Популярная наука о кошках, написанная Старым Опоссумом

Тигриный-Рык — убийца, вор — повсюду cеет страх,

От Грейвзэнда до Оксфорда кочуя на баржах.

Его холодный злобный взгляд скребет шершавей пемзы;

Он даже счастлив, что его зовут Проклятьем Темзы.

Грубей, наглей, скверней, гнусней на свете нет шпаны:

Мешками под коленями повыбиты штаны,

На шкуре драной, вытертой, сомнительные пятна,

И ухо — видите — одно (другое где, понятно).

У ротерхайтских фермеров заметна дрожь колен,

А в Патни по курятникам идет проверка стен,

А в Хэммерсмите глупых птиц с утра на ключ замкнули,

По берегам пронесся слух: ТИГРИНЫЙ-РЫК В ЗАГУЛЕ!

Эй, чиж, не вздумай упорхнуть, ты в клетке поцелей;

Эй, бандикут, не удирай с заморских кораблей!

Пекинка, дома посиди — погибнешь в буйстве диком,

Как те коты, кого судьба столкнет с Тигриным-Рыком!

Всех ненавистней ему кот ненашенских пород —

Кот-иностранец, кот-чужак, иноплеменный кот.

С персидскими, сиамскими — сейчас же заваруха

(Из-за сиамца в отрочестве он лишился уха).

Однажды летом, когда ночь заполнила луна,

И в Молси ласково баржу баюкала волна,

Нежданно умягченный романтическим моментом,

Тигриный-Рык выказывал нечуждость сантиментам.

На берег улизнул его помощник Шкурогром,

Чтоб в «Колоколе» хемптонском заправиться пивком;

И боцман Тыкобрутус внял душевному порыву

И ныне во дворе за «Львом» выискивал поживу.

В каюте на носу Тигриный-Рык был увлечен

Беседой с обольстительною леди Грызотон,

Внизу по койкам моряки валялись, как чурбаны, —

В тот миг сиамцы погрузились в джонки и сампаны.

Тигриный-Рык натруживал свой зычный баритон

И видел, слышал лишь себя и леди Грызотон, —

Да кто б подумал в этот миг про мерзких иностранцев?

Меж тем луна сверкала в голубых глазах сиамцев.

Ни шороха, ни скрипа, ни плесканья, а уже

Их джонки и сампаны приближаются к барже.

На ней влюбленные поют, поглощены собою,

Не зная, что окружены китайскою ордою.

И тут была ракета как призыв на абордаж.

Монгольцы вмиг задраили храпящий экипаж;

Внизу остались моряки, враги же в шуме, в гаме

Рванулись вверх с трещотками, с крюками и ножами.

Ну кто бы леди Грызотон решился осудить

За то, что с воем унеслась во всю кошачью прыть

И, пролетевши над водой, слилась с туманной далью?

Зато Тигриный-Рык был окружен смертельной сталью.

Заклятый враг упрямо шел вперед за рядом ряд;

Тигриный-Рык был изумлен, что шагу нет назад.

Он в жизни стольких утопил со зла иль для порядка,

Да самому теперь пришлось: на дно, буль-буль и гладко.

До полдня Уоппинг пил и пел от новости такой,

Весь Мейденхед и Хенли танцевали над рекой,

Громадных крыс на вертелах пекли в Виктория-Доке,

И даже нерабочий день объявлен был в Бангкоке.