Последыш. Книга III

Глава 7 (2)

Если честно, поначалу он сам себе не поверил. Слишком невероятным казалось ему предположение, что он настолько крут. Однако, чем дольше длилась эта ночь и чем больше становилось известно подробностей, тем отчетливее становилось понимание, что он все увидел правильно. На самом деле, задумка напавших на него сукиных детей была не бог весть какой мудреной, — одним словом, не Канны и не Фермопилы, — и, тем не менее, противник сумел создать вокруг Усть-Углы такой хаос, что защитники графства потеряли за деревьями лес. И все могло бы кончится совсем плохо, но Бармин все-таки разгадал план навязанного ему сражения. Вернее, это разбудивший его среди ночи Источник подсказал Ингвару, откуда исходит главная опасность. А зная, что предполагается атака группы боевых магов, Бармин определил все остальные оперативные направления, как второстепенные, и не ошибся.

Авиация, танки и диверсионные группы — все это обычная военная сила и обычные средства ведения войны. Справиться с ними, — пусть и с трудом и не сразу, — могли дружинники Ингвара. Но главными в этом деле были все-таки маги, — та самая группа, которую обнаружил Источник, — и меряться с ними силой могли тоже одни лишь маги. И при том, исключительно сильные маги, поскольку их никто пока не заметил. Ну, кроме Великого Источника да самого графа Менгдена.

«Пора!» — понял Бармин, когда защитники замка отбили очередной, третий за полтора часа, налет вражеской авиации.

К этому времени, силы атакующих удалось проредить в достаточной мере, но враг, тем не менее, продвинулся далеко вглубь графства и уже вводил в бой резервы. Армейские части имперского подчинения заперлись в казармах и движению вражеских колонн не препятствовали. Однако, среди жандармов, которым их руководство в Новгороде категорически запретило вмешиваться, нашлись порядочные люди. Они вели наблюдение за противником и, пользуясь своими личными контактами в полиции, передавали информацию людям Менгдена, а в паре мест даже застопорили движение вражеской техники, анонимно взорвав мосты или устроив лесной завал. Мосты взрывались аккуратно, так, чтобы их можно было починить за день, максимум — за два. Но у наступающих не было на это времени. К утру, — но, скорее всего, все-так часам к пяти вечера, — они или победят, или их здесь же, в графстве Менгден, и похоронят без почестей, но под фанфары. Это хорошо понимали обе стороны, оттого и сражались в полную силу. К слову сказать, именно жандармы первыми выяснили, «с кем воюем». Кого-то они там раскрутили втемную, возможно, что и не своими руками, вот молодчик и запел, только слов в той песне было пока маловато. Это опять была Союзная рать, только теперь к Ярославскому, Ростовскому и Галицко-Дмитровскому княжествам присоединились суздальцы и костромичи. У них к Менгденам не было территориальных претензий, но почему бы не пограбить чужое добро? Вот они и вписались, а в результате, Союзная рать реально увеличила численность действующих против графства контингентов, а значит, и свою боевую мощь.

Между прочим, первыми пострадали как раз суздальцы, чей вертолетный десант «смахнули» с неба Хельга и Кержак. Молнии высокого напряжения довольно-таки страшное оружие, но Бармин, находившийся в это время уже за пределами замка, увидел их эффективность впервые. Зрелище оказалось впечатляющим, а суздальцы сходу потеряли два атакующих и три транспортных геликоптера, и, разумеется, весь свой десант — около пятидесяти бойцов и командиров. Потери для не самого богатого в империи княжества просто катастрофические, но главное — их атака захлебнулась. Конечно, это был еще не конец. На самом деле, сражение только начиналось, но зачин вышел, как на заказ, тем более, что еще через семь минут Бармину сообщили по рации, что люди Субат-ханум подбили над Белым озером низко идущий конвертоплан. Чья это была машина, пока было неизвестно, но, поскольку борт шел без габаритных огней и с выключенным транспондером, сомнений ни у кого не было — это враг.

— Кошки срубили над озером конвертоплан, — тихо сообщил он своим спутницам.

— Хорошие девки, дай им бог здоровья! — шепотом прокомментировала радостное известие Мария.

— Во-первых, девки — это вульгарное слово, — влезла Елена, не вовремя возомнившая себя кем-то, вроде старшей сестры. — А во-вторых, не бог, а боги. Мы же язычники, Мари. Надо привыкать.

— Кто бы говорил! — фыркнула в ответ Мария. — Думаешь, я не слышала, как ты назвала вчера отца Хельги пиздюком?

— Обе! — привлек их внимание Ингвар. — Хорош пи… Трепаться! Мы, между прочим, на войне. Лучше ищите супостата, они где-то неподалеку.

Покинуть замок и скрытно выдвинуться навстречу противнику оказалось хорошей идеей. Колдовская сила Ингвара мало что значила, пока он оставался внутри каменных стен, зато переместившись вместе с Марией и Еленой в лес у поселка Кипелово на полпути к Вологде, он обрел полную свободу действий. И результаты не заставили себя ждать. Еще четыре коротких рывка, и они оказались на опушке леса близ проселка Большое Назарово буквально в трех километрах от шоссе Вологда — Шексна.

— По шоссе идут танки, — шепнула вдруг встревоженная Елена. — Много. Не могу сосчитать, но больше пяти.

— Откуда знаешь, что танки? — сразу же заинтересовалась Мария. — Я к тому, что «вижу» только плотные тени. По мне, так это могут быть автобусы или грузовики. Сколько не скажу, не знаю. Просто одна слитная тень, но есть ощущение, что тень не сплошная, а составная, как велосипедная цепь.

— Я «вижу» тяжелые машины, — пожала плечами Елена. — Если это грузовики, то только самосвалы с пятью-шестью тоннами битого камня. Автобусы — легкие. Когда они идут по шоссе, то рассекают воздух, а эти его продавливают, уминают.

«Магия похожая, а результаты разные, — отметил Бармин, не перестававший исследовать все еще удивительные для него феномены колдовства и ведовства. — Мария сильнее, но Лена все равно „видит“ лучше. Дальше и точнее».

Сам он точно знал, что по шоссе на Шексну идет колонна, состоящая из пятнадцати танков прорыва «Вепрь-11М», оснащенных гладкоствольной 125-мм пушкой, трех десятков бронетранспортеров с десантом и шести БМП. Ни грузовиков с пехотой, ни машин других типов в этой колонне не было. И еще один любопытный нюанс: этой бронетехнике просто неоткуда было взяться так близко от Усть-Углы и Шексны, и значит, правдивы были все эти салонные «шу-шу» о том, что кто-то из магов способен открывать по-настоящему большие порталы и держать их открытыми достаточно долго, чтобы пропустить через них довольно много боевой техники.

«Знать бы еще, кто это у нас такой умный! И кто, разрази его молния Всеотца, продал в частные руки новейший танк прорыва?»

— Колонна большая, — сказал он вслух. — Пятнадцать новейших «вепрей» и тридцать «лóдий» с десантом по одиннадцать бойцов в каждом бронетранспортере. Большая сила.

— Почему их никто не заметил раньше? — удивилась Мария.

— Тут же от ближайшей границы километров семьсот по прямой! — Поддержала княгиню Полоцкую герцогиня Бирон.

— Вопросов много, но сейчас не время искать ответы, — охладил их пыл Ингвар. — Надо сообщить в штаб и выдвигаться на перехват колонны…

Он хотел предложить женщинам возникший у него план засады, не предусматривавший, впрочем, использование «оружия судного дня», — кольца «Рука бога»[94], - но именно в этот момент Ингвар «почувствовал» колдунов. Черт его знает, как это у него получилось, но там, где еще мгновение назад никого не было, вдруг появилась мерцающая жемчужная пелена. Магия была нестандартная, то есть, не такая, к какой он привык. Но при всем при том, это была классическая магия, а не стихийная. Так что Бармин «увидел» эманацию колдовства только с помощью перстня-артефакта с печаткой из черного оникса. Однако, если мерцающая завеса была чем-то, вроде маскирующего полога, прикрывшихся ею тварей Ингвар увидел уже своим собственным колдовским взглядом. Их было семеро. Пять мужчин и две женщины. Большего он о них сказать не мог, поскольку видел сквозь завесу лишь смутные контуры их тел, по которым возможно было определить лишь пол, рост и примерный вес. Но большего, если честно, и не требовалось. Бармин знал о них достаточно, чтобы убить без угрызений совести. Они пришли за его жизнью, так что он был в своем праве. Другое дело, получится ли? Все семеро, надо полагать, являлись по-настоящему сильными магами. Оттого Источник и встревожился. Почувствовал, видать, что на его территорию зашли чужаки, обладающие большой силой.

— Вот что, дамы, — повернулся он к своим женам, замолкшим вдруг, что называется, на полуслове, — Сейчас, я перенесу вас к железнодорожному переходу. Знаете, где это?

Женщины знали. Только кивнули в ответ и смотрели сейчас на Бармина с немым вопросом в глазах. Ночь или нет, он все это видел, как днем.

— Дождетесь колонну там. Позицию лучше всего выбирать на фланге. Там, близ дороги есть, кажется, невысокий холм. Он вам подходит просто идеально. Обзор будет хороший, и бить сможете не прицельно, а по площадям. Постарайтесь уничтожить танки и уходите по обстоятельствам или в сторону города, или к замку. Рации у вас есть. Порталы открывать умеете. Свяжетесь со штабом, они по обстоятельствам скажут вам, где нужна помощь или где вас смогут прикрыть. И не зарывайтесь! Вы мне еще детей родить должны, так что, сами понимаете.

— А ты? — спросила Елена, как только он завершил свой краткий спич.

— Что ты увидел? — практически одновременно с напарницей задала свой вопрос Мария.

— То, что я увидел, не для вас, — покачал Ингвар головой, зная, что и женщины видят в темноте не хуже него. — И не спорьте! Это приказ. Вопросы?

Вопросов не было. Обе знали, что Бармин своей властью никогда не злоупотребляет, но это не значит, что можно забыть, кто в доме хозяин. Тем более, во время боя, когда единоначалие — это фактор выживания.

«Высадив» девушек в виду железнодорожного перехода, Бармин кивнул им на поросший соснами холм и коротко объяснил, как, на его взгляд, лучше атаковать.

— Время терпит, — поглядел он на пустынное в этот час шоссе. — Успеете сделать себе окопчик, оттуда и ударите. Дальше по обстоятельствам, но долго на одном месте оставаться нельзя. Лена прикрывает, Маша бьет и тут же открывает портал метров на сто-двести в сторону или на ту сторону шоссе, в березняк, — указал он на темнеющее пятно древесных крон. — Перешли, теперь бьет Лена, а ты, Миа, держишь щит. Принцип прост: одно место — один удар, затем смена локации и смена функций. Иначе или противник пристреляется, или от боли сами форму быстро потеряете!

Что есть, то есть. Магия, порой, бывает весьма болезненна, так что для того, чтобы колдовать, нужно иметь не только хорошую выучку, но также выносливость и способность терпеть боль. Щит, в этом смысле, сущая ерунда: «укус шершня» в начале и ноющая боль в мышцах, как бывает после серьезных физических усилий. А вот атакующие заклинания требуют настоящего мужества, даже если работаешь с помощью артефакта. Удар средней силы может ощущаться, как сердечный приступ или почечная колика, и всей разницы, что боль от колдовства проходит достаточно быстро. Однако два-три таких выступления подряд, и организм может выдать какой-нибудь неожиданный эффект. Потерю сознания, например, или острый приступ вертиго[95]. Бармин называл такое положение дел хитрым самопальным термином «закон сохранения благодати». А, если упростить еще больше, то боль компенсировала могущество, наверное, чтобы маги прочувствовали, что здесь им медом не намазано. Сам Ингвар тоже испытывал боль, хотя его магия сильно отличалась от классической, но, видимо, это действительно было что-то вроде универсального закона природы или справедливостью Фьёльнира[96].

— Постарайтесь не потерять контроль и не подставиться, — закончил он свои наставления. — И, как только начнет припекать, сразу же уходите. Оно того не стоит!

«Мои б слова, да Одину в уши! — вздохнул он мысленно, глядя в широко открытые честные-пречестные глаза двух „хороших девочек“. — Обманут ведь, как пить дать, обманут, но и на привязи их держать глупо. Какая же это жизнь, если отказывать им в праве на подвиг?»

Но Ингвар все-таки еще раз попробовал убедить своих «повернутых на сто восемьдесят градусов» баб, чтобы не лезли на рожон! И, что любопытно, обе две клятвенно обещали в ответ быть пай девочками и тотчас отправились сооружать с помощью магии укрытие на холме, а Бармин проводил их тоскливым взглядом, — рисковать этими чудесными девушками не хотелось от слова «совсем», — и одним переходом вернулся назад. Туда, где десять минут назад наткнулся на группу скрытно передвигающихся магов.

Итак, эти люди двигались по тропинке, тянущейся вдоль дороги, и прикрывались магической завесой. Такого Бармин еще не видел, но, даже восхищаясь эффектом, не забывал о главном. Это были враги. И за то время, что он отсутствовал, опасные чужаки продвинулись больше, чем на полтора километра, хотя его, к слову сказать, так и не обнаружили.

«Бегут они, что ли?» — удивился Ингвар, но времени разгадывать загадки у него не было. Не приведи, Всеотец, эти сукины дети доберутся до замка или до въезда в город, где держали оборону бойцы полицейского спецназа, всех снесут подчистую. Никого не пожалеют, потому что все, кто с Менгденом, враги по определению и подлежат уничтожению. Однако резня практически безоружных людей, — если сравнивать их возможности с силой колдунов, — была последним, что Бармин был готов допустить.

«Не в мою смену, господа-товарищи! Не в мою смену!»

Ингвар быстро нагнал идущих в сторону города магов, — он двигался явно быстрее, — удивляло, однако, то, что они его, словно бы, не замечали. Шли и шли себе, игнорируя погоню, и обнаружили только тогда, когда Бармин был уже всего в полусотне метров от замыкающего группы. Вот тут они и среагировали. Вернее, один из них. Тот, что нес дозор правой руки. Видно, почувствовал что-то, обернулся на ходу, и Бармин поймал направленный на него взгляд. А дальше все было, как в американских вестернах. Два ганфайтера один напротив другого — глаза в глаза, и у каждого правая рука, зависшая над рукоятью револьвера в кобуре. Кто быстрее, тот и победитель, а проигравшего обычно хоронят. Так вот, на этот раз, быстрее оказался Ингвар, мгновенно, — едва встретились их взгляды, — метнувший в своего визави полноценный «звездный файербол».

Прадед Ингвара писал в своих дневниковых заметках, что нанятые им физики измерили температуру такого файербола и установили, что речь идет о небольшом количестве плотно сжатой низкотемпературной плазмы, имеющей температуру около 7000 К[97], ну или чуть меньше, если не в Кельвинах, а в Цельсиях. И летит эта штука, если ее правильно запустить, со скорость пули, выпущенной из того же ганфайтерского длинноствольного кольта[98]. С дистанции пятьдесят метров — эта болезнь практически не лечится. Впрочем, противник Бармина оказался тем еще орлом. Успел, подлец, поднять щит и сделать что-то еще, чего Ингвар просто не понял. Однако парировать удар все-таки не смог, и в результате, хоть и не погиб на месте, улетел сука, ломая деревья, метров на сто, пылая в полете, как какой-нибудь гребаный болид.

Полыхнуло, ударило громом по перепонкам, и маскирующая завеса лопнула, как мыльный пузырь, открыв взгляду Бармина еще шестерых магов, только-только начавших реагировать на внезапную атаку. А в следующее мгновение произошло сразу несколько событий, разобраться в которых было сложно, но возможно, если остановить время. Именно так и поступил Ингвар. Едва послав в полет свой чудовищный снаряд, он ускорился, а мир вокруг него, соответственно, замедлился. И в этом времени, утратившем обычную для него скорость, прямо из «неоткуда» возникла вдруг стремительная тень. Проявилась в полете, принимая облик зависшей в прыжке большой кошки, и окончательно материализовалась, когда леопард обрушился на одну из двух входивших в отряд магинь. Женщина закричала, но было слишком поздно: зверь уже ломал ее тело и рвал ее плоть когтями и клыками. Находившийся поблизости маг хотел, по-видимому, прийти магине на помощь, но успел скастовать только основу заклятия. Бармин ударил его воздушным тараном и, понимая, что уже просто не успеет переключиться на остальных магов, воспользовался кольцом «Рука бога», обрушив на всех оставшихся невредимыми магов высокоэнергетические молнии. От боли, прокатившейся по всему телу, Ингвар едва не потерял сознание. Он все-таки устоял, но на несколько драгоценных мгновений выпал из реальности. В такой момент он был уязвим и практически беспомощен. Бери голыми руками и делай, что вздумается. Барсы, — а их, как вскоре выяснилось, было двое, — были оглушены грозовыми раскатами и ослеплены вспышками невероятной силы. Однако, на счастье Бармина, те маги, кто не был ранен или убит, а таких оставалось трое, тоже были оглушены и дезориентированы. Их щиты выдержали удары молний, но сами диверсанты испытали шок невероятной силы и тоже находились в состоянии прострации.

«Грогги[99]… - неожиданно всплыло в мозгу Бармина. — Один, два, три…»

Он пришел в себя на счет «семь», но один из барсов очухался чуть раньше и как раз в этот момент набросился на «подранка». Маг — высокий седой мужчина, одетый во что-то, сильно напоминающее костюм ниньзя, — был ранен. Вся левая сторона его тела сильно обгорела, но мужчина оставался на ногах и даже пытался сопротивляться, но куда там. Барс обладал огромной, во истину, нечеловеческой силой, и явно побеждал, компенсируя магию противника своей особой магией и невероятной физической силой.

Однако, в целом, бой еще не закончился. «Оттаявшая» магесса ударила с двух рук. Виртуозная сука, она всадила воздушное копье в бок все еще прибывающему в полубеспамятстве второму барсу и одновременно попыталась обрушить шит Ингвара, — по-видимому, Бармин выставил его автоматически, — напором жидкого огня. Щит устоял, хотя его и пришлось укреплять, уже находясь под ударом, а вот барсу не повезло. Копье пробило большую кошку насквозь и отбросило ее метров на пятнадцать назад, швырнув на росшие поблизости деревья. Бармин попытался разделить свою силу на потоки, чтобы держать щит и одновременно наносить ответные удары, — надо было отвлечь магессу от раненого барса, — но у него ничего не вышло. Похоже, он совершил классическую ошибку всех начинающих героев: переоценил свои силы. Состояние грогги не прошло для него бесследно, да и боль во всех подряд мышцах, вызванная работающим на предельной мощности щитом, не добавила ему ни бодрости, ни сил. А между тем, пришел в себя еще один враг, — этот был молод и сложен, как отлет-десятиборец, — но прежде, чем мужчина успел что-нибудь сделать, неподалеку от места боя открылся небольшой портал и, выскочившая на дорогу княгиня Полоцкая всадила в грудь мага очередь из автомата. Вернее, это Елена, действовавшая из-за Машкиной спины, сначала продавила щит вражеского мага своим воздушным тараном, и тогда уже экспансивные пули, выпущенные из автомата Марии, разворотили ему грудь.

Что ни говори, но подмога прибыла вовремя, и последнего уцелевшего мага они добивали уже в шесть рук в то время, как барс наносил «удары милосердия» раненым врагам. А потом бой кончился, и выяснилось, что по ходу дела Бармин получил три ранения в грудь, — неопасные, но болезненные и с приличной кровопотерей, — плюс одно довольно неприятное в правое предплечье и еще одно, попросту фантасмагорическое — в левую часть спины чуть выше поясницы. Он совершенно не помнил, как это случилось, кто именно нанес ему эти удары и чем именно, ради Тора защитника, его так потрепали. Тем не менее, по факту, Ингвар мало того, что вымотался, как последняя собака, так он еще и крови потерял чуть ли не пол-литра.

«Вот ведь хрень какая!» — устало подумал он, когда силы вдруг покинули его, заставляя осесть на землю.

— Инг! — обеспокоенно воскликнула Елена, на глазах которой ему так наглядно поплохело.

— Эх, Варвары нет, она б тебя… — горестно всхлипнула Мария. — Что же теперь делать?

— Угомонитесь, обе! — попросил или, скорее, приказал слабым голосом Ингвар. — Я сам справлюсь. Помогите лучше барсу.

Но помощь барсу, к сожалению, не потребовалась. Женщина-оборотень погибла, вернувшись в посмертии к своей человеческой ипостаси. Немолодая, но по-девичьи стройная она лежала на земле там, где настигла ее смерть. Магическое копье пробило барса насквозь, а удар об дерево довершил дело, сломав женщине шею. Даже оборотни неспособны компенсировать своими силами такие тяжелые повреждения. Впрочем, целители тоже вряд ли смогли бы ей помочь. Она умерла почти сразу после удара о дерево, и времени на исцеление просто не осталось.

— Ее звали Чулпан Фетх Тухчар, — дочь-наследница обернулась человеком и, не стесняясь своей наготы, стояла теперь над телом своей родственницы. — Она моя родная тетка. Не самая сильная в прайде, но зато абсолютно бесстрашная… Поможете мне перенести ее ближе к дому?

— Я могу открыть портал в Липин двор, — неуверенно сказала Мария, — но оттуда до вашего детинца…

— Я знаю, — кивнула женщина-оборотень. — Вокруг Рысьего крома сейчас идет бой. Липин двор меня устраивает. Я знакома с местными, они посторожат тело, пока я воюю.

— Сможешь ее поднять одна или нужна помощь? — по-деловому спросила Елена.

Обе они, и Лена, и Маша выглядели ужасно. Усталые, изможденные, вымотанные подчистую. Они выдержали короткий, но крайне напряженный бой, а до утра, когда, возможно, подоспеет помощь, оставалось еще очень много времени. Сражение пока не закончилось, — оно бушевало, судя по докладам штаба, практически по всему графству, — и колонна бронетехники, как несложно догадаться, все еще перла по шоссе в сторону Шексны и Усть-Углы. А у Бармина, как назло, не осталось сил, да и женщины не в лучшей форме.

Впрочем, имелся выход из положения, он просто не нравился Бармину своими последствиями. Разрешить возникший кризис можно было, применив одно очень древнее и крайне неприятное колдовство, от использования которого Бармина удерживало ровно два обстоятельства. Во-первых, он этого никогда еще не делал. Только читал в записях, оставленных ему предками. А во-вторых, даже если получится, откат будет таким, что мало не покажется ни ему, ни всем остальным. Однако других вариантов попросту не было, и, в конце концов, как «старшему по команде», Бармину опять пришлось взять всю ответственность на себя. Инициатива наказуема, и последствия будут, но все это случится потом, — где-то через пятнадцать-двадцать часов, — а до того времени надо еще дожить, а то переживать о сделанном или не сделанном будет некому.

— Хатун, — позвал он. — Помоги мне, пожалуйста, встать. И… спасибо тебе! Век не забуду!

— Вам, родные, тоже спасибо, хотя вы и нарушили мой приказ, — добавил, посмотрев на своих жен.

— А я тебе, значит, не родная? — вроде бы, обиделась женщина-барс, в один момент оказавшись рядом с сильно «расслабленным» после всех своих геройств Ингваром. — Я, между прочим, твою дочь ношу!

Скорее всего, Хатун издевалась над ним на свой диковатый оборотнический лад, но Бармину сейчас было не до ее подколок. Впрочем, в ее словах имелась доля правды. Причем, не одна.

— Молодец! — попробовал улыбнуться Бармин. — Носи, родная! А теперь помоги мне дойти до вон той сосны, — указал он на дерево, росшее поблизости.

— У нас будет пополнение в семье? — отмерла вдруг Мария, до которой, пусть и с опоздание, дошел смысл сказанного.

— Что, с первого раза? — поддержала ее Елена. — Один раз отымел и сразу ребеночка заделал?

Они знали, разумеется, о том, что он провел обряд «заключения союза», переспав с дочерью-наследницей, но, естественно, без подробностей. И уж точно не знали, что у барсов ожидается пополнение в прайде.

— Завидовать вредно! — отрезала Хатун и «под локоток» повела Бармина к указанному им дереву. Шел он, следует отметить, с трудом, едва передвигая ноги и пошатываясь.

— Да, я… — смутилась получившая отпор Мария. — Ну, то есть, слушайте! Мы здесь треплемся, а там, — махнула она рукой в сторону города, — между прочим, танки по шоссе прут.

Этой репликой она, по-видимому, предполагала разрушить возникшую было неловкость, переключив внимание присутствующих на другой, гораздо более злободневный вопрос.

— Не волнуйся, — остановил ее Ингвар. — Я сейчас кое-что сделаю, тогда и за танки возьмемся. Ты, Миа, собери пока с трупов перстни и артефакты, они нам потом понадобятся, когда будем выкатывать Союзной рати предъяву!

— Что, извини, будем выкатывать? — не поняла Мария.

— Дойдет до дела, объясню, — с трудом выдавил из себя Бармин, последние силы которого уходили, как вода в сухой песок. — Лена, ты ведь умеешь накладывать стазис?

— Да, а что?

— Тела надо бы сохранить, — Бармин дошел наконец до дерева и тяжело оперся о ствол. — Обменивать будем… На деньги и услуги… Так что надо наложить стазис и спрятать. Не тащить же их сейчас с собой…

— Не потащим, — кивнула Елена. — Иди уж, болезный, делай, что должно. Мы здесь сами как-нибудь разберемся.

— Ко мне не подходить ближе, чем на двадцать метров, — из последних сил предупредил Ингвар, показав Хатун кивком головы, чтобы оставила его одного. — Что бы ни происходило, держите дистанцию. Это приказ! И он не обсуждается!