Порт-Артурская икона Божией Матери

Написание иконы

11 декабря 1903 года матрос Феодор пришел в Киево-Печерскую лавру и поведал братии о своем чудном видении.

Матрос Феодор был один из последних живых участников славной Севастопольской обороны. Он плавал под началом известного адмирала Нахимова, прошел всю севастопольскую страду, был ранен, награжден серебряным Георгиевским крестом, был ранен, чудом остался жив. Мы можем предполагать, что это был глубоко верующий православный человек.

Рассказ старика-матроса необычайно взволновал богомольцев Киево-Печерской лавры.

И, буквально через несколько недель после явления Божией Матери, 27 января 1904 года, был объявлен Высочайший манифест о начале войны. Японские миноносцы напали на русские корабли в Порт-Артуре и началась Русско-японская война.

Когда пришло первое известие о начале войны, тысячи богомольцев Киева и окрестностей стали собирать деньги на написание иконы. Срочно был создан Комитет, который постановил: дабы соблюсти между жертвователями равенство, принимать от каждого лица ровно по пятачку (более от одного лица не принимали), собрали сумму 10000, и Комитет приступил к поиску подходящего живописца. В конце концов остановились на кандидатуре известного киевского живописца П. Ф. Штронде. Художник охотно изъявил свое согласие, а когда зашла речь о гонораре, художник решительно заявил: «Не возьму ни гроша. Деньги жертвователей будут потрачены только на необходимые материалы для иконы».

Работа над образом продолжалась около четырех недель, и почти все это время возле художника безотлучно пребывал ветеран-севастополец. Ночное видение старый матрос помнил на удивление точно; и такой же точности требовал он от иконописного мастера. Порою, не в силах объясниться словами, старик молча забирал у иконописца карандаш, и тогда художник с изумлением видел, как натруженные и скрюченные пальцы матроса вдруг обретали поистине профессиональную легкость и свободно скользили по рисунку, нанося без видимых усилий тончайшие штриховые контуры. На шестой неделе Великого поста художник работу закончил. «Образ был написан на золотом чеканном фоне, – сообщал читателям журнал «Русский паломник». – Высота с рамою 2 аршина полтора вершка, без рамы – 1,75 аршина. Ширина – 1,5 аршина, без рамы – 1 аршин 1,5 вершка. Композиция всей иконы, фигуры, цвета, детали одежд и подробности, окружающей Богородицу обстановки, переданы точно в том виде, в каком запомнились они севастопольскому ветерану. По краям образа эмалированной вязью сделана надпись: «Торжество Пресвятыя Богородицы». В благословение и знамение торжества христолюбивому воинству далекой России от святых обителей Киевских и 10000 богомольцев и друзей».

«Художнику, – заключал корреспондент, – особенно удались глаза Богоматери – они живые…».

На Страстной седмице при громадном стечении народа образ был освящен и вечером того же дня в сопровождении специальной депутации отправлен по железной дороге в Санкт-Петербург, дабы вверить его там попечению адмирала Верховского. К образу было приложено письмо за многими десятками подписей, в котором киевские граждане выражали надежду, что «Его Превосходительство употребит все возможности для скорейшего и безопасного доставления иконы в крепость Порт-Артур».

Обратим внимание на тот факт, что Матерь Божия держала в Своих Пречистых руках плат с изображением Нерукотворного Лика Спасителя. Этот образ имел особое значение в русской истории. Он укреплялся обычно на крепостных вратах русских городов как некий духовный щит.

На Пасху икона была уже в доме адмирала Владимира Павловича Верховского, принадлежавшего к высшей флотской элите и, конечно, его власти вполне бы хватило для «скорейшего и безопасного доставления» иконы по месту назначения.

Но адмирал пожелал оставить на некоторое время икону дома, чтобы этой удивительной святыней в его доме могли полюбоваться высшие слои общества, а затем и жители Санкт-Петербурга. В один из дней, как пишет очевидец, квартиру адмирала Верховского посетил митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский). Адмирал тут же испросил его благословения выставить икону в Казанском Соборе, но Владыка деликатно напомнил ему, что законное место иконы не в Казанском соборе, а в Порт-Артурском, и что с исполнением Владычной воли можно было б чуть-чуть поспешить. Адмирал ответил на это, что ему поручено не только скорейшее доставление иконы, но и безопасное, что ради выигрыша семи-восьми дней вряд ли стоит подвергать икону дорожным случайностям.