Потомки Шаннары

ГЛАВА 13

Солнце заливало светом гладкую поверхность озера Мериан, окрашивая его воды в сверкающий красно-золотой цвет и заставляя Рен Омсворд щуриться. Дальше на запад возвышались зубчатые темные пики гор Ирайбис, разделявшие землю и небо и отбрасывающие на широкие равнины Тирфинга первые тени приближающейся ночи.

«Через час, может, чуть больше, наступит темнота», — подумала она.

Рен заторопилась.

Она огляделась в поисках следов, потерянных ею всего в сотне ярдов отсюда, но не нашла их. Похоже, он просто растворился в воздухе. Он слишком всерьез играет в кошки-мышки, решила она. И должно быть, все из-за нее.

Эта мысль преследовала ее, когда она опять пошла вдоль берега, бесшумно скользя между деревьями, снова и снова оглядывая ветви и землю. Она была небольшого роста, худенькая, но сильная. Ее кожа от ветра и солнца приобрела ореховый оттенок, а коротко подстриженные вьющиеся волосы пепельного цвета делали ее похожей на мальчика. Черты лица выдавали присутствие эльфийской крови: широкие брови, сильно скошенные к носу, маленькие, заостренные кверху уши, узкое скуластое лицо. Взгляд карих глаз скользил по сторонам, выслеживая кого-то.

Через сотню футов Рен заметила его первую ошибку — обломанную ветку, чуть дальше вторую — след сапога на земле. Она невольно улыбнулась и взвесила в руке гладкую дубинку. «Я достану его», — пообещала себе девушка.

Впереди озеро вдавалось в лес, образуя глубокую бухту, и Рен вынуждена была обойти ее, пробираясь через густой сосновый бор. Здесь она замедлила шаг, двигаясь теперь осторожнее. Сосны сменились густым кустарником, а дальше начиналась кедровая роща. Рен обошла кустарники, заметила свежую царапину стволе. «Он стал неосторожным, — решила она, — или просто хочет, чтобы я так думала».

Рен обнаружила ловушку в самый последний момент и едва в нее не угодила. Это была веревка с тщательно замаскированной петлей на конце. Другой конец уходил в кусты, а оттуда — к крепкому деревцу, согнутому дугой. Не заметь она петли, болталась бы уже в воздухе вниз головой.

Сразу после этого Рен чуть не попалась во вторую ловушку, замаскированную еще лучше и предназначенную на случай, если она не попадет в первую. Теперь она удвоила осторожность. Но все равно чуть не пропустила момент, когда через полсотни ярдов он спрыгнул на нее с тополя. Потеряв надежду сбить ее со следа, он решил закончить дело более быстрым способом. Когда Рен проходила под старым тенистым деревом, он бесшумно спрыгнул на нее, и только инстинкт спас ее на этот раз. Она успела отпрянуть в сторону и нанесла удар дубинкой по широкому плечу. Нападавший передернул плечами и стал с ворчанием подниматься с земли — мужчина огромного роста, выглядевший еще более крупным на крохотной полянке. Он бросился на Рен, и она, используя дубинку как упор, отпрыгнула в сторону. Приземляясь, девушка поскользнулась, и он тут же оказался над ней. Она перекатилась, отразив его удар дубинкой, вскочила на ноги, выхватила кинжал и нанесла ему поперек пояса удар плашмя.

Он поднял бородатое загорелое лицо, посмотрел на нее и опустил глаза.

— Ты убит, Гарт, — сказала она улыбаясь и пощупала пальцами зарубку на его ремне.

Гигант скиталец, упав, изобразил предсмертную судорогу, затем перекатился через себя и вскочил на ноги. Он тоже улыбался. Они отряхнулись и стояли, все так же улыбаясь друг другу в меркнущем свете солнца.

— У меня получается все лучше, правда? — спросила Рен жестикулируя.

Гарт ответил ей так же, его пальцы летали в воздухе, складывая слова на языке жестов, которому он ее и научил.

— Лучше, но еще недостаточно хорошо, — перевела она. Ее улыбка стала еще шире, она протянула руку и сжала его ладонь. — Я догадываюсь, что ты никогда не будешь доволен. Иначе чем тебе тогда заниматься?!

Она подняла дубинку и изобразила выпад. Он уклонился, поле чего они нанесли друг другу еще по нескольку ударов, потом бросили это занятие и пошли обратно к озеру. Там, рядом с бухтой, в получасе ходьбы отсюда, была небольшая поляна, отлично подходившая для ночлега. Рен заметила ее во время охоты, и теперь они направлялись туда.

— Я устала, у меня все болит, но я никогда не чувствовала себя так хорошо, — радостно сказала девушка, наслаждаясь последними лучами солнца, запахами леса, чувством мира и покоя. Она замурлыкала одну из песенок скитальцев о свободной жизни, о дорогах, которые пройдены, и дорогах, которые еще предстоит пройти. Гарт шел следом за ней молчаливой тенью.

Они вышли на поляну, разложили костер, приготовили и съели свой ужин и уселись, потягивая эль из большой кожаной фляги. Ночь была теплой и приятной, и мысли Рен Омсворд безмятежно блуждали. Оставалось еще пять дней до их предполагаемого возвращения. Ей нравились эти вылазки с Гартом. Огромный скиталец был лучшим из учителей — он предпочитал, чтобы ученики все постигали на собственном опыте. Никто не знал больше его о всевозможных ловушках, капканах, укрытиях, поисках следов и прочих хитростях сложной науки выживания. Он был ее учителем. Она никогда не спрашивала, почему он выбрал ее; она просто была ему за это благодарна.

Рен прислушалась к звукам леса, пытаясь уловить что-нибудь необычное. Жизнь, которую она вела, не давала поблажек, она была трудной и напряженной, но Рен не представляла для себя иной судьбы. Она рождена скитальцем, и она провела с ними всю жизнь, кроме нескольких детских лет в Южной Земле, в Тенистом Доле, где росла со своими двоюродными братьями Омсвордами. Она давно пришла в Западные Земли вместе с Гартом и другими, теми, кто взял ее к себе после смерти родителей. Гарт научил ее всему, что знал сам. Скитальцам принадлежали Западные Земли — от Кершалта до гор Ирайбис, от долины Ринн до Синего Раздела. Когда-то они принадлежали еще и эльфам. Но эльфов теперь не осталось, они исчезли. Скитальцы говорили, что они вернулись в легенды, потеряли интерес к миру смертных и ушли в волшебный мир.

Но так думали не все. Некоторые считали, что эльфы все еще живут здесь, только прячутся от людей. Рен не знала, кто прав. Она знала одно: то, что эльфы оставили, было похоже на первозданный рай.

Гарт протянул ей фляжку с элем, она сделала большой глоток и вернула ее. Рен потянуло ко сну. Обычно она не пила спиртного, но сегодня особенный вечер: ей не часто удавалось обхитрить Гарта.

Рен бросила на него быстрый взгляд и подумала, как много он для нее значит. Время, проведенное в Тенистом Доле, виделось ей теперь удивительно далеким, хотя она все хорошо помнила. И Омсвордов тоже, особенно Пара и Колла. Но сейчас ей казалось, что это происходило в какой-то другой жизни. Теперь Гарт стал для нее и отцом, и матерью, и братом — ее новой семьей. Она привязалась к нему так, как не привязывалась ни к кому другому за всю свою жизнь, и очень его любила.

Тем не менее даже с ним она иногда чувствовала себя одинокой — бездомная сирота, переходящая из одной семьи в другую, не имеющая представления, кто же она на самом деле. Ее беспокоило, что она мало о себе знает и никто не может сказать ей больше. Она часто расспрашивала о себе, но ответы были всегда расплывчатыми и туманными. Ее отец — Омсворд, мать — из скитальцев. Они умерли неизвестно от чего, и неизвестно также, что стало с другими членами ее семьи. Кто ее предки — тоже никто не знал.

Правда, у нее сохранилась одна вещь, которая могла стать ключом к разгадке ее происхождения: маленький кожаный кисет — она всегда носила его на шее, — в котором лежали три искусно ограненных камешка. Можно было бы даже подумать, что это эльфиниты, но, если посмотреть на них внимательнее, становится ясно, что это обычные голубые камешки.

Этот кисет нашли на ней, когда она была ребенком, и, похоже, это было единственное ее наследство.

Она подозревала, что Гарт что-то об этом знает. Когда она однажды стала его расспрашивать, он только развел руками, но что-то заставило ее подумать, что он просто не хочет ей отвечать. Гарт умел хранить тайны, но она слишком хорошо его знала, чтобы он мог ее обмануть. Порой, когда она думала об этом, ей хотелось просто вытряхнуть из него ответ. Ее обижало, что в этом он не был с ней откровенен, как во всем остальном.

Но она держала свою обиду при себе. Не стоит давить на Гарта. Когда он сочтет нужным, он все скажет.

Рен пожала плечами — так всегда заканчивались ее размышления об истории семьи. Да и зачем все это нужно? Она была тем, кем была, независимо от ее родословной. Девушкой из скитальцев, чьей жизни многие бы позавидовали, если бы имели смелость в этом себе признаться. Ей принадлежал весь мир, ничто не привязывало ее к какой-то определенной Земле. Она могла отправляться туда, куда ей хочется, и делать то, что ей нравится, чего большинство людей позволить себе не может. Кроме того, многие из ее знакомых скитальцев тоже не знали своих родителей, но никто от этого не страдал. Они наслаждались свободой и возможностью представлять себе своих родителей кем угодно. Так же следует поступать и ей.

Она ковырнула землю носком сапога. «Но ведь никто из них не был эльфом, так ведь? Ни в ком из них не текла кровь Омсвордов, кровь Шаннары, передающая по наследству магию эльфов. Никого из них не преследовали сны…»

Ее карие глаза метнули взгляд в сторону, когда она заметила, что Гарт наблюдает за ней. Она изобразила руками какой-то простенький ответ на его немой вопрос и тут же подумала, что никого из скитальцев так основательно не обучали науке выживания, как ее. Интересно почему?

Они выпили еще немного эля, подбросили дров в костер и завернулись в одеяла. Рен долго не могла заснуть, преследуемая вопросами и неразгаданными головоломками, которыми пестрила ее жизнь.

Рассвет только занимался, когда она проснулась. Рядом с ней сидел старик, лениво вороша длинной палкой угли в гаснущем костре.

— Пора бы уже, — насмешливо сказал он.

Она заморгала от удивления, потом выскочила из-под одеяла. Гарт все еще спал, но от ее резкого движения проснулся. Она схватила дубинку, лежащую рядом. Откуда появился этот старик? Как он мог подобраться к ним так близко, не разбудив их?

Старик успокаивающе поднял руку и сказал:

— Не надо так беспокоиться, лучше скажите спасибо, что я дал вам выспаться.

Гарт тоже был уже на ногах и приготовился к бою, но, к удивлению Рен, старик начал говорить со скитальцем на языке жестов, повторив то, что уже сказал Рен, и добавив, что не собирается причинять им никакого вреда. Гарт помешкал, очень удивленный, потом сел, настороженно наблюдая за стариком.

— Откуда ты знаешь этот язык? — требовательно спросила Рен. Она никогда не видела, чтобы какой-нибудь чужак владел языком Гарта.

— Ну, я знаю кое-что о средствах общения, — хрипло ответил старик, самодовольно улыбнувшись. Его лицо, покрытое морщинами, побурело от ветра и зноя, седые волосы и борода топорщились, он держался очень прямо и был необыкновенно тощ. Свободные серые одежды висели на нем как на вешалке. — Например, я знаю, — сказал он, — что вести могут быть написаны на бумаге, могут передаваться словами или жестами… — Он сделал паузу. — И даже с помощью снов.

У Рен перехватило дыхание.

— Кто ты такой?

— Ну вот, одно и то же, — проворчал старик. — Похоже, это любимый вопрос у всех. Мое имя не имеет значения. Важно только то, что я должен передать тебе: ты не можешь больше игнорировать свои сны. Эти сны, девушка, посылает тебе Алланон.

Говоря это, он переводил свои слова на язык жестов, его пальцы летали так проворно, словно он пользовался этим языком всю жизнь. Рен заметила, что Гарт смотрит на нее, но она не могла оторвать глаз от старика.

— Откуда ты знаешь про сны? — тихо спросила она.

Он ответил, что зовут его Коглин, он бывший друид, которому пришлось взяться за это дело, потому что друидов в Четырех Землях не осталось и, кроме него, некому больше отправиться к Омсвордам и открыть им, что сны говорят правду. Он признался, что его послал призрак Алланона, ибо над Четырьмя Землями нависла страшная угроза, магия почти потеряна, только Омсворды могут вернуть ее, и поэтому в первую ночь после новолуния они должны прийти к Хейдисхорну, чтобы узнать, что нужно делать. В заключение он сказал, что сначала посетил Пара Омсворда, потом Уолкера Бо, которым также посылаются эти сны, и, наконец, пришел к ней.

Рен некоторое время молчала, прежде чем заговорить.

— Да, эти сны уже некоторое время беспокоят меня, — призналась она. — Но магия Омсвордов никогда не была частью моей жизни…

— И еще тебя интересует, из рода Омсвордов ты или нет, — перебил ее старик. — Ты не уверена в этом, так ведь? И если нет, то магия не имеет к тебе никакого отношения, чем ты не будешь так уж сильно огорчена, правда?

Рен уставилась на него:

— Как ты узнал все это, Коглин? — Она подалась вперед, внезапно разволновавшись. — Ты знаешь, кто я такая на самом деле?

Старик пожал плечами.

— Гораздо важнее знать, кем ты можешь стать, чем то, кем являешься сейчас, — загадочно ответил он. — Если хочешь что-то узнать о себе, делай, как велят тебе сны. Иди к Хейдисхорну и поговори с Алланоном.

Она медленно откинулась назад, бросив быстрый взгляд на Гарта, потом снова на старика.

— Ты играешь со мной, — сказала она старику.

— Возможно.

— Зачем?

— О, это очень просто. Если тебя заинтересовало то, что я сказал, тогда ты, очевидно, отправишься к озеру. Других членов твоей семьи я пугал и бранил. Но с тобой можно действовать по-другому. Времени остается мало, а я старый человек. До новолуния всего шесть дней. Чтобы добраться отсюда до Хейдисхорна, потребуется четыре дня, для меня даже пять.

Он перевел на язык жестов все, что говорил, и на этот раз Гарт быстро ему ответил. Старик рассмеялся:

— Поеду ли я туда? Думаю, что поеду. Я уже несколько недель выполняю поручение Алланона и думаю, что заслужил право узнать, чем все обернется. — Он помолчал, подумав. — Кроме того, я не совсем уверен, что у меня есть выбор… — Он оборвал фразу.

Рен посмотрела на восток, где над горизонтом, наполовину скрытый в облаках, поднимался бледный, еще не греющий шар солнца. Над зеркальными водами озера Мериан скользили чайки, охотясь за рыбой. Безмятежность и спокойствие летнего утра успокоили тревожный ход ее мыслей.

— А что мой двоюродный брат… — начала она и запнулась. Это слово прозвучало как-то отстраненно, оно каким-то образом отдалило ее от брата, а этого она не хотела. — Что сказал Пар?.. Он собирается к Хейдисхорну?

— Он сказал, что подумает, — ответил старик. — Вместе со своим братом. Они были вдвоем, когда я их нашел.

— А дядя?

Старик пожал плечами:

— И он тоже.

Но было видно, что он говорит не совсем то, что есть на самом деле. Рен покачала головой:

— Ты снова играешь со мной. Что они сказали?

Глаза старика прищурились.

— Ты испытываешь мое терпение. У меня нет возможности сидеть здесь и бесконечно тебя уговаривать. Разве у тебя нет своего ума? Если они пойдут, то сделают это по своим собственным соображениям, а не по тем, которые могут быть интересны тебе. Что бы тебе не поступить так же?

Рен Омсворд упорствовала.

— Что они сказали? — повторяла она снова и снова.

— Что они сделали свой выбор! — рассердился старик, его пальцы мелькали, переводя ответы Гарту, но глаза не отрывались от Рен. — Я тебе не попугай, чтобы повторять чьи-то слова для твоего развлечения! — Наконец он вскинул руки. — Ладно, ладно! Слушай! Молодой Пар вместе с братом бежал из Варфлита от федератов, их преследовали за то, что они прибегали к магии, рассказывая легенды из жизни Омсвордов и друидов. Когда я с ним расстался, Пар собирался домой, чтобы поразмыслить над снами. Сейчас он уже знает, что не сможет этого сделать, — его дом в руках федератов, а его родители — какое-то время они были и твоими приемными родителями — арестованы!

Рен вздрогнула от удивления, но старик не обратил на это внимания:

— Уолкер Бо — это совсем другое дело. Он отрекся от семьи Омсвордов, живет один, и ему это нравится. Он не хочет иметь ничего общего ни со своей семьей, ни со всем миром, и с друидами в особенности. Он полагает, что только ему известно, как пользоваться магией, а другие, кто тоже немножко ею владеет, не способны думать! Он забывает, кто научил его тому, что он умеет сейчас! Он…

— Ты… — перебила его Рен.

— …занят какой-то собственной теорией… — Старик замолчал. — Что? Что ты сказала?

— Ты… — повторила она, пристально глядя на него, — ведь это ты был его учителем, правда?

Наступило молчание, его острые глаза уставились на нее.

— Да, девочка, это был я. Теперь ты довольна? Ты это хотела узнать? Или тебе этого мало?

Он забыл перевести свои слова, но похоже, Гарт читал по губам. Он переключил внимание Рен на себя, одобрительно ей кивнув. «Всегда старайся узнать о противнике такое, что он предпочел бы скрыть, — так он ее учил. — Это даст тебе преимущество над ним».

— Значит, он никуда не пойдет? — настаивала Рен. — Я имею в виду Уолкера.

— Ха! — насмешливо воскликнул старик. — Только я решил, что ты умная девочка, как ты тут же доказала, что я ошибся. — Он сдвинул брови. — Уолкер Бо говорит, что не пойдет, и думает, что не пойдет. Но он пойдет! И молодой Пар тоже. Иногда случается такое, чего мы меньше всего ожидаем. Возможно, так действует магия друидов, обращая против нас клятвы и обещания, которые мы неосмотрительно раздаем, и занося нас туда, куда мы и не собираемся отправляться. — Он покачал головой. — Магия всегда сбивала всех с толку.

Старик завернулся в свои серые одежды и наклонился вперед:

— Ну ладно, а что ты сама решишь, маленькая Рен? Храбрая птичка или робкая мышка — какой же выбор сделаешь ты?

Она невольно улыбнулась.

— А почему бы не быть и тем и другим, в зависимости от того, что потребуется? — спросила она.

Он нетерпеливо возразил:

— Потому что обстоятельства требуют или того, или другого. Выбирай!

Рен быстро взглянула на Гарта, потом перевела взгляд на лес, проникая взглядом в заросли, куда еще не добралось не успевшее высоко подняться солнце. Мысли и вопросы предыдущей ночи вернулись, стремительно проносясь в ее голове. Она знала: если она решит пойти, то пойдет. Скитальцы не станут ее удерживать, даже Гарт, хотя он скорее всего захочет отправиться вместе с нею. Она сможет встретиться с призраком Алланона, сможет наконец-то задать ему вопросы, столько лет тревожащие ее. Заманчивая возможность…

Она почувствовала, как солнечный лучик, щекоча, пополз по переносице. Это сулит также встречу с Паром, Коллом и Уолкером. Она задумчиво кусала губы.

Но это означает и то, что она встретится с тем, что видела в своих сновидениях. Такое решение может изменить ее жизнь, которая ей определенно нравится. А возможно, и разрушить эту жизнь, если она окажется вовлеченной в такие дела, от которых лучше держаться в стороне.

Мысли Рен лихорадочно метались, она чувствовала, как мешочек с цветными камнями давит ей на грудь, словно предостерегая от того, что может случиться. Вдобавок она знала истории о друидах и Омсвордах, и это тоже заставляло ее быть осторожной.

Но неожиданно для себя самой она обнаружила, что улыбается. С каких это пор необходимость соблюдать осторожность может удержать ее от чего-нибудь? О Тени! Это как незапертая дверь, которая приглашает войти! Как она будет жить дальше, если пройдет мимо этой двери? Старик прервал ее мысли:

— Девочка, я устал ждать. Эти старые суставы требуют движения, чтобы окончательно не окостенеть. Скажи мне, что ты решила? Или тебе, как и другим твоим сородичам, требуется уйма времени для такого простого дела?

Рен вопросительно взглянула на Гарта. Его кивок был еле заметен. Она перевела взгляд на Коглина.

— Ты такой нетерпеливый, дедушка, — поддразнила она его. — Где же твое умение ждать?

— Ушло вместе с моей молодостью, девочка, — ответил он мягко и сложил руки на груди. — Ну так что же нас ждет впереди?

Рен улыбнулась.

— Хейдисхорн и Алланон, — ответила она. — А чего ты еще хотел?

Старик промолчал.