Последний шаман Цитруса (СИ)

Глава 8. Свой характер

— У каждой птички свой характер, — сказал Ивор, развалившись высоко вверху, на спине своей цэшки и мечтательно глядя в сверкающий воздух над собой.

— Ты сейчас о девушках или о машинах? — уточнил Рэй снизу. Он в очередной раз врезал машину в скалу, заходя на посадку, и теперь ходил туда-сюда вдоль нее, дожидаясь сигнала возвращаться.

Настоящие цэшки очень отличались от тренажеров: рычали, хрипели, дергались. Их заносило на поворотах, а рычаги то ходили взад-вперед сами по себе, то нужно было тянуть так, что потом пальцы сводило, то вообще клинило к чертовой матери. Хотя Рэй догадывался, что не в машинах дело, что это его клинит, потому что всё было уже по-настоящему, и ему было страшно.

Он не был единственным из группы, кто испугался настоящих полетов. Двоих Ким выгнал после первого же вылета. Одного из ребят заклинило настолько, что тот еле успел катапультироваться, учебная цэшка — в смятку. Кажется, после этого он насовсем покинул Академию. Так что Рэй в принципе еще держался. И паниковал исключительно глубоко внутри себя, потому что Ивор всегда шел рядом и всегда был готов поржать над ним.

Вот кому было вообще плевать на то, насколько все вокруг настоящее. Он не просто выполнял задания, он выполнял их с блеском, играючи, рассказывая попутно какие-нибудь анекдоты на общем канале. Группа любила его. Машины любили его.

Девушки тоже, потому Рэй и уточнил, о каких именно птичках Ивор сейчас замечтался.

И только Кима Ивор очень сильно раздражал, но поделать Ким ничего не мог — не переводить же его из-за плохого поведения в другую группу. Вдруг тогда у другой показатели выше станут? Ким бы такого не пережил.

— Я сейчас на девушке сижу? — спросил Ивор, потом опустил взгляд на цэшку и провел по металлическому корпусу ладонью, погладил.

— Не, на цэшке, — уверенно ответил Рэй, будто вопрос был не риторическим. — Девушек ты не так сильно любишь.

«Еще бы ему ее не любить…» — сердито подумал Рэй, бросив косой взгляд на свою, мирно стоявшую рядом и создающую ему очень удобную тень. Хоть чем-то эта гадина сегодня помогла. Хоть тенью.

«Еще бы ему ее не любить, — подумал Рэй, — она ж у него идеальная. Мягкая, легкая, чувствительная. Ей только скажи, куда надо, она сама пойдет».

Рэй сменил уже третью машину. И если уж говорить о характерах, то ему каждый раз попадались какие-то злобные стервы.

— С чего ты так решил? Про разные характеры? — спросил Рэй. — У тебя ж эта машина — первая и единственная. В отличие от девушек.

— С девушками сложнее, — задумчиво пробормотал Ивор. У него там как раз случилась очередная серьезная размолвка с барышней, которых, насколько Рэй помнил, случалось по пять раз на дню. Барышня была такая, боевая.

Они все здесь были боевыми, и Рэю это не нравилось. Он мечтал о женщине мягкой, доброй, нежной, вот как Иворова цэшка. А местные девчонки были куда больше похожими на машину Рэя. Такими же неконтролируемыми.

— Кому как, — пожал плечами Рэй.

— Ну, тебе-то со всеми сложно, — с насмешливым сочувствием отметил Ивор, Рэй подхватил с каменной поверхности пару камней и швырнул один из них вверх. Ив успел уклониться.

— А вот камнями кидаешься хорошо, — отметил он. — Метко.

И не успел уклониться от следующего броска, потому что не заметил, что камня было два. Камень глухо ударился в его грудь.

— А если б в голову попал? — лениво возмутился Ивор. — Я бы таким, как ты, стал!

— Я программу за полгода до поступления выучил, — напомнил Рэй.

— И как, помогло? — хмыкнул Ив. Так же лениво толкнулся рукой и плавно скользнул по сверкающему боку машины — съехал, как с горки. Легко приземлился. — Ты не выучил, землянин. Ты зазубрил.

— Я не выучил?! — возмутился Рэй, чувствуя, что еще пару слов — и он снова попытается врезать Ивору. И на этот раз даже может получиться — не просто же так они через день рукопашку отрабатывают до потери пульса. Хоть как-то это должно пригодиться в жизни.

— Ты слишком много думаешь, — пожал плечами Ив, — пытаешься что-то просчитать, вспоминаешь последовательности действий в каждом случае. Ты все их знаешь, я не спорю, но когда счет на секунды, надо не знать, землянин. Надо чувствовать.

— Машину? — недоверчиво переспросил Рэй.

— Машину, — кивнул Ивор. — Машина — это продолжение тебя. И всё, что происходит вокруг машины. И всё, что происходит с ней. Пока ты сфокусирован на одной точке, остальное летит к чертям. Тебе нужно расфокусироваться.

— Если я расфокусируюсь, сидя в цэшке, к чертям полетит вся Академия, — честно сказал Рэй, — я в главный корпус обязательно врежусь.

— Лузер, — ухмыльнулся Ивор.

— Зато могу как сфокусироваться, так и расфокусироваться, — ухмыльнулся в ответ Рэй, — а ты по жизни расфокусированный. Думать, между прочим, тоже иногда надо уметь. Знать что-нибудь. Оно пригодится.

— Ты меня сейчас глупым назвал? — уточнил Ив.

Рэй кивнул.

— Знаешь, землянин, — угрожающе начал Ив и даже двинулся к нему, и вполне вероятно, у них случилась бы очередная драка, но в этот момент пискнули передатчики. Подали сигнал возвращаться.

— Тебе повезло, — хмыкнул Ив, развернулся и зашагал к цэшке.

— Это тебе повезло, — сказал ему вслед Рэй. И добавил, разворачиваясь к своей машине. — Придурок.

— Я слышал! — крикнул Ив.

— Я знаю, — равнодушно отозвался Рэй.

Потом он думал, что хорошо, что они тогда не подрались. Потому что без синяков точно не обошлось бы, а на месте посадки их ждал Ким. Стоял у самой границы дрома, внимательно наблюдая за тем, как они приземляются. Без очков, без наушников, без шлема. Будто они на такси съезжаются в гости, а не цэшки сажают пятый раз в жизни. Само по себе решение подойти к дрому в их случае — особенно учитывая наличие в команде Рэя — было довольно смелым. Никак не прикрыть глаза, уши и голову в целом — вообще на грани идиотизма.

Но Ким часто бывал таким — на грани идиотизма. И своими глазами ему было куда виднее, чем на видео с камер.

И за неподобающий внешний вид — синяки и ссадины — он их точно съел бы.

А так — дождался, пока все сядут, выпрыгнут из кабин и сформируют какое-то подобие строя перед ним. В очередной раз скользнул равнодушным взглядом по смятой передней панели Рэевой цэшки и спросил:

— Девятый, почему вы считаете себя умнее всех?

Рэй так растерялся, что даже на Ивора вопросительно покосился. Как будто они с Кимом могли сговориться. Но тот только расплылся в довольной улыбке и вопросительно выгнул бровь, мол, давай, отвечай на поставленный вопрос. Землянин. — По результатам тестов, — мстительно ответил Рэй Ивору.

Конечно, Ивор издевался не всерьез, а Рэй злился — тем более. На себя злился, да. На Кима — это без вопросов, на него все всегда злились. Но не на Ива.

По крайней мере, сейчас Рэй себя старательно в этом убеждал. На братьев не злятся. А если братья уходят, внутри остается дыра. Потом эта дыра забивается ржавым сухим песком. В нем, сухом и скрипучем, тонут все воспоминания, и цепляешься уже не за них — стараешься хотя бы цвет глаз не забыть.

Чтоб хотя бы цвет глаз остался.

— Вы можете лучше, девятый, — сказал ему тогда Ким. — У вас есть потенциал, но вы ленитесь. Так бывает, когда считаешь себя умнее всех. Вам что-то легко давалось раньше? Корабль вам легко не дастся. И результаты тестов в бою вам никак не помогут.

— Ага, давай, Джонс, — пожал плечами Ивор, — попытайся ты теперь.

— Что? — очень холодно и очень ровно спросил Ким, разворачиваясь к Иву.

— Я говорю… — начал Ив, но Ким перебил. Включился. Вспыхнул мертвый только что взгляд, и Ким заговорил быстро, неожиданно жестко, мгновенно растеряв из голоса ленивое равнодушие.

— Я слышу, что вы говорите. И это меня не устраивает, потому что мне не нужно, чтобы вы говорили, мне нужно, чтобы вы слушали. Хотите сказать, десятый, вы уже пытались рассказать МакКейну, как ему летать? И почему он должен слушать вас? К природному таланту, десятый, неплохо было бы приложить немного усилий. Самую малость, сможете?

Ким обвел взглядом группу, помолчал. А потом с прежним равнодушием и легким отстраненным презрением бросил:

— Вы — все вы — пока ничего из себя не представляете. Работайте.

Он повторял свое «работайте», а Рэй продолжал мять панели, терять курсы и стрелять мимо цели. Хорошо, в общем, что маневры отрабатывали на пустых полигонах. Но даже там Рэй умудрялся что-нибудь уничтожать. Что-нибудь не то, что нужно.

Однажды, вместо того, чтобы попасть в цель, снес залпом половину старого заброшенного ангара. Бессильно зарычал, ударил ладонью по стене и чуть было не снес остатки ангара к чертовой матери просто со злости.

Ивор, который шел следом, как ни странно, промолчал. Почувствовал, наверное, что Рэй готов сейчас не только ангар разносить. Зато Ким заговорил. Киму-то что — он был далеко. Его так просто было не разнести даже при очень большом желании.

— Хватит целиться не туда, девятый, — устало сказал он. — Представьте, что там люди. Что там котята и щеночки. И не стреляйте по щеночкам, ладно? Представьте, что везде, кроме цели, щеночки. А вы у нас добрый и справедливый. И оч-чень умный. По результатам тестов.

Ивор тогда откровенно заржал. А Рэй собрался.

Разозлился и собрался.

И впервые удержал цэшку ровно. И попал, куда надо.

Ким потом в присущей ему равнодушно-презрительной манере вынес Рэю торжественную благодарность за спасение животных. И ржал не только Ивор — ржали уже все.

Рэй даже не обиделся — Рэй переваривал новые ощущения. И легонько погладил по сверкающему боку свою цэшку, возвращая ее вечером в ангар. Тогда он начал сживаться с ней, притираться к ее стервозному характеру. И сжился. И даже немного полюбил. А потом они вместе воевали против Чужих. И почти до последнего она продержалась. Стерва была та еще, живучая гадина, из вредности не разваливалась на части.

С Мухами было проще — у Мух не было характеров, никаких. Мухи были идеальными и послушными механизмами. Рэй думал, что цэшки тоже были бы такими же, если бы их собирал Мист.

Но тогда Миста еще не было, был Ким. Который с тех пор ни разу не упускал шанса напомнить Рэю о щеночках в ангаре.

И однажды достал так, что Рэй чуть не врезал ему.

Едва сдержался, когда Ким его в очередной раз отчитал, хотя отчитывать было не за что — Рэй уже понимал, что делает, и точно знал: он всё сделал правильно. Не идеально, как мог Ивор, которого тогда в очередной раз отстранили от полетов за хулиганские выходки и отправили отрабатывать марш-бросок. Не идеально, но правильно.

А Киму нужно было, чтоб идеально.

И Ким снова начал о щеночках, а закончил кратким разъяснением, какие они все ничтожества. Рэй старательно сдерживался и даже в глаза ему не смотрел, чтоб не врезать все-таки, если вдруг наткнется на осточертевший равнодушный презрительный взгляд. Старательно сдерживался всю дорогу до комнаты.

И только там, оглушительно захлопнув за собой дверь, рявкнул:

— Задолбал!

— Джонс? — лениво спросил Ивор. Он лежал на койке, забросив ноги в грязных ботинках на ее спинку и затягивался своей вонючей сигаретой. Он даже на Рейне — куске сверкающего чистого камня — где-то эту дрянь раздобыл.

— А ты чего здесь? — удивился Рэй.

— Не заметил? — хмыкнул Ив. — Время, проведенное с Джонсом, быстро пролетает, да? Уже вечер, землянин. Вы летали целый день. Вы летали, я бегал.

— Говорил тебе не лезть в тот ангар, — напомнил Рэй.

— Долго будешь мне это вспоминать?

— Пока еще что-нибудь не сломаешь, — отрезал Рэй и с размаху уселся на свою койку. Койка жалобно скрипнула. Рэй стукнул ее кулаком.

— Которая это планета в Гряде? — спросил сквозь зубы. — Планеты, блин, осваиваем, а койки нормальные поставить не можем!

И снова ее стукнул.

— Хватит бить мебель, — сказал Ивор, забросил руку за голову и уставился в потолок. — Мебель не виновата. Ты смотри, как тебя цепануло-то…

Обычно Рэй старался быть нейтральным и справедливым. Обычно в диалог вклинивался Ивор, и любые наезды Кима превращались в фарс. Ивору-то всё было нипочем.

Рэй принялся стаскивать ботинки, бормоча под нос:

— Он даже табуретку из себя выведет!

— Иногда он меня пугает, — задумчиво сообщил Ивор после паузы и выдохнул в потолок кольцо серого дыма.

— Да-а-а?! — протянул Рэй. Потому что не было похоже, чтобы Джонс пугал Ивора.

— Он как робот, — сказал Ив. — Он хренов андроид. Его ничем не проймешь.

— Сын, — сказал Рэй.

— А? — спросил Ив.

— Он наварху сын, я пробил по базе.

— Тогда это многое объясняет, — хмыкнул Ив. — Наварх мог втихаря создать андроида? Вот ты уверен, на сто процентов, что Ким Джонс — настоящий? Что он человек?

Рэй задумался, пожал плечами.

— Да человек он… Человек-мудак.

— Я ему не доверяю, — сказал Ив. — Ни как человеку, ни как Гайду. Это же страшно — идти в бой по его установкам. Я не понимаю ни его логики, ни системы ценностей, он как гребаный пришелец!

— Только что он был андроид, — напомнил Рэй.

— Пока вижу, куда лечу — ладно, — продолжил Ивор, — а если в космосе? С экранами? В темноте? Как я могу выполнять его команды, не зная, куда он меня ведет? Я не верю ему!

Ивор говорил серьезно. Раньше, до Рейны, он никогда не говорил так серьезно. А теперь вот начал — и слишком часто. Внезапно повзрослел.

— Он чувствует что-то? Ему что-то интересно? Он чего-нибудь боится?

— Да боится наверняка, — сказал Рэй. — Просто не тебя, вот ты и бесишься. Но чего-нибудь точно боится. Нужно только правильно напугать.

Ивор задумчиво прищурился.

— Нет, — сказал Рэй, — не тебе. Ты лучший в Первой. И он тебя только за это терпит. Пока — терпит.

— А тебя он не испугается, — вздохнул Ивор, — у тебя глаза добрые. По тебе видно, что ты тряпка.

Рэй швырнул в него ботинком. Ботинок пролетел над Ивом и ударился о стену, упал рядом, на койку. Ив надолго задумчиво уставился на него, отметил:

— И еще у тебя проблемы со словарным запасом. Кидаешься вещами вместо аргументированных… — а потом, перебивая себя, радостно провозгласил. — Навархом!

Озарение на него снизошло.

— Навархом его пугать можно! Наварха все боятся. Даже Чужие.

— Или он их, — отметил Рэй, который прекрасно слышал панические нотки в речах наварха, когда тот затрагивал тему Чужих. Когда он просто это слово произносил. Никто никогда не нападал на Гряду, человечество давно уже уверилось в том, что одиноко во вселенной, и лишь наварх всячески наращивал мощности Флота, чтоб действовать в случае необходимости.

Мощностей едва хватило.

Пророк он хренов.

Сирена взвыла поздним вечером.

Сирены тут включали часто, особенно Ким любил включить. И обязательно — ночью. Еще лучше — под утро. Проверить готовность.

Ким вообще любил проверять готовность. Взял себе три группы в работу, и у всех проверял готовность. И со всеми летал, и всем твердил свое «работайте». И все втайне мечтали, чтоб он как-нибудь случайно если не самоубился, то ногу бы хотя бы поломал. Или простыл бы.

Но он был непробиваем. Не чихнул даже ни разу. Чертил схемы, подбирал условия, гонял на полигоны и в горы — с марш-бросками. Сам он, конечно, с группой никогда не шел. Он бы не прошел и половину маршрута. Он был все так же медлительным, равнодушным и сонным.

— Может, сказать ему, что людям положено спать? — спрашивал Рэй.

— Это — людям, — напоминал Ив. — Он андроид. Только у него какая-то фигня с софтом. Он подтормаживает. И у него в программе нет кнопки «стоп» — вон как продолжает набирать группы.

— Зачем ему столько групп?

— А он тиран. Ему доставляет удовольствие издеваться над другими.

— Я вот не вижу, чтоб он был очень доволен. Мне даже кажется, что ему это тяжело.

— Андроиды не умеют быть довольными.

— Так тиран он, пришелец или андроид?

— Всего понемногу. А у тебя, землянин, кажется, Стокгольмский синдром. Он тебя мордой в грязь, а ты: «ох, как ему тяжело».

— Понимаешь, — сказал, подумав, Рэй, — мне правда кажется, что ему тяжело. Что он не любит Рейну, что не хочет здесь находиться, и его здесь всё раздражает. Мы в том числе. Потому он такой мудак.

— Он мудак, потому что мудак, — отрезал Ивор.

Намного позже Рэй понял, что Ким мыслит иными категориями, что у него нет «любит» и «раздражает», и естественно никакого «хочет-не хочет». Ким действует оптимально. И тогда он набрал максимально допустимое количество групп — чтоб научить. Как можно больше детей — научить. Проблема была в том, что он не умел учить.

Он вообще, как сейчас стало ясно, детей побаивается.