После хорошей войны

«Дело авиаторов»

Война для советских ВВС началась значительно раньше того воскресного утра, когда немецкие бомбы посыпались на «мирно спящие аэродромы». Тяжелейшие потери, причем в самом главном, командном звене советская авиация понесла уже в мае - июне 1941 года. И по сей день нет внятного объяснения того, почему именно в начале лета 1941 года новый вал репрессий накрыл руководство военной авиации и военной промышленности. Даже на фоне других абсурдных и кровавых деяний сталинского режима так называемое «дело авиаторов» поражает своей иррациональностью.

Сов. секретная справка, которую Лаврентий Берия подал Сталину 29 января 1942 года, содержит список из 46 арестованных, которых не успели еще расстрелять к тому времени. Рядом с каждой фамилией было предельно кратко изложено существо предъявленных обвинений. Этот документ сразу и безоговорочно снимает сакраментальный вопрос: «А верил ли сам Сталин в виновность своих жертв?» В данном случае подобный вопрос неуместен -в справке нет ничего, во что мог бы поверить даже самый доверчивый человек. Ревнивому и страстному мавру Отелло хотя бы предъявили «вещественное доказательство» - платок. В «деле авиаторов» все было скучно, страшно и мерзко. Никакого «платка» чекисты не нашли.

В обвинениях, предъявленных арестованным генералам, нет ничего конкретного, нет ни одного факта, ни одного документа, ни одного реального события, нет мотива совершения столь страшного преступления, нет сообщников на той стороне фронта, которым мнимые «шпионы» передавали секретные сведения. Нет ничего, кроме шаблонных фраз: «...уличается как участник антисоветского военного заговора показаниями Петрова и Сидорова». Против фамилии условного Сидорова будет написано: «.уличается показаниями Иванова и Петрова». Более того, сплошь и рядом появляются примечания: «От показаний отказались».

Бросается в глаза и явная устарелость обвинений, в которых «сознаются» или даже не сознаются (хотя от этого ничего и не меняется!) обреченные. Видимо, чекистам было лень придумывать что-то новое и актуальное, связанное с мировой войной, Гитлером, Черчиллем и пр. Со старых «шпаргалок» 1937 года были переписаны обвинения в «троцкистско-террористическом заговоре», а в числе свидетелей обвинения присутствуют люди, уже много лет назад расстрелянные! Во что же мог тут поверить товарищ Сталин? В показания тех, кто «сознался»? Мог ли Сталин не понимать цену этих «показаний», если он самолично санкционировал использование мер физического воздействия и даже не погнушался лично проинформировать об этом нижестоящие партийные инстанции (известная шифротелеграмма ЦК ВКП (б) от 10 января 1939 года)...

Не пытаясь приоткрыть завесу тайны над этой трагической историей, приведем лишь простую и беспристрастную хронологию событий. Впрочем, простой тут не может быть даже хронология, ибо что же считать начальной точкой? Как правило, «дело авиаторов» связывают с неким заседанием Главного Военного Совета (ГВС), на котором рассматривался вопрос об аварийности в советских ВВС. С легкой руки одного заслуженного адмирала пошла гулять по страницам книг и журналов такая легенда:

«Во время доклада секретаря ЦК Маленкова главком ВВС Рычагов взял да и выпалил с места:

- Вы заставляете нас летать на гробах, потому и аварийность высокая!

Сталин, прохаживавшийся вдоль рядов кресел, на миг застыл, изменился в лице и, быстрым шагом вплотную подойдя к Рычагову, произнес:

- Ви не должны были так сказать.

И, промолвив это еще раз, закрыл совещание. Через неделю, 9 апреля 1941 г., постановлением Политбюро ЦК ВКП (б) Рычагов был снят с должности и обречен на смерть».

После того как протоколы заседаний ГВС были в 2004 году опубликованы, стало ясно, что вся описанная сцена (включая сам факт участия Сталина в заседании совета) вымышлена. В рассматриваемом периоде состоялось четыре заседания Главного Военного Совета (11 декабря 1940 года, 15 и 22 апреля, 8 мая 1941 года), но Рычагов там даже не упоминался. С другой стороны, вопрос об аварийности в частях военно-воздушных сил действительно обсуждался, но не на ГВС, а на Политбюро ЦК (причем отнюдь не в первый раз). В апреле 41-го очередным поводом к обсуждению стали аварии, произошедшие в частях дальней авиации. Результатом этого обсуждения стало постановление Политбюро ЦК ВКП (б) от 9 апреля 1941 года (протокол № 30).

Виновными были признаны четверо: нарком обороны Тимошенко, начальник ВВС Красной Армии Рычагов, командующий дальней авиацией Проскуров, начальник отделения оперативных перелетов штаба ВВС Миронов. Самое суровое наказание было предусмотрено для Миронова: «.предать суду за явно преступное распоряжение, нарушающее элементарные правила летной службы». Кроме того, Политбюро предложило (то есть приказало) снять с должности и привлечь к суду Проскурова. Что же касается Рычагова, то его сняли с должности «как недисциплинированного и не справившегося с обязанностями руководителя ВВС». Наркому Тимошенко объявили выговор за то, что «в своем рапорте от 8 апреля 1941 г. он по сути дела помогает т. Рычагову скрыть недостатки и язвы, имеющие место в ВВС Красной Армии».

Вот, собственно, и все. Никаких указаний по линии Наркомата госбезопасности отдано не было. Более того, в приказе наркома обороны от 12 апреля 1941 года (№ 0022), по сути дублирующем текст решения Политбюро, появилось весьма важное дополнение: «Согласно просьбе генерал-лейтенанта авиации т. Рычагова командировать его на учебу в академию Генерального штаба Красной Армии». Как видим, ни о каком «обречении на смерть» речь еще не идет. Наконец, уже 4 мая 1941 года, несколько «поостыв», Политбюро принимает следующее решение: «...предложить Прокурору СССР т. Бочкову в отношении генерал-лейтенанта авиации Проскурова и полковника Миронова рассмотреть их дело на суде и, имея в виду их заслуги в Красной Армии, ограничиться общественным порицанием». Учитывая, что советские прокуроры единодушно поддерживали «предложения» Политбюро, инцидент, казалось бы, можно было считать исчерпанным.

Завершая обсуждение явно несостоятельной «аварийной версии» причин истребления руководства ВВС РККА, стоит отметить, что расхожие слухи об «ужасающей аварийности в советских ВВС накануне войны», мягко говоря, неверны. Причем специалистам это было всегда известно. Так, согласно данным Разведуправления Штаба РККА в 1934 году на одну катастрофу в советских ВВС приходился почти в два раза больший налет в часах, чем в авиации Великобритании. Повсеместно цитируемые цифры («ежедневно в среднем гибнет у нас при авариях и катастрофах 2-3 самолета, что составляет на год 600-900 самолетов») взяты из текста того самого постановления Политбюро ЦК от 9 апреля 1941 года. У таких документов были своя, отработанная за многие годы, «стилистика» и своя, не всегда достоверная, статистика. Тем не менее примем за основу именно эти цифры: 50-75 аварий и катастроф в месяц. Много ли это?

В люфтваффе за период с 1 сентября 1939 по 22 июня 1941 года во время обучения в летных школах погибли 1924 человека и еще 1439 были ранены. Кроме того, непосредственно в строевых частях за тот же период при авариях и катастрофах погибли 1609 и были ранены 485 человек летного состава.

В среднем 248 человек в месяц. В месяц, а не в год! Во втором полугодии 1941 года люфтваффе потеряло в авариях и катастрофах (по данным разных источников) порядка 1350-1700 боевых самолетов, то есть от 225 до 280 самолетов в месяц - значительно больше, чем теряли в 1940 году многократно превосходящие их по численности советские ВВС.

С точностью, достаточной в данном контексте, можно рассчитать, что летом-осенью 1941 года в люфтваффе средний налет на одну аварию и/или катастрофу составлял порядка 250-300 летных часов. А в докладе штаба ВВС Западного особого военного округа от 15 мая 1941 года читаем, что средний налет на один поврежденный самолет составил 844 летных часа - великолепный для той эпохи показатель. Аварийность в советских ВВС была весьма и весьма низкой. Это есть факт, который надо просто знать. Гораздо сложнее дать адекватную оценку этого факта.

Низкая аварийность может быть обусловлена как высоким уровнем летного мастерства пилотов, так и недопустимо низким, «щадящим» режимом боевой подготовки. Вылет вылету рознь - можно крутить широкие круги над аэродромом, а можно выполнить пять пикирований за один учебный полет, соответственно принципиально различными будут и вероятность аварий, и подготовка летчиков. Есть серьезные основания предположить, что многие командиры советских ВВС пошли по пути минимизации рисков в ущерб подготовке летных экипажей к войне. В этой связи нельзя не упомянуть письмо, с которым Проскуров обратился к Сталину 21 апреля 1941 года.

Первая фраза письма звучит так: «Считаю партийным долгом доложить некоторые соображения по существу подготовки авиации к войне». Заметьте -перед нами не просьба осужденного о помиловании, а письмо коммуниста, обращенное к руководителю партии (в терминах другой эпохи - письмо дворянина королю, то есть «первому среди равных»). Далее, после всех обязательных в подобном случае славословий в адрес ВКП(б) и лично ее вождя, начинается суть «соображений». Вежливо, но настойчиво Проскуров объясняет Сталину, что главным в военной авиации является уровень боевой подготовки экипажей, а вовсе не количество разбитой при этом техники: «... Специалисты считают, что при существующих правилах летной службы в ВВС они не смогут выполнить возложенной на них задачи - слишком велики ограничения. Они побывали в нескольких частях ВВС и убедились, что слишком велика боязнь у командного состава ответственности за полеты в сложных метеоусловиях и ночью... Дорогой тов. Сталин, у нас в истории авиации не было случая, когда бы судили командира за плохую подготовку подчиненной ему части. Поэтому люди невольно выбирают из двух зол для себя меньшее и рассуждают так: “За недоработки в боевой подготовке меня поругают, ну в худшем случае снизят на ступень в должности, а за аварии и катастрофы я пойду под суд”. К сожалению, так рассуждающие командиры не единичны...»

Еще раз повторим, что это письмо написано 21 апреля. 4 мая Политбюро вспоминает про заслуги Проскурова и объясняет прокурору, что приговор не должен выходить за рамки «общественного порицания». Все это дает основания предположить, что товарищ Сталин согласился со здравой логикой письма Проскурова. Никаких «гробов», никакого «Ви не должны так сказать» не обнаруживается. К началу войны Проскуров все в том же высоком звании генерал-лейтенанта командует ВВС 7-й армии (Карелия). Да, для генерал-лейтенанта это, конечно же, понижение в должности, но не более того.

Первый арест, который бесспорно следует отнести к «делу авиаторов», произошел 18 мая 1941 года. Был арестован начальник Научно-испытательного полигона авиационного вооружения ВВС Красной Армии полковник Г. М. Шевченко, 1894 года рождения, член ВКП(б) с 1926 года. Гадать о причинах ареста не приходится: НИП авиационных вооружений - это и есть то место, где наивные надежды (или, что бывало еще чаще, рекламные заявления) о боевом потенциале очередного «чудо-оружия» приходили в соприкосновение с суровой прозой жизни (в частности, в 1942 году именно в НИП ВВС было выяснено, что для гарантированного поражения одного немецкого легкого танка нужно выполнить 12 самолето-вылетов якобы противотанкового штурмовика Ил-2).

Добросовестно работая на такой должности, полковник Шевченко не мог не нажить себе многочисленных и влиятельных врагов. Таким же смертельно опасным было и место начальника НИИ ВВС. Прежний начальник института комбриг Н. Н. Бажанов был расстрелян в 1938 году. Новый начальник НИИ ВВС, известный всей стране по ряду дальних перелетов летчик, инженер высокой квалификации, кавалер двух орденов Ленина генерал-майор А. И. Филин первое время пользовался большим доверием самого Сталина. Тогдашний нарком авиапрома Шахурин в своих мемуарах пишет:

«Однажды Сталин после обсуждения с Филиным какого-то авиационного вопроса пригласил его обедать. Как сейчас помню красивое, бледное лицо Александра Ивановича, стройную фигуру, внимательный взгляд голубых глаз и улыбку. За обедом Сталин расспрашивал Филина о летной работе, самолетах. Интересовался здоровьем... Затем, спросив, какие фрукты любит Филин, распорядился отнести ему в машину фруктов и несколько бутылок вина. Смотрел на него все время приветливо и дружелюбно.

А через несколько недель стоило одному конструктору доложить: “Товарищ Сталин, Филин тормозит испытание моего истребителя, предъявляет всякие претензии” - и в судьбе Филина произошел крутой поворот.

- Как так? - спросил Сталин.

- Да вот указывает на недоработки, а я утверждаю, что самолет хороший.

Присутствующий Берия что-то пробормотал про себя. Можно было понять только одно слово: «Сволочь.»

А через несколько дней стало известно, что Филин арестован.»

Не вызывает сомнения, что «конструкторов истребителей», способных пожаловаться на генерала, которому Сталин лично посылал вино и фрукты «с царского стола», могло быть ровно двое: Артем Микоян или Александр Яковлев. Сохранившийся в так называемых «Особых папках» Политбюро ЦК ВКП(б) документ (РГАСПИ, ф. 17, оп. 162, д. 34, л. 150) позволяет, видимо, сократить этот перечень до одного «конструктора»:

«Начальник НИИ ВВС Филин ввел в заблуждение ЦК ВКП(б) и СНК СССР. Своим заключением о том, что самолет МиГ-3 по дальности не выдержал испытания, и своим требованием о необходимости увеличить дальность на 140180 км (редкостный образец лицемерия, поспешные и технически не обоснованные требования увеличить дальность всех истребителей до 1000 км исходили лично и конкретно от самого Сталина. - М. С.) Филин толкал на дальнейшее увеличение емкости бензобаков, т. е. к еще большему переутяжелению самолета МиГ-3 и резкому ухудшению его летных свойств...»

Постановление об отстранении Филина от должности начальника НИИ ВВС Политбюро ЦК приняло 6 мая 1941 года. Точная дата его ареста неизвестна. Постановление СНК о НИИ ВВС вышло 27 мая, приказ НКО о предании начальника НИИ ВВС суду военного трибунала вышел 31 мая, но в докладной записке Берии, составленной в январе 1942 года, указано 23 мая.

24 мая 1941 года произошло одно из важнейших событий в истории Советского Союза. Вечером этого дня (с 18:50 до 21:20) в кабинете Сталина прошло совещание высшего командного состава Вооруженных Сил СССР.

Присутствовали нарком обороны Тимошенко, начальник Генштаба Жуков, начальник оперативного отдела Генштаба Ватутин, новый (после Рычагова) главком ВВС Жигарев, командование пяти западных военных округов в полном составе. Примечательно, что из всего ближнего круга партийных руководителей, почти ежедневно бывающих в кабинете у Хозяина, на это совещание был допущен только один Молотов (не было даже курировавших военное ведомство секретарей ЦК Маленкова и Жданова). Вот и все, что известно по сей день об этом событии. Ни протокол совещания, ни его повестка не опубликованы.

Трудно сказать, является ли это случайным совпадением, но после 24 мая аресты пошли один за другим.

30 мая 1941 года. Арестован Э. Г. Шахт, 1904 года рождения, член ВКП(б) с 1926 года, генерал-майор авиации, помощник командующего ВВС Орловского военного округа. Эрнст Генрихович, немец по национальности, родился в Швейцарии. Приехал на «родину пролетариев всего мира», в возрасте 22 лет вступил в партию большевиков. Выучился на летчика-истребителя, воевал в небе Испании, за личное мужество и мастерство, проявленные в воздушных боях, был удостоен звания Героя Советского Союза.

В тот же день, 30 мая 1941 года, арестовали наркома боеприпасов И. П. Сергеева и его заместителя А. К. Ходякова.

31 мая 1941 года был арестован П. И. Пумпур, 1900 года рождения, член ВКП(б) с 1919 года, генерал-лейтенант авиации, начальник Управления боевой подготовки ВВС РККА, затем - командующий ВВС Московского военного округа. Во время войны в Испании Пумпур - руководитель группы советских летчиков-истребителей, в числе самых первых удостоен звания Героя Советского Союза, награжден двумя орденами Ленина и орденом Красного Знамени.

1 июня 1941 года арестовали комдива Н. Н. Васильченко, 1896 года рождения, члена ВКП(б) с 1918 года, помощника генерал-инспектора ВВС Красной Армии.

3 июня 1941 года принимаются важные организационные решения. Дело в том, что с весны 1941-го военная контрразведка организационно входила в состав Наркомата обороны (3-е управление НКО). Это создавало определенные трудности и задержки в фабрикации «дел». Поэтому 3 июня Политбюро принимает следующее постановление: «Удовлетворить просьбу НКГБ о том, чтобы до слушания дела Пумпура в суде передать это дело для ведения следствия в НКГБ». Аналогичные решения были приняты позднее и по другим арестованным, таким образом чекистам были созданы все условия для интенсивной работы.

4 июня 1941 года арестован П. П. Юсупов, 1894 года рождения, беспартийный, генерал-майор авиации, заместитель начальника штаба ВВС РККА.

В тот же день, 4 июня 1941 года, арестованы два начальника отделов Научноиспытательного полигона авиационного вооружения ВВС Красной Армии: С. Г. Онисько, 1903 года рождения, член ВКП(б) с 1923 года, и В. Я. Цилов, 1896 года рождения, член ВКП(б) с 1918 года, военинженер 1-го ранга.

7 июня 1941 года арестован Г. М. Штерн, 1900 года рождения, член ВКП(б) с 1919 года, генерал-полковник, начальник Управления ПВО СССР. Правда, Штерн никогда не был летчиком, он кадровый военный, в годы войны в Испании - главный военный советник при республиканском правительстве, затем - начальник штаба и командующий войсками Дальневосточного фронта. Герой Советского Союза, награжден двумя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды.

В тот же день, 7 июня 1941 года, был арестован нарком вооружений Б. Л. Ванников (будущий руководитель Советского атомного проекта).

В тот же день, 7 июня, арестован А. А. Левин, 1896 года рождения, генерал-майор авиации, заместитель командующего ВВС Ленинградского военного округа.

На следующий день, 8 июня 1941 года, волна арестов захлестнула высший эшелон военного руководства. Арестовали Я. В. Смушкевича, 1902 года рождения, члена ВКП(б) с 1918 года, генерал-лейтенанта авиации, в 19391940 годах - главкома Военно-воздушных сил Красной Армии, затем - генерал-инспектора ВВС РККА, помощника начальника Генштаба по ВВС.

Выдающийся летчик-истребитель и командир, он воевал в небе Испании и Халхин-Гола, за исключительное мужество и мастерство был дважды удостоен звания Героя Советского Союза (в СССР до начала Великой Отечественной войны это звание дважды получили только пять человек).

9 июня 1941 года арестован А. Д. Локтионов, 1893 года рождения, штабс-капитан старой русской армии, член ВКП(б) с 1921 года, генерал-полковник. В 1937-1940 годах он - главком ВВС РККА, заместитель наркома обороны СССР, член ЦК ВКП(б), член Главного Военного Совета. Последняя должность перед арестом - командующий Прибалтийским особым военным округом (до февраля 1941 года, затем - «в распоряжении НКО»). Награжден двумя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды.

17 июня 1941 года арестован К. М. Гусев, 1906 года рождения, член ВКП(б) с 1930 года, генерал-лейтенант авиации, командующий ВВС Белорусского ОВО, затем - ВВС Дальневосточного фронта.

19 июня 1941 года арестован П. А. Алексеев, 1888 года рождения, член ВКП(б) с 1920 года, генерал-лейтенант авиации, начальник Главного управления авиационного снабжения РККА, затем - помощник начальника ВВС Приволжского ВО.

На рассвете 22 июня 1941 года начались известные события, но они ни в коей мере не остановили и даже не притормозили раскрученный маховик репрессий. Через несколько дней после начала войны (точная дата все еще неизвестна) был арестован Герой Советского Союза, заместитель наркома обороны по боевой подготовке войск (до этого - начальник Генерального штаба Красной Армии) генерал армии К. А. Мерецков. Вечером 21 июня решением Политбюро он был назначен представителем Верховного командования на Северном фронте и утром 22 июня выехал в Ленинград. 23 июня Мерецков был включен в перечень «постоянных советников Ставки Верховного командования» наряду с такими доверенными людьми Сталина, как Молотов, Берия, Шапошников, Жданов, Маленков, Мехлис. В тот же день, 23 июня 1941 года, Мерецков был внезапно вызван в Москву и арестован (по одной из версий - прямо в приемной Сталина).

История с внезапным арестом и еще более загадочным освобождением (в начале сентября 1941 года) Мерецкова является одним из наиболее темных пятен в летописи войны. На сегодня известно ровно два документа, непосредственно относящихся к «делу» Мерецкова. Оба эти документа были опубликованы в газете «Труд» (№ 230 от 14 декабря 2001 года).

Первым «документом» приходится считать сообщение руководства Центрального архива ФСБ о том, что следственное дело К. А. Мерецкова уничтожено. Именно так - не утеряно, не засекречено, а уничтожено. Почему? Для материалов об аресте начальника Генштаба и заместителя наркома обороны не нашлось места в шкафу? Вторым документом является письмо, с которым 28 августа 1941 года сам Мерецков обратился к Сталину. Письмо это, которое по здравой логике должно было быть уничтожено вместе с якобы уничтоженным «делом», чудесным образом не уничтожилось... Арест Мерецкова по времени совпал с волной арестов руководства советских ВВС, но это совпадение может быть и вполне случайным. В своей книге «25 июня» я высказал и попытался (в рамках имеющейся, крайне скудной источниковой базы) обосновать гипотезу, в соответствии с которой Мерецков пал жертвой интриг (возможно, операции германских спецслужб), результатом которых стал массированный налет советской авиации на Финляндию (25 июня 1941 года) и последующее развязывание 2-й советско-финской войны.

24 июня 1941 года арестован П. В. Рычагов, 1911 года рождения, генерал-лейтенант авиации. Летчиком-истребителем Рычагов стал в 20 лет. В октябре 1936 года в составе первой группы советских летчиков прибыл в Испанию, до февраля 1937 года эскадрилья бипланов И-15, которой командовал Рычагов, сбила (точнее говоря - заявила сбитыми) 40 самолетов авиации фашистов.

31 декабря 1936 года отважному летчику и талантливому командиру присвоено звание Героя Советского Союза. Из Испании Рычагов попадает в Китай, где уже в должности командира всей советской авиагруппы воюет против японских захватчиков. 8 марта 1938 года награжден орденом Красного Знамени, а в апреле назначен командующим авиацией Приморской группы Особой Краснознаменной Дальневосточной армии. За успешное руководство действиями ВВС в боях у озера Хасан в 1938 году награжден вторым орденом Красного Знамени. В том же году Рычагов принят в партию решением ЦК ВКП(б) без прохождения кандидатского стажа. Во время финской войны командует ВВС 9-й армии - четвертая война и третий орден Красного Знамени. С июня 1940-го - заместитель, а с августа 1940 года - главком ВВС РККА.

26 июня 1941 года арестован А. П. Ионов, 1894 года рождения, член ВКП(б) с 1938 года, генерал-майор авиации, командующий ВВС Северо-Западного фронта (Прибалтийский ОВО).

27 июня 1941 года арестован П. С. Володин, 1900 года рождения, генерал-майор авиации. Первый раз Володина (на тот момент - начальника штаба ВВС 1-й Краснознаменной армии) арестовали в 1938 году, затем в рамках «бериевской оттепели» выпустили на волю в 1939-м. С 11 апреля 1941 года и по день ареста - начальник штаба ВВС РККА.

В тот же день, 27 июня 1941 года, был арестован И. И. Проскуров, 1907 года рождения, член ВКП(б) с 1927 года, генерал-лейтенант авиации. Послужной список генерала Проскурова был необычен даже по меркам того невероятного времени. В 1931 году с последнего курса Харьковского института электрификации Проскуров призван в РККА, где окончил летную школу и стал командиром экипажа тяжелого бомбардировщика. Затем Проскуров служит летчиком-инструктором элитной Военно-воздушной академии им. Жуковского, командиром бомбардировочной эскадрильи. В числе первых Проскуров прибыл в Испанию, где за штурвалом СБ воюет с франкистами. В 1937 году ему присвоено звание Героя Советского Союза. После Испании - командующий авиационной армией особого назначения Дальневосточного фронта. Награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени. 14 апреля 1939 года военный летчик и авиационный командир становится начальником Разведывательного управления и - по занимаемой должности - заместителем наркома обороны. 27 июля 1941 года (ровно за 11 месяцев до ареста) Проскуров снова возвращается в авиацию, командует ВВС Дальневосточного фронта, а позднее назначается помощником главкома ВВС по авиации дальнего действия.

В тот же день, 27 июня 1941 года, арестован Е. С. Птухин, 1902 года рождения, член ВКП(б) с 1918 года, генерал-лейтенант авиации, командующий ВВС Юго-Западного фронта (Киевского ОВО). Военную авиашколу он окончил в 1929 году, летчик-истребитель, командир истребительной авиабригады.

В Испании - советник республиканских ВВС, после возвращения в Советский Союз в 1938 году назначается командующим ВВС Ленинградского ВО. Во время финской войны - командующий ВВС основного, Северо-Западного фронта. Герой Советского Союза, награжден двумя орденами Ленина, орденом Красного Знамени и орденом Красной Звезды. В январе 1941 года Птухин назначен начальником Главного управления ПВО РККА, а затем -командующим ВВС Киевского особого военного округа.

28 июня 1941 года арестован Ф. К. Арженухин, 1902 года рождения, член ВКП(б) с 1922 года, генерал-лейтенант авиации. В 1927 году окончил Борисоглебскую школу военных летчиков, в 1931-м - Курсы усовершенствования начсостава при Военно-воздушной академии. Командир авиаэскадрильи, старший инспектор по летной службе инспекции ВВС, начальник штаба 4-го бомбардировочного авиакорпуса. Помощник военного атташе в Испании, в 1938-1940 годах - начальник штаба ВВС РККА, затем -начальник Военной академии командного и штурманского состава ВВС. Награжден орденом Ленина, орденом Красного Знамени.

8 июля 1941 года арестован А. И. Таюрский, 1900 года рождения, член ВКП(б) с 1926 года, генерал-майор авиации. Заместитель командующего ВВС Западного фронта (Западного ОВО), после гибели командующего ВВС фронта вступил в исполнение его обязанностей.

12 июля 1941 года арестован Н. А. Ласкин, 1894 года рождения, беспартийный, генерал-майор авиации, начальник штаба ВВС Юго-Западного фронта.

На первый (и поспешный) взгляд аресты, произведенные после 22 июня, могли быть связаны с расследованием причин и поиском виновных в разгроме советской авиации, однако в упомянутой выше «обвинительной справке» Берии от 29 января 1942 года события войны даже не упомянуты! Командиры ВВС западных округов (Ионов, Птухин, Таюрский, Ласкин) - в точности как и авиационные генералы, арестованные до 22 июня, - «уличаются показаниями» расстрелянных в 1937-1938 годах Белова, Урицкого, Бергольца, Уборевича. Им вменяются в вину «участие в правотроцкистском заговоре» и даже «шпионаж» в пользу почти уже несуществующей Франции. Завербовались они в шпионы кто в 1938-м, а кто (Птухин) так и в 1935 году...

К слову сказать, судьба командующего ВВС Киевского особого военного округа Птухина была, видимо, решена еще ДО немецкого вторжения. Маршал авиации А. А. Новиков (в ту пору - командующий ВВС Ленинградского военного округа) пишет в своих мемуарах:

«.20 июня меня неожиданно по приказу наркома обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко вызвали в Москву. В субботу я вернулся в Ленинград и тотчас позвонил в наркомат. Генерал Злобин, состоявший при наркоме для особых поручений, сообщил, что меня переводят в г. Киев. Естественно, я сразу подумал о генерале Е. С. Птухине и осведомился, куда переводят его. Вопрос мой остался без ответа. Злобин как-то замялся и после недолгой паузы ответил, что вопрос о Птухине еще не решен, а мне надлежит быть у маршала в 9 часов утра 23 июня, и повесил трубку.»

Очень много неясного и в обстоятельствах гибели командующего ВВС Западного фронта генерал-майора И. И. Копца. По общепринятой версии Копец застрелился в своем служебном кабинете вечером 22 июня 1941 года. Имеющиеся и изученные мной документы штаба ВВС Западного фронта молчаливо свидетельствуют о том, что командующий ВВС фронта действительно сменился: утром 22 июня документы подписывает Копец, а в ночь с 22 на 23 июня - уже другие, быстро сменяющие друг друга лица. Однако никакого документа о том, что новый командующий вступил в исполнение обязанностей, нет, равно как нет и малейших упоминаний о том, куда же делся прежний. Все это очень странно: по известным уставным нормам даже уход командира в очередной отпуск и назначение временно исполняющего обязанности оформляется письменным приказом.

В традиционную версию (самоубийство, вызванное психологическим срывом от разгрома авиации фронта) не вписывается самое в таком вопросе главное -свойства личности погибшего. Герой Советского Союза, кавалер ордена Ленина и ордена Красного Знамени, участник двух войн (испанской и финской), 34-летний генерал Иван Копец не был «бывшим летчиком-истребителем». До последнего дня он оставался летающим летчиком. Маршал Скрипко в своих мемуарах с некоторым даже неодобрением отмечает, что командующий авиацией округа большую часть времени проводил на аэродромах, на которые он не приезжал на ЗИСе, а прилетал на истребителе И-16. Да и звание Героя Советского Союза командир эскадрильи И. И. Копец получил не в подарок «к юбилею», а за личное мужество, проявленное в небе Мадрида.

Для человека с такой биографией и таким характером гораздо естественнее было бы свести счеты с жизнью - если бы такое намерение на самом деле возникло - в воздухе, в кабине боевого самолета, прихватив с собой нескольких врагов. Самолет-истребитель в личном распоряжении командующего ВВС был. Немецких самолетов в небе над Белоруссией было предостаточно, они сами прилетали к Минску. Все становится на свои места, если предположить, что во второй половине дня 22 июня 1941 года за командующим авиации фронта приехали. Приехали люди с «горячими сердцами», «друзья народа». Вот в таком случае единственным способом уклониться от «следствия» и неправого суда оставалась одна только пуля в висок.

Не вписывается в версию о самоубийстве генерала Копца и один эпизод, описанный в дневнике П. К. Пономаренко (первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии, в первые дни войны - член Военного совета Западного фронта). В этом документе (опубликован под редакцией известного российского историка В. Невежина в минском журнале «Неман» № 7, 8 за 2008 год) имеется такая запись: в середине дня 23 (двадцать третьего!) июня в телефонном разговоре с Пономаренко Сталин говорит ему: «Да, чуть не забыл. Смушкевич показал, что Копец являлся немецким шпионом. Командующим авиацией назначен его заместитель. Присмотритесь к его качествам. Расскажите об этом Павлову...»

Если это правда и днем 23 июня ни командующий фронтом Павлов, ни член Военного совета ЗФ Пономаренко еще ничего не знали про самоубийство командующего ВВС фронта, якобы произошедшее днем ранее, то, скорее всего, никакого самоубийства и не было. Был арест и/или убийство при задержании.

Разумеется, окончательные выводы делать еще рано, историкам остается надеяться на то, что для документов «дела» генерала И. Копца место в архивных хранилищах НКВД-КГБ-ФСБ нашлось...

Итоги большой работы, проведенной чекистами за неполных два месяца, поражают воображение. Были арестованы:

- заместитель наркома обороны, бывший начальник Генштаба РККА (Мерецков);

- нарком вооружений (Ванников);

- нарком боеприпасов (Сергеев);

- трое бывших командующих ВВС Красной Армии (Локтионов, Смушкевич, Рычагов);

- начальник Главного управления ПВО СССР (Штерн);

- помощник главкома ВВС по авиации дальнего действия (Проскуров);

- начальник штаба ВВС РККА и его заместитель (Володин и Юсупов);

- командующий ВВС Дальневосточного фронта (Гусев);

- заместитель командующего ВВС Ленинградского ВО (Левин);

- командующий ВВС Северо-Западного фронта (Ионов);

- командующий ВВС Западного фронта (Таюрский);

- командующий ВВС и начальник штаба ВВС Юго-Западного фронта (Птухин и Ласкин);

- командующий ВВС Московского ВО (Пумпур);

- помощник командующего ВВС Орловского ВО (Шахт);

- помощник командующего ВВС Приволжского ВО (Алексеев);

- начальник Военной академии командного и штурманского состава ВВС (Арженухин);

- начальник НИИ ВВС (Филин);

- начальник НИП авиационных вооружений (Шевченко).

Список, разумеется, далеко не полный. Он даже не включает в себя всех тех, кто был поименно назван выше. А ведь были еще десятки других командиров, инженеров, управленцев, которые были арестованы и убиты в рамках «дела авиаторов». А одновременно с ним раскручивалось грандиозное дело об «антисоветском заговоре» в Главном артиллерийском управлении РККА (были арестованы и расстреляны заместитель начальника управления генерал-майор Г. К. Савченко и его заместители, многие конструкторы артиллерийских систем).

Никто не знает почему, но Сталин помиловал двух обреченных: Ванникова и Мерецкова. 20 июля прямо из тюремной камеры на рабочее место вернули Ванникова. Председатель ГКО Сталин самолично написал бумагу такого содержания:

«ГКО удостоверяет, что товарищ Ванников Борис Львович был временно подвергнут аресту органами НКВД, как это выяснено теперь, по недоразумению, что т. Ванников считается в настоящее время полностью реабилитированным. Т. Ванников Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР назначен заместителем наркома вооружения и по распоряжению ГКО должен немедленно приступить к работе в качестве заместителя наркома вооружения».

Чуть позже Ванникова назначили наркомом боеприпасов СССР. Он служил Хозяину верой и правдой, и когда наступило время создать для товарища Сталина боеприпас небывалой разрушительной силы - атомную, а затем и водородную бомбу, то поручили это дело именно Ванникову, ранее арестованному органами НКВД, «как это выяснено теперь, по недоразумению». Ванников с заданием справился, довел дело до испытания боеприпаса мощностью в 50 мегатонн и стал трижды Героем Соцтруда.

Мерецкова освободили в начале сентября 1941 года и прямо из тюремной камеры в том же звании генерала армии и снова в должности представителя Ставки отправили на Карельский фронт. Больших (да и малых) успехов этот фронт под командованием бывшего заместителя наркома не достиг. Возможно, потому, что здоровье и силы Мерецкова были безвозвратно подорваны. По распространенной исторической легенде, заботливый Сталин даже разрешал изувеченному пытками генералу докладывать сидя. Хрущев в своих мемуарах пишет: «Когда я видел Мерецкова в последний раз, это был уже не Мерецков, а его тень. Раньше он был молодой генерал, физически крепкий, сильный человек, а теперь он еле ходил...»

Всех остальных, кто не был замучен во время следствия и дожил до приговора, расстреляли. 28 октября после эвакуации центрального аппарата НКВД из Москвы в Куйбышев на окраине «запасной столицы» расстреляли Локтионова, Штерна, Арженухина, Рычагова, Смушкевича, Проскурова, Савченко, Володина. Судьба самой большой группы арестованных была решена 29 января 1942 года, Сталин лично начертал на докладной записке наркома НКВД Берии: «Расстрелять всех поименованных в списке». 13 февраля 1942 года Особое совещание НКВД СССР оформило волю вождя постановлением о смертном приговоре. Молодых, тридцати- и сорокалетних генералов, записавшихся в партию большевиков-ленинцев в возрасте 18-20 лет, расстреляли 23 февраля 1942 года. В День Красной Армии.

С той поры прошло много-много лет. В Куйбышеве на месте расстрельного участка НКВД появился парк. Детский парк имени Гагарина. В начале перестройки на месте будущего памятника героям-мученикам поставили памятный камень. Пригласили родственников, произносили речи. Теперь на этом месте стоит скромный, почти незаметный из-за деревьев монумент.

Правда, трава там родится хорошая, высокая и красивая. С полевыми цветами.