Эд Макбейн Послушаем за Глухого

Глава 1

Живительный душистый ветерок, набегавший со стороны парка, лениво вздыхал в широких открытых окнах участка. Было пятнадцатое апреля, и столбик термометра не опускался ниже двадцати градусов. Мейер в одиночестве сидел за своим столом и медленно перелистывал отчет районного отделения; золотистые блики подрагивали на его лысой голове, на губах застыла блаженная улыбка, хотя Мейер читал сводку ограблений. Щека покоилась на ладони согнутой руки, голубые глаза скользили по напечатанной странице, и сидел он в солнечном свете, как еврейский ангел на крыше собора Дуомо. Даже звонок телефона в этот яркий весенний день прозвучал для него как щебетанье тысячи жаворонков.

– Детектив Мейер, – сказал он, – восемьдесят седьмой участок.

– Я вернулся, – сказал голос.

– Рад слышать, – благодушно отозвался Мейер. – Вот только знать бы еще, кто именно вернулся.

– Ну-ну, детектив Мейер, – сказал голос. – Ты не мог забыть меня так скоро, ведь правда?

В звуке голоса было что-то неуловимо знакомое. Мейер пришел в себя.

– Я слишком занят, чтобы играться, мистер, – сказал он, нахмурившись. – Кто это?

– Говори громче, – ответил голос. – У меня плоховато со слухом.

Внешне ничего не изменилось. Телефоны и печатные машинки, картотека и камеры для арестованных, охладитель воды, плакаты разыскиваемых, приспособление для снятия отпечатков пальцев, столы, стулья – все еще было омыто солнечным ярким светом. Но, несмотря на летающие в воздухе золотые пылинки, Мейеру показалось, что комната сразу как-то выцвела, будто этот напомнивший о себе голос лишил комнату привлекательности и обнажил всю ее убогую сущность. Нахмуренное лицо Мейера совсем омрачилось. Телефон молчал, только тихо потрескивало в трубке. Он был в комнате отделения и потому не мог организовать проверку анонимного абонента. Кроме того, опыт подсказывал ему, что этот человек (если это действительно был тот, о ком думал Мейер) не будет долго висеть на линии и не даст возможности блеснуть виртуозам из телефонной компании. Он уже пожалел было, что вообще снял трубку, – довольно странная мысль для дежурного полицейского. Молчание затягивалось. Мейер не знал, что предпринять, чувствуя себя глупым и беспомощным. В голове крутилось одно: «Боже мой, это опять началось!..»

– Послушайте, – сказал он. – Может, вы все-таки представитесь?

– Ты и так меня знаешь.

– Нет, не знаю.

– В таком случае, ты даже глупее, чем я подозревал.

Затем последовала еще одна долгая пауза.

– Эй! – позвал Мейер.

– Ага, – отозвался голос.

– Чего ты хочешь?

– Спокойно, спокойно, – сказал голос.

– Черт побери, что тебе нужно? – взорвался Мейер.

– Если ты будешь богохульствовать, – заявил голос, – я вообще не стану с тобой говорить.

В трубке раздался тихий щелчок. Мейер уставился на замолчавшую трубку, затем кивнул и положил ее на аппарат.

Если случилось так, что вы стали полицейским, то всегда найдется пара людей, в которых вы не испытываете никакой необходимости.

Глухой был именно из этих людей. Для полицейских он был без всякой надобности с момента его первого появления, когда он посеял панику в половине города со своей неудавшейся попыткой ограбления банка. Не нужен он был полиции и на следующий раз, когда собирался убить заместителя мэра города, а заодно кучу других с целью вымогательства, и только чудо помешало осуществиться этому тщательно продуманному преступлению. Вот и сейчас он им был совсем не нужен. За каким бы чертом он ни появился, снова сталкиваться с ним не хотелось.

– Кому он вообще нужен? – недовольно пробурчал лейтенант Питер Бернс, детектив. – Лично мне он сейчас совсем не нужен. А ты уверен, что это именно он?

– Голос вроде его.

– Мне некогда им заниматься, когда у меня висит этот взломщик с кошками, – заявил Бернс.

Он встал из-за стола и подошел к открытому окну. В парке через дорогу не спеша прогуливались влюбленные, молодые мамаши толкали детские коляски, девочки прыгали через веревочку, а патрульный полицейский болтал с мужчиной, выгуливавшим собаку.

– Мне он не нужен, – повторил Бернс и вздохнул. Затем лейтенант резко отвернулся от окна. Он был некрупным, но широкоплечим мужчиной, с волосами скорее белыми, чем седыми, с грубо обтесанными чертами лица и с твердым взглядом голубых глаз. Он оставлял впечатление сдержанной силы, казалось, что эта сила была закалена, заточена, а потом спрятана в ножны, Он неожиданно улыбнулся, удивив Мейера.

– Если он еще позвонит, – сказал Бернс, – скажи, что мы все ушли.

– Очень смешно, – мрачно заметил Мейер.

– Между прочим, мы даже не уверены, что это он.

– Я думаю, это все-таки он, – сказал Мейер.

– Ладно, давай подождем, может, он еще позвонит.

– О, если это он, то позвонит обязательно! – заверил Мейер.

– Кстати, а что с этим проклятым взломщиком? – спросил Бернс. – Так он, пожалуй, обчистит все дома на Ричардсон, если мы его вскоре не возьмем.

– Там сейчас Клинг, – ответил Мейер.

– Как только вернется, сразу его ко мне с рапортом, – сказал Бернс.

– А что мне делать с Глухим?

Бернс пожал плечами.

– Послушать его, узнать, что ему нужно, – он улыбнулся, еще раз удивив Мейера, – Может, он хочет забежать мимоходом.

– Ну да, конечно, – хмыкнул Мейер.

Ричардсон Драйв была боковая широкая улица позади Силвермайн Оувел. На ней стояло шестнадцать больших жилых домов, и дюжину из них за последний месяц посетил кошачий взломщик.

В полицейской мифологии взломщики – сливки преступного мира. Будучи высококлассными профессионалами, они умеют мгновенно и беззвучно вскрыть двери или окна и забраться в квартиру, точно оценить, где может быть спрятан ящичек с ювелирными изделиями, быстро и тщательно перешерстить всю квартиру, а затем исчезнуть так же беззвучно, как появились. Согласно профессиональным сказкам, они все как один джентльмены, не прибегающие к насилию, если их не провоцировать или не ставить в безвыходное положение. Послушав полицейские байки о взломщиках (кроме, конечно, взломщиков-наркоманов, основная масса которых – беспомощные дилетанты), можно подумать, что их работа требует тщательных тренировок, большого дарования, сверхъестественной самодисциплины и огромной смелости. Не случайно фраза «дух взломщика» перекочевала в обиходную речь из полицейского лексикона. Это недоброжелательное уважение, этот полупоклон со стороны следователей, полностью подтвердились в полдень пятнадцатого апреля, когда детектив Берт Клинг разговаривал с мистером и миссис Анджиери в их квартире на Ричардсон Драйв, 638.

– Чисто, хоть целуй, – сказал Клинг, в восхищении приподняв бровь, и это относилось к тому факту, что а квартире не было ни малейших следов, ни отметин от стамески на окнах, ни выбитых цилиндров в замке, ни причудливых свидетельств работы стеклорезом или ломиком.

– Вы закрывали все двери и окна, когда уезжали? – спросил он.

– Да, – ответил мистер Анджиери.

Это был мужчина лет пятидесяти, хорошо загоревший к в рубашке дикой расцветки с короткими рукавами. И то, и другое явно было приобретено на Ямайке.

– Мы всегда закрываемся, – добавил он. – Это ведь город.

Клинг опять смотрел на дверной замок. Это был не тот тип, который можно открыть пластинкой целлулоида, но и следов подбора не было никаких.

– Есть еще у кого-нибудь ключ от вашей квартиры? – спросил он, закрывая дверь.

– Есть. У управляющего. У него ключи от всех квартир в доме.

– Я имею в виду – кроме него, – сказал Клинг.

– У моей матери есть, – сказала миссис Анджиери.

Она была невысокая, чуть моложе мужа. Глаза ее беспокойно метались по квартире. Клинг знал, что у нее сейчас протекала первая реакция, она только осознавала, что кто-то проник в их личное пространство, кто-то вошел в их дом и безнаказанно бродил по нему, что кто-то держал в руках ее собственность и забрал ее вещи, по праву принадлежащие ей. То, что украдено, не было самым важным, ювелирные изделия скорее всего застрахованы. Очевидно, сама мысль потрясла ее. Если кто-то может войти и украсть, то почему кто-нибудь другой не войдет, чтобы убить?

– Могла она приходить сюда, пока вас не было? Я имею в виду вашу мать.

– А зачем?

– Ну, я не знаю. Чтобы присмотреть...

– Нет.

– Полить цветы...

– У нас нет цветов, – сказал Анджиери.

– Кроме того, моей матери восемьдесят четыре года, – добавила миссис Анджиери. – Она редко уезжает из Риверхеда. Она живет в Риверхеде.

– Могла она дать кому-нибудь ваши ключи?

– Я не думаю, чтобы она вообще помнила, что у нее есть наши ключи. Мы дали ей ключи несколько лет назад, когда только въехали сюда. Вряд ли она ими когда-нибудь пользовалась.

– Видите ли в чем дело, – сказал Клинг. – Следов взлома нет. Логичнее всего предположить, что он вошел сюда при помощи ключа.

– Ну, полно, я не думаю, чтобы это сделал мистер Кой, – сказал Анджиери.

– Кто?

– Мистер Кой. Управляющий. Он бы не сделал ничего такого, правда, Мэри?

– Конечно, нет, – подтвердила его жена.

– Тем не менее, я с ним поговорю, – сказал Клинг. – Дело в том, что в этом квартале произошло двенадцать взломов и модус операнда у всех одинаковый – ни следов вторжения, ни отпечатков. Поэтому, если это не банда управляющих, которые занялись взломом, то...

И Клинг улыбнулся. Миссис Анджиери улыбнулась в ответ. Он напомнил ей ее сына, разве что волосы были разные. У сына – каштановые, а Клинг – блондин. Ее сын был крупный парень, выше шести футов ростом, чем напоминал Клинга, а кроме этого, у обоих была приятная мальчишеская улыбка. Это несколько примирило ее с мыслью об ограблении.

– Мне нужен перечень всего похищенного, – сказал Клинг, – и тогда мы...

– Есть шансы, что похищенное возвратится? – спросил Анджиери.

– Видите ли в чем дело, мы разошлем перечень всем комиссионным магазинам в городе. Иногда это дает очень неплохие результаты. Однако, временами вещи уходят из города и тогда их вернуть очень сложно.

– Вряд ли он понес драгоценности в комиссионку.

– Ну, иногда бывает, – сказал Клинг. – Хотя, если быть откровенным, я думаю, что здесь мы имеем дело с вором крупного калибра, и, как мне кажется, он работает через перекупщика. Я могу и ошибаться. Все равно не повредит, если комиссионные будут знать, какие драгоценности мы ищем.

Мистер Анджиери хмыкнул с сомнением.

– Я еще хотел спросить, – сказал Клинг. – Котенка тут не было?

– Чего-чего?

– Котенка. Взломщик обычно оставляет котенка.

– Кто-кто?

– Ну, тот самый взломщик, о котором я говорил.

– Оставляет котенка?

– Вот именно. Что-то вроде визитной карточки. Среди взломщиков довольно много умных ребят, и им, конечно, кажется, что они могут долго безнаказанно морочить голову честным гражданам и полиции.

– Да-а, – протянул мистер Анджиери. – Если он совершил уже двенадцать краж, и вы до сих пор не в состоянии его поймать, то вы, мне думается, правы, он действительно водит вас за нос.

Клинг покашлял, прочищая горло.

– Но здесь, насколько я знаю, нет котенка...

– Нет.

– Он обычно оставляет котят на туалетном столике. Маленьких, но каждый раз разных. Не больше месяца от роду.

– Но почему котят?

– Ну, наверное, это он так шутит. Я же вам говорил, что это его визитная карточка.

– М-да, – задумчиво произнес мистер Анджиери.

– Итак, давайте я составлю список пропавших вещей.

Управляющий Реджинальд Кой оказался негром. Он поведал Клингу, что работает в этой должности с момента демобилизации из армии в 1945 году. Он сражался в пехоте, участвовал в операциях по освобождению Италии, где и схлопотал пулевое ранение в ногу. С тех пор он сильно прихрамывал. Военная пенсия и жалование управляющего обеспечивали безбедное существование для его жены и троих детей. Семья Коя жила в квартире из шести комнат на первом этаже.

Время было за полдень. Клинг и Кой сидели за стерильно чистым кухонным столом и, прихлебывая пиво, вели беседу. Из другой комнаты, где дети смотрели по телевизору мультфильмы, доносился веселый детский смех, перемешиваясь с голосами взрослых.

У Реджинальда Коя был отличный послужной список. Ребята из архива поработали на славу. Кой – ветеран второй мировой войны, был тяжело ранен, всегда много и честно трудился, был примерным мужем и отцом, дружелюбным, приятным в общении человеком. Любого полицейского, который плохо бы относился к Кою, можно было бы смело назвать расистом, придирающимся к цвету кожи, лжецом, нарушающим устои общества, и вообще малокультурным человеком. Клинг попробовал с самого начала объективно подойти к Кою, но понял, что его симпатии к ветерану помимо воли овладевают им все больше. Кой сразу понравился детективу. Не мог такой человек иметь что-то общее с ограблением. Само это сопоставление не укладывалось в голове Клинга. Но Кой имел дубликаты ключей, и потом, даже самые кроткие ангелы, случается, проламывают своим матерям головы, и Клинг был обязан задать этому человеку обычные в таких случаях вопросы. По крайней мере, нужно было о чем-то говорить, пока они мирно пили превосходное пиво.

– Мистер и миссис Анджиери сказали, что они уехали на Ямайку двадцать шестого марта. Это совпадает с вашими записями?

– Да, – кивнул Кой. – Они улетели в пятницу, поздно вечером. Сказали мне, что уезжают, и просили присматривать за квартирой. Мне ведь по долгу службы нужно знать, кто живет в данный момент в доме, а кто нет.

– Так вы присматривали за квартирой, мистер Кой?

– Да, – ответил Кой и, поднеся бокал с пивом к губам, с видимым удовольствием отхлебнул большой глоток.

– Каким образом?

– Я заглядывал туда пару раз.

– Когда это было?

– Первый раз в среду, на следующей неделе после их отъезда, и еще раз в прошлую среду.

– Вы закрывали дверь после этого?

– Конечно!

– А не показалось ли вам, что кто-то уже побывал в квартире?

– Нет. Все находилось на своих местах, все шкафы закрыты, все чисто и убрано. Все было в порядке, не то, что сейчас, когда они вернулись.

– Значит, в среду вы были здесь?

– Да, в прошлую среду.

– Это у нас было... – Клинг достал карманный календарик. – Седьмое апреля.

– Наверное. Я не помню точно, какое это было число.

– Все верно, седьмое апреля.

– Значит, так тому и быть, – согласился Кой, кивая головой.

– Из этого следует, что квартира была ограблена между средой и вчерашней ночью. Может, вы заметили кого-либо постороннего, заходившего в здание в этот промежуток времени?

– Нет. Я очень внимательно слежу за всем в доме. Сейчас вокруг болтается много разного жулья, которое под видом ремонтников или разносчиков так и мечтает забраться внутрь и стащить все, что плохо лежит. Я держу ухо востро. Наш районный полицейский тоже хороший парень, он прекрасно знает всех живущих в нашем районе и частенько останавливает чужаков, чтобы выяснить, зачем они явились сюда.

– А как его зовут?

– Майк Ингерсол. Он давно уже здесь служит.

– Да, я его знаю, – сказал Клинг.

– Мне помнится он начал работать здесь в шестидесятом году или что-то вроде этого. Он моложе меня, должно быть, ему сейчас около сорока. Он очень хороший полицейский, дважды награждался за храбрость. Мне он очень нравится.

– Когда вы обнаружили кражу, мистер Кой?

– Да нет же, это не я обнаружил. Когда я там был последний раз, все было в порядке. Это Анджиери обнаружили кражу, когда вернулись домой вчера вечером. Они сразу вызвали полицию.

Кой отпил пива и сказал:

– Вы думаете, это ограбление как-то связано с другими, которые произошли в нашем квартале?

– Да, очень на это похоже.

– А как вы думаете, каким образом он проникает в квартиры? – спросил Кой.

– Через входную дверь.

– Да, но как?

– Открывает ключом.

– Не думаете ли вы...

– Нет.

– Если вы меня подозреваете, мистер Клинг, то лучше бы вы так прямо мне и сказали.

– Я не думаю, что вы каким-то образом замешаны в этих ограблениях, мистер Кой.

– Спасибо, – сказал Кой и, открыв холодильник, вопросительно взглянул на Клинга. – Еще баночку пивка?

– Спасибо, у меня еще куча дел.

– Приятно было познакомиться с таким хорошим человеком.

Джозеф Анджиери позвонил в полицейский участок около шести часов вечера, как раз когда Клинг собрался уходить домой.

– Мистер Клинг, – сказал потерпевший, – мы нашли кота.

– Простите, не понял.

– Котенка. Вы же говорили, что взломщик всегда оставляет...

– Да-да. Где вы его нашли?

– За платяным шкафом. Мертвого. Худющий, маленький, серый с белым. Наверное, свалился со шкафа и сломал себе шею, – Анджиери помолчал. – Так что, мне сохранить его до вашего приезда?

– Нет-нет, он мне не нужен.

– Но что мне с ним делать? – спросил Анджиери.

– Ну... избавиться от него как-нибудь.

– Может, выбросить его в мусорник?

– Пожалуй.

– А может похоронить его в парке?

– Как вам больше нравится, мистер Анджиери.

– Несчастное создание, – еще раз печально повторил мистер Анджиери. – Вы знаете, я кое-что припомнил после того, как вы ушли.

– Что именно?

– Замок на входной двери. Мы его сменили как раз перед отъездом на Ямайку. Ну, из-за всех этих краж в нашем районе. Нам показалось, что так будет надежнее. Так что если у кого-то и был еще ключ...

– Понятно, мистер Анджиери. Я вас прекрасно понял. Как зовут мастера, который вставлял вам новый замок?

Загрузка...