Последняя осень первой мечты

Глава 1 — 5

Мести тропинки было несложно. Порой даже весело наблюдать, как разбросанная листва собирается в аккуратные кучки. И они ничего не могли сделать. Были в его власти. Когда-то так подчинялись люди, а теперь листья. Интересно может повернуться жизнь. Можно упасть на ровном месте и умереть, а можно и в офисе споткнуться, а потом потерять себя. Зато теперь ему никто не мешал наблюдать, как падают листья. Плавными движениями они слетали с деревьев. Своеобразный танец. Мягкий, ласковый танец, незамеченный прохожими, которые часто сокращали через парк дорогу от остановки к торговому центру. Редко кто именно гулял. Люди спешили, торопились. Он сам все время раньше торопился. Все считал, что жизни слишком мало отмерено, а хотелось столько всего попробовать, побывать. Он и жил, без тормозов, гоняя на скоростях, покоряя вершины. Илья дышал полной грудью, до глупого падения в офисе. Зато теперь можно смотреть, как капает дождь, оставляя круги по воде. Или как капли висят на деревьях, прям как новогодние гирлянды. Красиво. Только он опять замечтался. Надо дальше мести дорожки. Его работу никто за него не сделает. Правильно. У каждого свои обязанности.

Люди проходили мимо, не обращали внимания. Так и должно быть. Зато он оставался незаметным. Ему даже это нравилось, быть в толпе все видеть и оставаться незаметным. Нравилось наблюдать за людьми, слышать их тайны и держать их в секрете. Люди не догадывались, что разговаривая по телефону, или друг с другом, раскрывали себя. Они проходили мимо, возвращались. День за днем. А он продолжал мести свои дорожки. Или чистил снег. Летом подстригал траву. У него это стало получаться. Вначале боялся шума, а потом привык. Человек ко всему привыкает.

Пять центральных тропинок, десятки мелких. Одна детская площадка. Три клумбы, семнадцать лавочек. Фонари. Асфальтированный пятачок, на котором ребята катались на скейтбордах и роликах летом, а зимой здесь заливали каток, который тоже приходилось убирать от снега.

Уже больше года он следил за парком. Каждый день, без выходных и праздников он приходил сюда, чтоб привести его в порядок. Как так получилось? Илья помнил тот день очень хорошо. Именно в тот день он вышел из своего сонного состояния. Из апатии. Вновь почувствовал жизнь. Правда, теперь весь смысл крутился вокруг нее. Его мечты. Якоря, который держал в этой жизни. Все получилось случайно. Один ее взгляд, который скользнул по нему. Случайный взгляд, а Илья почувствовал, что пропал. Он вернулся в мир, но этот мир перестал быть прежним. Это пугало, но в то же время было интересным. Как приключение. Ему когда-то нравились приключения. В той, прежней жизни. Порой ему снилась та жизнь и друзья. Все знакомые лица, которые теперь пропали. Он перестал быть прежним, перестал быть душой компании, рубахой парнем, лучшим другом, которому можно было позвонить среди ночи и он приедет решать чужие проблемы. Теперь он не мог этого делать, поэтому его забыли. Плохие у него друзья были в прежней жизни. Таких в новой не будет. Хотя в новой у него почти нет друзей. Или без почти. Просто нет друзей.

Когда листва сметена, ее надо убрать в мешок. Да, все верно. Все правильно. Поначалу было тяжело, но он научился запоминать. Листву надо убрать, иначе она может мешать ей при ходьбе. Или она может поскользнуться. Листва скользкая после дождя. Вот так, ставить вначале якорь, а к нему привязывать действие. И тогда все просто и легко. Намного легче.

Она шла с коляской, в которой уже сидел малыш. Он рос. Быстро рос. Или это так показалось Илье? Ему было тяжело ориентироваться во времени. То оно шло слишком быстро, а потом вдруг резко замедлялось. Почти останавливалось. Помогали будильники в телефоне. Напоминания. Иначе он давно потерялся бы в днях. Так уже было. До той встречи. До того случайного взгляда.

Три часа. Сегодня она поздно вышла на прогулку. Обычно выходила раньше. Малыш все время крутился. Она же была задумчивой. Грустной и задумчивой. Он видел всего несколько раз как она улыбалась. Искренне. Так, что дух захватывало. Чаще на ее губах была вежливая улыбка, что не вязалась с грустью в глазах. И зачем было обманывать? Хотя он раньше тоже так делал. Зачем-то обманывал. Сейчас в этом смысл пропал.

Больше года он наблюдал за ней, а имя так и не узнал. Не было людей, которые называли бы по имени, хотя она общалась со многими. Мнимые друзья. Ее окружали такие же мнимые друзья, как и когда-то его. А она не замечала.

Когда-нибудь ему хватит смелости подойти к ней. Когда-нибудь. Не сейчас. Еще рано. Он еще не подготовил свою речь. Не выучил все слова. Ведь нужно было столько сказать, столько объяснить. А все надо было уложить в первые фразы. Иначе он не заинтересует ее. Иначе она испугается. Если же он потеряет свой якорь, то потеряет и смысл жизни. Поэтому лучше подождать.

Из комнаты доносилась громкая музыка. Даша только уложила Рому, но стоило Миле врубить музыку, как тот проснулся. Хотелось рычать.

— Полежи, я сейчас приду. — Даша пошла в комнату к дочери. — Мила, можно сделать потише?

— Не могу. Кто-то отказался купить мне наушники, так теперь мы будем музыку слушать все вместе. — упрямо сказала Мила.

— Обязательно. Вот только и буду с тобой биты слушать, а потом соседи вызовут полицию, нам выпишут штраф за нарушение тишины. Чтоб его заплатить, я продам твои колонки.

— Ты не имеешь права! Вещи детей являются их собственностью.

— Компьютер я отдала тебе во временное пользование. Поэтому он и колонки мои. Вырубай музыку или останешься без колонок. — пригрозила Даша.

Мила зло посмотрела на нее, но все же выключила музыку. Даша вздохнула спокойнее. Зазвенел телефон. Ада. Давно они не созванивались.

— Ты где, пропадала столько времени? — спросила ее Даша.

— И тебе привет. Закрутилась. Повышение. Теперь живу на три города. Наш, Москва и Казань. Вымоталась, как будто все это время только и делала, что ящики грузила. — бодрым голосом сказала она.

— Зарплату хорошую пообещали? — спросила Даша, накрывая притихшего Рому. Он замер, словно подслушивал их разговор.

— Конечно. Кредит, что я брала на машину, за полгода закрою. Так что я в шоколаде. К праздникам уже путевочку в теплые края прикупила к Новому году. Сама же знаешь, что сейчас дешевле, чем перед праздниками брать.

— Согласна, так дешевле. Я помню, ты говорила про разницу в цене. — ответила Даша.

— Опять я все про себя, да про себя. Как ты поживаешь? Как дети?

— Нормально. У Милы похоже переходный возраст начался. На каждое мое слово десять ее. Так еще учит конституцию, законы. Чувствую себя как на суде.

— Ну и чего? Хорошо. Девочка сразу определилась с профессией.

— Мне бы еще пережить до ее окончания школы, и не свалиться с нервным тиком.

— Ты терпеливая. Своего урода же терпишь.

— Не начинай. — поморщилась Даша.

— А что не начинать? Все время его защищаешь, хотя я бы от него давно ушла. Кстати, как он поживает?

— Он теперь вахтами работает. Три месяца работает, один дома отдыхает.

— Теперь хоть ты отдыхаешь от него. — сказал Ада.

— Не знаю можно ли это отдыхом назвать. С одной стороны, да, но с другой…

— Ой, только не говори, что ты по нему скучаешь!

— Не скучаю, но не знаю…

— А чего тут знать? Как раз наберешься смелости от него уйти. Поживешь одна, поймешь как это кайфово. Ты же уже и забыла что такое свобода.

— Когда появляется семья, то свободу теряешь по умолчанию.

— Даша, это ты такая упрямая. Вбила себе в голову, что детям нужен отец. И поешь эту песню уже многие года. А я тебе говорю, что им не отец нужен, а спокойствие в семье. — сказала Алла. — Вот я не буду под мужика прогибаться. Сама его под каблук загоню. Надо с ними только так.

— Что-то не вижу очереди под каблуком ходить. — заметила Даша.

— Это пока. Вот сейчас раскручусь, а там такие акулы появятся. Надо только немного подождать. — весело ответила Алла. Вот что всегда поражало Дашу в подруге, это вечный оптимизм. Она не видела плохое. Все у нее случалось лишь к хорошему. Только Аде уже скоро тридцать четыре года праздновать, а принца как не было на горизонте, так его и нет. — Ладно, подруга. Пойду я спать. Завтра пахать и пахать. Порой я тебе даже завидую.

— Это чему? — удивилась Даша.

— Тому, что ты дома сидишь и тебе не надо никуда бежать в отличие от меня.

— Так роди двух детей, а я посмотрю как ты радоваться будешь. — хмыкнула Даша, уходя из комнаты и прикрывая дверь. Рома уснул. Теперь можно спокойно чаю попить.

— Обязательно. Вот только быка-производителя нормального подберу. — хохотнула Ада. — Созвонимся.

Даша не успела ей ответить. Ада выключила телефон. Так всегда, порывистая, быстрая, бойкая. Даша была спокойнее, более рассудительной. Они дружили со школьной скамьи. Вместе поступали в один институт. Вместе устраивались работать на одно предприятие. Их дороги разошлись потом. Ада выбрала карьеру, а Даша вышла замуж. Появилось непонимание. Ада жила для себя, Даша погрузилась в семейные хлопоты. Вначале они еще встречались, часто созванивались, со временем звонки становились все реже и реже. Даша потерялась в однообразных и серых днях быта, Ада проводила все свободное время на работе.

Бросить все. Только разве бросишь, когда уже тринадцать лет брака за плечами. Да и Миле уже двенадцать лет. Переходный возраст. О каком разводе может идти речь? И куда уходить? В неизвестность с маленьким Ромой на руках? Пусть у них в семье не все гладко, а у Бори характер тяжелый. Но все мужики такие. Тут ведь ничего не изменить. Не переделать.

Когда-то они с Адой мечтали о принцах. Не обжигались и не плакали на кухне. И мир тогда был проще. А теперь все так сложно и страшно. Зато теперь они с уверенностью могли сказать, что принцев не бывает. Даша это поняла, когда вышла замуж, Ада хотя и оставалась в поиске, но понимала, что не найдет человека из мечты. Поезд уходил. Она не молодела. Но и выходить за такого, как Боря, Ада отказывалась. Или все или ничего.

В принципе тоже понятная позиция. Даша сама думала, стала ли она принимать предложение Бори, если бы знала, что в браке так тяжело. Да, она любила детей и не жалела, что в свое время отказалась от карьеры. Но Даша устала жить в страхе. Устала бояться сказать лишнее слово или не так посмотреть. Она просто устала.

Деньги пришли поздно вечером. Даша несколько раз заходила в интернет-банк, чтоб проверить счет. Десять вечера. Магазин работает до одиннадцати. Она успеет сбегать в магазин и купить на завтра молока. Дома полки пустые. За последние несколько дней, когда ждали прихода денег, все подъели. Или отложить до утра? А тогда она сможет только в обед в магазин сходить. С утра надо будет ждать прихода сантехника, чтоб он показания счетчика снял. Надо идти сейчас. Дети спят. Она быстро сбегает. Туда и обратно. Нужно всего минут пятнадцать.

Даша посмотрела в окно. Ветер гнул деревья, но дождя вроде не было. Только по-осеннему холодно. Оставлять одних детей нельзя, а как иначе, если по-другому не получается? Даша думала лишь минуту. Быстро оделась, осторожно закрыла дверь и вышла на улицу. Так получилось, что бабушек и дедушек поблизости не было. Борина мама жила в деревне. Дашина мама ухаживала за своей матерью. Помощи было ждать неоткуда. Но Даша уже и привыкла справляться сама. Ни на кого не надеяться. Даже на Борю. Хотя это было тяжело. А ведь раньше все было иначе. Была любовь, надежда, мечты…

Ветер ударил по щекам. Правильно, нечего в облаках летать. Надо подумать, что нужно купить. Хорошо в магазин приходить перед закрытием. Народу мало. Быстро покидать все нужное в тележку, потом на кассу. Вот дети завтра удивятся. Все неделю на супе сидели и на макаронах, а завтра будет настоящий праздник. Тяжело жить, считая каждую копейку, но Даша надеялась, что со временем все наладиться. На следующий год Рома должен пойти в сад, а она выйдет на работу. Тогда станет легче. Пока приходилось жить, затянув пояса.

Холодно и сыро. Тревожно. Быстрее всего пройти через парк. Так срежется угол. Когда она шла в магазин, то никого не было. А теперь на лавочке сидела молодежь и пила пиво. Мимо этой компании проходить не хотелось, но так было быстрее, поэтому Даша и свернула в парк. Она думала, не сбавляя шага. Главное, не бояться. Собаки чувствуют страх, а эти типы ничем не отличались от собак.

Надвинуть капюшон пониже. Ветер дует в спину, словно подгоняя. Глупое желание сорваться на бег. Нельзя. Если бежать, то она точно вызовет их интерес. Надо идти спокойно.

— Эй, малышка! Не хочешь нам составить компанию? — окликнул один из них. Даша промолчала.

— Какая грубиянка. Отвечать не хочет, — рассмеялся другой.

— Она нас явно не уважает.

Оставалось пройти пару шагов и Даша ушла бы из их поле зрения. Треск рвущегося пакета. Продукты попадали на землю. Один из парней соскочил с лавочки.

— Мы тебе сейчас поможем, подруга. Правда, ребята? — он положил руку ей на плечи.

— Сама справлюсь. — ответила Даша, тяжело сглатывая подступивший комок.

— Так мы не предлагаем, а настаиваем. Посидишь с нами, за компанию.

— Ребята, старовата я для компаний, — от страха Даша еле находила слова.

— А сейчас темно, в темноте все кошки серы! — заржал тип, что остался сидеть на скамейки.

— Меня дома дети ждут.

— Так, поразвлечемся и отпустим домой такую козочку, — тот, что держал ее за плечи, настойчиво подтолкнул ее к скамейке. Даша посмотрела по сторонам. Никого. Страшно. А всего-то хотела дорогу сократить.

— Было бы время, то с удовольствием составила вам компанию. Но сейчас дома детвора одна. Проснуться, а меня нет. Должно же меня понять, — сказала Даша. Сопротивляться — силы неравные. Трое парней, а она одна. И разряда по карате у нее не было. Это в кино хорошо. К ней пристают, а она раскидывает всех одним ударом. Почему же так в жизни не может быть? Остается надеяться, что получится договориться.

— Только не надо на жалость давить, красавица.

— Собери продукты, — велел третий. Он до этого молчал. Голос был ласковый, бархатный. От страха Даша уже не понимала кто из них, что говорит. Надо закричать, позвать на помощь, только никто не подойдет. Сама виновата, что попала в такую переделку.

— Пей. — Ей насильно вложили в руки бутылку. Не надо было пить. Но накатила такая апатия и усталость. Безнадежность. Даша сдалась. Зачем тратить силы, когда они не равны? Водка. Слезы из глаз. Во рту как огонь. Она закашлялась.

— Дай, я тебя поцелую, — сказал обладатель бархатного голоса. Даша не успела возразить. Мягкие губы. Сладкий поцелуй. Нежный, ласковый. Боря никогда так не целовался. Он больше брал, доказывал. А здесь этого не было. Легкость и ласка. Поцелуй теплом разливался по крови. Или это из-за алкоголя? — Так и не понял, горько или сладко.

— Друг, девчонку мы на всех подобрали.

— Договоримся, — отмахнулся он. — Ведь правда, хорошая? Мы с тобой обо всем договоримся. Найдем общий язык.

— Не надо, — попросила она, чувствуя его ладонь на своем колене.

— Что не надо? Пойдем ко мне?

— У меня дети…

— Тогда к тебе. Не бойся, я тебя не обижу. Тебя обижать нельзя, — он опять нашел ее губы. Ласка, она опутывала ее невидимыми нитями. Заставляла прижиматься к нему сильнее. Наваждение, волшебство или алкоголь. Сложно сказать, когда мир перестает существовать.

— Слушай, ну это все границы переходит! — возразил один из компании.

— Одна девка на троих — это мало. Давай я ее выкуплю, за тысячу. На эти деньги можно банкет продолжить. За это вас точно не посадят. Завтра девочка в себя придет. Накатает на вас заявление. Зачем?

— Что-то я не понял. А ты?

— Я с ней договорюсь. Дамы спасителей благодарят бесплатно. Так, хорошая? — спросил он. Даша сидела, уткнувшись ему в куртку, от которой пахло осенней листвой.

— Парень, ты ненормальный?

— Тысяча. Больше у меня нет, — спокойно ответил он.

— Давай деньги. Не так и принципиально, — сплюнул второй. — Серый, чего мнешься? Мы на эти деньги еще бухла докупим.

— А давай, — решился второй.

— Дай-ка, я кошелек достану, — сказал он. Даша сразу отодвинулась. Стало стыдно. Вся ситуация была абсурдной. — Да не смотри, там только сто рублей осталось. Говорю, что все зарплату отдал. Больше нет.

— И не надо, — послышался нервный смешок.

— Вот и договорились. Поторопитесь, пока магазин не закрылся. Приятного вечера.

— И тебе.

— Он у меня и так приятный, — хмыкнул мужчина. Он опять обнял дрожащую Дашу. — Ты чего так напугалась? Минутку подождем, когда они свалят и пойдем домой.

— У меня дети…

— Я понял, — он тихо рассмеялся. Приятный голос. — У тебя дети, ты испугалась и опьянела. Я понял.

— И денег нет.

— А мне не надо. Мне ты нужна, — спокойно ответил он.

— Я не поведу домой первого встречного.

— Ну, не такой уж я и первый встречный. Мы с тобой каждый день встречаемся. А вот до сих пор не познакомились. Как тебя зовут? Или мне тебя так и называть хорошей, да милой?

— Даша.

— Илья. Вот и познакомились. Не так все страшно и оказалось, — прошептал он. Нельзя, чтоб в голосе были такие бархатные нотки. Они ложились бальзамом на расшатанные нервы, успокаивали и ласкали.

— Я замужем.

— Пока твоего мужа рядом не вижу. Даже если и так, значит он меня с лесенки спустит, когда мы домой придем. Пойдем?

— Тебя с лесенки спускать? — усмехнулась Даша, представив картинку, как Боря отстаивал бы ее честь.

— До дома тебя провожать, — он достал из кармана пакет. — Только продукты переложим.

— Зачем меня было поить? Теперь шатает, — пожаловалась Даша.

— Не знаю. Я мысли читать не умею. Могу предположить, чтоб посговорчивее стала., - предположил Илья. Он обнял ее за талию. В другую руку взял пакет. — Ты быстро пьянеешь или это на нервной почве?

— Не знаю. Раньше никогда не пила водку.

— Лучше и не начинать, — тихо сказал он. — Женщинам пить нельзя. Вредно.

— А мужчинам можно?

— Тоже нельзя. У меня от нее голова потом болит. Одно время пил, чтоб забыться, а потом такие головные боли пошли, что решил отказаться от этой идеи. Хотя, тебе это вряд ли интересно.

— Зачем же ты с ними пил?

— Я не пил, — ответил Илья. — Не спалось. Вышел прогуляться. Увидел ребят. Просто присоединился поболтать. Не ожидал тебя сегодня увидеть в такое время.

— В магазин бегала, — ответила Даша.

— Интересно карты сложились. Я вышел пройтись, а ты в магазин. Хотя обычно ведь дома в это время сидим. Раз, и наши пути пересеклись. А до этого ходим мимо и ходим, даже слова приветствия не говорим, — сказал он.

— Илья, я благодарна за помощь, за твой благородный поступок, но давай вечер не продолжать. Я тебе потом верну деньги…

— Не надо. Деньги — это ерунда. Мне нужен только вечер. Поболтаем, попьем чаю. Не больше. Может подружимся.

— Но…

— Ты мне очень нравишься. Раз попал в руки такой шанс, то я хочу попытать счастья, — сказал Илья.

— Ты говоришь, как будто играешь в лотерею.

— Так оно и есть. Это большая лотерея. А на кону огромный приз. Опять я что-то не то говорю. Не обращай внимания. Иногда мысли вслух так и вылетают.

— Хорошо, мы попьем чаю, а потом ты уйдешь, — вздохнула Даша.

— Посмотрим, что будет дальше, — ответил уклончиво Илья.

Они поднялись на пятый этаж панельного дома. Даша сомневалась, что правильным было вести в дом незнакомого мужчину. Или, точнее, почти незнакомого. Имя он ей свое назвал. Но и как от него отделаться, Даша не знала. Долго же с ним спорить, не было времени. Она и так боялась, что Рома проснется, увидит, что ее нет, испугается.

В прихожей свет давно не работал. Надо было менять выключатель, но все не было времени и денег на это. Она прошла на кухню. Хотела включить свет там, чтоб хоть как-то осветить коридор, но лампочка тут же перегорела.

— Темнота — друг молодежи. Придется нам в темноте сидеть, — сказала она, ставя пакет на стул.

— Романтика, — усмехнулся Илья.

— Ты раздевайся и на кухню проходи, а я пока детей проверю, — сказала Даша. Мила и Рома спали. Все было спокойно. Обошлось.

— У тебя уютно. Домом пахнет, — заметил Илья. — Он сел на диван, что стоял на кухне. Одно время у них сломались стулья, а на новые не было денег, поэтому пришла идея поставить сюда старый диван. Стулья потом докупили, но диван остался. Как-то прижился. — Я на съемной живу квартире. Там казенщиной пахнет, как в казарме. Вроде пытался уютно сделать. Салфетки купил, занавески с грушами купил. Но все не то. Казенно. У мамы дома раньше было уютно, у тебя уютно. А у меня холодно. Не хочет ко мне домовой приходить. Наверное, только к женщинам приходит. Поэтому мы без вас и не можем. Холодно без вас. Даша. Мягкое имя. Я думал, что-то более рычащее. Ты на львицу похожа. Черноволосую львицу, когда детей защищаешь.

— Полное имя Дарья, — сказала она, разбирая пакет и ставя чай.

— Точно. Дарья. Вот и рык. Сильное имя. И ты сильная. У меня же как не изменяй, все равно мягким останется.

— Тебе не нравится твое имя?

— Нравится. Просто рассуждаю вслух, — ответил Илья. Даша поставила кружки. Немного шатало, но она держалась. — Садись рядом. Мне тебя обнимать приятно.

— Это плохая идея.

— Почему? Тебе ведь тоже нравится. Или ты думаешь, что приставать буду? Нет. Может поцелую. Для начала надо ухаживать. Узнать друг друга. А потом уже все остальное.

— Ты меня пугаешь.

— Чем? — спросил он.

— Словами.

— Бывает. Да, нужно более осторожно говорить, но не могу поверить, что ты со мной рядом. Не верится в это. Как во сне, — он поймал ее руку и притянул к себе, все же заставляя сесть рядом.

— Прекрати.

— Что прекратить? Я только тебя обнял. Хочу, чтоб ты больше не боялась. Испугалась ведь. Я тебе на голову свалился, как снег с крыши. А ты не железная, — он обнял ее, прижимая к себе довольно крепко. — Даже я могу сломаться, а было время, когда считал себя безупречным. Таким суперменом. Только и супермены сделаны не из железа. Мы все смертные. Обычные люди, которые взваливаем на себя порой непосильные ноши.

— Не понимаю о чем ты.

— Я сам не понимаю. Знаешь, когда-то сочинял речь, готовил ее. Заучивал. Думал, вот представится шанс и я тебе все-все расскажу. Хотелось сказать обо всем важным и неважным. Когда моя речь затянулась на несколько часов, знаешь, что мне брат сказал?

— Что?

— Ты меня слушать не будешь. Пошлешь после первых десяти минут. Надо сокращать. Тогда я стал думать, как сократить, чтоб и заинтересовать, но и не отпугнуть. В итоге получилось все так скупо и сухо, как доклад финансового аналитика, или решения суда. Вот судья встает и говорит, говорит. Перечисляет все то, что нам и так известно. Монотонно и сухо. Нет, на признание в любви это точно не походило, — он глотнул чаю. — Значит надо было что-то романтичное найти. Начал вспоминать. Раньше легко было девчонкам красивые слова говорить. Но тут ничего не вспомнилось. Тогда стал смотреть фильмы. Милая, если бы я вытворил все, что там делали герои, то ты бы меня в дурку упекла. Или я сам бы поехал туда сдаваться. Что смеешься? Я тебе как-нибудь покажу фильм, где главный герой в любви признавался. Это же нереально. И не в купленных цветах в магазине, а в логике его поступков. Я посчитал сколько он потратил на свои выходки денег. Это около пяти с половиной миллионов. Ты только не подумай, что я жадный. Что ты опять смеешься?

— Ты странный, — ответила Даша. Страх прошел. Она слушала его, и почему-то приходило понимание, что от этого чудака не надо ждать подвоха. Не было в нем зла.

— А ты замечательная. Но сама посуди. Откуда у простого менеджера среднего звена такие деньги?

— Не знаю, — ответила Даша, так как он явно ждал ответа.

— Скорее всего, он только продал квартиру. Потратил все деньги на выходки, чтоб привлечь внимание девушки, а потом подошел к ней с цветочком в парке и пригласил пройтись. Только тогда она согласилась. Правильно, видно, только на цветочек денег и хватило. Но тут встает другой вопрос: зачем ей нужен этот, извини за выражение, придурок, еще и без жилья? Скоро должно выйти продолжение, где он ее приревновал и пытался вернуть расположение. Интересно, у него в запасе еще одна квартира или он ее квартиру продаст, чтоб опять почудачить? Опять смеешься.

— Наверное, там была речь, что любовь за деньги не купишь.

— Купишь. В этой жизни все продается и покупается, — как-то грустно сказал он.

— Не думаю, — возразила Даша.

— А сегодня?

— А где ты любовь увидел? — спросила она.

— Согласен. Любви у них к тебе не было. Неудачное сравнение. Скорее приключений ребята захотели. Ты оказалась не в то время не в том месте. Вот и все, — сказал Илья. — А вот, если я предложу тебе пять миллионов, согласишься со мной жить?

— А у тебя есть такие деньги?

— Может, где в кармане прячу. Вот поищу и найду, — он похлопал себя по карманам штанов. — Так согласилась бы?

— Нет, — Даша для уверенности покачала головой.

— Почему?

— Это противно. Продаваться за деньги не могу. Да, думала об этом. Лет шесть назад. Тогда совсем туго с деньгами было. Борю уволили с работы. Три месяца не мог устроиться. А там еще и первое сентября у Милы. Так мой дурак взял кредит. И где? В частной лавочки под огромные проценты. Купил на них калымагу и разбил ее в тот же день. Коллекторы нас замучили. Угрожали. Вот тогда мысли и возникли. Я как представила, что вот с кем-то за деньги переспать и стало неприятно. Даже затошнило, — Даша спрятала лицо в ладони. — Вот зачем я тебе это говорю?

— А что в этом такого? — весело спросил Илья. — Реально, не вижу проблемы.

— Да я об этом даже подруги не рассказывала. А тут тебе такое выдаю, — ответила Даша. — Видимо, совсем опьянела.

— Мне можно. Я секреты умею хранить, — он отнял ее ладони от лица и ласково их погладил. — Не бойся.

— Я и не боюсь, — тихо ответила Даша.

— Вот и хорошо.

В комнате проснулся Рома. Даша пошла к нему. Дала бутылочку с чаем. Он уснул так ее и не допив. Даша не заметила как прошло минут сорок, пока она укладывала спать Рому. Когда она вернулась на кухню, Илья был все там же.

— И часто он так просыпается? — спросил Илья, когда она вернулась.

— Раза три за ночь. Скоро нормально спать начнет.

— Тяжело тебе приходится.

— Я привыкла. С маленькими детьми всегда тяжело, пока они не вырастут, — ответила Даша. — Еще чаю?

— Не откажусь, — согласился Илья. — Я раньше о детях не задумывался. Нет. Думал, что они у меня будут. Когда женюсь. Только это было так далеко. В каком-то далеком будущем. Почти нереальным.

— А теперь?

— Теперь я боюсь, что не справлюсь. Мне бы с собой справится. А не то, что с детьми.

— И что это значит?

— Ничего и многое. Иди лучше ко мне. Я тебя буду опять обнимать.

— Неправильно все это. Я замужем.

— Ты ведь его не любишь.

— С чего ты так решил? — спросила Даша. Но при этом села рядом.

— По тебе видно, — ответил Илья. — Я со стороны видел вас. Чужие люди.

— Ты за мной следишь?

— Наблюдаю, когда мимо проходишь. А такое часто случается, — сказал он. — Я не специально за тобой слежу, но мне нравится тобой любоваться. Ты только не пугайся моих слов. Я тебя люблю. Очень давно. Около года. Что молчишь? Все-таки напугал?

— Не знаю, что ответить, — призналась Даша.

— Это мои проблемы. Не твои. Но я хочу хотя бы дружить. Вот так рядом с тобой на кухне сидеть и пить чай. Обнимать тебя. Мне много не надо, — он коснулся губами ее волос. — Просто быть рядом.

— Я тебя не знаю.

— Узнаешь со временем, — Илья поцеловал ее в щеку. — Как ты похожа на сон. Приятный сон. И я не хочу, чтоб он заканчивался.

Сон. Она была с ним согласна. Это не могло быть реальностью. Вот так сидеть на кухне с чужим человеком и забывать обо всем в его объятьях. Впервые за столько лет она чувствовала спокойствие. Мягкое спокойствие, которого ей не хватало все это время. Она даже не понимала, что так может быть. Минута счастья. Миг. Он закончится, а потом останется приятное воспоминание.

— Ты не против, если я тебя поцелую? — спросил он. — Только поцелуй. Ничего большего. Молчание я приму за согласие.

Она промолчала. Задумалась над ответом? Проявила слабость под воздействием алкоголя? Может быть. Даша не смогла разобраться. Мысли растворились. Она забылась в поцелуе. Ласковом и нежном.

— У тебя больше нет горечи на губах. Сладкие, как сахар. Не пей больше. Горечи в жизни и так много. Не надо ее добавлять, — прошептал он.

— Я и не пила. Меня напоили.

— Все равно. Больше не надо пить.

— Не буду, — пообещала Даша. Как-то легко было на душе. Приятно и легко.

— Так будем дружить?

— А разве можно дружить с человеком, с которым целуешься?

— Не знаю. Но начнем с дружбы. Ты же не согласишься жить со мной, если я предложу? Не согласишься. Испугаешься. Я бы на твоем месте испугался. Здесь все привычно, а со мной — это пропасть. В пропасть прыгать страшно. Я знаю. Поэтому мы будем строить мост. Каменный мост через пропасть. Камень за камешком. Кирпич за кирпичиком. А когда мост достроим. Проверим на прочность, то ты по нему пойдешь, потому что пропасть будет уже не страшна. А я буду ждать тебя на другой стороне. Протяну тебе руку, а ты вложишь свою ладонь в мою. Я помогу тебе сойти с моста. Обниму и поцелую. Крепко-крепко. И больше никуда не отпущу. Тогда придется тебе со мной жить, — последние слова он сказал весело.

— Ты романтик. Красивая сказка.

— Которую можно сделать былью. Если захотеть. Я хочу. А ты можешь захотеть.

— Такие слова может только аферист говорить. Давай, я тебя сразу предупрежу, что у меня за душой ни гроша. Зря свой мед разливаешь.

— Мне твои деньги не нужны. Я уже давно потерял к ним интерес. Они не дают то, что даешь ты. Вон какие речи я с тобой тут говорю. Почти как раньше.

— Раньше — это когда?

— Когда у меня была другая работа и другие мечты, — сказал Илья. — Но это было давно.

— Что случилось?

— Уволился. Переехал сюда. Тебя увидел и влюбился. Как мальчишка влюбляется в учительницу и стихи ей посвящает. Правда стихи у меня не получились. Галка-палка еще срифмовал. Дальше такая жуть пошла, что понял это не мое. Ты спишь?

— Почти. Глаза закрываются, — зевнула Даша.

— Ты права. Ну-ка, давай посмотрим, который сейчас час? — он включил кнопку на наручных часах. Осветил циферблат. — У, как мы засиделись! Третий час пошел. Спать пора.

— Пора, — согласилась Даша.

— Я у тебя останусь до шести утра, а потом пойду на работу. Хорошо? — спросил он. Даша хотела спросить, как он это себе представляет, но уснула.

Илья распустил ее волосы. Она даже не шелохнулась. Только вздохнула, прижимаясь к нему ближе. А волосы у нее были мягкие. Напоминали шелк. Вот и сбылся сон. Оставалось только не испортить все. Он понимал, что второго шанса у него не будет. Закрыл глаза. Когда она рядом, то и засыпать легче. Не мучают воспоминания. Он ведь все помнил, хотя и рад был бы забыть… Не надо об этом думать. Даша рядом. Остальное неважно.

Заплакал Рома. Даша встала к нему на автомате. Удивилась, что уснула на кухне. Спросонок подумала, что вернулся Боря. Голова гудела. Спать хотелось со страшной силой. Поменять памперс, дать чаю. Немного покачать. Все это и на автомате можно делать, главное не уснуть. Рома задремал. Даша задумалась. Пока его укладывала, пришло понимание, что Боря не мог приехать, тогда кто у нее на кухне сидит? Вернулись воспоминания о вечерних приключениях. Это он у нее ночевать остался? Она хотела его выпроводить.

— Ты спишь? — спросила она, споласкивая руки и умываясь. Голова раскалывалась на части.

— Нет. Не сплю.

— Который час?

— Только четыре утра. Можем еще подремать, — предложил Илья. — Или потратим это время на споры?

— Не хочу. Спать хочу. И голова болит, — она села рядом.

— Скоро пройдет, — сказал Илья, проводя ладонью по ее волосам. — Все наладится.

— Легко говорить.

— А труднее поверить. Спи, — сказал он. Как ни странно, но она уснула.

Илья хотел разбудить ее в половине шестого и сказать, что ему пора, но не стал. Она так сладко спала, что он не смог ее потревожить. Вместо этого тихо оделся, открыл дверь ключом, что Даша оставила в двери, и ушел. Начинался новый день. А значит надо было идти работать. Нельзя нарушить привычный режим. Иначе потом сложно вернуться в него. И сразу шла цепочка, что если не будет режима, он потеряется во времени. Если потеряется во времени, то потеряет себя. Цепочки. Они были всем в его жизни. Один поступок приводил к другому, а тот к третьему. Эффект домино.

Илья решил, что лучше днем ее навестит. Или вечером. Когда она вернется с прогулки. Да, это будет идеальное время. Часов в пять вечера. К тому времени он должен освободиться. Значит надо хорошо поработать, чтоб потом отдохнуть.

— Мам, ты вставать собираешься? Уже семь пятнадцать. Я так в школу опоздаю. — сказала Мила. Даша поднялась. Посмотрела по сторонам. — У тебя будильник не сработал?

— Телефон разрядился. — ответила Даша, протирая лицо руками и снимая остатки сна.

— Хорошо, что я сама проснулась. Так ты завтрак готовить будешь или мне голодной идти?

— А? Да, сейчас приготовлю. Иди пока умывайся, зубы чистить. А я выпью чего-нибудь от головы, — сказала Даша. Мила спорить не стала.

Даша никак не могла понять приснилось ей вчерашнее приключение или нет. Она поставила чай. Налила себе воды. Выключатель. Вчера перегорела лампочка. Да, она и сейчас не работает. Хорошо, что рассветает, поэтому пока можно без света обойтись. Даша дала себе задание купить лампочку в магазине. Но лампочка и ночной гость… Может ей все приснилось? В это хотелось верить. Но ведь все это было правда. Он ушел ничего не сказав. Не обокрал ее. Карточка на месте, как и документы. Может и к лучшему, что он так ушел? Не надо было утром краснеть за свое вчерашнее поведение. Что он ей вчера там говорил про любовь? Или он всем такие слова говорит? Есть же любители навешать вермишель на уши.

Постепенно домашние дела забили голову, отвлекая от мыслей. Быт. Он напоминал хорошо смазанную машину. Все рассчитанно по часам. Редко когда распорядок дня менялся. Это было привычно и только так она могла выкроить время для работы. Даша уже несколько лет писала рефераты на дому для нерадивых студентов. Пока Рома спал, она работала. Часто это был единственный ее доход. Боря зарабатывал мало. Хорошо хоть удавалось коммунальные платежи оплачивать. После тихого часа Ромы Даша шла гулять в парк, что был неподалеку. Там было приятно бродить по тропинкам и хоть какое-то разнообразие в серых буднях. Потом она встречала вместе с Ромой Милу, у которой заканчивались занятия в школе, а после этого они шли домой. В тот день было все по расписанию.

Не узнала. Прошла мимо. Даже не посмотрела в его сторону. Он только улыбнулся. Хотел ее окликнуть, но передумал. Пусть гуляет. Тем более она сейчас улыбается теплому осеннему солнцу, что словно специально выглянуло из-за облаков. Мальчика бегает рядом с коляской. Листочки собирает. А листья падают. Кружатся и падают, как снег зимой. Осенний листопад, что становится волшебным в лучах солнца. Хоть сейчас загадывай желание. Но люди не замечают этого волшебства. Все бегут, торопятся. Не могут остановиться и полюбоваться на такую красоту. Ну, тогда он сам загадает желание. Вот, чтоб вместе с ней быть. Чтоб она его стала. Тогда бы он не стал ее ни с кем делить. Никого не подпустил бы к ней. Стоял бы рядом и смотрел как бегает этот мальчишка. Он его почти не раздражал, как другие дети, хотя был таким же шумным. Может потому, что это было важно для нее? Возможно. Его. Сразу вспомнилась прошлая ночь с поцелуями и объятьями. Одна из самых счастливых ночей в его жизни. Или самая волшебная. Он хотел, чтоб такая была вся жизнь. Ведь такое можно желать? Наверное можно.

Даша подняла лицо к небу и закрыла на минуту глаза. Что-то прошептала одними губами. Улыбнулась. Волшебство. Она почувствовала его так же как и он. Илья задумался. Хотелось бы узнать, что она загадала. Но это знает лишь ветер. А ветер не любит раскрывать свои тайны. Хотя порой нашептывает их ему. Например, принес ему, что она собралась в магазин. Как раз к Даше подошла ее дочка. Вроде ее звали Милой. Милое имя для милой девочки. Только девочка была с характером. Хмурая и вечно недовольная.

Магазин. А она его опять не замечает. Он может за ней спокойно по пятам ходить, а она не заметит. Только девочка косится. Она более внимательная, чем Даша. А Даша лампочку покупает и молоко. Убеждает мальчишку, что арбуз сейчас невкусный. Он же ее уговаривает ее купить полосатую ягоду. Илья поддался какому-то порыву. Посмотрел на арбуз. Выбрал первый попавшийся. На кассе она купила детям по конфете на палочке. Те вроде остались довольными. Пока Илья расплачивался на кассе, она уже вышла из магазина. Он нагнал ее на улице. Пошел следом, чуть в стороне. Даша о чем-то говорила с детьми. Если бы он захотел, то услышал. Но не стал подходить ближе.

Скованность и страх. А если она прогонит его? Ругаться будет? И как тогда реагировать? Он в последнее время не любил, когда ругались. Это нервировало. Заставляло вспоминать. Если думать о прошлом, то придет разочарование. Этого он не мог допустить. Тогда опять все надо будет начинать сначала.

Нет. Она не будет ругаться. Даша не такая. Даже когда злиться, она лишь недовольно постукивает ногой. Как нетерпеливая лошадь, а голос все равно остается ровным. Даже ноток раздражения неслышно. Он подошел к ней около подъезда, когда она вытащила из коляски мальчишку и подняла его на руки. Придерживая сына одной рукой, она пыталась с помощью второй ноги и свободной руки сложить коляску. Девочка стояла в стороне, придерживая дверь подъезда. За спиной рюкзак, а в руках пакет с лампочками и молоком. Она даже не подумала помочь матери. Просто безразлично наблюдала, как Даша мучается с коляской.

— Давай я помогу, — сказал Илья, выходя из-за машины, что стояла прямо перед подъездом. Даша вздрогнула. Посмотрела на него. Он взял коляску. Сложил ее за пару секунд.

— Спасибо, — сказала она.

— Тут простой механизм. Ничего сложного.

— Если не заедает, — ответила Даша. Она хотела забрать у него коляску, но он не отдал.

— Я же сказал, что помогу.

— Мам, мы идем домой или так и будем здесь стоять? — спросила Мила.

— Идем, — ответила Даша, словно принимая какое-то решение. Около квартиры она достала ключи и отдала их дочери, чтоб та открыла дверь. — Большое спасибо за помощь. Я вам очень благодарна и моя благодарность не знает границ, но…

— Я просто зашел в гости, — перебил ее Илья. — Просто в гости. Чего ты боишься?

— Ничего я не боюсь.

— Значит чаю мне нальешь, — довольно сказал Илья.

Даша не нашла что ему возразить. Пришлось пустить Илью в квартиру. Она уже и думать забыла о нем. Раз пятнадцать только за день вспомнила. Так это капля в море. Не думала и не гадала, кто он такой. Знакомое лицо. Хотя он говорил, что они встречаются каждый день. Наверное, поэтому и знакомое. Он был невысокого роста. Метр семьдесят, или чуть меньше. Но выше ее почти на полголовы. В широком свитере крупной вязки, который висел на нем мешком. На вид ему было лет двадцать пять или двадцать семь. С темными волосами, цвет которых с трудом различался из-за того, что они были слишком коротко подстрижены. Полные губы, густые брови над глубоко посаженными глазами, орлиный нос, круглое лицо. Телосложение, наверное, было средним. Трудно было понять из-за свитера. Привлекали взгляд руки. Большие широкие ладони с короткими пальцами. Она представила какие у него были кулаки и невольно вздрогнула.

— Отнеси на кухню, — он протянул Миле пакет с продуктами. Сквозь целлофан были видны арбуз и конфеты. Вроде еще печенье. Даша представила, как придется объяснять Роме, что арбуз не для него. Ей даже не по себе стало. Она только недавно его убедила, что это гадость, а тут все сначала начинать. И чего этого типа нелегкая принесла?

— Рома, идем мыть руки. А потом уже на кухню пойдешь, — ловя сына, сказала она. Он закапризничал.

— Почему он плачет? — спросил Илья.

— Не любит руки мыть, — на ходу ответила Даша. Зачем он пришел? И зачем она его пустила? Почему не смогла выгнать? Хотя не было повода. Он ведь два раза ей помог и ничего лишнего.

— Кто вы такой? — спросила Мила. Даша слышала разговор из комнаты, пока переодевала Рому.

— Илья. Можно на "ты". Не надо официально. Конфету будешь? — спросил он. Даша не услышала ответа. Мила влетела в комнату.

— Мам, что это за тип?

— Друг.

— И откуда ты его знаешь?

— Вчера познакомились. Ты тон бы сбавила. Я не на допросе, а ты не следователь, — сказала Даша. Разговаривать дальше с Милой она не стала. Та только ругаться начнет. Характер у нее был Борин. Тот заводился по-любому поводу. Так и Мила. Вспыхивала спичкой, а потом разгоралось пламя. — Пойду ужин разогрею.

На кухне Илья вертел в руках лампочку. Даша взяла стул и встала на него. Вывернула сломанную, протянула ее Илье. Отобрала новую.

— Я с удивлением понял, что никогда в жизни не менял лампочки. Стаю и не могу понять, что с ней делать, — сказал он с улыбкой до ушей.

— Такого быть не может.

— Сам удивился, но это так, — помогая ей спуститься со стула, ответил Илья. Его ладони оказались на ее талии лишь на минуту, но щеки сразу загорелись огнем.

— Илья…

— Просто дружба. Ничего большего, — сказал он. Даша видела лишь ласковую улыбку и теплоту в глазах. От него не было зла. Она его не чувствовала. Говорят, что глаза — это зеркало души. Его глаза напоминали два глубоких серых озера с ровной гладью.

— Ты ужинать будешь?

— Буду. Конфеты тогда потом? — с тоской спросил он.

— Хочешь, ешь сейчас. Они же твои, — сказала Даша.

— Я на всех купил. Как и арбуз. В гости ведь не ходят просто так? Я не медведь. А ты знаешь, что арбуз — это самая большая ягода в мире? Я когда узнал, сильно удивился. Думал, что фрукт. А оказалась ягода…

Они ели суп. Даша то и дело косилась на Илью. Он же вел себя как ни в чем не бывало. Явно скованность ему не была знакома. Мила хмурилась. А вот Рома ел охотно, то и дело поглядывая на большую ягоду, что красовалась на широком блюде и ждала своего часа. Солнце садилось, освещая кухню. Блики играли по стенам. Илья поймал солнечного зайчика ложкой и пустил его в сторону Даши.

— Не надо, — жмурясь от солнца, попросила она. Он улыбнулся.

— А вы замечали, что утренние солнечные зайчики отличаются от вечерних? Утром они веселые и игривые. То и дело ищут возможность нахулиганить. Смотришь на них и хочется улыбаться. Их вечерние братья и сестры более спокойные. Они приходят пожелать приятного вечера. Сказать, чтоб мы не расстраивались тому, что солнышко заходит. Ведь оно завтра обязательно встанет и пожелает нам доброго утра. — сказал Илья.

— Глупо все это. Детские сказки. — ответила Мила.

— Может быть. — спокойно ответил Илья. — Сказки эта основа нашей жизни. Или и тут будешь спорить?

— Буду. Сказки для маленьких детей.

— Порой с экрана телевизора нам тоже сказки рассказывают. Мы же в них верим, независимо от того включаем мы новости или фильм про юного волшебника. — сказал Илья. — Даш, спасибо. Было вкусно. Вот теперь и от чая не откажусь.

— Сейчас докормлю Рому.

— Вроде такой взрослый, а сам не ест. Я думал, что дети с года начинают пользоваться ложками и вилками, — сказал Илья.

— Может сразу и ножом? Всему учатся постепенно, — ответила Даша, убирая тарелки.

— А есть барбуз будем? — спросил Рома.

— Хоть сейчас, — ответил Илья. — Если мама разрешит.

Даша только вздохнул. Арбуз, так арбуз. Спелый и ароматный с сочной мякотью, что просто таяла во рту, он красовался царем на блюде с золотой каемкой. Было спокойно и тихо. Потом Мила ушла делать уроки. Рома же остался на кухне катать машинки, пока Даша мыла посуду. Рома рассмеялся. Когда Даша обернулась, то увидела, что Илья с ним машинки катал.

И как его выгнать? Она не понимала зачем он пришел. Дружить. Но как она может хоть с кем-то дружить? Об этом узнает Боря, а тогда будет ссора. Тарелка выскользнула из рук. Она со звоном упала на пол. Мелкие осколки разлетелись по кухне. Они напоминали острые иголки.

— Рома, сиди и не думай вставать, — Беря совок и веник, сказала она. — Когда покупала, то говорили, что они не бьющиеся.

— Верить ничему нельзя, — философски ответил Илья.

— Даже тебе? — машинально спросила Даша.

— Я же не тарелка, — он рассмеялся. — Мне можно и поверить.

— А кто ты?

— Так я же тебе представился. Просто Илья, — ответил он.

— Есть сериал «Просто Мария», а ты у нас «Просто Илья», — сказала Даша.

— Наверное, это так, — согласился он, немного подумав.

— Илья, ты домой не собираешься?

— Нет. Мне у тебя нравится. У меня неуютно. Здесь приятно, — он провел машинкой по столу. — Я тебе мешаю? Хочешь, чтоб я ушел?

— Я не вижу смысла в нашей дружбе, — ответила Даша.

— Не всегда во всем нужно искать смысл. Иногда надо плыть по течению. Если воды реки теплые и спокойные, то и сопротивляться не надо. Плыви себе и плыви. Может вода вынесет тебя к красивым сказочным берегам? — он посмотрел на нее.

— Я не верю в сказки.

— С тобой сложно. Но я тебя понимаю. В сказки верить сложно. А сказочникам вдвойне сложнее. Потому что потом боишься разочароваться. Это как тебе пообещали подарок, а потом не подарили. Все равно, что нет денег или нет подарка. Ты его ведь ждешь, надеешься, а потом становится горько от обмана, — ответил Илья. На лице спокойная улыбка. Располагающая к себе, только слова больные.

Это было почти год назад. Глупая обида, если посмотреть со стороны. Даша была уже год в декрете. Крутилась как белка в колесе. Денег было мало, но они были. Тогда не стоял вопрос покупать куртку или телефон. Все одеты, обуты. А еще был и повод, ее праздник, под который сломался старый телефон. Боря пообещал ей купить новый, с сенсорным экраном и фотокамерой. Некрутой, но просто современный. Это его была инициатива. Даша и обычному рада была бы. Тем более он ей был нужен. Но тут и помечтать можно, как ребенок игрушке. Иногда хочется почувствовать себя как в детстве. Пусть со стороны это и выглядело инфантильно. Когда пришло время покупки, Боря пожадничал. Зачем ей все эти игрушки? Она не маленькая. Не маленькая. Только игрушку хотелось. Тогда она ему и сказала, что не надо было обещать. В сердцах. Он не стал на улице ссориться. Но дома они поругались. Сама виновата. Надо давно вырасти. У нее дети. А она…

— Кто ты такой? — спросила Даша.

— Илья, — ответил он. Спокойная улыбка, чистый взгляд. И не придраться. Даша закрыла глаза, беря себя в руки. — Ты злишься?

— Нет. Не злюсь.

— Обманываешь. Не надо обманывать. Врать — это плохо.

— Что ты ко мне пристал?

— Не приставал. Даже не пытался. Я тут в уголке сижу и машинку катаю. Вроде с мальчишкой играю. Так ведь это называется? — спросил он Рому.

— Да, — ответил тот, сосредоточенно выводя зигзаги между пустыми кружками и ложками. Так как Илья остановился, Рома взял его за руку и начал катать машинку, напоминая, чтоб тот не забывал об игре. Илья послушно стал водить машинкой по столу.

— Ты за мной следишь?

— Нет. Просто наблюдаю, когда ты мимо проходишь. Люди, когда идут по улице, мало обращают внимание на других. Когда они на эмоциях, то громко разговаривают. Или останавливаются и говорят, говорят. Часто не обращая вокруг на других людей. Особенно если они их не знают. Тогда можно такие тайны узнать! Я ведь не специально все это слушаю. Просто рядом стою, а они подходят и говорят. Сложно это не подметить.

— И где ты все это слышишь? — осторожно спросила Даша, наливая себе кофе. — Ты будешь?

— Нет, лучше чай. От кофе голова болит. Поэтому мне его нельзя. Даже конфеты с кофеином и газировку с кофеином, — ответил Илья. — А слышу я все это в парке. Там листву мету. Бери конфетку.

— А мне? Конфету! — потребовал Рома. Илья вопросительно посмотрел на Дашу. Та кивнула.

— Рома, что надо сказать? — напомнила Даша.

— Спа-бо, — жуя шоколад, ответил тот.

— Ты дворник? — спросила Даша.

— Получается, что так, — ответил он. — Мне парк нравится. Там красиво. И людей много. Мне брат советует дом купить с огородом, раз мне так нравится с листвой и травой возиться. Я думал над этим. Идея интересная. Цветы сажать, деревья подрезать. Но я там буду один. У меня не будет стимула подниматься с кровати. Буду лежать и смотреть, как утренние солнечные зайчики сменяются вечерними. Или как дождь стекает каплями по стеклу. За этими занятиями быстро время проходит. Не замечаешь, как один день заканчивается, а начинается второй. За вторым приходит третий. Так смотришь и целая неделя пролетела. За неделей может и месяц пройти. Так не заметишь, как жизнь мимо пройдет. В парке же у меня есть обязанности, которые надо выполнять. Это лучше, чем в окошко смотреть.

— Ты странный.

— Я могу иногда ерунду говорить. Но это неопасно. Не думаю, что это может помешать нашей дружбе. И здоровые люди часто такой бред говорят. Их терпят. Наверное, и меня можно терпеть. Хотя брать говорит, что я порой невыносим.

— А что с тобой не так?

— Головой ударился. После этого таким стал. Это случайно произошло. Я споткнулся на работе. Представляешь, споткнулся. И тогда я не листву собирал, а с бумагами работал. Говорил много. Очень много говорил. Мне это нравилось. Тогда не болела голова от кофе. А алкоголь не отключал остатки мозгов. Я когда выпью, то такой дурной становлюсь. Бред несу. А потом еще и голова болеть начинает. Поэтому пить нельзя. Это плохо. Это вредно, — сказал Илья. Он говорил быстро, отрывисто. Теряя нить повествования. Волновался.

— Ты успокойся, — тихо сказала Даша.

— Не люблю вспоминать-то время. Это нервирует, — сказал Илья, проводя ладонью по ежику волос, словно стирая воспоминания. — Сейчас все лучше. С тобой все лучше. Раньше хуже было.

— Мне надо Рому умыть.

— Да, конечно. А я здесь посижу и чаю попью. Ты иди. Не обращай на меня внимание, — ответил Илья.

Даша забрала Рому. Вот принесла ей нелегкая влюбленного психа. И как теперь от него отделаться? Страшно. А если он буйный? Хоть и говорит, что спокойный, но все же. Его было жаль. Но она не могла рисковать и продолжать с ним общаться. И не нужно все это. Лишнее. Когда она вернулась на кухню, он спал. Лежал на диване, положив руки под щеку и сопел. Даша хотела его разбудить, но не стала. Проснется, тогда она его выгонит. А пока ушла в комнату.

— Мама, кто этот тип? — сразу спросила Мила.

— Я же тебе сказала, что знакомый. Он, малость, с головой не дружит. Не обращай на него внимания. Вчера помог сумку донести и решил, что мы теперь друзья.

— Лицо у него знакомое.

— Он в парке дворником работает. Пока не знаю, как его выгнать. Надо это осторожно сделать, — ответила Даша. Осталось придумать, как это провернуть.

Мила вроде поверила. Даша же то и дело зевала. Почти бессонная ночь сказывалась. В девять она уложила Рому и отправила в кровать Милу. После этого решила вернуться на кухню и растолкать Илью. Когда она включила свет, то увидела, что он проснулся. Илья сидел на своем месте и крутил из фольги от конфет шарики.

— Чего свет не включил?

— Вроде и так нормально, — пожал он плечами. — И не хотел тебя от дел отвлекать. Ты ведь могла решить, что меня надо развлекать. Я не хочу быть в тягость. Дружба в тягость быть не может.

— Илья, нам не надо дружить. У меня нет на это времени. Понимаешь? — мягко сказала Даша.

— Я уснул, потому что ночью не спал. А потом и днем не спал. Только сбегал в квартиру, чтоб душ принять и рубашку поменять. Иначе ты меня бы за стол не посадила. И правильно сделала. Я чего-то перехватил. Бутерброд с колбасой и в парк пошел. Тебя хотел встретить. Встретил, а ты меня не узнала. Но вчера темно было. Ты меня и могла не узнать. А потом я подумал, что лучше с гостинцами прийти, — взволнованно сказал он.

— Илья, ты…

— Подожди, — неожиданно твердо прервал ее Илья. — Минуту. Сейчас я соберусь с мыслями и скажу. Смогу тебя убедить. Дай мне минуту.

Он протер лицо руками. Даша видела, что ему тяжело. Она поставила воду для кофе. Илья собрал шарики из фольги и сжал их в кулаке.

— Я понимаю, что ты испугалась. Это нормально. Не надо было мне рассказывать про голову. Но ты все равно бы догадалась. А я не хочу тебя обманывать. Да и не могу долго. Все равно срываюсь с нормальной речи на бред. Это заметно, — он посмотрел на нее. — В той жизни ты согласилась бы со мной общаться. Когда я нормальным был. Но той жизни не вернуть. Есть эта. Да, я такой. Но я никогда не причиню вреда ни тебе ни твоим детям. Ко мне сложно привыкнуть. Даша, мне у тебя нравится. Ты мне нравишься. Только из-за тебя я смог выбраться из той пропасти, где сидел после травмы. Нет, ты мне ничем не обязана. Сейчас я говорю нечестные слова. Давлю на жалость. И в то же время я хочу, чтоб ты знала. Мне необходимо общение с тобой. Я тебя люблю. Очень сильно люблю. И ничего не могу с этим поделать. Ты мне нужна. Минуту. Опять все в голове путается. Вроде знаю, что нужно говорить. А почему-то теряюсь. Никак не могу привыкнуть, что больше не могу долго говорить связанно. Потом все время отвлекаюсь. У тебя вода закипела. Нальешь мне еще чая?

— Налью.

— Спасибо. Ты хорошая. Добрая. Даш, я ведь тоже тебе нужен. Ты не думай, что я ничего не могу. Могу. Многое могу. Но ты этого не узнаешь, если со мной не будешь дружить.

— У меня муж ревнивый.

— Знаю. Я его не боюсь. И смогу убедить, если он возражать будет против нашей дружбы. У меня секрет есть, который помогает при случае.

— Какой? — садясь на диван, спросила Даша.

— С дурака спроса нет. Меня люди не замечают, потому что я не так думаю немного. Вот всего немного, а они уже не принимают меня всерьез. Только несколько человек знают, что я могу соображать. Тяжело, но могу. Со скрипом, — он опять улыбнулся. — Ты красивая. Очень красивая.

— Спасибо за комплимент, — пробормотала Даша, не зная как относиться к его словам.

— Это правда. А еще ты устала.

— Устала, — согласилась Даша.

— Давай я завтра приду. Хорошо? — в его глазах было столько надежды, что она сдалась.

— Хорошо, — она проводила его до двери.

— Тогда до завтра. Я обязательно приду и тебя не подведу, — он быстро поцеловал ее в щеку и ушел. Даша закрыла дверь и устало вздохнула. И что теперь делать?