Последние джедаи. Эпизод VIII

Пролог

Люк Скайуокер стоял среди стынущих татуинских песков — рука об руку с женой.

Горизонт еще был окрашен гаснущим пламенем заката, но на небе уже высыпали первые звезды. Люк вглядывался в них, хотя и знал — все уже исчезло.

— Что тебе там привиделось? — спросила Кэми.

Голос ее звучал ласково, но если вслушаться как следует, можно было различить усталые нотки.

— Звездный разрушитель, — отозвался он. — Если не показалось.

— Поверю на слово, — сказала она, не убирая руку с его плеча. — Их ты всегда умел разглядеть, даже в яркий полдень.

Люк улыбнулся, припомнив тот далекий день, когда ворвался на станцию «Тош», торопясь рассказать всем друзьям про два корабля, повисшие на орбите прямо у них над головой. Кэми ему тогда не поверила — пригляделась сквозь его старенький мак­робинокль, а потом фыркнула, сунула бинокль ему обратно и убежала прятаться от палящих солнц. Механик тоже не поверил. И Биггс.

А ведь Люк оказался прав.

Улыбка Скайуокера погасла, стоило ему вспомнить­ Биггса Дарклайтера — тот вскоре улетел с Татуина и погиб где-то в неведомой дали. Когда-то Биггс стал ему первым другом. Может, даже единственным.

Он отпрянул от этой мысли, как отдергивают ладонь от раскалившейся к полудню обшивки влаго­уловителя.

— Интересно, что Империя здесь забыла, — пробормотал он, бегая взглядом по небу. Чтобы доставить припасы в гарнизон в Мос-Эйсли, вряд ли нужен боевой корабль размеров звездного разрушителя.­ В боевых кораблях теперь вообще мало смысла — в Галактике царит мир.

— Ну, нас-то их дела точно не касаются, — сказала Кэми. — Правда ведь?

— Не касаются, — кивнул Люк, и взгляд его невольно метнулся к сигнальным маячкам, расставлен­ным по периметру фермы. Можно было не вздрагивать попусту — тускенов по эту сторону от Анкорхеда­ не видели уже два десятка лет, — но от старых привычек так просто не отделаешься.

«Тускенов больше нет — от них остались лишь кости в песке».

От этой мысли почему-то стало грустно.

— План мы имперцам последние пять лет выполняем, — рассудила Кэми. — Налог на воду Джаббе заплатили. Мы никому ничего не должны. Мы ничего не сделали.

— Ничего не сделали, — согласился Люк, хотя прекрасно знал, что это не залог безопасности. С теми, кто ничего не сделал, порой такое случалось, что в здравом уме лучше помалкивать.

Мысли фермера обратились к давно минувшим дням, о которых он уже зарекся вспоминать. К дроидам и посланию — отрывку голограммы, в котором грациозная девушка умоляла Оби-Вана Кеноби о помощи.

«Отпусти прошлое». Кэми всегда ему об этом твердила. Но сейчас, вглядываясь в темноту, Люк в который раз понял, что не в силах последовать совету.

Дроид-астромех улизнул под покровом ночи, пока Люк ужинал с дядей и тетей. Испугавшись, что дядя будет сердиться, Люк решил рискнуть: он тайком отправился в погоню, хотя и знал, что кругом рыщут тускены.

Но в ту ночь песчаные люди не вышли на охоту. Люк нашел беглеца и привез его назад; последние двадцать метров спидер пришлось толкать вручную, чтобы не разбудить Оуэна и Беру.

С грустной улыбкой Люк в который раз представил себе, сколько же опасностей его тогда подстерегало. Погибнуть было проще простого. Мало ли безрассудных фермеров забирала себе татуинская ночь...

Но ему повезло — а наутро повезло еще раз.

Штурмовики появились, как раз когда Люк вернулся с южного перевала, где опять возился с конденсаторами. Норовистые приборы вечно добавляли­ Оуэну и Беру хлопот, а теперь портили жизнь уже Люку и Кэми.

Сержант не успел еще спрыгнуть с рососпинника, а уже вовсю раздавал приказы: «Шайка мусорщиков продала вам двоих дроидов. Ведите их сюда. Живо».

Дроидов пришлось едва ли не силком вытаскивать­ из гаража. Астромех исступленно гудел, а протоколь­ный дроид все твердил, что сдается. Битый час их продержали на солнцепеке, пока имперцы копались в памяти дроидов. Оуэн просил усадить в тень хотя бы Беру, но на него только рявкнули в ответ.

Тогда-то из пустыни и приковылял старый Бен Кеноби в своем пыльном буром плаще. Он приветливо заговорил со штурмовиками — точно встретил на торговых развалах в Анкорхеде старых друзей. Легонько взмахнув рукой, Бен поведал, что в документах у Люка ошибка — его фамилия не Скайуокер, а Ларс.

— Вот-вот, — вторил ему Оуэн, покосившись на Беру. — Люк Ларс.

На этом Бен не успокоился и заявил, что нет нужды увозить Оуэна на допрос. На этот раз штурмовики ему не вняли: дядю затолкали внутрь войскового транспорта вместе с дроидами. Астромех издал последний отчаянный визг, и люк с лязгом захлоп­нулся.

Оуэна выпустили три дня спустя, и всю обратную­ дорогу из Мос-Эйсли дядя был бледен и молчалив. Лишь через пару недель Люк набрался храбрости и поинтересовался, получат ли они от Империи компенсацию. Оуэн на него только фыркнул — дескать, и думать забудь — и хмуро скрестил руки на груди. Вот только Люк успел заметить, что пальцы у дяди дрожат.

Над головой пронесся метеор, и Люк вынырнул из воспоминаний.

— О чем на этот раз задумался? — с опаской спросила Кэми.

— Что сам не заметил, как состарился. — Он подергал бороду. — Состарился и поседел.

— Не ты один, — отозвалась жена, пригладив рукой волосы. Скайуокер улыбнулся ей, но она смот­рела куда-то вдаль.

Старого Бена с тех пор больше не видели — но слухи все-таки бродили. Шептались о канонерке, пролетевшей над Джандлендскими пустошами, о ночном пожаре... В Анкорхеде отмахивались — дескать, мало ли чего в кантинах болтают, — но Люка терзали­ сомнения. На ферме-то побывали самые настоящие солдаты. За Дарклайтерами тоже пришли взаправду:­ всю семью Биггса куда-то увезли, и никто так и не вернулся. Пустую ферму разграбили джавы и тускены, а руины занесло песком.

Шли недели, шли месяцы, годы, десятки лет. Люк обнаружил в себе талант к ремонту техники, на лету схватывал безумно сложный процесс ухода за посева­ми в пустыне, а вдобавок был на редкость удачлив — что в торговле с джавами, что при выборе мест для новых влагоуловителей. Мальчишку, которого в Анкорхеде когда-то дразнили Землероем, теперь чаще звали Счастливчик Люк.

Кэми тоже заметила перемены, а еще к тому времени поняла, что от Механика больше трепа, чем толка. Люк женился на ней, они вошли с Оуэном и Беру в долю, а потом и унаследовали ферму. Детей так и не появилось — эта боль уже давно притупилась, и теперь они старались ее не замечать, — но трудились они не покладая рук и по татуинским меркам обустроились весьма добротно.

И все же Люку не переставая снилась та девушка, что умоляла Оби-Вана о помощи. Не далее как на прошлой неделе он вскочил с кровати в полной уверенности, что астромех ждет его в гараже — хочет наконец-то показать запись целиком. Люку обязательно­ надо было увидеть послание, чтобы выполнить свой долг. Свое предназначение.

Когда штурмовики забрали дроидов, Люк подумал,­ что теперь уж никогда не узнает, что это была за загадочная девушка. Но он ошибся. В новостях по Голосети о ней твердили несколько недель кряду, а напоследок сообщили, что перед казнью принцесса Лея Органа раскаялась в измене и призвала жителей Галактики к единству.

Что любопытно, запись этой речи Империя так и не показала. Поэтому Люк вспоминал принцессу по мельком увиденной голограмме — и гадал, ради какой­ же отчаянной затеи она искала на Татуине старого отшельника.

Что ж, затея все равно провалилась. От Алдераана остался только пояс астероидов, а следом погиб­ли и Мон-Кала с Чандрилой. Когда боевая станция выжгла все очаги мятежа и сепаратизма, в Галактике воцарился мир.

Точнее, не было войны. Это ведь одно и то же. По­чти без разницы.

Он вдруг услышал, что Кэми окликает его, причем уже не в первый раз.

— Опять у тебя этот вид, — буркнула она.

— Какой?

— Сам знаешь. Будто все пошло не так. Словно тебя чем-то обделили, случилась какая-то жуткая ошибка. Будто надо было улететь вслед за Танком и Биггсом и поступить в Академию — как ты и мечтал. Словно твое место — где-то далеко отсюда.

— Кэми...

— Далеко от меня, — тихонько договорила она и отвернулась, обхватив себя руками.

— Ну что ты, ничего подобного. — Он обнял жену за плечи, стараясь не замечать, как она съежилась от прикосновения. — Жизнь мы обустроили на славу, и мое место здесь. Ладно, пойдем-ка домой. Холодает.

Кэми ничего не ответила, но побрела следом — к куполу, служившему входом. На пороге Люк задер­жался, бросил последний взгляд в темноту. Звездный­ разрушитель — если он там и правда был — больше не показывался.

Помедлив еще мгновение, Люк отвернулся от пус­того неба.

Люк резко открыл глаза и сел на лежанке. Механическая рука жалобно зажужжала, вторя гулу насекомых, что роились среди высокой травы.

Он старался прогнать этот сон, пока кутался в шерстяной балахон и надевал непромокаемую курт­ку. Потом распахнул металлическую дверь своей хижины и неслышно затворил ее за собой. Уже близил­ся рассвет — новый день бледнел на горизонте, словно жемчужина над черной бездной.

Океаны Ак-То до сих пор вселяли в него трепет. Бескрайняя водная гладь порой выглядела идеально ровной и безмятежной, порой внезапно превращалась в бурлящий хаос. Это казалось ему нереальным,­ думалось, что столько воды просто не бывает... Видимо, в глубине души он так и остался мальчишкой с Татуина.

Люк знал, что внизу на склонах скоро проснутся хранительницы и приступят к ежедневным трудам, как повелось с незапамятных времен. Его тоже ждала работа — только хранительницы были связаны древним договором, а он избрал эту жизнь сам.

В юные годы на Татуине ему претили хлопоты по хозяйству, но на Ак-То они помогали упорядочить день. Сегодня надо было надоить молока, наловить рыбы и укрепить разболтавшуюся ступеньку.

Но это подождет.

Люк не спеша поднялся по каменной лестнице и вышел на лужайку, раскинувшуюся над океаном. Он поежился: лето уже подходило к концу, да и привидевшийся сон никак не давал покоя.

«Сам же знаешь — это не просто сон».

Люк поднял капюшон куртки пальцами протеза, а живой рукой разгладил бороду. Хотелось возразить­ самому себе, но что толку. Здесь явно потрудилась Сила — спряталась в сновидении, чтобы обойти барьеры, которыми он от нее отгородился.

Вот только что это — предзнаменование? Предостережение? Может, все сразу?

«Готовься к переменам. Что-то грядет».