Последнее лето - твое и мое

Глава пятая НЕ ПРОДВИГАЯСЬ ВПЕРЕД

— Алиса! Алиса!

Райли схватила Алису за ногу и стала дергать.

— Что?

— Там, на Алисином берегу.

— Что там?

— Вылезай из постели. Давай.

Удивительно, как резко меняются приоритеты, когда человек устал. Алиса спала так крепко, что, пожалуй, проспала бы и пожар, если бы могла безболезненно умереть во сне.

— Ты уверена? — слабым голосом спросила она.

Часы, стоящие на прикроватной тумбочке, показывали два часа двадцать одну минуту ночи.

— Алиса!

— Ладно.

Да, когда она так сильно уставала, то забывала, что именно любит, но, к счастью, у нее была Райли, чтобы напомнить.

Алиса с трудом выбралась из постели, не дожидаясь, пока ее вытащит Райли. Потом пошла вслед за сестрой, дрожа в своей футболке, мальчишеских шортах и носках. Райли так и осталась в пижамных штанах и футболке. Алиса знала, что если Райли посещает вдохновение, надо быстро подчиняться.

— Ух ты, черт! — выдохнула Алиса, увидев отражение луны в четырех разных местах. — Когда они появились?

— Высокий прилив, еще с вечера, — ответила Райли с выражением изумления на лице.

Только один из пляжей был Алисин, а все вообще были в своем роде пляжами Райли.

— О-о!

Алиса сняла носки, чтобы войти в воду. Песок был приятным на ощупь, не таким, как обычно бывает в спокойной воде.

— Пойду позову Пола, — сказала Райли и, не дожидаясь сетований Алисы, помчалась по берегу к его дому.

Райли не беспокоило, где и в каком виде застанет ее Пол. Она не привыкла прихорашиваться для него или кого-то другого. Когда океан был таким, как сейчас, ее не волновало, как она выглядит, какие у нее смешные, всклокоченные волосы. Она не скрывала частей своего тела, в то время как Алисе иногда хотелось полностью скрыться с глаз.

Она услышала, как Райли бездумно колотит в дверь Пола. Интересно, думает ли Пол, что они стали слишком взрослыми для всего этого. Это было бы так грустно.

Люди вроде Алисы и, возможно, Пола в юности придают большое значение сну. Райли была не из таких. Она и теперь придавала ему не больше значения, чем в детском саду. У нее всегда перевешивали волшебный пляж, оранжевая луна и возможность увидеть дельфинов.

Алиса вспомнила тот случай, когда Райли вытащила ее из постели на рассвете, чтобы посмотреть на дельфинов. Когда Алиса наконец приковыляла на берег, то изогнутых, оперенных плавниками спин уже и след простыл.

— Мне жаль, — сказала тогда Райли с не свойственной ей теплотой.

— Ничего. Я рада, что встала пораньше, — ответила Алиса.

— Нет, я хотела сказать, жаль, ты не увидела дельфинов, — важно произнесла Райли.

А вот на берегу нетвердой походкой появился заспанный Пол в боксерах.

— Эй, малышка, это твой пляж, — обратился он к Алисе, и лицо его осветилось радостью.

Алиса вошла в мелкую приливную заводь и уселась посередине, окруженная полной яркой луной. Она вздрогнула от холода, и отражение раскололось на мелкие кусочки. Тогда она постаралась сидеть не шевелясь, и отражение снова собралось вокруг нее, как камера автомобильной шины.

Пол и Райли сидели на краю, опустив ноги в воду.

— Я в луне, — с блаженным видом сказала Алиса.

Пол ударил по воде ногой. Яркие брызги взметнулись вверх, а потом пролились дождем.

— Посмотрите на океан, — сказала Райли.

Он обрушивался на берег, очевидно, разъяренный тем, что оставил часть себя на суше и жаждущий вернуть ее. Но у луны были другие идеи.

— Начинается отлив, — сказал Пол.

— Надо поплавать, — предложила Райли.

Алиса боялась, что это случится. Она стыдилась того, что никогда по-настоящему не любила плавать в океане ночью. Она не хотела, чтобы они об этом знали.

— Эй, давайте.

Разумеется, Райли тут же вскочила на ноги и помчалась к бурунам прибоя.

Алисе так хорошо было в приливной заводи. Но видя, как Райли и Пол стаскивают футболки и входят в воду, она оказалась во власти прежнего страха, страха младшей сестры, что, если она не сможет быть с ними на равных, ее просто не возьмут в свою компанию. Этот страх преобладал над страхом перед акулами, подводными течениями и всеми не поддающимися описанию тайнами ночного океана, хотя и не исключал их.

Она видела их покачивающиеся на волнах головы. Райли рассказывала Полу что-то смешное. Алиса поднялась, чтобы пойти за ними, подталкиваемая страхом, что, уйди они слишком далеко вперед, она лишится своего места рядом с ними.

Райли и Пол неслись по рытвинам и ухабам жизни, а она всегда там застревала. Следует ли ей сейчас снять футболку? На ней не было купальника и даже лифчика. Ей придется плавать в нижнем белье. А иначе ей нечего будет переодеть, когда она выйдет из воды. Райли было на это наплевать, а Пол, наверное, не заметил бы, однако одни сомнения порождали другие. Большинство людей здесь очень спокойно относились к тому, чтобы сбросить одежду и прыгнуть в океан, но Алиса придавала всему слишком большое значение. Может быть, ей стоит сбегать домой и надеть купальник? Есть ли у нее сухой купальник? Она представила себе груду купальников, которые оставила на стиральной машине. Постирала ли мама вещи?

Вот Пол и Райли, счастливые, плещутся в спокойном море, обратив лица к звездам, а у нее голова забита стиркой.

«Некоторые люди лишены волшебства» — так, бывало, говорила Райли.

Алиса сбросила футболку и нырнула в воду. Она старалась догнать их, но они уже уплыли далеко в сторону маяка. Она плыла вслед за ними, чувствуя, как ее обычно размеренные гребки становятся неуверенными. Легкость была не единственной вещью, в которой она надеялась с ними сравняться. Она слышала шум темной воды в ушах, ощущала ее массу под собой и вокруг себя, чувствовала, как сердце бьется в такт с рывками рук и ног.

Алиса направилась к маяку, пытаясь преодолеть линию прибоя, но ее относило обратно к берегу.

Она гребла все сильнее, с трудом переводя дыхание. Снова посмотрев вверх, она поняла, что почти не продвигается вперед. В свете луча от маяка она увидела, что Райли с Полом в воде уже нет и что они на берегу. Они не боролись с прибоем, а просто шли по песку в сторону дома.

Выйдя из воды, она устремилась за ними, пытаясь на ходу отдышаться. Пока шла, Алиса прикрывала грудь руками, чувствуя, как крестик, который она носила на цепочке, колотит ее по грудине.

Она увидела, что на Райли, в отличие от нее, было нечто вроде купального костюма, и Алисе стало вдвойне неловко. Райли всегда одевалась с мыслью о том, что, возможно, придется плавать, в то время как для Алисы это было откровением, к которому она никогда не была подготовлена. Пол шел с голой спиной, в прилипших к телу мокрых трусах. Она изучала его спину, мужскую спину, красивую от природы, плюс все те годы, когда он побивал всех в плаванье.

Райли была ниже Пола на несколько дюймов, но шла размашистыми шагами. У нее были широкие плечи и узкие, как у мальчика, бедра. То, как она встряхивала мокрыми волосами, никому не показалось бы нелепым.

Сделав еще несколько напряженных шагов, Алиса приноровилась наконец к их легкой поступи и пошла рядом, переполненная сомнениями. Она хотела, чтобы Пол ее заметил, но также хотела как можно скорее найти и надеть свою футболку. Ей хотелось погрузиться по шею в луну, понежиться в этой приливной Алисиной заводи, предавшись мечтам о Поле, доставляющим ей тревожное удовольствие и какую-то тихую боль.

Ей был знаком страх остаться позади. Но она боялась также оказаться впереди.

На следующий день Алиса пришла составить ему компанию в его работе над статьей. Поначалу он был удивлен и не знал, чего ждать. Его привело в смятение то, как она выглядела ночью и особенно как ее, освещенную луной, пробирала дрожь. И еще его смутило то, как его тело реагировало на вид ее тела. Теперь, при утреннем свете, он стыдился всех тех наслаждений, которые привиделись ему во сне.

Он вдруг с тревогой подумал, что она может оправиться от амнезии, возникшей после стрижки волос, и уже готов был попросить ее уйти, проигнорировав ее вопросы о том, что он пишет и зачем. Он был так на это настроен, что, когда вопросов не последовало, был почти разочарован. Вместо того чтобы задавать вопросы, Алиса зевнула, как кошка, и устроилась на его неубранной постели, отвернувшись от него, чтобы смотреть в окно на океан.

— Нет больше Алисиного пляжа, — пробормотала она.

— Обычно это быстро проходит, — сказал он.

Она с удивлением взглянула на него через плечо.

— Но возвращается.

— Думаю, да.

Он вернулся к своим записям или сделал вид, что вернулся. Он вспоминал, как она минувшей ночью шла по песку, прикрыв груди руками. Теперь же она лежала на той самой постели, где ему снились эти сладкие сны. Те же руки, та же спина, но менее провоцирующие, поскольку они были прикрыты выцветшей коричневой рубашкой из хлопка.

Окно осветилось солнечными лучами. Чтобы посмотреть на Пола, Алиса перекатилась на другую сторону кровати. Она была такой красивой, что глаз не отвести.

— Тебе пора, Алиса. Мне надо работать.

Он досадовал на нее, и в его голосе слышалось раздражение. «Я не могу работать, когда ты здесь. Не могу направить мысли в нужное русло».

Когда она уходила, вид у нее был обиженный. Но глаза сияли, и ему стало не по себе.

После того как она ушла, он не думал о Канте. Он думал об Алисе. Главное, что делало ее такой красивой, были ее цвета: рыжевато-золотистые волосы, зеленовато-желтые глаза, розоватые веснушки, черные ресницы. «Приносит цвет на волосах, их расчесав. Она как радуга»[3]. Когда она была крошкой и он таскал ее повсюду, то считал самым красивым существом на свете.

Почему-то Пол вспомнил о ее нательном крестике. Он совсем позабыл об этом, пока не увидел ее прошлой ночью почти голой. Он вспомнил с чувством вины, как искренне она верила в Бога в детские годы, и как он иногда пытался ее разуверить.

Он припомнил, как однажды ночью лежал с ней в постели. Ей было лет восемь, а ему одиннадцать, и он, как это часто бывало, сбежал из дома. Она не могла уснуть, и когда он пробрался под одеяло, то увидел у нее в руках четки. Это его почему-то сильно разозлило, и он сказал ей, что никакого Бога нет.

— А кто есть — дьявол? — спросила она тогда.

Они надолго затихли, и он подумал, что она уже давно спит, но тут услышал, как она опять зашевелилась. Он вспоминал ее пытливое личико с сияющими глазами.

— Ну а Иисус есть? — спросила она.

Он рассмеялся в ответ.

— Алиса, нельзя иметь одно без другого.

Оглядываясь назад, он больше всего стыдился в жизни тех моментов, когда намеренно и расчетливо старался обидеть Алису. Именно эти поступки — а их было немало — подсказывали ему, что он нехороший человек. Он злился на нее из-за многих вещей, но на самом деле из-за одной вещи: что она завладела его любовью, и ему никак было ее не вернуть.

Она этого не заслуживала, а вернее сказать, заслуживала лучшего.

В прошлые летние сезоны, когда на берегу бывало тихо, Райли иногда разрешала Полу посидеть на помосте рядом с ее креслом спасателя. На следующий день после ночного плавания Пол был неописуемо счастлив, когда она освободила для него место.

— Что с тобой случилось? — спросила она.

— В каком смысле?

— Не знаю.

Пол пытался расслабиться, придать лицу привычное выражение, но это было нелегко. Он чувствовал напряжение в каждой мышце. Рядом с Райли притворяться было трудно, но искренность подчас тоже мешала.

Он испытывал к Алисе чувство вины, но это ни в коей мере не было самой неприятной из его эмоций. Ему хотелось бы, чтобы чувство вины перевешивало все остальные, ибо это означало бы, что он держится свысока, но этого не было. Он лишь притворялся.

Странный это был способ любить человека.

Что с ним происходит? Почему бы ему просто не забыть ее или, по крайней мере, быть с ней милым? Он вел себя так слишком долго — то любил ее, то наказывал за то, что любил.

— Сегодня утром Тревор заметил акулу.

Что ж, одна из причин сидит с ним рядом, болтая ногами. Пол кивнул.

— Правда? Какого вида?

Он пытался изобразить энтузиазм. Акулы были для них предметом священного почитания. Не как дельфины для Райли, но все же.

— Возможно, это рабочая акула.

Он кивнул.

— Правда, небольшая.

В его фантазиях всегда присутствовала большая акула. Но от фантазий приходилось отрываться.

— В общем, не такая уж маленькая.

— Угу.

Он любил находиться рядом с ней, потому что Райли была пробным камнем. Для него и для Алисы — он это знал. Ее взгляды отличались ясностью, и, если смотреть на мир ее глазами, тоже можно было все ясно увидеть. Как в калейдоскопе. Смотришь и смотришь в него, и вдруг беспорядочный хаос плоских маленьких осколков волшебным образом складывается в трехмерную картинку. Но потом, когда мигнешь или глянешь в сторону, все пропадает.

В Райли была определенность. Она была такой, и никакой другой. Пока вокруг нее люди суетились и докучали друг другу, она оставалась твердой. Раньше он думал, что сможет быть таким же. Она отбросила целые пласты жизни, вызывающие одержимость у других людей. Она не терзала людей, которых любила, и не домогалась их. Райли была непритязательной и доверяла тому, что имела.

Она думала, что Пол остался прежним. Она и не представляла себе, насколько далек он теперь от нее. То, что Райли не может прочитать его мысли, всегда приносило ему облегчение.

— Ты помнишь, как мы ловили рыбу в глубоких водах на катере Крофорда? — спросил он.

— Когда именно?

— Первая рыбалка. Я думаю, нам было по двенадцать, когда ты поймала тигровую акулу?

Райли оживилась, но необязательно из-за воспоминаний.

— Это была тигровая акула?

— Ты этого не помнишь?

— Скажи. Я пытаюсь вспомнить.

— Она, как безумная, прыгала по палубе. Помнишь? Крофорд орал на нас. Акула была больше тебя. У мужика от этого крыша поехала.

— Что случилось потом? — спросила она.

Ей нравились такие истории.

— Ты нашла под палубой молоток и шмякнула бедную акулу по голове.

— Это помогло, да? — спросила она.

— Как по волшебству, — сказал он. — Неужели не помнишь?

Пожалуй, она и не помнила. Немного странным казалось, что Райли, любя эти рассказы и собственные безрассудные поступки, не очень хорошо их помнила. У нее их было так много.

Он взглянул на ее ноги, на ножной браслет с тесемками, который она носила с детских лет. Тот же купальный костюм. Волосы, все так же, по-старому, зачесанные за уши.

Тот захватывающий эпизод с тигровой акулой остался для него в прошлом и никогда не повторится. Он отражал то особенное время, те особенные чувства. Оставив их позади, Пол запомнил их. Но он почему-то знал, что Райли не оставила этого позади. Она все еще была там.

— Надо нам поехать еще, — сказала она. — Крофорд по-прежнему организует рейсы в глубокие воды.

И, хотя Пол с жаром согласился, ему было грустно. Он не смог бы сделать этого опять. И, если бы поехал, вел бы себя по-другому, лишь притворяясь, что все идет по-старому. А ему так не хотелось ее разочаровывать.