Потомок вандара

На съемочной площадке

Как я уже говорил, утро начиналось с уборки моей клетки и кормежки, но если подробней…

Дежурному приходилось заходить в клетку в моем присутствии, он остерегался загонять меня в «нору» после моего припадка. И он чувствовал себя неуютно в клетке со львом. А я в свою очередь старался держаться от него подальше. О том, чтобы напасть на уборщика, у меня даже мысли не было. В нем и на нем не было ничего крокодильего, человек и человек.

Его зовут Дуглас, и он мне немного нравится, но я все-таки был дик и не подпускал его ближе, чем на расстояние вытянутой швабры, он это понимал и следил за дистанцией.

Время шло, я жил, ел, спал, скучал. Дуглас исправно убирал мою клетку, и я постепенно привыкал ко всему этому. Привычно ждал прихода уборщика, привычно уходил в угол, пока его швабра шуршала в другом. Все стало привычным.

А однажды он не пришел. Я занервничал, где же он? Когда придет?

От нетерпения я даже взревел…

Лязгнула дверца, и вошел Дуглас, я успокоился, вот он… Подошел к нему, тот сел на пол и вытянул перед собой руку, защищаясь от меня, а я ткнулся лбом в эту руку. Мужчина удивленно посмотрел на меня, я тоскливо глянул в ответ: Плохо мне, человек…

Спустя два дня Дуглас пришел раньше положенного, с ним еще два человека. Дуглас надел на меня цепь и осторожно потянул, я, озадаченный, двинулся за цепью.

Меня вывели из клетки. Я постоял, оглядываясь и переживая случившееся.

Цепь снова натянулась, и я пошел туда, куда меня потянули. Шагая по аллее, я видел животных, сидящих в клетках и вольерах.

Миновав здание дельфинария, мы вышли к океану.

Я сбился с шагу, увидев безбрежную водную гладь, меня охватил восторг и я, забыв о цепи, рванулся к воде. От неожиданного моего рывка Дуглас выпустил из рук цепь. И я поскакал, с разбегу ухнул в воду и поплыл, грудью рассекая волны. Я плавал кругами, плавал влево, плавал вправо, вперед-назад, вылез, отряхнулся и снова в воду, плавать.

Наплававшись, я вылез на берег и осмотрелся. Песчаный пляж тянулся на многие километры в обе стороны. Тот участок, на котором я стоял, принадлежал территории зоопарка, были здесь и бассейны для дельфинов, морских львов и котиков. Насмотревшись, я подошел к Дугласу.

— Наплавался, матрос? — с этими словами он подобрал цепь, а я встряхнулся, окатив его солеными брызгами.

Начало дружбы было положено.

Теперь меня часто водили на пляж, где я бегал, плавал и где на время забывал о неволе. Мне дали имя Капитан Нил, которое, впрочем, быстро сократилось до Нила. Я быстро привык к этому имени. Было в нем что-то родное…

Однажды мы возвращались с пляжа вечером, я шел без поводка позади Дугласа, вдруг впереди послышался шум. Дуглас нажал мне на спину:

— Лежать, Нил, лежать!

Я послушно лег, а Дуглас побежал узнавать что за шум, эх, меня не спросил… Я-то прекрасно расслышал, что там происходит, и теперь этот идиот был в опасности, потому что из клетки сбежал леопард, тот самый леопард-неврастеник.

Я лежал и чутко вслушивался в происходящее впереди, ну во-о-от, так и знал, мой глухой идиот все-таки столкнулся с четвероногим психом, ага, больше некому…

Я встал и порысил туда. Перепрыгнув через лежащего Дугласа, я сшибся с леопардом, мы покатились по земле, кусая и царапая друг друга, помнится, я точно так же защищал отца от Джерри… В пылу драки мы влетели в слоновник, сшибая и ломая какие-то хлипкие перегородки(!), обитатели слоновника подняли визг и рев. Наш страшный рычащий когтистый клубок подкатился к ногам индийского слона по имени Раджа, разумеется, такой клубок мало кому понравится, вот и Раджа не стал исключением. Грозно затрубив, он поднял свою ногу-тумбу и опустил на нас. Я вовремя заметил опасность и увернулся, слепой же от злости леопард ничего не понял. Удар был смертельным.

Выбравшись из слоновника, я подошел к Дугласу, окруженному людьми, встал рядом. Вокруг нас тут же образовался круг свободного пространства. Ревниво рыкнув для острастки, я принялся вылизывать бок, поцарапанный леопардом. Дуглас поднялся, отвел меня в клетку, запер и свалился снаружи от слабости. Его унесли под аккомпанемент моего рева, я бросался на решетку, видя, как люди поднимают обессилевшего Дугласа.

Следующие два дня ко мне никто не смел соваться. Я так рычал…

Дуглас пришел ко мне на третий день, его рука была на перевязи. Он погладил меня и сказал:

— Эх ты, Нил, что же ты бунтуешь? Даже ветеринара не подпустил, чудак ты, Нил. Ты невозможный, ты мне жизнь спас, Нил.

Я его не слушал, я тихо ворчал, жалуясь на что-то свое.

Однажды Дуглас привел ко мне человека, показал меня, вывел из клетки, уложил.

Незнакомец меня погладил — в присутствии Дугласа я разрешал себя гладить.

Однако, у незнакомца легкая и властная рука.

— Видите, совсем ручной, несмотря на то, что пойман взрослым.

— Вижу, а почему его зовут Нилом?

— Потому что он плавать любит. Его и назвали так, Капитан Нил.

Глаза незнакомца, серые, с прищуром, внимательно ощупывали мою фигуру, голос его, низкий баритон, вызывал дрожь. Но страха не было. Что-то происходит…

Его зовут Михаэль Рейн, он дрессировщик.

Меня начали приручать к нему, а его ко мне. Михаэль убирал мою клетку, кормил, водил на пляж. Не знаю, зачем все это, но я зверь, и не могу спросить, моя жизнь и моя судьба так или иначе в руках человеческих, мы зависим от них, даже дикие.

Меня перегнали в транспортную клетку, предварительно накачав снотворным (моя клаустрофобия никуда не делась).

Откровенно говоря, я не ждал ничего нового, просто перемена места.

Михаэль привез меня в Делавэр, штат Вашингтон. Здесь меня поселили в вольере, слева находился лев, справа — два леопарда, черный и желтый. Это те, которых я видел, а ветер доносил до меня запахи других зверей. Это явно не зоопарк, а зверинец.

Потекло-побежало время. Михаэль водил меня на реку и почему-то называл меня Эльфом. Затем он начал меня учить разным командам. Потихонечку-полегонечку я усвоил простые вещи, сидеть на месте, прыгать с тумбы на тумбу, лежать и прыгать на человека, не выпуская когти.

Тренировки проводились постоянно, так как после перерыва я быстро забывал уроки, не знаю, может быть я глуп? Или ленив… Но так или иначе, голосовые команды довольно быстро ускользали из моей памяти.

Когда Михаэль и его ассистент решили, что я достаточно выдрессирован, меня стали готовить к съемкам.

На какой-то студии снимали фильм «Амон Ра», что-то там из жизни фараонов.

Меня уложили перед троном владыки Микерина, леопарда Шаха уложили на ступени. Актер, играющий роль фараона, сел на трон. Зажужжала камера, съемки начались, я лежал и неотрывно смотрел на Михаэля, он стоял позади оператора. Можно встать? Я нервничал, слишком много глаз вперились в меня и Шаха… «Микерин» нагнулся ко мне и сказал:

— Этот раб тебе на закуску! — в этот момент Михаэль подал мне сигнал, я встал.

— Снято!

Вот и вся моя роль. Дальше меня играл лев-дублер, который что-то другое умел в отличие от меня. Или снимали его с другого ракурса, в другом плане, я не разбирался, я вообще ничего не понимал, всего, что вокруг происходило, да я и не заморачивался, если честно. Мне надо только команду выполнить и получить вкусняшку, вот и все.

Михаэль пришел, поставил стул с той стороны вольера, взглянул на меня и сказал:

— Эльф, послушай, я тут сценарий нашел, закачаешься, ну прямо про тебя! Вот послушай. Это история об алхимике, его убили из-за наследства, но перед смертью он отлил из бронзы статую льва и заклял её так, что она должна оживать по ночам, и тогда в дом ужасов никто не въедет. Ну как тебе, Эльф? Эта история называется «Бронзовый лев», ну точно про тебя, даже перекрашивать не надо, ты и так весь как бронзовый. Согласен? Будем сниматься?

Я не ответил, я слышал и слушал голос, слов я не понимал.

— Начали!

Я встаю в позу статуи, замираю, потом по приказу Михаэля «оживаю» и спускаюсь с постамента, иду по коридору, в конце его роняю рыцарские доспехи. На шум выбегает жилец и замирает при виде меня.

Другой эпизод. Я вхожу в спальню, подхожу к кровати и смотрю на спящую девушку, любовь алхимика, чей дух я играю. Здесь крупным планом снимают мою морду. Стр-р-р-ашная картинка! Зловещий лев немигающим взглядом смотрит на спящую, вот-вот бросится. Но лев вздыхает, поворачивается и уходит…

— Снято! Потрясающе! Молодцы!..

— Молодец, Эльф! Хороший мальчик!

— Михаэль, где ты откопал это чудо?!

— Бесценный лев! Отличные кадры! Даешь Оскара!!!

А я хочу в вольер, в тишину и покой. Съемки меня раздражают…

Слепящий блеск рамп, стрекот кинокамер, вся эта суета сводила с ума, я тщетно пытался хоть что-то понять из окружающих меня запахов, звуков и предметов. Я злился и обижался непонятно на что. Мне постоянно все запрещали, стоило потянуться к чему-то, как меня тут же одергивали, а так хотелось понюхать-лизнуть-куснуть, понять, что это… Так нет же, даже лапой не давали потрогать.

Эх, люди, если боитесь меня, то заприте обратно в клетку, не мешайте мне жить!

А я очень хотел жить, хотел все знать, все понять. Это ведь не моя вина, что вокруг столько интересного, нового, неизвестного.

Михаэль постоянно возил меня на съемки, ну и, естественно, новые места, запахи, предметы. А я живой, мне все интересно.

Временами у нас происходили конфликты, я капризничал, Михаэль злился, кричал.

Я выпускал когти, Михаэль хватался за хлыст. Щелчок и плечо обжигает боль. Я рявкаю по особому, как на охоте, мой рык разносится по студии. Случайно открывается мой талант. Новая дрессировка, и мой рык передается по радио, а на улицах появляются афиши — «Сенсация! Лев-чревовещатель! Спешите видеть! Спешите слышать!».

Порычал, называется…

И вообще, человек оказался жадным, все ему было мало.

Раскрывая мои таланты, он каждый раз искал во мне что-то еще, граня меня, как ювелир — ценный алмаз.

— Ну что ж, Эльф, я не ошибся в тебе.