Порочные насквозь

Глава 1

— Если мне и дальше придется смотреть, как ты глазеешь на задницу моей тещи, то я блевану.

Калеб Эджингтон оторвал взгляд от великолепной задницы Шарлотты Бакли, обтянутой мягкой черной юбкой, и сердито повернулся к своему старшему сыну, Хантеру. Он скрестил руки на груди.

— Словно мне никогда не приходилось смотреть, как ты глазеешь на Кату. Ты забыл, что вы приезжали ко мне вскоре после свадьбы? Хочешь знать, сколько мне удалось поспать в эти несколько дней, слыша вас, молодоженов, по соседству?

Ни капли не раскаиваясь, Хантер просто усмехнулся.

Закатив глаза, Калеб украдкой кинул еще один взгляд на предмет своего вожделения, пока она и ее дочь, жена Хантера, зашли за украшенный гирляндами угол ресторана, направляясь по коридору к дамской комнате.

Черт, у него текли слюни от задницы Карлотты.

Он вздохнул.

— Думаешь, свет клином на тебе сошелся, потому что ты женат? Или молод?

— Нет. Я блевану, потому что ты глазеешь на ее пятую точку уже больше двух лет, и все, чего ты добился, это… что, два свидания?

Калеба окатила вспышка жара, частично подпитывая его гнев на то, что Хантер высказал ему это дерьмо. Частично жар был чисто эротическим. Да, за два года два свидания. И поцелуй в конце второго…

Калеб постучал мобильным по столу, подбирая слова.

— Она боится меня.

Дразнящая улыбка Хантера тут же исчезла.

— Я думал, вы двое справились с этим.

— Пока мы «просто друзья», — Калеб скривил губы в раздражении. — Сказать, что я хочу большего, черт возьми, было тактической ошибкой с моей стороны, которая вернула нас в исходную точку.

— Теперь, когда я встретился с этой сволочью, ее бывшим, не могу сказать, что я удивлен.

— Я, мать его, не такой, как он! — а если Хантер думает иначе, Калеб был еще не слишком стар, чтобы надрать ему задницу.

— Дьявол, нет. Совсем не такой, — Хантер нахмурился. — Я имел в виду… на твоей стороне сила. В кого, как ты думаешь, пошли я и Логан? Конечно, ты научил нас уважать женщин. Гордон, этот проклятый сукин сын, относился к ней, как к пустому месту. Он говорил ей, что делать, когда это делать и как. Когда действие ее водительских прав истекло, он не позволил их возобновить. После травмы лодыжки, которую он не позволил показать врачу, она оказалась не в состоянии позаботиться о себе. Он убедил ее бросить работу. Он отрезал ее от друзей, средств к существованию и внешнего мира. Помнишь, он, черт возьми, даже не отвел ее к врачу, когда у нее была пневмония. Вместо этого он пытался убедить ее, что это сезонная аллергия. Если спросишь меня, думаю, она просто боится подпустить к себе кого-то сильного.

— Может, я и немного чрезмерно ее опекаю, но я не такой мудак, — настаивал Калеб.

— Но ты подавляешь. — Взгляд Хантера призывал его признать обвинение справедливым.

Калеб просто стиснул зубы.

— Помнишь, я и Ката проходили через нечто подобное? Моя жена всего лишь боялась, что может потерять свою индивидуальность, потому что, видимо, я могу быть слишком властным. Кто бы мог подумать? — Хантер с усмешкой пожал плечами.

— Все на свете? — предположил Калеб с улыбкой.

— Да, просто помни, что мы с тобой одной крови.

Несомненно. Хантер был в точности, как он двадцать лет назад.

— Но вот в чем разница, — напомнил ему сын. — Шарлотта уже потеряла свою индивидуальность. Ее страх — не призрак будущего. Он реален, и она его испытывала совсем недавно.

Калеб сжал руку в кулак. Слова Хантера объясняли, почему она сбежала и оборвала почти все связи между ними, за исключением семейных обедов и незначительных непредвиденных случаев, после того, как он прижал ее к двери своего уютного дома и поцеловал ее на их втором свидании. Он, черт возьми, пытался мягко уговорить ее, но Шарлотта не просто заставляла что-то внутри него щелкать, она скорее вырубала всю его нервную систему. Когда его губы коснулись ее, он схватился за сетку от насекомых на двери, чтобы удержаться от того, чтобы не сгрести ее в объятия и не утащить в постель. Калеб до сих пор помнил ужас на ее лице, когда она поняла, что он нечаянно сорвал маленькую металлическую штуковину с одной из петель. Она быстро скользнула в дом, пробормотав «спокойной ночи», и захлопнула дверь у него перед носом. После этого он сделал все, что мог придумать, чтобы успокоить ее — починил дверь, посылал цветы, звонил.

Безрезультатно.

Сдался ли он? На самом деле, нет. Он предпринял тактическое отступление… но каждый раз, когда он приближался к ней, он был столь же незаметным, как штурмовая амфибия. Конечно, двадцать четыре года в армии США не очень хорошо прививали талант к тактичности.

— Я знаю, — признался Калеб. — Когда она осталась со мной сразу после развода, она чуть не выпрыгивала из штанов каждый раз, когда я проходил мимо.

— Думаю, она отнесла тебя к категории «подавляющих».

В точку. Но притворяться кем-то другим, чтобы завоевать ее, не принесет никакой пользы. Как он понял, у ее бывшего это вошло в привычку.

— Она не оставляет мне шансов, но я не сдаюсь. Я ходил на свидания, — скривился Калеб. — Одной из них было сорок, разведена и готова была пропустить ужин, чтобы приступить к танго в постели.

— Больше ни слова, пап. Слишком много информации, — Хантер слегка позеленел.

Калебу было некомфортно говорить об этом, но факт оставался фактом. Он подошел к возрасту, когда оцениваешь женщину не только как объект сексуального влечения. Не то, что бы он был против этого. Пятидесятилетие не отразилось на его либидо — ни капельки. Но Шарлотта была просто… большим.

Официантка, одетая в черные брюки и шляпу Санта-Клауса, принесла чек. Он принял его, отмахнувшись от денег Хантера, все еще поглощенный мыслями о красивой женщине.

Ее нежное сердце притягивало его. За последние два года он заметил, что она пыталась угодить практически всем. Она помогла Кате украсить их первую с Хантером квартиру, превратив ее в уютное гнездышко для молодоженов. Совершенно незнакомые люди в больнице, где она ежедневно работала, чувствовали ее сострадание, когда она разделяла с ними радость, горе и молчание. Она относилась к Хантеру как мать, которой у него не было, ведь жена Калеба бросила их почти пятнадцать лет назад. Его мужественный сын — морской пехотинец мог не признавать, что ему нравилось, когда Шарлотта готовила его любимые блюда, но Хантер сиял, как кот, объевшаяся сливок. Она нашла место в своем сердце даже для его младшего сына, нежно дразня или браня Логана всякий раз, когда тот был дома или в отпуске. И милая женщина почти удочерила маленькую жену Логана, Тару, и его младшую дочь Кимбер, которые обе выросли практически без матери.

С ним же Шарлотта только заикалась и отводила глаза… и много краснела. Да, он заставлял ее нервничать.

— Хорошо. В любом случае, я тоже не хочу говорить с тобой о моей сексуальной жизни. Но как мне убедить ее, что, несмотря на мое упрямство, я буду хорошо с ней обращаться?

Хантер замялся, а затем выхватил свой телефон и отправил СМС-ку.

— Дай мне подумать, может, даже поговорить с Катой. А пока я написал моей великолепной жене и сказал ей не спешить возвращаться к столу. Я надеялся попросить тебя об одолжении. — В этот момент телефон Хантера запищал. Он прочитал сообщение. — Отлично. У меня есть пять минут.

Калеб не был готов сменить тему, но Хантер вдруг задергался. Что бы это ни было, для его сына это было чертовски важно.

— Валяй.

— Помнишь, как я приехал домой в конце мая, а затем вернулся сюда обратно в августе?

— Смутно, — пожал плечами Калеб.

— Ката была на десятой неделе беременности и потеряла ребенка.

Воздух покинул легкие Калеба, и он наклонился вперед, уставившись на сына. Затем он нахмурился.

Хантер поднял руки.

— Перед тем, как ты скажешь это, я знаю. Но Ката хотела сказать мне первому, лично, и у меня не получилось уйти. Я ничего не знал, пока она не позвонила из больницы. Она не хотела, чтобы кто-то, кроме ее матери, знал. Это же Ката. Ты же в курсе, она не хочет, чтобы ее жалели.

— Вот дерьмо. Мне очень жаль, сынок. — Он осторожно похлопал Хантера по плечу, жалея, что не знает, как помочь. Ката была независимой, и его сын научился это уважать — так что он должен был сделать то же самое.

— Не буду врать — это были тяжелые три месяца. У меня была смешанная реакция на все, но это заставило меня взглянуть в лицо некоторым вещам, которых я избегал. — Хантер тяжело вздохнул. — Я не могу вечно мотаться по спецназначениям.

— Уверен, после тридцати это та еще работенка.

— Аминь. Сейчас Ката хочет детей. Я планировал подождать, пока не уйду из военно-морского флота. Я не хотел…

Хантер выглядел так, словно подбирает тактичные слова, и Калеб спас его от этого.

— Того, что было у меня и твоей матери?

— Да. Она пыталась вырастить троих детей, пока тебя не было. Она была одна, в ярости и депрессии. Я знаю, что другие женщины справляются с этим, но не хочу рисковать, заставляя Кату проходить через подобное, так как боюсь, что это может сделать ее несчастной. И когда мама ушла, потому что не могла больше это терпеть, я чертовски на нее злился.

Сын озвучил некоторые проблемы, но у него и Аманды было еще множество других. Он был властным. Защита была его способом показать любовь. Ну, защита и секс. Аманда хотела кого-то более очаровательного и менее грубого. Он не знал, что делать с ее слезами и тирадами о том, что жизнь сложилась не так, как ожидалось, поэтому он закрылся.

Калеб провел рукой по волосам, остриженным коротко, по-военному. Вероятно, теперь уже больше седым, чем золотистым, как в былые дни. Не должна ли была с этим дерьмом приходить и мудрость? Впервые в жизни он не знал, что сказать своему сыну.

— Как я понимаю, ты пришел к какому-то выводу? — вместо этого спросил он Хантера.

Сын выглядел задумчивым.

— Джек и Дик предложили мне работу. Хорошие деньги, медицинское страхование, гораздо меньший риск умереть где-нибудь в гадюшнике страны третьего мира.

— Но ты любишь свою работу.

— Да, но все знают — одна травма, и я покину команду навсегда. Мне два раза стреляли в плечо. — Он покрутил рукой. — Оно немеет. Я боюсь… что, если его сведет во время миссии? Что, если, держась за эту часть моей жизни, я подвергаю опасности товарища по команде? Я беспокоюсь об этом, но… — Хантер повертел в руках телефон, вероятно, чтобы не встречаться с отцом глазами.

Яблоко от яблони. Умение общаться — важно, но оба они были гораздо лучше, разбираясь с проблемами других. Свои они, как правило, хоронили.

— Недостаточно, чтобы все бросить?

— Не-а. Я просто больше выкладываюсь. А потом вспоминаю те шесть месяцев, которые я думал, что я и Ката были разведены. — Хантер с дрожью выдохнул. — Это убивало меня, черт возьми, я не смогу пройти через это снова. Она хочет детей. Она хочет мужа, который будет дома. Она хочет нормальной жизни.

— И ты думаешь, что пришло время повзрослеть и взять на себя обязанности?

Хантер посмотрел на него своими синими глазами.

— Да. И на самом деле, я обнаружил, что с нетерпением жду этого.

— Ты чертовски умнее меня. Я не уяснил все это дерьмо, пока мне не стукнуло сорок.

Сын фыркнул.

— Конечно, я умнее. Это дар.

Брак хорошо повлиял на Хантера. Он все еще был чертовски скрытным, и Калеб знал, что в значительной степени это было из-за него. Но он обнаружил, что теперь может смеяться, говорить о своих чувствах и поклоняться земле, по которой ходит Ката.

В некотором смысле, Калеб ему немного завидовал.

— Я совру, если скажу, что не готов к еще нескольким внукам. Два здоровых парня, а какой толк? У Джека нет детей. Ваша малышка-сестра превзошла вас по части потомства.

— Вот тут-то мне и нужна услуга. — Хантер сделал глубокий вдох. — Я наскреб кое-какие сбережения и, получив бонус от подписания контракта, смог купить нам дом. Хочу сделать сюрприз Кате на Рождество.

— Это здорово, сынок. Но ты не думаешь, что она тебе яйца оторвет за то, что ты купил дом без ее ведома?

Хантер рассмеялся.

— Да, моя жена часто мне этим угрожает. Я просто напомню ей, что, если она хочет детей, тогда моим яйцам и ножницам не стоит находиться в одном предложении… или одной комнате. К счастью, она видела этот дом, и ей понравились соседи. Но над ним нужно поработать. Он старый и долго пустовал. Особенно это видно по кухне. Я отложил еще пару кусков на перепланировку… но мне нужно вернуться на базу через два дня.

И у него нет времени возиться с ремонтом в последние недели до Рождества.

— И ты хочешь без зазрения совести воспользоваться мной, чтобы я сделал ремонт? — подразнил Калеб.

— Именно. Я уже сам поменял замки, так как в нем частенько селились бомжи. И купил новый ковер для спальни, заказал деревянные полы для прихожей, кухни и большой комнаты и плитку для ванных комнат. Их должны доставить к завтрашнему дню. На счете, связанном с этой картой, есть еще десять тысяч. Я скину тебе PIN-код СМС-кой. Что бы ты ни сделал с этими деньгами за четыре недели… Я буду чрезвычайно тебе благодарен.

— Ты — счастливый сукин сын, тебе повезло, что я ушел в отставку и не против поработать над улучшением твоего дома, — улыбнулся Калеб.

Правда же заключалась в том, что было бы неплохо занять голову чем-то, кроме мыслей о Шарлотте под ним, разводящей свои прекрасные, округлые бедра, чтобы он мог видеть ее киску. Потрогать ее. Попробовать. Он не сомневался, что у нее никого не было с самого развода, и был готов сыграть на ее желании, вызванном воздержанием, если придется. Но сначала он бы предпочел обнять ее, укрепить доверие между ними, заставив ее чувствовать себя комфортно и счастливо. А затем он заставит ее выкрикивать его имя.

— Даже знать не желаю, о чем ты думаешь, — Хантер притворился, что вздрагивает, а затем бросил ему ключи.

Калеб поймал их одной рукой и дал сыну подзатыльник другой.

— Болван. Я помогу тебе с одним условием.

— Валяй.

— Не говори с Катой насчет ее матери. Я думаю, что… У меня есть идея.

— Можно тебя на минуту, Шарлотта?

При звуке голоса Калеба Эджингтона позади нее — как он смог подобраться так бесшумно? — она вздрогнула. В животе взвились бабочки, которых она не ощущала с самой юности, и ей не нравилось, какой женственной он заставлял ее себя чувствовать. Его голос всегда был низким и наполненным желанием. Он плохо скрывал свои чувства. Хотя, она не думала, что он вообще пытался.

Несмотря на то, что она боролась с пневмонией два года назад, она никогда не забывала, как проходило ее выздоровление. Хантер и Ката, поженившись, забрали ее из дома бывшего мужа, который плевать на нее хотел, и привезли к Калебу выздоравливать. Он повсюду носил ее на руках, просто сгребая в объятия, чтобы отнести в спальню наверх, а потом вниз на кухню, чтобы поесть. Она не была хрупкой женщиной, так как же этому мужчине удавалось обращаться с ней так, словно она ничего не весила?

Калеб прочистил горло, вырывая ее из мыслей и возвращая обратно в реальность. Она оглянулась через плечо. Хотя он молчал, но взгляд его голубых глаз на покрытом шрамами лице почти заставил ее сдаться. Шарлотта прерывисто вздохнула. Правда заключалась в том, что она в долгу у него за его грубоватую заботу во время ее выздоровления. Да, она делала для него выпечку и подарила ему некоторое преимущество перед остальными, но она нарочно оставила все на крыльце, когда его не было дома.

Потому что он, как и в первую их встречу, заставлял ее кровь бежать быстрее. И приводил ее в ужас.

Глубоко вздохнув и набравшись мужества, она повернулась и подняла взгляд выше, выше и выше, чтобы встретиться с глазами Калеба. Даже в полутьме парковки, освещенной только редко стоящими тут и там фонарями, Калеб все еще выглядел как воплощение ее фантазий. От этого всевидящего взгляда нигде не спрятаться. Обтягивающая футболка свидетельствовала о его ежедневной многомильной пробежке. Бугрящиеся мышцы на руках показывали, что он не терял время впустую, словно доказывая, что в действительности возраст — всего лишь цифра. Он выглядел также хорошо, как ребята вдвое младше него.

Он заслуживал кого-то, кому меньше пятидесяти, не такую полную… и без страха перед отношениями.

— Конечно, Калеб. — Она нацепила фальшивую улыбку. — У меня всегда есть время для семьи. О чем ты хотел поговорить?

Мужчина прикрыл свое раздражение бесстрастным выражением лица. И, по правде говоря, она знала, что он ненавидел, когда его называли всего лишь членом семьи.

Да, он был похож на Хантера. Ее зять прекрасно относился к Кате и сделал ее дочь счастливой женщиной. Калеб… он просто выглядел как чрезвычайно умелый, сексуальный мужчина.

Она сглотнула от маленькой головокружительной волны желания, когда посмотрела на него, и притворилась приветливой.

Притворяться стало почти невозможно, когда он взял ее под локоть и привлек немного ближе. Она видела, как стоянку покидали Ката и Хантер. С этим исчезало и чувство безопасности.

— Давай заглянем в одно маленькое кафе.

Это была не просьба, и он не ждал ответа, просто повел ее в нужном направлении. Шарлотта обдумала варианты поддаться его требованию или запротестовать. В конце концов, это не стоило борьбы. Они будут в общественном месте… и ей нравилось чувствовать его руки больше, чем должна была.

Через мгновение Калеб повел её по тротуару, каким-то загадочным образом оказавшись именно там, где он мог бы помочь ей в случае, если у нее онемеет лодыжка, как иногда случалось. Затем они оказались внутри, в окружении людей всех возрастов с ноутбуками, спокойной музыки, низкой освещенности и запаха экзотического кофе в воздухе.

Он повел ее к столу в углу, ближе к задней части, а затем усадил как джентльмен, пододвинув стул ближе.

— Кофе? Десерт?

— Нет, спасибо. Я наелась, еда была прекрасна. Спасибо за ужин.

— Не за что. Я закажу себе кофе. Хочешь коктейль? Воды?

Таким образом, он хотел, чтобы у нее было что-то, на что можно отвлечься во время потенциально долгой дискуссии. Шарлотта вздохнула. О чем именно он хотел поговорить? Хотелось бы надеяться, что он не будет возвращаться к их последнему свиданию и тому поцелую, вспоминая о котором, она до сих пор чувствовала жар. И фантазировала о том, как он прикасался к ней.

— Тогда воды. Пожалуйста. — Она устроилась на стуле, изучая черный стол из искусственного дерева.

Пока Калеб шел к витрине, она из-под ресниц смотрела на его сильные широкие плечи, тонкую талию и узкие бедра. Он стоял, вытянувшись по струнке, как военный человек, и смотрел строго вперед, делая заказ баристе двадцати с чем-то лет. Через несколько минут он вернулся с полными руками. После того, как Калеб устроился в кресле напротив нее, она поняла, каким маленьким казался стол, как тихо было в углу и как мало ей было воздуха, когда он сидел так близко.

Боже, если он снова пригласит ее, хватит ли ей духу отказаться? Конечно, на самом деле она очень хотела ответить «да» почти на все вопросы, которые он мог задать. Но если она не смогла справиться таким придурком, как Гордон, Калеб Эджингтон полностью поглотит ее. Нужно быть настороже.

Отставив дымящийся кофе в сторону, он взял большую бутылку воды. Заблаговременно попросив чашку, Калеб налил в нее прохладную жидкость.

— Вот так. Сразу приступлю к делу. Детям нужна наша помощь.

Это немедленно заставило ее забыть о любом сопротивлении.

— Конечно. Все хорошо? Ката ничего не говорила мне о проблемах.

— Проблем нет. — Калеб сделал паузу. — Хантер только что рассказал мне о выкидыше.

В ней вспыхнуло удивление и раздражение. Ее зять хорошо знал, что Ката хотела сохранить это в тайне. Она понимала, что ему вероятно это трудно, но… Разве они с Катой уже не решили, что Хантер не имеет права брать контроль над их жизнью?

Шарлотта нахмурилась и открыла рот, чтобы возразить, но Калеб поднял руку. Это был бы властный жест, если бы он не выглядел таким раскаивающимся.

— Я знаю, что Ката не хочет, чтобы кто-то знал, и со мной ее секрет в безопасности. Это ранит Логана и Тару, но… дети сделали выбор, и я его уважаю. Больше никто не узнает.

— Мия иногда может быть очень скрытной, если дело касается личного.

Он посмотрел ей прямо в глаза, словно говоря «кто бы говорил», но промолчал.

— Понятно. Из-за этого они немало спорили насчет детей. Хантер сказал мне, что приготовил для Каты Рождественский сюрприз. Он купил для нее дом в Лафайетте.

Раздражение исчезло, на лице Шарлотты вспыхнула улыбка. На глаза навернулись слезы. Шарлотта полюбила Хантера почти в ту же секунду, как Ката их познакомила. Ее зять спас дочь от ужасного брака. Молодой человек просто снова и снова продолжал доказывать, как он любит ее девочку. Дом был олицетворением приверженности семье и будущему.

— Она будет в восторге.

— Рад, что ты так думаешь. Именно поэтому мы и встретились. По словам Хантера, дом нуждается в ремонте. Я собираюсь поехать туда завтра, посмотреть на него и составить список работ. Я могу починить почти все, установить новую сантехнику, электропроводку и прочее. Я могу даже красить. — Он сжал губы, как будто не желал признавать, что он что-то не мог сделать. — Но дизайн — это не мое.

Шарлотта подавила усмешку. Ката обращала особое внимание на такого рода вещи. Калеб поступил правильно, обратившись к ней за помощью. Она достаточно хорошо знала дочь, чтобы разработать стиль, который одновременно будет соответствовать женственности Каты и по-прежнему сохранит функциональность и подойдет мужественности Хантера.

— Спасибо за то, что попросил меня помочь. Конечно, я в деле, — она нахмурилась. — У нас очень мало времени. Рождество всего через несколько недель.

— В точку. Когда я буду там завтра, то отправлю тебе несколько фотографий. Может быть, ты начнешь делать некоторые наброски. А я посмотрю на покрытие для пола, которое выбрал Хантер.

Шарлотта не удержалась и вздрогнула. Калеб рассмеялся.

— Прости. Но по моему опыту, большинству мужчин не стоит заниматься дизайном.

Он улыбнулся ей.

— Включая меня самого, признаю.

Это удивило ее и растрогало.

С таким маленьким запасом времени перед праздниками им нельзя терять ни минуты. Полная перепланировка одной комнаты может занять несколько недель, не говоря уже о целом доме.

— На самом деле, я ничего не планировала на следующие три дня. Если ты не против компании, то я могла бы поехать туда с тобой, чтобы решить, что должно быть сделано.

Будет приятно отдохнуть от своей слишком тихой квартиры. И если это сделает ее дочь счастливой… тогда она сможет преодолеть собственный дискомфорт от компании мужчины, который заставлял ей вспоминать, что она все-таки женщина.

Калеб улыбнулся, что преобразило его суровое лицо в теплое и завораживающее. Шарлотта обнаружила, что наклонилась ближе, улыбаясь в ответ. По ее щекам разлился румянец, и она отвернулась, понимая, как невыносимо чувствовать его взгляд. Он был умным мужчиной, поэтому должен знать, как на нее влиял. Однако осознание этого не делало его менее притягательным.

— Нам предстоит долгая работа. Ты не возражаешь, если мы начнем пораньше? — пробормотал он.

Его шепот был почти как интимная ласка. Как такие безобидные слова могли звучать словно: «Разденься для меня».

Она покраснела и попыталась скрыть свою реакцию. Может быть, выпить вина за обедом было плохой идей и повлияло на ее суждения.

— Ничуть. Какое время тебе подойдет?

— В семь? — он отхлебнул кофе и откинулся на спинку стула, давая ей немного пространства.

Она должна была обрадоваться дополнительному воздуху. Но, как ни странно, женщина беспокоилась, что он больше не был заинтересован в ней, и что она вообразила себе соблазняющую власть его голоса.

Шарлотта рискнула взглянуть на него снизу вверх. Нет, она ничего не вообразила. Он мог бы дать ей больше пространства, но буравил ее жарким взглядом, который лишал ее дыхания.

Волнуясь, она сглотнула.

— В семь было бы здорово.