Порабощенная альфой

Глава 6

Когда Эрик умрет, то это произойдет не на поле боя, а во сне. В отличие от большинства представителей его вида, которые могут проснуться от легких шагов или порыва ветра, Эрик всегда спал, как камень – крепко и ни на что не реагируя. Это была единственная слабость, от которой он не мог избавиться, так что он прилагал максимум усилий, чтобы это скрыть.

В то время, как остальная часть его стаи собиралась в главной комнате и спала вместе, чтобы сохранять тепло, Эрик был вынужден удаляться в личную комнату, в дальней части логова. Войти в нее позволялось только Стэну. Но даже его брат с трудом мог его разбудить, если альфа не был готов проснуться.

Он всегда мог сказать, когда его разбудили раньше положенного времени. Он чувствовал тяжесть в голове и в течение нескольких минут испытывал дезориентацию и интоксикацию. Сон впивался в него когтями, пытаясь затащить обратно. И как правило ему это удавалось.

Кода Эрик проснулся той ночью, он почувствовал знакомое чувство тяжести и дезориентацию, но они быстро прошли. Его сонливость испарилась и через несколько секунд он обнаружил себя с ясным умом и в состоянии боевой готовности.

Он поднял голову и моргнул, ожидая найти в своей комнате Стэна. В ней было темно, и это означало, что даже с его усиленными чувствами, комната была залита темнотой. Он понюхал воздух, не обнаружив никаких следов запаха брата. Сильнее раскрывая свои чувства, он почувствовал странное ощущение – тягу – словно его призывали.

Подобрав зубами шкуру, он закинул ее на спину и вышел из комнаты. Он позволил волку и инстинктам забрать контроль и вести его через лабиринт темных туннелей.

Он сделал небольшой крюк, ненадолго остановившись возле комнаты человека. И хотя там задержался ее цветочный аромат, комната была холодной и пустой.

Эрик оставил ее в главной комнате, буквально через секунды после того, как пообещал, что она больше никогда не захочет другого мужчину. Он сначала хотел без промедления затащить ее в свою комнату, но передумал. Он не только хотел доказать, что обладает самоконтролем, но также хотел заставить женщину потерять свой.

Слегка раздраженный он продолжил идти дальше по туннелю. Где она была? Что делала? Почему он не подумал о том, что нужно было вернуть ее в комнату?

Эрик остановился недалеко от входа в главную комнату, выжидая в тени. Он наблюдал, как человек вошла в помещение. С ней был Стэн вместе с Халли и собакой. По легкому слою снега, покрывающего их одежду и шерсть, он мог сказать, что они были снаружи. И хотя Эрику было все равно, раздражение волка вновь вспыхнуло. Волку не понравилась идея, что она покинула логово без него, особенно с другим мужчиной.

Он прищурился, глядя на Стэна. Тот разговаривал с женщиной, его рука лежала на ее пояснице. Стэн что-то сказал и это заставило ее рассмеяться, она подняла голову вверх, улыбаясь ему. И волку не понравилось, как она на него посмотрела.

Навострив уши, Эрик настроил себя на их разговор.

- Вообще-то прошлую ночь я ужасно спала, - сказала человек и, скривив рот, добавила. - Понятия не имею почему.

- Тогда ты должна попытаться еще поспать, - сказал Стэн. – Уверен, ты будешь чувствовать себя намного лучше, если ночью хорошо отдохнешь.

- Сомневаюсь, что у меня получится долго поспать. На самом деле, я думаю что не высыпалась еще с тех пор, как попала в Нунавут. Я по нескольку раз просыпалась от того, что начинала дрожать. Чтобы я не отдала за обогреватель.

- Здесь нет электричества, - напомнил ей Стэн.

Какого черта он ей улыбается?

- А ты прав, - сказала она, щелкая пальцами. – Полагаю, это идет рука об руку вместе с нет-соток, нет-кабельного телевидения. Ну, а как тогда вы умудряетесь сохранять здесь тепло?

Он услышал достаточно. Эрик изменил форму, превращаясь в человека. Он поймал шкуру и застегнул ее вокруг бедер.

Когда он вошел в комнату, то услышал как Стэн сказал:

- Мы в основном спим вместе. Это все, что практически можно сделать.

- Полагаю, это имеет смысл. В любом случае, я должна вернуться в мою комнату, похожую на замороженную гробницу.

- Ты не должна идти одна, - сказал Стэн. – Позволь мне…

Слова Стэна затихли, когда он увидел, как приближается Эрик. Человек тоже повернулась в его сторону, улыбка испарилась с ее лица.

- Я отведу ее в ее комнату, - сказал Эрик, не потрудившись взглянуть на брата.

Стэн дал шутливое согласие и сделал шаг назад.

– Хорошо отдохни, Астрид.

- Спасибо. Полагаю, что увижу тебя... - Эрик не стал ждать, пока она закончит. Взяв ее за руку, он не очень нежно потянул ее за собой. Она оказывала какое-то сопротивление, несколько раз пытаясь вырвать руку обратно. Он подумал, что она должна была быть более осмотрительной и не бороться с ним.

Как только они вошли в туннель, она престала сопротивляться, вероятно потому, что так просто было практичней. Ее человеческие глаза не могли быстро приспособиться к низкой освещенности, и без его руководства она скорее всего споткнется и упадет.

Не в состоянии сопротивляться его захвату, она вместо этого решила пожаловаться.

– Ты знаешь, это было довольно невежливо. Я прощалась. Разве ты не мог подождать еще хотя бы пять секунд?

Эрик едва ее слышал. Пока он ее тащил, ему пришло в голову, что он не чувствовал странную тягу, которая прервала его сон. Когда он увидел человека, ощущение ослабло. Когда же он к ней прикоснулся, оно полностью исчезло, заменившись легким удовлетворением.

Он понял почему проснулся и ему это не понравилось.

Контролирование волка было второй натурой Эрика. В юности он старался подчинить его себе. Волк знал, что бороться за господство было бесполезно и поэтому проводил дни, расхаживая взад и вперед внутри него, как угрюмая собака, которую пинали слишком много раз.

Тем не менее каким-то образом, пока он спал, волк одержал верх. Он поднял его из постели и посредством примитивных животных инстинктов привел к человеку.

Он хотел ее и становился нетерпеливым.

- Ты что, в самом деле босиком? Как ты можешь терпеть такой холод? И без рубашки? Ты уже должен быть, как ледышка.

Человек все еще продолжала болтать, казалось не нуждаясь в его участии в разговоре. Эрик продолжил ее игнорировать, хотя один уголок его рта все же дернулся. Его губы быстро перекосила гримаса, и он прихлопнул свое веселье, как назойливого москита.

Резкий вдох был единственным предупреждением Эрику, прежде чем его ноги заскользили на обледенелом участке. Отвлекшись, он почти упал, но сумел как раз вовремя поймать себя и человека. Рефлекторно он подтянул ее тело к себе. Ее голова столкнулась с его грудью и отскочила.

Он ожидал, что она начнет плакать, и уже приготовил уничтожающее опровержение, но вместо этого она нахмурилась и склонила голову набок. Нахмурив брови, она неуверенно прижалась щекой к его груди. Застигнутый врасплох, он просто наблюдал за ней, ожидая, что она будет делать дальше.

- О, ничего себе, - выдохнула она, в ее голосе было слышно почтение.

Сняв перчатку, она положила руку ему на грудь. Как и все остальные ее части, она была удивительно мягкой. И хотя его разум не знал, что делать с ее внезапной с ним близостью, его тело мгновенно ответило, рот наполнился слюной, а член стал жестким. Волк перестал расхаживать и прижался к внутренней стороне его груди, словно сам желая почувствовать ее прикосновение.

Его тело напряглось, когда он попытался заставить животное отступить. Он представил, как втягиваются его когти, клыки становятся короче, и его мех тонет под твердой человеческой плотью. Такого ментального упражнения всегда было достаточно чтобы сосредоточиться и затолкнуть волка туда, где он должен был быть. Но как только человек потерлась об него щекой, волк словно взбесился. Вместо того чтобы втянуться, его когти начали царапать кожу Эрика.

Человек отдернула руку. Робко улыбаясь, она спросила:

- Прости, я, наверное, странно себя повела? Ты так открыто выражаешь свои эмоции, что я подумала, это не будет странным. Но когда я это сделала, то это ощущается немного странно… - она с явным нежеланием отступила. – Просто ты самый горячий человек, из всех кого я могла пощупать. Ну, знаешь, я имела в виду температуру. И полагаю, в другом смысле тоже, но это к делу не относится. Как, черт возьми, ты остаешься таким теплым? Это потому что ты вер – вуффф!

Эрик прижал ее к стене, и она длинно выдохнула. Но прежде чем она успела вдохнуть, не говоря уже о том чтобы запротестовать, он подхватил ее ноги руками. Он поднял ее, так что их бедра оказались на одном уровне и затем толкнулся в нее. Звук который он не смог распознать, что-то между рычанием и ворчанием, вырвался из него наружу. Он не мог его подавить, так же как не мог подавить свою потребность прикасаться к ней, попробовать ее и вращать тазом, вдалбливаясь в ее тело.

Он опустил голову к ее шее, втягивая ее запах в том месте, где он был самым сильным. Цветочный аромат все еще был смешан с его запахом с того времени, как он раньше ее облизал. Ему настолько это понравилось, что он даже не потрудился это исследовать и он почувствовал непреодолимое желание пометить все ее тело. Но пока что, он облизывал ее, проводя языком по всей длине ее шеи. Его рот покалывало в ответ на ее сладкий вкус, и его клыки ныли от желания проколоть ее кожу.

Человек, как загнанный в угол кролик, оставался совершенно неподвижным. Но, когда он снова пошевелил бедрами, толкая свой твердый член между ее бедрами, она застонала. Во время нескольких сексуальных контактов, которые он имел в своей человеческой форме, Эрику всегда удавалось заставить своего партнера кричать в экстазе. И в издаваемых ими звуках удовольствия, было намного больше энтузиазма, чем в ее стоне. Звук, который она издала, был коротким и закончился внезапно, как будто она пыталась его скрыть.

Тем не менее, это сводило его с ума.

Он хотел снова это услышать. Эрик вонзился в нее, на этот раз жестче, добиваясь того же самого короткого, но сдерживаемого звука. Это должно было его удовлетворить. Но вместо этого он почувствовал разочарование. Он хотел… большего. Он хотел, чтобы она стонала дольше и громче, чем прежде.

Эрик инстинктивно замедлил движения, скорее покачиваясь, чем вонзаясь. И каждый раз, когда он к ней прижимался, он двигался едва заметно вверх-вниз, налево направо, пока не попал в то место, что заставляло ее кричать. Ее таз и грудь выгнулись ему навстречу, ее руки схватились за его бицепсы.

На долю секунды Эрик замер. Его рот все еще был прижат к изгибу ее шеи, и он мог почувствовать собственное горячее дыхание на своем лице. Что-то стучало в его груди и он не был уверен было ли это его сердце или волк, пытавшийся вырваться на свободу.

Не имеет значения, как много у тебя самоконтроля.

Слова брата вторглись в его разум.

Ты не имеешь даже малейшего представления о том, какой властью над тобой она будет обладать.

Контроль.

Вся жизнь Эрика была посвящена тому, чтобы им завладеть. Он держался за него железной хваткой, господствуя над своей стаей, своей территорией и своим внутренним волком. Он никогда добровольно никому не давал над собой контроля и не было никакого интереса начинать это сейчас.

Но сейчас, когда он находился здесь с человеком, головой зарывшись в ее шею, хватаясь руками за ее пышные бедра и уютно прижимаясь членом к ее тазу, Эрик почувствовал, как контроль от него ускользает. Его волк отказался подчиниться.

Эрик поднял голову и пристально посмотрел ей в глаза. В темноте ее карие глаза стали полностью черными, отчего выглядели большими и ранимыми. Она не должна была его видеть, но тем не менее смотрела ему прямо в глаза. В выражении ее лица не было страха, так же как там не было и волнения, только предвкушение.

Он отпустил ее и отодвинулся. Она прислонилась к стене, ее ноги дрожали. Вспышка разочарования мелькнула на ее лице, и она начала что-то лепетать. Он уловил несколько фрагментов, «неуместный» и «давать волю рукам», но он не прислушивался. Его охватило неестественное спокойствие, как перед лавиной.

В этот момент он решил, что не отдаст ей контроль.

Но это не означало, что он не сможет его потерять.

Эрик положил руку на ее плечо и толкнул ее на землю. Она взвизгнула от удивления, приземляясь на бок, рука и плечо амортизировали падение. Он упал, оседлав ее и выпустив когти и клыки. Внутри своей головы он мог слышать, как его волк воет от возбуждения. Но как только он приготовился измениться, его внимание привлек запах ее крови.

Когда она попыталась приподняться, он схватил ее руку, заставляя снова упасть на бок. На этот раз она не вскрикнула, но издала определенно звук неудовольствия, с ненавистью посмотрев на него снизу-вверх. Однако фокус Эрика был на ее руке, которую она порезала во время падения. Это была маленькая ранка, но из нее тонкой струйкой текла кровь. Он понюхал и высунул язык, чтобы ее облизать.

Он застонал. Это был отнюдь не первый раз, когда он пробовал человеческую кровь, но ее была уникальной. Наряду с обычным вкусом меди, у нее был сладкий привкус, от которого у него закружилась голова. Он прижался ртом к ранке и пососал, втягивая еще одну струйку сильнодействующего коктейля. Ее вкус только сильнее возбудил волка.

Эрик твердо намеревался полностью выпустить своего волка и позволить ему заявить на нее права, но сейчас он начал колебаться. Когда он, поддавшись импульсу, толкнул ее на землю, то забыл насколько хрупкими были люди. Если он потеряет контроль, находясь в волчьей форме, он легко сможет нанести ей серьезный вред. Он хотел ее трахнуть и его особо не волновало насколько грубым он будет. Но он также понимал, что не хочет нанести ей повреждения, от которых она не сможет восстановиться.

С колоссальным усилием он удержался от изменения. Волк в знак протеста завыл, и Эрик начал очень быстро действовать, чтобы отвлечь и мужчину, и волка. Он знал, что как только окажется внутри нее, не будет иметь значения, в какой форме он был. Так как вся его сущность будет сфокусирована на высвобождении.

Полностью сосредоточившись на своей цели, он схватил ее за бедра и перевернул на колени. Резкими движениями он стянул ее штаны и тонкий кусок ткани, прикрывавший зад. Он и раньше мог почувствовать ее возбуждение, но без одежды запах был неожиданно сильным.

Это был не единственный ожидавший его сюрприз. Он сжал рукой одну из ее округлых, полных ягодиц, восхищаясь ее размером. Она была миниатюрной женщиной, но отнюдь не маленькой. И он был покорен ее щедрыми изгибами. Он чувствовал примитивное желание ее поцарапать и укусить, все что угодно, что оставит на ее гладкой коже свою метку.

Зажав в руке свой член, он быстро его погладил, и на кончике головки скопилась капелька жидкости. Двигая им вдоль ее гениталий, он снова был удивлен, обнаружив, что ее волосы здесь были не кудрявыми, а прямыми. И вместо того, чтобы сразу толкнуться внутрь нее, он остановился, чтобы потереться своей набухшей плотью о ее шелковистые волосы.

Выпустив дрожащий выдох, человек выгнулась навстречу его прикосновению. Движение заставило его погрузиться в ее наружные складки и прижаться к ее расщелине, которая была пропитана теплой, скользкой жидкостью. Он был уверен, что ни один мужчина ни разу не сделал женщину настолько влажной, приложив так мало усилий.

Одним мощным толчком, Эрик заявил на нее свои права. Внутри него столкнулись две противоположные реакции. Он одновременно купался в эйфории и корчился от шока.

Она ему прекрасно подходила.

Эрик трахал женщин, которые были в два раза больше нее и которые были неспособны вместить всю его длину. Он привык к тому, что половина его члена оставалась сухой, и это была главная причина, почему он редко занимался сексом в человеческой форме. Удовольствие от того, что он полностью разместился внутри ее влажного, горячего тела было усилено контрастом с холодным воздухом, который пронесся по туннелю.

За звуком своего грохотавшего сердцебиения он мог услышать рычание. Он подумал, что это было в его голове, но вскоре понял, что издавал эти дикие звуки. В то время как его разум плыл, дезориентированный удовольствием, его тело начало работать само по себе. Он схватил ее бедра, удерживая на месте, так чтобы он мог вонзаться в нее в бешенном темпе.

Эрик понимал, что его первоначальный вход причинил ей боль, хотя имел лишь смутное представление о том, что она вскрикнула. Однако с каждым толчком он чувствовал, как напрягались ее внутренние стенки, что он растянул ее до предела, сдвигая границу между удовольствием и болью. Он не чувствовал вины, только удовлетворение от того, что ни один мужчина ни разу не наполнил ее так, как это сделал он.

Когда ее всхлипы превратились в стоны, Эрик почувствовал, как усилилось его собственное удовольствие. Мышцы на руках, удерживающих ее за бедра, стали напряженными. Его живот казалось напрягся, и он почувствовал, как его мошонка начала сжиматься от предстоящего высвобождения. От высвобождения, которое… не приходило.

Челюсти Эрика сжались, когда напряжение продолжило нарастать и минуло точку, когда он уже должен был испытать оргазм. Удовольствие уступило место дискомфорту, когда его мошонка стала слишком тяжелой, а его член слишком разбухшим. Он стал толкаться сильнее, пытаясь сосредоточиться на ощущении от того, как его головка ударялась по задней стенке ее влагалища. Вскоре даже этого было недостаточно, чтобы отвлечь его от боли.

То, что, наконец, поразило его, не было высвобождением. Это было настоящее облегчение, разбавленное чистым экстазом. Он потерял ощущение времени и окружавшей его обстановки. И все его существо сосредоточилось на ощущении, вырывавшегося из него семени, которое наполняло его человека.

Подобно туману, который появляется ранним утром, его бредовое состояние начало медленно спадать. Когда в голове у него почти прояснилось, Эрик осознал присутствие крови. Сладкая, с медным привкусом, жидкость наполнила его рот, и, когда он открыл глаза, то понял, что его голова зарылась в шею человека.

В какой-то момент во время его кульминации он ее укусил – заклеймил своей меткой. Когда он облизал ранку, то почувствовал, как внутри него успокоился его удовлетворенный волк. Однако человек дрожала, делая неровные вдохи и выдохи.

Эрик ничего не хотел больше, чем рухнуть прямо там, где он сейчас находился, сверху нее, внутри нее. Но слой пота на ее коже уже начал охлаждаться, и он понял, что должен отвести ее туда, где теплее.

С большой неохотой он из нее вышел. Для него никогда не было комфортным ощущать холодный воздух на своем мокром мужском достоинстве, но этот раз был особенно брутальным, после того как он только что был окутан ее горячим, тесным каналом. Несмотря на нежелание это делать, Эрик зарычал, схватил шкуру, которая была на нем до этого, и обернул ей ноги, прежде чем подхватить.

Она все еще дрожала, хотя пока он нес ее по туннелю, ее дрожь начала ослабевать. По какой-то причине его раздражало, что она ничего не сказала. Он понял, что без ее обычной непрекращающейся болтовни он не мог сказать, о чем она думала. Все в ней было слишком ему чуждо и было невозможно предсказать, как ее ум будет работать.

Эрик посмотрел вниз, в надежде что-то почерпнуть из выражения ее лица, но она отвернулась, уткнувшись головой ему в грудь. Сейчас она казалась спокойнее и когда он прижал ее к себе поближе, ее дрожь наконец прошла.

Почему его волновало, о чем она думает? С каких это пор его вообще заботило, о чем кто-то думает и меньше всего человек?

Эрик пошел к ее комнате длинным путем, используя дополнительное время, чтобы очистить голову от навязчивых мыслей.

* * *

Все болело.

А почему бы нет? За последний час Астрид была прижата к стене, брошена на пол, поставлена на колени, нещадно оттрахана и затем укушена. Она не была уверена почему, но последняя часть беспокоила ее больше всего.

Эрик положил ее на меха, а затем, ничего не говоря, встал. Ей не хватало его тепла, но она была рада, что он не уходил. Ей нужно было время, чтобы переварить все, что только что произошло, и впервые ей не хотелось разговаривать.

Как ни странно, ее мозг был занят мыслями о ее бывшем. Не о нежных, простых отношениях, которые у них были или даже о разрыве, о котором она давным-давно поклялась плакать, только находясь в душе. Она думала о сексе, который у них был.

Нил был первым человеком, с которым у нее был секс.

Неуклюжее стимулирование пениса рукой, которое она сделала на вечеринке по поводу окончания предпоследнего класса школы, можно не считать. Не зависимо от того, что сказал отец Марк.

Хотя у нее был секс только с одним человеком, Астрид считала, что попробовала весь спектр секса в своих любовных отношениях. Вначале, когда они были в колледже, их секс был веселым и глупым. Как правило они устраивали из него игру. Как долго они смогут целоваться, пока один из них не сдастся? Насколько громкими они могут быть, не разбудив соседа Нила по комнате?

Потом они поженились. Не смотря на то, что их секс утратил свою глупость и в нем появилось больше рутины, она наслаждалась им больше. Появилась более глубокая интимность, которой не было раньше. Когда она испытывала оргазм – не каждый раз, но достаточно часто – Астрид видела звезды. Она засыпала в руках Нила и видела сны об удивительном будущем, которое их ожидало.

Когда они впервые решили завести семью, секс неожиданно снова стал свежим и интересным. Он больше не воспринимался как нечто, что они должны были делать, а скорее как что-то с новой целью.

Когда недели безуспешных попыток превратились в месяцы, секс стал более упорядоченным. Были определенные дни, когда они могли это делать, потом конкретное время и затем специфические позиции. И после того, как месяцы растянулись в год, они оба забыли, что секс мог приносить удовольствие. Она перестала видеть звезды и засыпать в его руках, а вместо этого лежала к нему спиной и смотрела на стену.

После этого секс стал для них способом выразить гнев и негодование, которые они сдерживали в течение дня. А потом это закончилось.

До сегодняшнего дня Астрид думала, что попробовала все виды секса.

Эрик не целовал и не ласкал ее, он не спросил «тебе это нравится?» или «как тебе такое ощущение?». Даже когда было очевидно, что он причиняет ей боль, он не остановился. Скорее наоборот, стал грубее. Ее шея кровоточила, на спине были царапины и она не была уверена, сможет ли снова ходить, как прежде.

Он причинил ей боль.

И ей это очень понравилось.

Астрид вызвала воспоминания о своих неудавшихся отношениях, в основном пытаясь себя отвлечь. Она не хотела исследовать, почему яростное нападение почти незнакомца стало одним из самых захватывающих переживаний в ее жизни.

Ты хочешь, чтобы я разорвал твою одежду, раздвинул твои ноги и силой в тебя вошел.

Да.

С того момента, как он прижал ее к стене, она хотела все это. А к тому времени, как стояла на коленях, чувствуя, как он трется своей эрекцией о ее клитор, ей это было необходимо.

Ты хочешь, чтобы я тебя укусил, поцарапал и взял тебя как животное, которым, как мы оба знаем, я и являюсь.

Нет.

Она не знала, что хотела что-то из этого. Откуда она могла знать? Она была только с одним человеческим мужчиной, у нее был только человеческий секс. Она не знала насколько волнующим было оказаться с кем-то, кто выглядел как человек, но обладал всей сексуальностью и непредсказуемостью дикого волка.

Ты хочешь, чтобы я причинил тебе боль, так что ты сможешь сказать себе, что была жертвой.

Она должна была чувствовать себя жертвой. Он не спросил ее. Он взял все, не обращая внимания на то, как она себя чувствовала. Тем не менее, за исключением укушенной шеи, которая все еще пульсировала от боли, у нее не было никаких сомнений по поводу того, что случилось в туннеле. Даже когда это было больно, она была с ним на каждом шагу.

Так когда же она оказалась в такой запутанной ситуации?

На нее упала тяжелая меховая шкура, вырвав Астрид из ее размышлений. Она напрасно посмотрела вверх, было слишком темно, чтобы что-то видеть. Затем она почувствовала какое-то движение рядом с собой. Эрик набросил на себя мех, его большое тело подвинулось и прижалось к ней.

Астрид застыла, не зная что с ним делать. Она ожидала, что он ее покинет, а не останется обниматься и прижиматься.

Она нарушила молчание.

– Что ты делаешь?

Его рука скользнула под ее рубашку. Грубые пальцы прошлись по животу по пути наверх, чтобы схватить ее грудь. Он сильно ее сжал и издал одобрительный рык. Потом его бедра выгнулись, прижимаясь к ее заду и тыча в него жесткой эрекцией.

Ее глаза вылезли из орбит.

– Ты не можешь хотеть… сделать очередной заход?

Она зашипела, когда Эрик прикусил ее шею, его клыки уперлись в отметку от укуса.

– Я не человеческий мужчина.

Это точно.

Она подняла руку, чтобы оттолкнуть его голову назад.

– Ну, а я человеческая женщина и ты просто – «разрушил меня» – действительно меня утомил. Не беря во внимание тот факт, что я уже была измучена...

Он снова ее укусил, на этот раз сильнее. По шее потекла свежая струйка крови, и она почувствовала, что возбуждается, еще до того, как он это лизнул.

Что, черт возьми, с ней было не так?

Она не возражала, когда он перевернул ее на живот. Она вообще ничего не сказала, когда он на нее взобрался. Эрику не понадобился никакой разбег. Он разогнался от нуля до шестидесяти через секунду после того, как оказался внутри нее, толкаясь с таким диким самозабвением, которым могло обладать только животное.

Она не увидела звезд, когда Эрик довел ее до оргазма. Вместо этого она почувствовала, что разлетается на кусочки.

Закончив, они не прижались друг к другу. Они не повернулись друг к другу спинами, чтобы мучиться в оглушительной тишине. Эрик подержал ее мгновение, его руки двигались по изгибам ее тела, пока она дрожала. Казалось, что все клетки ее тела были дестабилизированы.

В конце концов, дрожь прекратилась. И в тот момент, когда она подумала, что собрала себя, он снова ее сломал.