Последняя теорема

25 «Бесшумный гром»

В Пентагоне он значился под официальным названием, но те, кто его изобрел, построил и запустил, называли его «Бесшумным громом».

В полуночном мраке «Бесшумный гром» покинул свою колыбель — старое взлетное поле для «боингов» вблизи от Сиэтла, штат Вашингтон, — и полетел на запад, причем довольно лениво, со скоростью всего-то тысяча километров в час. Темноту выбрали не для того, чтобы он был незаметен для любого врага. К услугам любого врага и вообще кого бы то ни было имелось небо, напичканное спутниками, которые следили за любыми передвижениями.

Было еще темно, когда несколько часов спустя «Бесшумный гром» завершил гигантский путь через Тихий океан и рухнул («будто камень», сказал впоследствии пилот) почти до уровня моря. Затем он проскользнул над водой между островами Хонсю и Хоккайдо и полетел над Японским морем.

Вот тогда-то темнота и стала преимуществом для тех, кто вел «Бесшумный гром». Они не опасались, что «Бесшумный гром» будет замечен шустрыми репортерами на японских островах и эта новость появится в утренних газетах. Радары, принадлежавшие крошечным армейским частям в Аомори и Хакодате, конечно, что-то засекли. Но это не имело ни малейшего значения. У Японии не было оружия, способного причинить хоть малейший вред «Бесшумному грому». Впрочем, двенадцатью часами ранее японские генералы получили крайне секретное предупреждение: американцы собираются направить в данный район экспериментальный самолет и рассчитывают на невнимательность любезных союзников.

Над Японским морем «Бесшумный гром» снова взмыл на двенадцать тысяч метров. Западное побережье этого моря принадлежало русским, и, конечно, русские не испытывали недостатка в радарах более мощных, чем японские. Но и это не имело никакого значения. Российская военная верхушка также знала о том, что «Бесшумный гром» не представляет угрозы — по крайней мере, для нее.

Когда пилот и штурман решили, что цель достигнута, «Бесшумный гром» сбросил скорость, завис и освободился от груза. Этот груз — атомная бомба умеренной мощности и медная труба диаметром не более сорока сантиметров — изумил бы специалиста по оружию за десять лет до описываемых событий, но «Бесшумному грому» было этого вполне достаточно, чтобы выполнить свою задачу.

Перед операторами появилась карта Северной Кореи, на которую наложился длинный узкий овал — зона действия оружия.

На эту карту на борту «Бесшумного грома» не смотрел ни один человек, потому что ни одного человека там не было. Капитан и экипаж находились в штате Вашингтон, а карта — на телеэкране перед ними.

— Похоже, порядок, — сказал пилот, американец, бомбардиру — так уж вышло, русскому. — Применить маскировку.

— Есть, — ответил бомбардир, и его пальцы забегали по клавиатуре.

По краям овала появились черные полоски: река Ялу на севере и западе, демаркационная линия между Северной и Южной Кореей, побережье Тихого океана к югу и северу. Конечно, эти границы не были материальны. Ничто материальное не выдержало бы того, что стремились замаскировать эти люди, а разработка электронных полей, призванных выполнить маскировку, была одним из самых сложных моментов в подготовке «Бесшумного грома» к выполнению боевой задачи.

— Все готово, — сообщил бомбардир пилоту.

— Мы на позиции? — спросил пилот у штурмана-китайца, и когда тот ответил утвердительно, пилот перекрестился. Этот человек считал себя отошедшим от веры католиком, но бывали случаи, когда он сомневался в своей нерелигиозности. — Огонь, — приказал он бомбардиру, и впервые в мировой истории страна проиграла войну — окончательно и бесповоротно, — притом что никто не пострадал.

На самом деле это было не совсем так.

В державе Любимого Вождя умерли несколько кардиологических больных. В момент электромагнитного удара, по мощности превышавшего разряд молнии, у них отказали пейсмейкеры — приборы для регулировки сердечного ритма. Но немногочисленные корейцы, обладавшие столь дорогой западной техникой, были высокопоставленными лицами, и никто по ним не горевал. Еще была горстка неудачников, летевших на легких самолетах. Погибшие при крушениях тоже были в больших чинах — невелика потеря. В целом при смене режима в Северной Корее жертв оказалось гораздо меньше, чем тех, кто погиб за выходные в автомобильных авариях во всех странах Запада.

За долю секунды вышли из строя все телефонные сети Любимого Вождя. Перемкнуло почти все линии электропередач. Любое оружие сложнее пистолета перестало стрелять — а разнообразным оружием Северная Корея была прямо-таки напичкана. Оставшись без телефона и радио, никто не понимал, что происходит, и правительство оказалось беспомощным — ну разве что можно непосредственно поруководить теми, до кого докричишься. Страна перестала быть угрозой для кого бы то ни было, потому что, в сущности, на этом участке поверхности земного шара больше не существовало страны как таковой.

Но вообще-то в ходе этой войны, которую и войной можно назвать с большой натяжкой, произошло одно маленькое сражение.

Это случилось из-за одного твердолобого полковника, чье подразделение стояло под Кэсоном. Понять, что происходит, он, естественно, не мог, но хотя бы сообразил, что его полку грозит опасность. Как и подобает настоящему служаке, он собрал подчиненных, раздал им все, что стреляло, и отправил в атаку через границу.

Далеко они не ушли.

Они не успели даже пересечь минное поле перед демаркационной линией. Полдесятка солдат в первой цепи сразу подорвалось, еще десять погибло, когда открыли огонь южнокорейские пограничники. Но стрельба прекратилась, как только пограничники увидели, что северокорейские солдаты идут вперед медленно и осторожно, держа руки над головой.

К этому времени о происходящем начали узнавать во всем мире… и не только в нашем мире.

Электронный рев этого оружия был услышан в других участках Галактики, когда он туда добрался, можно сказать, ползком — на скорости 300 000 километров (для старомодных народов вроде американского — 186 000 миль) в секунду — то есть на скорости света.

Случайно вышло так, что армада полуторок зафиксировала ударную волну, когда находилась на расстоянии 15 световых лет от Земли. Им не составило труда выяснить, что волна бежит от той самой планеты, чье население они собирались уничтожить.

Никто на Земле об этом, естественно, не догадывался.

В свою очередь, ни машинники, ни прочие расы-помощницы великих галактов не знали о случившемся в Северной Корее. Поэтому они, внемля неблагозвучному космическому шуму, сделали ряд закономерных, но ошибочных выводов.

Этот электромагнитный рев через несколько лет достиг всех планет, подвластных великим галактам. Добрался он и до извилин в потоках темной материи, которые служили местом обитания ближайшего к Земле скопления самих великих галактов. И это возымело нехорошее действие. Оно запросто могло закончиться большой бедой, причем закончиться раз и навсегда.

Причина крылась в устройстве, названном его обладателями «Бесшумным громом».

Прочее оружие, которым владели земляне, не представляло угрозы, поскольку с его помощью производились либо химические взрывы, либо ядерные. Столь мелкие события не вызывали опасений у небарионных великих галактов. Однако «Бесшумный гром» давал взрывы, при которых испускались совершенно иные частицы. Они могли угрожать безопасности великих галактов. Конечно, речь идет не о примитивном прототипе, обезвредившем Любимого Вождя, а о более совершенных образцах оружия. Пусть таковых еще не существует, но эти неугомонные земляне очень скоро их изобретут — если это будет им позволено.

Конечно, никто не собирался пускать дело на самотек. Подготовка к тотальному истреблению землян пошла полным ходом. Как только они исчезнут, перестанет существовать и проблема.

В знаменитой оперетте Гилберта и Салливена «Микадо» запутавшийся в плутнях Ко-Ко так объясняет императору свою ошибку: «Когда ваше величество говорит: „Пусть это будет сделано“, это почти сделано — точнее, фактически это уже сделано, потому что воля вашего величества — это закон. Ваше величество говорит: „Убить этого джентльмена“ — и джентльмен уже почти мертв…»[17]

Вплоть до этого момента вопрос о полном истреблении человечества еще не был решен окончательно. То есть сами великие галакты, отдав такое распоряжение, продолжали следить за ситуацией, допуская мизерную возможность того, что обстоятельства изменятся и им захочется пощадить землян.

Но теперь они такой вариант исключили полностью, выбросили саму мысль о пощаде из своего сознания (или правильнее сказать — сознаний?), чтобы предаться более срочным и, уж конечно, более занимательным делам. Одной из таких приоритетных проблем была звезда класса белых карликов, которая забрала столько вещества у соседа, красного гиганта, что могла в любой миг превратиться в сверхновую звезду класса IA. Также требовал немедленного разбирательства ряд сообщений от соратников из других галактик. Кроме того, стоял животрепещущий вопрос, следует ли отделить еще одну фракцию наподобие «Билла», чтобы она проследила за небольшой, но быстро движущейся второстепенной галактикой, чья орбита могла в ближайшем будущем (какие-то четыре-пять миллионов лет) пересечься с орбитой их собственной галактики.

В этом важном списке маленькая планета, которую ее обитатели именовали Землей, значилась одним из последних пунктов. С какой стати великим галактам переживать из-за нее? В первый раз, что ли, им выпала неприятная работенка? За тысячи миллионов лет с тех пор, как они волей-неволей сделались правителями части Вселенной, им встретились 254 столь же опасные расы, и 251 из них пришлось уничтожить. Только три получили шанс исправиться, поскольку исходящую от них угрозу великие галакты не сочли критической.

Вряд ли земляне имели шансы стать четвертым народом-счастливчиком.