Виталий Башун Потому что лень

Пролог

Мягкий свет магического светильника, преломляясь через хрусталь слегка покачивающихся с мелодичным звоном подвесок медленно вращающейся богатой люстры, порождал множество радужных зайчиков хаотично скачущих по белому с золотом мрамору пола и потолка, отражался от больших зеркал вставленных в резные панели темного дерева стен, гладил светильники и мебель древней работы, проникал за стекла буфета и переливался чистейшими цветами на гранях многочисленных бокалов тонкого стекла, лафитников, графинчиков и стаканчиков. Кроме самой люстры еще и каждая подвеска самостоятельно вращалась вокруг своей оси со своей скоростью и в своем направлении. Частицы чистейшего горного хрусталя кружились, менялись местами, подставляли по разному ограненные бока под лучи света и тем самым создавали в помещении настроение покоя, уюта и сказки. Большие напольные часы, покрытые искусной резьбой, стояли на своем месте в углу кабинета слева от массивного полированного рабочего стола и, мерно покачивая тяжелым неторопливым маятником, бархатно басовито щелкали, извещая о падении еще одной использованной секунды в бездонный колодец времени.

В кресле у камина в расслабленной позе сидел мужчина. Черные без малейших признаков седины слегка вьющиеся локоны до плеч обрамляли его тонкое сухощавое немного излишне бледное лицо, а ниточка черных усов, сглаживая властную уверенность и надменную суровость, придавали некую шалопаистость и бесшабашность его облику. Мужчина был одет в мягкие сапожки, просторные серебристые шаровары исчерченные по бокам тройными линиями изумрудно зеленых зигзагов, знаками высшего магического мастерства, тонкую серебристую куртку, рукава которой содержали те же знаки отличия, и пышную белоснежную рубашку с кружевным воротом в настоящий момент несколько не по протоколу расстегнутый.

Вся обстановка кабинета: и камин, и кресла возле него, и старый темного дерева резной буфет намертво приросший к дальней стене и столик у камина, инкрустированный натуральной костью, какие делали более тысячи лет назад, – свидетельствовала о любви хозяина к старине. Даже магическое оборудование, климатизаторы и светильники, остались с прежних времен. Для довершения полного погружения в прошедшую эпоху обслуживали хозяина и его гостей исключительно домовые – духи призванные еще родоначальником дома. В то же время, судя по внешности, назвать хозяина замшелым стариком никак нельзя. Не мальчик, но муж. Однако и он когда-то не понимал отца и деда, упорно отстаивающих интерьер кабинета в неизменном виде. Теперь, похоже, пришел его срок. Маг научился ценить покой и своеобразный уют кабинета, войдя в который, можно было, словно пыльный плащ, оставить за порогом суетливый ритм внешнего мира. Голова очищается от всего наносного и сиюминутного. Мысли становятся кристально прозрачными и ясными. Здесь хорошо думается. Двух-трех часов, как правило, достаточно, чтобы, вернувшись в мир бодрым и свежим, по новому взглянуть на проблему, до этого упорно ускользавшую от решения.

Зато сейчас, хозяина не понимают повзрослевшие дети и внуки – что интересного может быть там, где нет даже простейшего оборудования для входа в сеть Интрагалактик? Молодые поколения привлекает современный дизайн и функциональность. Все, что не содержит самые современные маготехнологии, провозглашается отсталым и безнадежно устаревшим. Чтобы они понимали? Хотя есть надежда, что со временем поймут.

А когда-то этот кабинет был вершиной маготехнической науки. Но было это давно и уже мало, кто помнит, как оно на самом деле было. Те же напольные часы, например, никогда не имели никаких цепей, пружин и прочих механических приспособлений, которые надо подтягивать, взводить или накручивать. Небольшой кристалл автоматически подзаряжающийся от магоэнергетической сети дома надежно служит уже многим поколениям хозяев. Неважно, что современные накопители мало того, что имеют емкость на много порядков превосходящую своих предков, так еще и не требуют подключения к источникам, самостоятельно собирая, и, преобразуя в нужный тип, энергию в пространстве. Сейчас для многих выглядит странно, как можно существовать без информационных машин и звездных кораблей, способных за пару месяцев пересечь всю галактику. И отношение к той давней войне, на которой планета потеряла половину населения и многих великих магов, нынче совсем другое – не вторгнись тогда пришельцы со звезд, кто знает как развивался бы мир? Скорее всего, люди так и не высунули бы носа за пределы атмосферы. Зачем? Магия дает очень и очень многое – дешевую энергию, следовательно, дешевую еду и одежду, простое решение большинства проблем общества, следовательно… не стимулирует большинство населения придумывать что-то новое, неизведанное, может быть опасное, но двигающее прогресс. А магов слишком мало, и слишком им хорошо жилось, чтобы заниматься всякими непрофильными пустяками. Лишь вторжение извне могло всколыхнуть это болото. Оно и всколыхнуло. Когда встал прямой, как жезл архимага, вопрос: жить или не жить – всем пришлось изрядно поднапрячься и решить его в пользу… жить, конечно. А для этого пришлось думать и думать много. Очень много. И многое пришлось позаимствовать у врагов. Те, к счастью, магией не владели и война шла практически на равных, пока один из молодых и шустрых архимагов с помощью своей разведгруппы не раздобыл у пришельцев методику обучения, основанную на внедрении готовых знаний и навыков напрямую в мозг человека. Методика была несовершенной и при ее использовании довольно велик был процент отсева. Около сорока. Правда, умерших и сошедших с ума среди отсеявшихся было не так уж много. Большинство отделывалось головной болью и… полнейшим отсутствием результата. А ресурсы-то затрачены. Пока не научились делать сами, добывать квазиживые модули приходилось у врага, что очень не просто и очень рискованно. Зачастую платить за добытое приходилось жизнями. Так что, прежде чем использовать модуль, хорошо бы на ранних стадиях определять, кто способен воспринять и усвоить внедряемую информацию, а кто нет.

Врагов такой результат вполне устраивал. Они везли огромными транспортами людей с диких планет, обучали и бросали в бой. Что им выбросить в отвал сорок человек из сотни? Мусор! Наплевать и забыть.

Для магов такой подход был морально неприемлем, но война заставила несколько отодвинуть рубежи чистоплюйства, вынудив признать – без усвоения знаний пришельцев победить их будет невозможно.

Так в этом мире началась эра маготехнологий, а в некоторых случаях, довольно-таки нередких, техномагии. К примеру, архимаг мог управлять линкором, двигаться и стрелять без всяких двигателей и генераторов, однако, будучи человеком, должен был отдыхать, есть, спать и справлять естественные надобности – то есть отвлекаться от непосредственного управления и передавать его… другому архимагу. Архимаги категорически отказываются работать двигателями и извозчиками, да и не так уж их много, чтобы использовать их талант и силу в столь банальных целях. Таким образом, применять обычные механические двигатели – ну может с добавлением магии в контурах управления, например – получается гораздо выгоднее и удобнее.

После войны, когда обыватели уже стали забывать название расы завоевателей и откуда они взялись, выяснилось, что люди настолько привыкли, несмотря на риск, учиться с помощью модулей знаний, что обычным порядком, то есть слушая лекции и читая книги, приобретать специальность и повышать свою квалификацию никто уже не хотел. Перед учеными, естественниками и магами, встала нетривиальная задача максимально усовершенствовать процесс внедрения знаний и здесь можно продвигаться в двух направлениях.

Во-первых, по пути совершенствования модулей. В том числе увеличения количества и степени сжатия структур знаний. Многие сбои в усвоении происходили как раз из-за нехватки сопутствующих знаний. Например грубо, хороший хирург без знания анатомии, развитой тонкой моторики и ручной умелости – это нонсенс. При этом ему совсем не помешают хотя бы основы физиологии, биологии, биохимии, гистологии и много другого. А, учитывая то, что все медики в настоящее время – это специалисты широкого профиля, то узкая специализация обрастает целым комплексом знаний из смежных областей. Получается, надо добавить к основной, и так довольной обширной, структуре еще несколько – попроще, как-то увязать их в единую систему, предусмотреть порядок развертывания и стыковки внедряемых знаний, умений и навыков с существующим в мозгу реципиента сложившимся ранее комплексом, чтобы они органично вошли в его состав и не отторгались им. Короче говоря, хочется втолкнуть побольше, но поскольку модули квазиживые, то для них существуют строгие ограничения по размеру и весу.

Во-вторых, максимально точный профотбор и профориентация. Можно, к примеру, подсунуть для внедрения модуль техника по ремонту и обслуживанию космических кораблей среднего класса потенциальному композитору и в лучшем случае получить очень средненького специалиста, а в худшем не получив ничего, потерять дорогостоящий модуль и возможные в будущем музыкальные шедевры.

Дело даже не в деньгах, а во времени. Модули выращиваются в специальных инкубаторах, где строго в соответствие со сложным алгоритмом под постоянным контролем и коррекцией периодически изменяется: гравитация, температура, влажность, излучение и прочее. В растущий модуль под управлением мощного искусственного интеллекта через эталонный кристалл-негатив внедряется сжатая информационная матрица соответствующих структур знаний и длится этот процесс ровно сто восемьдесят девять суток, ни больше ни меньше. Инкубаторов много и модулей выращивается тоже много, но все-таки гораздо меньше потребности. Себестоимость продукта очень высока, а цена в условиях постоянного дефицита и вовсе почти запредельная. Резервы производства, конечно же, есть, но их берегут на всякий непредвиденный случай. Да и цены сбивать за просто так никто не хочет. Ввод резервных мощностей позволит перекрыть дефицит, но одновременно может привести к перепроизводству и падению прибылей, а это чревато уменьшением финансирования исследований в области образования и, что наиболее важно в выращивании новых кристаллов-негативов.

Эталонные кристаллы-негативы изготавливаются в лабораториях, оснащенных целыми комплексами самых совершенных искинов, под непрерывным контролем высококлассных специалистов. Сначала из мозга целой группы экспертов в нужной области знаний снимается информация, которая, как есть, перекачивается в базу данных одного из искинов. Затем каждый из получившихся слепков подвергается обработке, в ходе которой знания и навыки сортируются, группируются и очищаются от всего лишнего. Затем слепки совмещаются в единое целое. Таким образом формируется вариативная схема, практически независимая от физических параметров тела конкретного эксперта-донора.

К примеру, технику высокого роста для замены картриджа надо немного наклониться и опустить руку вниз, а низкорослому, наоборот, привстать на цыпочки и поднять руку вверх. Технику среднего роста то же самое действие следует произвести несколько иначе. Так вот для того, чтобы при внедрении знаний техника реципиент низкого роста после обучения рефлекторно не сгибался и не опускал руку, что только помешает ему в реальной работе, и производится некое усреднение, позволяющее наложить навык любому человеку независимо от его роста.

Разумеется, стоимость изготовления одного кристалла соотносится со стоимостью псевдоживого модуля знаний, как стоимость уникального клише к цене бумаги, на которой будет отпечатана банкнота. Со временем, однако, ценность кристалла неуклонно падает, поскольку наука и техника на месте не стоят, появляются новые знания и умения, совершенствуются старые, а часть имеющихся перестает быть актуальной, вплоть до полного отсутствия спроса на них.

Псевдоживые модули в свою очередь – вещи одноразовые. Клиент просто глотает модуль, может даже предварительно разжевать, а дальше компоненты модуля начинают самовоспроизводиться и распространяться по организму. Затем вступает в действие программа внедрения знаний. Как правило, их постепенное развертывание и стыковка осуществляется во время сна. Этот процесс непрерывно контролируется искинами с помощью глобальной сети и может растянуться на несколько лет в зависимости от, так сказать, «начального капитала» клиента. В период бодрствования человек может свободно продолжать свою деятельность, в том числе используя только что приобретенные знания и навыки. При этом новый модуль, пока знания из старого не усвоились, глотать бесполезно – он будет отторгнут. К тому же после усвоения требуется некоторый перерыв, длительность которого варьирует от нескольких месяцев до нескольких лет. Это во многом зависит от способностей человека и объема воспринятых знаний.

Самое первое внедрение модуля осуществляется детям пяти-семи лет. Обучение длится от семи до двенадцати лет и заканчивается после сигнала о завершении усвоения знаний небольшой перестройкой организма. Модуль автоматически переключается на постоянную работу в качестве малого регенератора, наделяя тело многими полезными способностями, такими, например, как повышенные: скорость восприятия и регенерации, прочность связок и костей, сила мышц и прочность сосудов, эмоциональная и психологическая устойчивость.

Мужчина в кресле, потомок и наследник дела того самого мага, открывшего методику передачи знаний, любил отдыхать в этом самом кабинете, построенном когда-то его предком. Теперь-то, возмужав и остепенившись, он стал хорошо понимать своих родителей, хотя бы в том, чтобы найти свое очарование и свой способ расслабиться, отрешившись от проблем, в этом старом кабинете.

Мелодичный перезвон со стороны тяжелого старинного письменного стола возвестил о том, что с хозяином желает связаться секретарь. Мужчина шевельнул пальцем, разрешая соединение. Современные системы, основанные на мысленном управлении, не использовались в этом уголке патриархальной старины.

– Господин, к вам Фаркум! Говорит, дело срочное.

– Пригласи его, Лосси, и сделай нам сиркийский взвар на травах…

– Цитрусовую нотку добавить?

– Цитрусовую? – мужчина пошевелил губам, будто пробуя готовый напиток. – Нет. Пожалуй, не стоит.

Вошедший, толстенький коротышка в длинном распахнутом камзоле поверх полосатой рубашки и узких брюк, заправленных в тяжелые ботинки космодесанта – последний писк моды – подчиняясь знаку хозяина, прошел к креслу рядом с камином и аккуратно присел. Рукава камзола перечеркивали одинарные изумрудные зигзаги – знаки магистра магии. На ладони он бережно держал небольшую коробочку, взглянув на которую можно было бы словно погрузиться в летнее вечереющее небо, робко мерцающее ранними звездами. Синий, насыщенный, бархат с искрой. Однако, коснувшись поверхности и ощутив ее прохладную гладкость сразу становилось понятно, никакой ткани для обивки не использовалось вообще. Только высокопрочный, жаростойкий и кислотоустойчивый пластик, предохраняющий содержимое от ударов и любых попыток взлома.

– Что у тебя Фар? Что-то срочное? Что тебя подвигло прийти в этот час ко мне?

– Признаю, учитель, мое нетерпение.

– Вот как?! – брови высшего немного приподнялись. – С каких это пор ты стал легко признаваться в столь детских прегрешениях? Раньше ты и в гораздо более серьезных случаях стоял насмерть, но не признавался в своих прегрешениях.

– Старею, наверное, учитель, – магистр, не удержавшись хихикнул.

– Ладно, дедушка мировой магической науки, признавайся – что там у тебя?

– Вот, – магистр передал коробочку учителю и стал с любопытством наблюдать.

– Ого! Она меня сканирует! Так-так-так. Интересная запирающая структура. А накручено-то. Накручено. Пожалуй, даже мне понадобится некоторое время, чтобы взломать. И что ж такое ценное скрывает сие хранилище?

Магистр хитро улыбнулся, дунул на коробочку и предложил открыть. Высший, разумеется, заметил слетевшую вместе с легким потоком воздуха структуру ключа, которое аккуратно утонуло внутри клубка запирающего плетения, что-то там активировало, и замок открылся.

Открыв коробочку хозяин с легким недоумением посмотрел на одинокую… конфету, зеленоватой полупрозрачной пирамидкой лежащую внутри небольшого углубления. Он понял, что все далеко не просто, но решил слегка пошутить:

– Ого! А леденцы вы еще в банковском сейфе не храните? Вдруг кто сопрет и пососать нечего будет?

– Нет, учитель, – улыбнулся магистр. – До леденцов дело не дошло, но этот обучающий модуль, нам представляется, следует хранить именно так. Чтобы открыть мог только тот, кто готов принять знания.

– Выходит, по мнению вашей коробки я совершенно не готов принять знания?

– Не совсем так. Ваша аура слишком развита, чтобы знания, содержащиеся в этом модуле, могли быть вам полезны. В полном объеме во всяком случае. Здесь заложена программа обучения детей, начиная с нулевого уровня, то есть с общеобразовательного стандарта, и до получения нескольких профессий в непрерывном цикле. Для вас потребуется иной набор знаний, если вдруг захочется приобрести те, специальности, что мы установили в модуль. Такое ограничение введено для того, чтобы избежать неоправданного расхода ресурсов. Позвольте я поясню подробнее, как работает наш модуль. Кстати, он прошел все тесты. Математические модели, представленные нашим лучшим оракулом-аналитиком, показали его высокую эффективность и полную пригодность к внедрению в производство, – с нескрываемой гордостью произнес Фаркум. – Нашей лаборатории удалось реализовать некоторые ваши идеи, учитель, и получить потрясающий результат. В частности, мы добавили в модуль недавно созданный псевдоразум на базе субквантовых процессоров. Это позволило практически вчетверо увеличить объем знаний, которые можно установить в рамках стандартных габаритов. Вы как-то высказали мысль о желательности контроля над процессом внедрения знаний реципиенту не, так сказать, снаружи и периодически, а постоянно и изнутри. Псевдоразум, внедряясь в организм, становится частью мозга реципиента и управляет процессом, используя его ресурсы, но не проявляясь в сознании. То есть фактически обучаемый сам себя контролирует, не догадываясь об этом, параллельно развивает и совершенствует собственный разум не только в процессе обучения, но и собственно контроля. При этом до самого момента инициации знаний и перестроения тела процесс обучения им не осознается – все происходит в периоды сна, а энергия для работы всего комплекса берется из его организма. Поскольку требуется ее совсем немного, небольшой перерасход практически не воспринимается. Ну разве что съест лишний бутерброд. На фоне увеличенной потребности в накоплении веществ для перестроения тела к моменту инициации затраты на контроль представляются совершенно несущественными.

– Так. Я правильно понимаю, – начал по полочкам раскладывать хозяин, – вы реализовали принцип получения первой профессии, скажем так, за один заход. Не так как сейчас: общеобразовательный стандарт, семь-десять лет, затем перерыв – два-три года, далее, первая профессия, перерыв, вторая, если есть деньги или договор, и так далее.

– Совершенно верно, – кивнул магистр.

– Сколько по времени занимает обучение с помощью вот этого? – высший кивнул на «конфетку» в коробочке.

– От двенадцати до пятнадцати лет.

– Какие профессии вы туда заложили?

Магистр помялся, но ответил.

– Понимаете ли, учитель? Все дело в том, что финансирование нашей лаборатории оставляет желать лучшего и в пределах тех скудных средств, которые у нас были, мы смогли купить только то, что нам согласились продать, – он вздохнул, жестко посмотрел в глаза хозяина и перестал мямлить. – Откровенно говоря, нам продали хлам, который вряд ли кто еще купит. Кроме общеобразовательного стандарта, который распространяется бесплатно, мы выкупили кристаллы-негативы по профессиям: маг-кулинар, маг-медик и мастер рукопашного боя. В качестве бонуса нам предоставили факультативы по этике, этикету и искусствоведению.

– Хм. Не совсем понимаю. Может быть я отстал от жизни, но-о-о… насколько мне известно все эти навыки весьма востребованы и хорошо оплачиваются.

– К сожалению, учитель, вы действительно немного отстали от веяний современной моды. Простите, но вы всегда были несколько консервативны. Дело в том, что перечисленные профессии сегодня, увы, практически не пользуются спросом. Профессия мага-кулинара, которую мы заполучили, предполагает ручную готовку без использования современного оборудования. Практически на открытом огне! Никаких волновых печей, роботов и рецептурных артефактов. Максимум – газовая, а то и дровяная печь, ножи, ручные терки и мясорубки. Лет тридцать назад было модно и дорого заказывать блюда, приготовленные живым поваром вручную по древним рецептам, как например, мясо жареное на решетке на костре. Варварство! Архаика! Но многим нравилось. С дымком, понимаете ли. Даже то, что обжарка получается не идеальное, принималось с восторгом. Мода прошла гурманов осталось сравнительно немного и заказывают они, соответственно, самый минимум. Многие опытные кулинары были вынуждены сменить профессию. К счастью, для успешного освоения этой профессии требуются способности мага универсала выше среднего уровня, поэтому никто из бывших поваров сейчас не прозябает, но и новых, как вы понимаете, обществу совершенно не нужно. Маг-медик сейчас тоже практически не востребован. Исцеление двух-трех тяжелых в день посчитали неоправданной растратой ресурсов. К тому же робот-хирург с внедренной матрицей успешного врача-человека обрабатывает за то же время десяток пациентов, которых потом успешно долечивают в регенерационных камерах. Пусть время излечения каждого пациента существенно возросло, зато суммарный эффект значительно превышает результативность мага. Таким образом, специалисты, способные исцелять без применения техники, остались практически только в спецподразделениях и в отрядах космической разведки, вынужденных работать в отрыве от баз, где есть автоматические медицинские комплексы. Даже для медиков с огромным опытом работы мест катастрофически не хватает. Конкурс на каждую вакансию ужасающий, а плата упала чуть ли не до уровня техника по утилизации мусора. Ну а что касается боевой системы БС-7У, то она изучается сейчас относительно небольшой группой фанатиков архаичного холодного оружия. Одно время система была даже засекречена, поскольку являлась квинтэссенцией опыта рукопашной борьбы многих поколений, как людей, так и не людей с разных планет. Ее изучали бойцы спецподразделений. Считалось, что она способна существенно помочь бойцам сохранить жизни, но… аналитики изучили опыт применения борьбы и выяснили, что за последние двадцать пять лет ее приемы не применялись крайне редко. Да и бесполезно пластовать противника, защищенного хотя бы слабенькой силовой броней, а силовые клинки оказались жутко энергоемкими и малоэффективными в контактном бою. Теперь их учат оздоровительной гимнастике, вычленив ее, кстати сказать, из этой самой БС-7У.

– В таком случае вы использовали довольно-таки странный набор знаний, вы не находите? – прищурился высший.

– Нахожу. А что прикажете делать?! Как провести серию экспериментов без реальных баз знаний? Как обкатать нашу разработку? По современным профессиям цены для нас просто запредельные. Даже с учетом потенциальной важности нашей работы для общества. Мы ходили по инстанциям, мы просили вникнуть, просили понять… – Фаркум безнадежно махнул рукой. – Чинушам не доказать. «Включите в бюджет следующего года. Мы рассмотрим. Выслушаем мнение сторонних экспертов… Экспериментировать можно и с дешевым набором». Никто не хочет поверить и рискнуть. Пришлось брать, что дают. И то торговаться за каждый кристалл пришлось, как сквалыге на базаре. Ну кому нужна сейчас боевая система БС-7У? Кому? У каждого нищего бездельника всегда при себе минимум щит и парализатор…

– Вы повторяетесь, магистр, – холодно остановил поток эмоций хозяин кабинета. – Если я правильно вас понял, Фаркум, вы пришли за одобрением провести заключительную апробацию на людях. Так вот. Я категорически против.

– Что? – растерялся магистр. – Но мы же достигли небывалого успеха…

– Что вы достигли успеха, я верю. Однако попробуйте поумерить восторги и подумать о последствиях. Первое. Кого затронет ваш эксперимент? Детей. Детей семи-восьми лет. В этом возрасте вряд ли они уже определились с выбором профессии. Сколько лет длится курс обучения? Он ведь скомпонован по принципу «все или ничего», не так ли?

– Да. Так. Курс рассчитан на срок от двенадцати до пятнадцати лет. В зависимости от потенциала ребенка.

– Ваши дифирамбы в адрес псевдоразума, который будет контролировать процесс, при этом явно подключая ресурсы мозга самого ребенка, наводят меня на мысль… Скажите, Фаркум, а вы хотя бы прикинули как будет себя чувствовать ребенок в повседневной жизни?

– Ну-у-у… я-а-а… вообще-то…

– Не думали. Есть у меня подозрение, что… плохо будет себя чувствовать. Ни о каком полноценном сне в таких условиях даже заикаться нельзя. Следовательно, в течение дня ребенок будет ходить вялый, сонный и уставший. Искать малейший повод, чтобы заснуть. А только заснет – вы тут как тут с обучением. И так пятнадцать лет! Да даже и двенадцать. Представляете какое детство у ребенка будет? Кем он станет, закончив, наконец, программу обучения? Ему уже семью заводить пора, а жизни он практически не видел и востребованной профессии так и не получил. К тому же формально он станет обладателем аж целых трех профессий на уровне мастера и, следовательно, не сможет претендовать на первую бесплатную специальность. Даже самого низового уровня подготовки. И как ему жить? А теперь подумайте еще кое о чем. Кто может быть выбран в качестве испытуемых? Будущие маги с потенциалом выше среднего! Данные статистики вам привести? Сколько магов у нас?

– М-м-м… Около трех процентов от численности населения.

– Точнее, две целых семьдесят три сотых. Вроде много. А сколько из них с потенциалом выше среднего? Примерно столько же. То есть гораздо меньше, чем хотелось бы. По сильным магам цифры примерно те же. То есть вообще мизер! То, что вы впихнули в модуль, потребует отдать вам на растерзание даже не средних, а именно сильных магов. Да-да! Именно сильных, поскольку вы, магистр, слукавили. Насколько выше среднего должны быть подопытные? Не надо морщиться, я сказал чистую правду. Для вас эти дети – просто подопытные свинки. Короче, с проведением эксперимента на живых людях, тем более детях, я не согласен и это – мой окончательный ответ. Почему же вы раньше не обратились ко мне? Думаю, моего авторитета хватило бы, чтобы продавить чиновников.

– Э-э-э… м-м-м…

– Боялись, что все заслуги я припишу себе? Я когда-нибудь поступал столь низко? Мне и так славы хватает. Вот здесь в кабинете от нее прячусь.

– Мы хотели сделать сюрприз, – обреченно ответил Фаркум. – Решили хотя бы одну разработку довести до ума без вашей помощи.

Высший захлопнул коробочку с плодом трехлетних усилий целого коллектива высококлассных специалистов и передал ее магистру. Потом, несколько смягчившись, сказал:

– Я ценю ваш труд и горжусь результатами, но я тебе уже сколько раз говорил: «Фаркум! Ты слишком часто не продумываешь последствия своих действий. За наукой не видишь живых людей, а они не твои подопытные кролики. Да и кроликов иной раз не мешало бы пожалеть».

Магистр задумчиво взвесил коробочку на руке, затем решительным жестом отправил ее… в камин. Однако там потенциальная добыча огня не сгорела. Над пламенем возникла устрашающая, полная острых кривых зубов, раззявленная пасть неизвестного чудовища. Из пасти молниеносно вылетел длинный черный язык, перехватил коробочку и моментально втянул ее внутрь. Пасть захлопнулась, голова чудовища исчезла будто ее не было. Древний портал на дикую планету сработал, как всегда, безупречно.

Уже целое столетие такой способ уборки мусора, популярный в стародавние времена, был под запретом. Экологи резко протестовали против засорения неизвестных планет и требовали установки домашних дезинтеграторов. Дороже, зато без вредных последствий. А если какая-нибудь суперцивилизация тоже решит, что наша планета – дикая и станет метать всякий хлам, не глядя, куда он падает? Посему не следует уподобляться троглодитам разбрасывающим обглоданные кости там же, где ими только что хрустели, или мартышкам, гадящим с деревьев, где придется, или… короче говоря, и так далее и тому подобное.

Мусорный портал оставили хозяину кабинета, высшему магистру, президенту академии наук, почетному члену президиумов академий, университетов и городов, в знак глубокого к нему уважения.

По старому поверью весь мусор положено кидать в очистительный огонь. Однако далеко не все, над чем работал в кабинете первый хозяин замка, могло сгореть в пламени… во всяком случае без последствий. При этом страшная всепроникающая вонь от алхимических проб – это еще самое безобидное. Поэтому предок нынешнего хозяина кабинета нашел гениальный выход, соорудив односторонний портал в дикий мир, в котором тогда царил еще бронзовый век, а нашествия инопланетян не было и тамошним магам не пришлось напрягать мозги в попытках прыгнуть выше головы, чтобы долететь до звезд. Магия там была на столь примитивном уровне, что можно было гарантированно не опасаться ответного визита злых аборигенов. Домовые, хозяева и их частые гости настолько привыкли выбрасывать в камин всякий хлам, что делали это совершенно машинально.

Таким вот образом, результаты неудачных экспериментов, сломанные детские игрушки, черновики, битая посуда, иногда и довольно ценные вещи улетали в небытие. Точно также, как например, теряется фамильное столовое серебро, вылетая вместе с мусором на помойку. Да и не всегда результаты экспериментов бывали неудачными – просто не нужными в дальнейшем. Короче, для здешних хозяев мусор, а для тамошних обитателей – бесценные артефакты. Так для цивилизованного человека пустая бутылка – хлам, а для дикаря каменного века – восхитительное произведение искусства и полезнейшая в быту вещь.

Подчиняясь мысленной команде хозяина, домовые живо принесли небольшой столик, поставили его рядом с креслами, накрыли скатертью, расставили бокалы, бутыли с вином, фрукты, конфеты и легкие закуски. Даже в этом хозяин, следуя семейной традиции, оставался консерватором и не желал все сразу и мгновенно телепортировать необходимое напрямую с кухни и бара. В этом кабинете, как и тысячу лет назад, обслуживали хозяина и его гостей только старые духи-домовые, призванные в незапамятные времена еще прапрапра…дедом высшего мага.

– Зря, Фаркум. Надо было еще раз продумать все аспекты применения вашей разработки. Может быть и нашлась бы база для эксперимента. Короче говоря, думайте. Думайте, думайте и думайте. С кристаллами я вам помогу, но вы продумайте еще и такой момент – область применения вашего модуля? Где есть такая необходимость учить людей при отсутствии стандартного сетевого оборудования и контролирующих искинов? Лично я не представляю где. Кабы она была способна заменить существующие системы, но ведь нет. Пока не может и вряд ли сможет. Думаю, если совместить внешний и внутренний контроль, мы можем получить положительный эффект. Двойной контроль без потери эффекта саморазвития личности, о котором вы говорили. А образец выбросили напрасно. Может быть еще пригодился бы.

После недолгого и печального раздумья магистр, вздохнул и согласился с учителем:

– Вы, как всегда, правы! Нам еще работать и работать. Мы будем думать. Что касается образца, так у нас еще пять штук есть. Вы же понимаете, учитель, что я не забыл ваши уроки. Мы все делаем с тройным запасом.

– Ладно, думайте. Тема мне все равно кажется довольно перспективной. Пока давайте выпьем за ваш будущий успех! Пусть наши неудачи служат нам маяками при выборе верного пути!


Как известно, дуракам везет. Красивую бархатно-черную, загадочно мерцающую маленькими звездочками, шкатулочку нашел в лесу неподалеку от деревни Веселый Мох местный пьяница и дурачок Кривой Крюк. Прозвище свое он заработал по праву. Любой, только раз глянув на него, сразу сказал бы: воистину, эта странная геометрическая фигура – Крюк, да еще и Кривой. Длинный, худой, вечно согнутый крючком. Из перекошенных плеч на левый бок кренилась вытянутая гнутым огурцом голова, отягощая тонкую шею, а на узком лице гордо царил большой, орлиный, то есть горбатый, нос, когда-то свернутый, наоборот, вправо – видимо для симметрии. Сей отличительный признак разделял лицо на две неравные части, каждой из которых досталось по одному глазу, имеющему собственное гордое мнение насчет направления взгляда.

Несмотря на впечатляющую внешность, Крюк был человеком незлобивым и в чем-то даже добрым. Если его просили о чем, он всегда помогал. Надо закидать солому в клуню – кидал, надо отдать последнюю рубашку – отдавал. Правда водился за ним грешок. Любил Крюк пройтись по деревне, да подобрать, что плохо лежит, а плохо, с его точки зрения, лежало, все, что можно поднять, не тратя много сил на отрывание от чего-то большого. Все находки Крюк тащил домой и складывал в единственной комнате. Другое дело, хозяин вещи мог спокойно прийти и забрать свое, поскольку двери в хижину Крюка не запирались и сам он не возражал против восстановления попранной справедливости. Однако вещь можно было вернуть только в течение шести дней – на седьмой Крюк тащил бесхозное имущество в кабак, где благополучно пропивал. Причем нюх на находки был у него такой, что находил он зачастую вещи, давным давно потерянные. Те, что хозяева в свое время обыскались, да так и не нашли. После нескольких случаев, когда сонную тишину улицы в деревне разрывал вопль счастья по найденному у Крюка бесценному имуществу, дурачка стали приглашать специально. И тот, почти никогда не подводил. Радостные хозяева от души кормили и поили сельского сыщика.

С поздней весны до ранней осени Кривой Крюк по деревне шастал мало, практически переселяясь в лес, где вел заготовки грибов и ягод. Часть сушил для себя, часть продавал проезжим, часть местному содержателю трактира, а часть и не самую малую раздавал местной ребятне. Просто так, бесплатно. То есть даром.

Крюк попытался открыть находку, благо, где крышка, видно даже младенцу, но не преуспел в процессе утоления информационного голода. Коробочка – или шкатулочка – открываться отказывалась категорически. Добытчик крутил, вертел, тряс ее и так и сяк. Словно неудовлетворенную любовницу обхаживал. И руками. И зубами. И ножом поддеть пытался. Нож и зубы бесполезно скользят по поверхности, а на шкатулочке ни царапины. Не поддается ни в какую! Будто заговоренная.

Почесал Крюк макушку и начесал умную мысль – передать находку своему самому главному господину – графу В'Алори, хозяину окрестных земель. Лично. При этом добытчик ничуть не поступался своими принципами, поскольку лес – отнюдь не деревня и выдерживать самим себе установленное правило в шесть дней необходимости не было.

На самом деле Крюк идиотом не был. Дурачком его считали деревенские из-за того, что не хотел он жить, как все. Землю не пахал, за скотиной, огородом и женщинами не ухаживал, ремеслами не владел и даже кур в хозяйстве не держал. Не могли односельчане понять, как так можно? В доме шаром покати, а дурачок весь вечер стоит столбом, да на закат пялится, будто видит там все небо в колбасах. Вкусных. С чесночком.

Эх, дурачок. Как есть дурачок!

Стражники на воротах хорошо знали гостя – Крюк частенько кормился на графской кухне, оплачивая угощение какой-нибудь работой. Вообще-то, вполне хватало поварят, которых главный повар, мастер кулинар, постоянно гонял за безделье, но Крюк иначе не соглашался. Один раз так и ушел голодным. С тех пор для него обязательно приберегали какую-нибудь несложную задачку.

В этот день Крюк не пошел в привычном направлении, чем несказанно удивил свидетелей столь странного поступка, а свернул на тренировочную площадку, где обычно в это время господин гонял своих дружинников.

Граф, закончив тренировку, в которой и сам от души поучаствовал, снял пропотевшую рубаху и опрокинул на себя загодя подготовленное ведро воды. Растираясь грубым полотенцем, сам немало заинтересованный, господин подошел к Кривому Крюку и спросил:

– Чего хочешь?

– Вот… вэр.[1] Эта… нашел, – Крюк протянул на ладони шкатулочку и махнул в сторону леса, – тама… эта… нашел.

– В Том Самом Лесу что ль?

– Ага.

– Открывал? – граф остро взглянул в глаза Крюку и… не смог поймать ответный взгляд – глаза собеседника испуганными тараканами разбежались в разные стороны и упрямо не желали встречаться с коллегами на чужом лице. – Так открывал или нет?

– Не… эта… не открывается она.

– Значит, пробовал открыть и не получилось?

– Ага.

– А чем пробовал?

– Эта… – Крюк изобразил нечто похожее не открывание шкатулки руками, потом указал на старый сточенный нож, бывший когда-то охотничьим, – и эта… никак.

О попытке применить зубы, в результате которой он только напрасно обслюнявил предмет, Крюк попросту «забыл» рассказать.

Граф бережно взял коробочку в руки, осмотрел со всех сторон, попытался открыть, впрочем, не прикладывая особых усилий. Затем вызвал капитана своих гвардейцев, отдал ему шкатулку с наказом отправить кого-нибудь в трактир Амтора и передать ее магистру Самсуру с просьбой попытаться разобраться, что это такое. Магистр уже должен был приехать на празднование дня рождения дочери графа, благородной Маликосы, которой завтра должно исполнится ровно шесть лет.

Добытчику распорядился выдать аж целого золотого крола[2] и отпустить с миром. Найдет магистр что-нибудь интересное или не найдет, а находка сама по себе вещь очень красивая и стоит явно больше. Академия может быть и не станет покупать шкатулочку. Что ж. Тогда она пополнит графскую коллекцию и станет в ней одним из экспонатов.

Когда-то предок графа, тогда еще барон с довольно средненьким достатком, здорово приподнялся на продаже артефактов, найденных в лесу. За диковинки щедро платили и в первую очередь маги, не теряющие надежду разобраться в артефактах и узнать что-то новое. Граф за счет продаж сумел существенно расширить свои территории, став графом сначала де факто, а потом и де юре. Где-то он просто покупал то лесок, то полянку, то деревеньку-другую. Но самыми обширными землями его снабжали… наиболее жадные соседи, возжелавшие повысить свое благосостояние путем наглой аннексии, принадлежащего соседу столь прибыльного участка леса, «справедливо» полагаю, что сумеют гораздо лучше распорядится снисходящим там золотым ручейком, чем это делает барон. И невдомек «благородным» разбойникам, что все не так просто и продает барон артефакты ровно по той цене, какая выгодна королю, чтобы не пожелать самому заниматься поисками. Артефакты хоть и падают буквально с неба, но далеко не каждый день и разлетаются по довольно обширной территории.

Так что на самом деле не известно, что принесло баронству больший доход – артефакты или войны с соседями. Барон воевать умел, денег на содержание дружины не жалел, дрался грамотно и отчаянно. Прибив очередного алчущего, присоединял его земли к своим или получал очень богатую контрибуцию и делал так до тех пор, пока король, пробурчав: «Так он все королевство под себя подгребет», – не приказал ему прекратить, подсластив пилюлю графским титулом и пообещав лично разбираться с теми, кто разевает пасть на чужое. Надо сказать, что королевское слово и, главное, действия его армии, вступавшейся не только за графа В'Алори, полностью прекратили междоусобицы и качественно усилили государство в целом.

Со временем находок становилось все меньше и меньше, поток иссяк и чем-то новеньким граф мог порадовать своих гостей в лучшем случае только раз в год, а последняя загогулистая вещь непонятного назначения была найдена четыре года назад. То есть в настоящее время более-менее приличные вещи, способные заинтересовать хотя бы необычной формой или цветом, не попадались столь давно, что их уже и ждать перестали. Конечно, с точки зрения крестьянина обычная трехзубая вилка серебристого цвета, но не серебряная, очень даже приличная и дорогая вещь. Однако для магов академии практически не интересная, поскольку ничего магического выявить в ней явно нет. Кому нужно зачаровывать банальный столовый прибор?

Если бы маги ни в одном предмете вообще ничего интересного для себя не находили, академия давно потеряла бы интерес к находкам, однако в некоторых из них им удалось разглядеть сверхтонкий ажур сложнейших магических структур, практически недоступных пониманию на современном уровне развития науки. Тем не менее, давным давно один гений сумел вычленить некоторые блоки, которые с тех пор успешно копируются один в один и применяются в амулетах. Но и гений не сумел понять, как они работают.

К сожалению, в подавляющем большинстве артефактов из леса ничего разглядеть так и не удалось. Оставалась надежда на то, что структуры там все-таки есть и когда-нибудь на более высоком уровне развития можно будет их расшифровать и использовать.

Предметов за многие годы поисков накопилось порядочное количество и практически все до сих пор не представляли, увы, никакой практической ценности. Так и лежали упакованные и пронумерованные в подземном хранилище, дожидаясь того светлого часа, когда потомки смогут наконец постигнуть дары иных миров.

Трактир, куда направился посыльный, был заведением очень непростым. Можно сказать, настоящая жемчужина среди заведений подобного толка не только в графстве В'Алори, но и во всем королевстве Галсоро.

Во-первых, располагался он, с точки зрения устоявшихся традиций, непозволительно близко от замка, аккурат на перекрестке, где ровная мощеная дорога к резиденции графа вливалась булыжным ручейком в широкую реку грунтового и ужасно ухабистого королевского тракта. Выглядело это слияние так, словно платиновый браслет, усыпанный бриллиантами, нацепили на худосочную и грязную руку нищего забулдыги. Например, того же Кривого Крюка.

Во-вторых, обслуживание в трактире было организовано на высшем уровне. Столы даже в черном зале, где пили-ели простолюдины всегда покрывались скатертями, которые быстро менялись на свежие, как только насытившаяся компания уступала место следующей. Расчеты велись… м-м-м… в целом честно, но самое главное! Пиво подавали не разбавленным!!! В номерах всегда было чисто, насекомых никто не видел со дня постройки, а белье менялось каждые семь дней. Правда, цены были, скажем так, соответствующие. Зато готовка могла удовлетворить придирчивому вкусу профессионального гурмана, ибо готовил сам хозяин заведения. Многие купцы иной раз специально удлиняли свой путь, выбрав именно этот тракт, чтобы иметь возможность несколько дней отдохнуть в комфорте и сытости, да прихватить с собой кое-каких копченостей и солений, чтобы побаловать домашних деликатесами, каких никто в королевстве больше не делал.

В-третьих, содержал заведение общественного питания и вместе с ним постоялый двор бывший первый сержант разведроты при ставке главнокомандующего, Амтор, соратник и по настоящему близкий друг графа. Аристократ, тогда еще виконт, во время очередной войны с соседним королевством Сорокар командовал ротой, где Амтор по факту выполнял обязанности его заместителя. Повоевать им пришлось немало и не меньше пройти вместе путей-дорог. Но чаще всего приходилось идти… лесом. То есть без дорог и даже троп. Напрямую по буреломам и оврагам прокрадываться, чтобы сделать дело незаметно и так же тихо уйти. Не всегда, правда, получалось и сержант Амтор, наипервейший во всей армии мечник и разведчик, не раз прикрывал в бою спину своему офицеру, однако и тот не оставался в долгу. Клавий, несмотря на то, что знал всех своих подчиненных по именам, кто чем дышит и кто о чем мечтает, ел в походе из одного котелка и спал под одним навесом, дисциплину в роте держал крепко, панибратства не допускал, соблюдал дистанцию между простолюдином и дворянином. При этом не было в нем спеси и высокомерия, присущих большинству офицеров. Был он тверд, храбр, бойцов берег и всегда старался свести потери к минимуму, для чего бывало ночами не спал, стараясь предусмотреть в планах все, что можно, и придумать наилучшее решение задачи.

Единственные, с кем он мог расслабиться, пошутить и даже подурачиться, в ком был уверен, как в самом себе, – это его первый сержант и старший товарищ обоих, штатный алхимик и маг, Самсур. Тот был раза в полтора постарше своих боевых друзей и, как подозревал Клавий, присоединился к ним из-за… огромной любви к вкусной и здоровой пище. Сержант Амтор мог из минимума продуктов с помощью примитивной кухонной утвари приготовить нечто такое, чем, по уверениям мага, ему не удавалось лакомиться даже в самых изысканных ресторациях столицы.

Таким образом, эта троица столь разных людей за время совместной службы довольно крепко сдружилась и не теряла связи после ее окончания.

Война закончилась. Маг Самсур уехал в столицу, где в скором времени защитил диссертацию на звание магистра магии и продемонстрировал соответствующий уровень владения мастерством. Затем имел наглость выпустить в свет трактат «Агрегатные состояния вещества или о единстве базовых компонент магической энергии», где пытался отстоять довольно крамольную точку зрения, согласно которой в основе магии лежит один и тот же тип магической энергии, неоправданно разделяющийся на разные школы: огня, воздуха, земли и воды. Вой среди магов поднялся страшный. Седобородые архимагистры, обычно вальяжные и важные, орали, свистели и топали ногами, как мальчишки на паучьих боях. Самсура даже пытались исключить из масомов (Магическое Собрание Мастеров), однако неожиданно для всех за молодого (сравнительно с прочими) магистра вступился высший магистр, ректор столичной академии. Пробурчав что-то про болото, которое давно пора всколыхнуть – впрочем, кто слышал его слова не уверены, что поняли правильно – он предложил Самсуру должность заместителя по науке, а крикунам предложил вместо лая привести аргументы в защиту своих позиций. При этом вопли: «Всегда так было!», «Еще великие тысячу лет назад знали!» и «Этого не может быть потому, что весь их опыт подсказывает…», – за доказательства принимать отказался.

У виконта умер отец – старые раны не дали пожить в старости – и Клавий должен был принять наследство. Дела подвластных ему земель требовали от владыки заняться ими безотлагательно и новый граф В'Алори написал рапорт, к коему отнеслись с пониманием. А тут, аккурат, и окончание контракта у сержанта подоспело. Подустал уже воин вечно в боях и походах жить. Ни кола, ни двора, ни семьи. Куда податься? Клавий, не желая расставаться с верным боевым товарищем, очень своевременно предложил поехать к нему, да построить трактир с постоялым двором неподалеку от замка на своих землях. Амтор подумал и… согласился поменять меч на половник, а метательные ножи на кухонные. Готовить он любил и в общем-то давно лелеял мысль построить или купить нечто подобное. Правда, первоначально он думал обосноваться где-нибудь в городе, но не знал – получится ли у него задуманное? Таверны, харчевни и ресторации так просто на продажу не выставляются, а строиться с самого начала в незнакомом месте, где вряд ли обрадуются конкуренту, чревато неприятными неожиданностями. Так что, приглашение боевого товарища оказалось очень кстати.

Как-то так получилось, что и женились два друга практически одновременно. Граф – на дочке доброго соседа барона Фруза, прелестной Солии, а Амтор – на ее камеристке и наперснице Мелатии. Детей мамы родили с разницей всего в полгода. Первым на свет появился сын трактирщика, которого назвали Никобаром. Через полгода графиня благополучно разродилась прелестной девчушкой, Маликосой.

Молодые мамы и после свадьбы не теряли связи друг с другом. Частенько графиня Солия В'Алори подолгу засиживалась в трактире Амтора, ведя с подругой, Мелой, беседы обо всем на свете, подкрепляемые изумительно вкусными пирожными, которые так сладостно запивать фруктовыми напитками сваренными и настоянными по личным рецептам хозяина.

То что она – «целая» графиня, а ее собеседница всего лишь трактирщица, ничуть не смущало благородную особу. Злым языкам, пытавшимся съязвить на счет умаления благородного достоинства она обычно отвечала:

– Умаление достоинства может быть вызвано либо бесчестными поступками, что за мной не водится, либо дружбой с бесчестными людьми, к коим моя подруга никак не относится. Увы, не могу то же самое сказать про некоторых благородных по рождению.

Обычно этого бывало достаточно, поскольку каждая из сплетниц про Солию ничего достоверного не знала, зато про себя… во всяком случае, кристальной чистотой души похвастаться, точно, не могла.

Дети столь высокими рассуждениями себя не утруждали – играли и шалили, не ведая никаких сословных различий. Знали они друг друга с младенчества и оба не раз побывали на коленках подруг. Даже сопли им вытирали одним платком – тем, который первый подвернулся под руку: кружевным – графини или простым – трактирщицы. Для игр они даже одевались одинаково – в мешковатые штаны и рубахи навыпуск, пошитые Мелатией из крепкой ткани по образцу тренировочной одежды мужа.

Оба ребенка друг друга стоили. Два маленьких громких смерчика, взвивая пыль, носились по улицам и иногда веселой стихией врывались в залы трактира или коридоры постоялого двора. Отличить их друг от друга в связи с практически одинаковым ростом и повышенной чумазостью лиц, как правило, можно было только по цвету волос. У Никобара они были более темные и слегка вьющиеся – типичный шатен. У Маликосы – роскошные волны с красивой рыжинкой. Никобар ладно – мальчишка. Парням положено бегать, кричать, драться, играть в разбойников и стражников, убегать в лес «охотиться», благо опасных хищников и нежить граф давным давно извел, купаться в речке и ловить раков. Но Маликоса! Юная графиня и будущая – а как же?! – светская львица! Вот уж чье поведение никоим образом на благородное не походило. Девочка росла подвижной, красивой – ангелочек, когда чисто вымыта – и шкодной по самое не могу. Не могу – это к нянькам, которые, благодаря непоседливому и энергичному нраву подопечной никак не могли добрать жирку, чтобы хоть немного соответствовать местным, деревенским, стандартам красоты, предполагающим массивность, даже монументальность, форм в пику субтильности и изящества аристократок. А что делать, если юная непоседа ненавидела куклы, дочки-матери и куличики, зато обожала добрую драку со сверстниками, налеты на сады, рыбалку и купание голышом в речке. Миг, не успеешь и оглянуться, а она уже сбежала из замка играть с мальчишками сверстниками? Особенно с сынком трактирщика, таким же «оторви и брось». Эта парочка была признанными заводилами местной ребятни и самыми изобретательными шалунами даже среди более взрослых детей. Настоящим стихийным бедствием для взрослых. Причем никто не мог с уверенностью назвать автора той или иной проказы. Хулиганили дети с выдумкой, лихо и от души. Следы прятали не хуже егерей – элитных отрядов королевской гвардии. Так что, поймать шалунов на горячем практически никогда не удавалось. Все знали, что это они – а кто же еще?! – но, увы, «не пойман – не вор».

Откровенно говоря, Амтор и граф втихаря даже гордились своими боевитыми детьми. Крепкими растут. Энергичными. Такими и надо быть будущему трактирщику и графине. В трактире ведь и драки случаются и заносчивых дворян, так и норовящих уехать без оплаты услуг, осаживать приходится. А кто сказал, что королевский двор, куда рано или поздно повезут Маликосу на первый бал по случаю совершеннолетия, не тот еще серпентарий или темная пещера с ядовитыми пауками? Поэтому-то сами их сиятельство владыка окрестных земель, изволили смотреть на забавы любимой дочери сквозь пальцы. По мнению графа, ребенок не должен расти в тепличных условиях, а опыт общения со сверстниками, пусть простолюдинами, даст дочери в будущем возможность лучше понимать своих подданных. Высокомерие и дутая спесь, с его точки зрения, были не лучшими чертами характера и не слишком способствовали эффективному правлению.


Два раза в год маг Самсур навещал графство, неизменно останавливаясь на постоялом дворе Амтора. Чтобы никому из друзей не было обидно – так он говорил. День – в замке, вечер и ночь на постоялом дворе.

Вот и сейчас он еще только начал распаковывать вещи, как в комнату постучались и графский гвардеец вручил ему неоткрываемую коробочку, на словах передав пожелания графа и краткую историю, как она к нему попала.

Самсур засуетился, поставил коробочку на стол и, бормоча про себя: «Где-то у меня был амулет для взгляда сквозь предметы», – начал рыться в одном из дорожных баулов. Первым на стол рядом с коробочкой ближе к окну встала шкатулка с засахаренными фруктами из Кольхара. Между ними легли несколько свитков пергамента, затем пара склянок с настоями и когда магистр радостно вытащил мешочек с искомым амулетом за дверью вдруг раздался топот, будто стадо копытных пронеслось в бешеном галопе.

– Сдавайся, злой разбойник Бякабород!!! Тебе некуда больше отступать! – победно прокричал девичий голосок.

– Нет, леди! Я грозный и страшный разбойник! Меня никто победить не может! – ответил ему голос мальчика.

Дальше маг услышал, как в коридоре с визгом и «зловещим» хохотом завязалась потасовка. Улыбнувшись, маг положил мешочек обратно и вышел за дверь к месту последней решительной битвы страшного разбойника Бякаборода и леди-воительницы. Как он и ожидал в коридоре в «смертельной» схватке сошлись юная графиня и сын трактирщика. Оба одеты в просторные крепкие штаны и рубашки навыпуск, извазюканные в пыли, грязи и соке лопухов. Оба кричали что-то воинственное, скакали, прыгали и фехтовали тонкими прутиками с настоящим азартом, компенсируя недостаток, точнее, полное отсутствие умений бешеной энергией.

Сегодня утром Маликоса, не пролив ни слезинки – а вдруг кто поверит, что она не плакала? – объявила канун дня своего рождения днем прощания с детством. Столь витиевато девочка, конечно же, не выражалась, но мысль была примерно такая. Сегодня еще можно вволю набегаться-накричаться-наиграться, а вот уже завтра все изменится и наступят суровые будни. Ей предстоит учиться на графиню. Об этом событии она узнала заранее, когда девочку привели в зал, где расположилась компания незнакомых и суровых, страшных, дядь и теть, которых вот так сразу надо называть менторами, наставниками, учителями и педагогами. Там же юной графине рассказали, чем придется заниматься ближайшие десять лет. На игры времени не предусматривалось совершенно. Нет. Учиться она не отказывается и даже хочет, но… побегать-поиграть тоже хочется.

Даже сам день рождения не вызывал у Маликосы никакого радостного предвкушения.

Это у простолюдинов праздник – это радостный день, в первую очередь потому, что праздный, то есть свободный от работы. Во вторую – тоже приятный поскольку предполагает веселье, подарки и разные вкусности на столе, ножки которого едва не подламываются под тяжестью выставленных на нем блюд. В обычные-то дни там все на-а-а-амного скромнее. Поесть «от пуза» – огромное удовольствие для понимающих людей, вынужденных в будние дни довольствоваться самой простой пищей.

У благородных все иначе. Прошлое празднование запомнилось юной графине, как невообразимо скучное и утомительное мероприятие. Тогда ей исполнилось пять лет и девочку сочли достаточно большой для того, чтобы начать постепенно знакомить ее с благородными манерами и правилами поведения. Для этого малышку подняли рано утром, долго умывали, причесывали и завивали, одевали в розовое пышное и невыносимо тесное платье, в котором ни вздохнуть ни шагнуть толком ни, тем более, пробежаться вприпрыжку. А очень хотелось! Потом пришлось встречать гостей, стоя разодетой куклой почти неподвижно в вестибюле дворца у входа, вежливо раскланиваться, учтиво приседать, благонравно опускать очи долу и лепетать отрепетированные ответы на стандартные до тошноты вопросы взрослых.

Это было в пять лет. Отмучилась, выспалась, а наутро как ни в чем ни бывало в трактир за Никобаром, потом с деревенскими ребятами на речку купаться. Теперь так не получится – на следующий день в нее клещом вцепится вся педагогическая сво…ра и придется заниматься не тем, чем хочется, а тем, что скажут наставники. Время детства прошло и назад его не вернуть.

Так или почти так представляла свое скорбное будущее маленькая Маликоса.

– А ну ка, смир-р-рно! – рявкнул Самсур, вспомнив свое армейское прошлое. Дети непроизвольно вытянулись (насмотрелись на муштру гвардейцев) и замерли. – Сейчас страшный разбойник Бякабород проследует в мою комнату и возьмет из шкатулки одну! Повторяю! Одну сладкую и вкусную, всю из себя сахарную…

– Ур-р-р-ра-а-а-а! – разбойник моментально вспомнил свое босоногое детство, тут же вернулся в него и со скоростью стрелы метнулся в комнату мага.

Гроза разбойников тоже попыталась было повторить маневр своего дружка, но была остановлена твердой рукой мага.

– А вам, юная леди, я разве разрешал брать сладости?

Девочка смущенно потупилась и шаркнула ножкой, однако маг уловил миг, когда исподлобья блеснул хитрый взгляд. Ох, знает шкода, что все равно маг не сможет долго проявлять суровость и обязательно угостит столичной вкуснотищей. Но воспитательную лекцию выслушать придется. Никобару хорошо – он простолюдин и мальчик. То есть, по мнению Самсура, не нуждается в лекциях для благородных.

Девочка вздохнула, решив набраться терпения – дедушка Самсур хороший, добрый, но так любит поучать… Маг, выдержав паузу для большей значительности, воздел палец к потолку, набрал воздуха в легкие и… что-то упало в его комнате и затихло. Совсем не похоже на поведение ребенка, случайно уронившего ценную вещь. Маг развернулся и поспешил к себе в апартаменты. Маликоса не отставала.

Войдя в двери Самсур увидел на полу вытянувшееся в струнку тело мальчика. Он был страшно бледен, почти не дышал, а его руки и ноги мелко-мелко дрожали.

Неоткрываемая коробочка стояла на столе… открытая и, судя по единственному углублению внутри, там что-то раньше лежало. И что-то явно привлекательное для ребенка, раз он даже не усомнился в том, что открыл именно ту коробочку, которою следовало, и взял именно одну и, похоже, вообще единственную вещь, которая там лежала. Какова она на вкус – можно теперь выяснить только у самого мальчика… если он выживет.

Загрузка...