Последняя осень. Буря

Глава 2. Убийственная вечеринка

Стояла такая тишина, что было слышно, как в левом крыле бродит Марк. Новость назойливой мухой кружила над ребятами, но в отличие от насекомого справиться с ней не было возможности.

— Что дальше? — тихо спросила Ангелина.

— Вскроем запасы, — повеселел Михаил. — Не зря же тащили. Знал бы — затарился бы основательно.

— Это по-нашему, — хлопнул его по плечу Глеб. — Девчонки, организуйте закуску.

— Вы шутите? — нахмурилась Вика. — Захар вернется, заставит писать объяснительную, потом на дисциплинарке отчитают. Общажных выселят. И все из-за вашей тяги к спиртному.

— Нестрашно. Комендант сговорчивый, — с намеком сказал Кирилл.

— Он понимает свинячий язык? — недовольно скривился Леонид. — Я надеялся, что хотя бы здесь не увижу ваших пьяных рож.

— Опять ноешь. Не хочешь пить — иди снежки лепи, не знаю только, где ты найдешь ясельную группу детского сада, — с презрением ответил Михаил. — А мы просто расслабляемся.

— Захар Владимирович не одобрит, — строго сказала Динара. — Если ты не забыл, то на нас висит куча заданий, которые рано или поздно придется сделать.

— Все великие писатели творили свои шедевры не на трезвую голову. А, бывало, сидели на чем-то покрепче советских болгарских стульев, — проговорил Михаил, но его аргументы не были восприняты всерьез.

— Остается компромисс. Подготовимся к его приезду, — предложил Кирилл. — Снимем ролик, потом уже как следует отметим.

Ребята приободрились. Новоиспеченные операторы, актеры и сценаристы устроили мозговой штурм. Был какой-то особый шарм в том, чтобы придумывать что-то необычное, хотя этого и не требовалось. Маша показала сырой плакат девушкам, назначенным в дизайнеры. Похвалив, две ушли колдовать над вожатской, третья взяла ватман.

— Почему лагерь называется «Буря»? — неожиданно спросила незнакомка.

— Не знаю, — пожала плечами Маша. — Наверное, хотели выделиться на фоне «Ястребенка», «Росинки» и «Моря».

— Скажи спасибо, что не «Подснежник», — раздался позади уверенный голос Кирилла. — Как у вас продвигается?

Маша почувствовала запах мужского дезодоранта, повернула голову, едва не уперевшись в его щеку, смутилась: «Слишком близко». Он стоял, положив руки на спинку стула, заглядывал ей через плечо. Еще немного, и она бы коснулась его кожи. Стало неловко. Она сдвинулась на край, выпрямила спину, чтобы увеличить расстояние. Кирилл будто не испытывал неудобства.

— Скоро закончим, — ответил Леонид, макнув кисть в синюю гуашь.

— Чем плох «Подснежник»? — растерянно пробормотала Маша, пытаясь отвлечься.

— Так называют трупы, — сказал Кирилл.

— Почему? — удивилась та.

— Как цветы, по весне пробиваются из-под снега.

— Фу, какая чернуха! — выпалила подоспевшая Яна. — Пойдем, мы придумали концовку.

Они удалились. Маша выдохнула, поразившись: «Что это было?» До отчисления они с Кириллом пересекались только на лекциях. Он был скорее добрым знакомым, чем другом, пару раз выручал, несмотря на то, какое большое приключение связывало их ранее. Ситуация, произошедшая пару минут назад, сбила с толку. Истории о френдзоне всегда вызывали у нее недоумение. Казалось несложным определить грань, когда приятельские чувства перерастали во влюбленность и отношение менялось. «Сначала глазею на Леонида, потом краснею из-за Кирилла, — недоумевала Маша. — Неужели это побочный эффект расставания?» В статьях, которые она читала, говорилось, что после разрыва происходил всплеск эмоций: обида вызывала гнев, появлялось желание отомстить бывшему, наказать или убедить его начать все заново. Она считала глупым использовать парней, чтобы заставить Марка ревновать, поэтому списала все на стресс.

Время шло, наброски обретали цвета. Девушка с филологического и Леонид, пообсуждав творчество Принцева, переключились на «Кентервильское привидение».

— В образе призрака Уайльд изображает философа, независимого и неподвластного чарам женщин, — сказала та, словно процитировала учебник.

— Он какой-то неудачник, — потер подбородок Леонид. — Не может справиться с близнецами.

— Смотри глубже. Это проблема двух цивилизаций, рационального и потустороннего. Финал — символ примирения американцев с англичанами.

— Зачем нужен призрак, если он не пугает? — упрямился Леонид. — Сделали бы человеком. Бомж и то страшнее.

— Ты не осознаешь посыла! — раздраженно воскликнула студентка.

Она ушла, продемонстрировав настолько оскорбленный вид, будто Леонид плюнул ей в душу.

— Какая ранимая, — фыркнул он. — Я же не обижаюсь, когда путают Австрию и Австралию.

— Или презумпцию и преюдицию, — кивнула Маша, скрыв замешательство.

— Ага, — неуверенно отозвался тот.

Подождав, пока творения высохнут, они переместились в вожатскую. Студентки филологического одарили их недобрыми взглядами и, невпопад хмыкнув, продолжили орудовать тряпками. Широкие шкафы, две идеально заправленные кровати, чистая люстра и настенные светильники резко контрастировали с интерьером обычных спален. Отглаженные шторы почти доставали до блестящего линолеума. Маша и Леонид, как могли, повесили плакаты поверх голубых обоев.

Вскоре подтянулась съемочная группа. Динара, расправив складки на платье, протянула кулон.

— Как я выгляжу? — спросила она, когда Маша застегнула украшение.

— Отлично, — искренне похвалила та.

— Не забыть бы текст.

— Работаем с одного дубля, — грозно скомандовала Вика. — Посторонние, покиньте площадку.

— Она вжилась в роль, — удивилась Маша.

— Даже чересчур, — хмыкнула Динара. — Возмущается из-за каждой реплики, твердит что-то про диалоги. Ощущение, будто они «Титаник» повторяют.

— Поможете с галстуком? — сказал Кирилл, пригладив воротник белой рубашки.

К ним подскочила Вика, скороговоркой выпалила:

— Убери, будешь ближе к зрителю. Где девчонка с хлопушкой?

Маша пожелала Динаре удачи и ретировалась в комнату, отметив: «Кто-то воспринял проект слишком серьезно». Наедине с собой было некомфортно. Мысли, как ненужные вещи, спрятанные в дальнем углу кладовки, выбирались из глубин. Если бы кто-то озвучил тягостные думы, стало бы вполовину легче. Лишь пара человек из ее окружения могла безошибочно определить самые больные места. За размышлениями она не заметила, как пролетело время.

— Чего грустишь? — скороговоркой спросила вбежавшая Динара, на ходу раздеваясь. — Из-за Бортникова?

Она смешно запрыгала, натягивая штаны.

— Ага.

— Забей на этого торчка. Он загубит свою жизнь и умрет где-нибудь в канаве.

— Марк давно завязал, — по привычке возразила Маша, заступившись за бывшего парня.

— Так и поверила, — хмыкнула Динара. — У него зависимостей больше, чем извилин.

В горле запершило от запахов лака для волос и цветочных духов.

— Наверное, — сказала Маша с плохо скрываемой грустью.

— Ты его любишь? — охнула приятельница, присев рядом.

К ним заглянула Яна, позвала Динару. Та гневно махнула, повернулась к подруге:

— Не расстраивайся, ты достойна лучшего.

Через некоторое время Маша выползла из укрытия заметила Леонида, стоящего на лестничном пролете, и спросила:

— Ты куда?

— Хочу осмотреться. Пойдешь со мной?

Маша кивнула. Они поднялись на третий этаж.

Скудный свет едва проникал из немытых окон, ложился полосами поверх пожухлых книг, строительного и всевозможного другого мусора. Посреди хлама возвышались сломанное кресло и, по-видимому, укрытая белыми чехлами мебель. Со стен сыпалась краска. Маша поежилась то ли от холода, то ли от запустения. Облезлое помещение могло понравиться только любителям заброшенных построек и блогерам, снимавшим про паранормальные явления. Четвертый этаж был забаррикадирован, поэтому Леонид предложил спуститься. Внизу было сыро и темно. Обсудив увиденное, они сходили за верхней одеждой, аккуратно обогнули завалы и покинули здание.

Впереди расстилался лес, справа из-под снега продирались высокие заросли борщевика. Белые шапки, как перевернутые зонты, угрожающе качались. Там, где раньше резвились дети, суетились вожатые и случались первая любовь и верная дружба, теперь властвовала разруха. Клятвы, линейки, горн и знамя остались лишь в воспоминаниях. Жена ректора или он сам планировали подарить руинам вторую жизнь. Маша не оценила затею, ведь нынешние школьники скорее предпочли бы окончить курс по программированию или дизайну, создать инфопродукт и начать курировать учеников в соцсетях, чем месяц тухнуть в какой-то дыре. «Лучше бы сделали коттеджный поселок или базу отдыха, — размышляла она. — Рядом с городом мало подобного, пользовалось бы спросом».

Леонид, будто опытный охотник, склонился над сугробом.

— Что-то со следами? — озадаченно спросила Маша.

— Как строители добрались до четвертого корпуса? — поразмыслил вслух Леонид. — Дорожка ведет к выезду, других нет.

— Наверное, тропинка где-то подальше. За ночь присыпало.

Парень попытался обойти строение, но уже через несколько метров увяз по колено. Выбравшись из морозного плена, он принес швабру, найденную в хламе прихожей, отошел влево, затем вправо от крыльца. Деревянная рукоять щетки почти полностью погрузилась в снег.

— Кроме нас, тут никто не ходил, — подытожил Леонид.

— Вдруг они ушли вчера или позавчера? — возразила Маша.

— Вряд ли.

— По-твоему, Марк соврал? — ахнула она. — Зачем?

— Чтобы халявить, пока нет препода.

— Марк не такой.

— Уверена?

Маша поняла, что спорить бесполезно. Леонид точно не изменил бы своего мнения, а она была не настолько уверена в собственной правоте, чтобы пытаться переубедить упрямого парня. Оставалось лишь глупо перевести тему:

— Ты любишь зиму?

— Да, — приободрился Леонид. — На самом деле нет сезона, который бы мне не нравился. А тебе?

— Не особо, — призналась Маша. — Я обожаю раннюю осень, когда не жарко, мало дождей, красивые листопады.

— Природа хороша, пока люди не испортят.

— Поэтому ты поступил на географа? — предположила она. — Хочешь быть экоактивистом?

— Нет, я просто подал заявление на единственный факультет, на который физически смог попасть, — ответил он, сунув ладони в пуховик.

— Помню, ты говорил, — кивнула Маша. — Имела в виду, почему выбрал эту специальность?

— Нигде дальше нашего края не был, — с тоской произнес Леонид. — Хоть на картах и лекциях посмотрю мир.

— Подай заявку на обучение по обмену, — поделилась идеей она.

— Вряд ли универ расщедрится, — отмахнулся он. — Где взять лишние деньги? Можно продать машину, но она старая.

Леонид задумался. Маша зачерпнула горсть из сугроба.

— Липкий, идеальный для снеговиков.

Леонид вынул шерстяные варежки, которые будто связали из десятка самых разных заплаток, но каким-то чудом умудрились сделать все гармоничным узором, затем он принялся катать шар.

— Сделаешь голову? — спросил он.

— Я же не всерьез, — удивилась Маша.

— Поздно. Раз начали, зачем бросать на половине?

Маша усмехнулась, соорудила ком и поставила кривоватое нечто на туловище. Само тело снеговика было ровным, будто его проектировал самый известный в мире архитектор. Леонид достал из карманов кожурки от семечек, воткнул вместо пуговиц и редкой шевелюры. Шарфом послужил обрывок золотистой мишуры, нос заменил колпачок от ручки.

— Будем уезжать — заберу, — по-деловому произнес он. — Нечего пропадать канцелярии.

Маша начертила дугу-рот и точки-глазки.

— Здорово получилось.

— Потом вылепим ему подружку, — улыбнулся Леонид.

— Ого, ты уже ему и невесту решил соорудить? Не хочешь уточнить мнение у самого снеговика?

— У него нет ног. Не убежит.

Они смотрели на их общего снежного, если так можно было выразиться, ребенка, который напоминал безумного гения, чья голова стала кривой от переизбытка знаний, с трудом вмещавшихся в ней. Часть, сделанная Машей, получилась откровенно плохой, но Леонид не сказал ни слова. Отряхнувшись, они поспешили наверх.

Стоило Маше переступить порог спальни, Динара отложила телефон и, как обычно, завела разговор о Марке. Иногда казалось, что если бы подруге отрезали голову, то она бы еще пятнадцать секунд хаяла Бортникова и называла его никчемным альфонсом. Однако в этот раз она решила перейти к жалобам на «великих режиссеров». За неимением каких-либо интересных занятий приходилось мусолить не самые одухотворенные сплетни. Бывшая парочка третировала студентов, не щадила даже однокурсников, ругалась из-за пустяков и громко спорила между собой.

— Когда Глеб задел лампу, Вика даже заорала, что убьет его, — с любопытством проговорила Динара. — Вот шизики.

— Обычно такие угрозы в адрес друг друга исходят от людей, которые уже женаты, — хмыкнула Маша.

— Да я уверена, что они опять сойдутся, — отмахнулась та. — Это же классическая история.

— Думаешь? Вика же его бросила.

— Короли драмы. У них отношения, как в сериале, — фыркнула Динара. — Кстати, я недавно такой классный посмотрела, называется «Обручальная цепь». Там столько эмоций. Вроде тупо, но почему-то хочется, чтобы это не заканчивалось.

Она пересказала запутанный сюжет, повествующий о любви непримечательной доярки из маленького села и богатого, красивого бизнесмена, случайно заехавшего в провинцию.

— В конце злая невеста травит главную героиню, но ее спасает друг детства, и выясняется, что все это время их сын жил под другим именем, — протараторила Динара. — Правда закручено?

— Эм… Ну да, — протянула Маша.

За разговорами они не заметили, как небо приобрело лиловый оттенок, потемнело и покрылось звездами. Подобное удовольствие можно было редко увидеть, живя в городе, а потому оно по-особенному завораживало. Из коридора полилась музыка, подруги поспешили на вечеринку. Стол ломился от бутылок и банок со всевозможной выпивкой. Яна всучила Динаре и Маше бумагу, показала, как сложить, чтобы получилось подобие тарелок. Вспомнились мемы про русскую смекалку, однако таких познаний все равно бы не хватило для того, чтобы из подручных средств собрать автобус и уехать отсюда.

Ребята поужинали орехами, бутербродами, снеками. Остатки сохранили для банкета, нарезанные овощи запихнули в пластиковую тару из-под печенья. Неприхотливые довольствовались запасами Михаила и Жени, гурманы просили что-нибудь поизысканнее типа сухой лапши, от души посыпанной острыми специями.

— Могу смешать коктейли, — бодро предложила Эмилия.

Ее слова встретили со скепсисом. «Никто не торопится пробовать», — угадала Маша и согласилась, чтобы поддержать соседку. Эмилия резво приготовила напиток, протянула девушке. Та отпила немного и изумилась:

— Вкусно.

— Не зря проработала в баре, — обрадовалась Эмилия.

— Я тоже хочу, — сказала Динара.

— И мне налейте, — скомандовала Вика.

Вскоре выстроилась небольшая очередь. Парни посопротивлялись для вида, но тоже втянулись. Эмилия поведала, как трудилась официанткой и подружилась с эксцентричным барменом, который объяснил основы алкогольного искусства. Михаил одаривал ее сомнительными комплиментами.

На огонек пожаловал Марк. Рубашка с закатанными рукавами позволяла рассмотреть вены на предплечьях, черные джинсы обтягивали крепкие ноги. Маша отпила побольше, стараясь не вспоминать, как спешно расстегивала пуговицы, отвлекаясь на горячие поцелуи. В прошлом году Марк смотрел на нее как на богиню. Он был неопытен, слегка смущался, но проявлял заботу и чуткость. Она обожала прикасаться к нему, ловить восхищенные взгляды и тихие стоны. Часто, засыпая в обнимку, она чувствовала единение, будто они были родными душами.

— Захар одобрил? — усмехнулся Марк, окинув взглядом фуршет.

— Не боись, — хмыкнул Михаил. — Владимирович отчалил. Будешь с нами?

Марка не требовалось долго уговаривать. Немного погодя он принес кружку, три банки пива, фисташки и сыр-косичку.

— Зови строителей. Мы добрые, — заверил Михаил, подмигнув Эмилии. — Если к девчонкам не полезут.

— Их нет, — огорошил студентов Марк.

— В смысле? — качнула чашкой Динара.

— В прямом. У бригадира вчера сын родился, поехали на застолье. Будут к пятнице.

Динара забавно похлопала ресницами. Она редко пребывала в замешательстве, умудрялась выходить из неприятностей победительницей или по меньшей мере без серьезных потерь. Слова Бортникова словно оглушили ее. Маша пожалела подругу, привыкшую все контролировать.

— Зачем ты обманул Захара? — сердито процедила Динара.

— Мне платят за молчание, — беззаботно произнес Марк. — В день капает по пятихатке.

Ангелина встрепенулась:

— Можешь им позвонить?

— У меня не ловит, — ответил он и принялся объяснять: — Мужики, когда только приехали, все симки скупили, ничего не работало. Потом начальство прислало гастарбайтера, у того был «Мобифокет». Все удивились, когда у него даже видеозвонки проходили.

— «Мобифокет»? Они же десять лет назад закрылись, — опешила Яна. — На лекции разбирали их кейс.

— На улицах остались точки, потихоньку продают, — сказал Марк. — Бригадир обещал, что привезет мне, а то сижу без связи.

— Значит, мы совсем одни? — осторожно протянула Ангелина.

— Не бойтесь, я закрыл ворота и дверь. Места здесь тихие.

Алкоголь прогнал зародившуюся тревогу. Девушки танцевали, парни беседовали о подвигах прошлого, Глеб и Настя обжимались, непривычно радостный Игорь о чем-то болтал с Ангелиной, Леонид вяло спорил с фанаткой Уайльда. Динара пожаловалась, что у нее слетит ежедневная награда в какой-то игре, придется заново копить, а цены выросли.

— Поцелуй стоит, как секс. Обдираловка! — воскликнула она.

— Кто-то правда в это играет? — хмыкнул Кирилл.

— Ой, не притворяйся. Знаешь, сколько парни спускают на бессюжетные потрахушки, кошкодевочек и другой «контент»?

— Отвратительно, — поддержала Вика. — В этих играх объективизируют женщин.

— А в ваших — мужчин, — заявил Кирилл. — Я предпочитаю реальность.

— Точно? И на канал со слитыми фото не подписан? — упрямилась Динара.

Маша слушала вполуха, стараясь не наблюдать за Марком. Вика приблизилась к Эмилии, немного погодя протянула Глебу приготовленный коктейль и спросила:

— Выпьешь?

В ее голосе звучал вызов.

— Без отравы? — с хитринкой в голосе уточнил Глеб.

— Между ними точно что-то есть, — увлеченно прошептала Динара, будто смотрела очередной сериал.

— Раньше ты не был трусом, — сказала Вика, сократив расстояние между ней и парнем.

Михаил с Женей бодро подначивали: «Пей! Пей! Пей!» Глеб, хмыкнув, взял и осушил чашку, глядя прямо на бывшую. Настя покраснела, пихнула его и убежала.

— Твоя первокурсница — истеричка, — фыркнула Вика, коснувшись его подбородка.

— Прямо как ты, — криво усмехнулся Глеб.

Маша приложила ладонь к горячему лбу. От духоты кружилась голова. «Нужно охладиться», — подумала она и встала, покачнувшись. Оказалось, что легкий сладковатый напиток разил наповал. Ей повезло добраться до коридора и ничего не уронить. В помещении с умывальниками было прохладно. Она уже повернула ржавый кран, как вдруг услышала крики и выглянула, увидев возле вожатской Настю с Яной.

— Проваливай, — взвизгнула первокурсница. — Он мой, понятно?

— Успокойся.

— Хочешь увести Глебушку? Не выйдет, сучка!

— Бешеная, я просто заблудилась, — пролепетала Яна, отступив. — Ты тиктоков насмотрелась?

— Иди отсюда, дрянь! — вскричала Настя и, плюнув, хлопнула дверью прямо перед носом Яны.

Маша мотнула головой, подошла к раковине, смочила лицо и вернулась к остальным. Воздух будто пропитался весельем. Женя и Михаил соревновались, кто кого перепьет, в противоположном углу Кирилл бренчал на гитаре для немногочисленных слушателей, Яна, активно жестикулируя, щебетала с Ангелиной и Динарой, а Глеб и Марк увлеченно переговаривались с Викой и Эмилией. Возле окна, спиной к остальным, сидел Леонид.

— Скучаешь на празднике жизни? — спросила Маша, поставив возле него стул.

— Не люблю посиделки, — равнодушно ответил тот, заложив пальцем страницу.

— Почему не уйдешь?

— В комнате дубак. Здесь хотя бы руки не мерзнут.

Марк засмеялся. Маша ссутулилась, обхватила кружку двумя ладонями, всмотрелась в оранжевую жидкость. По поверхности плыли круги.

— Молодость — странная штука, — отстраненно произнесла она. — Вроде все двери открыты, но почему-то кажется, что лучше уже не будет. Закончится универ, начнется рутина: дом — работа, семья, дети, заботы. Не жизнь, а чертово колесо. И так до старости.

— Тебя от алкоголя на разговоры тянет? — резко спросил Леонид.

По его тону нельзя было понять, недоволен он или рад поддержать беседу.

— Тебя не пугает будущее? — осведомилась Маша.

— А смысл бояться? — проговорил Леонид, откинув челку со лба. — Страх все портит, сбивает с толку. Надо брать и делать.

— Только не начинай про «живи на полную», забудь про комплексы. Все эти книжки с «секретами успеха» — бред.

— Речь о другом, — возразил тот с серьезным видом. — Поменяй точку зрения.

— Как, если нет уверенности, что все хорошо сложится?

— Спокойно. Зачем паниковать без повода? Не получится — попробуешь заново. Если бы мир рушился от каждой ошибки, Земля бы давно развалилась. Если бы я просто плыл по течению, то, скорее всего, был бы уже женат, а может, даже воспитывал ребенка от женщины, с которой меня пытались сосватать родители.

— Ты настоящий мыслитель, — пьяно хихикнула Маша, сделав глоток.

— От вас спиртом надышался, — улыбнулся Леонид.

Наверху что-то прогремело. Музыка и разговоры смолкли. Присутствующие, как по команде, уставились в потолок.

— На четвертом этаже плитка отваливается, — спокойно сказал Марк, цедя пиво. — Клали как попало, чтобы успеть к сроку. Тут постоянно что-то гремит.

— Я не удивлен, — презрительно проворчал Леонид.

— Неупокоенный дух злится, — зловеще протянул Игорь.

— Д-дух? — боязливо пискнула Ангелина.

В тишине зацокали каблуки, а вскоре появилась Настя с потекшей подводкой на лице. Сев к Глебу на колени, она объявила:

— Сыграем в «Правду или действие»?

Некоторые ребята согласились. Маша колебалась: «Вдруг спросят про Марка или загадают что-нибудь мерзкое? Не стоит рисковать».

— Только без пошлостей и приставаний, — твердо заявила Яна.

— Скучно, — произнес Михаил. — Давайте по-взрослому.

— Успокойся, нам не тринадцать, — осадила его Динара. — Кто не может придумать адекватные вопросы и задания, не участвует. Нарушителей выгоним с позором.

— Поддерживаю, — сказал Игорь.

— К девчонкам подмазываешься? — гадко усмехнулся Глеб. — Надеешься, хоть так перепадет?

— Думаю головой, — ощетинился тот.

— Только не расплачься, — ухмыльнулся Глеб.

— Завали, — начал Игорь, но вмешалась Вика:

— Умолкните. Оба.

Спорщики затихли. Те, кто вызвался участвовать, сдвинули стулья в полукруг. Леонид встал.

— Ты куда? — удивилась Маша.

— Хоть посмеюсь.

Маша постучала по чашке. Раньше вечеринки дарили веселье, позволяли забыть о проблемах, ощутить приятное тепло в животе, беззаботно улыбнуться, испытав безграничную любовь к себе и вселенной. Сейчас же на нее громадными волнами накатывала грусть. Она уставилась в окно. Снаружи как из мешка валил снег. В мыслях и чувствах творилась похожая неразбериха. Любопытство толкало на глупости, и она сдалась.

Настя, озвучив правила, крутанула бутылку. Горлышко указало на Леонида.

— Правда.

— Ты когда-нибудь платил за оценку? — спросила та.

— Нет. Сам сдаю.

Маша не сомневалась в честности парня, к тому же знала, что у него не было лишних денег, чтобы покупать экзамены или зачеты.

Леонид со звоном повернул литровку.

— Действие, — отважно произнесла Вика.

«Смело», — удивилась Маша. Народ оживился, предвкушая зрелище. Со всех сторон доносились разные варианты: Миша предлагал что-нибудь пошлое, Глеб безрассудное, а Настя — позорное. Леонид медлил, будто специально подогревал интерес. Наконец, он сказал:

— Прокукарекай.

— Фу, пресняк, — скривился Михаил. — Пусть разденется.

«Иногда он очень мерзкий», — скривилась Маша.

— Полегче, я встречался с Викой, — вмешался Женя.

— Год назад. Уже не считается, — возразил тот.

— Отстань, животное, — прошипела Динара.

Вика встала, согнула правую ногу в колене, взмахнула руками, задорно крикнула: «Ку-ка-ре-ку!» Вышло очень правдоподобно. Поклонившись смеющимся зрителям, она передала ход. Настал черед Глеба. Между ними повисло напряжение.

Вика постучала пальцами по бутылочному стеклу и лукаво произнесла:

— Что бы тебе загадать?

— Прояви оригинальность, — ухмыльнулся Глеб. — Удиви меня.

— Вдруг откажешься? — склонив голову набок, вкрадчиво произнесла Вика.

— Я всегда иду до конца, — проговорил он и затянулся вейпом.

— Тогда, — ухмыльнулась девушка, подавшись вперед, — поцелуй меня.

Михаил присвистнул. Настя разозлилась. Маша подумала: «Что у них творится?»

— Мы же договаривались без всякого, — обиженно надулась Яна.

— Слабо, Глебчик? — стрельнув глазками, подмигнула Вика с видом хитрой лисы.

Глеб принял вызов. Маша ощутила неловкость, словно тайком пробралась в чужую спальню. Парни улюлюкали, Настя бесилась, а бывшие влюбленные едва не перешли за рамки дозволенного.

— Мы вам не мешаем? — раздраженно проговорила Динара, когда шоу затянулось.

Глеб оторвался от Вики, громко произнес:

— Не подумай лишнего. Ты для меня ничего не значишь.

— Ты тоже, — отмахнулась та.

Маша не поверила, отметив: «Вика весь вечер крутится возле Глеба, флиртует. Равнодушные ведут себя иначе. Или надумываю?» Она украдкой посмотрела на девушку. Та выглядела довольной, беспечно шутила, но теперь избегала смотреть на парня. Ее поведение было слишком знакомым.

— А мне достанется? — усмехнулся Женя, забавно вытянув губы.

— Не мечтай, — отрезала Вика и пихнула рыжего шутника.

— В память о прошлом, — пропел тот.

— Нечего вспоминать.

— Девчонка — огонь, — хмыкнул Михаил и умолк под гневным взглядом.

Бутылка замерла перед Игорем, который, засомневавшись, выбрал правду. Глеб хмыкнул, приложился к вейпу и с наглым видом спросил:

— Ты девственник?

— Нет, — уверенно заявил тот.

— Нельзя обманывать, Игореша. Докажи.

Игорь подскочил к нахалу, зашипел:

— Нарываешься?

Глеб выдохнул струю пара ему в лицо. Маша никогда не видела старосту настолько злым. Он кашлял, сжимал и разжимал кулаки, будто едва сдерживался, чтобы не начать драку.

— Глеб, не перебарщивай, — вмешался Кирилл.

— Все ок, я хочу убедиться, — наседал тот.

— Пожалеешь, придурок, — буркнул Игорь и выхватил бутылку.

— Ударь, — ухмыльнулся Глеб. — Я со связями. Папаша тебя не отмажет, на зоне любят сопляков.

Игорь побагровел от гнева, выпалил:

— Ублюдок! Паскуда! Да я тебе…

Леонид, сидевший неподалеку, мигом сориентировался и забрал орудие несостоявшейся мести.

— Полегче, — сердито сказал он. — Без мордобоя.

Игорь сел, Маша перевела дух. Эмилия ахнула, поняв, что пришла ее очередь.

— Правда, — робко произнесла она.

— Скажи, у тебя есть парень?

«Игорь смутился?» — изумилась Маша.

— Клеишься к ней? — гадко хмыкнул Глеб. — Не пытайся, тебе не светит.

— Что вы двое не поделили? — строго спросила Динара.

Те раздраженно переглянулись.

— Нет, я свободна, — ответила Эмилия.

Горлышко указало на Марка. Маша еле слышно ругнулась. «Будь я на ее месте, такое бы загадала, — мелькнуло в мыслях. — Заставила бы просить прощения, выслушивать мои упреки или говорить без посторонних. Он бы выполнил». В голове множились гениальные идеи, которые, она не сомневалась, показали бы Бортникову, какую умницу, красавицу, богиню он потерял.

— Правда, — определился Марк.

— Сложно придумать, — посетовала Эмилия, накрутив на палец локон. — О, знаю. У тебя есть девушка?

— Очень оригинально, — фыркнула Настя.

Сердце будто затихло. Маша сжалась, посмотрела на Бортникова. «Что он скажет? — ее бросило в жар. — Сменит тему? Заупрямится? Признается, что был неправ?» Время замедлилось, кровь застучала в ушах. Она поерзала. Марк взглянул в ответ, скривил губы и раздельно произнес, будто обращался только к ней:

— Уже нет.

— Что? — прошептала Маша.

— Тост. За холостяков! — весело пробасил Михаил.

Спокойный мирок, который Маша собирала по крупицам, рассыпался карточным домиком. Слова о любви и обещания фальшивили. Какой наивной она была, когда считала, что испытания остались в прошлом. Их отношения с самого начала казались нездоровыми. Она спасала Марка, потом он выручал ее из беды, так длилось до бесконечности. Психолог наверняка бы заявил, что ей не хватило отцовского внимания, поэтому она привязывалась к тем, кто не способен на сильные чувства. К глазам подступали слезы. Компания, дурацкое развлечение, Бортников — все вмиг опротивели. Хотелось уйти далеко-далеко, где никто не сумел бы ей навредить.

— Ой, — побелела Динара, уставившись на бутылку. — Точно я?

— Все честно, — сказал Марк.

— Ладно, — смирилась та. — Правда.

— Почему ты меня ненавидишь?

Динара оторопела, пожевала губу.

— Не обольщайся, Бортников. Мне на тебя плевать.

Маша слегка расслабилась. На душе было гадко после признания Марка, но понимание, что ей ничего не грозит, ведь подруга не станет задавать каверзные вопросы, принесло спокойствие. К сожалению, бутылочка указала на Настю. Динара крепко задумалась, подперев кулаком щеку, затем изрекла:

— Ты бы простила измену?

— Никогда, — выпалила та. — Если узнаю, прибью или покалечу обоих.

— Осторожней, Глебчик, — усмехнулся Михаил.

— Ему, честному, нечего бояться, — сказал Кирилл.

Очередь перешла к Яне, и она решительно произнесла:

— Действие.

Маша поразилась ее храбрости. Глеб что-то шепнул Насте. Первокурсница просияла, словно забыла обиду, мерзко хихикнула и потребовала:

— Расскажи о своем самом постыдном поступке.

Яна поникла, сняла с шеи платок, принялась мять в руках.

— В четырнадцать лет я собрала досье на старшеклассника. После школы выследила его, потом караулила возле дома, зазубрила расписание, чтобы «случайно» сталкиваться на переменах, иногда звонила и молчала в трубку.

— Ты была маньячкой, — хохотнула Вика.

Яна покраснела.

— Старый случай, — недовольно сощурилась Настя. — Давай что-нибудь посвежее.

— Я выполнила условие, — твердо проговорила та, отвернувшись.

— Не поспоришь, — согласился Женя.

Ход перешел к Кириллу, и тот поспешно сказал:

— Правда.

Яна выпрямилась, положила ногу на ногу.

— За что ты бы мог убить?

— Неожиданно, — поразился Кирилл. — Помню сто пятую УК РФ, не хочу мотать срок.

— Мы не на семинаре.

— Человеческая жизнь — высшая ценность. Я против насилия.

— Не засчитывается.

Кирилл посуровел. Маша подумала: «Наверное, скажет о казни преступников».

— За предательство, — сурово ответил он. — Особенно близкого человека.

Настя засмеялась:

— Женёк, у меня плохие новости.

— Малая, тихо, — скороговоркой проговорил Глеб.

— Вы о чем? — растерялся Кирилл.

— Качок не в курсе? — хохотнула Настя и прикрыла рот ладошкой. — Упс.

— Объясни.

— Друг, у меня принцип, — ответил Глеб. — Не лезу в чужие разборки.

— Ты уже, — поморщился Кирилл.

— Перестаньте ссориться, — пропищала Ангелина.

Блондин уставился на Женю и, когда тот почесал затылок, со злостью спросил:

— Что еще ты скрываешь?

Происходящее напомнило известную телепередачу, где смаковали скандалы. Не дождавшись пояснения, Кирилл крутанул бутылку. Маша словно в замедленной съемке увидела, как стеклянное горлышко повернулось к ней и остановилось. В мыслях завыла сирена. «Как быть? Если скажу: “Правда”, он выяснит про Марка или расставание».

— Действие, — пролепетала она.

Оглушительный стук сердца посоперничал бы с рэп-битами. Михаил и Женя захлопали.

— Сделай мне массаж, — сказал Кирилл.

«Пронесло», — выдохнула Маша, вообразив варианты похуже. Она встала позади Кирилла, согрела ладони и погладила шею. В растирании, круговых движениях, едва осязаемых щипках не было подтекста. Она чувствовала, как расслабляются мышцы. Алкоголь, ненавязчивый лимонный аромат, шуршание рубашки отвлекали от реальности. После одинокой недели было приятно вновь прикасаться к парню. Словно в трансе, она запустила пальцы в светлые волосы, провела к вискам, от лба к затылку. Кирилл рвано вздохнул.

— Достаточно, — голос звучал ниже. — Спасибо, ты волшебница.

Михаил пошутил про тайских умниц. Марк с плохо скрываемым гневом налил себе коньяк. Опомнившись, Маша села к Динаре, передала ход. Ангелина ойкнула и воскликнула:

— Действие.

«Что ей загадать?» — застопорилась Маша. Ей не хотелось мучить соседку, поэтому она озвучила первое, что пришло в голову:

— Выпей вина.

— Не могу, я принимаю снотворное, — сконфуженно произнесла Ангелина. — Опасно смешивать.

Сверху раздался странный стук. В мыслях Маши неожиданно мелькнула пакость. На левое плечо будто взобрался демоненок из мультфильма, начал убалтывать: «Напугай прилипалу, пристыди». Ангелок, который должен был сесть на правое плечо, так и не появился. Злость, разочарование, обида требовали выхода. Ангелине не повезло попасть под горячую руку.

— Сфоткай что-нибудь на третьем этаже, — бескомпромиссно приказала Маша.

— Сейчас? — изумилась Ангелина.

— Там плохое освещение, — вклинился Марк. — Поменяй задание.

Бесенок зашептал пуще прежнего: «Почему Бортников о ней печется? Зачем корчит из себя рыцаря? Жаждет внимания, одобрения? Идиот. Не уступай, пусть помучается». Маша стиснула зубы, нахмурилась и безапелляционно произнесла:

— Правила запрещают.

Марк проводил Ангелину, будто специально хотел насолить бывшей. Маша цедила алкоголь, но не ощущала вкуса. Все мысли были заняты проклятым Бортниковым и тем, как поспешно он заступился за незнакомую девушку. Внутри клокотало, хотелось закатить настоящий скандал, высказаться при всех, опозорить обидчика. Остатки разума помогли сдержать гневный порыв.

Ангелина и Марк вернулись через несколько минут.

— Вот, — раздраженно сказал он, протянув телефон.

Маша всмотрелась в экран. Комната, которую они с Леонидом видели днем, ночью представляла собой нечто устрашающее. Ткань на мебели будто светилась, одна из теней в углу напоминала человеческий силуэт.

— На меня кто-то смотрел, — со страхом прошептала Ангелина.

— Тебе показалось, — отрезал Марк.

— Клянусь, так и было, — воскликнула та.

— Потревожили, ждите наказания, — сказал Игорь и умолк.

Ангелина задрожала, но продолжила игру. Бутылочка выбрала Эмилию.

— Опять я? Эх, не везет, — с грустью воскликнула соседка. — Правда.

Ангелина задумалась, подперев щеку кулаком, поправила очки и сказала:

— Когда ты в последний раз лгала?

— Сегодня, — хихикнула Эмилия.

Леонид, изумившись, уточнил:

— О чем?

— Это другой вопрос.

— Не подкопаешься, — с восхищением подтвердила Яна.

Жребий пал на Кирилла. Эмилия загадала ему десять отжиманий. Он закатал рукава рубашки, потер ладони и, приняв стойку, без труда справился с заданием. Бутылочка вновь завертелась. Маша осознала, что карма существует, ведь горлышко указало на Женю. Тот растерянно пробормотал:

— Действие.

— Поясни, о чем говорила Настя, — сурово потребовал Кирилл.

— Она пошутила, — скороговоркой произнес Женя.

— Не ври! — прошипел Кирилл.

Рыжий поглядел на остальных, вздохнул:

— Пойдем потолкуем наедине.

— Нет, сейчас, — настоял Кирилл. — Ты давно упал в моих глазах. Хуже того, что натворил, уже не будет.

— Помнишь, мы пили после гражданы? Ты лег пораньше, чтобы успеть на предприму. В тот день еще отопление врубили, было душно. Мы с твоей — не помню, как ее зовут, — решили раздеться. А там, сам понимаешь, завертелось…

На лице Кирилла выступили желваки, глаза потемнели. Он рванул к Жене, рявкнул:

— Повтори!

— Успокойся, — выпалил тот.

— Сволочь! — сквозь зубы процедил обманутый парень.

— Вы бы все равно расстались, — равнодушно произнес Женя.

Кирилл бросился на того, словно забыл, где и с кем находится. Он занес кулак, ударил бывшего друга в лицо, замахнулся снова. Рыжий будто окаменел, не отбил атаку, не увернулся. Маша испуганно вскрикнула. Кирилл схватил Женю за грудки, сильно встряхнул, повалил на пол. Рыжий дернул его за ногу, и тот упал. Оба, будто озверев, закатались по грязному бетону. Студенты вмиг протрезвели, кинулись разнимать дерущихся. Их еле растащили. У Жени припух правый глаз, у Кирилла — щека. Глеб открыл окно, набрал в пакет снега и протянул рыжему, спросив:

— Живой?

— Трепло, — выплюнул Женя. — Все из-за тебя.

— Не гони на Глебушку, — взвизгнула Настя, подлетев к любимому.

— Пошла вон, — проскрежетал Глеб.

— Котик, я не нарочно! — всхлипнула Настя.

— Убирайся, — процедил Глеб.

Настя с виноватым видом отступила.

— Ты все знал и молчал, — гневно отчеканил Кирилл. — Предатель.

В его голосе сквозили разочарование и гнев.

— Признаю, облажался, — спокойно произнес Глеб. — Откуда мне было знать, что Евгеныч не врет? Забудем, братан? Зачем ругаться из-за старья?

Кирилл покосился на протянутую ладонь, схватил со стола банку пива и отсел подальше. Воцарилась тишина.

— Ну и дела, — озадаченно прошептала Динара.

Маша кивнула, пожалела обманутого парня, но не решилась подойти или как-то прокомментировать ситуацию. Женя громко обвинил Глеба. Ангелина попыталась разрядить обстановку, спросив:

— Игорь, что за призрак?

— Пионера Юры, — зловеще отозвался тот. — Это произошло летом восемьдесят четвертого года, отец был на той смене. Ему тогда исполнилось то ли двенадцать, то ли тринадцать лет. Ночью, когда до отъезда оставалось пару дней, загорелось несколько корпусов. Официально из-за неполадок с проводкой, но некоторые считали, что среди вожатых затесался поджигатель. Детей эвакуировали. Все запаниковали, поздно хватились Юры. Он часто удирал, бродил где попало. Пожарные нашли обгоревший труп в подвале. Отец, когда устроился в следственный комитет, навел справки. Смерть мальчика признали насильственной. По положению тела, обрывкам веревки, клочкам одежды решили, что замешан педофил. Лагерь прикрыли, потом расследование застопорилось. До сих пор числится висяком. В девяностые территорию отжали, хотели разбить коттеджный поселок, но однажды ночью стройматериалы вспыхнули. Тогда и решили, что здесь водится призрак. Бродит по лесу, убивает всех без разбору.

Снаружи завыл ветер. Тревожно замигала лампочка. Маша нервно сглотнула.

— Обычная страшилка, — со скукой проговорила Вика. — Во всех лагерях какой-нибудь пионер тонет, теряется, падает в колодец или злит Пиковую даму.

— Давайте тоже вызовем, — предложил незнакомый парень.

— Не надо! — взмолилась Ангелина. — Нельзя шутить с потусторонним.

— Это выдумки, — сказала Маша. — Как экстрасенсы, женская энергия, НЛО.

— Призрак Юрца, если слышишь, спускайся к нам, — с насмешкой крикнул Глеб. — Какой-то он зажатый.

Утратив интерес к мистике, студенты заговорили о будущем, прибыльных стартапах, любимых и ненавистных преподавателях.

— У Лены вечный ПМС, — хмыкнул Глеб. — Я недавно опоздал на лекцию, буквально на две минуты, так она назначила отработку.

Маша машинально закрыла лоб ладонью, ведь именно мужчины лучше всего разбирались в этой теме.

— У нее точно диагноз, — авторитетно сказала Яна. — Голоса в голове нашептывают, кого на экзамене тянуть, а кого валить.

— Да уж, парням еще повезло, — фыркнула Вика. — Леночка — жуткая мизогинка, ругает за громкий голос, неюридический маникюр и красную помаду.

— Зачем нам на третьем курсе профессиональная этика? — недоуменно произнес Кирилл. — В первом семестре было введение в специальность. Там то же самое проходили.

— Чтобы Лена рассказывала про дочь в МГУ и сына в Бауманке, безумно дорогие путешествия по Европе, невероятно ценный опыт, — усмехнулась Динара, затем процитировала: «Вы учили английский? Юрист должен быть friendly and polite, понимаете?»

— Или про соцсети и купальники, — сказал Кирилл и передразнил преподавательницу. — «Вы же понимаете, что судья выносит приговор именем РФ, снимает мантию, но остается на госслужбе. Разве представитель России может фотографироваться полуголым?»

— Бред, — хмыкнула Вика. — Хорошо, что она показала снимки. Там был очень горячий прокурор.

— Но ведь это сильно влияет на карьеру, — тихо пролепетала Яна. — Работодатели правда мониторят соцсети.

Ее довод не поддержали. Беседа свернула на тему болячек. Несмотря на молодой возраст, почти у каждого были плоскостопие, сколиоз, гастрит или проблемы со зрением.

— Скучно, — протянул Михаил, зевнув. — Может, еще раз в бутылочку?

Молчание было красноречивее любых слов. Ангелина предложила разгадывать данетки.

— Что это? — уточнил Леонид.

— Головоломки, — пояснила девушка, с умным видом надвинув очки на переносицу. — Вам дается ситуация с загадкой, и чтобы ее решить, нужно задавать вопросы, на которые можно ответить «Да» или «Нет». Попробуем?

Маша мысленно скривилась. Ангелина напоминала ту самую душнилу, которая не давала спокойно развлекаться, а в разгар вечеринки, когда начиналось классное общение, заставляла играть в настолки, хотя никто этого не хотел и ни о чем таком не просил.

— Звучит интересно, — сказала Эмилия скорее из жалости, чем из любопытства.

Ангелина обрадовалась, таинственно произнесла:

— Представьте огромное поместье. Вечер, граф и графиня ужинают в роскошной столовой. Неожиданно входит дворецкий и чопорно объявляет: «Мэгги умерла». Граф откладывает вилку и нож в сторону, выпивает бокал вина, достает пистолет и убивает жену.

«Звучит знакомо», — подумала Маша, но тут же отмахнулась от мысли. Намного приятнее было подсматривать за Марком, ловить момент, когда он слегка прищуривался во время улыбки или когда отводил воротник рубашки, царапавшей шею, и через расстегнутые пуговицы можно было разглядеть ложбинки над ключицами, вспоминать, как она проводила по ним пальцами, спускалась ниже, очерчивала торс, замирала, поддразнивая.

Сообразив, что пожирает бывшего парня взглядом, Маша отвернулась.

— Что дальше? — спросил Леонид.

— Вы должны сами догадаться, — ответила Ангелина.

— Мало ли, почему он ее убил, — сказал Леонид. — Где конкретика?

— У игры такие правила, — отчеканила та.

— Бесполезное занятие, — буркнул Леонид.

Ангелина обиженно надулась.

— Мэгги — человек? — спросила Эмилия.

— Нет, — тут же приободрилась та.

— А кто? — встрял Леонид.

Ангелина, протерев очки, вновь объяснила смысл данеток. Леонид махнул рукой, будто ему растолковали какую-то чушь.

— Граф пристрелил жену, потому что она что-то сделала? — вклинилась Яна.

— Да.

— Мэгги убили? — предположил Кирилл.

— Ага.

— Жена графа? — встрял Игорь. — Она прикончила какую-то Мэгги?

— Не совсем, но близко.

— Если Мэгги не человек… — размышляла Динара. — Это… животное?

— Точно. У тебя есть детективные задатки, — усмехнулась Ангелина.

Через несколько минут ребята выяснили, что Мэгги была лошадью.

— Граф ненормальный, — сказал Леонид. — Кто будет стрелять в жену из-за кобылы?

— Ты в курсе, что такое игровая условность? — спросила Вика.

— Откуда? — насмешливо хмыкнул Михаил. — В его селе не было таких умных слов.

— Отвали, — буркнул Леонид.

— Мэгги зарезали? — спросил Игорь.

— Нет.

— Сожгли? — не сдавался он.

— Пустили на колбасу? — усмехнулся Женя.

— Боже, нет, конечно, — пролепетала Ангелина.

— Отравили? — спросила Яна.

— Да, это очень важная деталь, — просияла Ангелина. — Ой, случайно вырвалось.

— Зачем кому-то травить лошадь? — принялся за старое Леонид. — Они стоят очень дорого. В загадке нет никакого смысла.

— Ты всегда такой нудный или по понедельникам? — хмыкнула Вика.

— Я привык думать, а не верить на слово, — сказал Леонид.

— Мэгги принадлежала графу? — спросила Яна.

— Нет.

— Значит, это коняшка его жены, — сообразила Динара, пьяно улыбнувшись. — Графиня приказала расправиться с Мэгги?

— Нет.

— У нее был тайный любовник? — спросила Эмилия.

— Ты права.

— Он жил далеко? — скороговоркой выпалила Динара. — К нему нужно было ехать верхом?

— Да.

Маша зевнула, проговорила:

— Других коней тоже отравили?

— Точно.

— Яд подсыпали в конюшню любовника? — вновь спросила Маша и получила утвердительный ответ.

Она вдруг поняла, что уже слышала похожую загадку от Павла, забавного соседа по лестничной площадке. Он, одетый в неизменный спортивный костюм, как всегда, выгуливал Седрика, своего пса, и расспрашивал Машу, не успевшую вовремя забежать в подъезд. Тогда ей не удалось назвать правильный ответ — она и не пыталась, — но сейчас знания пригодились самым неожиданным образом.

— Граф приказал отравить, эм, сено — или что там едят лошади — в конюшне мужчины, которого считал любовником своей жены. Мэгги умерла, то есть была в той конюшне, а значит, графиня действительно изменяла. Поэтому муж убил ее.

— Вау, — протянула Ангелина. — Все верно!

— Как? — удивилась Динара. — Это невозможно!

Маша пожала плечами и, не признавшись в жульничестве, полезла в карман за телефоном. Экран показал половину второго ночи. Ее потянуло в сон. Невпопад попрощавшись, она мазнула взглядом по Марку, вздохнув, поплелась в спальню, где сразу же скинула одежду, нацепила пижаму и забралась в ледяную постель. Веки потяжелели, дыхание замедлилось, как вдруг щелкнул выключатель. Ругнувшись, она зажмурилась от ослепительного света.

— Прости, — с искренним сочувствием шепнула Эмилия.

Соседки зашуршали пакетами, пронеслись по комнате небольшими смерчами. Спать расхотелось.

— Где Динара? — спросила Маша, не обнаружив подругу среди снующих девушек.

— Осталась там, — ответила Ангелина и, выпив таблетку, с восхищением произнесла, расплетя косички: — Ты очень умная! Быстро уловила суть загадки.

— Просто повезло, — неопределенно сказала Маша.

Вскоре все трое улеглись. Эмилия проговорила:

— На новом месте приснись жених невесте.

Маша неслышно повторила, затем громко пожелала доброй ночи. Кровать жалобно скрипнула. Воцарился покой.

Над гаражами клубились свинцовые тучи. Под ботинками хлюпала грязь, шелестели пожухлые листья. Металлическая стена царапала спину. Покрасневший Артем нависал, крича: «Ты знала о моих чувствах! Зачем игнорировала? — он зверел с каждой секундой. — Теперь никуда не денешься!» Грубо схватив за плечи, он приложился к ее губам своими. От отвращения и страха свело живот. Накатила паника. Собравшись, Маша пнула его в пах, отскочила. Вслед донеслось зловещее: «Стой!» Пальцы дрожали, пока она набирала номер, грозила: «Не подходи, позвоню в полицию». На мгновение вернулся тихоня-ботаник: «Извини, погорячился. Надеялся, ты по-другому отреагируешь». Она не поверила в раскаяние. Артем бросился к ней и схватил телефон. Боль прострелила запястье. Маша поставила подножку, со всей силы толкнула. Тот покачнулся и рухнул на груду хлама. Острая арматура, торчавшая из земли, полоснула затылок. Очки слетели и разбились. Все стихло. По спутанным волосам потекла кровь, испачкав воротник клетчатой рубашки. Рядом с телом возникла Екатерина Николаевна и, склонившись над сыном, надрывно заверещала: «Убийца! Ты сдохнешь в тюрьме!»

Маша проснулась. Кошмарное воспоминание не отпускало, сердце бешено билось. «Ну и жених приснился», — поморщилась она. В глаза ударил свет, послышался смех Динары. Маша обулась и вышла, заметив девушку посреди пустого коридора.

— Ты чего? — удивилась Маша.

— О, красоточка, хи-хи, — пролепетала подруга.

— Кто-то перебрал, — хмыкнула та.

Из ванны вырулил Глеб.

— Давай помогу, — предложил он.

Вместе они отвели Динару в комнату. Маша чуть не запнулась о раскрытый чемодан, откатила его влево. Поблагодарив парня, она усадила подругу на заправленную кровать и скомандовала, когда тот ушел:

— Подними руки.

Динара клевала носом, словно не замечала, что с нее стягивают одежду.

— Под подушкой, — пробормотала она и добавила что-то неразборчивое.

Там обнаружилась ночная сорочка.

— Смой. Миц, — попросила Динара.

— Чего?

— Помада. Старость.

Ругнувшись, Маша подсветила телефоном, вынула из косметички ватные диски и мицеллярную воду, затем скомандовала:

— Не жмурься, а то будет щипать.

— Ты милая, хи-хи.

Стерев остатки теней, она мягко уложила Динару. Та перевернулась на бок.

— Тошнит? — насторожилась Маша и, не получив ответа, забеспокоилась: «Вдруг ей поплохеет?»

Она отправилась на поиски тазика или ведра. В жутковатой душевой не было ничего подходящего, поэтому пришлось пойти в общий зал. Свет не горел, лампочка отказывалась реагировать. За окном полная луна серебрила снежные хлопья. Постепенно глаза привыкли к темноте. Отыскав пустой тазик, Маша направилась назад. Сзади громко зашуршали пакеты. На лбу выступил пот. Воображение нарисовало призрачного мальчика с пионерским галстуком и горном. Маша медленно повернулась. «Никого. Наверное, сквозняк», — подумала она и поспешила обратно.

Убедившись, что с Динарой все хорошо, она залезла под одеяло и задремала. На этот раз ей снилось ромашковое поле. Они с Марком считали лепестки, приговаривали: «Любит, не любит». Заливисто пели птицы, травинки щекотали кожу. Неожиданно налетела буря. Крупные капли примяли цветы. Молния разрезала небосвод. Грянул гром.

Маша вздрогнула. Шум, доносившийся снизу, прекратился. Сообразив, где находится, она включила телефон, поморгала. Было четыре тридцать утра. Матрас колол спину, не давал устроиться с комфортом. Соседки мирно посапывали: Динара растянулась, как морская звезда, Ангелина высунула ногу, Эмилия укуталась с головой — наверное, как и загадала, увидела в грезах будущего мужа. Никто из парней, явившихся к Маше во сне, не годился на роль супруга: Артем гнил в могиле, Бортников, если и строил подобные планы, навсегда перечеркнул их. Поразмыслив о нелегкой судьбе, Маша уснула.

Вторник начался с боли в висках. Динара в махровом халате и тюрбане из полотенца разводила смесь от похмелья, используя палец вместо ложки. Над бровями, под глазами и возле рта виднелись патчи. Эмилия, стоя у розетки, завивала волосы.

— Утречка, — мило улыбнулась Ангелина, вращая локтями.

Маша вяло ответила, вытащив из сумки черную кофту с Пиводактилем. Переодевшись и умывшись, она устремилась в холл. Туда, словно медведи после спячки, стягивались помятые студенты. Леонид подсчитывал запасы.

— Уцелело чуть больше половины, — подытожил он.

— Как? — удивилась Вика, застегнув сережку. — Захар же много привез.

— Съели, — отчеканил Леонид. — Остались овощи, фрукты, мясо и то, что нужно готовить.

— Владимирович явился? — вяло спросил Михаил, развалившись на стуле.

— Нет, — сказал Игорь, откусив яблоко.

— Напиши ему, чтобы купил продуктов, — приказала Вика.

— Ок. У кого-нибудь есть зарядка? — спросил Игорь. — Моя сломалась. Телефон скоро сядет.

— К твоему старью не подойдет, — хмыкнула рыжая.

— Звони быстрее, — с тенью испуга воскликнула Яна.

Тот проворчал, вытащил кнопочную модель с крошечным экраном, буркнул:

— Здесь не ловит.

— Попробуй с улицы, — предложил Кирилл.

Игорь, сходив за паркой, поплелся на первый этаж.

— Сегодня фотосессия? — поздоровавшись, бодро спросила Ангелина.

— С нашими лицами только вытрезвитель рекламировать, — хмыкнула Динара.

— Или паленую водку, — усмехнулся помятый Женя.

— Главное, что мы… — начала Яна, но осеклась.

Внизу заорал Игорь.

— Увидел своего Юрца? — фыркнула Вика, и все засмеялись.

— Кажется, он зовет нас, — внимательно прислушалась Яна.

— Ага, просто хочет напугать, — отмахнулся Женя.

Раздались торопливые шаги. В проеме возник белый, как мел, Игорь.

— Там, там, — заикался он, пытаясь отдышаться.

— Призрак?

— У-у, — прохрипел тот, кашляя. — И-идем!

Остальные, переглянувшись, последовали за ним. Когда до первого этажа осталось несколько ступенек, Маша разглядела в полумраке фигуру, распластавшуюся перед лестницей.

— Это Глеб! — взвизгнула Настя, посветив фонариком на телефоне.

Кирилл присел рядом, тронул того за плечо. Глеб не шевелился. Шепотки смолки. Голос Кирилла дрогнул:

— Пульса нет.

Машу пробрал озноб.