Попутчик

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Селена молчит рядом со мной. Не уверен в причине. Возможно я напугал ее, когда показал, сколько контроля потребовалось, чтобы сдержать себя в лесу, или она начинает осознавать всю серьезность нашего положения, по мере приближения к дому.

— В чем дело, кролик? — Я спрашиваю.

— Ни в чём, — шепчет она. Но я знаю, что она лжет.

Я ухмыляюсь ей.

— Ты злишься, что я не трахнул тебя там, сзади? Или ты беспокоишься о том, что с я тобой сделаю, когда доставлю домой? — Я протягиваю руку и убираю волосы с ее лица. — Или ты боишься того, что я сделаю с твоим мужем?

Она отводит лицо от моего прикосновения.

Я опускаю руку на внутреннюю поверхность ее бедра, раздвигаю ноги и сжимаю кожу там, где у нее синяки.

— Он решил свою судьбу, когда оставил их на тебе. Такой кусок дерьма тебя не заслуживает.

Ненавижу это, но правда заключается в том, что она первая женщина, к которой я что-то почувствовал. Не уверен, что именно чувствую, потому что никогда не испытывал этого раньше, но это что-то. Когда я увидел эти синяки, почувствовал, что должен защитить и отомстить за ее боль. Зачем еще мне рисковать, чтобы меня снова поймали из-за какой-то киски?

Но она не просто какая-то. Ее киска невероятна, но там гораздо больше. Несмотря на то, что мы из совершенно разных миров, я узнаю часть ее боли. Вижу кого-то, кого подвел каждый человек в ее жизни, как и меня. Наше отличие в том, что она проглатывает это, позволяя этому разъедать изнутри, вместо того, чтобы становиться злой и жестокой. Я пожертвовал своей свободой, чтобы заставить людей почувствовать часть боли, которую чувствовал сам.

Я так стараюсь дать ей свободу, которую она заслуживает.

— Ответь мне, — говорю я, потирая ее бедро, где схватил. — Что тебя беспокоит?

Она смотрит на меня, ее губы плотно сжаты.

— Мне стыдно за то, что я возбуждена.

Я улыбаюсь ей.

— О, кролик, я возбуждаю тебя. — Моя рука продолжает движение вверх по ее бедру. — Но не впускай меня глубоко в себя. Ты слишком хороша для него, но и слишком чертовски хороша для меня.

То, как она надувает губы на мои слова, заставляет меня хотеть остановиться и разорвать ее самым эгоистичным способом, как будто она была последней женщиной, с которой был бы внутри, прежде чем вернусь в тюрьму.

Каковой она, вероятно, и является.

— Почему ты не переспал со мной там? — спрашивает она. Наконец-то.

Мне нравится, что она спросила меня об этом. Чертовски нравится. Это значит, что она этого хочет. Хочет меня, но я должен дать ей это.

— Помнишь, когда ты сказала, что на самом деле не доверяешь мне? Я тоже себе не доверяю. Собирался причинить тебе боль там, в лесу. Не намеренно, конечно, но одно лишь покачивание твоих бедер чуть не вывело меня за пределы контроля.

Я ожидаю, что она вздрогнет или испугается меня, но выражение ее лица остается мягким и немного любопытным. Это немного злит меня, когда образы моего прошлого проносятся перед моим мысленным взором. Она не понимает, с кем она флиртует или что на самом деле означает потеря контроля. Такая наивная в отношении такого опасного человека, как я, которому нечего терять и, что могу получить абсолютно все. Она не понимает, что я мог бы прижать ее лицом к горячему металлу машины и трахать ее, пока она не умоляла бы меня остановиться. Ее мольбы только заставили бы меня смаковать каждый толчок. Она не понимает, как мало я переживал о том, чтобы убить ее в начале, или что, хотя мне не все равно сейчас, я бы все равно убил ее, если бы пришлось.

Возможно, она и заставила грязного, дикого пса лизать ей руку, но я не тот милый маленький питомец, которым она хочет меня видеть. Я буду терзать ее, независимо от того, насколько ценю ее доброту.

— Ты мне так чертовски нужна, кролик. Я хочу остановиться на одной из этих сельских дорог, посадить тебя на заднее сиденье и… — У меня перехватывает дыхание. Мимо проезжает полицейская машина, и офицер смотрит на меня. Я не дышу, пока не буду уверен, что он обернётся обратно.

— Плохая идея, да? — спрашивает она, хотя это и так ясно.

— Днем? Да. Похоже на то. — Я стону и потираю перед своих штанов.

Она протягивает руку и заменяет мою своей. Трет мою длину, джинсовая ткань вызывает такое приятное трение под ее рукой. Хватаю ее за запястье и останавливаю.

— Не сейчас, кролик. Я хочу чувствовать это разочарование еще некоторое время. Не хочу кончать в твою руку. Хочу быть внутри тебя.

Это странно, потому что почти наслаждаюсь разочарованным подергиванием моего члена. Это то, чего я давно не чувствовал. Никогда не ждал в прошлом, чтобы получить свое, когда мне это было необходимо. Я получал мгновенное удовлетворение, неважно каким способом.

Боль от того, что держусь подальше от нее, почти ощущается… хорошо. Контроль кажется чужим.

Я знаю, что в конце концов доберусь до нее, и это будет потрясающе, когда изолью в нее всего себя.

Она смотрит на меня с такой же тоской, и я хотел бы дать ей то, что она хочет, но это подождет.

Она указывает на дорогу, и я поворачиваю, что приближает нас к ее дому. Заезжаю на парковку фаст-фуда сразу за выездом. Она смотрит на здание с аппетитным взглядом. С самого начала мы покупали быстрые и легкие блюда, в основном на заправках. Я всегда думал, что чем меньше нас видят, тем лучше, но знаю, что она хочет настоящей еды, когда слышу, как урчит ее желудок рядом со мной.

Паркую машину, но вместо того, чтобы выйти, наклоняюсь, хватаю ее за лицо и притягиваю к себе для поцелуя. Ее губы накрыли мои с таким же голодом. Она хватает меня за волосы одной из своих рук, как будто она вспоминает, каково это было — тянуть меня в свою киску таким же захватом. Рычу от ее прикосновения, изо всех сил пытаясь контролировать себя, когда вспоминаю, что она чувствовала, когда кончала вокруг моих пальцев.

Я отстраняюсь от нее. Я должен это сделать, прежде чем потеряю себя, или, скорее, найду.

— Черт возьми, кролик, — шепчу я, прежде чем поцеловать ее в последний раз, прикусывая нижнюю губу, когда отстраняюсь. — Просто подожди, пока я снова смогу дотронуться до твоей киски. — Моя рука скользит вверх по ее бедру, и обнимаю ее, заставляя дрожать. Она такая теплая и влажная. Я чувствую это даже через ее леггинсы. Это вызывает привыкание, я никогда больше не хочу отдергивать от нее свою руку. Она тает от моих прикосновений, и надеюсь, что думает только о том, что я заставляю ее чувствовать.

Оглядываю парковку. Никто не обращает на нас внимания. Я не буду трахать ее или позволять кому-либо из нас выставлять себя напоказ, но она так нуждается в своем оргазме, а мне не хочется отказывать ей.

Я отодвигаю свое сиденье и помогаю ей сесть к себе на колени. Она оседлала мою талию, насколько смогла, и притягиваю ее рот к своему.

— Потрись об мой член, сладкий кролик. Заставь себя кончить.

Она прикусывает нижнюю губу, прежде чем поцеловать меня.

Она. Целует. Меня.

Покачивает бедрами у меня на коленях, и я чувствую ее тепло не только через ее брюки, но и через свои собственные. Стону, когда она двигается по моей затвердевшей длине. Это незрело, как два подростка, не готовых к сексу, но это так чертовски приятно. Не уверен, что это, но она трется взад и вперед, и это ударяет по головке моего члена каждый гребаный раз. Обнимаю ее за талию, притягивая ближе и пытаясь удержать ее от скольжения по головке, чтобы я не кончил. Я слишком стар, чтобы кончать в джинсы.

Ей так хорошо в моих объятиях, как будто она именно там, где должна быть. Мир становится туманным, пока все, что могу видеть, это ее и движения ее бедер и груди, когда она преследует свой оргазм.

Ее стоны. Эти чертовы стоны, когда она приближается, сводят меня с ума. Ее тело напрягается, и движения ее бедер становятся неровными.

— Кончай, кролик.

Она хватает меня за волосы и прижимается ко мне, тяжело дыша в ухо. Наклоняется ко мне и двигает бедрами неглубоким движением, когда толкает себя через край. Помимо едва заметного подергивания ее киски, когда она переживает свой оргазм, она остается неподвижной. Ее стоны и теплая пульсация на моих коленях почти заставляют меня тоже кончить.

Я целую ее и протягиваю руку между нами, чтобы почувствовать мокрое пятно, которое пропитало ее леггинсы и проникло в перед моих джинсов.

— Ты устроила такой беспорядок, — говорю я ей в рот. — Такая хорошая девочка. Такая чертовски мокрая.

Опускаю руку к ее штанам спереди, чувствуя, как сильно она кончила. Она смотрит на меня сверху вниз с самым милым и пресыщенным выражением, которое я когда-либо видел.

Она выглядит… счастливой.

Вытаскиваю руку из ее штанов и облизываю пальцы. У нее невероятный вкус. Всегда вкуснее, когда кончает. Я провожу влажными пальцами по изгибу ее шеи и завожу обе руки за нее. Прижимаю ее лоб к своему и держу ее там. Никогда не думал, что меня так привлечет такая женщина, как она. Избалована, но не испорчена насквозь. В ней все еще так много хорошего, разбитость, которая не дает ей стать тем, кого я ненавижу. Она стала тем, чего я хочу каждой клеточкой своего существа.

Будет так тяжело оставить ее, когда убью ее мужа, но жизнь в бегах не для такой, как она. Как бы не хотел оставлять ее, по крайней мере, я смогу уехать из штатов, зная, что она дома в безопасности. Она найдёт кого-то, кто заставит ее чувствовать себя также, как я, не будучи собой, собакой, которой она не может доверять, потому что он не может доверять себе.