Последний реанорец. Том III

Глава 24. Сплошь беседы и сплошь вызовы…

— Грубо хамишь, мелкий выродок, — процедил с улыбкой Фумайо, встав справа от меня, но едва уловимая ненависть так и проскальзывала на морщинистом лице. — А если я тебя прихлопну прямо сейчас как комара?

— Так вот он я! Перед тобой. Попробуй! — со смешком произнес я.

— Считаешь, что Трубецкой и Потёмкин успеют тебя спасти? Или те жандармы? — осклабился широко старик с насмешливым видом.

— О! Как интересно-то! — делано удивился я, почесывая бровь и повернув голову в его сторону. — Когда твоя стайка шакалов на меня напала, я был один.

— Моя? — со слабой улыбкой изумился патриарх, пригубив из бокала, а после с удовольствием причмокнул. — Ты даже не представляешь себе, шваль искалеченная, сколько людей хотят тебя убить. И по итогу ты всё равно умрешь, но было бы лучше, если бы это произошло от моих рук. Поверь, ты бы страдал очень и очень долго…

— Знаешь, для меня твои угрозы не более чем пыль под ногами, — криво ухмыльнулся я. — Но во всей этой истории самое забавное то, что ты сам затеял свои подковёрные игры с монументалом, а винишь во всем меня. Твой любимый внук тоже сдох из-за тебя и твоих эгоистичных желаний нарастить своё влияние по всей империи. Я лишь вовремя оказался в нужном для себя месте. Только и всего. Поэтому если не хочешь закончить жизнь на плахе или виселице, то веди себя тихо, как Хиго. Кстати, — вдруг медленно сообщил я ему с едким видом. — Не желаешь узнать, как умирал твой драгоценный отпрыск? Скажу сразу, жалкое зрелище было, а видок так еще хуже.

Лицо патриарха Ясака дёрнулось и исказилось в гримасе ярости и злости. Его аура мгновенно всколыхнулась, а бокал в руке тихо захрустел и стал покрываться трещинами.

Так-так-так! Вот ты и раскрылся. Слабоват оказался на эмоции старый пентюх. Значит ты земляк. Архимагистр второй или третьей степени. И где-то на уровне старшего ратая или младшего сконателя по силе духа. Более чем солидно. В данный момент он действительно может прикончить меня как комара.

— Ты… умрешь, тварь, — прошипел он мне на ухо, подобно змею, выдавив из себя злорадную улыбку. — Ни император, ни Потёмкин не избавятся от меня так просто. Знай это. Ясака — древний клан, а ты никчемный отброс-калека и жить тебе осталось недолго. Буду молиться, чтобы Осокин тебя оставил в живых, и тогда я самолично смогу разорвать тебя на миллион кусков.

— За твоё здоровье, старый пень! — гоготнул весело я, не забыв с ним чокнуться, медленно отпивая из бокала. — Буду ждать! Только ты поторопи там своих хунхузов. А то ведь я могу и заскучать.

Перед тем как уйти, патриарх Ясака в очередной раз опалил меня смертоносным взглядом, и если бы подобным можно было убивать, я бы уже корчился в предсмертных конвульсиях. Но в следующий миг пришлось изобразить широкую улыбку и благодарно отсалютовать сплоченной группе из Трубецких и Потёмкиных, которые не сводили со старого пня своих взоров. И самым выразительным среди них был взгляд действительного тайного советника.

Я также успел окинуть беглым взглядом весь зал, а после прикрыть всего на несколько секунд веки, чтобы обмозговать и прокрутить всю нашу беседу с Фумайо повторно. Но уже в следующую секунду, словно по мановению руки рядом со мной вновь раздались несколько уверенных мужских шагов, и эмоциональный фон у подступающей ко мне четверки спиногрызов был до безумия радостным.

А немного погодя меня во второй раз за вечер накрыл чужой полог тишины.

— Привет, калека! — весело поприветствовал меня один из прибывших, под дружный смех остальных.

— А чего с рожей-то? Аж смотреть страшно!

Чтоб меня херувимы на свои копья света вознесли! Очередная стайка мелких насекомых, которая напрашивается на смерть!

Медленно разлепив глаза я, с сияющей улыбкой воззрился на четырех разодетых дворянских выкормышей.

Воронцов Влад. Акинфов Роман. Давыдов Максим. Аксаков Артём.

— И тебе не хворать, Воронцов, — весело подмигнул я тому. — Не поверишь, Акинфов, — обратился я ко второму, — шел, упал, проснулся и теперь вот такой. Красавец, не правда ли? — подмигнул провокационно я всей четверке. — А вы я смотрю, подошли пожаловаться дяде Захару на то, что вас отшили все приличные боярышни? И ты уж, Воронцов, меня прости, но дам тебе совет: не по Сеньке шапка. Так что за Викторией тебе не советую увиливать, не получится у тебя ничего. А про вас двоих… лучше вообще промолчу, — махнул я снисходительно рукой в сторону Давыдова и Аксакова.

— А ты, как погляжу, искалеченный пророк прямо-таки, — с мерзопакостной усмешкой заключил Влад.

— Какой есть, — пожал я плечами. — Просто это ты глупый.

— А мы вот гадаем с парнями, сколько секунд ты продержишься против Андрея? — внезапно фыркнул брезгливо Аксаков. — Одну или всё же полторы?

— Ставьте на две, не прогадаете, — подмигнул я с широкой улыбкой, пригубив вновь из бокала.

— Ну и каково это быть магическим калекой? — поддел меня вдруг Давыдов с радостным оскалом.

— Не поверишь! — прищёлкнул я довольно языком, так как вино было просто превосходным. — Чувствую себя великолепно. А ты, с какой целью интересуешься? Сам желаешь стать таким? Так я могу устроить… Хочешь? — злорадно осведомился я.

— Мне сейчас показалось, — моментально нахмурился Давыдов, делая ко мне быстрый шаг. — Или ты бросил мне вызов? Лучше не зазнавайся, инвалид!

— Тише-тише, господа! — вдруг миролюбиво проговорил Воронцов, встав между нами, а после с веселым прищуром добавил. — Калека, мне сейчас показалась или ты действительно собираешься сражаться на состязании перед дуэлью?

— Если вы глухие, то слушайте меня внимательно, кухаркины сыны, — чеканя каждое слово, изрёк сухо я с ужесточившимся взглядом. — Мне плевать, что вы там себе понапридумывали. Мне чихать на то, что ваши папаши распространили все те слухи про меня, но чтобы справиться с вашей шайкой неудачников, мне не нужна магия. Для такой стайки шакалов мне хватит и силы духа. Ну так что? Мужества хватит у кого-нибудь из вас бросить вызов… калеке? — как можно презрительнее усмехнулся я. — Или ваши яйца остались дома под материнской юбкой?

Бездна, эти бледные и озлобленные лица были для меня лучшей наградой. Всё же должен признать, я до безумного люблю оскорблять таких зарвавшихся малышей.

Гнев. Злость. Ярость. Обида. Презрение. Ненависть.

Весь спектр эмоций замелькал на их лицах. И это было похоже на целительный бальзам для моей израненной души.

— Ты поплатишься за это, калека! — выплюнул с яростью Воронцов, а кулак его медленно сжимался и разжимался от нахлынувшего напряжения. — Жди вызова, инвалид! И не смей отказываться! Иначе об это завтра узнает вся столица!!!

— Я буду следующим, шваль! — процедил сквозь зубы Акинфов.

— Как и мы! — выпалил Аксаков и Давыдов одновременно.

И все как один развернувшись, зашагали прочь.

— Сомневаюсь, что кто-то осмелится бросить мне вызов после первого же боя. Если не захотите опозориться, — насмешливо бросил я им в спину, отчего те всего на миг замешкались, но продолжили своё шествие дальше.

— Смотрю, ты отдавил им болезненные мозоли, — раздался удовлетворённый и тихий голос Ростислава совсем рядом, который шагал в мою сторону в сопровождении Марины и Вики.

— Сами напросились, — подмигнул я задорно столпу, на что он мне ответил широкой белозубой улыбкой.

Но Романова почти сразу отстранилась от своего брата и подхватила меня под локоть.

— Вы всё веселитесь, граф, — пожурила она меня.

— Всё ради вас, ваше высочество, — улыбнулся я ей, и девушка почти мгновенно изумлённо приподняла бровки, даже Марина и её брат были удивлены такому ответу. — Вы сами меня попросили развеять все недоразумения на мой счёт. Именно этим я сейчас и буду заниматься…

— Я заинтригована еще больше, — обольстительно улыбнулась великая княжна, прижавшись ко мне чуть плотнее. — Не поверите, Захар, но у меня уже нет сил ждать.

— А более ждать и не нужно, ваше высочество, — отозвался я, наблюдая за тем, как на всё ту же сцену вновь поднимается Трубецкой в обществе внучки, и подобно мне за его движением проследила и вся наша компашка.

В следующий миг Михаил громко прокашлялся и подхватил предоставленный микрофон.

— Господа и дамы, как и всегда, я буду краток! — громко произнес глава рода. — Всех попрошу на улицу! Для состязания молодых поколений уже всё готово! Прошу!

Как я и предполагал, на приёме у Трубецких всё было по высшему разряду. Стоило миновать огромные двери, выводящие из большого зала, и взгляд моментальной уперся в сконструированную арену, которая стояла посреди цветущего и благоухающего сада.

Покамест все присутствующие аристократы продолжали вести беседы между собой и выбирать себе места поудобнее, а также с наилучшим видом, в это время Алексей Трубецкой несколькими ловкими движениями оказался в центре самого ристалища.

— Теперь уже я попрошу минуточку внимания, — громко и с расслабленной улыбкой медленно заговорил уникум, привлекая к себе всеобщее внимание. — По просьбе моего отца, я буду судить поединки, и присматривать за данным мероприятием. Поэтому несколько напоминаний. Прошу всех будущих участников помнить, что это дружеское состязание. Вы можете, назвать это обменом ценного опыты среди дворян, поэтому смерть и увечья запрещены! Само собой, — вдруг исправился мужчина и за долю мгновения отыскал цепким взором меня и осокинского щенка в толпе знати. — Это не касается дуэли между его преблагородием и его сиятельством, что состоится перед закрытием соревнований. Надеюсь, остальная молодежь меня поняла и услышала, — и тот медленно окинул молодых дворян внимательным взглядом. — Хорошо! — хлопнул тот громко в ладони. — В таком случае, прошу первых претендентов на арену!

И таким же неуловимым образом, как и появился, Трубецкой исчез с ристалища.

— Юсупов Демид Семенович вызывает Головина Егора Вячеславовича! — раздался громкий голос внука начальника Московской Плеяды.

— Принимаю! — мгновенно отозвался вызываемый.

Оба парня явили себя почти сразу из толпы зрителей, под тихие аплодисменты и, поздоровавшись друг с другом, а также подхватив уже заготовленное оружие, с широкими улыбками быстро забрались на канвас арены.

Ясно. Дружеская схватка между двумя приятелями значит? Тоже неплохо. Это всё-таки праздник, а не кровопролитие. Ну, почти…

Юсупов почти сразу сформировал вокруг себя огненный щит, а после еще один, в то время как Головин укрывал себя коркой камня и земли, которая левитировала рядом с его телом.

В это же самое время защитный купол прозрачно-матового цвета уже полностью покрыл всё место боя.

— Начали! — выкрикнул громко Трубецкой, стоя прямо перед самой ареной со скрещенными руками на груди и шепотки разговоров тотчас прекратились.

Как ни странно, но бой хоть и был эффектным, но не эффективным. Продлился он всего секунд десять, как и все магические стычки. Головин действовал по заученной схеме. Сработала дрожь земли, несколько земляных снарядов и пик, еще были огненные всполохи и пламенные копья, после отработали щиты, как у одного, так и у другого. Только щит земли по своей плотности был выше, а вот двойная огненная защита Юсупова не устояла, и тот просто приложился о барьер арены, попав прямиком в заботливые руки ожидающих целительниц.

В общем, сплошь магия. До увесистой булавы Егора и тонкой рапиры Юсупова дело даже не дошло, всё решилось на средней дистанции.

— Шереметева Екатерина Александровна вызывает Долгорукову Надежду Евгеньевну, — разнёсся девичий голос над садом.

— Принимаю вызов! — вторила ей с весельем в голосе княжна.

Бездна, похоже, еще один дружеский спарринг.

Я честно думал, что бой между девицами продлится дольше, чем у Головина с Юсуповым, но заблуждался.

Как оказалось, Долгорукова была светлячкой, а Шереметева водницей. Их схватка продлилась всего несколько мгновений. Вполовину меньше, чем у прошлой пары.

Надежда использовала простую, но действенную тактику. Она формировала дезориентирующие вспышки и что называется, ослепила подругу до полнейшего непонимания. А довершили всё несколько самонаводящихся ярко-белых лезвий.

Можно сказать это была мгновенная победа.

А затем уже начавшиеся обсуждения вдруг прервал громогласный вопль, который и обратил на себя почти всё внимание аристократов:

— Воронцов Владислав Николаевич бросает вызов Лазареву Захару Александровичу.

— Даже так, граф? — тихо отозвалась Виктория у меня под боком, изумлённо приоткрыв ротик, но ошеломление быстро преобразилось в сладкую улыбку. — Вы действительно… безумны.

— Для меня это комплимент, ваше высочество…

Разговоры тотчас стихли, но шепотки удивления продолжили своё присутствие над садом, и пристальные взгляды разделились на два равных лагеря. На мой и Воронцова. И свой изучающий взгляд также обратил на Влада и сегодняшний судья.

— Его сиятельство, прошу простить, но думаю это невозможно…

— Я принимаю вызов! Всё в порядке, Алексей Михайлович, — громко сообщил я мужчине, а потом обратил свой взгляд на великую княжну, тем самым освобождаясь из переплетения её рук. — Мне пора, ваше высочество.

И под удивлёнными и хмурыми взорами рядом присутствующих нескольких дворян, и также Трубецких и Потёмкиных, а в особенности Алины и Прасковьи стал снимать с себя пиджак и галстук, параллельно с этим закатывая рукава на белой рубашке.

— Ваше высочество, не могли бы вы подержать мои вещи? Я быстро…

— С удовольствием, — тихо шепнула мне девица с обворожительными глазами. — Если только быстро.

До постамента с оружием я шел под прицелом множества глаз и в полной тишине. Хмурого Трубецкого, улыбающегося Потёмкина, озадаченного Осокина. Взгляды были разные, но выражали они лишь три эмоции — удивление, непонимание и насмешку над всем происходящим и надо мной. Похоже, знать ожидала многого, только не этого.

— Не вздумай проиграть! — бросил мне насмешливо осокинский щенок, когда я проходил мимо их взбудораженного семейства.

— Можешь не переживать, Андрей, — вдруг вклинился с радостной улыбкой в наш разговор идущий рядом со мной Воронцов. — Если он проиграет мне, то тебе-то уж и подавно. Убивать я его не буду. Сам с ним разберешься.

На замечание Влада тот лишь опалил его странным взглядом, но согласно кивнул.

— Так и быть!

Проходя мимо стойки с оружием, я также неспешно подхватил свои же джады, которые отправил к Трубецким заблаговременно, и глубоко вдохнул.

Тело наполнилось родной силой духа и через два быстрых движения и выдох спустя ноги коснулись покрытия арены.

Воронцов последовал сразу за мной. Он подхватил лишь одноручный клинок со стойки, не удивлюсь, если только для вида и также через мгновение оказался метрах в пяти напротив меня и по приказу Трубецкого купол полностью окружил арену.

— Как давно я этого ждал, калека! — выплюнул злорадно Влад. Взгляд его так и лучился довольством, а по ногам и рукам медленно и верно заструились потоки магмы. — Теперь посмотрим, на что ты годен без своей магии.

Магистр третьей степени магмы. Литой. Младший ветеран.

— Знаешь, я сам люблю поболтать, но поверь, кухаркин сын, тебе не понравится итог нашей схватки, — осклабился я, весело ему подмигнув, и перехватил джады обратным хватом.

— Жду не дождусь! — бросил он насмешливо мне.

Магмовый черно-огненный щит окружил Воронцова со всех сторон и прямо сейчас парень походил на пульсирующее сердце огромной магмовой саламандры.

— НАЧАЛИ! — раздался выкрик Алексея.

Воронцов атаковал моментально режущей волной прямо по площади арены и в моём направлении, а следом метнул еще несколько сгустков магмы. Он даже под собой умудрился создать небольшой островок лавы. Видимо, для защиты.

Жаль, что всё тщетно… Сегодня ему ничего не поможет.

Двадцать девять секунд и пять раз. Таков мой предел. Для всего этого сброда это более чем достаточно.

Глаза я закрыл медленно, а улыбка так и продолжала блуждать на моих губах.

Представить. Возобладать. Принять. Обуздать. Приказать.

Пять неотложных заветов магии Реанора.

Все это было для меня наподобие мантры.

Левая рука, окутанная частицами бесконтрольного эфира, мягко коснулась алой субстанции и внутри тела, словно произошел микровзрыв буйствующей силы со смесью резкой боли и вечного треска. Но вся эта манипуляция подняла мой ранг почти моментально до ранга сконателя, младшего или старшего, я не точно не знал, правда, всего на двадцать девять секунд.

Глаза открыл резко, и сейчас те походили на два ярких горящих и не затухающих угля. Тело, будто искупалось в крови сотен тысяч чудовищ, и сила духа была насыщенного тёмно-алого цвета. Джады же потемнели и приняли тёмно-бурый цвет запёкшейся крови и плоти. А в метре от меня уже маячила волна магмы, что грозилась накрыть меня с головой.

Режим реанорского берсерка…

Поступь хаосита…

Вихрь…

Прощай, Воронцов…

На глазах у сотен присутствующих тело столпа империи преобразилось в ярко-алую стремительную комету.

А далее всё произошло всего за один вдох. Складывалось впечатление, что уникум просто бежит по воздуху, опираясь о само пространство. Сейчас молодой парень походил на один сплошной и неуловимый вихрь ярко-алой силы.

Воронцов до последнего стоял укрытый своей защитой, но уже в следующий миг его щит был неуловимым образом рассечен в десятке мест, словно был из гнилой скорлупы. Лицо его тотчас изобразило непонимание, а далее искривилось в поглощающем душу ужасе. Тело одарённого подбросило в воздух на пару метров, еще спустя долю секунды оно оказалось впечатано в барьер арены, а через миг Лазарев, обратившийся алой тенью, просто и грубо дёрнул за ногу Воронцова и тот просто свалился вниз к его ногам.

Битва кончилась за мгновение.

Но уже в следующий миг Захар медленно наклонился над ослабленным телом противника и что-то шепнул тому на ухо, а затем также медленно разогнулся и взглянул куда-то вбок. Туда, где совсем недалеко от арены, с ошеломленным видом стояла троица княжичей.

— Кто из вас будет следующим? Ты, Давыдов? Или ты, Аксаков? А может, Акинфов? — с испепеляющим душу взором, тихо произнес Лазарев, указав на тех багровым джадом. — Кто из вас примет вызов… калеки и инвалида? Так ведь сейчас обо мне все говорят, да? — и тот невзначай окинул взглядом всех зрителей.

Шок. Неверие. Ошеломление. И липкий поглощающий душу страх. Весь сад затих от увиденного. Упади сейчас хоть рубль в траву, и шелест монеты запросто услышат каждый.

За всё время скоротечной битвы лишь несколько людей смогли рассмотреть движения столпа, а остальная часть так и осталась в неведении произошедшего.

Первым хлопнул в ладоши Трубецкой, а за ним и Потёмкин.

— Я! — вдруг раздался возбужденный голос Потёмкиной, прерывая аплодисменты двух стариков. — Я буду следующей!

Столп империи медленно обернулся в сторону боярышни, а глаза его закатились с явным укором по отношению к девушке, но уже через секунду тот тяжело вдохнул и согласно кивнул.

— В таком случае жду вас, ваше сиятельство…