Потому что лень. Книга первая

Глава 11

Личный секретарь его величества, Гроска первого, вышел из кабинета государя и, не закрывая двери, пригласил на аудиенцию. Несколько человек один за другим неторопливо и с достоинством прошествовали внутрь. Повинуясь властному жесту короля, расселись вокруг длинного стола для совещаний.

Государь был крепок, силен и красив мужественной красотой воина и лидера. Выглядел он лет на тридцать пять, максимум – сорок, хотя на самом деле его возраст уже давно перевалил за сотню. Широкие плечи, крепкие руки, гордая, королевская, осанка, короткая, черная, ухоженная борода и усы, густая шевелюра с редкими проблесками серебра, умный и властный взгляд синих, как море, глаз (несомненный признак высшей аристократии севера), доставшихся ему от матери – заставил не одно девичье сердце замирать и биться в груди часто-часто… Словно пьяная ворона, сдуру влетевшая в клетку канарейки, чтобы показать свистунье, как надо правильно каркать, и забывшая, где выход.

Хорошо иметь под боком академию магии, в которой работают лучшие лекари королевства, а то и континента – не дадут помереть от старости и слабости. Хотя после каждой, как всегда, непродолжительной (зато частой и разнообразной), любовной интрижки, клянутся на очередном сеансе омоложения больше не восстанавливать столь опасную в королевском возрасте детородную функцию организма. Впрочем, клянутся они не первый раз и все равно каждый раз восстанавливают.

Король уже сидел в кресле во главе стола и без каких-либо признаков нетерпения рассматривал, как гости занимают свои места. Все знают о чрезвычайной занятости его величества и, если позволяют себе столь сильно затягивать начало разговора, то явно стараются еще раз продумать свою позицию и мысленно проверить на прочность заготовленные аргументы.

– Итак, сегодня интересный круг собрался, – задумчиво разглядывая гостей, произнес государь. – Начальник государственной тайной полиции (гостап), вэр Толлибар вэ Грески.

Длинный, тощий и мрачный тип, затянутый во все черное: сапоги, брюки, камзол и рубашку, –, привстал и поклонился государю. Учитывая черные, как смоль, волосы до плеч, черные усы и бородку, черные глаза под черными тонко очерченными бровями, прицельно смотрящие на собеседника сквозь длинные черные ресницы, можно было бы вполне справедливо назвать его «Че-о-орным человеком», страшилкой для детей и взрослых… если бы не снежно белый шейный платок, завязанный замысловатым, модным, узлом. На самом деле начальник гостап четко разделял службу и личную жизнь. Если на рабочем месте подчиненные знали его, как человека неразговорчивого, вечно хмурого и недовольного, не понимающего шуток и иронии, то в гостях, где он бывал с частным визитом, не было человека одетого более ярко и, в то же время, со вкусом. Там он был признанным душой компании. Блистал остроумием и весельем, охотно смеялся, танцевал и пел, дарил свое внимание и экспромты, которые у него получались на диво меткими и остроумными. Флиртовал с девушками. Впрочем, в меру, благо любил свою супругу искренне, и не желал причинять ей лишней боли. Умел живо, в лицах, рассказать какую-нибудь смешную историю, запас которых по мнению всех без исключения был у него неистощим.

Кстати сказать, несмотря на реально грозную славу и легкий страх населения перед гостап, люди за глаза звали сотрудников сего учреждения… тапками. Дескать, мы тараканы на кухне, а над нами тапок домохозяйки – кого прихлопнет в этот раз непонятно, но бежать подальше за плинтус лучше всем и быстро. При этом младших агентов называли «тапочки», агентов – «тапки», а старших агентов… «шлепанцы».

Вот такая интересная личность у самого большого тапка страны. Следует отметить, что профессионалом Толлибар был великолепным. Это признавали и враги, учет которых он вел педантично и аккуратно, несмотря на их великое множество. Периодически список сокращался и начальник тайной службы с удовольствием ставил отмешу «В архив», независимо от того, сам ли поспособствовал выбытию отмеченной персоны из мира живых или стечение обстоятельств.

– Вэр Болясий, ректор академии – это понятно, – между тем продолжил король. – Вэр Фаролли, декан факультета алхимии, тоже вопросов нет. Вэр Лассиэль… это очевидно. Кстати, Лас. Когда ты наконец примешь факультет? Твои знания нужны не только на кафедре полевой хирургии. Кумберотти уже не раз помыл мой паркет слезами, умоляя снять с него эту обузу, руководство факультетом, и перевести его на должность главврача центрального госпиталя.

– Ваше величество…

– Давай без чинов и величаний. Некогда расшаркиваться.

– Хорошо, Грос. Без чинов, так без чинов. Тогда откровенно скажу – я хочу практиковать и учить молодежь, но я совершенно не готов копаться в отчетах с утра до ночи, выясняя куда делись пять казенных милликрол. Ты же знаешь – твои финансисты удавятся, но будут методично волосы у меня на жо… к-хм… и там тоже по штуке рвать, пока не добьются своего. Волосы даже там мне почему-то дороги и я не намерен их терять, тем боле, столь варварским способом.

– Лас. Я все это учел и своим указом ввожу должность заместителя декана по вопросам материального и технического обеспечения. Так что, моим финансистам твоя ж… к-хм место для вырывания волос не понадобиться. Я прошу тебя! Подумай! А я подкину денег из бюджета на перспективные исследования.

– Грос, ну это я даже не знаю как назвать? Подкуп? Или шантаж?

– Ла-а-а-ас, – широко развел руки король, еще шире улыбаясь. – Я знаю! Ты согласишься. Я же вижу – ты уже согласился! Все! Разговор окончен. Я утверждаю прошение Кумберотти и подписываю указ о назначении тебя на должность декана факультета лекарства и целительства.

– Просто лекарства, – буркнул Лассиэль, понимая, что государь прав, сразив его двумя чувствительными ударами – исключением хозяйственных вопросов из ведома декана и дополнительным финансированием исследований, существенная часть которых проводилась по инициативе и под руководством эльфа.

– Прости, но указ уже подписан и разослан. Переписывать его заново считаю нецелесообразным.

– Как подписан?! – чуть не подпрыгнул Лассиэль. – Ты же только что мне предложил…

– А я знал, что согласишься, – хохотнул король. – Я тебя не первый десяток лет знаю.

– Интриган, – восхищенно буркнул себе под нос эльф.

– Ну вот и договорились, – подытожил государь. – Теперь мне все-таки хотелось бы выяснить, почему отсутствует уважаемый вэр Кумберотти, неужели его не интересует наш сегодняшний вопрос? И почему присутствуют лица, которых, на мой взгляд, данный вопрос не касается. Я говорю об уважаемых вэрах Самсуре и герцоге вэ Селор?

– Э-э-э… ваше величество, – начал отвечать ректор академии. – меня убедили в том, что присутствие вэра Самсура и герцога Сонтолесса крайне необходимо в связи с наличием в их распоряжении важной информацией по теме совещания, имеющего место быть в вашем кабинете в данный момент. Надеюсь, в процессе разговора мы с вами сможем убедиться в правомочности их пребывания в сих стенах. Тем более, насколько мне известно и мне представляется подобное положение дел весьма логичным и даже естественным, но уважаемый вэр декан… э-эм… насколько я понимаю, уже бывший декан, склонен видеть в произошедшем банальную случайность и воздействие артефакта из графства Алори. В связи с вышеизложенным я посчитал нецелесообразным отвлекать декана от работы, ибо предполагал целью данного совещания не убеждение означенного декана в его неправоте, а разработку линии поведения и мер, долженствующих выявить наибольшую пользу для государства с наименьшими затратами.

– Болясий, – поморщился хозяин кабинета и страны в целом. – Когда ты научишься говорить проще? Иногда мне кажется, что ты просто уходишь от ответа. Хорошо. Раз все уверены, предлагаю начать. Кто доложит основное?

– Пожалуй начать стоит мне, – приподнял руку начальник гостап.

– Говори, – кивнул король.

– Сначала только факты. Прошу простить за возможные повторения – я буду рассказывать для тех, кто не осведомлен о подробностях дела. Неделю назад зарегистрировано спонтанное выздоровление всего взвода Веселого Мангуста, двадцать один человек, в числе которых есть эльфы, гномы и пара троллей, размещенных вместе с командиром в палате для безнадежно больных. Диагноз – обширные и глубокие ожоги большей части поверхности тела. Гипотетически спасти возможно было бы только одного при участии тройки магистров лекарской магии. Все трое магов после исцеления оказались бы полностью опустошены и около недели не смогли бы заниматься лечебной практикой. Учитывая перегруженность остальных лекарей, данное обстоятельство привело бы к многочисленным смертям среди иных раненых, которым не оказали бы квалифицированную помощь вовремя.

– Вы собирались изложить нам только факты, – сумрачно прервал докладчика король.

– Я счел необходимым несколько подробнее остановиться на данном обстоятельстве, дабы оттенить произошедшее. Итак. Факт первый. В связи с большим, несоразмерным ожидаемым, количеством раненых на помощь местным лекарям телепортами были отправлены группы преподавателей и студентов старших курсов лекарского факультета. Кроме того, всем курсам алхимиков было дано задание готовить препараты лекарственного назначения. В том числе и первому курсу, которому вменили в обязанность изготовить максимально возможное количество простейшего зелья для облегчения боли, увлажнения и обеззараживания кожной поверхности тела. Как мне доложили уважаемые лекари и алхимики, препарат не требует сложных магических сплетений и прост в изготовлении. Его изучают буквально в первый месяц занятий на первом курсе. «Благодаря» несанкционированному вмешательству барона Сундабара вэ Скотски положенная маркировка и идентификация препарата не была проведена. На всю партию выдавался один листок, в коем указывалось название, назначение и способ применения. Таким образом, выявить, кто конкретно изготовил каждую емкость, не представлялось возможным. Однако, с помощью младшего лекаря Дженниры удалось выделить сосуды с исцеляющим составом от прочих. Девушка еще в первый момент, разглядывая бутылочку на свет, увидела в ней золотую змейку, которая, по ее словам, завораживающе танцевала внутри жидкости. В дальнейшем с ее помощью удалось выявить еще один лоток, где в жидкости плавала упомянутая змейка. Вэр Лассиэль выявил у означенной сотрудницы высокую чувствительность к тонким магическим структурам. Сегодня она уже зачислена на первый курс лекарского факультета, а методику приемных испытаний в настоящее время спешно перерабатывают. Я ни в чем не отклонился от истины, уважаемый вэр Лассиэль?

– Нет-нет. Все так, как вы сказали.

– Тогда я продолжу. Таким образом, с высокой вероятностью установлено, что чудодейственный препарат был изготовлен кем-то с первого курса факультета алхимии…

– Толик, мы прониклись, – нетерпеливо перебил король. – Одна бутылка зелья со змеей заменяет трех магистров. Дальше давай.

– Факт второй, хотя по хронологии скорее первый. На посредника от Великого Леса в столице рано утром, на следующий день после инцидента на границе, было совершено нападение. Его сопровождающие были убиты, а сам он смертельно ранен. Без сомнения целью нападавших являлось всеми силами воспрепятствовать аудиенции посредника, несущего мирные предложения короля Сорокара, с вашим королевским величеством. На помощь пришел опять же адепт академии, которому удалось уничтожить семерых нападавших, в том числе двух вампиров и мага-стихийника. После чего данный адепт оказал лекарскую помощь посреднику, практически полностью исцелив последнего буквально за полчаса. В процессе исцеления адепт: а – поделился своей кровью с посредником, бэ – сокрушался об отсутствии в его распоряжении некоего «заменителя крови», о каковом препарате или зелье не слышал никто из наших магов-лекарей, вэ – адепт напоил посредника зельями, подаваемыми явно в определенной последовательности и отличающимися отменными вкусовыми качествами при очень высокой лечебной эффективности, и, наконец, дэ – адепт доставал препараты, как бы из воздуха. Кстати, мешок, который он нес перед нападением куда-то исчез. Мы нашли место боя, но практически все следы были уже затерты. Скорее всего, заговорщики успели убрать за собой.

– Какие интересные адепты учатся в нашей академии, – с иронией заметил государь. – Значит, получается, некий адепт сварил зелье, заменяющее трех магистров лекарского дела. Причем наварил столько, что хватило, минимум, на целый взвод. Другой адепт, походя исцелил смертельную рану нашего уважаемого гостя от Великого Леса, прибив перед этим всех нападавших. У меня вопрос. Это два разных адепта или один и тот же?

– Точно установлено, что это один и тот же человек, – продолжил начальник гостап. – Во-первых, алхимика нам удалось вычислить довольно просто. Мы сравнили заявки на ингредиенты, подаваемые адептами. Практически у всех они мало отличались друг от друга, и наши консультанты в лице уважаемого вэра Фаролли подтвердили их обоснованность для изготовления заказанного препарата. Лишь у одного список очень отличался, и количеством, и разнообразием, и составом. А неизвестного спасителя, представившегося именем Нико, среди адептов академии опознал сам спасенный посредник, вэр Висимэль. Он узнал его в лицо и, так сказать, по голосу крови. Следует отметить, что нам было очень непросто предъявить к опознанию всех адептов так, чтобы они не заметили. Почему-то алхимики постоянно ходят в мантиях и шапочках, закрывающих лицо.

– На это я могу вам ответить очень просто, – вмешался Фаролли в речь начальника гостап. – Мне самому и практически всем преподавателям точно также, как и адептам, лень переодеваться. Только и всего! И не надо искать заговоры там, где их нет и не было!

– Вы мне, наконец-то, назовете имя этого таинственного адепта? – с некоторым раздражением спросил король.

– Беролесс вэ Хантаги. Он же Нико. Он же Бер, – ответил Толлибар. – Он же…

Мрачный взгляд главтапка королевства уперся в герцога вэ Селор.

– Договаривайте, – глухо буркнул герцог.

– Он же якобы сын присутствующего здесь герцога. Так, во всяком случае, говорят слухи, которые кто-то старательно и довольно умело распускает. Вы ничего не хотите нам сказать вэр герцог?

Густую, удушливую, тишину после слов руководителя тайной службы можно было рубить мечом на крупные куски и раздавать на сувениры.

– Вынужден выполнить неприятную функцию черного вестника и сообщить вам, вэр герцог, очень неприятную новость. Вашего сына… настоящего) сына, нашли. Он умер от передозировки «сладкой пыли». Последние дни он прожил в аду. Личном аду. Каждый день ему мерещилось, будто за ним пришли мстители из клана Каприони, и он прятался по самым темным углам, бесконечно переезжал, пил. А когда алкоголь перестал приносить успокоение – перешел на «пыль». Мои агенты вышли на него почти случайно – ловили торговцев этой дрянью. Так что, примите мои соболезнования, вэр герцог.

На лицо повелителя вэ Селор было страшно смотреть, настолько быстро оно осунулось и побледнело. Под глазами чернотой залегли тени, а в глазах затаилась тусклой искрой боль. Каким бы ни был его сын, герцог всегда будет помнить его малышом. Великом. В детстве сын не выговаривал трудную букву «эр» и на вопрос: «Как тебя зовут, малыш!», – отвечал, запинаясь: «Белол-лик». Родители всегда помнят своих детей в первую очередь малышами. Такими они и остаются до самой старости. Герцог вспоминал сейчас, как с радостным криком бежал его сын навстречу. Как серебряными колокольчиками рассыпались его смешинки по залу дворца, когда сильные руки отца подбрасывали мальчика высоко-высоко вверх. Такие добрые. Такие надежные. Такие любящие. Подбрасывали и ловили. Подбрасывали и ловили. А мама стояла рядом и счастливо улыбалась. Потом нежные детские ручонки крепко-крепко обнимали шею отца, а губки, щекоча ухо, горячим шепотом рассказывали страшно таинственные детские секреты, которые ребенок копил в себе, чтобы поведать только папе и никому больше. Только папе. Потому, что он сильный и умный. Самый сильный в мире, самый умный и самый добрый. Только он способен понять.

– Пожалуй, скажу я, – нарушил тишину эльф, – поскольку принимал в этом деле самое непосредственное участие. Сон, ты позволишь? – после равнодушного кивка герцога, Лассиэль продолжил. – Думаю, ни для кого не будет открытием то, что происходит с сыном моего друга, Бероллесом? Простите, происходило. Поэтому вы поймете почему мы с герцогом решились на этот шаг. Мы считали на тот момент хорошей идеей отвести от настоящего Беролесса угрозу, временно заменив его на совершенно постороннего человека. Мы надеялись, что клан Каприони сконцентрирует внимание на подменыше и потеряет время. Потом мы бы нашли настоящего сына герцога, отец провел бы с ним воспитательную работу, и молодого человека заменили бы на истинного Беролесса.

– Ага, – продолжил мысль король. – А клан Каприони к тому времени или убил бы двойника или убедился бы, что он – ложная цель и прекратил поиски в академии. Хитро.

– Именно так, ваше величество. Вы знаете мое отношение к «дутикам», но здесь я сам лично сделал такого из простого мастера утех. То есть я хочу сказать, в тот день мне казалось, что это простой мастер утех. А что еще мы могли подумать, увидев Димликору провожающую парня похожего на сына герцога. Мало того, Дили еще и одежду брата ему подарила. Конечно, для герцогини невесть какой дорогой подарок, но, тем не менее, о многом говорящий. К тому же девушка будто светилась вся. Сомнений в том, что она сегодня вступила во взрослую жизнь и ей очень понравилось, ни у кого не возникло. Сон мне логично объяснил и сходство парня с его сыном. Дело в том, что супруга герцога очень любит… простите, любила младшенького и давно обещала непременно найти мастера утех, похожего на Беролесса. Таким образом, мы с герцогом решили воспользоваться ситуацией и наняли парня три месяца поработать сыном герцога. Удивительно, но это так. Если бы я знал… я бы приложил все силы, чтобы заполучить этого Нико на мой факультет.

– А почему это на твой?! – с некоторым раздражением встрепенулся Фаролли. – На моем факультете ему ничуть не хуже!

– Да как ты не поймешь, Фар, что лекари такого уровня на дороге не валяются. Я теперь полностью убежден, что именное этот Нико исцелил дочку герцога, которой девяносто девять из ста грозило бесплодие в результате полученной травмы, – эльф осекся и виновато посмотрел в округлившиеся глаза герцога. – Прости, Сон. Я не хотел причинять тебе боли, поэтому молчал. Но все разрешилось вполне благополучно и этот парень полностью исцелил твою дочь. С ней теперь все в порядке! Со-о-о-н! Герцог вэ Селор! Ты меня слышишь.

– Да, Лас! Слышу. Простите. Сначала сын, потом про дочь узнаешь…

– Так! Сон, я тебе искренне сочувствую, прими мои соболезнования, но времени крайне мало. Все! Прекратили отвлекаться! – приказал король. – Я хотел бы спросить Лассиэля. Почему вы не распознали в мастере утех мага?

– А разве я не говорил? Ах, да. У него аура обычного бездарного человека.

– Вот как? Тогда как можно объяснить его успехи в исцелении и алхимии?

– Лично я никак не могу объяснить. Когда мы с Виссимэлем наблюдали за этим молодым человеком я обратил внимание, что его аура осталась в неизменности. Сколько я влил в него магической энергии, столько в нем и осталось. Что, согласен, само по себе странно.

– Болясий. Есть у вас что-нибудь добавить? Ведь та девушка из госпиталя, насколько я понимаю, тоже имеет ауру обычного человека.

– Добавить? Скорее нет, чем да. Мы еще не распознали природу ее дара и ничего на этот счет ответить не можем. Только не подкрепленные исследованиями гипотезы.

– Тогда что конкретно вы меняете в методике вступительной проверки?

– Будем предлагать абитуриентам посмотреть на бутылочку со змейкой.

– Понятно. А какие есть мнения насчет этого Нико, который сейчас Беролесс? Самсур. Вы одновременно и хороший алхимик и в то же время маг-стихийник. Не так давно ваши теории вызывали нешуточные баталии среди теоретиков магии. Может и на этот счет у вас появилась теория?

– Честно говоря, ваше величество, пока нет. Слишком мало фактов. Причем практически все они могут быть объяснены действиями артефактов. При этом и способности этого парня, которых по уверениям многоуважаемого Лассиэля он разглядеть не сумел, находят вполне логичное объяснение. То есть их как не было, так и нет. Всего-навсего. То, что удалось рассмотреть в представленных образцах препаратов, показывает наличие в них сверхтонких сплетений невообразимой сложности, структура которых остается для нас совершенно неизвестной.

– И что же вы там разглядели, если структура, по вашим же словам не видна? – с сарказмом уточнил государь.

– Если приводить образное сравнение, ваше величество, то можно представить нижу. Обычную нижу. Мы без помощи магии и банального увеличительного стекла видим, что она представляет собой отнюдь не однородную структуру. Мы даже видим, что нить скручена из каких-то волокон, но сами волокна и их структуру видеть не можем. Точно также в указанном алхимическом продукте мы видим «нить», но не имеем достаточно сильного увеличительного стекла, чтобы разглядеть детали. Таким образом, я считаю, что мы столкнулись с последствиями применения артефакта. Да! Необычного! Да! Очень и очень эффективного! Но разве можем мы сказать, что никогда не сталкивались с чем-то подобным? Пусть не таким мощным по воздействию, но все же обладающим очень интересными свойствами. В частности не вы ли, уважаемый Фаролли, как-то рассказывали про необычный артефакт, преобразующий виноградный сок в великолепное, выдержанное, вино?

– Я протестую! – вскричал Лассиэль. – Как можно сравнивать какое-то вино и исцеление человеческого организма?

– Не вы ли, уважаемый лекарь, – ехидно парировал Самсур, – сравнительно недавно кричали, что моя теория единой энергии полнейшая чушь?

– Я и сейчас считаю, что она различается, как по свойствам, так и по направленности воздействия на реальность…

– Прекратить! – тихий, но властный голос короля ушатом холодной воды залил начинающийся пожар научной дискуссии. – У меня нет времени слушать прямо здесь, чем закончится ваш спор. Итак. Мнения разделились. Одна сторона считать некоего Нико носителем сильных способностей, другая – артефакт. Я правильно вас понял Самсур и Лассиэль?

– Да, ваше величество, – чуть не хором ответили два давних противника в сфере теории магии.

– Тогда, Лассиэль. Что говорит в пользу твоей позиции?

– Прежде всего, мой коллега не представляет всей сложности лекарского воздействия на организм живого существа. Надо иметь несколько артефактов и надо быть лекарем, чтобы знать какой из них следует применить в том или ином случае. Поэтому я убежден в том, что подобный артефакт в принципе невозможен. И какой мой «уважаемый» коллега объяснит совершенно фантастические навыки рукопашного боя у молодого парня, не являющегося ни эльфом, ни вампиром? Уж это-то Виссимэль не мог упустить.

– Я отвечу, – не стал дожидаться команды говорить Самсур. – Начну с конца. Если я не ошибаюсь, – голос мага был полон ехидства, – уважаемый посредник находился в момент боя при смерти и вряд ли мог адекватно воспринимать то, что там происходило. А уничтожить всех противников можно… известным амулетом «Веер лезвий». Таких найдено было в свое время несколько и их поражающая способность хорошо изучена. Применения подобного амулета хорошо объясняет как, по-сути, мальчишка смог справиться со столь сильной командой. Они просто не ожидали от него ничего подобного. Ну а про сложности в вашей работе я говорить не хочу, поскольку ничего в ней не понимаю… Подождите, я не закончил! Зато понимаю сколько неразгаданных артефактов лежит в нашем хранилище. Вы можете быть абсолютно уверены, что среди них нет лекарского артефакта сравнимого по воздействию с тем, что был применен. Кроме того! Наличие артефактов у мальчишки непротиворечиво объясняет практически все, в отличие от наделения молодого человека могуществом и знаниями, превышающими таковые у архимагистров. Когда бы ему развиться и научиться в его-то годы, скажите мне на милость? А если вы скажете, что такой маг-лекарь мог бы и омолодиться, тогда возникает очень интересный вопрос – что ему делать в нашей академии на первом курсе?

Лассиэль угрюмо молчал. Вся его интуиция и вековой опыт просто кричали о том, что прав он, а Самсур ошибается, но… логика коллеги и противника была безупречна. Что старый эльф мог ей противопоставить, кроме ссылки на свою интуицию?

– Что ж, – сказал король. – Аргументация Самсура мне представляется наиболее убедительной. Кто-нибудь хочет что-то добавить? Или опровергнуть Самсура? Никто. В таком случае принимаем его версию за основу.

Король оперся локтями на столешницу, опустил лицо в ладони и устало сгорбился. Некоторое время посидел так потом положил ладони на стол и со вздохом произнес:

– Чем приходится заниматься? Скажи кому – не поверят. Дело государственной важности – час мусолить похождения какого-то пацана! И что с ним делать будем?

– Думаю, есть смысл взять его в оборот, – заговорил начальник гостап, – и вытрясти правду. Мы ведь так и не знаем, ни кто он на самом деле – ни где родился, ни где учился, ни где работал. На что жил? Кто его родители? У нас он скажет все. В том числе и про артефакты. Я не исключаю того, что он шпион и все его действия направлены на то, чтобы внедрится в круг высшей аристократии.

– Вы невнимательны, уважаемый Толлибар, – устало ответил Лассиэль. – Парень поделился кровью не с последним в иерархии Великого Леса эльфом. Теперь они – кровная родня и спаситель де-факто уже не является простолюдином и находится под защитой Великого Леса. Скорее всего, титул у него теперь не меньше графского по вашей ведомости. Виссимэль и его родня будут просто вынуждены адекватно отреагировать на противоправные действия в отношении упомянутого Нико. Это раз. Два. Подумайте сами – вы бы рискнули снабдить своего агента столь уникальными вещами? Я придерживаюсь прямо противоположного мнения, но в этом случае подобное внедрение выглядит еще более странным. Отправить уникального мастера в двух сферах магического искусства ради банального шпионажа… Простите, но ни в какие ворота не лезет. И наконец, три. То что касается артефактов. Даже если все соответствует гипотезе Самсура, то амулеты такого могущества не могут не иметь привязки к владельцу. Следовательно, отнять их у парня не по-лу-чит-ся!

Только государь заметил кратковременный проблеск удовлетворения в глазах своего главтапка. Ничего тот не забыл – ему важно было убедиться в том, что Великий Лес воспринял кровную связь чистокровного эльфа с чистокровным человеком всерьез. Лассиэль не стал бы ничего утверждать, если бы не знал точно позицию Владыки.

– У нас! – выделил последнее слово Толик. – Получится. Если государь прикажет, мы этого шпиона лишим всех артефактов, максимум, за пару дней.

– Да какой он шпион, – поморщившись, сказал король. – Юнец! Мальчишка! Ведет себя сообразно своему малолетнему разумению. Ему понравилась девушка – он ее исцелил. Решил поиграть в благородство и помочь раненому эльфу – защитил и опять же исцелил. Пожалел раненых – сварил зелье, совершенно не задумываясь о том, как сильно наследил. Вон моему Главному Тапку даже магия не потребовалась, чтобы идентифицировать объект. Кстати, уважаемые маги могут предположить, как часто могут срабатывать подобные артефакты?

– Нам трудно сказать определенно. Мы же не видели сами артефакты и даже не присутствовали при их срабатывании, – начал задумчиво Самсур.

– Все, что мы можем сказать, основано на предположениях и аналогиях. То есть, сравнивая похожие по мощности предметы. Имея столь шаткие основания…

– Нельзя ли покороче, – немного раздраженно прервал речь заместителя ректора король. – Мне не надо с точностью до минуты. И до часа точность не требуется.

– Ваше величество, я как раз пытаюсь подготовить вас к мысли… Все-все! Я понял! – увидев, как скривилось лицо государя, Самсур поспешил выдать долгожданные цифры. – Минимум четыре месяца, максимум – около года. При том, что закачивать магическую энергию возьмется хотя бы стихийник третьего года обучения. Однако, все-таки я скажу, что хотел! – гордо вскинул голову седой маг. – Мы не знаем скорость поглощения энергии самим амулетом. Как правило, подобные вещи – самозарядные.

– Значит, в ближайшие месяцы ничего подобного этим своевременным исцелениям и убийствам сильных команд не предвидится. Я прав? Отлично. Так что мы будем делать с парнем? Другие предложения есть, кроме как, схватить, замучить и потом развести руками – дескать, парень умер, артефактов нет, а Великий Лес из принципа требует покарать виновников?

– К-хм, – откашлялся Самсур. – Я сам парня не видел, но очень хотел бы посмотреть на него. И не просто посмотреть, а понаблюдать. Дело даже не в том, что он стал родней аристократии Великого Леса. Следует отметить, парень не нанес никакого вреда короне. Мало того, одно спасение посредника достойно награды. А если вспомнить про жизни раненых, которые спасло его зелье?

– В этом ты прав, Самсур. Благодарность короны он заслужил, – одобрительно кивнул король. – Засим повелеваю, – на этих словах дверь в кабинет открылась и вошел секретарь, держа в руках крепкую подложку, на которой лежали чистые листы гербовой бумаги, прижатые специальной пружиной, и перо в гнезде. – Виконтство Хантаги перевести в подчинение короны. Извини, Сонтолесс, но так я тебя наказываю за мухлеж. Про сына все понимаю и не осуждаю. Но! Отреагировать обязан! К тому же сомневаюсь, будто те болота тебе настолько жалко, что ты в переживаниях ночей спать не будешь. Итак, пиши дальше. Оные земли передать… э-э-э… Как там его полное имя? Настоящее.

– Неизвестно, ваше величество. Назывался Нико. Скорее всего – Никобар.

– Или Николесс. Короче говоря, допишите сами, когда он придет за обещанной платой. Кстати, герцог, а что ты собирался сделать с парнем, когда истечет срок?

– Да ничего особенного. Расплатиться – для моей казны это мелочь – и отправить с глаз долой.

– Стало быть, за службу расплатишься, как договаривались. Кроме того! Выдашь ему патент на титул и бумаги на землю. Представишь дело так, будто добился милости именно от короны, чтобы твои недоброжелатели никак не связали награду парня с тобой. Дескать, твои враги не должны знать, кто сослужил тебе службу, и не пытались навредить ему. А вас уважаемые академики я попрошу проследить за мальчишкой. Как он себя поведет? С кем будет контактировать и как распорядится этими самыми артефактами. Может быть расслабиться и вы сможете уговорить его предоставить их на исследование. Главное узнать, как они выглядят и как работают. В самом крайнем случае их ведь можно и реквизировать в казну. Вам ясно? Тогда заканчиваем, мне еще послов Сорокара принимать сегодня. Толик останься.

Когда все вышли и в кабинете остались двое: государь и его самый убойный «тапок», – король приказал ему организовать наблюдение за объектом помимо магов.

– Ты сам прекрасно понимаешь, Толик, что маги в таких вопросах, как дети. Поговори с ними еще раз от себя. Объясни им подробно, как следует действовать, не то с них станется ходить за мальчишкой хвостом и из-под кустов подглядывать. Есть у нас люди в академии, которым можно поручить это дело?

– К сожалению, государь. Из неизвестных адептам нет никого. С одной стороны, хорошо, что академики такую секретность развели – каждый новичок на территории выглядит белой вороной, утонувшей в свекольнике, а с другой, самим сложно организовать тайное наблюдение. Правда, есть сейчас один кандидат. Точнее, кандидата на эту роль, но нужна ваша санкция. Речь о телохранительнице вашей дочери. Чайрини учат, в частности, и вести слежку, иначе им сложно было бы работать во второй своей ипостаси – убийц.

– Если! Подчеркиваю! Если! Ты гарантируешь, что задание чайрини не ослабит защиту моей дочери, то я даю свое «добро».

– Не ослабит, ваше величество, – поклонился Толлибар.

«Конечно не ослабит!», – усмехнулся про себя Толик. Если при принцессе поставить чайрини задачу, за дополнительную плату разумеется, у той наверняка возникнут вопросы. В первую очередь, как подобраться к объекту наблюдения? Подкрадываться ночью под окна общежития или красться за кустами по парку – занятие бессмысленное. Ничего интересного таким способом не выявишь. Здесь надо, как минимум, хорошее знакомство, если не дружба. Однако слуги не контактируют с адептами – это прописано в правилах. Во всяком случае, явно не встречаются и не знакомятся. Разумеется, всегда есть исключения из правил, но специально создать подобное исключение – задача нетривиальная.

Зная Соликору, Толик был уверен в том, что принцесса обязательно заинтересуется задачей и сама предложит свою помощь. Сейчас она, точно, измаялась от скуки. Сначала безвылазно сидела у Фаролли. Потом в академии покидала коттедж только на занятия и в библиотеку. С одногруппниками не сближалась, поскольку ей было строго указано минимизировать контакты вне учебного процесса и вести максимально замкнутый образ жизни, в то время как девушка она на диво живая и любознательная, с острым аналитическим умом и богатым воображением. Не удержится! Никак не удержится. К тому же в любом случае образ жизни придется менять. Группа у принцессы образовалась на диво дружная и уже начала с неподдельным беспокойством плотно интересоваться проблемами нелюдимой девушки. Одногруппницы почти все поголовно подозревали до слёз трагическую и ужасно романтическую историю, лежащую в основе такого ее поведения. Вплоть до того, чтобы найти подонка, бросившего такую красивую, высокую и стройную красавицу, чтобы примерно наказать.

Таким образом, вести наблюдение будет именно принцесса, а чайрини заниматься тем же, ради чего была нанята – находится подле охраняемого объекта и защищать от всех опасностей.

При всем при том главтапок страны ни в коем случае не собирался допустить, чтобы принцесса дошла до применения одного из самых эффективных (для девушек, в основном) методов добывания информации, прозванного местными остряками «горизонтальным». Даже если сама принцесса будет гореть желанием перевести общение с объектом в эту плоскость, ее следует остановить. Огонь страсти притушить, жар любви охладить, влечение ослабить, а наблюдение заморозить. Главное, чтобы вовремя. За этим, очень кстати, и будет следить охранница-чайрини. Ибо то, что допустимо даже для герцогини, не говоря уж о самой нищей крестьянке, ни в коем случае не может себе позволить девушка королевского рода, поскольку ей предначертан династический брак, а в некоторых сопредельных странах родители потенциальных женихов слишком уж трепетно относятся к девственности возможной невесты.

Вот же мораль! Потом, после свадьбы, можно развлекаться хоть с пятью красавчиками одновременно во всех мыслимых и не мыслимых позах – общество не осудит. Разве что, хранители морали со знанием дела обсудят подробности процесса, да пару советов подкинут. Однако до «соединения любящих сердец» в храме – ни-ни! Простынь после брачной ночи будут рассматривать, обнюхивать и чуть ли не облизывать под всеми углами и точками зрения с увеличительными стеклами и магией, решая на общем собрании была ли невеста девственна или жених так тужился и пыжился, что у него носом кровь пошла.

Однако, на женихов досвадебное воздержание непонятно почему не распространяется. Наверное, потому, что им лень… терпеть. Или сил не хватает. Есть и такое мнение, будто мужчинам для здоровья надо периодически «сбрасывать пар». Другой вопрос – куда сбрасывать и какого качества пар. Причем от того, куда сбрасывается пар, зависит… хм… не «заржавеет» ли клапан, а от качества – что в конце концов на свет вылезет.

Уже собираясь уходить, практически на пороге, Толик обернулся и все-таки спросил?

– Государь. А зачем вы мальчишке виконтство подарили? Не хватило ли денег дать?

– Ах, Толик-Толик. Ты просчитал реакцию эльфов, если бы мы отдарились золотом? Мозги задействуй. Понимаю – устал.

Толик быстро прикинул последствия и согласился с королем.

– М-да. Наградить их титулованную особу, словно простолюдина, действительно выглядит оскорблением. Даже если реально им нет дела до этого парнишки.

– Ты все правильно понял. К тому же привязать лояльного алхимика с уникальными артефактами к нашему королевству. Сделать так, чтобы ему было что терять, мне кажется эффективнее, чем заставлять работать из под палки. Ты меня понял? И слишком не усердствуй в наблюдении. Не вспугни. Мне кажется, что вокруг этого паренька что-то такое разворачивается… – король пошевелил пальцами в воздухе, пытаясь подобрать нужное слово, но не нашел. – Короче говоря, лучше бы ему быть с нами, чем против нас.

– Я вас понял государь, – мимолетно улыбнулся начальник тайной полиции. – У меня аналогичное предчувствие.

Две недели после того кошмарного дня, когда я от усталости сотворил зелье от ожогов вместо простенького состава, прошли для меня очень напряженно. Я ждал реакции власть предержащих, начиная от нашего декана и заканчивая визитом тапок, тапочек и шлепанцев по мою душу. О том, что произошло в госпитале на границе, не слышали, разве что, глухие, да и тем рассказали жестами. Мне даже по ночам иногда снилось, будто я большим, жирным и чернющщим воронам, рассевшимся по веткам рядом со свежевыкопанной могилой, подробно рассказываю структуру магем, примененных в формуле антиожогового препарата. Причем знаю – как только все расскажу, могилка будет моя.

Впрочем, ни о чем я не жалел.

Однако, занятия шли своим чередом, жизнь адептов не изменилась и новые очень неприметные люди с пронизывающим взглядом на территории не появились. В конце концов я сам себя убедил, что вэры маги списали все на действие артефактов, а личные артефакты – вещи сугубо… личные. Чаще всего привязываются к тем, кто их активировал, и при изъятии без согласия владельца, находящегося в здравом уме и трезвой памяти, могут так бабахнуть, аж белье посрывает с веревок… в соседнем городе. Говорят, бывали прецеденты. Именно поэтому с владельцами артефактов всегда стараются договориться полюбовно. Еще рассказывают, как один артефакт для полива, способный оросить сотню гектар земли в любую засуху, не могли забрать у деревенского дурачка, пока тот не помер естественной смертью. Дурак не мог сообразить, какие деньги ему предлагали, а амулет не соглашался, что его хозяин в здравом уме. То что хозяин – дурак с рождения, роли никакой не играло.

В общем и целом, учеба продолжалась своим чередом и только нагрузка существенно выросла. Я то думал здесь можно учиться не напрягаясь – кто круче меня с моими-то продвинутыми знаниями? Однако буквально на следующий день, после гонки по изготовлению препаратов для раненых, началась настоящая учеба. Количество учебных предметов удвоилось и процентов на тридцать увеличилось время занятий. Появились в расписании очень для меня интересные предметы о которых я либо не имел представления вообще, либо имел, но самое общее: «Магомеханика», «Алхимия металлов», «Травоведение», «Минералогия», «Синтетические материалы и философский камень», «Взрывчатые смеси и их применение», «Зачарованное оружие», «Иллюзии» и многие другие. Та же «Магомеханика» предлагает к изучению много того, что я совсем не знаю. Например, «Устройство ловушек на основе твердотельных амулетов» или «Боевые зелья и их применение», «Метательные машины и снаряды». А проекты парусно-винтового судна или самодвижущегося экипажа, о которых рассказал на преподаватель на вводной лекции?

В общем, навалились на нас основательно. Можно предположить, что первые полтора месяца нам давали возможность оглядеться, свыкнуться, адаптироваться и постепенно войти в ритм учебного процесса. Но можно предположить и другое. В частности, большой втык от его королевского величества руководителям всех заинтересованных ведомств. Как же! Схлестнулись не армии, а всего лишь два полка с той и другой стороны. Но лекарственных препаратов и медперсонала оказалось совершенно недостаточно. Первокурсники столичной академии должны были восполнять недостаток самых простейших средств! Кто же заказывал препараты? В каком количестве? По какой цене? Почему склады оказались фактически пустыми?

Мне прямо до слёз стало жалко покидать академию через месяц, когда закончится мой договор с герцогом. Книги книгами, а опытные наставники очень нужны. Они, и покажут, и расскажут, и ошибку исправят. Ведь даже в книгах встречаются опечатки, которые без знающего преподавателя не отловишь, а они могут существенно влиять на конечный результат. Особенно в схемах сплетений. Кроме прочего, нас обещали учить самым продвинутым технологиям, которые еще не попали в учебники. Так что, без компетентного наставника вместо ответа на вопрос пришлось бы ставить ряд экспериментов и доходить до всего самому. То есть заново изобретать давно придуманное. Кроме того «практика – критерий истины», потому учебный процесс в академии процентов на восемьдесят состоял из практических занятий.

Были и неинтересные для меня занятия. Такие как: «Практикум по развитию дара», «Управление магической энергией» и «Основы построения сплетений». Что на лекциях, что на практике, я неизменно корчил физиономию «заучка слушает откровения богов» и под этой маской, воспринимаемой всеми преподавателями о-очень благосклонно, уходил в транс, где отдыхал или продумывал материалы интересных для меня лекций и лабораторных работ. Меня несколько раз пытались подловить, требуя рассказать, о чем только что вещали с высокой трибуны, но я с радостью на лице тараторил слово в слово материал лекции и от меня постепенно отстали. Даже в пример стали приводить.

Киру в эти недели я почти не видел. Все что касается развития дара и управления магией она изучала у стихийников. На практикумах говорить некогда. Остается утро и вечер. По утрам я бегаю готовить пирожные и тренироваться в дальнем углу парка. По вечерам работаю эскортером и перечитываю конспекты, раскладывая «по полочкам» выученное за день. Тем более, кроме основных учебников, нам выдают целый список дополнительной литературы по многим предметам. Хочешь лучше и больше знать – иди читать! Таков лозунг и звучит он правильно.

В редкие моменты, когда я видел Киру, мне становилось немного жаль ее. У девушки был откровенно замотанный вид. Даже пирожные она ела торопливо и, боюсь, не замечая вкуса. Однако, чаще всего я видел на столе пустую тарелку и чашку. Поела и побежала.

Так миновала еще одна неделя. За се время я трижды навещал Лиму и мы занимались приятным для нас обоих времяпрепровождением. Девушка была сильной, гибкой, тренированной и очень страстной. Приятно, когда в твоих объятиях такое тело плавится в сладостной истоме или корчиться в муках наслаждения, прося, вымаливая и требуя продолжения. Я и сам плавился, корчился и требовал продолжения, что заводило нас еще больше. А какие только способы любви мы с ней перепробовали. Такие я не рискнул бы пробовать с Дили, боясь покалечить девушку. Хотя на самом деле меня вполне устраивают «классические» варианты. Главное, правильно довести партнершу, ну и себя тоже, до нужной кондиции, когда становится неважным в какой позе и каким способом. Экзотика нужна лишь для разнообразия и проверки – вдруг именно так процесс будет наиболее приятен.

Был, правда, один момент в отношениях с Лимой, который мне стал поднадоедать. Она упорно называла меня повелителем, а себя рабыней. Сказала – если я потребую, она расскажет все о себе и своей службе, но тогда ей придется нарушить клятву. При этом смотрела она на меня так печально, будто сунуть нос в чужие тайны для меня любимое занятие, а «рабыне» потом страдать от наказания. Может быть ей и нужно было именно наказание. Бывают такие – потом острее чувствуют любовь. Правда, она оговорилась тем, что нарушение клятвы по приказу повелителя, подразумевает очень слабое наказание. Дескать, против закона не пойдешь. А повелитель – это все. Свет в окошке и попутный ветер в… корму. Тем не менее, я великодушно позволил не рассказывать ничего, если это не вредит мне. На этом моя подруга успокоилась и повеселела. Я уж подумал, что большой и жирный таракан в ее прелестной головке наконец-то лег баиньки, но при следующей встрече она придумала, будто получила задание проследить за мной. Я понял ее правильно – девушка хочет встречаться чаще. Иначе как она будет следить? Увы, но чаще встречаться за делами я просто физически не мог. Так проскочила третья неделя. Осталось три и… прощай академия. Грустно.

Вечером накануне свободного дня, когда я предвкушал отдых и крепкий, здоровый, сон до упора с последующим дуракавалянием на кровати, в комнату ворвалась Кира. То, что она в ярости, можно было определить по сузившимся глазам, поджатым губкам и суровому сопению. Я в очередной раз залюбовался девушкой. Так бы и любовался, да объектом ее ярости, как оказалось, был именно я.

– Ты отнес книгу Лике? – я не обольщался – ясное дело, спокойный тон всего лишь настороженная тишина перед бурей.

– Конечно отнес, – пожал я плечами. – Только не Лике, а Лиме.

– Причем тут какая-то Лима?! – не выдержав, вспылила Кира. – Ты! Должен был! Отнести! Лике!!

– Кому я должен? – в свою очередь возмутился я. – Ты разве говорила, кому конкретно я должен отдать том?

– Э-э… Не говорила. Но все равно! Это подразумевается!

О, женская логика! Разве может истинная вэрини быть в чем-то неправа? Спорить с ней не буду. Лень потому что.

– Чего молчишь? – снова стала заводится Кира. – Сказать нечего? Тебя ждали! Приготовили угощение! Приоделись в лучшее платье! А ты? Даже не соизволил зайти и извиниться!

– Кира-а-а! Ты меня вообще слышишь? Я же говорил тебе – книгу я отнес и с девушкой встретился. Она мне очень понравилась! Прости, что не поблагодарил тебя раньше.

– Лика говорит, что не видела тебя!

– Кира! Не Лика, а Лима. Я даже не представляю, как из полного имени девушки вывести короткое, чтобы получилось Лика.

Тут я задумался. Ведь таким именем называть девушку стал как раз я. Кто знает, может для всех остальных – она Лика?

– Так! – решительно сказала Кира. – Мы с тобой, похоже, друг друга не понимаем, – она прошла к шкафу, вынула куртку и швырнула в меня. – Одевайся! Живо!

– Зачем? Поздно уже, – попробовал воспротивиться я.

– Затем! Ты покажешь мне коттедж, куда ходил в тот вечер.

Я вздохнул и укоризненно посмотрел на девушку, но мои взгляды были банально проигнорированы и мне не оставалось ничего иного, как одеться и пойти показывать коттедж. А Кира между тем рассказывала:

– Смотрю подруги нос воротят, здороваются со мной, будто я им крупно задолжала. Ничего понять не могу. А тут перекрыла им дорогу и потребовала объяснений. Конечно, достаточно и Лики, чтобы отшвырнуть меня и идти дальше, но они решили все же объяснить мне в чем дело. На что дуются. Представляешь, что я чувствовала, когда они меня начали спрашивать, где ты был, почему не пришел или хотя бы не предупредил о том, что занят. Я-то в полной уверенности, что у тебя с ней все хорошо, а тут такое!

– Подожди, Кира. А почему же ты на следующий день не спросила их как прошла встреча? Я думал, у вас, девушек, перемывание костей, замеры члена у парней и, как все проходило, начинаются прямо на следующее утро.

Кира сердито засопела и… ничего не ответила. Так за разговором по ковру из павших листьев мы и дошли до коттеджного поселка.

– Ну? И «где эта улица, где этот дом»?

– Да вот он, – я махнул рукой в сторону знакомого коттеджа.

– Что? Он?! – вскричала Кира, потом ошеломленно замерла и прошептала:

– Действительно. Но как так может быть?

Девушка подошла к номеру вплотную, вгляделась и вдруг махнула рукой. Номер волшебным образом преобразился из тройки в девятку.

– Понял теперь? И я поняла! Ты ошибся. И немудрено. Но! С тебя дюжина пирожных, – мой приоткрытый в изумлении рот она заткнула просто взглядом. – И не спорь! Мне еще с девчонками мириться.

– А вы не лопните?

– Не лопнем. А ты все равно виноват потому, что не проверил, как следует, и поперся к чужой бабе, – резко произнесла она и с неожиданной болью и злостью добавила: – Она, небось, и рада стараться. Как же! Жар-птиц в окно влетел! Нежданно-негаданно. Вот счастье-то! Прямо именины сердца и восторги души. Короче, дюжина и не меньше! Уж расстарайся для меня.

– Для тебя, хоть луну с неба, – пробормотал я про себя, но девушка расслышала.

Она как-то странно посмотрела на меня и быстро отвернулась.

Обратно мы шли не спеша. Как говорится, прогулочным шагом. По дороге не разговаривали. Не знаю, как Кире, но мне было уютно и спокойно идти рядом с подругой и ни о чем не думать.

– Скажи, Бер, – почти у входа в общежитие тихо спросила девушка. – Ты в нее… влюблен?

– Влюблен? – ох, девушки-красавицы, вам бы только про любовь и чувства.

– Нет, Кира. Нам просто хорошо в постели и большего ни я, ни она друг от друга не требуем. Может со временем… Но и то вряд ли. Одной постели для настоящих чувств мало.

– Ладно, Бер, – весело сказала Кира. – Помни! Дюжина пирожных! Завтра жду.

М-да. Придется в неурочный день бежать в ресторанчик братьев гоблинов и печь заказанное.

– Девчонки-и-и-и! Привет! Заваривайте тэ, варите чибу, я мирится пришла! Представляете, номер на девятом коттедже был слегка замазан и выглядел, как тройка. Вот он и перепутал. За это я заставила его купить нам дюжину пирожных. Где он их берет, не признается, но вку-у-у-усные-е-е!

Лика с Дили скептически посмотрели на Киру, переглянулись и… решили простить подругу. Тем более, как оказалось, не она виновата в том, что они до середины ночи просидели, но так и не дождались парня. Лика еще подумала: «А может это судьба не позволила мне отдаться по-сути незнакомцу?! Может я должна беречь себя для любимого?»

Следует признать романы о любви и верности оставили изрядный след в красивой головке юной графини.

Служанки мигом накрыли стол, принесли чайники с горячей чибой и тэ, расставили блюдечки, тарелочки, вазочки с вареньем и джемом, а во главу стола водрузили четырехъярусную вазу с обещанными пирожными. Девушки сели к столу, налили себе кто что хотел и дружно потянулись за пирожными. Вдруг Лика всхлипнула и уронила чашку, чудом не облив себя горячим напитком. Ошарашенные подруги резво повернулись к ней и увидели, как девушка со слезами на глазах смотрит на пирожное в своей руке.

– Лика! Что случилось? Что не так?

– Это он! Девчонки! Это он пек эти пирожные!

– Да кто-о-о-о? Ты можешь нормально ответить?

– Никобар! Мой бывший повар. Дили знает. Он их сам придумал. Эти пирожные. Ни у кого больше нет ничего подобного. Он мне говорил, что там есть какая-то хитрость, о которой самостоятельно додуматься невозможно. И даже научить при всем желании не получится. Кира! – Лика буквально клещом вцепилась в плечо подруги. – Скажи, где твой друг покупает пирожные? Для меня это очень важно!

– Прости, но не получится. Понимаешь, я уже много раз спрашивала у него. Молчит. Говорит, я перестану ходить к нему в гости и буду просиживать целыми днями в этом ресторане, поэтому он мне ни за что никогда не скажет, где берет это чудо. Так что… прости, но даже не знаю, чем тебе помочь.

– Ладно. Тебе не скажет. Но может мне? Кира, давай так договоримся. Ты мне шепнешь, когда он будет у себя, представишь нас и я поговорю с ним сама. Не может же он быть столь жестокосердным, чтобы… чтобы… Короче, он мне скажет! Все скажет! А Дили поможет. Поможешь?

– Конечно, Лика.

Разработав план добычи информации, девушки, несколько успокоившись, с удовольствием принялись за угощение. Пирожные и впрямь были бесподобны. Если Лика и Кира уже пробовали лакомство, то Дили вкусила его впервые и была в диком восторге.

– Не-е-е-ет! Он нам теперь все скажет! – кровожадно ухмыльнувшись, нарочито грубым голосом сказала Дили.