Потрясая мой мир

Глава 2

ЗАК

Когда ее мобильный звонит в третий раз, Обри выключает телефон и бросает в сумочку. Она закрывает глаза и откидывает голову на подголовник. Ее длинные рыжеватые волосы волнами падают на плечи, а губы слегка кривятся. Ей было тяжело сесть со мной в машину и оставить свою семью. Я не могу представить, как тяжело дать отпор кому-то из самых важных людей в своей жизни, потому что они не одобряют человека, в которого я влюблен, но я рад, что она так поступила. Должно быть, для нее это было очень трудно. Я тяжело сглатываю, думая о том, что она, возможно, возненавидела меня за ту маленькую выходку, которую я выкинул.

Я протягиваю руку и провожу пальцами по ее нежным пальцам, одновременно поправляя руку на руле.

— Все будет хорошо, детка. Дайте им время привыкнуть.

Она прикусывает нижнюю губу, чтобы не дать ей задрожать.

— Как ты можешь так говорить после того, как они обошлись с тобой? Я их ненавижу.

Я подношу костяшки ее пальцев к своему рту и нежно целую их.

— Нет, ты сейчас просто злишься. Я привык, что люди так ко мне относятся. До того, как я стал Риффом, такие дни, как сегодня, были моей жизнью. Люди, особенно те, у кого есть деньги, будут следить за мной как ястреб, представляя в своей голове, что я вор и подлец.

— Разве тебя это не бесит? Когда с тобой обращаются как с преступником?

Я бросаю взгляд на ее красивое вопрошающее лицо.

— Это не очень приятно, но я понимаю, что некоторые люди не понимают рок-культуры, а татуировки — для нас это просто еще один способ выразить творчество.

Обри смотрит на свои колени.

— Я сожалею.

Я протягиваю руку и касаюсь ее подбородка.

— О чем, Котенок?

Обри вздыхает.

— Обо всем. О дерьмовой жизни, которую ты вел, о том, как люди относились к тебе, и прежде всего о том, как моя семья отнеслась к тебе. Я ожидала от них гораздо большего. Думала, у них будет достаточно веры в меня, чтобы довериться моему суждению и увидеть, что ты замечательный человек, тот, кого я люблю.

Я въезжаю в первый попавшийся приличный отель и паркую «Фьюжн». Поворачиваюсь на сиденье, обхватываю ее лицо руками и заставляю посмотреть на себя.

— Никто еще так за меня не заступался — выбирал меня, по сути, из всего своего мира. То, что ты это сделала, очень много значит, но я также хочу, чтобы ты знала: даже если они будут обращаться со мной как с дерьмом, я всегда хочу, чтобы у тебя были отношения с твоей семьей.

— Зак, я не буду иметь с ними ничего общего, если они не примут тебя.

Я смотрю в ее зеленые глаза.

— Они не обязаны принимать меня, Обри. Все, что имеет для меня значение — твое отношение ко мне. Ты знаешь мои самые темные секреты и все эти чертовы детали, которые делают меня тем, кто я есть, и не убегаешь с криками. Я сделаю для тебя все, что угодно. Абсолютно все. Я хочу, чтобы ты была счастлива, и не хочу, чтобы ты ссорилась со своими родителями из-за меня. Не желаю, чтобы ты однажды возненавидела меня.

Из ее правого глаза вытекает слеза.

— Я никогда не возненавижу тебя. Никогда.

Большими пальцами я смахиваю упавшие слезы с ее лица и наклоняюсь, чтобы прижаться губами к ее губам.

— Я люблю тебя, Котенок. И всегда буду обращаться с тобой правильно.

После того как я плачу за номер на стойке регистрации, мы поднимаемся на лифте на пятый этаж и катим наш багаж по коридору к нашему номеру. Я беру ключ-карту от номера и открываю дверь, пропуская мою девочку внутрь. Это типичная спальня с большой кроватью, нейтрального цвета стенами и белым постельным бельем.

Обри плюхается на кровать и сбрасывает туфли. Ее зеленое платье поднимается вверх по бедрам, когда она откидывается назад и вытягивает руки над головой. Она чертовски красива и совершенна. В этой девушке нет ничего такого, что не возбуждало бы меня. Мгновенная потребность держать ее в своих объятиях переполняет меня, и я не могу не поддаться ей.

Снимаю бейсболку и бросаю ее на пустой стул в комнате, прежде чем забраться в постель рядом с Обри. Повернувшись к ней лицом, я подпираю голову левой рукой и смотрю на нее сверху вниз. Затем провожу пальцем по обнаженной коже ее левого плеча, прежде чем просунуть пальцы под тонкую бретельку, удерживающую платье. Ткань легко обвивается вокруг моего указательного пальца, и я опускаю её вниз, обнажая верхнюю часть левой груди Обри. Белый кружевной лифчик прикрывает сосок, но я провожу кончиками пальцев вниз по изгибу ее груди и чувствую шелковистую мягкость. Мой член дергается в джинсах от простого контакта, и будто зная, как я чертовски возбужден, Обри улыбается самой совершенной улыбкой.

Она открывает глаза и подносит свою руку к моей щеке, нежно касаясь ее, и я поворачиваюсь к ней лицом, целуя ее запястье и вдыхая сладкий аромат ее духов. До нее я был потерян, постоянно воюя сам с собой. Я не верил, что достоин такой простой и чистой любви. Это то, с чем я все еще борюсь, но с каждым днем мне становится немного легче от того, что в моей жизни есть что-то такое великое. Я охрененно люблю эту женщину, и нет ничего, что я не сделал бы для нее. Обри и моя группа — все, что имеет значение для меня в этом гребаном мире.

— О чем ты думаешь? — шепчет она, глядя мне прямо в глаза.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в губы, и ожерелье, которое я ношу, лежит на ее груди.

— О том, как мне повезло, что у меня есть ты.

Она закусывает губу.

— Я как раз думала о том же самом.

— Лгунья, — говорю я и целую ее в кончик носа.

Она притягивает мой рот обратно к своему.

— Позволь мне доказать тебе это.

— Ты не получишь от меня никаких возражений, детка.

Обои проворачивает ногу и цепляется за мое бедро, когда давит всем своим весом, отбрасывая меня назад на кровать. Длинные пряди волос обрамляют ее лицо, когда она садится на меня верхом и задирает мою рубашку, чтобы провести ногтями по моему прессу.

Я быстро втягиваю воздух от удивительного ощущения удовольствия и боли, которое оно создает.

— Черт.

Я сажусь, обхватываю Обри, а потом прижимаюсь губами к ее губам и погружаю язык ей в рот. Тихий стон вибрирует из ее рта, и я чувствую звук, который она издает, когда углубляю поцелуй. Моя рука скользит вверх по ее спине, а затем вплетается в густые волосы. Мой член напрягается в джинсах, умоляя войти в мое самое любимое место на планете — глубоко в ее киске.

Она откидывает голову назад, и я провожу губами по ее шее до ключицы.

— Боже, Зак. Я хочу тебя.

Это все приглашение, которое мне нужно. Я дергаю за платье и звук рвущейся ткани наполняет воздух, когда я срываю верх, обнажая ее грудь. Котенок, кажется, ничего не замечает, потому что слишком занята тем, что стягивает мою рубашку через голову. Мне нравится, что она чертовски возбуждается, когда я прикасаюсь к ней.

Она кружит бедрами, потирая свою прикрытую трусиками киску о ткань моих джинсов. Давление ее тела на мое заставляет мой член пульсировать, и я больше не могу этого выносить.

Задираю платье ей на бедра, срываю трусики с ее тела, а затем провожу кончиком пальца по ее набухшему клитору.

— Вообще-то они мне понравились. — Мне не нужно смотреть ей в лицо, потому что по ее тону я могу сказать, что она надулась.

— Я куплю тебе пятьдесят новых, черт возьми. Они стояли у меня на пути и должны были уйти, — говорю я, прижимаясь губами к ее коже, и она хихикает.

Легкие, как перышко, поцелуи ласкают мое плечо, пока я поклоняюсь ее груди. Ее тугие соски трутся о мою грудь, когда я обхватываю ее лицо и жадно целую. Единственное слово, которое всплывает в моем затуманенном сексом мозгу — МОЯ. Эта женщина всегда будет моей.

Мой указательный палец скользит внутрь нее.

— Черт возьми, Котенок. Ты всегда так готова для меня.

— Это потому, что я всегда хочу тебя, — шепчет она мне на ухо.

Я убираю руку с ее тела и переворачиваю ее на спину.

— Приятно знать, потому что я тоже всегда адски хочу тебя. — Я хватаю ее руку и направляю к своему напряженному члену. — Ты делаешь это со мной. Одна только мысль о том, чтобы скользнуть в тебя, возбуждает меня. Мне нравится быть внутри тебя.

Она кусает губу, когда садится и быстро освобождает мой член от джинсов и боксеров. Высунув влажный язык, она облизывает мой ствол от основания до кончика с обеих сторон, пристально глядя на меня, наблюдая за моей реакцией.

Опуская губы на меня, она обводит языком головку, прежде чем взять еще больше в рот. Тепло ее рта вызывает покалывание во всем моем теле и я содрогаюсь от чистого наслаждения.

Я отбрасываю волосы Обри в сторону и назад, наблюдая за ее движениями. Одно это зрелище почти заставляет меня кончить девушек в рот.

— Черт возьми, детка. У тебя это чертовски хорошо получается.

Я быстро втягиваю воздух сквозь зубы, когда она смотрит на меня и говорит:

— Ты нужен мне внутри.

Как бы мне ни хотелось, чтобы это случилось, я отрицательно качаю головой.

— Я верю в справедливую игру.

Прежде чем она успевает сказать еще хоть слово, я хватаю ее за бедра, притягиваю к краю кровати и опускаюсь на колени. Раздвигаю ее бедра, а затем использую пальцы, чтобы открыть складочки, обнажая ее набухший клитор. Я обвожу его языком и пробую на вкус сладкие соки ее возбуждения. Я трахаю Обри двумя пальцами, используя трюк с рисованием восьмерки языком, чтобы довести ее до исступления. Она хватается руками за одеяло по бокам, крича и выкрикивая мое имя. Ее киска жадно сжимает мои пальцы, пока она скачет на волне своего оргазма.

Ее тело обмякает, когда я встаю и направляю свой член в нее.

— М-м-м. Я никогда не устану трахать тебя.

Я толкаюсь в нее до самого основания, а потом выхожу, наслаждаясь тем, какая она мокрая. Затем оборачиваю одну ее ногу вокруг своей талии, а другую кладу себе на грудь, и она приподнимается на локтях.

— Ох, Зак. Вот так. Прямо там.

Мне нравится, когда она дает мне понять, что ей нравится. Взаимное удовлетворение — цель, когда я занимаюсь с ней любовью.

Мои пальцы впиваются в ее бедра, когда я ускоряю темп, в то время как она смотрит на меня с полуприкрытыми глазами и открытым ртом. Наши взгляды прикованы друг к другу, когда тепло разливается по моему телу. Я пытаюсь бороться с этим и думать о чем-то другом, но это, блядь, невозможно, когда Обри смотрит на меня вот так — вся возбужденная и тяжело дышащая.

Я чувствую, что погружаюсь в сладостное забытье, и знаю, что больше не могу сдерживаться. Брови Обри хмурятся, а губы складываются в букву «О», и я почти теряю рассудок, зная, что она собирается достичь блаженства одновременно со мной.

— Вот и все, детка. Кончи со мной. — Она закрывает глаза и выкрикивает мое имя. — Черт, — рычу я.

У Обри вырывается всхлип, когда она кончает одновременно со мной. Тепло пульсирует во мне, когда я полностью наполняю ее. Мне нравится кончать в нее. Я никогда не понимал, чем отличается секс с презервативом и без, пока не занялся с Обри сексом в ту первую ночь. Теперь я зависим от этого точно так же, как и от этой удивительной женщины подо мной.

Мне требуется секунда, чтобы нервы снова обрести самообладание. Обри улыбается мне, покусывая кончик своего наманикюренного ногтя. Она чертовски очаровательна.

Я наклоняюсь и целую ее в губы.

— Я чертовски люблю тебя, ты это знаешь?

Она смеется.

— Я подозреваю.

Я двигаю бедрами и просовываю свой все еще полу-эрегированный член в нее и обратно.

— Это должно подтвердить мою мысль. Я уже готовлюсь ко второму раунду.

Ее губы сминают мои.

— Ты и правда машина.

— Чертовски верно, детка. Я готов заставить тебя кричать всю ночь напролет.

Она качает головой и хватает меня за плечи, тянет вниз, а затем перекатывается на меня.

— Теперь моя очередь взять все в свои руки.

С этими словами я ложусь на спину и наслаждаюсь шоу, пока моя женщина трахает меня, как будто завтрашнего дня не будет.

~*~*~

— Вот дерьмо! — восклицает Обри, включая телефон. — Десять пропущенных звонков от моей матери и три от Гейба.

— Может, тебе стоит им перезвонить? Они беспокоятся о тебе, — предполагаю я.

Она отрицательно качает головой.

— Они должны беспокоиться, что я никогда снова не заговорю с ними после того, как они обошлись с тобой.

Здесь я не могу с ней долго спорить. То, как Судья вел себя по отношению ко мне, с таким же успехом он мог бы ударить меня прямо по яйцам и наложить запретительный ордер на то, чтобы я держался подальше от его дочери. Когда он сунул мне в руку эти деньги, мне потребовалось все мужество, чтобы не сунуть их ему в глотку и не сказать, что я подтираю свою задницу пачкой побольше. Я был очень горд тем, что смог сдержать свой гнев и просто засунул их в карман, как только он узнал, что я парень Обри, а не какой-то долбаный слуга.

Хотя Гейб кажется довольно классным.

— Почему бы тебе хотя бы не позвонить своему брату и не сказать ему, что татуированный девиант не украл тебя и не убил? Это должно успокоить твою мать и не дать ей снова потерять сознание.

Котенок садится рядом со мной на кровать и хмурится.

— Я не знаю, что на них нашло. Они никогда не были такими…

— Придурками?

Она отвечает с грустной улыбкой:

— Да, придурками. Я понимаю, что им тяжело это принять. Они не привыкли, чтобы я была с кем-то, кто выглядит, как ты.

Я задумчиво киваю и мои мысли возвращаются к тому, зачем мы вообще сюда приехали.

— Ты хочешь сказать, что они предпочли бы видеть тебя с этим придурком Айзеком?

Она закатывает свои красивые зеленые глаза.

— С кем-то похожим на него.

— Знаешь, Котенок, знакомство с ними действительно помогает мне понять, почему в самом начале ты была сдержана и хотела от меня только быстрого траха.

— Правда? — Я слышу вопрос в ее голосе.

— Конечно, но это также показывает мне, как сильно ты переживаешь обо мне и чем ты готова рискнуть, чтобы быть со мной. — Я убираю прядь волос ей за ухо. — Я люблю тебя, детка.

— Я тоже тебя люблю.

Она вертит телефон в руке, и я вижу, как тяжело ей бороться с семьей. Мое сердце сжимается при мысли о ее боли, и я сделаю все, чтобы вернуть улыбку на это милое личико.

Я толкаю ее локтем.

— Позвони им.

Она снова качает головой.

— По крайней мере, позвони Гейбу.

Обри вздыхает и переворачивает телефон, чтобы посмотреть на экран.

— Полагаю, не повредит позвонить ему.

Я снова легонько толкаю ее локтем.

— Звони.

Ее пальцы порхают по клавишам, а затем она подносит телефон к уху, ожидая знакомого голоса на линии.

— Эй… Я знаю, но… правда? — Она поворачивается ко мне с широко раскрытыми глазами. — Может… нет… никаких обещаний, Гейб. Если они снова будут так себя вести, мне придется… Ладно. Скоро увидимся.

Мне не терпится узнать о другой стороне этого разговора, и я пытаюсь вытянуть из нее хоть какую-то информацию.

— И-и-и… что происходит?

— Они хотят, чтобы мы вернулись к ним на ужин. Гейб говорит, что они хотят извиниться и начать все сначала теперь, когда шок от этой ситуации прошел.

Я наклоняю голову набок.

— Знаешь, я тут кое о чем подумал.

— О чем?

Это трудная тема для обсуждения, но мне нужно кое-что знать.

— Почему ты так открыто бросаешь им вызов, встречаясь с кем-то вроде меня?

Обри протягивает руку и проводит пальцами от моей щеки к мочке уха.

— Быть с кем-то вроде тебя никогда не входило в мои планы, но я не могу не признать, что нахожу твои манеры плохого парня чертовски привлекательными. Я знаю, что желание жить с тобой серьезно противоречит правилам, и именно поэтому я хотела, чтобы мы просто переспали. Но ты нравился мне все больше и больше и я не смогла вытащить тебя из своего сердца, как бы сильно ни старалась. Чем больше я с тобой, тем больше тебя хочу. Я люблю тебя, Зак. По какой-то безумной, запутанной причине ты моя родственная душа. Мужчина, с которым я должна быть всегда. — Она отворачивается от меня. — Я действительно не могу объяснить это без того, чтобы не выглядеть полной девчонкой. Как будто судьба свела нас вместе.

Я наклоняюсь и касаюсь губами ее плеча.

— Я чувствую то же самое.

Она пристально смотрит мне в глаза и пару раз моргает.

— Правда?

— Конечно, правда. А теперь надень какую-нибудь одежду и давай дадим твоей семье то, что они хотят. Я обещаю, что не стану обвинять твоего отца в его идиотских поступках.

Она кивает головой.

— Я бы не стала винить тебя, если бы ты это сделал.

— Он твой отец, детка. Я смирюсь с этим и попытаюсь заблокировать свой мудацкий ген, который так люблю демонстрировать, пока он не давит на меня.

Губы Котенка растягиваются в кривую улыбку.

— Спасибо.

Через полчаса мы с Котенком уже стоим на том же самом месте, что и раньше. По какой-то странной причине я чувствую нервозность. Даже находясь на сцене перед тысячами людей, мои руки не становятся такими липкими, как сейчас.

Что, черт возьми, со мной не так? Это всего лишь ее отец. Я уже общался с руководителями и большим шишкам, которые называют себя ответственными за группу, людьми, которые могли бы спустить карьеру группы в унитаз, и никогда не чувствовал себя так.

Я отваживаюсь взглянуть на Обри, а она жует губу.

— Эй. — Касаюсь ее руки. — На этот раз все будет гораздо лучше.

Она вздыхает.

— Надеюсь, что так. — Она смотрит на дом, затем снова на меня. — Ты готов?

— Как всегда. — Я выскакиваю из машины, не давая ей больше времени на размышления.

Она открывает свою дверцу прежде, чем я успеваю подойти к ней, и выходит из машины. Робкая улыбка мелькает на её губах, прежде чем она хватает меня за руку и тянет к входной двери.

Как только мы входим на подъездную дорожку, дверь распахивается и ее брат приветствует нас с улыбкой.

— Это было офигенное шоу. Я реально рад, что приехал.

Обри закатывает глаза.

— Ты ищешь любой предлог, чтобы свалить из школы. Расскажи мне еще раз, как ты умудряешься справляться с медицинской школой?

— Ха. Ха. Ты думаешь, это смешно, да?

Проходя мимо него, она треплет его за щеку, и мы переступаем порог.

— Я просто пошутила. Я знаю, что, если бы ты не взял отпуск на тот год, чтобы отправиться со мной в Европу, ты бы уже давно выпустился. Из-за поездки мы оба отстали в учебе, но оно того стоило.

Я хмурю брови.

— Ты никогда не говорила мне, что сделала это.

Гейб похлопывает меня по плечу.

— Как долго вы уже вместе?

Я делаю паузу, обдумывая этот вопрос. Наши отношения были настолько сумасшедшими до этого момента, что я не могу честно дать ему ответ.

— Я не уверен.

Он хихикает и качает головой.

— Похоже, вы очень многого не знаете друг о друге. Ну пойдемте, все садятся.

Да, он прав. Я уверен, что есть куча дерьма, которое мы еще не знаем друг о друге, но это не меняет моего отношения к Обри. Она потрясающая и мне этого достаточно. Остальное придет со временем. Я в этом уверен.