Последняя легенда

Глава 26

23 августа, понедельник

Медвежье озеро

На Медвежье озеро Влад и Юля вернулись уже на следующий день, ближе к вечеру, когда полиция завершила все свои оперативные мероприятия. Удивительно, но еще в воскресенье погода в одночасье испортилась, на смену летней жаре пришла осенняя хмарь с постоянно порывающимся пойти дождем. Той ночью, когда они через лабиринт покинули горящее здание, на озеро и его окрестности и вовсе обрушился ливень с грозой, который еще за час до его начала ничто не предвещало.

Несмотря на непогоду и отдаленное местоположение, пожарные приехали довольно быстро и смогли потушить огонь прежде, чем гостиница успела сгореть полностью. Конечно, все, что находилось внутри, включая вещи немногочисленных постояльцев, было потеряно безвозвратно, но стены устояли. Оставалась надежда и на то, что пожар пережили документы, убранные в номерные сейфы, но их извлечением предстояло заняться только на следующий день.

Пока же Юля приехала сюда только для того, чтобы взглянуть на то, что стало с гостиницей, и мысленно попрощаться с этим местом. Она смотрела на обугленные стены, облезшую краску, даже заглянула через окно внутрь, но Влад с волнением попросил ее отойти от здания подальше.

– Вдруг оно все-таки рухнет? – предположил он, дернув плечами то ли от нарисованной воображением страшной картины, то ли от влажной прохлады дня, к которой они оба оказались не готовы, одевшись слишком легко. – И вообще, поехали отсюда, не на что здесь смотреть.

Юля кивнула и отошла от окна на мощеную дорожку, ведущую от парковки к крыльцу, но возвращаться к машине, в которой их ждал пока так и не ушедший в отпуск Игорь, не спешила. Она все еще смотрела на гостиницу, вспоминая интерьеры, над которыми так долго работала с дизайнерами и от которых теперь ничего не осталось. И хотя она сама собиралась закрыть ее и покинуть озеро, все равно сейчас чувствовала, как поперек горла встает ком, а глаза пощипывают слезы.

Ее первый проект закончился абсолютным фиаско. И это оказалось непросто принять.

– Не переживай, – мягко попросил Влад, обняв ее за плечи. – Все могло быть куда хуже.

– Только это меня и успокаивает, – призналась Юля, натужно улыбнувшись. – Главное, что все мы остались живы.

– И самими собой, – добавил Влад со вздохом.

Она посмотрела на него, и в ее глазах мелькнуло любопытство. Последние два дня оказались до того суматошными, что до сих пор они не находили времени поговорить об этом, а сейчас, как ей казалось, момент был вполне подходящий.

– Как тебе удалось справиться с ним? Диана ведь видела, как Артем проник в тебя.

Влад пожал плечами.

– Сам не знаю. Я слышал все, что происходило вокруг меня. Что говорила его мать, что видела Диана… Я почему-то не мог пошевелиться или хотя бы открыть глаза, но все осознавал. И чувствовал возмущение, какого еще никогда не испытывал. Я просто решил, что не позволю им сделать это. Не позволю Артему завладеть мной. Мы с ним разные. Всегда были и остаемся.

– Но тебе удалось всех обмануть. Когда ты пришел в себя, когда смотрел на меня… – Ее передернуло от воспоминания. – До сих пор вспоминать страшно…

Он чуть крепче сжал ее плечи и тихо хмыкнул.

– Фокус в том, Юль, что я умею быть Артемом, когда того требует ситуация. Умею быть жестким и принимать трудные решения. В такие моменты люди смотрят на меня и думают, что я такой же… Бывают моменты, когда мне самому кажется, что я становлюсь слишком на него похож, и меня это пугает. Но в ту ночь я наконец понял, в чем разница. В отличие от Артема я не получаю от всего этого удовольствия. А еще я умею здраво соотносить цели и средства. Да, теперь я, как и он, убийца, на моих руках тоже кровь – кровь Олега. Но я убил его не для развлечения и не для того, чтобы получить невероятную власть или еще больше денег. Я убил его… и готов был убить их всех, потому что они угрожали моей семье и близким мне людям. Потому что они продолжили бы убивать. Это была защита через нападение.

– Тебе ведь за это ничего не будет? – напряженно уточнила Юля. – Тебя ни в чем не обвинят?

Влад криво улыбнулся.

– Может, в иной ситуации мне бы что-то и грозило, но тут такое дело… Я убил человека, который на тот момент был уже официально мертв и кремирован. И едва ли в системе кому-то понравится, если история о том, как заключенный убийца вдруг оказался жив и свободен, выплывет наружу. А они должны понимать, что в моем случае история эта прозвучит громко. Так что обвинения вряд ли будут предъявлены.

– Это хорошо, – выдохнула Юля. – А Денис? Ему что-нибудь грозит?

– Насколько я знаю, Карпатский заявил, что стрелял в мать Артема сам. Савин ведь застрелил ее из его пистолета. А в бронежилете Карпатского застряли три пули из пистолета, из которого стреляла она. Стало быть, налицо попытка убить представителя правоохранительных органов и перестрелка в процессе освобождения заложников, в ходе которой он в одиночку справился с двумя преступниками. Может, его еще и наградят…

– А что? – По губам Юли скользнула уже вполне искренняя улыбка. – По мне, так он вполне заслужил.

– Он оказался не так безнадежен, как выглядел сначала, – снисходительно кивнул Влад.

Юля тихо рассмеялась, но ее веселости надолго не хватило. Немного помолчав, она снова посмотрела на мужа и аккуратно спросила:

– То, что мать Артема говорила о твоем отце… Разве это может быть правдой?

Влад глубоко вздохнул, предпочитая смотреть на гостиницу, а потом пожал плечами.

– Не думаю. То есть… Я вполне допускаю, что он узнал о ее планах сбежать с другим мужчиной, что она могла хотеть забрать Артема с собой, а он помешал этому, но я не могу его за это винить. И сомневаюсь, что он действительно угрожал убить ее… Как не верю в то, что он делал ее жизнь в браке невыносимой. Возможно, он не оправдал ее ожиданий. Как и эта страна. А может быть, она просто придумала себе это все уже позже, чтобы оправдать саму себя. И потом искренне поверила, что именно так все и было. Или вовсе все врала и знала об этом. Она много врала…

– О чем еще? – нахмурилась Юля.

– Например, о том, что она родом из этих мест и ее в детстве похищала ведьма. Я попросил Горина проверить. Она родилась не здесь, не имела в этих краях родственников и едва ли когда-либо была в Шелково до того, как все это затеяла. Она лишь играла роль ведьмы и сестры Софии. Странно, что та доверила ей проведение последнего ритуала.

– Вообще-то, она ничего и не делала, не считая того, что порезала Диане вены, – заметила Юля мрачно. – То есть все держалось на свойствах ключа и на том, что твое тело подходит для вселения Артема…

– А с последним они мощно промахнулись, – усмехнулся Влад. – Ни ритуал Дианы с камнем, ни готовность платить чужой жизнью за ваше с Кристиной спасение, ни попытка заставить меня чувствовать себя загнанным в угол не приблизили меня к Артему достаточно, чтобы он смог закрепиться в моем теле.

– Хорошо, что они не предприняли что-нибудь еще, – мрачно заметила Юля.

– Нурейтдинов считает, что последнее слово в любом случае было за мной.

Юля вопросительно подняла брови, глядя на Влада, и тот пояснил:

– Ему, видимо, наконец смогли передать, что мы пытались с ним связаться. Он перезвонил мне пару часов назад, ты как раз была у Дианы. Я ему все рассказал, и он именно так резюмировал услышанное. Могу даже процитировать дословно: «Кем бы ни пытались сделать нас другие, как бы ни воздействовали на нас, последнее слово всегда остается за нами. Мы сами решаем, кто мы есть и кем хотим быть». Как-то так…

– Красиво сказано, – оценила Юля.

– Мне тоже понравилось, – хмыкнул Влад. – Подумываю сделать татуировку с этими словами.

В ответ на ее шокированный взгляд он рассмеялся и признался, что шутит. Юля ткнула его кулаком в бок, давая понять, что подобные шутки ей не по нраву.

– Несмотря ни на что, я буду скучать по этому месту и по проведенному здесь времени, – призналась она после недолгого молчания. – Иногда это было по-настоящему здорово.

Особенно ей нравилось то, что последние месяцы они работали вместе, делили между собой задачи, двигаясь в одном направлении к единой цели. И нависшей над ними угрозе противостояли сообща.

Однако этого Юля говорить не стала, понимая, что Влад теперь все равно вернется к управлению «Вектором». Зрение осталось при нем, светобоязнь прошла, ничто не обещало ухудшения, а это значило, что теперь он сможет делать больше.

Ей же оставалось только начать новый проект.

– Но в следующий раз я учту ошибки и буду строить гостиницу с нуля, – добавила она вслух.

Влад улыбнулся.

– Попробуешь снова?

– Если ты не против…

– С чего мне быть против? Мне нравится твой настрой. Первый признак успешного человека.

– Не думаю, что мое фиаско можно считать успехом, – нахмурилась Юля.

– А успешный человек – это не тот, кому всегда сопутствует успех, – возразил Влад. – А тот, кто пробует снова и снова, извлекая уроки из своих неудач, пока у него не получится. У меня только один вопрос.

– Какой?

– На работу меня возьмешь?

Юля снова удивленно посмотрела на него, подозревая, что это еще одна дурацкая шутка. Влад по-прежнему широко улыбался, но выглядел при этом вполне серьезно.

– Могу предоставить рекомендации, – добавил он.

– Я думала, у тебя уже есть работа.

– Как раз планирую уволиться, – признался Влад. – Пусть отец всем рулит. Или возьмет управляющих. Среди наших менеджеров есть достойные ребята. А мне понравилось работать с тобой. Особенно мне нравилось, что мы все время были вместе. Хочу, чтобы и дальше было так… А какой смысл быть богатым, если не делаешь то, что хочешь?

Юля рассмеялась и крепко обняла его. Влад обнял ее в ответ, поцеловал в макушку и безапелляционно добавил:

– Но сначала – свадьба Кристины и небольшое путешествие. Я хочу все-таки увидеть наконец, как цветет этот чертов миндаль!

– Он цветет, кажется, не раньше февраля, – рассмеялась Юля. – А сейчас август. Не думаю, что Кристина и Андрей станут теперь так тянуть со свадьбой.

Влада это ничуть не смутило.

– Значит, это будет долгое путешествие. Я еще много чего давно хотел увидеть, но все откладывал. Больше я этого делать не стану.

24 августа, вторник

г. Шелково

С воскресенья, когда их обоих привезли в больницу, Карпатский Диану не видел. Ее забрали в одну смотровую, его отправили в другую. Ему нужны были обследование и тугая повязка на ребра, ей – донорская кровь, а им обоим – отдых. Утром, когда Карпатский вознамерился покинуть больницу, ему не позволили навестить Диану, сославшись на то, что она еще спит и будить ее не стоит. Но медсестра заверила, что она в порядке и ее жизни ничего не угрожает.

А потом закрутили дела. Требовалось осмотреть подземный «ритуальный зал», собрать все улики, извлечь тела, написать рапорт, объяснить следователю, что и как произошло, не упоминая магию и прочую чертовщину. К тому же Мельник неожиданно решила покаяться в содеянном.

Когда Карпатский наконец добрался до больницы в понедельник, оказалось, что приемные часы закончились и пустить его к Диане опять же никак не могут. Еще одна сердобольная медсестра согласилась только передать ей букет цветов и пакет с фруктами, которые он принес.

Поэтому во вторник посещение Дианы стало главным пунктом его плана на день. На этот раз Карпатского пропустили, подсказав, где найти ее палату. Та была предназначена для двоих, но Диана находилась в ней одна, о чем наверняка похлопотали Федоровы.

Тихонько постучав и приоткрыв дверь, Карпатский сначала немного растерялся, увидев две аккуратно заправленные койки. Однако потом оказалось, что в палате есть еще и кресло у окна, в котором Диана и сидела. В пижаме, состоящей из футболки и шорт, с заплетенными в косу волосами и бледным лицом, она казалась еще тоньше и моложе, чем обычно. Оба ее запястья были забинтованы, но больше о страшной ночи ничто не напоминало.

Заметив его, Диана улыбнулась, и эту улыбку даже можно было назвать приветливой, но все же Карпатский надеялся увидеть немного больше радости на ее лице.

– Прости, меня не пускали к тебе раньше, – сообщил он сходу, полагая, что ее мог обидеть столь запоздавший визит.

Она улыбнулась чуть шире, но все же несколько сдержанно, и посмотрела на букет, стоящий в простенькой вазе на тумбочке рядом с ее кроватью.

– Я знаю. Мне сказали, что ты приходил.

Диана продолжала сидеть в кресле почти неподвижно, подобрав под себя босые ноги, и Карпатскому пришло в голову, что она, возможно, просто все еще слишком слаба, чтобы бурно проявлять эмоции и бежать ему навстречу. Поэтому он сам подошел к ее креслу и присел рядом на корточки. Невольно поморщился, поскольку ребра отозвались на это движение болью, которую лекарства притупляли значительно хуже, чем фонтанировавший во время событий в гостинице адреналин.

– Как твои ребра? – поинтересовалась Диана, заметив его гримасу.

– Все хорошо, – улыбнулся Карпатский. – Они сломаны. Ну как… Трещины. Ничего критичного. Могло быть хуже. Ты-то сама как?

– Уже значительно лучше, – заверила Диана. – На самом деле, сижу и жду лечащего врача. Он обещал выписать меня сегодня, если анализы будут в норме. Юля еще вчера привезла мне вещи… Хорошо, что я не стала перевозить в гостиницу все, когда мы решили вернуться туда из съемного коттеджа. Многое уцелело. Но ноутбук и смартфон, конечно, жаль.

– Дело наживное, – отмахнулся Карпатский. – Тогда я дождусь твоего врача и заберу тебя, если он разрешит.

– Это не обязательно, – все с той же вежливой, но отстраненной улыбкой заявила Диана. – Юля обещала приехать за мной.

Слова неприятно царапнули. По всей видимости, несмотря ни на что, он пока не прощен. Впрочем, было глупо надеяться на это: им ведь так и не удалось спокойно поговорить. И, конечно, Диана не знает, как много он всего передумал и перечувствовал с тех пор, как они о таком разговоре договорились. Найти бы теперь правильные слова, чтобы все это до нее донести.

Карпатский, как водится, начала не с того:

– Собираешься пока пожить у Федоровых?

Диана пожала плечами.

– У меня нет других вариантов.

– Как это нет? Ты всегда можешь поехать ко мне!

Ее губы продолжали улыбаться, но взгляд изменился, стал печальным.

– Слав, мне жаль, но с твоим пониманием территорий у нас ничего не выйдет. Спасибо, что спас меня. Всех нас… Но это ничего не меняет.

– Диана…

Он накрыл ее руки своими, но не успел ничего сказать, поскольку открылась дверь и в палату вошла невысокая полноватая женщина в белом халате с короткими, выкрашенными в ярко-рыжий цвет волосами и не менее яркими губами. Карпатский торопливо выпрямился и повернулся к вошедшей лицом.

– Добрый день, Инна Владимировна, – поздоровалась Диана, тоже поднимаясь из кресла, как прилежная ученица при появлении учительницы.

– Добрый, добрый, – улыбнулась Инна Владимировна, скользнув по Карпатскому быстрым взглядом. – Ну что, деточка, поздравляю и отпускаю вас домой. Дальше только покой, полноценное питание, витамины и хорошее настроение. Но обещайте соблюдать рекомендации и контролировать свое состояние. Пока и вы, и ребенок в порядке, но, сами понимаете, организм пережил серьезный стресс…

– Простите, – перебил Карпатский, растерянно хмурясь, – чей ребенок в порядке?

– Это уж вам виднее, чей он, – усмехнулась Инна Владимировна, теперь рассматривая его чуть более пристально. – Я знаю только то, что он ее. – Она выразительно кивнула на Диану. – А вы ее отец?

Чувствуя себя словно в дурном сне, Карпатский покачал головой.

– Это отец ребенка, – тихо пояснила Диана.

– А, ну ясно, и так бывает, – протянула докторша с едва заметным неодобрением. – А папаша, я так понимаю, до сих пор был не в курсе, да? Сюрприз, стало быть…

– Я еще не успела сказать. Сама недавно узнала.

Инна Владимировна посмотрела на Диану, потом снова на Карпатского и поджала губы.

– Ну да, ну да, понимаю, – пробормотала она. – Плоду так-то всего шесть недель, конечно, еще успеете все обсудить и принять решение…

Карпатский моргнул, чувствуя легкое головокружение и досаду от того, как быстро вдруг ребенок превратился в плод. Докторша еще что-то сказала Диане, но он не вник в ее слова. Очнулся, лишь когда за той закрылась дверь, а Диана направилась к своей кровати.

– И как давно ты об этом знаешь? – Вопрос прозвучал немного хрипло.

– Если быть до конца честной, то почти три недели, потому что задержки у меня случаются крайне редко. Какое-то время, конечно, я пыталась убедить себя, что организм просто испытал стресс в лабиринте, а потом все-таки купила тест… Три теста. Все они оказались положительными. Но официальное подтверждение от врача я получила в тот день, когда якобы была на маникюре.

– Мы же вроде предохранялись…

– Не считая первой ночи, – напомнила Диана, доставая из тумбочки джинсы и лонгслив. – Кажется, что ерунда, но этого хватило.

Карпатский на мгновение задумался, вспоминая, и кивнул.

– А, ну да… Почему ты мне сразу ничего не сказала?

Диана бестолково развернула лонгслив, словно раздумывая, стоит ли его надевать, хотя едва ли у нее была другая одежда. На Карпатского она не смотрела.

– Это же моя территория. Ты сам так сказал. И был прав. Как говорится, мое тело – мое дело. Значит, это решение, которое я буду принимать без тебя. В общем-то, я уже все решила.

Это прозвучало весьма спокойно, даже немного равнодушно, но Карпатский ощутил эти слова как пощечину. С одной стороны, Диана искажала смысл тех его слов, ведь это и его ребенок, то есть территория-то как раз общая. А с другой – все теперь выглядело иначе. Стали понятны ее внезапные признания, желание поскорее внести ясность в их отношения. Она уже подозревала, что беременна, взвешивала «за» и «против». И он сам оттолкнул ее в тот момент, дал понять, что ни в чем не уверен. А потом еще и Ксения возникла, будь она неладна!

Так стоит ли теперь удивляться или возмущаться, что она считает это сугубо своим делом? И как теперь найти слова, чтобы убедить ее в обратном?

– Ди, это, конечно, только твое решение, – медленно произнес Карпатский, делая осторожный шаг в ее сторону. А потом еще один. – И я понимаю, что ты еще слишком молода и, должно быть, не планировала это сейчас, а я вел себя… слишком нерешительно, а то и вовсе мерзко по отношению к тебе… Но я прошу тебя, не руби с плеча. Дай нам всем шанс.

Он уже протянул руку, чтобы коснуться ее, но Диана вдруг повернулась к нему всем корпусом, ее взгляд полыхнул негодованием, и его рука испуганно опустилась.

– Ты решил, что я аборт собралась делать? Серьезно?

Карпатский вновь посмотрел на нее в замешательстве и опасливо заметил:

– Когда ты сказала, что мое мнение в данном случае не имеет значения, признаться, я предположил именно это.

– Я как раз имела в виду другое, – вздохнула Диана, немного успокаиваясь. – Что рожу этого ребенка, как бы сильно ты ни был против его появления на свет.

– Против? То есть ты думала, что я буду настаивать на аборте? – Пришел черед Карпатского негодовать. – Серьезно, Ди? Зная мою историю… Все, что случилось… Ты правда думала, я захочу, чтобы умер еще один мой ребенок?

– А что мне оставалось думать, Слав? – защищаясь, парировала Диана. – Сам вспомни, сколько раз ты говорил прямо или просто давал понять, что не хочешь снова жениться, не хочешь новую семью, детей?

– Я говорил гипотетически! – Он невольно повысил голос. – Речь тогда не шла о ребенке, который уже есть!

– Ладно, – Диана вскинула руки, как будто сдаваясь, и снова отвернулась от него к вещам. – Рада, что мы одинаково смотрим хотя бы на это. Потому что убивать ребенка от любимого мужчины я не стану. Особенно теперь, когда у меня есть финансовая возможность вырастить его самостоятельно. Может быть, хотя бы он будет любить меня, искренне и полностью… Ну, или она.

– Самостоятельно? – переспросил Карпатский. – То есть ты не рассматриваешь вариант вырастить его вместе?

– Если захочешь участвовать, я не буду препятствовать вашему общению…

– Я не об этом!

– А о чем?! – Она снова повернулась к нему, прожигая возмущенным взглядом. – Собираешься снова жениться по залету? Нет, спасибо! Так я не хочу…

На последних словах голос подвел ее, сорвавшись, и Диана попыталась снова отвернуться, чтобы спрятать хлынувшие из глаз слезы, но на этот раз он не позволил: развернул ее к себе и прижал к груди. Она предприняла попытку высвободиться, но слишком вялую, чтобы Карпатский не смог ее удержать. Хотелось верить, что ей на самом деле не слишком-то хочется вырываться, но Диана вполне могла просто бояться сделать ему больно, неудачно надавив на ребра.

– Я никогда не женился по залету, и ты это знаешь, – тихо напомнил он. – Я тогда женился по любви. И в этот раз будет так же. Если, конечно, ты примешь мое предложение.

– Как мне теперь тебе верить? У тебя была масса возможностей сказать, что любишь, но ты так ни разу этого и не сделал…

– Я боялся, – признался Карпатский еще тише. – Я так многого боялся… И сейчас боюсь, если честно. Что опять не справлюсь. Не уберегу. Не смогу дать того, о чем ты мечтаешь. Разочарую. Не удержу… Но я люблю тебя, Ди. Давно об этом знаю и давно этого боюсь. Зачем мне врать?

– Откуда мне знать? Если нет, то с чего вдруг такая смелость?

– Да ни с чего… Просто сейчас я гораздо больше боюсь тебя потерять.

После этих слов Диана заметно расслабилась, перестала сжиматься в комок. Руки, которыми она до того момента упиралась ему в грудь, скользнули вокруг его талии. Диана прижалась к нему, по-прежнему очень осторожно, и вдруг спросила:

– А ты кого больше хотел бы? Мальчика или девочку?

– Неважно. Ребенок есть ребенок…

– А все-таки?

– Ну, если все-таки… Наверное, девочку. Сначала. А потом мальчика.

Она чуть отпрянула и удивленно заглянула в его лицо. Карпатский улыбнулся и добавил:

– Но можно и наоборот. Просто мне всегда казалось, что в идеале детей должно быть двое. Хотя бы.

Удивление в ее глазах переросло в возмущение, но возмущение это было явно нарочитым, несерьезным.

– Хотя бы? – переспросила Диана. – Майор Карпатский, а вы не слишком ли разогнались?

– Да сколько мне осталось тем майором быть-то? – усмехнулся он. – Мне тут награду за поимку особо опасного преступника посулили, какую-то очень большую. Говорят, на начало новой жизни хватит.

Диана расплылась в широкой улыбке. Это уже была ее настоящая улыбка, которой Карпатскому так не хватало с того момента, как он вошел в палату.

– Уже знаешь, чем в этой новой жизни займешься?

Он покачал головой.

– Понятия пока не имею. Я знаю одно. Я очень хотел бы прожить ее с тобой.

– И больше никаких отдельных территорий? – осторожно уточнила она.

– Никаких отдельных территорий, – заверил Карпатский.

И наклонился к ней, чтобы скрепить это обещание неторопливым поцелуем, о котором мечтал уже несколько дней.

– Убедил, – выдохнула Диана, когда он слегка отстранился. – Я согласна.

– Прекрасно. Тогда поехали уже домой?

– К тебе?

– К нам.

24 августа, вторник

г. Шелково

– Уверен, что не хочешь поговорить с ней напоследок? – поинтересовался Велесов, кивая на монитор, на котором шла трансляция из допросной. – Я могу договориться.

Савин отрицательно покачал головой и посмотрел на экран смартфона.

– Такси почти подъехало, мне пора. Я и так задержался тут. Просто хотел убедиться, что она действительно во всем созналась и уже не выйдет отсюда.

– Тут никогда нельзя быть уверенным до конца, – заметил Велесов. – Она в любой момент может отказаться от своих показаний, и тогда уже суд будет решать, насколько доказана ее вина.

– Я не думаю, что она откажется от своих слов.

Савин не без труда оторвал взгляд от экрана и неторопливо поковылял к двери, опираясь на трость. Велесов пошел следом, очевидно, решив проводить его до выхода из отделения.

– Тебе ее как будто совсем не жаль. А ты ведь так долго ее искал, так самоотверженно участвовал во всех расследованиях, хотя это с самого начала было опасно.

Савин пожал плечами.

– Я чувствовал себя виноватым, вот и все. А теперь выяснилось, что моей вины в произошедшем не было. София манипулировала мной, ее двойник чуть не убил меня, подозреваю, по ее же указке. Так что все чувства, что у меня к ней были, уже растаяли. Думаю, теперь я наконец буду спать спокойно.

Велесов покосился на него, и в его взгляде Савину почудилось недоверие, хотя после событий в подвале гостиницы даже Соболев признал, что был неправ. Однако этот молодой следователь не так прост.

– И тебе неинтересно узнать, за что она так с тобой? Зачем втянула тебя во всю эту историю? Почему хотела убить? В конце концов, ты ведь ничего плохого ей не сделал. Ну, не поверил в ее способности и не поехал с ней на озеро… Но какое это могло иметь для нее значение, если в тот же вечер она бросила все, чтобы помочь мужчине, которого действительно любила?

– Нет, мне все это не интересно, – максимально нейтральным тоном отозвался Савин, торопясь дойти до турникета.

– А в тот вечер, когда она призналась тебе, что говорит с мертвыми, что ты делал? – продолжил допрос Велесов, шагая нарочито медленно. – Я хочу сказать… Ты правда просто остался дома? Тебе даже в голову не пришло хотя бы поехать за ней следом? Ну, любимая девушка говорит тебе, что должна остановить маньяка, потому что ее об этом просят его жертвы… Я бы не смог просто повернуться и уйти. Мало ли, во что она верит, но эта вера ведь могла ее угробить.

– Значит, ты лучше меня. И тебя три года не мучила бы совесть, не давая спать по ночам.

Они уже дошли до турникета, но тот не повернулся, когда Савин попытался его толкнуть. Красный крестик давал понять, что проход закрыт, хотя обычно возможность выхода никто не ограничивал.

– А еще не очень понятно, когда, как и почему она загипнотизировала тебя, чтобы создать в твоей голове переключатель, благодаря которому так легко внушала тебе сны, – продолжил рассуждать Велесов, словно не замечая его затруднения. – Ты ведь сам сказал ребятам, что это самый простой способ погружать человека в транс по телефону: если заранее внушить ему кодовое слово или звук. Но она ведь еще не знала, что ты будешь ей для чего-то такого нужен, когда уезжала на озеро, а после вы уже не виделись. Так?

Савин оставил турникет в покое и повернулся к следователю.

– К чему ты клонишь?

– Я просто подумал… Может, в тот вечер ты все-таки поехал за ней? И был на озере как раз тогда, когда она получила сообщение от Артема? Возможно, вы даже разговаривали. И разговор этот оказался достаточно неприятным, чтобы она затаила на тебя обиду и решила на всякий случай загипнотизировать, чтобы иметь возможность манипулировать тобой. А потом заставила все это забыть. Как думаешь? Могло такое быть?

– Откуда мне знать, если она заставила меня забыть? – парировал Савин.

– Может, ты заметил тогда какие-то странности? Израсходованный бензин в машине? Грязь на колесах, характерную для бездорожья и не встречающуюся в Москве?

Савин пожал плечами.

– Не припомню такого. Возможно, я не обратил внимания.

– Что ты ей сказал?

– Тогда, на озере?

– Нет, в допросной. Карпатский дал мне посмотреть запись. Мельник была абсолютно спокойна и уверена в себе, пока ты что-то не прошептал ей на ухо. После этого она с лица спала, а наутро начала во всем признаваться. Что ты ей сказал?

– Не все ли равно? – Савин выдержал его пытливый взгляд. – Сработало же. Я могу идти? Такси ждет.

– Да, конечно, – кивнул Велесов и дал знак дежурному, чтобы тот открыл турникет. – Всего доброго.

– И тебе не хворать, – проворчал Савин, торопливо покидая отделение.

Но лишь когда такси тронулось и выехало на проспект, он облегченно выдохнул. Напряжение отпустило, Савин откинулся на спинку заднего сиденья, прикрыв глаза, и на мгновение мысленно вернулся в ту допросную комнату.

– Ты меня запугать, что ли, пытаешься? – снова усмехнулась София и подалась вперед. – Денис… да кто ты такой, чтобы мне угрожать?

Он встал, опираясь на трость, и неторопливо обошел стол. Оказавшись у Софии за спиной, наклонился к ее уху и прошептал:

– Один из тех, кто веками охотится за такими, как ты. В прежние времена мы повесили бы твой труп на дереве в назидание остальным. Но теперь мы не действуем так демонстративно, даже когда вина ведьмы доказана.