Забудь! Хосок сказал, что у Бобби какой-то там высокий тан, и с ним лучше не связываться. Хватит о нем! Я так соскучилась! — Джинни поцеловала парня в щеку, отвлекая его от темы, в которой сама могла запутаться и наболтать ненужного. Юнги выжал из себя улыбку и ответил на поцелуй.

— Я тоже. Ты не голодна? Сходим куда-нибудь?

— Я налопалась в столовой, а ты?

— Перекусил перед выходом, — Юнги поднес губы к её ушку: — Но кое-какие аппетиты без тебя приглушить было невозможно. — Девушка сразу же распалилась, взяв парня за отвороты джинсовой куртки.

— Так надо заняться чем-нибудь в этом направлении, — но воодушевление тут же стало угасать. — Но у меня мама сейчас дома… у тебя в квартире кто-нибудь есть?

— Да, Ви и Чонгук, — огорченно признал Шуга.

— Что ж за невезение! — Джинни почесала справа голову, чуть разлохматив волосы. — Давай плюнем на всё и пойдём в гостиницу? — Парень пристыжено отвернулся, похлопав по карманам. Она всё поняла и перехватила его запястья. — Я заплачу из своих карманных денег! — Тоже сунувшись к себе в закрома, Джинни вспомнила, что потратила последнее на обед и деньги остались только на автобус до дома. Фыркнувшая и топнувшая ногой, она сама себе испортила настроение осознанием факта, что им с Юнги негде уединиться. — Ну что это такое? В Сеуле нет бесплатных доступных мест, чтобы двое могли заняться любовью?!

— Джинни, тише, — погладил он её по плечу.

— Я в расстройстве! Куда нам деваться, а? — В порядке бреда в голове промелькнуло воспоминание о квартире Бобби, куда он так хотел, чтобы она явилась хоть раз по собственной воле. Прийти с Юнги и попросить дать им на пару часиков помещение. Сильно удивится?

— Вообще у меня есть одно место, где приютят бесплатно, но я тебя туда не поведу.

— Почему? — отвлеклась Джинни от своих безумных идей.

— Потому что не поведу. Это не то заведение, где должны бывать хорошие девочки.

— Заинтриговал… притон какой-то?

— Почти угадала — это бордель, — признал Шуга. Девушка с претензией ткнула его в бок.

— И почему это тебя там бесплатно принимают?

— Потому что его держит мой хороший знакомый! — поспешил добавить необходимый аргумент Юнги, поняв, что сказанное выглядит именно так, как представила себе Джинни. На самом деле оно и должно было так выглядеть, потому что до неё он бывал в этом борделе довольно-таки часто, водил туда согласных девчонок, потому что хозяин давал ему номера без взятия платы. — Он ещё и Рэпмону хороший знакомый, так что точно нет, туда не пойдём.

— Ты ходил по проституткам? — удивленно озадачилась Джинни. Ей как-то не представлялось раньше, чтобы Юнги, теперь её парень, а раньше добрый друг, бегал к путанам и пользовался их услугами. Он выглядел слишком милым, дружелюбным, забавным, порой язвительным, но никак не тем, кто за деньги имеет женщин. Вот у БиАя на лбу написано, что он ёбарь, а тут совсем другое.

— Нет! Иногда мне негде больше было переночевать, и я брал там комнату, — нагло солгал Шуга, не далеко уйдя от истины. Изредка всё-таки он там и просто спал. Очень изредка. Джинни попыталась себе представить эту цитадель разврата, где ходят продажные женщины, пахнет тяжелыми духами и сигаретами, бродят клиенты в дорогих костюмах.

— Я хочу туда! — Юнги упорно помотал носом из стороны в сторону. — Ну, пожалуйста! Я хочу посмотреть на настоящий бордель! Это же интересно!

— Ничего там интересного… — попытался разубедить её Шуга. Но разве сестру Намджуна так легко было сбить с намеченного ею самой себе пути?

— Там пахнет похотью и порочностью, да? — мечтательно прищурилась Джинни. Юнги пожалел, что упомянул про подобный уголок Сеула. — Ладно, как хочешь. Возьму как-нибудь Дохи и поедем, посмотрим сами. — Молодой человек до конца не успел представить, как воспримут двух молоденьких девчонок, гуляющих перед публичным домом, как решил выбрать меньшее из зол: сводить её туда лично, а не ждать независимых поступков, остающихся от него в секрете. Джинни увидела, как он, уговоренный, опустил плечи и взял её за руку. — Ура! — шепнула она весело.

Фасад первого этажа выглядел, как парадный вход ночного клуба. Этажи выше шли обычными окнами — окнами гостиничных номеров. Джинни с любопытством разглядывала все детали. Выглядело будто казино и шикарный ресторан. Если признаться честно самой себе, то это было самым престижным и респектабельным заведением, куда они с Шугой пришли вместе за полгода отношений. Зеркальные двери, над которыми висела погасшая вывеска «Пятница», были слегка оттенены и воспроизводили всё не настоящими цветами, а придавая золотистости отражениям. За ними открылся выстланный, как бильярдный стол, бархатистый пол вестибюля, который пылесосила горничная, тотчас повернувшаяся и сообщившая:

— Ещё закрыто…

— Я в курсе, я друг Серина. — Женщина замолчала, вернувшись к работе. Юнги огляделся, ища кого-нибудь знакомого.

— Тут так тихо… он точно открыт для своих? — шепотом поинтересовалась Джинни.

— Просто это ночное заведение, днем тут всё, как в сонном царстве. — Из арки справа вышел парень в черных кожаных штанах. Опознав вошедшего, он улыбнулся и протянул ему руку. — Привет, Суёп, Сэй на месте?

— Да, она где-то тут, поискать? — знакомый охранник оглядел Джинни, ничего не сказав.

— Если можешь мне дать ключ от какой-нибудь комнаты сам, то не надо.

— Могу. Подожди минуту. — Суёп скрылся за лифтом, отделанным, как подъемники в элитных старых американских домах, с решетками и зеркалами.

— Тут не только бордель, да? — не решалась говорить во весь голос девушка, словно совершала запретное, и её не должны были тут заметить.

— Да, справа бар, слева ресторан и стрип-клуб. В подвале бильярд и боулинг, а выше уже оно самое…

— Здесь красиво, — заметила Джинни. Помимо лифта была лестница, не очень широкая, но с красивыми перилами под старинное золото. На стенах с тканевыми обоями висели картины. — А дорого стоят номера так-то?

— Я не в курсе, если честно, — улыбнулся Шуга. — Я в «Пятнице» ещё никогда ни за что не платил. — Суёп вернулся, протягивая ключ с номерком. — Спасибо! — Юнги приобнял Джинни и вызвал лифт. — Это очень старинное здание. Ему века два точно. Оно разрушалось и отстраивалось заново. Изначально в этих стенах жили кисэн, но то одно, то другое, смена власти, войны… — войдя в кабину, они обнялись смелее, и парень нажал на третий этаж, соответственно триста седьмому номеру. — В результате, лет пятнадцать-двадцать назад его выкупила районная мафия, и устроила то, что ты метко назвала притоном. Несколько лет спустя преступников накрыли, и здание ушло с молотка в руки нескольких владельцев, совместно перестроивших бывшую «Дыру» — так звали неофициально притон, — в «Золотой клуб». Потом Серин, наш с Намджуном общий товарищ, стал единоличным распорядителем. Совладельцы умотали в Нью-Йорк.

— Ясно, — выслушала Джинни историю борделя и вышла на третьем этаже за Юнги. Он смело сделал первый шаг, но тут же замедлился, увидев, что в коридоре стоят три работницы борделя, которых он знал. В шелковых халатиках, две из них были с полотенцами на головах. Такие домашние и не накрашенные, словно студентки женского общежития. Даже неловко было застукать ухоженных и всегда доведенных вечерами до совершенства шлюх в их природном виде. Хуже всего было то, что среди этих троих находилась единственная путана, с которой Юнги когда-либо спал. У него и денег-то на них не было, но дело было и не в этом: он терпеть не мог секс за деньги. Ему нужна была симпатия, чтобы он знал, что его хотят, иначе для него не было разницы с принуждением и насилием. Поэтому чаще они с друзьями бродили по клубам, дискотекам, барам, угощали девиц и знакомились, спали с самыми очаровательными из доступных и согласных. Никогда не пытались развести недотрог или обмануть кого-то. Юнги раньше нравилось заводить новые знакомства и делать приятно каким-нибудь одиноким, брошенным или занятым, но любящим разнообразие. У него половина Сеула была в подругах-бывших-любовницах.

И всё-таки была вот эта опытная негодяйка, которой он приглянулся года два назад, и она соблазнила его на бесплатную ночь любви.

— О-о! — протянула она, хлопнув в ладоши, когда разглядела пару. — Кого я вижу? Мин Юнги, засранец, сколько времени ты у нас не был, а? Мы же переживали, между прочим! — Джинни сжала крепче его руку.

— Привет, — разве что не покраснело бледное лицо Шуги. — Дамы — это моя девушка, Джинни. Джинни — это дамы.

— Девушка?! — воскликнула другая путана. — Ого-го! То есть, сахарный опять мимо нас? Мы его не дождёмся, да?

— Извините, можно мы пройдём? — вежливо поинтересовался Юнги, желая провалиться сквозь землю. Только не при Джинни! За что они с ним так?

— Нет-нет-нет, постойте с нами! — сложила молитвенно руки третья. — Шуга, как ты мог завести девушку? Ты ещё не всех перегулял! Меня не гулял, например, — трио рассмеялось. Та, что познала «сахарный конец» в деле, посмотрела на Джинни и улыбнулась:

— Повезло же, как ты заарканила этого крупногабаритного, а? — протянув руку, она сцапала Шугу за пряжку ремня и подергала. Он схватил её за запястье и отвел руку в сторону. Подруги той засмеялись вновь.

— Перестань, пожалуйста.

— А что такого? — с простотой познавшей всё на свете, путана пожала плечами и придержала покосившееся полотенце, закрученное горой вверх. — Думаю, девушка и без меня знает, что к чему… как тебя? Джинни? Джинни… стоп, ты не сестра Намджуна? — Студентка почувствовала, как горят даже её уши. И кто после этого блядун? БиАй? Бобби? Бобби вообще целомудренный недоёбыш по сравнению с её ближайшим окружением, как выясняется.

— Вы знаете моего брата? — Три девицы переглянулись, сдерживая смех. У одной от этого даже глаза округлились, пока она хмыкала, но в результате не выдержала и прыснула весельем.

— Не близко, — попыталась пощадить сестру Намджуна другая.

— Не часто, — исправила её прямо бывшая любовница Шуги. Тот подвинул их силой в стороны и провел Джинни дальше, устав слушать откровения, не предназначенные для ушей порядочной девушки. Господи, зачем он её только привёл сюда? Не надо было, ведь знал! Слёту вставив ключ в скважину, Юнги открыл дверь, внёсся туда, затащив следом Джинни и закрылся за ними, будто по пятам мчал дикий голодный волк.

— Прости, я не должен был тебя приводить сюда. Прости. — Он посмотрел на девушку, в растерянности и переосмыслении присевшую на двуспальную кровать.

— Да нет… это даже интересно, — избавляясь от шока, хмыкнула она. — Мой нравственный брат, который, как считает отец, исправился со времен молодости, посещает проституток!

— Джинни…

— И ты их посещал! — подняла она на него глаза.

— Я не… не их. То есть… я только одну знаю… ну, знал… других просто видел…

— Юнги! — Джинни поднялась и подошла к нему, прижавшемуся спиной к двери, с бегающими от угла к углу глазами, пытающимися затянуть его куда-нибудь под плинтус. Неожиданно для него, девушка положила ладонь ему на грудь. — Юнги-и, — протянула она, позвав, чтобы он посмотрел на неё. Шуга решился и ошалел, найдя на губах Джинни улыбку. — Так ты был развратником, да?

— Джинни…

— И рисуешься передо мной, как тихоня и приличный, да?

— Да я не то чтобы рисуюсь, — Шуга выдохнул, немного успокоившись, что девушка не вцепилась ему в волосы и не устраивает скандал, хотя могла бы. Имеет право. — Но… это же всё в прошлом… все эти женщины. Ты же слышала, да? Они так и сказали: я давно здесь не был. Я, правда, здесь больше не был, как мы с тобой начали встречаться, клянусь, Джинни, я больше сюда не ходил…

— Юнги! А, может, тряхнёшь стариной? — Он недоумевающе воззрился на нёё. — Поразвратничаешь?

— В смысле? Нет, то есть, мы как бы затем сюда и пришли… — Джинни, глядя ему в глаза, стала расстегивать его ремень. Шугу бросило в дрожь. По позвоночнику пошел холодок, словно дул сквозняк. Девушка вжикнула молнией его джинсов. Юнги нервно сглотнул слюну. Джинни и путаны — это разное, с ними нельзя одинаково.

— Крупногабаритный, значит? — приподняла одну бровь Джинни. — Мне повезло, говорите? — Её рука оттянула резинку его трусов и забралась под них. Шуга едва не укусил себя за язык от неожиданности. Её пальцы сжались на его члене. — И почему мне так нравится, что мне кто-то завидует? — просияла она. Девушка вспомнила и про то, что одна из проституток назвала достоинство Шуги «сахарным концом». Это потому что он Шуга? Или причинно-следственная связь обратная? Они с Хёной и Дохи как-то читали в интернете, ещё на первом курсе, до всех передряг и разочарований, что у всех мужчин разный, неповторимый вкус спермы, в зависимости от того, как он питается и какой ведет образ жизни, ну и от индивидуальной предрасположенности. Джинни вспомнила, как интересно ей было попробовать оральный секс, а теперь ещё и любопытство подогревало насчет «сахарного». Опустившись на колени перед Юнги, достав его член, она посмотрела на него пару секунд и, набравшись смелости, втянула в рот.

— Ай! — долбанулся затылком об дверь Шуга, дернувшись от ощущений. Не веря в происходящее, он боялся опустить глаза. Великий Будда, что Джинни с ним делает? Он никогда бы не попросил, не стал уговаривать… Стиснув зубы, ему хотелось проорать от наслаждения. Рука совладела с тряской, и он осторожно положил её девушке на затылок, ничего не делая, просто поглаживая волосы. Это было невероятно, слишком сладко, слишком восхитительно. — Джинни… — промычал он. — Джинни… что ты со мной делаешь? — Оторвавшись от своего занятия, она посмотрела снизу вверх, хитро улыбнувшись.

— Убеждаюсь, что ты не просто так Сахарный. — Опустив лицо к ней, Юнги не выдержал и тоже улыбнулся. — Не смотри на меня так, это всё атмосфера борделя, да-да, я почувствовала себя немного как они… — кивнула Джинни за дверь. Шуга наклонился и, подняв её на ноги, стал стремительно срывать с неё пиджак, затем кофту.

— Ах ты маленькая развратница! — притянув её к себе, Юнги горячо поцеловал её губы. — Иди сюда… — дернув вниз её брюки, он завалил Джинни на кровать и они, упав на неё, яростно принялись стаскивать друг с друга остатки одежды, переходя к долгожданному воссоединению.

После второго захода девушка ушла в ванную комнату ополоснуться. Почти выдохшийся, Юнги развалился посередине кровати, наслаждаясь возвращением домой, наслаждаясь ощущением Джинни рядом. Даже звук душа за стенкой приносил ему удовольствие. Не хотелось никуда. Вот так бы неделю проваляться, занимаясь любовью с Джинни, обнимая её, целуя. А потом и всю жизнь бы вот так… Надо бы Рэпмону как-то всё-таки сообщить о том, что у них с его сестрой всё уже очень серьёзно. А ещё надо бы поставить в известность Хоупа, что они прилетели, вдруг Ви ещё этого не сделал? Убивая как-то время, пока Джинни мылась, Юнги набрал Хосока и вспомнил, что тот подрался с Бобби. Надо бы у него и об этом спросить.

— Привет, бессовестная скотина, — поднял трубку друг. Шуга не удивился, потому что между собой они называли друг друга как угодно, но повод всё-таки чаще был, и его следовало узнать:

— Чего это я?

— Чонгук сказал, как ты потешаешься над исламскими террористами. Мне их даже жалко стало.

— Он донес про кусок сала, брошенный в плов, перед тем, как мы их взорвали?

— Именно. Обязательно было говорить им о том, что они съели? Тебя чуть не пристрелили.

— А то б они умерли со спокойной душой! Я не мог, — Шуга был доволен собой. По части унижения врага ему почти не было равных. Подкинуть мусульманским экстремистам свинины — что может быть веселее? Колумбийским наркобаронам он добавлял в молотый кофе сушеного собачьего дерьма, а египетским бедуинам, участвовавшим в работорговле, разводил воду с мочой. В конечном итоге они всех убивали, но какая радость без дополнительных забав? Ему мечталось когда-нибудь самого большого злодея в мире заставить встать на одну ногу и прокукарекать. Насовершал преступлений — изволь опозориться перед смертью, чтобы не был героем и примером для последующих поколений, если вдруг захотят гадить. Высмеянный злодей уже не злодей, а посмешище. — Слушай, Джинни сказала, что ты въебал Бобби?

— А, ерунда. Поговорили по-мужски.

— Что он за тип такой? Я тоже хочу с ним поговорить.

— Не надо, Шуга. Не лезь.

— Почему?

— Эвр[2]. Слышал когда-нибудь эту кличку?

— Эвр? Дикий Эвр, который в прошлом году уступил Сандо в соревновании вольных наёмников? Слышал, но не видел.

— Ну вот, теперь увидел.

— Что?! — приподнялся Шуга. Одеяло сползло с его груди. Он покосился на дверь в ванную. Вода ещё шумела. — Какого хера он прикидывается студентиком и лезет к Джинни?

— А я с какого хера знаю?

— Он точно вольный?

— Ну вот Сандо вольный или наш?

— Наш.

— А что думают все?

— Что вольный.

— Ну и хуль ты мне глупые вопросы задаёшь? — поморщился по ту сторону Хоуп лениво. — Я сделал запрос нашему хакеру. Он пробил всё, что можно было по поводу этого Ким Чживона, Бобби, Эвра… ничего.

— Ничего подозрительного?

— Нет, вообще ничего. В смысле такого человека нет. Ни как Ким Чживона, ни как Бобби. Ни родственников, ни места рождения. Вот просто вообще ничего. Он учится по поддельным документам на имя Ким Чживона, которые были зарегистрированы лет десять назад, точно сейчас не скажу.

— А окружение пробили?

— Среди друзей подозрительного мало. Самый подозрительный — Ким Ханбин. Не замечен ни в чем откровенно преступном, но его отец — олигарх из Сингапура, у него там крупный бизнес, связанный с грузоперевозками.

— Мне это не нравится.

— Думаешь, я в восторге?

— И чего с ним делать? Может, ёбнуть? — Шуга предложил, но самому это сразу же не понравилось. Это подло.

— Ты считаешь, что это просто? Один на один с ним не особенно-то и совладаешь, а толпой… подло, — озвучил Хоуп мысли Юнги. — Но даже если так, а за ним, вдруг, скрывается нечто большее, чем наёмник-одиночка, очередные пиздарики собирать не хочется, Сахар. Я с Сингапуром сразу сматываю удочки, нахуй, Шуга, нахуй.

— Но если это касается Джинни? Что должен делать я? Что должен делать Рэпмон? Смотреть, как с ней, если ему вдруг вздумается, он вытворит неизвестно что?!

— Он же вроде успокоился, — заметил Хосок. Откуда-то в комнате заиграла мелодия. Юнги поискал источник звука и понял, что это телефон в брошенной на пол сумке Джинни.

— Ладно, ещё созвонимся и поговорим на эту тему. Пока! — распрощался с товарищем парень и вылез голым из постели, чтобы взять трубку и подать её девушке в ванную. Расстегнув молнию, Шуга развел края глубокой сумки и, прежде чем найти мобильный, увидел какие-то яркие бумажные сердечки. Что это? Уж не ему ли Джинни готовила сюрприз, а он нечаянно увидел его? Юнги бросилось в глаза то, что на них написано её имя. Джинни. И это не её почерк. Может, Дохи или Хёны? Молодой человек достал верхнее сердечко и перевернул. «Прости меня». Кого и за что? Хмыкнув, Шуга не выдержал и вытянул следующее, зачитав молча: «Возможно, это не самая нужная вещь в твоей жизни, и она не принесёт тебе той радости, на которую я хотел бы надеяться, но, по крайней мере, такого точно больше ни у кого нет». Хотел… мужской род. Никаких Дохи и Хёны. Какого черта это всё в сердечках? «И за что извинения, блядь?!» — едва не смял листок Юнги, но сдержался. Гадать не приходилось, от кого это было… Бобби… успокоился, значит, да? Бобби… Если он успокоился, то что ж Джинни таскает с собой эти записочки? Может, она не успокоилась? В Шуге закипела кровь. Он не смог остановиться и вытащил следующую красную бумажку. «Я могу подарить тебе только себя». «Пошёл ты на хуй с таким подарком!» — крикнул в мыслях Юнги. Вода за спиной выключилась. Он швырнул все сердечки обратно, застегнув сумку, не заметив, когда перестал звонить телефон.

Что произошло? Что было, пока его не было? Почему Джинни солгала и не сказала, что есть вот такие записочки? Почему она не выкинула их? Почему сохранила? И с какой готовностью она встала на колени и попыталась ему отсосать! Кто научил её этому? Кто?! Шуга медленно вернулся к кровати и сел на неё. Джинни вышла из ванны, завернутая в полотенце. Она игриво косилась на парня, но заметила, что в его лице уже не азарт и страсть, и даже не усталость, а мрачность, припорошенная презрением.

— Что-то случилось?

— Ничего. У тебя звонил телефон.

— Намджун! — опомнилась Джинни и, точно зная, где её мобильный, нырнула в боковой карман, не увидев записок и не вспомнив про них. — Ну, точно! Я же не позвонила ему и не сказала, что ты меня встретил! — Девушка встала, тотчас упершись спиной в Шугу, незаметно подошедшего к ней. — Ой. Ты незаметный, — улыбнулась она, но не нашла отклика. — Да что с тобой?

— С чего тебе захотелось попробовать оральный секс? — Джинни, и без того распаренная и румяная, покраснела.

— Ну… просто.

— Больше ничего развратного тебе не хочется? — прищурился он.

— О чем ты? — потянув за полотенце, Юнги дернул её на себя. Гневно посмотрел в упор, играя желваками.

— О разврате. Чем-нибудь неприличном. Непристойном, — сорвав полотенце прочь, отчего Джинни вскрикнула, Шуга пихнул её на постель, забираясь сверху. — Ещё желания есть? Какого-нибудь разнообразия…

— Разнообразия? — девушку пугало немного, настораживало, но в то же время радовало то, какой вдруг стал Юнги. — Пожалуй, в этом нет ничего плохого…

— Ну, конечно, — хмыкнул парень. Рассудок почти помутился от ревности. Когда он злился, то не умел держать себя долго в руках, и обычно орал, обзывался, или лез в драку, если это был другой мужчина, но это же Джинни — что с ней можно сделать? Спросить, было ли что с Бобби? А она скажет правду? Про записки-то ни слова. Шуга не мог признаться почему-то, что залез в её сумку. Он не должен был этого делать, но сделал. И теперь он узнал то, что лучше бы не знал! Но ведь это ещё не доказательство… никакой измены, нет, ничего не было. Юнги посмотрел на черное тату «sugar» неподалеку от половых губ Джинни. Здесь только его место, только он тут должен быть! Грубо раздвинув ноги девушки, он жестко вошёл в неё, глядя на татуировку. Джинни вскрикнула, выгнув спину. Забившись на ней раненым зверем, Шуга впился в её губы поцелуем. Пусть эти бумажки сгорят и сотрутся из его памяти! Но он знал, что не забудет их, пока не выяснит всё до конца.