Потребление (январь 2008)

II.

Потому что дело общества - быть, во-первых, внимательным к родной речи, а во-вторых, поддерживать ее эталоны, принятые на сегодня нормы. Они поддерживались когда-то речью дикторов по всесоюзному радио. Было известно, что у них, у дикторов - правильные падежные формы, правильные звуки и ударения. Ходили слухи, что за ошибки в речи их лишают премий и даже вычитают из зарплаты.

Но эта забота о падежах и ударениях шла на фоне огромного оскудения публичной речи, произведенного искусственным путем в советское время. Об этом - подробней в дальнейшем. Сейчас - о моем давнем замысле. Хотелось просто-напросто привлечь внимание всех, кто говорит по-русски, к своему языку. Дать людям возможность задуматься над значениями слов, над правильным и неправильным построением фразы. Предполагалась этакая национальная игра - без занудства, не без юмора. Я уверена была, что это всем интересно. К тому же мне давно известно было, с каким азартом каждый год играет в такую игру вся, можно сказать, Франция. А еще хотелось проверить свою грустную гипотезу - что наша национальная скрепа при полном к ней общественном невнимании ржавеет и распадается. Выразимся проще - говоря на одном языке, мы теряем возможность друг друга понимать.

И только прошлым летом по стечению обстоятельств возникла возможность за это взяться. Задело за живое среди прочего привычное лицемерие - ведь прошлый год был объявлен Годом русского языка!… Но ни малейших телодвижений в сторону русского языка, кроме сугубо бюрократических, сделано не было.

Правда, я выяснила, что у нас есть (никому, думаю, кроме узкого круга заинтересованных лиц неведомый) Центр развития русского языка. Региональный общественный фонд. Процитирую то, что он объявляет на главной странице своего сайта как собственную «миссию» (!): «задействовать (!) ресурсы русского языка для осуществления результативных преобразований (?) в социально-культурной сфере России и формирования ее позитивного образа в мире». Трудно как-то себе представить, чтобы такую «миссию» кто-то принял всерьез и вот этот с первого слова демонстрируемый Центром язык помог создать наш позитивный образ в мире.

Не хотела перегружать свой текст цитированием второго пункта «миссии», но, пожалуй, не удержусь: «максимальное использование потенциала русского языка как инструмента межкультурного взаимодействия, как средства познания и преобразования русскоязычного мира и человека в нем».

Эк куда их метнуло! Преобразование человека - не более не менее. Такой замах комментировать не приходится. Вообще же там, где собираются «задействовать ресурсы» родного языка - там живым уже не пахнет, несет совсем другим.

К языку сегодня разные близкие к власти (лучше сказать - к властям) структуры России относятся как к дышлу - поворачивают туда, куда сами в данный момент политически нацелены. Одна из «задач» (старайтесь не спутать с «миссией», о которой - ранее) Центра русского языка так и сформулирована: «координация усилий заинтересованных лиц и организаций в повышении статуса русского языка как инструмента культурной и образовательной политики России». Язык, как видим, - инструмент политики. Но дело-то в том, что язык такого чисто-конкретно-инструментального обращения с собой не любит. Вообще ежится, когда его статус берутся повышать.

Почему я, собственно, уцепилась за этот еще недавно мне совершенно неизвестный Центр? Да лишь потому, что это и есть, кажется, все, что сконструировано сегодня «по линии», выражаясь советским слогом, русского языка. Центр хочет осуществлять некую языковую политику (главным образом государственную). А все идущее «сверху» отношение к русскому языку и к политике насчет него сегодня исчерпывается, в сущности, капризным возгласом: «Почему это наш язык нынче за рубежом мало изучают?» На изменение вот этого задевающего самолюбие положения готовы бросить силы и средства (последние, разумеется, никакого заметного эффекта не дают и дать не могут - в силу ряда причин).

Никто не задается вопросом: а ЧТО, собственно, они (те, что там, за бугром) должны изучать? Стоит ли запрягать телегу впереди лошади? Не уместней ли сначала перевести взгляд, зорко вперившийся из-под ладони в далекие, вновь враждебные зарубежные пространства, на жизнь языка внутри российских рубежей?

Вот этим я, собственно, и занялась, начав со школьников и студентов.