Поперчить посахаренное

Ещё перчинку

Джинни столкнулась с Хёной перед входом, и они вошли в университет вместе. Время до начала занятий ещё имелось, и можно было неспешно брести в сторону нужной аудитории. Холл постепенно заполнялся студентами. Поднявшись на второй этаж, подруги увидели у табло расписания Ханбина с его свитой, среди которой был и Бобби. Джинни придержала Хёну, хотя у той автоматически ноги деревенели, стоило увидеть бросившего её любовника, и потянула назад, пока их не заметили. Но сильно переживать не стоило. Своей дружной толпой и окруженные любопытными, они не замечали обычно ничего вокруг. Хотя в Чживоне Джинни сомневалась. Он был вместе с теми, но одновременно и не вёл себя, как они. Откуда же взялись слухи, что он ещё хуже БиАя? Что он такого сделал?

Внезапно, растолкав толпу льстецов и подобострастных фанатов «плохих парней», к Ханбину пробилась девушка и, неслышимая поначалу, стала что-то говорить ему. Потом, когда он попытался отойти, вцепилась в его руку. Длинноногая самка, что на каблуках была ростом с Ханбина, с утра была при нём, поэтому она попыталась отпихнуть незнакомку. Но та не поддалась, и её пришлось оттаскивать грубее. В результате девушка упала на пол, обливаясь слезами и протягивая руки к ногам уходящего БиАя, словно хотела ухватиться за них, как за своё последнее спасение.

— БиАй! БиАй, пожалуйста, не поступай так со мной! — навзрыд гремела она, заставляя Джинни ёжиться. — Прошу тебя, вернись! Дай мне ещё один шанс! Что я сделала не так? БиАй! — Толпа вокруг стала расходиться. В ревущей девушке с размазанным макияжем, униженной и не извлекшей опыта из пережитого, не было ничего приятного для наблюдения. Хёна не отвернулась, посмотрев на всю сцену.

— Одна из тех первокурсниц. Вот такие мы все перед ним… ползаем у его ног, а ему хоть бы что.

— Ну, не правда, ты себя так не вела. Ты скандалов в университете не устраивала, — попыталась приободрить её Джинни. Хёна тряхнула челкой, меланхолично ухмыльнувшись.

— В университете — нет. — По освобожденному коридору, в противоположную сторону которого ушла шайка плохишей, теперь можно было идти спокойно. — Но ты себе не представляешь, что я делала без посторонних глаз, подкарауливая его, чтобы ещё хоть раз поговорить… Сейчас вспоминаю — оторопь берет.

— А ты забудь! — Девушки вошли и приглядели себе ещё незанятые места поближе к кафедре. Джинни задумалась, почему же многие, фактически все, кто спал с БиАем, у кого он был первым, так сильно страдали? Вообще-то, есть теория психологической зависимости от первого партнера… Джинни подумала, что бы с ней было, если бы Юнги после всего, что они, наконец, испытали вместе, перестал ей поднимать трубку, звонить, бросил её. Каково бы было ей? Душу сковал лёд, едва она это представила. Это невозможно… она бы потерялась в этой жизни, сошла с ума, не знала, что делать, куда бежать, кому звонить… Нет, сначала она бы выплакалась Намджуну. Тот бы набил морду другу, вычеркнув его из своих контактов, если бы было кого вычеркивать, потому что за свою мелкую он бы забил и до смерти, успокоил бы сестру, поддержал. Джинни стало как-то спокойнее при мысли, что за неё есть кому заступиться, но одновременно с тем она поняла, что в эту категорию входит и Юнги. Он никогда не позволит себе поступить плохо, а тому, кто позволит обидеть его девушку — будет плохо от него.

В зал вошла Дохи, позевывая подползая к подругам. Джинни подождала, когда та усядется.

— Как вчера закончилось твоё душевное общение?

— Никак. Пока топчемся на месте. Но ничего, БиАй сильный мальчик, я в него верю, он меня осилит, — шлепнула рюкзак на стол студентка и принялась за поиск в нем необходимого для лекции.

— Он давно уже не мальчик, — не удержавшись и улыбнувшись на поведение подруги, заметила Хёна.

— А я всё ещё девочка — и это исключительно его недоработка.

— А почему, в самом деле, ты не займёшься каким-нибудь фитнесом? — вспомнила Джинни замечания Ханбина. — Если бы ты подтянула живот, убрала немного на бедрах, глядишь, цель приблизилась бы…

— Чего? — посмотрела на неё, как на контуженную, Дохи. Поозиравшись, она не нашла ни одного парня и, надев очки в круглой оправе, стала листать тетрадь с конспектами, ища, где они остановились, и приговаривая: — За все его прегрешения подкладывать под него очередную симпатичную и стройную телочку? Я очень надеюсь, что когда у нас с ним дойдёт до главного, у меня прирастёт ещё пяток килограммов. Пусть мучается.

— Ты хочешь его унизить или задавить? — уточнила Хёна.

— Быть задавленным жирной бабой во время секса — не самая героическая смерть, поверь мне. Тут одно с другим сойдётся. — В двери вошёл их одногруппник и Дохи, снеся очки с носа, едва не зашвырнула их, успев поймать, но криво, так что они несколько раз подлетели у неё над руками, прежде чем быть окончательно схваченными. Девушка убрала их в чехол, а чехол спрятала в рюкзаке. — А если серьёзно, — выдохнула она, спася свои окуляры. — То мне противопоказаны физические нагрузки. Когда я чем-либо начинаю заниматься, то устаю, трачу энергию и хочу есть. И чем больше я занимаюсь — тем сильнее желание покушать. Ограничивать себя в еде я не умею, поэтому каждый раз, когда я хотя бы пытаюсь приучить себя к зарядке, я наедаю ещё больше, чем было до неё. Нет, фитнес и спорт — не моё.

— Я бы даже поболела за тебя в твоих благих намерениях, — покачала головой Хёна. — Но представить себе не могу, как ты собираешься причинить боль этому мерзкому типу. Как ты его к себе-то прицепишь? Только наглостью?

— А почему нет? Самые неприступные крепости брались штурмом. А что такое штурм? Осада и атака, осада и атака. То позиционное затишье, то неудержимый напор. Иногда ведь даже без каких-либо хитростей обходились: лезут и лезут себе человечки на стены, лезут и лезут. Их скидывают, а они всё лезут. В результате лезущих человечков оказывалось больше, чем человечков, которые их скидывали, и они закреплялись на стенах, а там и крепость пала. А если брать меня и БиАя, то меня определенно оказывается больше, чем его. То есть, он значительно выше, но по объёму я котируюсь среди сокрушающих таранов и превосхожу его в два раза.

— Железная логика, — заключила Хёна.

— Бывали осады, что длились годами, — испортила всю задумку Джинни. — А у тебя времени — до конца учебного года. Ханбин выпустится, и нигде ты его уже не поймаешь. Так что подумай хорошенько, как бы ни затянуть свою войну.

После двух пар Хёна и Дохи ушли в столовую, а Джинни идти с ними отказалась. Бутылка с водой и два сладких батончика лучше, чем соседство Бобби. После короткого перерыва подруги вернулись и, отсидев ещё пару, ушли на продолжительный получасовой обед. Джинни опять принялась пить воду, скомкав фантики от съеденных шоколадок. Поднявшись, чтобы выбросить их, она подошла к урне у двери, и в ней в этот момент появился Чживон. Девушка едва не отпрыгнула, совладав с собой в последнее мгновение, чтобы не выглядеть слишком реагирующей на него.

— Привет, — улыбнулся он, прислонившись к косяку.

— Тебе было сказано — не подходи ко мне, ясно? — Джинни вернулась на своё место, склонив голову к записям. Бобби подошёл к её парте, присев на стол наполовину.

— А то что? Твой чахлик меня стукнет?

— Сам ты чахлик! — оскорбилась Джинни за Юнги и занесла руку, чтобы ударить Бобби, но он поймал её и пригвоздил к столу, наклонившись навстречу. Их лица оказались близко друг к другу. Всё произошло слишком быстро.

— Если твой воробышек надумает меня поклевать, я приму вызов. Но я бы на твоём месте его пожалел и не вмешивал в наши с тобой отношения.

— У нас нет никаких отношений! — Джинни подергала руку, но её невозможно было вытащить из-под ладони Бобби. Было ощущение, что на ней лежит железная наковальня в тонну весом.

— Именно это я и стараюсь исправить. Но ты не даёшь мне возможности.

— Потому что у меня есть парень, дебил! — гаркнула на него Джинни, не выдержав.

— Парень-дебил? Соболезную. — Ухмылка Чживона выводила неимоверно, но рисковать второй рукой девушка не стала. Если она попытается ему зарядить, он обезвредит и её. Из-за его спины появилась Хёна, и, не совсем понимая, что происходит, аккуратно обошла Бобби, сев на свой стул. Тот отпустил Джинни, выпрямившись. — Почему не пошла с подругами в столовую? Готова принять голодную смерть, лишь бы не сталкиваться со мной?

— Я уже и университет поменять готова, — проворчала тихо Джинни, выразив этим абсолютно свои эмоции. Губы готовы были задрожать. Она не видела выхода, как избавиться от всей этой ерунды. Юнги она ни за что не подставит, это не обсуждается. Это же друг БиАя, он вызовет парня на «дуэль», а придёт ещё с толпой хулиганов, и они изобьют честного и далеко не слабого Юнги. Попросить брата и всех его друзей вмешаться? Ну почему она не может уладить всё сама? Ведь претендует вечно на звание самостоятельной! Однако от её последней фразы Бобби почему-то отступил, заметив, как дергались нервно губы, стараясь не плакать.

— Бобби! — нарисовался в аудитории Ханбин, явно разыскивавший своего приятеля. — Вот ты где! А я уже зна-ал, я зна-ал, — протянул он, подкалывая друга. Подойдя к тому, он посмотрел на хмуро-сердитую Джинни. — Что это у нас тут? Семейная драма? — Он вдруг выгнулся вперед грудью и, резко обернувшись, посмотрел за себя. Обходя его, Дохи держала в левой руке надкусанную булочку с выползающей оттуда начинкой, а правую убирала с задницы БиАя, которую хватко зацепила, проходя мимо.

— Прости, Господь ты мой Бог, но я решила, что от тебя инициативы ждать бесполезно. — Протискиваясь за стульями Хёны и Джинни, Дохи лезла к своему. Ханбин с полминуты стоял, с трудом держа рот закрытым. Прочитав внутри себя какую-то мантру, судя по его виду, он приказал себе не выходить из состояния вечной легкомысленной радости и посмотрел на обнаглевшую студентку, облапавшую его царскую персону.

— Дохи… или как там тебя, по-моему, я объяснил, что ты не в тех обстоятельствах, не в том состоянии, не в том теле и не в той жизни, чтобы называть меня как-либо, кроме Ханбина.

— А я, по-моему, сейчас тонко намекнула, что нам следует как-то двигаться к взаимопониманию.

— Не смей меня больше трогать, хорошо? — с натянутой любезностью попросил он.

— Боже, ты обиделся что ли? — Дохи положила булочку в салфетке рядом с тетрадкой и сложила ладони извиняющимся жестом. — Ну, хочешь, потрогай меня тоже, и будем квиты.

— В том-то и дело, что не хочу, — расплылся БиАй, глядя ей в глаза.

— Но с этим-то уж точно пора что-то делать, — опустила она руки, после чего уперла их в бока. — Ты создавал впечатление более легковозбудимого мужчины.

— Ничего не попишешь! — развел руками Ханбин. — Как говорится, нашла коса на камень. Зверей же я не трахаю, что ты сейчас от меня хочешь? — Стукнув по столу, поднялась Джинни и, посмотрев БиАю в лицо, прорычала:

— Я хочу! Я хочу, чтобы ты извинился перед Хёной и вы оба свалили отсюда немедленно! — Ханбин, впервые не удержавшись, бросил взгляд на ту, которая была упомянута и, спохватившись, быстрее отвел его обратно. Прозвенел звонок. Издав неопределенный фыркающий звук, БиАй развернулся и пошёл прочь. Бобби, застыв на секунду, немым мучительным взором окатил Джинни и, крутанувшись на пятках, исчез вслед за другом.

— Зря ты это начала… про извинения, — бледно промолвила Хёна, брошенная в холодный пот одним взором БиАя.

— Да пошли они! — Джинни села и, подтянув к себе тетрадь, увидела, что под ней что-то лежит. Подняв её, девушка увидела свой плеер. Умудрившись не ахнуть, она схватила его и быстрее полезла включать и смотреть, не стерто ли в нем что-то. Не слыша преподавателя, Джинни крутила дорожку аудиозаписей, и не видела никаких изменений. Ничего не удалено, не переназвано, не спутано. Бобби приходил, чтобы вернуть его? Когда он только успел подложить плеер под тетрадь… она уже сама забыла о своём музыкальном хранителе! Неужели Чживон не использовал это для какой-нибудь низости, гадости? Он просто попалил её музыкальные вкусы и всё? Но зачем? Джинни долистала до конца и замерла. Была записана ещё одна композиция, которой у неё не было. Она посмотрела на количество композиций. Точно она не помнила, но вроде бы да, было одной меньше. Вот этой. «Craig David» — гласила надпись в колонке исполнителя. Покосившись на преподавателя, Джинни воткнула один наушник в правое ухо, закрыв его волосами, и нажала плэй, в глубине души рассчитывая подскочить от какой-нибудь пугалки или отвратительного скрежета. Но заиграла мелодия. А потом запел и сам Крэйг: «Я никогда не думал, что влюблюсь, но всё выросло из простого увлечения. Посмотри, что со мной сделалось без тебя, когда ты ушла и сказала, что с тебя довольно…». На некоторое время Джинни отключилась от происходящего. Она не в совершенстве знала английский, но знала его достаточно, чтобы понимать этот незамысловатый текст. «Я не усну, пока тебя не будет рядом, пока этот дом не будет таким, как прежде. Кажется, у меня бессонница…». Insomnia… insomnia… пел певец. Руки Джинни задрожали и она выключила всё, нажав на стоп. Вытащив наушник, она смотала быстренько провода и убрала всё в карман пиджака. Бобби вырос в Америке и знал английский в совершенстве. Он знал, какой текст подсунул ей. Что это за шутки? Бессонница. О чем он? Какая к черту влюбленность? Он допекает её, чтобы поиздеваться, чтобы обмануть и бросить, как это делает БиАй. По-другому быть не может. Джинни взяла ручку, но записывать что-либо была не в состоянии. Ей хотелось чего-то одного: либо забыть навсегда только что до середины дослушанную песню, либо включить её и крутить, пока она не отстанет от неё. Но впереди было ещё две пары…

Джинни посчитала в результате, что слушать записанную ей на плеер композицию — это измена Юнги, потому что песня возникла там от Бобби. Она удалила её, прежде чем пойти на свидание со своим молодым человеком и провела замечательный вечер, сумев отвлечься от произошедшего в университете. Оно не стоило того, чтобы о нем говорить, хотя Шуга сам спросил, не приставал ли к ней опять кто? Джинни помотала головой, искренне надеясь, что теперь, когда ей вернули её вещь, их с Чживоном больше ничего не сведёт друг с другом. Провоженная до квартиры, девушка затащила Юнги к ним в гости и они допоздна пили чай и болтали. Ей не хотелось отпускать его, но к двенадцати зашла мать и велела расходиться, поскольку Джинни завтра нужно было на учебу, будь она неладна! Когда Шуга ушел, девушка завалилась на кровать, раздевшись. Сон не шёл. И она, на свою беду, знала почему. Ей нужно было послушать Крэйга Дэвида. Будь неладен и он тоже! Набрав поиск песен в телефоне, Джинни наткнулась на нужную и, потихоньку включив её, нажала «повторять», после чего благополучно заснула под «Бессонницу».

На следующий день Бобби в университете не было. Джинни не искала его и не собиралась интересоваться, есть ли он, но его отсутствие нельзя было не заметить. Во-первых, к ней больше никто не приставал. Во-вторых, в кругу БиАя, который ярким пятном, бельмом на глазу университета передвигался по коридорам, Бобби точно не было. Что бы с ним могло случиться? Опять отчислили? Поймав себя на мысли о том, что гадает, не случилось ли чего с Чживоном, Джинни дала себе ментального пинка и сконцентрировалась на лекции. Без своего дружка и Ханбин перестал ими интересоваться, на радость всем, кроме Дохи, опять завздыхавшей и не знающей, как привлечь к себе внимание.

Второй день без Бобби не вызвал у Джинни удивления. Почему-то ей показалось, что так и должно быть. Если уж прогуливать, то два дня, а не один. И дышаться стало легче. Не ждёшь подвоха, не напрягаешься, не выглядываешь из-за угла, прежде чем выйти. Мысли о смене университета забылись. Наслушавшись в первую ночь одной песни, Джинни её больше не включала, и, гуляя с Юнги, наслаждалась их совместным временем, которое они проводили по-разному, то в парке аттракционов, то на прогулочном теплоходе по реке Хан, разделяющей Сеул, то в кафе, то в кинотеатрах, то сидя дома и ничего не делая, просто держась за руки и смотря друг другу в глаза. Большего себе позволить было и нельзя, ведь за стеной всегда были мама, папа или Намджун. Джинни хотелось закончить учебу побыстрее, чтобы съехать куда-нибудь и распоряжаться собой, как вздумается, а не спешить домой, поглядывая на часы, чтобы не получить скандал от старших.

На третий день тишины в университете не выдержала Дохи.

— А куда, интересно, Бобби запропастился?

— А мне неинтересно, — потянулась Джинни, хотя ей захотелось дать затрещину подруге за то, что она напомнила об этом типе. Теперь и она задалась этим же вопросом. Без него его так быстро можно было забыть, будто и не существовало никогда никакого Бобби. Но три дня не ходить на занятия — это уже как-то странно.

— Чем не повод пообщаться с БиАем? — осенило Дохи, вставшую из-за парты. — Пойду, спрошу у него про друга. — И она пошла искать аудиторию, где должна была начаться лекция пятого курса их факультета. Таковая быстро обнаружилась. БиАй с друзьями сидел на задних партах. Размер перемены позволял перекинуться разок в карты, чем и занимались эти студенты. На колене Ханбина сидела пока ещё всё та же мадмуазель модельного вида. Глядя в свои карты, он держал их одной рукой, а другой гладил ногу наседки, доходя до самого верха, поскольку её короткая плиссированная юбка позволяла забираться хоть под неё, хоть под трусы. — Кхм, — привлекла к себе внимание Дохи. Как она думала. Но на неё покосился только Юнхён, тут же вернувший внимание к игре. — БиАй… — Сведя в бок нижнюю челюсть, он положил карты рубашкой вверх и посмотрел через плечо. Вернее два: своё и той, что на нём сидела. Взор его не предвещал доброты, но фирменная улыбка была на месте.

— Всё ещё воображаешь, что мы с тобой каким-то образом друзья?

— В воображении я захожу значительно дальше, но в реальности пока закрепим этот этап.

— Оо, девочка мечтает обо мне перед сном? Или в ванной? — расплылся он, чему тотчас подыграла его пассия, томно засмеявшаяся над Дохи. — И как я в твоих фантазиях? Достаточно хорош или у тебя нет необходимых знаний для конструирования интимных подробностей?

— Подробностей, нюансов, прелюдий и возни по мелочам мне не надо. Я представляю ту разновидность интима, в которой ты грязное неутомимое животное. Мне это больше по духу. Временами, правда, я тебя уделываю, но в целом счет равный. — Мнимая собой и стандартами общества красавица со смесью надменности и жалости надула губы:

— Ох ты боже, какая она смешная! БиАй, она тебе ещё не надоела?

— Надоела? Я планировал взять её к нам ночью третьей, хочешь? — Лицо девушки померкло, не уловив, шутка это или правда. Молодой человек был смелым экспериментатором в постели, так что мог выкинуть там любой номер. Но на этот раз он засмеялся. — Расслабься, не сегодня, — Ханбин снова кивнул Дохи: — Пришлёшь видео, как ты обо мне «мечтаешь»? Я сам смотреть не буду — у меня желудок слабый, но в раздел «пышки» на порно-сайт продам за неплохие деньги. Такая экзотика, на такого редкого любителя…

— Пришлю обязательно, только для этого мне нужны твои координаты, — Дохи протянула ему свой телефон, попытавшись изобразить взгляд соблазнительницы и взмахнув ресницами. — Номерок сюда свой запиши. — Секунда тишины, и компания взорвалась громоподобным гоготом. БиАй даже подскочил, стряхнув с колена любовницу, заржав так, что пришлось отдышаться.

— Номерок! Записать ей мой номерок! — Ханбин развернулся, погладив заболевшие щеки. — Чтобы ты звонила и пыхтела мне в трубку? Уволь, не надо мне такого счастья.

— Ладно, — отмела Дохи какие-либо попытки выглядеть привлекательной. Она и не надеялась на успех. — Перейдём к делу. Я вообще пришла спросить, куда пропал Бобби?

— Бобби? — БиАй угомонился. — А это твоё любопытство, или твоей подружки?

— Моё. Но Джинни я передам ответ. — Король университета посмотрел на неё, и на его лицо опять стала наползать косая ухмылка.

— Могу сводить вас и показать, где он, что с ним. Пойдёте?

— Я — хоть сейчас.

— Без Джинни я тебя никуда не поведу.

— БиАй! — возмутилась девица, попытавшись вернуться к нему на колени, но он её не посадил второй раз. Ей почудилось, что угроза свержения с пьедестала исходит именно от Джинни, словно Ханбин был заинтересован в ней лично. — Куда это ты собрался?

— Это твоё дело?! — грубо бросил он ей, и та замолчала, отсев в сторонку. — Так что, Анжелина, приведешь вторую? — Дохи наверняка знала, что Джинни никуда не пойдёт, да и не хотела подставлять подругу. За себя-то она не боялась. Убийствами эта свора не занимается, и изнасилованиями тоже. Впрочем, если бы БиАй на неё набросился, она была бы даже рада, но в конечном итоге скорее выйдет наоборот, поэтому он и не торопится идти с ней никуда вдвоем. Чего ещё стоило опасаться? Позора? Что её снимут в каком-нибудь непотребном виде и покажут при народе видео? Пусть этого боятся те, над кем никогда не смеялись. Дохи давно забила на смешки и тыканье пальцами в свою сторону.

— Нет, — вымолвила она.

— Тогда разговор закончен, — поднял свои карты БиАй, но прозвенел звонок, и развлечение пришлось отложить, а Дохи побежала в свою аудиторию.

После выходного Джинни окончательно забыла обо всех неприятностях. Позанимавшись с утра с репетитором английского, в обед она немного повторила материал с Хёной, забежав к ней в гости, а вечером, как обычно, посвятила всю себя Юнги, с которым они облазили уже весь Сеул. Намджун с отцом разрешили ей задержаться на час дольше обычного и, снова взятый в сообщники Тэхён, опять предоставил в их распоряжение квартиру. Джинни чувствовала, как ей всё больше нравится сливаться в любви с Шугой, как её манит его тело, как хочется ощущать его внутри себя, как хочется лежать вот так на кровати, в его объятьях, говорить об учебе, судьбе, еде, фильмах, друзьях, каком-нибудь бреде, ничего не скрывать и понимать, что у тебя есть вторая половинка. Именно что вторая часть себя. Когда они обнимались обнаженные, Джинни это непередаваемо приносило удовольствие. Ей хотелось трогать Юнги бесконечно. Но время вышло, и укрытие из одеяла пришлось покинуть до лучших времен.

Отсидев самую трудно дающуюся первую пару понедельника, Джинни вышла, чтобы сходить в туалет. Идя сквозь толпу перебегающих из зала в зал во время перемены студентов, она свернула к лестничной площадке, мимо которой нужно было пройти, чтобы достигнуть уборной. И здесь перед ней возник Бобби. Вернее не перед ней — он просто поднялся по лестнице, направляясь на лекции, положенные ему. Но Джинни не смогла пройти дальше. Лицо Чживона было избито, мягко выражаясь. Бровь была залеплена пластырем, под которым, судя по всему, прятался шов или два, губа разбита, на скуле ссадины, словно лицом его провезли по асфальту. Девушка опустила взгляд, увидев новую, серую водолазку, опять не по погоде — было жарковато. Рукава чуть закатаны, а кулаки сбиты, на костяшках содранная кожа и царапины, а под ними более старые шрамы, которых Джинни не замечала раньше. Просто не присматривалась.

— Привет… — не смогла промолчать она. Кивнув, Бобби без слов прошёл дальше. Посмотрев ему в спину, такому отстраненному и ушедшему в себя, девушка была уколота болезненным предположением. Кто избил его?! Не представляя, что такое может быть на самом деле, то, о чем она подумала, Джинни, тем не менее, решила уточнить, и спешно нажала на вызов Юнги. — Алло? Привет. Ты виделся с Бобби с тех пор, как вы познакомились?

— Привет, — едва поспевал за ней Шуга. — С Бобби? Тем засранцем? Нет, не видел его больше. А что случилось?

— Ничего… ты точно с ним не сталкивался? И не дрался?

— Я бы, конечно, с удовольствием набил ему морду, но нет, я его точно с тех пор не видел. Да в чем дело?

— Его несколько дней не было в университете, и сегодня он пришёл побитый.

— Есть справедливость на земле! — восславил высшие силы Шуга. — Так ему и надо.

— Но это точно не ты? — ещё раз уточнила Джинни.

— Я бы никогда не стал от тебя скрывать ничего подобного. Да вообще ничего. Это был не я, солнышко. Не беспокойся. Забей на этого Бобби, с его поведением он мог огрести в любом другом месте, согласись?

— Да, ты прав, конечно, — покивала Джинни, кусая нижнюю губу. Значит, она не виновата, и Юнги не виноват, и Бобби пропадал неизвестно где. Или наоборот вынужден был прогулять, потому что его избили? — Ладно, я пошла на занятия. Это я так… увидела его и решила спросить. До вечера! Целую.

— Целую, Джинни! — Попрощавшись, девушка вошла в женский туалет. Но будто стеклянные глаза Чживона на кивнувшем ей лице не выходили из мыслей. Столько бравады в нем было, что никто его не побьёт, однако кто-то дотянулся до его мордашки! Уговаривая себя не проявлять ненужное любопытство, Джинни умылась, помыв руки, причесалась и пошла на следующий предмет. Сегодня она точно пойдёт в столовую.