Потомки Шаннары

ГЛАВА 11

Пар Омсворд очнулся посреди кошмара. Он был связан по рукам и ногам и подвешен к шесту. Его несли через лес, наполненный туманом и тенями, слева он видел черный провал глубокого оврага, справа на фоне ночного неба — островерхий зубчатый силуэт хребта. Ветки кустарника и высокие стебли трав хлестали его по спине и лицу, пока он беспомощно болтался на шесте. Воздух казался липким, влажным и неподвижным.

Вокруг сновали гномы-пауки, бесшумно пробираясь в полумраке на согнутых ногах.

Пар закрыл глаза, пытаясь стряхнуть наваждение, потом открыл их снова. Небо заволокли облака, но в разрывах между ними виднелись звезды, и на горизонте за оврагом оно слегка посветлело. Он понял, что ночь успела наступить и даже пройти. Приближалось утро.

Он вспомнил, что с ним случилось, как их выследили гномы-пауки, схватили его и унесли. «Колл! Что случилось с Коллом?» Он вытянул шею, пытаясь разглядеть, несут ли брата, но того рядом не было. Он стиснул зубы, вспомнив, как Колл растянулся на земле с залитым кровью лицом.

Пар попытался выбросить эту картину из головы. Сейчас это только помешает. Он должен найти способ освободиться и вернуться за братом. Он напрягся, проверяя крепость стягивающих его веревок, но они не поддались — не было точки опоры, чтобы разорвать их. Нужно подождать. Пар думал о том, куда его несут и зачем. Зачем он понадобился гномам-паукам?

Возле его лица жужжали насекомые, стараясь залезть в рот и нос. Он помотал головой, чтобы защититься от них. Потом огляделся вокруг, пытаясь определить, где он находится. Свет был слева, там занимался новый день. Значит, решил он, гномы-пауки несут его на север. Во времена Брин Омсворд гномы-пауки обитали на Взбитом хребте. Похоже, туда его и несут. Он нервно сглотнул, несмотря на сухость во рту. Пар попытался вспомнить то, что знал из легенд о гномах-пауках, но не мог собраться с мыслями. Брин столкнулась с ними, когда она, Рон Ли, Коглин, Кимбер Бо и болотный кот Шепоточек отыскивали пропавший меч Ли. В этой легенде было еще что-то о пустынных землях и ужасных созданиях, обитающих там.

И тут он вспомнил: «Оборотни».

Гномы-пауки свернули в узкий проход, заполнив его своими волосатыми телами так, что казались сплошным темным пятном. Восток уже погас, тени и туман сомкнулись вокруг них, как глухая стена. Пар не чувствовал рук и ног, все тело онемело. Маленькие гномы несли его невысоко над землей, поэтому на каждом повороте он ударялся и царапался о землю. Подвешенный вниз спиной, он наблюдал, как проход перешел в уступ, затем в обширное пустое пространство, затянутое туманом, и оно, казалось, тянулось отсюда в бесконечность. Потом они перебрались через валуны, густо усеявшие склон, и вошли в расщелину. В дальнем ее конце мерцали огни, словно играли среди камней в прятки. Несколько гномов-пауков шли впереди, скользя по скалам без видимых усилий.

Пар глубоко вздохнул. Куда бы они ни направлялись, скоро они будут на месте.

Мгновение спустя расщелина кончилась, все остановились у отвесного обрыва. Он увидел множество нор и пещер, вырытых в склоне хребта. Вокруг горели огни и сновали сотни гномов-пауков. Пара без церемоний бросили на землю, отвязали от шеста, на котором несли, и разрезали стягивавшие его веревки. Несколько мгновений он лежал на спине, растирая запястья и лодыжки — веревки врезались так глубоко, что кое-где даже выступила кровь, — и чувствуя взгляды бесчисленных глаз.

Затем его поставили на ноги и потащили к пещерам. Провели мимо первой и направились к следующей. Кривые лапы крепко держали его, запах их тел бил в ноздри. Они говорили друг с другом на своем наречии, и он не мог ничего понять. Пар не сопротивлялся — он едва стоял на ногах. Его подвели ко входу в самую большую пещеру, протолкнули мимо маленького костра, горевшего у порога, и остановились. Гномы посовещались и снова подтолкнули его вперед. Он увидел в глубине еще одну пещеру, поменьше, ярдов двадцати в длину, потолок ее в самой высокой точке был не больше чем в восьми футах от пола. В глубине пещеры в стену были вделаны два железных кольца, и гномы привязали его к ним за руки. Потом все ушли, кроме двоих, оставшихся на страже. Пар попытался собраться с мыслями, прислушался к тишине и стал ждать, что будет дальше. Пока ничего не случилось, и он огляделся. Его оставили распятым у каменной стены. Кольца были вделаны в стену слишком высоко, и сесть он не мог. Пар проверил узлы на прочность. Кожаные ремни стягивали так туго, что руки не двигались.

Он в отчаянии повис на ремнях. Его спутники наверняка ищут его — Стефф, Тил, Морган. Они должны найти Колла. Они выследят гномов. Они придут и освободят его.

Пар помотал головой. Он знал, что обманывает себя. Когда гномы его схватили, было уже темно, к тому же шел сильный дождь. У друзей нет шансов отыскать следы. Можно надеяться только на то, что они нашли Колла и тот рассказал, что произошло. Пар снова сглотнул, пытаясь бороться с сухостью во рту. Невыносимо хотелось пить.

Время шло, секунды складывались в минуты, минуты — в часы. Темнота снаружи слегка отступила, пропуская слабый солнечный свет, поглощаемый туманом и жарой. Едва слышные звуки голосов исчезли совсем, и он мог бы подумать, что про него забыли, если бы не двое стражей, сгорбившихся у входа в пещеру. Костер догорел, немного подымив, от него остались одни угли.

День подходил к концу. Один раз охранник дал ему кружку воды, поднеся ее ко рту. Пар жадно выпил, пролив большую часть и намочив рубаху. Он был голоден, но никакой пищи ему не дали.

Когда, вытесняя день, снова начала подкрадываться темнота, охранники опять разожгли костер и исчезли.

Пар напряженно ожидал, что произойдет дальше, уже забыв о ноющем теле, голоде и страхе. Что-то сейчас должно произойти. Он чувствовал это.

Но все же то, что случилось, застало его врасплох. Он боролся с ремнями, которые немного ослабли, когда из тени появился силуэт. Он прошел мимо костра на свет и остановился.

Это был ребенок.

Пар тряхнул головой. Ребенок оказался девочкой примерно двенадцати лет, высокой и худенькой, с черными прямыми волосами и глубоко посаженными глазами. Она не была гномом, а принадлежала к расе людей — скорее всего из Южной Земли, — в рваном платьице, поношенной обуви и с тонкой серебряной цепочкой на шее. Она с любопытством посмотрела на него — так смотрят на бродячую собаку или кошку — и медленно двинулась вперед. Подойдя к нему, она остановилась, потом подняла руку и отбросила назад его волосы.

— Эльф, — тихо сказала она, касаясь пальцем его уха.

Пар не верил своим глазам. Что делает этот ребенок здесь, среди гномов-пауков? Он облизнул губы.

— Развяжи меня! — попросил он.

Она посмотрела на него и ничего не ответила.

— Развяжи меня! — повторил Пар, на этот раз более настойчиво. Он ждал, а девочка смотрела на него. Он почувствовал, как в него закрадывается сомнение. Что-то здесь не так.

— Я обниму тебя, — неожиданно сказала девочка.

Она подошла к нему, страстно обхватила его руками и, бормоча что-то непонятное, прижалась к нему, как пиявка, — будто хотела зарыться в него. «Что происходит с этим ребенком?» — подумал он в замешательстве. Она казалась потерянной, возможно даже испуганной, нуждающейся в нем так же, как он…

Эта мысль пропала сразу, как только он почувствовал, что она трется о него, о его одежду, потом уже о его кожу. Ее пальцы впились в него, и он ощутил, как они сжимаются, сжимаются… Ее кожа соприкасалась с его кожей, будто на них не было одежды. Она впивалась и впивалась в него, сливаясь с ним, становясь его частью…

«О Тени! Что происходит?»

Пар ощутил вдруг страшное отвращение. Он закричал, вздрогнув от ужаса, ударил ее ногой и отбросил в сторону. Она упала на четвереньки, ее детское личико ужасным образом преобразилось, она улыбнулась, как хищник при виде добычи, глаза у нее загорелись красным светом.

— Отдай мне свою магию, мальчик! — проскрипела она совсем не детским голосом. Тогда он понял.

— О нет, нет, — шептал он, пока девочка медленно поднималась на ноги.

Ребенок был порождением Тьмы.

— Дай мне ее! — требовательно повторила она. — Дай мне войти в тебя и насладиться твоей магией! — Она пошла к нему совсем как обычная девочка, если бы не ее лицо, и потянулась к Пару, и он опять ударил ее ногой. Она злобно улыбнулась и отступила. — Ты мой, — мягко сказала она. — Гномы отдали тебя мне. Я получу твою магию, мальчик. Лучше отдайся мне сам. Увидишь, как это приятно!

Она подобралась к нему, как кошка к своей жертве, увернулась от пинка и с воем присосалась к нему. Пар сразу же ощутил внутри нее какое-то движение и, заставив себя посмотреть вниз, увидел, как что-то темное слабо мерцает внутри тела девочки, пытаясь проникнуть в его собственное тело. Он ощущал присутствие этого, будто ледяной холод солнечным днем, будто муху, щекочущую лапками его кожу. Порождение Тьмы искало пути, чтобы проникнуть в него. Он откинул голову назад, сжал челюсти и напрягся, пытаясь ей противостоять. Порождение Тьмы хотело проникнуть в него, слиться с ним. О нет! Он не должен допустить этого! Не должен!

И тогда он неожиданно закричал, изливая в песне желаний весь свой ужас и отвращение. Созданный им призрак не был похож на какое-либо известное ему существо, потому что Пар понял, что даже самые зловещие образы, создаваемые им раньше, не действуют на порождения Тьмы. Этот призрак появился из какого-то темного уголка его подсознания и был его собственным творением — что-то такое, чего он и сам не мог понять: темное бесформенное существо, оно вилось вокруг него, как паутина, которую вьет паук вокруг своей жертвы. Порождение Тьмы зашипело и отпрянуло, изрыгая проклятия и сражаясь с пустотой. Потом опять упало на четвереньки, что-то невидимое заставляло извиваться и дрожать детское тело. При виде этого Пар умолк и устало качнулся на ремнях.

— Не приближайся ко мне! — предупредил он ее, тяжело дыша. — Не вздумай прикоснуться ко мне еще раз!

Он не знал, что именно он создал и как, но порождение Тьмы согнулось в свете костра и беспомощно посмотрело на него. Отблески того, что находилось внутри тела девочки, коротко замерцали и погасли. Красный свет в глазах потух. Ребенок медленно встал и выпрямился — теперь это опять был ребенок, беспомощный и потерянный. Темные глаза несколько мгновений вглядывались в него, девочка тихо повторила:

— Обними меня.

Потом крикнула что-то в сгущающуюся темноту за пределами пещеры, и появились гномы-пауки, несколько десятков, которые, кланяясь, подползли к ней. Она сказала что-то на их языке, и Пар вспомнил, что эти существа очень суеверны и поклоняются духам. Сейчас они порабощены порождением Тьмы. Пару захотелось кричать.

Гномы-пауки подошли к нему, освободили от ремней, схватили за руки и за ноги и понесли. Девочка встала у них на дороге.

— Обнимешь меня? — Она казалась почти несчастной.

Он покачал головой, пытаясь освободиться от дюжины рук, цепко державших его. Пара вынесли наружу, в полумрак, где дым от костров и испарения, поднимающиеся откуда-то снизу, смешивались и извивались как в сонном кошмаре. Его поставили на краю пропасти, и он посмотрел вниз, в пустоту.

Девочка была рядом, ее голос звучал мягко и вкрадчиво.

— Древнее болото, — прошептала она. — Там живут оборотни. Ты знаешь, что такое оборотни, мальчик-эльф? — Он застыл. — Если не обнимешь меня, то достанешься им. Они съедят тебя вместе со всей твоей магией.

Пар рванулся и разбросал тех, кто его держал. Порождение Тьмы зашипело и отпрыгнуло в сторону, гномы-пауки отпрянули. Он бросился вперед, пытаясь прорваться, но его оттеснили назад. К нему потянулись руки — кривые, волосатые и цепкие. Он потерялся в водовороте волосатых тел и шипящих голосов, слыша только свой собственный голос, кричащий внутри него: «Нельзя снова попасть им в лапы, нельзя позволить себя схватить!»

Неожиданно он оказался на краю обрыва и призвал магию песни желаний, чтобы отогнать пауков, окруживших его. Он отчаянно расчищал себе путь к спасению. Порождение Тьмы растворилось где-то в тумане.

Внезапно доликец почувствовал, как земля уходит у него из-под ног, как край обрыва проседает под весом нападающих. Он потянулся к ним, пытаясь поймать кого-нибудь, чтобы удержаться, но его руки схватили пустоту. Он сорвался с обрыва и полетел в пропасть. Порождение Тьмы, гномы-пауки, огни, пещеры — все исчезло. Он упал на склон и покатился кубарем сквозь густые заросли кустарника и травы между валунами. По счастью, он миновал обломки скал, о которые мог разбиться насмерть или покалечиться, и наконец после долгого полета приземлился, провалившись в раскрывшую ему объятия темноту.

Некоторое время он был без сознания. А когда очнулся, то обнаружил, что лежит в высокой мокрой болотной траве. Он понял, что трава смягчила падение и, вероятно, спасла ему жизнь. Долинец лежал задыхаясь и слушал, как стучит сердце у него в груди. Когда он немного пришел в себя и его зрение прояснилось, то осторожно поднялся на ноги и ощупал себя. Все тело было в ссадинах и синяках, но, похоже, он ничего не сломал. Пар постоял не двигаясь и прислушался. Где-то далеко наверху звучали голоса гномов-пауков.

Пар решил, что сейчас они спустятся за ним. Надо отсюда убираться.

Он огляделся.

Сумерки сгущались, быстро приближалась ночь. В высокой траве сновали мелкие, почти неразличимые зверьки. Булькающая трясина окружала островки твердой земли. Засохшие деревья причудливых силуэтов и кустарник завершали пейзаж. Отдаленные звуки доносились словно ниоткуда. Все казалось одинаковым, как в бесконечном лабиринте.

Пар глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Теперь он знал, где находится. Упав с хребта, он оказался в Древнем болоте. Так, желая избежать ужасного конца, он только ускорил его: попал прямиком туда, куда порождение Тьмы угрожало его отправить, — во владения оборотней.

Он сжал зубы и двинулся вперед. «Пока я только на краю болота, — говорил себе Пар, — не в самом болоте, и значит, еще не все потеряно».

Пар видел у себя за спиной горный хребет, по нему можно ориентироваться. Если он сумеет уйти подальше на юг, то будет спасен. Но нужно торопиться.

Он почти физически ощущал взгляды оборотней, наблюдавших за ним.

В его памяти, подстегнутой страхом, всплыли рассказы об оборотнях. Создания древней магии, чудовища охотились на тех, кто заблудился или специально отправлен в болото. Основной пищей чудовищ были гномы-пауки; те верили, что оборотни — это духи, требующие жертвоприношений, и покорно отдавали им своих соплеменников. Пар похолодел от этой мысли. Вот что готовило ему порождение Тьмы.

Усталость замедляла его движения и делала шаг неустойчивым. Он несколько раз падал, а однажды провалился в трясину и с трудом выкарабкался из нее. Его глаза затуманились, по спине струился пот. Он посмотрел на небо и увидел, что последние отблески света исчезают. Скоро станет совсем темно. Тогда он вообще ничего не сможет рассмотреть. Путь ему преградила трясина. Придется идти в обход. Он быстро зашагал, прислушиваясь, не раздадутся ли голоса преследователей. Ни звука. Болото было пустым и неподвижным. Он повернул назад по направлению к хребту и наткнулся на овраг, на дне которого что-то копошилось. Пришлось снова вернуться. Темнота сгущалась. Он достиг места, где овраги заканчивались, и снова повернул в сторону хребта. Пар шел еще долго, обходя топкие места, с надеждой вглядываясь в темноту.

Взбитый хребет пропал!

Пар понял, что заблудился, но отказывался верить, что он так сильно ошибся в направлении. Ведь подножие хребта должно быть в той стороне, куда он шел. Как получилось, что он заблудился?

Наконец Пар остановился, устав разгадывать эту загадку. Он уже не знал, куда идти, потому что, по правде говоря, совершенно не представлял, где находится. Нельзя же шагать, не зная куда, пока трясина или оборотни не прикончат его. Уж лучше оставаться на месте и сражаться здесь.

Это было странное решение, вызванное скорее усталостью, чем доводами разума. Ведь на что ему надеяться, если он не выберется из болота? А как он выберется из него, если не будет двигаться? Но он устал, и его смущала мысль о бесцельном блуждании по болоту.

Он быстро огляделся по сторонам и стал подниматься на пологий холм, с двух сторон окруженный трясиной, а с третьей — острыми скалами. Пройти к нему можно только одним путем. Но и выйти отсюда тоже можно только так, напомнил он себе, поднявшись на холм. Но он не собирается пока уходить, не так ли? Он нашел плоский камень и уселся на него, вглядываясь в ночь и туман. Пока не рассветет, он останется здесь.

Проходили минуты. Ночь уже наступила, туман становился все плотнее, но все еще оставался какой-то свет, странным образом исходивший от редких растений. Этот свет казался слабым и обманчивым, но давал Пару возможность видеть все вокруг, и поэтому он полагал, что никто не сможет подобраться к нему незамеченным. Тем не менее он не заметил порождения Тьмы, пока оно не подошло к нему почти вплотную. Это снова был ребенок — высокая тоненькая девочка. Она возникла словно ниоткуда и появилась прямо перед ним, заставив его вздрогнуть от неожиданности.

— Убирайся прочь! — предупредил он, быстро вставая на ноги. — Если ты попробуешь прикоснуться ко мне…

Порождение Тьмы замерцало и исчезло в тумане. Пар глубоко вздохнул. Это вовсе не порождение Тьмы, а оборотень, и не такие уж страшные эти существа, если он смог прогнать одно из них всего лишь угрозой!

Ему хотелось засмеяться. Он был на грани истощения — и физического, и душевного — и понимал, что уже не может рассуждать здраво. Оборотень приходил просто посмотреть на него. Они начали играть с ним, как со всеми своими жертвами, — принимать знакомые обличья и ждать, пока усталость, страх или глупость не позволят захватить добычу.

Где-то вдалеке раздался крик — короткий вопль отчаяния. Потом все снова стихло.

Внимательно вглядываясь в темноту, Пар размышлял о том, что привело его сюда, — о бегстве от федератов, о снах, о встрече со стариком, о поисках Уолкера Бо. Он почувствовал разочарование, подумав, что не узнал ничего полезного и добился совсем немногого. Он снова вспомнил свой разговор с Уолкером. Уолкер сказал: «Магия песни желаний вовсе не дар и ни для чего стоящего не годится». Что же, может быть, так оно и есть. Возможно, все время он лишь обманывал себя.

Но ведь чем-то он испугал это порождение Тьмы? Чем же?

И причем именно этого ребенка, а не всех тех, с кем он сталкивался прежде.

Что же произошло?

В дымке тумана он снова заметил движение, оттуда вынырнула фигура и направилась к нему. Это было другое порождение Тьмы — большое, шаркающее на ходу существо, точно такое, с каким они столкнулись на границе Анара. Чудовище приближалось к нему и держало в руках огромную дубину. Пар вспомнил, что против этой твари магия песни желаний не подействовала и что он был беспомощен в той схватке. Долинец стал отступать, но опомнился, отбросил страх и встряхнулся. Он инстинктивно использовал магию, создав существо, подобное тому, которое сейчас приближалось к нему, призрак, в который он сам завернулся, как в покрывало. Порождение Тьмы встретило своего двойника. Оборотень задрожал и исчез в тумане.

Пар остался неподвижен и приказал призраку, окутывавшему его, раствориться. Потом снова сел. Как долго он сможет выдержать это?

Пар подумал, все ли в порядке с Коллом. Он видел, как брат лежал на земле, истекая кровью, совершенно беспомощный.

Колл…

Его ум заработал четко. «Магию песни желаний можно применять с пользой, — твердо сказал он сам себе. — Уолкер ошибался».

Она дана ему не просто так; это на самом деле дар. И на Хейдисхорну он найдет ответы на беспокоящие его вопросы. Он все узнает, когда встретится с Алланоном. Поэтому он должен выбраться из болота и…

Прямо перед ним возникло из тумана сразу несколько призрачных силуэтов. Оборотни решили больше не ждать. Пар вскочил на ноги, готовый встретить их лицом к лицу. Оборотни медленно приближались — один, другой, третий… — размытые очертания, изменчивые, словно клочья тумана.

И тут он увидел Колла. Бесплотные руки тащили его откуда-то из темноты, клубящейся вслед за силуэтами. Побледневшее лицо брата. Пар похолодел. «Помоги мне, — прозвучал голос брата. — Помоги мне, Пар».

Пар прокричал какие-то слова, призывая магию песни желаний, но его крик растворился в сыром воздухе Древнего болота. Пара затрясло, как от внезапного холода. О Тени, это на самом деле был Колл!

Пар не раздумывая бросился ему на помощь. Он атаковал оборотней с яростью, которой сам от себя не ожидал. Он громко закричал и обрушил на чудовищ магию песни желаний, отбросив их назад. Потом прыгнул к Коллу и схватил его, пытаясь высвободить из цепких невидимых рук. Руки потянулись к Пару, дотронулись до него. Он почувствовал боль, леденящую и обжигающую одновременно. Колл вцепился в него, и боль усилилась. В его тело попал яд, едкий и жгучий. Силы почти оставили его, но он сумел удержаться на ногах, высвобождая Колла и подталкивая его на холм.

Внизу снова собрались порождения Тьмы, пристально наблюдая за ним. Пар заорал на них, зная, что уже отравлен, что яд распространяется по его телу. Колл стоял рядом, не говоря ни слова. Мысли Пара метались, он никак не мог собрать их воедино.

Оборотни снова стали подступать.

Но вдруг в скалах справа он заметил какое-то движение. Пар попытался отпрыгнуть в сторону, но споткнулся и упал на колени. В темноте засветились большие желтые глаза, и огромная черная тень одним прыжком оказалась рядом с ним.

— Слух! — прошептал он, не веря собственным глазам.

Болотный кот осторожно обошел его и повернулся мордой к Коллу. Низкое грозное рычание заполнило темноту.

— Колл! — позвал Пар и устремился к брату, но кот мгновенно преградил ему путь.

Порождения Тьмы снова подступили ближе, на этот раз принимая облик огромных существ, покрытых шерстью и чешуей, с отвратительными мордами, с дьявольскими горящими глазами и широко раскрытыми пастями, жаждущими добычи. Слух зашипел на них и рванулся вперед, заставив отступить.

Потом резко повернулся — когти выпущены, пасть оскалена — и разорвал Колла на куски.

Колл — вернее, оборотень, что принял облик Колла, — превратился в ужасное существо, искромсанное, истекающее кровью. Оно задрожало и исчезло, а Пар закричал от гнева. Его обманули! Невзирая на боль и внезапную тошноту, он послал на оборотней стремительную вереницу образов — существ, призванных рвать и уничтожать. Оборотни замерцали, и его создания пронеслись сквозь них, не причинив им вреда.

Перестроившись, оборотни снова бросились в атаку.

Слух прыгнул и напал на ближайшего, отшвырнув его ударом огромной лапы. На него бросился еще один оборотень, но Слух расправился и с ним. За передними атакующими из тумана появились другие. «Их слишком много», — в отчаянии подумал Пар. Он уже не держался на ногах, яд быстро распространялся по телу, знакомая черная пропасть снова разверзлась перед ним, ожидая его.

Но вдруг он почувствовал на плече твердую руку и услышал голос, резко окликнувший кота:

— Слух!

Кот попятился, повинуясь голосу. Пар поднял глаза. Рядом с ним стоял Уолкер Бо, одетый в черную мантию. На его бледном, словно покрытом мелом, узком точеном лице застыло такое выражение, что Пар похолодел.

— Держись, мальчик, — сказал он и пошел навстречу оборотням. Их было уже больше дюжины, они ползали у подножия холма, поминутно ныряя в ночь и туман и снова появляясь оттуда.

Приближение Уолкера Бо вызвало среди них замешательство, словно они его знали. Дядя Пара направился прямиком к ним и остановился, когда до ближайшего оборотня осталось около дюжины ярдов.

— Уходи, — коротко сказал он и указал рукой в темноту. Оборотни не сдвинулись с места. Уолкер сделал еще шаг и повторил так грозно, что, казалось, даже воздух задрожал от его голоса: — Уходи!

Один из оборотней кинулся ему навстречу и, щелкнув челюстями, попытался схватить его. Рука Уолкера метнулась вперед — он бросил в оборотня горсть какого-то порошка. Яркая вспышка пламени разорвала темноту, взрыв потряс землю, и оборотень исчез.

Вытянутая рука Уолкера описала полукруг, угрожая оставшимся оборотням. Через мгновение они отступили и пропали в темноте.

Уолкер повернулся и присел рядом с Паром.

— Это моя вина, — тихо сказал он.

Пар попытался ответить, но силы оставили его. И он опять провалился в небытие, в последний миг успев подумать, что на этот раз вряд ли очнется.