Последний шаман Цитруса (СИ)

Глава 11. Притяжение подобного

Зак мчался вперед так быстро, как только мог. И если бы борд не заваливался, возможно, даже успел бы выйти наперерез буре, но борд хромал, и Зак не успевал.

Почему-то подумалось про Миста — тот тоже хромает. Но успевает везде. О нем многое говорят. Говорят даже, что у него есть двойники. Чтоб успевать. Хотя, думал Зак, это вряд ли. У него есть Рэй. Рэя ему хватает. А двойников такому не найдешь. Он видел Миста пару раз издалека — пока Базу не построили, пока Мист не закрылся стеной.

Кривая темная фигурка на огромных плитах.

Кривая и маленькая, по сравнению с плитами, с Цитрусом, с бесконечными песками. Даже с цэшками, которые тогда кружили вокруг. И его почему-то было жалко. Его как будто от ветра шатало. Хотя на самом деле он просто был слишком далеко, и слои воздуха между Заком и Мистом дрожали, искривляли и шатали все вокруг. Но больше всего — одинокую кривую фигурку вдали.

Когда Базу начали возводить, отец запретил Заку приближаться к ней, но Заку было слишком интересно. Страшно и интересно. И он наблюдал издали, прячась в песках. И пески тогда не были еще отвратительными. Пески тогда укрывали, были ему домом.

А База оказалась не такой уж и страшной. Мелкой и шаткой — в лице Миста. И всех их, тамошних, стало немного жалко, мелких вредителей, пришедших в его дом.

А потом — когда Зак узнал куда больше — мир перевернулся. И вредители оказались спасителями, а дом — тюрьмой.

И уже когда Мист скрылся за стеной, Зак решил, что обязательно должен поговорить с ним.

Поговорить удалось только сейчас — почти в одностороннем порядке и с помощью дрона. Зато в определенном смысле они говорили до сих пор: Мист все еще был с ним — вел дрон следом. Дрон швыряло, а Мист выравнивал.

«Больше заняться нечем?» — сердито думал Зак, то и дело оборачиваясь через плечо. Но на самом деле был рад, что дрон рядом. Так казалось, что он не один.

Песок стоял сплошной воющей пеленой вокруг, и Зака все больше сносило в сторону — буря отталкивала его от себя. И шла вперед — опережала.

«Очень жаль», - подумал Зак. Потому что вспомнил картинку из старой книги, и сейчас та стояла перед глазами очень четко: шаман останавливает бурю, стоя лицом к ней. Рука поднята, ладонь раскрыта, и буря не идет вперед — стоит нерушимой стеной, повинуясь движению ладони. А за спиной шамана — люди.

Сейчас всё совсем не так. Люди слишком далеко, в поселке, и буря уже подбирается к нему. А Зак заходит со стороны и не успевает встать между ними. И за его спиной — только надсадно жужжащий дрон. А может, и нет его. Жужжание давно слилось с воем ветра. С воем, грохотом, скрежетом.

Как тогда.

И обернуться уже не выходит — слишком трудно удерживать борд ровно, не теряя скорости. Как тут дрон удержишь, если самого Зака вместе с бордом сносит? Нет его уже.

«Что я делаю?» — отчаянно подумал Зак. И начал торможение.

Дрон пролетел над головой и рванул вперед.

«А ты что делаешь?» — подумал Зак. И сунул руку в карман. Сжал в кулаке значок. И плавно нажал на кнопку запуска. Борд помчался следом за дроном, его шатнуло, повело было в сторону, но Зак выровнял.

— Песок мягкий, — прошептал он себе. — Песок… мягкий…

Выбросил свободную руку вперед, ладонью — к буре. Не остановить — так хоть сместить. Не сместить — хоть попытаться. Это в конце концов все, что они могут делать, — хотя бы пытаться.

…Он врезался в воющую стену.

Его швырнуло, борд вышибло из-под ног, отбросило в сторону. Зак упал, его подхватил ветер, бросил, покатил. Песок забился в глаза, в рот, нос, дышать стало невозможно, и снова вздернуло вверх, и он успел вдохнуть, но потом его окончательно приложило об землю. Зак задохнулся уже от боли.

Песок оказался совсем не мягким.

Подъемник остановился внизу.

Гоша, не оборачиваясь, сказала:

— Тут в стене какие-то сетки. Что отсюда идет? Кислород? У бункера замкнутый цикл, Зак?

Она стояла лицом к стене, близко-близко, едва ли не носом в нее уткнувшись, и водила по ней узкой когтистой ладонью — ощупывала.

— Зак? — повторила она.

Развернулась и уставилась на Снежка.

Он никогда не боялся ее. Он даже не мог понять, с чего это подчиненные Черноффа откровенно Гошу опасаются. И вообще стараются не попадаться лишний раз на глаза. «Вздорная девка» — так говорили о ней.

Но сейчас у нее был взгляд даже не вздорной девки. Сейчас у нее был взгляд бойца в режиме берсерка. Снежок не привел с собой ее драгоценного Зака. А за драгоценного Зака Гоша разорвет любого. Даже брата. Который ей к тому же вовсе не брат.

— Где. Зак? — отчеканила Гоша, продолжая глядеть в глаза с нарастающим мрачным безумием. И шагнула к нему.

— Гоша, — мягко сказал Снежок и поднял ладони.

— Что ты сделал?! — еще один шаг.

— Маргарита, — строго сказал Снежок, и она с воплем бросилась на него.

— Он… сам… Гоша! — Снежок перехватывал ее руки, но не успевал. Она била, царапала, пинала, даже за волосы схватила, даже клок умудрилась вырвать, когда он ухватился наконец за тонкое запястье, отрывая ее от себя. И рявкнул так, чтоб дошло. — Он сам!

Она по-кошачьи отпрыгнула назад, восстанавливала дыхание, смотрела недобро исподлобья и, кажется, готовилась к следующей атаке.

— Он так решил! — продолжил кричать Снежок.

— Не ори на меня, — прошипела Гоша и снова прыгнула. С рыком ударила его в солнечное и, пока он, согнувшись, пытался схватить ртом воздух, оттолкнула от подъемника, рванула наверх.

Но как только подъемник пошел, Снежок сумел-таки распрямиться, хлопнул по рычагу ладонью, остановив движение площадки в паре метров над каменным полом. Прыгнул, ухватился за ее край, рывком взобрался наверх и, схватив не ожидавшую такого поворота событий Гошу за кожаный воротник, швырнул вниз. Сам сиганул следом и, приземлившись в сантиметрах от нее, не дал подняться, впечатал в пол и выдохнул:

— Прекрати! Ты ничем не поможешь!

Гоша попыталась оттолкнуть его, ударить, вцепиться когтями, но он уже не позволил. Он удерживал позицию.

— Как ты мог?! — прокричала она сквозь слезы. — Как ты мог?!

Ее черты, мелкие и тонкие, исказились от рыданий. На несколько мгновений она стала некрасивой. И наверное, сама это поняла, потому что прекратила наконец пытаться стряхнуть его с себя и спрятала лицо в ладонях.

Снежок осторожно разжал пальцы — отпустил ее. Соскользнул на пол. Сел рядом.

— Зак принял решение, — тихо сказал он. — Я ничего не мог…

— Ты не мог? — сделав ударение на «ты», перебила она и оторвала руки от лица. Медленно села, подвинулась так, чтобы подпереть плечом стену. Недобро уставилась на него. Слез не было. Глаза были красными, но сухими. И так же сухо спросила:

— Ты кто такой вообще?

— Гоша…

— Ты сильнее, чем кажешься, — прищурилась она. — И совсем не такой перепуганный, как прикидываешься, да?

Снежок поднял взгляд, будто взывая к потолку. Будто потолок сможет привести Гошу в чувство. Потолок был ниже, чем ему хотелось бы. Потолок — ниже, стены — ближе. Казалось, они вот-вот начнут сдвигаться. Снежку и так было нелегко в закрытых пространствах, а тут еще и Гоша с криками и кулаками. Может, потому он прижал ее к полу сильнее, чем следовало.

А может, потому что разозлился. Глупая девчонка. Которой на всех плевать, кроме прекрасного принца Зака. Принц скоро бросит ее здесь к чертовой матери, но кто ж об этом думает. Об этом она потом будет думать. А пока — плевать на всех. И на себя в том числе.

Чуть в бурю не выпрыгнула следом.

Это чтоб «умерли в один день»? Чтобы хоть что-то, как в сказке, у них получилось?

У них…

«А как же я? — подумал он с тихим отчаянием. — Меня вы с кем оставите? Или мне тоже за вами? За компанию? Третьим-запасным?».

Но сейчас нельзя было давать волю отчаянию. И Снежок поступил, как поступал всегда в непонятных ему ситуациях — которых на этой странной планете было дофига и больше.

Он спросил себя: «Что сделал бы Зак?»

— Я очень перепуганный, — тихо сказал он, вздохнув и потирая разодранное в кровь когтями запястье. — Сначала я перепугался за Зака. Потом за тебя. Потом за себя, потому что ты меня била, и было страшно.

Гоша презрительно фыркнула, а Снежок продолжил:

— Нет, серьезно, ты такие рожи корчишь, когда на людей бросаешься.

— Не смешно, — устало сказала она. — Не шути сейчас.

— Да кто шутит-то? — пробормотал он. Осторожно поднялся, подошел, сел рядом и мягко обнял ее за плечи. Откинулся на стену.

Гоша бессильно завалилась ему на грудь.

— Ты вырос что ли? — пробормотала она, и он не понял, это она о его жесте или о ширине груди.

— Всё будет хорошо, — тихо сказал он, бездумно перебирая ее волосы, спутанные и темные, как, должно быть, сама ее душа. — Зак знает, что делает.

— Это я виновата, — тихо сказала Гоша. — Я ему постоянно про шаманов говорила. Вот он и решил, что шаман.

— Он пытается спасти людей, — сказал Снежок.

— Да начерта мне люди?! — с тихой ненавистью прошипела она.

— Знаю, — ответил Снежок. — Знаю. Мне тоже они нафиг не нужны.

Подумал и спросил:

— Зачем здесь вообще поселок?

— А чтобы бате было кем прикрываться, — фыркнула Гоша. Перевернулась так, чтоб лежать на спине, чтоб затылком — на его коленях. Уставилась в глаза. Взгляд у нее наконец прояснился. — Батя вообще любит за спинами прятаться.

Снежок провел ладонью по ее волосам.

— Вот ты думаешь, ты ему зачем? — спросила Гоша.

— Не знаю, — честно ответил Снежок.

— Он думает, что тобой свои грехи компенсирует. Кого-то убил, где-то украл, где-то обманул — оп, ребенка спас. Всё. Аннулировано… Вот я ему зачем?

— Ты его дочь, — напомнил Снежок и, подумав, добавил. — Родная. Глаза у тебя батины. И рожи такие же страшные умеешь…

Гоша несильно ударила его в грудь кулаком.

— Так что ты-то — точно родная, — завершил мысль Снежок.

— Но рядом с ним я почему? А?

— Чтобы было кому передать бразды…

— А мама моя где?

— Где? — сдался Снежок.

Гоша тяжело вздохнула и, будто через силу, проговорила:

— А нет ее. И он в этом виноват.

Снежок растерянно уставился на нее, даже водить рукой по волосам перестал.

— Ага, — кивнула Гоша, невесело ухмыльнувшись. — Никто не верит. А я помню, понимаешь? Мне год был или два, но я помню. Он тогда выпил, злился. Кричал, махал руками. Он не хотел, наверное, но у него ж удар… Сам понимаешь…

На ее темные глаза навернулись слезы. Она смахнула их — и взгляд снова стал сухим. Гоша давно приручила собственные слезы. Хотел бы он уметь так же.

— А меня забрал, — продолжила она. — И с тех пор зарекся от женщин. И с тех пор старается иначе к ним относится. Но я-то знаю.

— Ты уверена? — глухо спросил Снежок. — Память странная штука.

Она смотрела ему в глаза несколько секунд, будто раздумывая над ответом, потом наконец кивнула.

— Но это… это не аннулирует, — сказал Снежок. — Не компенсирует. Такого ничем не компенсировать.

Гоша согласно кивнула и вдруг снова спрятала лицо в ладонях. И на этот раз заплакала совсем иначе: тихо, надолго, чуть слышно всхлипывая. Снежок осторожно поднял ее за плечи и прижал к себе.

— Как ты простила его? — спросил он.

— Я не… простила, — прерывисто вздохнула Гоша. — И Зака… не прощу. И тебя. Сволочь.

Она отстранилась, смотрела ему в глаза и впервые не прятала слез. Была нежной, ранимой, живой. Совершенно незнакомой ему Гошей.

Маргаритой.

А потом вдруг подалась вперед, к нему, но Снежок отшатнулся.

— Ты и правда дикий, — с насмешливой горечью сказала она, невесело улыбнувшись сквозь слезы.

— Ага, — кивнул он, — и еще — твой брат. Лучше я диким побуду, чем потом окажусь мудаком, который воспользовался моментом слабости. Ты ж меня придушишь, как в себя придешь. А не добьешь — так Зак убьет.

Гоша какое-то время смотрела в пол, потом вскинулась и очень серьезно спросила:

— Ты правда думаешь, что он выживет?

— Уверен, — твердо соврал Снежок.

Он очень хорошо умел убедительно врать.

Гоша устало вздохнула, доверчиво прижалась к нему, и Снежок обнял ее за плечи, глядя в полумрак бункера. Вновь провел ладонью по спутанным темным волосам. Темным и спутанным — как его душа. Как души всех здесь, на Цитрусе.

Кроме, разве что, Зака. Зак всегда казался ему неуместным светлым пятном.

Мист сидел над панелью. Наблюдал за показателями. Не шевелился.

За спиной у него столпилось уже едва ли не вся дежурная смена. Топтались и тихо перешептывались. Всем почему-то было очень интересно смотреть, как он неподвижно сидит.

Как дети малые.

Распустились совсем.

Мист отругал бы их, послал бы всех по своим делам, но какие у них сейчас могут быть дела — когда идет буря? Да и не до того ему сейчас было. Он изучал ее.

И держал руку на коме.

Показатели говорили странное. Буря сменила курс. Всё осталось: и мощь, и скорость. Но курс вдруг стал другим. Она двинула в сторону.

Конечно, такое с ними и раньше бывало. Не так резко, но бывало. А эта — вон какая внезапная. О нее можно ожидать чего угодно. Пошла в одну сторону — может развернуться и пойти в другую. И если Рэй сейчас отправится по координатам, оставленным дроном, ничто не помешает ей развернуться, чтоб накрыть его.

Потому Мист считал.

Если очень навскидку. Десять минут, чтобы найти точку, еще десять минут на проведение операции. И еще десять — чтоб вернуться в бункер.

Как далеко должна отойти буря, обладающая данной скоростью, чтоб дать Рэю полчаса? Простая задачка. Если поиски пройдут быстро. Если Рэй сработает оперативно — он иногда страшно тормозит, уходит в себя и несвоевременно начинает думать о… о чем он там думает. Щенках, единорогах, счастье для всех…

И если — самое важное если — буря не надумает менять не только направление, но и скорость.

Готов ли он рискнуть Рэем ради спасения самоубийцы? Довольно маловероятного спасения, кстати. В буре не выживают.

Конечно, не готов.

Но с каждой секундой шансы Зака всё призрачнее.

И кажется, что он совсем рядом — один короткий бросок до точки. Но это сейчас кажется, что рядом, — пока буря не рванула обратно. Если рванет, если пойдет наперерез, секунды растянутся.

Бури меняют пространство-время.

И все-таки точка отсчета слишком близко.

Почему это не дает ему покоя?

Мист потер переносицу, и только сейчас, на ощупь, определил, что глаза снова слезятся. Он слишком долго, не мигая, смотрел в мониторы. Рэю не говорить. А то тут же начнет возмущаться, мол, ты не только поесть, ты и моргать забываешь. Как дышать, еще не забыл? Мист глубоко вздохнул, будто отвечая на вопрос Рэя в своей голове.

А еще потому что только придумал, как минимизировать риск и начать-таки бессмысленную спасательную операцию.

Он убрал ладонь с кома, и за спиной прокатился тихий вздох. Естественно. Как надолго они там задерживали дыхание? Щелкнул кнопкой на панели. Вздохнули снова, на этот раз облегченно. Они уже битый час ждали, когда ж Мист начнет героически спасать мальчика. Как будто не знали, идиоты, что реже всего на Цитрусе удается кого-либо спасти. Вот потерять — это раз плюнуть.

Связь через ком могла быть с помехами, а Мисту сейчас не были нужны помехи. Ему нужно донести мысль очень точно. И только когда до Рэя дойдет, только тогда он разблокирует дверь и подъемник.

— Да! — мгновенно отреагировал на сигнал Рэй.

— Буря еще не ушла, — сказал Мист, — идет по касательной, — намеренно исказил факт — буря уже давно перла в другом направлении, будто Рэя испугалась. — Но надо выходить.

— Я…

— Стоп, девятый, — Мист едва сдержал усталый вздох. Как Рэй надоел выпрыгивать перед батькой в пекло. Как все они надоели со своим неуместным героизмом.

Всё.

Нагеройствовались.

Давно пора начинать работать. Они пробовали начинать работать?

— Вернетесь к грузовикам, — сказал Мист.

Это уже не десять минут — это пять, если идти достаточно быстро. Рэй пойдет — он умеет. Научился. Еще бы ему не научиться, за столько-то лет возни с ним.

— К точке отсчета пойдете на грузовике. Ты и еще два человека. Остальные останутся в бункере. Точка от вас недалеко. Грузовик пусть ведут на дистанционке с верхней площадки бункера. Кто у вас там самый умеющий? Дистанция до точки небольшая, как раз, чтобы вам хватило дальности передачи сигнала.

— Почему… — начал Рэй.

— Слушай, — настойчиво сказал Мист, вновь перебивая. — Это другая буря, ты видел. Муху она подхватит и понесёт. А вам меньше всего надо, чтобы вас швыряло, если на борту раненый. И тем более вам не надо, чтоб вас расфигачило об скалы. Если попытается подхватить грузовик — заземлите, и ничего ему не будет. Я посчитал. Даже эта его не поднимет.

— Но грузовик медленный, — вставил наконец Рэй. — Если там нужна помощь…

— Спасибо за ценную информацию о скорости грузовиков, девятый, — проникновенно поблагодарил Мист. — Будут еще очевидные ремарки? Нет? Либо так, либо подождем, пока всё стихнет. Ждать будете? Не будете. Возьмете грузовик под номером три. Я видел их содержимое, в третьем всё закреплено, и есть место на четверых. Алгоритм действий. Добраться, войти, задраиться, дать команду вести до точки. На точке грузовик не сажать, держать на низких. Выполнять поисковые и спасательные работы в пять метров радиусом от места остановки грузовика. Перемещаться вместе с ним, пока не получите результат. Всё ясно?

— Всё ясно, — мрачно сказал Рэй. — Ты боишься, что буря снова повернет что ли?

— Я боюсь, что буря повернет, — подтвердил Мист. — Повтори, что я сказал, и я снимаю блок с бункера.

Песок носился рыжими тучами и хлестал по лицу. Но идти было можно. Даже на Мухе, даже на крыле.

«Перестраховщик хренов», - мрачно подумал Рэй, затормозил Муху и бегом помчался к люку третьей грузовой самоходки. Ребята бежали следом.

— Быстрее! — рявкнул он, запрыгивая в люк.

«Да что вы, как черепахи?» — отчаянно подумал он, глядя на то, как они пытаются бежать, но вязнут, утопают в песке. А потом вспомнил, что это не они черепахи, что это он слишком быстрый. Все еще слишком быстрый.

Грузовик был очень громким, трясся весь и натужно рычал. Как оказалось, изнутри тоже. Но сейчас Рэю это было на руку: он смог тихо спросить в ком, так, чтоб ребята не расслышали:

— Что с поселком?

У ребят были свои отношения с поселком. Ребят не стоило пугать раньше времени. Ни одни из них не видел, что эта буря была другой. Чуть сильнее — не более того.

Горы песка намела такие же. Значит, ничего нового — обычная буря.

— Цел, — так же тихо ответил Мист. — Буря идет по касательной, не цепляет. Только вас зацепила. Не отвлекайся, дорогой. Сосредоточься.

«Не отвлекаться от чего?» — мысленно спросил у него Рэй. От сидения в ревущем и грохочущем брюхе грузовика?

Хотя…

Рэй кивнул своим, чтоб сидели и не дергались, осторожно шагнул к люку, открыл его и выглянул. Сначала высунул голову, потом высунулся полностью, потом — остался висеть на подножке, держась за ручку изнутри.

— Ты в люк вылез? — устало спросил Мист, услышав, видимо, как изменился шум в коме.

— Что? — прокричал Рэй. — Не слышу тебя!

И дал отбой, злорадно думая, что хоть эта машина у Миста не на дистанционке.

«Вот возьму и буду теперь на грузовиках летать, медленно, блин, но уверенно», - думал Рэй, вглядывался в песок впереди, до рези, до боли в глазах и старался не обращать внимания на чувство дежа вю, которое мешало сосредоточиться.

«Хотя не буду, — подумал Рэй. — После сегодняшнего Мист хоть минимальные опции, но и на грузовики введет. Чтоб он мог скомандовать «задраить люки» и «лечь». Это у него любимые команды. Интересно, а кнопка уничтожения грузовика у него есть? На случай, если вражески настроенные… ну, не знаю… поселенцы. Поселенцы захватят его с ценными железяками. Кнопка уничтожения у Миста должна быть везде. Очень он их…».

Рэй оборвал собственный поток сознания и всмотрелся в точку впереди. Сначала ему показалось, что она тут же пропала, что была миражом. Но она вернулась. И пропала снова. И снова появилась. Маленькая черная точка то и дело терялась за песчаными ветрами, но она определенно была.

Рэй протянул руку, не глядя, щелкнул пальцами, и ему тут же сунули аптечку.

— Координаты определить по моему кому, — тихо сказал он, потому что грузовик шел не туда — забирал в сторону. — Зависнуть в нескольких метрах.

Развернулся, глянул парням в глаза и внушительно добавил:

— Не вздумайте жужжать у меня над головой. Несколько метров.

Надел маску и спрыгнул в песок.

Ему сейчас очень не хватало борда — ноги увязали в песчаных барханах, не так, как у этих черепах, но увязали. Рэй же знал — он может бегать еще быстрее. Ветер пытался сшибить на землю, Медуза слепила так, что черных точек вокруг стало уже слишком много, но Рэй запомнил, где увидел первую, настоящую. И двигался туда. Бежал с трудом, но выходило все равно быстрее, чем было бы на начавшем разворот и натужно рычащем за спиной грузовике.

Черная точка постепенно приобретала очертания.

И в конце концов оказалась ботинком.

Последние метры Рэй преодолел прыжками, сбив к чертовой матери всё дыхание. Грузовик пыхтел далеко позади. Рэй упал рядом, швырнул аптечку в песок и прижал ее коленом — чтоб не потерялась, чтоб не замело поземкой. Принялся разгребать песок руками. Добрался до тела на ощупь, обхватил его, рванул из-под песка и выругался.

Зак не подавал признаков жизни. Лицо посерело, губы искривились так, что Рэй не узнал бы, если б еще по ботинку не понял, кого откапывает.

Он схватил аптечку и, срывая замок, дернул крышку — не было времени в замке ковыряться. Схватил шприц с коктейлем, ударил, пробивая иглой ткань и кожу. Плавно ввел. Схватил еще один. И его тоже вколол.

Сзади гудело в полную мощь, перекрывая гул и свист ветра, — грузовик был на месте.

— Давай, придурок, — прошипел Рэй сквозь зубы и встряхнул тело.

Уронил его на спину, повернул на бок, зубами сорвал перчатку и начал было вручную выковыривать изо рта песок. Потом вспомнил, что так только глубже затолкает, схватил за плечи, рванул вверх, роняя грудью на свое колено. Встряхнул. Ударил наотмашь по спине — чтобы лучше высыпалось.

«Из горла тоже вытряхнешь?» — мрачно спросил у себя, но не остановился. Снова перевернул на спину и начал делать искусственное дыхание. Он очень смутно помнил, сколько раз и с какой частотой давить на грудь, когда вдыхать, когда выдыхать, но вспоминать было некогда, а тело запомнило еще со времен Академии эти штуки куда лучше, чем он сам.

Потому Рэй не думал. Делал. Считал бездумно нажатия на грудь и вдохи-выдохи.

Подбежали ребята, схватились за аптечку.

— Шприц! — скомандовал Рэй, выбрасывая руку в сторону.

— Рэй… — осторожно сказали за спиной. Вводить третий коктейль было рискованно — три сразу вряд ли кто выдержит. Три сразу — верный коллапс.

Но что терять?

— Быстро! — рявкнул он.

И мысленно процедил, сжав в руке протянутый коктейль: «Я Кима вытащил. Этого таракана тем более вытащу».

Ввел коктейль, и Зака мелко затрясло. Нет, это были не признаки жизни. Это были сходящие с ума от такого количества коктейля жизнеобеспечения системы организма.

— Седатив! — скомандовал Рэй.

И ввел еще один коктейль — успокоительное.

— Еще шприц!

— Который? — осторожно спросили из-за спины.

«Идиоты», - чуть не выдохнул Рэй.

— Чередуем, — скомандовал сквозь зубы. — Коктейль-седатив. Сейчас коктейль!

Он сделал еще три укола. И цедил сквозь зубы: «Ты у меня, падла, оживешь. Ты у меня задышишь».

Но все было зря.

И потом Рэй сдался. После очередного седатива — сдался. Уселся рядом с телом на песок и тяжело вздохнул. И песок тут же забился в рот, и в горло, и в легкие. Маску-то он сбросил давно — ту уже понемногу заметало песком. Как и самого Рэя.

Как всех их здесь.

Он откашлялся, поднял взгляд на парней, но те смотрели не на него. На Зака. Рэй круто развернулся и замер. Лицо Зака стало нормального цвета. И губы уже не были искривлены в посмертной гримасе — приоткрыты. Казалось, он спит. Казалось, он…

Рэй очень медленно протянул руку, которая без перчатки, к его шее. Приложил пальцы, задержал дыхание.

Медленно, прерывисто выдохнул.

Снова поднял глаза на парней. Хрипло пробормотал:

— Чего стоите? Носилки, бегом! Подложить под него. Хрен его знает, что у него сломано. На Базу и в лазарет придурка. Как придет в себя — убью нахрен.

Поднялся и, пошатываясь, отошел, позволяя ребятам окружить Зака, принести самодельные носилки, сооруженные еще в бункере из форменных курток, и уложить на них придурка. Носилки делали под чутким руководством Рэя, но вот тащить их — это уже пусть сами.

Правильно переносить потерпевших Рэй никогда не умел, вон хоть у Миста спросить. И вообще предпочитал держаться от подобных манипуляций подальше.

Он остановился в стороне, но не устоял на ногах — те стали ватными, и Рэй вновь сел на песок. Пробормотал с чувством:

— Чертовы самоубийцы. Что мне так на вас везет?

— Притяжение подобного, — сказал в наушнике Мист, и Рэй подпрыгнул от неожиданности.

Обычно он спокойно реагировал на внезапные появления Миста из ниоткуда, но не сейчас. Сейчас ему на миг показалось, что ему ответил потерявший сознание Зак. Или Цитрус. Что голос прозвучал не в наушнике — в голове.

— Иди ты, Ким, — прошептал Рэй, — я как раз, в отличие от вас, пытаюсь всех спасти.

— Добрый и справедливый, — холодно хмыкнул Мист. — И оч-чень умный, помню. Кто под зачисткой на снижение пошел, дорогой? Я?

— Ну… и ты тоже, — сказал Рэй. — Только ты — быстро. Ты пошел на очень быстрое снижение.

Мист отключился.

Зака подняли, его рука безвольно упала с носилок, и Рэй вскочил, шагнул к ним, останавливая. Потому что увидел засохшую кровь между пальцами. Аккуратно разжал кулак — в руке Зак держал значок. Острые края впились в ладонь, и теперь значок был измазан запекшейся кровью.

— Чертовы самоубийцы, — повторил Рэй.

И забрал значок.

Прошло еще много времени, прежде чем Мист дал отбой.

Он медленно развернулся в кресле. Нависшая за спиной толпа, как по команде, отшатнулась. Мист обвел всех взглядом. Тихо скомандовал:

— Поднять дроны. Опустить щиты. Отбой тревоги поселку. Переходим в штатный режим. Сформируйте группу заменить МакКейна. Пойдете на Мухах строго по его маршруту, технику подберете на месте.

Еще раз оглядел толпу, остановил взгляд на наименее, как ему показалось, растерянном лице, ткнул в него пальцем и припечатал:

— Ты ответственный.

Обычно ответственным бывал Рэй, за все. И Мист выдавал команды в воздух, не переживая за то, что не будет услышанным. Но Рэя рядом не было, и нужно было в кого-нибудь ткнуть пальцем, оставить кого-нибудь координировать действия остальных. Сам он координировать уже не мог — слишком устал. К тому же сейчас перед ним стояли задачи несколько сложнее чисто механической деятельности.

А еще — подумал Мист, упираясь руками в подлокотники, — Рэй всегда помогает подняться, когда видит, что ему это трудно. Эти же насекомые, которые топчутся вокруг, тоже ведь видят. Но боятся что ли?

Он с усилием встал на ноги. Медленно направился к выходу. За спиной, снова сбившись в кучу вокруг пустого уже кресла, молчали. И не дышали.

Мист шагнул за дверь, та закрылась за спиной. Он сделал еще несколько шагов и осторожно привалился плечом к стене. Перенапрягаться ему было нельзя.

А через мгновение — его явно поджидали — из-за угла выскочила Кейра и подхватила под руку.

— Пойдемте, мистер Джонс, — строго сказала она, — вам нужно отдохнуть.

— Не сейчас, — возразил Мист. Кейра попыталась было утянуть его за собой, но он не сдвинулся с места и очень внимательно уставился ей в глаза. И повторил:

— Не. Сейчас.

— Я вас так не оставлю, — предупредила она. — Давайте до кабинета доведу и…

— Кейра, — устало перебил он. — Я на Базе. Кабинет тремя этажами выше, и в нескольких шагах от меня лифт. Можешь проверить. Заодно подняться в приемную. И заварить мне чай.

— Но…

— Сейчас.

Она вздохнула так, будто обязательно в чай плюнет, но круто развернулась и направилась к лифту.

Вот эта совсем его не боялась. Ни капельки. Казалось, если он как-нибудь при ней не сможет подняться со стула — она его вместе со стулом и потащит куда-нибудь. Чтобы там, где-нибудь, поить чаем. Хорошая девочка Кейра. Лет ей немногим больше двадцати, почти как Рэю. Странно даже, что почти, как Рэю, потому что у нее и по глазам, и по походке, и по улыбке видно: девочка, почти ребенок. Цветущая и пахнущая, прямиком с Земли, и, как ни странно, до сих пор не усохшая в оранжевой пустыне. Была в ней какая-то глубокая внутренняя сила, которая заставляла каждое утро улыбаться, будто оно и впрямь доброе. И заваривать чай.

И пытаться помочь всем вокруг, особенно ему.

Мист давно подозревал, что у них, у Кейры с Рэем, какой-то тайный заговор касательно помощи ему. И возможно, щенкам, если они здесь когда-нибудь появятся. Насчет щенков точно уже обо всем заранее сговорились. Помощники, блин. Спасатели. Земляне хреновы.

Он сделал несколько шагов по коридору следом за ней, но завернул к балкону. Медленно вышел, закрыл за собой дверь. Щиты ползли вниз, полумрак неспешно наполнялся оранжевым свечением, оживал, набухал, и было ясно, что сейчас произойдет, но произошло все равно внезапно: из-за края щита мгновенной оранжевой испепеляющей вспышкой сверкнула Медуза. Швырнула прямой луч в глаза, будто пыталась ослепить. Мист закрыл глаза и отвернулся.

Она была еще той стервой, эта Медуза. Никогда не светила мягко, ровно — всегда будто швырялась светом, будто пыталась сжечь.

Мист сделал несколько тяжелых шагов вперед, оперся на перила. Ненастоящие, конечно же: за перилами балкон продолжался еще на пару шагов, а пейзаж было видно лишь через мощный слой прозрачного пластика. Перила тут были для красоты. Или чтоб опереться на них — они же знали, для кого строят Базу.

Перенес максимум веса на руки, медленно выдохнул, приводя себя в нормальное состояние. Перевел взгляд на левое запястье. Коснулся пальцем правой руки панели и сосредоточился, передавая пальцу команды. Набрать номер.

Чернофф отреагировал почти мгновенно.

И сразу, без лишних церемоний, очень сухо спросил:

— Где дети?

— Мистер Чернофф, — сказал Мист, — необходимо организовать неофициальный рейс до Рейны в кратчайшие сроки. И вернуть вашего младшего туда, откуда взяли.

— Где дети, Джонс? — процедил тот.

— В моем бункере, — ответил Мист. — Живы благодаря мне. Дышат моим кислородом. Не стоит благодарности. Стоит прислушаться к моей просьбе.

Чернофф шумно выдохнул. Он вообще дышал тяжело. Дышал, ходил, смотрел — все тяжело. Чернофф был тяжелым человеком.

— Вот не мог сразу сказать… — пробормотал он.

Мист молчал.

— Значит так, — заговорил Чернофф вновь, отдышавшись. — Мистер Джонс. Давайте встретимся и обсудим ваши условия, но лишь после того, как я получу координаты…

— Прекратите, — устало попросил Мист. — Я не в заложники их взял и не переговоры веду. Я пытаюсь обезопасить их. Вашу дочь в первую очередь. Отвезите Зака на Рейну, Эйв. А Мэя туда, где ему место.

— Опять шаманенок, да? — мрачно пробормотал Чернофф, помолчав.

— Не только, — исправил Мист. — Все они. Я не могу просить вас увезти Маргариту. Насколько я знаю, ее не к кому везти, — сделал ударение, чтобы Чернофф понял, он знает много, очень много. — Увезите Зака и Мэя.

— Ну, со Снежком уж я как-нибудь управлюсь, — все так же мрачно пообещал Чернофф.

— Да? — спросил Мист.

— Поверьте, мистер Джонс, я умею брать ситуацию под контроль, — сказал Чернофф.

— Тогда так, — подумав, заговорил Мист, — Зака увозите. Документы и самого Зака я вам предоставлю. Но его не вздумайте даже пытаться брать под контроль.

И предельно четко добавил:

— Зака не трогать.

— Да понял я, — раздраженно вздохнул тот.

Мист выдержал паузу. Продолжил.

— Касательно Мэя. Мне нужна информация. Предоставьте мне информацию по нему. И после решим. Но сначала Зак.

— Сначала, Джонс, — сказал Чернофф. — Где мои дети?

— Мои люди привезут…

— Нет, Джонс. Ваши люди пускай вытаскивают ваших детей. Думаю, у них достаточно дел нарисовалось после бури. А своих детей я вытащу сам.

— Я не могу разрешить гражданской технике идти по координатам, — сказал Мист. — Третья Зона.

— Мы высоко пойдем, — ответил Чернофф. — Так высоко, как ваши группы не ходят. Спустимся четко над бункером. Все, что будет нужно, открыть.

Мист поднял взгляд и уставился в пылающую рыжую пустошь впереди.

— Ладно, — сказал он. — Даю координаты и доступ к бункеру. Удачи.

Сжал и разжал пальцы, проверяя, насколько те слушаются его сейчас. Вбил команду в ком на запястье.

И снова поднял взгляд.

И на этот раз не щурился на оранжевые лучи. И не отворачивался.

— Ладно, — тихо повторил он, глядя вдаль, обращаясь уже не к Черноффу.

«Ладно», - сказал он Цитрусу.

Хочешь воевать? Будем воевать.

Это мы умеем. Мы уже научились.