Последний дар жреца

Сэм заметил, что Монк всё чаще и чаще повторяет каждое движение по два раза. Как Лили, когда он впервые вернулся в подвал... Или как львенок Паулус, который бежал за скарабеем в телепередаче... Монк вытянул руку, намереваясь схватить Сэма за рукав, сделал обманное движение всем телом, чтобы притянуть противника к себе, а потом снова вытянул руку и снова повторил обманное движение... Эти повторы так закружили голову Сэму, что он не подготовился к главному рывку, который всё-таки опрокинул его на ковер. От иппона его спасло лишь то, что упал он не на спину, а на попу.

— Вадза-ари! — объявил арбитр.

Сэмюел свернулся клубочком, чтобы увернуться от огромных лап Монка, который пытался его перевернуть. Если бы он действительно этого хотел, ему бы ничего не стоило покончить с Сэмом в партере. Но у него явно были другие планы.

— Мате!

Арбитр велел соперникам разойтись и поправить кимоно. На трибунах не слышно было ни звука, все задержали дыхание, предчувствуя, что йети вот-вот прикончит свою жертву.

Монк, подпрыгивая и еле заметно улыбаясь, двинулся на Сэма. Потом резко отскочил назад и, снова подпрыгивая, стал приближаться, всё с той же отвратительной ухмылкой. Сэмюел сморгнул, но нет: эхо никуда не уходило. Как будто бы какой-то сбой в восприятии времени позволял ему видеть то, что сейчас произойдет, за одну или две секунды до самого события, — нечто вроде знаменитого ощущения дежавю. Другими словами... Сэм отодвинул ногу в то мгновение, когда Монк попытался ее схватить. Другими словами, Сэм предвидел действия противника за две секунды до того, как они происходили! Или вот, например, как вовремя пригнуться: Монк собрался было просунуть руку между ногами противника, подхватить его и перебросить через плечи, чтобы получить оглушительный иппон! Но Сэмюелу понадобилось всего лишь отодвинуться на несколько сантиметров, чтобы предупредить этот маневр и вывести Монка из равновесия. Йети выглядел изумленным, и по залу пробежал удивленный гул. Что происходит?

Монк подошел ближе и выставил вперед бедро, чтобы перекинуть через него Сэма. Но и на этот раз Сэм предугадал его намерение: он обогнул Монка и даже ухитрился сделать робкую подсечку. Йети был совершенно сбит с толку: уже второй его беспроигрышный план срывается! Причем абсолютно необъяснимо! Конечно, говорил себе Сэм, дзюдо в таких условиях — это не очень-то честно. Но что вообще было честного в их схватке с Монком?

Несколько бесконечных секунд йети силился провести верный захват и бросок, но его хрупкий соперник предупреждал каждое действие и иногда даже ухитрялся дать отпор. Бой превратился во что-то вроде танца, неожиданного бального номера Давида и Голиафа. Монк запаниковал... Ему надоело, что никак не удается закончить бой, и он решил применить один из своих любимых приемов, моротэ, при котором локоть заводится под мышку противнику и, развернувшись к нему спиной, ты выбрасываешь его вперед и швыряешь об землю. Вот только Сэм уже увидел начало этого движения, потому что Монк был так мил, что продемонстрировал всё то же самое за две секунды до захвата и броска... В тот момент, когда он подставил под плечо Сэму локоть и собрался развернуться, Сэмюел изо всех сил рванул в том самом направлении, которое запланировал соперник, и увлек его за собой в падении. Под действием собственного рывка и веса йети нарисовал нечто вроде кривоватой окружности и тяжело рухнул на ковер.

— Вадза-ари! — воскликнул арбитр.

Трибуны изумленно ахнули: семь очков против семи, Сэм сравнял счет! Он быстро поднялся (оставаться на земле — значит проиграть!) и поискал глазами красные цифры секундомера на стене: тридцать восемь секунд... Осталось продержаться тридцать восемь секунд!

Монк тоже поднялся. Йети был недоволен — мягко говоря. Он успел поправить только пояс и тут же, пыхтя, как бешеный бык, бросился в атаку — бросился в атаку два раза! Выставив руки вперед, он попытался схватить Сэма за рукав, но, будто по волшебству, тот постоянно увиливал, и огромные лапы йети цеплялись за пустоту. На трибунах кто-то раз или два хихикнул — один раз послышался смех Алисии, Сэм был готов поклясться, и это окончательно вывело йети из себя.

— Я тебя уничтожу! — проорал он. — Я тебя...

Арбитр перебил его, топнув ногой:

— Хансоку-маке!

Оба противника застыли, будто окаменели. Все трибуны тоже замерли — в зале стало совершенно тихо, и арбитр указал пальцем на Монка. Хансоку-маке означало немедленную дисквалификацию борца за действие, противоречащее духу дзюдо. Дзюдо не допускает угроз в адрес противника... Монк был снят с соревнований! Сэм выиграл финал!

Казалось, будто тропический ливень обрушился на спортивный зал: публика аплодировала так, что трибуны дрожали. Бабушка качала головой, не в силах поверить в случившееся, а дедушка поднимал вверх большие пальцы в знак победы. Финалисты поприветствовали друг друга (Монк сделал это глядя в пол), и Сэма подхватили на руки и победно понесли — так придумал Пит. Под дружные крики «Сэ-мю-ел! Сэ-мю-ел!» Сэм сделал два круга по залу, поддерживаемый целым лесом из плеч и рук. Сам он всё время пытался разглядеть на трибуне Алисию и наконец заметил ее в углу северной трибуны. Ему показалось, что она улыбается.

После десяти минут этого безумия и официального вручения наград Сэм смог наконец сбежать в душ, чтобы прийти в себя. Он бесконечно долго стоял под струей воды, пока наконец ощущение «эха» не исчезло. Спасибо, Камень! Спасибо, путешествия! Без всего этого ему бы самому никогда не одолеть Монка! И никогда бы не получить золотой медали!

После душа Сэм вышел в раздевалку, весь в брызгах воды и с полотенцем, обвязанным вокруг талии. Он немного опасался, что Монк может поджидать его у шкафчика. Но в комнате было пусто, йети сбежал!

Зато кто-то стучался в одно из узких окошек под потолком. Сэм пригляделся к силуэту, присевшему на корточки за матовым стеклом. Неужели Алисия?..

С бешено колотящимся сердцем он повернул ручку оконной рамы.

— Лили?

— Сэмми... Прости, я...

Она заглянула в окно, чтобы убедиться, что никто их не услышит.

— Рудольф с бабушкой и дедушкой ждут тебя на парковке, я не хотела, чтобы они меня увидели.

Сэмюел не мог понять, что это с Лили — отчего у нее такой испуганный и бледный вид. Он бы пригласил ее к себе, но подвальное окно было слишком узким.

— Ты знаешь, что я выиграл? — радостно сообщил Сэм. — Золотая медаль! Я победил Монка, ты можешь себе представить?

— Да, Пит Морет мне сказал! Потрясающе!

— Ас тобой что такое? Всё в порядке?

— Я сегодня утром пошла в библиотеку, помнишь?

У меня там были заказаны книги.

— Ну да, и что?

Она раскрыла сумку и достала оттуда какой-то толстый том.

— Я... я искала информацию про Влада Цепеша. Ну, всякую. Читала всё, что попадется.

— Молодец, но...

Она просунула книгу в окно.

— И вот смотри, что я нашла. Тут говорится об одном из его замков в Валахии.

Сэмюел взял книгу в руки: «Бран, замок Дракулы». На обложке был нарисован замок на вершине скалы, с башнями и оборонительными сооружениями.

— Тут много фотографий внутреннего убранства замка, — добавила Лили. — И даже... несколько снимков с видами тюрьмы, которая находится в подземелье. Я там заложила, посмотри.

Последние слова она произнесла так тихо, что Сэм немедленно раскрыл книгу в заложенном месте. На развороте было много изображений, на каждом — помещения с низким потолком и облупившимися стенами. К стенам крепились тяжелые цепи и ядра, которые приковывали к ногам узников. Сэмюел начинал догадываться, почему двоюродная сестра так взволнована. Наверное, именно здесь Влад Цепеш и держал в заточении его отца? Ведь, насколько Сэм помнил, на иллюстрации в Книге времени он видел замок, очень похожий на этот...

— Посмотри на последнюю фотографию справа, — сказала Лили. — Автор книги утверждает, что граффити на стене сделано во времена Дракулы.

Сэм повернул книгу к свету, чтобы лучше разглядеть. На снимке была крупным планом сфотографирована каменная стена, на которой были выцарапаны кривые светлые буквы. Сэмюелу понадобилось несколько секунд, чтобы разобрать надпись, потому что некоторые буквы со временем стали едва различимы. Однако общий смысл был очевиден, и в том, кто оставил это послание, сомнений тоже не оставалось... Шесть веков назад в дальнем углу своей камеры Аллан Фолкнер написал:

ПОМОГИ МНЕ, СЭМ.