Повелитель Теней [= Книга Теней]

Пролог

Безгранична Вселенная, и несть числа народам, населяющим ее миры, каждый из которых по-своему прекрасен. И мерзок.

Иногда отдельные представители этих народов сходятся вместе. И более того, слаженно действуют вместе, выполняя сложнейшие задания. Это тем более удивительно, что зачастую два человека, живущие по соседству, не могут найти общий язык.

Почему так?

А почему бы и нет, отвечают Боги Знаний, когда кто-то задает им этот вопрос в очередной раз. Это ведь гораздо проще, чем каждый раз объяснять в чем дело. И кстати, эффективнее.

Причина почти всегда слишком проста, чтобы человек принял ее и признал истинной. Зато когда он сам ищет объяснений…

Тогда на свет рождаются чрезвычайно сложные логические построения и такие хитросплетения событий, судеб и предназначений, что у Богов Судьбы, призванных разбирать последствия очередного катаклизма, начинается нечто вроде головной боли.

Но, что куда более важно для человека, он находит ответ. Не важно, что этот ответ ложен и неприменим на практике. Не важно, что с тех пор, как был задан вопрос, ситуация кардинально изменилась, и этот ответ уже никому не нужен. Зато это — ЕГО ответ, который он отыскал САМ (как ему кажется, но это опять-таки не важно).

И тогда в его душе появляется светлое чувство, уверенность, что он в этом мире что-то значит.

Разве это само по себе не важнее какого-то ответа на ничего не значащий вопрос?

И разве найдется такой вопрос, ответ на который был бы важнее поисков этого ответа?

Может быть, такой вопрос и есть. Но покуда никто не задал его. Вероятно, потому что было найдено слишком мало ответов на все остальные вопросы.

Или слишком много.

И вопросы звучат, и Искатели Ответов продолжают свой путь…

1. Враг и союзники

Цвет неба медленно менялся от красного к белому. В тихом уголке парка, за рядами акаций и мимоз, в плетеной беседке у Фонтана Радужных Струй сидели двое.

Он носил темную накидку, она — светло-синюю. А стоявший у стены посох указывал на то, что кто-то из них принадлежит к магам. Возможно даже, что оба — волшебники обычно предпочитают общество себе подобных.

— Вот так все и произошло, — завершил Инеррен длинное повествование. — Теперь мне осталось только выяснить, на что способна эта самая Черная Звезда.

— На многое, я так подозреваю, — заверила Айра. — Но ты добился здесь гораздо большего, нежели это посвящение.

— Ты про эту игру, что ли?

— Вот именно. Три победы, две ничьи и два поражения. Общий счет игры — четыре-три в твою пользу. Между прочим, ты играл не с новичками.

— Это-то я понял.

— А ты не догадался, кто они на самом деле? — усмехнулась волшебница.

— Ну?

— Скиталец и Громовержец — верховные боги, давно удалившиеся от дел, однако сохранившие свои силы. Разрушитель, Творец и Замораживающий также принадлежат к числу богов — не помню, кто там из них кто, — но они еще продолжают заниматься своими делами. Шутник — бывший демон, однако сейчас обретается где-то в Высших Сферах и усиленно изображает из себя Владыку Вселенной — впрочем, это ему не слишком-то удается. А Хранитель и в самом деле один из действующих Богов Судьбы. — Тон Айры несколько понизился. — Ты правильно сделал, что проиграл ему — иначе я бы не поручилась за твою жизнь.

— Он что, такой обидчивый?

— Да нет, тут логика примерно следующая: если он проиграл какому-то смертному в Игре Судьбы, то недостоин больше занимать свое теперешнее положение, а оно у него очень высокое. Судьба не терпит поражений, это аксиома. Поэтому всех свидетелей этого несчастного события быстро следует убрать — и тебя в первую очередь.

Логика Судьбы… Проклятье, подумал Инеррен, я же хотел больше не иметь с ними никаких дел!

— Слушай, давай-ка отставим эту Судьбу в сторону, — сказал чародей. — Расскажи лучше, чем это ты занимаешься во Дворе Хаоса?

— Ну, это довольно долгая история…

— Ты куда-то торопишься? Я — нет.

— В общих чертах дело обстоит так…

Речь волшебницы прервалась на половине слова. В чашу фонтана из ниоткуда ударила сиреневая молния, миг спустя последовал оглушительный громовой раскат.

— НАКОНЕЦ-ТО!!! Я НАШЕЛ ТЕБЯ!

Инеррен и Айра мгновенно охватили взорами окружающее пространство, но автора этих слов заметно не было.

— ТЫ ЗАПЛАТИШЬ МНЕ ЗА ВСЕ!

— Это он кому? — спросила волшебница. — Мне или тебе?

— Ты этот край знаешь лучше меня, — пожал плечами чародей. — Не знаю, но большинство моих врагов мертвы, а те, что живы, вряд ли станут осуществлять прорыв к Хаосу — если даже смогут… Черт!

— Что?

— Я узнал этот голос, — мрачно сказал Инеррен. Затем закричал в небо: — Выходи, Морриган!

— НЕТ, ВРАГ МОЙ. ТЫ ПОЗНАЕШЬ ДО КОНЦА ВСЕ, НА ЧТО ОБРЕК МЕНЯ! ТЫ БУДЕШЬ МОЛИТЬ О СМЕРТИ, НО ОНА НЕ ПРИДЕТ К ТЕБЕ! ТЫ…

— Заткнись или выходи на бой! — потребовал чародей. — Ты только и умеешь, что угрожать без толку. Трус!

Земля вокруг беседки закипела, а шипящий вихрь молний раскрошил хрустальные стенки на тысячи острых осколков. Закрываясь от града ударов, Инеррен привычно окружил себя парой теневых оболочек, но, к его немалому удивлению, искры с легкостью прошли сквозь защиту и обожгли тело.

«Так ты научился обращаться с Тенью, — подумал чародей. — Хорошо же, у меня в кармане имеется и еще кое-что…»

Мысленно обратившись к Черной Звезде, он отдал приказ.

Фигуры Айры и Инеррена растворились в воздухе в тот самый миг, когда взбесившиеся земляные волны поглотили остатки беседки.

Они оказались невдалеке от Смещающихся Гор, к северу от Цитадели Печали.

— Итак, он охотится за тобой, — подвела итог волшебница.

— Меня не это волнует, а то, как ему удалось ускользнуть из Серых Стран. Не думал, что кто-то сможет удрать из обители Кэрдана.

— Погоди-ка! Ты же вроде заколдовал его только на время!

— Да, на десять тысяч лет… Проклятье! — Он внезапно вспомнил, как кто-то сказал: «Время ползет, когда у тебя его много, и летит стрелой, когда его нет. И эта стрела часто поражает цель». — Ну что ж. Значит, это время ничему его не научило.

— Не будь самоуверенным. Он ведь сам заработал свой прежний титул Хозяина Судеб, а не получил по наследству. Так что Морриган — не пустое место.

— Возможно. Но я вскоре сделаю из него, как ты говоришь, пустое место. Понимаешь, терпеть не могу тех, кто не пользуется полезными уроками. — Усмешка Инеррена была холодной и зловещей.

У Айры по спине пробежал холодок. Она знала: когда чародей говорил таким тоном, ничего хорошего это не предвещало.

— Помощь нужна? — спросила волшебница.

— Нет, пожалуй. Ты же не знаешь, где этот сукин сын обретается?

Айра покачала головой.

— Значит, мне самому придется его искать. А ты расскажи местным «хозяевам» обо всем этом: пусть запишут убытки на счет Морригана, а не на мой.

— Хорошо. Ни пуха ни пера — и можешь послать меня к черту.

— Да я б послал, — улыбнулся Инеррен, — если бы был уверен, что ты не послушаешься…

Прошептав несколько слов, он беззвучно растворился в воздухе.

«Итак, — рассуждал чародей, — Морриган уже научился применять Теневое Искусство. Значит, мне следует теперь воспользоваться чем-нибудь другим. К примеру, Властью Черной Звезды… стоп! Это, конечно, поможет найти его, но не победить. Черная Звезда — лишь источник энергии, не более того. А Морриган явно обладает сейчас достаточно крупным собственным запасом сил; возможно, и могущественным талисманом…»

Хорошо. Пункт первый — узнать, что произошло, и действовать соответственно.

Инеррен вызвал мысленный образ Черной Звезды и прошептал:

И серия образов хлынула в его сознание.

Полузабытая Обитель Туманов. Быстрое перемещение по закрученным проходам, где чародей тогда не побывал. Цвет стен медленно переходит от бледно-серого к лиловому, потом становится красным.

Зал в виде правильного восьмиугольника. Трон из слоновой кости, на котором восседает Кэрдан собственной персоной. Справа от него стоит золотая клетка, внутри нее мечется черный ворон.

Бог Смерти не произносит вслух ничего, однако его мысли неким образом слышны: «И чего тебе не сидится? Все есть, кажется: сиди да радуйся.»

Ворон протестующе разевает клюв, из которого, естественно, не раздается ни единого звука.

— Я разрешаю тебе говорить. — Кэрдан делает короткий жест.

— Самое ценное, что у меня отнял мой враг, — свобода, лорд Кэрдан, — хрипит ворон-Морриган. — Убить меня было бы куда милосерднее.

— Возможно.

— Но он ведь преступил все законы: ни один колдун не имеет права запирать побежденного на срок, равный Вечности.

— Кажется, в отношении тебя речь шла лишь о десяти тысячах лет.

— Да, лорд Кэрдан — но в Сумеречных Странах нет Времени как такового! Десять тысяч лет или один час — это здесь одно и то же.

— А, ты хочешь сказать, что срок твоего заточения уже подошел к концу… — Бог Смерти отпирает клетку. — Хорошо. Я дам тебе шанс доказать это. Если ты говоришь, что один час и десять тысяч лет — одно и то же, то часа тебе должно с избытком хватить на то, чтобы покинуть подвластные Мне территории.

Кэрдан взмахивает рукой, и слева от его трона возникают гигантские песочные часы.

— Действуй.

Ворон стрелой мчится прочь.

Снова — скрещивающиеся лабиринты поворотов под невероятными углами, но вот впереди возникает круглый мерцающий бассейн.

«Проклятье, — подумал Инеррен, — так он использовал Источник!»

Не колеблясь ни единой секунды, черная птица ныряет в огненную жидкость.

Позднее из бассейна поднимается фигура человека, перенасыщенная энергией. Его глаза вспыхивают лиловым пламенем, и чародей понял, что Морриган не избежал насылаемого Источником безумия — и, в отличие от него самого, не исцелился.

— Ты заплатишь мне, Повелитель Теней! — Колдун, казалось, находится рядом, на расстоянии вытянутой руки. — За все!

Вспышка — и Морриган исчезает.

Инеррен мысленно следовал по энергетической нити, продолжавшей связывать сознание противника с Источником. Вот оно.

Снаружи это был всего лишь полуразрушенный замок, давно покинутый обитателями. Однако одно окно в центральной башне было освещено. И чародей мысленно направился туда.

Зал изнутри покрывали драпировки из темно-синего бархата, восстановленные из праха явно с помощью заклинаний. За большим столом в глубоком кресле из красного дерева восседал Морриган. На столе были разложены карты множества стран и, вероятно, различных миров. Колдун тщательно рассматривал каждую карту, что-то бормоча при этом, а затем с проклятием отбрасывал лист пергамента в сторону.

— Не здесь… — шептал он, — здесь его союзники… и не здесь, в этих местах он может воспользоваться местным источником… если направить сюда…

Инеррен представил образ заклятия Усиления Речи и выделил необходимую энергию для его применения. Едва это было сделано, как он услышал собственный голос, раздающийся в замке Морригана:

— ТЫ ВСТРЕТИШЬСЯ СО МНОЙ ТОГДА, КОГДА Я БУДУ ГОТОВ, — И НЕ РАНЕЕ ТОГО! НЕ ПЫТАЙСЯ УСКОЛЬЗНУТЬ — ПРОСТО ЖДИ И ГОТОВЬСЯ.

Колдун подскочил в кресле и извлек из потайного кармана что-то, напоминавшее большую серую жемчужину. Чародей не собирался в данный момент проверять, на что способна эта штуковина, потому быстро прервал контакт и аккуратно замел все следы, ведущие к его настоящему местопребыванию.

Впервые за всю вековую историю своего существования клан Черной Руки был вынужден обратиться за помощью. Ни одному из чернокнижников это не нравилось, поговаривали даже о смене Великого Магистра — но эти разговоры утихли вместе с исчезновением тех, кто их затевал.

Селла была переполнена изгоями из миров Миллиона Сфер, так что отыскать нужных кандидатов труда не составило. Сложнее было отобрать из всех желающих тот минимум, который мог преодолеть Грань — а барьер Селлы был гораздо более прочен, нежели у прочих миров. Собственно говоря, этот мир был ловушкой для всех тех, кто по каким-либо причинам не соответствовал запросам своих «повелителей» в родных мирах.

Заклятие для межмирового перемещения было разработано много лет назад, однако для его успешного применения требовались объединенные усилия по крайней мере сотни колдунов. И оно могло провести сквозь Грань только шестерых. Потому этот отряд, названный позже «великолепной шестеркой», подбирался очень тщательно. В него должны были войти самые лучшие, те, кто никогда не терпит поражений. Самые упорные и настойчивые. И самые удачливые из них.

Великий Магистр, устало опираясь на свой посох, внимательно осмотрел избранников, поморщился, но делать нечего: время истекало.

— Вы были призваны для осуществления великой миссии, — тихо, но внятно сказал он. — Ваша цель — Талисман, называемый Шаром Теней. Найдите его и доставьте в Селлу. И помните: заклятие, которое мы сотворили, убьет вас через семь дней, если его не снять. Снять же эти чары можем только мы, и только в Селле: это на тот случай, если кому-то из вас взбредет в голову шальная мысль сбежать, захватив Артефакт с собой.

Шесть пар глаз с ненавистью уставились на чернокнижника, но тот с легкостью перенес это испытание.

— У вас имеется устройство для перемещения. Оно должно действовать во всех мирах, за редким исключением. Как только отыщете талисман, поверните желтый камень влево, нажав на него, — и перенесетесь обратно в Селлу. — Великий Магистр посмотрел на избранников с выражением, которое невозможно было понять иначе, нежели: «без талисмана лучше не возвращайтесь», — и, после некоторой паузы, добавил совершенно уже издевательским тоном: — Желаете сказать еще что-нибудь?

— Чтоб тебе на голову свалилась наковальня, — буркнул гном.

— А кобра заползла в сапоги, — добавил коротышка в ярко-голубых штанах, от возбуждения дергая себя за хохолок на затылке.

— Нет-нет, — поправил высокий человек в черном плаще. — Лучший вариант — ошибка в ритуале вызова демона.

— А можно бросить в пещеру к дракону и запечатать вход, — согласилась крепкая девица в бледно-лиловой тунике.

— Надень тяжелые доспехи, а я с удовольствием окуну тебя в кипящее масло, — заметил рыцарь в черной броне.

— Как однажды сказал один из мудрецов, — вставила женщина, одетая в темно-зеленую накидку эльфийского типа, — худшим врагом мага является не кто иной, как он сам. Потому мое пожелание сводится к одному: как-нибудь найди время и посмотри в мое зеркало.

— Слабая у вас фантазия, — усмехнулся чернокнижник, — ну да ладно, шутки в сторону. Пора отправляться — надеюсь, вам повезет.

Магистр потянул за узорчатый шнур. Уродливые гобелены раздвинулись, открывая стоящие вдоль стен безмолвные ряды чародеев — членов клана Черной Руки. В Селле их было всего сто шестьдесят десять, и сейчас, похоже, все они собрались в этом зале — центральном пункте Башни Безмолвия. Магистр подал знак. Сиплые голоса затянули крайне унылый мотив, и в самой нижней точке странной мелодии внезапно выбросили руки вперед. Поле Сил содрогнулось, выбрасывая шестерых избранников прочь из мира-ловушки.

— У кого имеются какие-то предложения?

— Прежде чем действовать, надо установить прерогативы.

— Преро… чего? — переспросил гном.

— Кто есть кто и кто в чем главный. — Рыцарь обвел прищуренным взглядом остальных, удовлетворенно кивнул и продолжил: — Начнем с меня. Я владею всеми видами оружия, а также кое-какой магией. Однако предпочтение отдаю мечу. — Он с любовью похлопал по крестообразному бронзовому эфесу. — Называть меня вы можете Махкра.

— Я лучше всего работаю вот этим топориком. — Гном погладил дубовую рукоять своего оружия. — Неплохо ориентируюсь в подземельях или лабиринтах, а вот воды терпеть не могу. Зовите меня просто — Горец.

— Мне подвластны многие виды чар иллюзии, — сообщила эльфийка, — также я умею обращаться с луком и этим вот копьем. Будучи брошенным, оно всегда попадает точно в цель и само возвращается ко мне. Обращайтесь ко мне «Заря».

— Моя шпага является идеальным оружием против оборотней и демонов, — сказал зеленоглазый воин в черном плаще. — Что до магии, я сам в ней не большой спец, но против меня ее также нелегко применять. Называйте меня Кори.

— А я — Непоседа. — Карлик протянул каждому руку для пожатия. — Мои таланты заключаются в том, что я постоянно попадаю в неправильное место и в неправильный момент.

— Это ценный талант, — усмехнулся Кори. — Еще ценнее то, что ты при этом все еще жив… и, кстати, верни мой кошелек.

— О! Наверное, ты его где-то уронил, а я поднял, думаю, не пропадать же добру…

— Но Кори оборвал его излияния, аккуратно подвесив кошелек обратно к поясу.

— Меня зовут Охотница, — завершила темноволосая девушка в лиловой тунике. — Я владею мечом и ножом, а также арбалетом. Неплохо разбираюсь в следах и тому подобное.

— В следах? — усмехнулась Заря. — Может быть, тогда определишь, в каком направлении нам следует идти? И за кем охотиться?

— Покажи мне сперва эти следы, — парировала та.

— Ладно. Познакомились, и за дело.

Махкра снял латную перчатку. Лучи пылающего неба отразились от кровавого камня в его перстне, тот же багровый свет на миг засиял в его черных глазах.

— Покажи нам, кто стащил этот амулет. Покажи, кто он и где он.

— Это еще что? — пробурчал Горец.

В облаке красноватого тумана возникла картина.

Селла. Башня Безмолвия. Лаборатория.

Неподвижно стоят вокруг квадратного стола шесть фигур в черных мантиях, поглощенные неким магическим действом. В массивных чашах по углам лишенной крыши комнаты пылает голубое пламя.

Несколько кристаллических призм особым образом отражают пульсирующие лучи шести лун Селлы, и те сконцентрированы в одной точке — в двух дюймах над плоским золотым блюдом. В той же точке сведены воедино усилия шести чародеев.

Раздавшийся во тьме шепот подобен грому.

— Благодарю вас. Вы избавили меня от хлопот, этот талисман мне очень поможет. — И призрачная рука возникает над материализовавшимся на блюде серо-серебристым шариком. Мгновение — и рука исчезает вместе с талисманом.

Воля Махкры направила видение по незримому следу, оставленному похитителем. И они увидели…

...Лицо. Лишенное всех чувств, присущих человеку, всякой мимики — оно напоминало маску, но было живым. И жизнь эта не была дружелюбной.

Шар Теней тускло переливается оттенками серого цвета перед обладателем Лица, которого не видно.

— Наконец-то! — слышен тот же шепот. — Сила Тени — моя! Нет больше никого, кто способен мне противостоять! И я отомщу!..

Призрачная рука накрывает Шар, который на миг вспыхивает, освещая невероятных размеров сводчатый зал, вырубленный из цельного сиреневого кристалла…

— Аметист, — заметил гном, лучше всех разбиравшийся в камнях.

— Уже что-то. Но все еще неясно, где находится это место.

— Кстати, — заметила Заря, — если уж на то пошло, где находимся мы сами?

— Судя по этому небу, — сказал Кори, — где-то недалеко от Хаоса — видишь эти огненные полосы? Там почти такие же.

— Вот уж не думала, что Селла лежит рядом с Хаосом.

— Может, Селла и не лежит рядом с Хаосом, — ответил Махкра, — просто эти чернокнижники отправили нас именно сюда потому, что им было проще сделать так.

— Угу, — кивнул воин, поправляя плащ, — до Хаоса добраться легче, чем куда-либо еще. Даже из Селлы.

— Да оставьте вы этот Хаос в покое! — не выдержала Охотница. — Есть более важное дело: как найти похитителя?

— По следу, — съязвила Заря.

— Очень смешно…

— А она права, — внезапно сказал Махкра. — Вот серебряная нить, как раз тот след, что нам нужен. — И он погладил конец незримой нити, оставшийся в его руках после заклинания.

— Прекрасно. Тогда — вперед!

Непоседа и Горец двинулись следом за рыцарем, Охотница шла чуть справа. Заря — слева, а Кори следил за тылом. Так незаметно группа незнакомых ранее друг с другом личностей образовала сплоченный отряд, что случается чаще, чем можно подумать. Причина тому была довольно веская, и имя ей — необходимость.

— И долго мы будем так идти неведомо куда? — поинтересовалась с вызовом Охотница. — Может, хоть намекнешь?

— Знал бы, сказал, — ответил Махкра.

— Хоть бы лошадей достать, — пробормотала Заря. — А то и в самом деле сотрем ноги до колен, пока доберемся.

— И как же ты предлагаешь их достать? — Охотница тут же переключилась на новую цель, но голос Кори прервал начавшуюся было перепалку.

— Хватит! Разбейте лагерь, я достану коней.

— Как?!

— Они наверняка блуждают сейчас вон в той роще. — Рука в черной перчатке указала на хилую поросль мутно-серых деревьев в полумиле от них. — А ты, Заря, придумай пока лучше, как бы наколдовать седла и упряжь.

Действительно, через некоторое время Кори привел к костру пять лошадей. Большого гнедого жеребца получил Махкра, белая кобыла досталась Заре, а странная полосатая лошадь сине-оранжевой расцветки — Охотнице. Горец и Непоседа спокойно могли устроиться на одной лошади, и для них приготовили двойное седло. Гном и бледно-желтый жеребец посмотрели друг на друга со взаимным недоверием, но обоим пришлось смириться с этой участью. Зато Непоседа был в совершеннейшем восторге.

— Я никогда еще не видел таких лошадей! Я ездил на разных животных, даже на драконах летал — нет, правда, Горец! И на грифоне, и на пегасе! Даже как-то раз прокатился на спине у демона, он нисколько не был страшный…

Впрочем, его истории мало кто слушал.

— Я уверен, — произнес Махкра, — что наша цель лежит в каком-то другом мире, нить тянется туда.

— Это не проблема, — уверенно отмахнулся Кори, — ты только опиши мне этот мир.

— Не могу. Когда попадем туда, я его узнаю. Но не раньше.

— Гм…

— Дай мне эту твою «нить», — подключилась Заря.

Рыцарь осторожно, чтобы не разорвать тонкую связь, вытянул руку в сторону. Эльфийка поднесла свое карманное зеркальце поближе, что-то тихо прошептала, после чего удовлетворенно кивнула с видом «так я и знала».

— Ну что? — спросил Кори.

— Смотри, — она развернула зеркальце так, чтобы изображение было видно и остальным.

Гористая местность под густо-синим небом. Заходящее солнце имеет почти белый цвет. Скалы отсвечивают пурпуром и зеленью, а роща на склоне мерцает бирюзой. Ветер колышет листья, и бирюза переходит то в голубизну, то в нежно-зеленый, то в сиреневый цвет.

На краю ущелья — развалины старого замка, и именно к ним уводит серебристая нить.

— Ясно, — заключил Кори. — По коням!

— Что тебе ясно?

— Ясно, как туда попасть. Держитесь крепче и не обращайте внимания на мелкие изменения в окружающем пейзаже. Предупреждаю: вам покажется, что вы сходите с ума.

Он вскочил в седло вороного коня с зелеными копытами, щелкнул пальцами — и ветер ответил ему, оглушительно засвистев в ушах у каждого.

Небо из огненно-оранжевого стало желтым, потом позеленело.

Равнина сменялась голыми холмами.

Трава приобрела сизый оттенок. Деревья побелели, листья превратились в длинные колючки.

По зеленому небу катится ярко-красное колесо солнца… нет, оно уже желтое… белое… Облака окрашиваются в цвета змеиной чешуи.

Холмы становятся выше, длиннее и круче, появляются мелкие камешки и осыпаются на их склонах. А вот рудный выход: скорее всего, железо.

Молнией промелькнул город из прозрачного хрусталя, над которым парили белые драконы…

Вверх по течению свинцово-серой речки ее скалистые берега усеяны костями животных, имевших неосторожность сделать пару глотков отравленной воды. Ущелье… еще одно… поворот!

Скалы покрыты зловещими малиновыми натеками неизвестного вещества. Вероятно, это кровь богов, оставшаяся после Судного Дня. За выступом — извилистая горная тропа, уходящая ввысь.

Обрушивается снежная лавина, перегораживая дальнейший путь. Не останавливаться, вверх по крутому склону! Еще выше, и еще — кажется, сама Крыша Мира уже рядом…

Пропасть — и ни намека на мост. Не останавливаться, прыжок!

Лошади, подобно соколам, парят в небесах, неестественно медленно опускаясь вниз. Копыта вышибают искры из пурпурных камней.

— Приехали! — крикнул Кори, натягивая поводья.

— Предупреждать надо, — выдохнул Горец, облегченно скатываясь с коня и обнимая холодные камни, словно лучшего друга.

— Я предупредил!

— Знаешь, с ума сходят по-разному, — буркнул гном. — Такой способ мне совсем не нравится.

— Ладно, — примирительно заметил Махкра, — все уже позади. Наша цель лежит во-он там. — Он указал на гребень скалы, у которой они оказались.

Непоседа задрал голову и присвистнул.

— Это действительно интересно, — заметил он. — Слушай, Кори, ты поднимешь нас туда? Так же, как спустил с той горы?

— Нет.

— Значит, у тебя припасена пара запасных крыльев? — поинтересовалась Охотница. — Или ты — переодетый ангел?

Воин поперхнулся.

— Как меня только ни называли, но ангелом… Нет, боюсь, придется карабкаться. Иного выхода нет.

— Как сказать.

Голос был незнакомым, потому все моментально повернулись к возникшей из ниоткуда темной фигуре, подняв оружие. Пришелец с улыбкой поднял руки вверх, показывая, что не вооружен.

— Ты еще кто такой, прах тебя побери? — спросил Горец.

— Колдун, — шепнула Заря.

— Это очевидно, — усмехнулся тот. — У вас здесь, похоже, та же цель, что и у меня.

— Ты об этом замке? — осведомился рыцарь, кивнув на развалины.

— Нет, я о том, кто сейчас там обитает.

— И что тебе до него?

— Ну, скажем так: мы с ним расходимся во взглядах; он считает, что я задолжал ему кое-что, я же утверждаю, что мы квиты.

— Это «кое-что» — твоя жизнь? — Кори быстро уловил верный тон.

— Кроме всего прочего.

— Добро пожаловать, — протянул руку воин. — Нас интересует примерно то же: наши жизни.

Колдун окинул взглядом группу.

— По-моему, до смерти вам всем еще далеко, — заключил он. — Что заставило вас пойти против этого сукиного сына? Со мной-то у него личные счеты, но с вами — вряд ли.

— Нас избрали, — встрял Непоседа. — Он поступил нехорошо: забрал одну штуку у клана Черной Руки, а нас попросили вернуть ее.

— А! Теперь понимаю. Если я правильно представляю себе этот ваш клан, условия сделки были таковы: «штука» должна оказаться у них в руках через два дня, либо вы все спустя то же самое время становитесь пищей для стервятников.

— В общем, так, — признала Заря, — хотя нам дали неделю.

— Неделю? В неделе семь дней, в одном дне двадцать четыре часа, в одном часу шестьдесят минут, в одной минуте шестьдесят секунд. Имея… м-м… шестьсот четыре тысячи восемьсот секунд в запасе, можно успеть сделать очень многое…

— Да, но примерно три сотни секунд ты уже истратил.

— Так ведь это ваше время, а не мое. — Усмешка была не злобной, но довольно ехидной. — И к тому же ваше задание.

— И твое тоже.

— О нет, это мое ДЕЛО. А ЗАДАНИЕ — ваше, мне его никто не поручал. Впрочем, ты права: выполнить мы его можем и вместе. Для начала…

— Ты поднимешь нас на эту скалу, — закончила Охотница.

— Увы, мне нельзя. Если я сейчас начну пользоваться собственной силой, он тут же поймет, что я рядом: мы с ним давние знакомые. А внезапная, неожиданная атака куда лучше… — Колдун сделал паузу, затем добавил: — Однако могу показать окольный путь. Правда, там наверняка стража.

Это известие почему-то не обеспокоило никого. Напротив, у всех на лицах расцвели радостные улыбки. Руки сами собой потянулись к оружию: наконец-то реальный противник, а не безвестный образ!

Инеррен (это, естественно, был он) поднялся немного выше, и из-за небольшой красно-бурой скалы, похожей на поросячье ухо, послышался его голос:

— Сюда!

Узкий туннель, по-видимому, представлял собой второй конец подземного хода — обычного сооружения для горных цитаделей. Первыми шли Горец и Непоседа, внимательно изучая путь в поисках возможных ловушек. Таковых, впрочем, не попадалось. За ними, пригнувшись, шагал Инеррен, далее — Кори с Охотницей, державшей наготове взведенный арбалет. В арьергарде двигались Заря и Махкра, доспехи которого временами противно скрежетали о камни.

Непоседа слегка раздвинул кусты у выхода, неслышно сдвинул их вновь и обернулся к остальным.

— Там два эльфа, — прошептал он. — Луки наготове, но нападения они не ждут.

— Точно два?

— Я все-таки кендер, а не овражный гном! — обиделся тот. — Видел двоих.

— Ну, будем надеяться… Идея! — сказала Охотница. — Я займусь ими.

— Только потише, — попросил Горец. — Терпеть не могу этих олльских стрел. А если еще тревогу подымут…

«Ого! — мелькнуло в голове у Инеррена. — «Олли» — это же «эльфы» на Древнем наречии, а оно в ходу только в Четрании! Так, один земляк налицо…»

Девушка скользнула в кусты так тихо, что даже чуткие уши эльфов не уловили шороха. Через несколько минут она возникла шагах в пятидесяти от туннеля.

— Стой! — тотчас же раздался сдвоенный окрик.

Охотница медленно подняла вверх обе руки — и это было разумно, ибо охранники уже нацелили на нее свои луки, а опередить эльфа и выстрелить раньше него не удавалось еще никому.

— Ты кто такая и зачем здесь?

— Меня вызывал ваш хозяин, — сказала она, искренне надеясь, что стражники не потребуют уточнить личность этого самого «хозяина».

— А почему же он нас не предупредил? — спросил с ухмылкой эльф.

— Разве он докладывает вам обо всем, что делает? — пожала плечами Охотница.

Стражники переглянулись.

— Он упоминал, мол, охрана в последнее время совсем разучилась стрелять…

Этот удар попал в цель. Глаза эльфов гневно засверкали. Еще бы: какая-то баба из породы этих наглецов людей осмеливается утверждать, будто Рожденные под Звездами не умеют держать в руках лук?!

— Ладно, — выдавил один, — ты поплатишься за это.

— Ты собираешься наказать меня? — презрительно бросила девушка. — Один? Лучше позови на подмогу еще десятка два… хотя все равно не справитесь. Один, двое или дюжина — все вы ничтожество. Даже в стрельбе я без труда смогу победить любого из вас.

Эльф рванулся было вперед, но второй стражник — более выдержанный — удержал его, рванув за плечо и повернув к себе.

— Докажи это, — прошипел он. — Видишь чучело?

Охотница повернулась в указанном направлении и увидела шагах в трехстах подобие человеческой фигуры.

— Попади в него — тогда, быть может, я тебя и пропущу, — вызывающе произнес эльф.

Девушка пренебрежительно поморщилась.

— Я попаду в голову даже с закрытыми глазами, — сказала она. — А вот тебе этого в жизни не сделать.

— Идет! — Эльф закрыл глаза, затем поднял лук, одним движением отвел тетиву назад, к уху, и послал стрелу вперед. Длинная стрела вонзилась в шею чучела и осталась торчать там.

— Черт, на что она надеется? — прошептал Махкра. — Из ее легкого арбалета и за двести шагов не попасть.

— Боюсь, ее идея тебе не очень понравится, — тихо ответил Кори. Предчувствия уже подсказывали ему, как будут развиваться события.

Ведь не было сказано, КОМУ в голову она собирается попасть…

И точно: Охотница встала на то же место, зажмурилась… и, резко развернувшись, нажала на спусковой крючок. Тяжелая стрела пробила голову первого стражника. Второй было поднял лук, но девушка уже запустила арбалет вслед за стрелой; зарядить его вновь она бы все равно не успела.

Вибитое из рук эльфа оружие со стуком ударилось о камни. А Охотница уже оказалась рядом, и меч в ее руке летел к горлу стражника. Тот ухитрился-таки обнажить собственный клинок, однако парировать выпад уже не успевал, и стальное лезвие рассекло шею, перерезав артерии и гортань. Тело мягко осело наземь.

Быстрый взгляд вокруг показал, что больше никого из стражников в пределах видимости нет. Тогда Охотница махнула рукой, подзывая остальных к себе.

— Это было не совсем честно, — сказал рыцарь.

— Я предупреждал, — заметил Кори. Сам он смотрел на такие вещи с практической точки зрения. — Все правильно. Быстро и тихо.

— Но подло, — добавила Заря.

— Извини, — ответила девушка, — в другой раз спрошу твоего мнения. Так, а куда теперь?

— Вот дверь, — сказал Горец.

— Где?

Гном указал на полуразвалившуюся стену, точнее — на два столба около этих развалин.

— Ты издеваешься? — произнес Махкра. — Эти камни…

— Это действительно дверь, — вставил Инеррен. — Точнее говоря, Врата. Портал.

— Магическая дверь гномов, — не согласился Горец.

— Ну да? Никогда не… — Непоседа хотел было шмыгнуть вперед, но крепкая рука воина ухватила его за ворот и отодвинула назад.

— Незапертую дверь нельзя оставлять без присмотра, — многозначительно изрек он.

— Это он о чем? — не поняла эльфийка.

— О страже, — пояснил рыцарь.

— Ладно, — сказала Охотница. — Я останусь. Стрелок здесь будет по-лезнее, чем в тесных коридорах.

— А еще полезнее будет стрелок-невидимка, — добавил Инеррен. — Заря, ты не могла бы…

Та кивнула, извлекла неизменное зеркальце, что-то начала шептать… и вдруг остановилась.

— В чем дело?

— Имя!

— Что «имя»?

— Мне необходимо ее имя. Настоящее имя, не прозвище.

— Так в чем же дело? — не понял чародей.

— Мы прибыли из Селлы, — тихо объяснил Кори. — Это мир-ловушка, и ловушкой его делает в первую очередь то, что все, кто попал туда, забывают часть прошлой жизни. В первую очередь, Истинное Имя. Все обитатели Селлы — я не имею в виду зверей и прочих тварей — не родились в том мире, но были… изгнаны туда, или что-то в таком роде.

— Так вы не знаете своих имен?

— Поэтому и не можем освободиться, хотя обладаем силой, — мрачно сказал рыцарь. — Ведь я знаю, что на самом деле меня зовут иначе, но имя «Махкра» также принадлежит мне, я его носил одно время. А чары Селлы могут быть разбиты лишь при одном условии: знании подлинного имени.

— Ха! Веселенькая история… — Инеррен щелкнул пальцами. — Ну, уж тут я в состоянии помочь.

Он подошел к Охотнице, мягко положил руки ей на плечи и заглянул в глаза. Взгляд девушки остекленел.

Черный клинок взора чародея погружался все глубже и глубже…

— Есть! — Он провел рукой перед лицом Охотницы, та пришла в себя и недоуменно посмотрела на остальных. — Ты — Глория с гор Аль-Паки. Срединный Мир — я бывал там, только не в твоих краях.

В этот миг девушка почувствовала, словно пелена, все время застилавшая разум, упала, и в душу хлынул яркий солнечный свет. Память вернулась!

— Действуй. — Инеррен обернулся к Заре и, перехватив ее взгляд, покачал головой: — Нет. Сейчас я не смогу повторить этого. Только несколько часов спустя.

Эльфийка не стала настаивать и занялась заклинанием. Махкра тем временем пытался выяснить у чародея секрет приема «как вспомнить свое имя», но, похоже, ответы вносили еще большие неясности. Наконец он махнул рукой и обратился к текущим делам.

— Готово, — раздался голос Зари.

Глория медленно растворялась в воздухе.

— Возьми арбалет и устройся где-то тут. Увидишь кого — стреляй, — сказал Кори.

— Без тебя разберусь, — раздался ее голос из ниоткуда. — Удачи!

Одна за другой шесть фигур прошли сквозь «магическую дверь гномов» и также исчезли из виду.

2. Аметист

— Я ж говорил, аметист! — проворчал Горец, указывая на надпись, высеченную в полу. Она гласила: «Добро пожаловать в Аметист, ищущий утешения. Покой и мир».

— Ничего зловещего. Кстати, Аметист — это название всего замка, а не комнаты в нем, — отметил Кори.

— Ничего зловещего, — согласилась Заря, — только надпись обрывается на отсутствующей плите. Значит, во второй ее части может быть все, что угодно.

— Ага, например, «Покой и мир ждут тебя снаружи. А внутри — только смерть». — Усмешка Инеррена не давала возможности предположить, что его это очень уж заботит. — Так что осторожнее.

— Осто… — Гном вдруг шумно принюхался. — Кирка и топор!

— Ты чего?

— Гоблины, провались они в Бездну! — Горец поудобнее перехватил топор. — Там, за той зеленой дверью. Не меньше двух дюжин — ставлю все, что угодно.

— Есть предложения? — спросил Махкра.

— Грткф! Вы себе идите, куда шли, а я здесь развлекусь.

— Но нам как раз туда.

— Тогда я расчищаю дорогу, вы проходите, а я останусь прикрывать тыл. — Гном погладил бороду в предвкушении схватки. — Можете называть меня троллем, если я погибну.

— Не-а, — отказался маленький кендер, — ты для тролля чересчур много болтаешь.

Горец притворно замахнулся топором, но в этот момент Кори, дабы положить конец этим разговорам, пинком распахнул дверь. Завидев извечных врагов, гном склонил голову и, орудуя рогами своего шлема с пылом взбесившегося быка, ринулся вперед, сквозь толпу гоблинов. Оказавшись в самой гуще, он наконец вспомнил о топоре и с боевым кличем «И-и-ирр!» описал своим оружием смертоносную дугу. Треск костей и визг раненых гоблинов заглушил все остальное.

Остальные спокойно прошли мимо, как и просил Горец. За комнатой гоблинской стражи обнаружился широкий коридор, слабый свет в него проникал откуда-то сверху, сквозь щели в обветшавшем камне.

— Куча мала, — тихо прокомментировал Кори. — Эти кретины режут, по большей части, друг друга, а наш бородатый медведь рубит все, что под топор попадает.

— Ты ничего не понимаешь, — усмехнулся Инеррен. — Это их национальная тактика. Все гномы такие. У них же даже язык соответствующий. Знаешь, как они называют самых отважных воинов? Безсекеры.

— Что? Берсеркеры, ты хотел сказать.

— Да нет, именно безсекеры. Это значит «Те, кто дерутся без секиры»… Смейся, смейся, я тоже смеялся, пока не увидел одну стычку. Лучше бы я тогда пошел на состязания лучников…

В этот момент шедший впереди Непоседа поднял руку.

— Чш-ш!

— Что там?

— Стук копыт, но какой-то странный, — прошептал кендер. — Вроде бы лошадь, которая ходит на двух ногах. Это, похоже, в поперечном проходе.

— Если это то, что я думаю, — промолвил рыцарь, — тут предстоит поработать мне. Не…

Он не успел закончить свою мысль: из-за поворота возникли темные фигуры, размахивающие каким-то оружием. Рост их чуть превышал семь футов, квадратное туловище покрывала короткая бурая шерсть. Рогатые головы напоминали морды быков или козлов, а толстые ноги оканчивались круглыми копытами. В остальном противники более-менее походили на людей — в смысле, две руки, две ноги, уши, рот и глаза, а также отсутствие хвоста.

— Так и есть, — сказал Махкра, потянув из ножен меч.

— Это что за твари? — спросила Заря.

— Минотавры, — просветил ее Кори. — Я сам с ними не встречался, но слышал, будто они дьявольски упорны и сильны. Ты уверен, что тебе не нужна помощь? — поинтересовался он.

— Справлюсь, — произнес рыцарь, проверяя свой щит. — Я отвлеку их, а вы двигайте дальше. Меня не ждите.

Он что-то тихо прошептал, щит его внезапно стал увеличиваться и перекрыл весь проем коридора. Махкра не преувеличивал, когда утверждал, что владеет «кое-какой магией».

Под прикрытием гигантского щита они медленно двинулись вперед. Звериные рыки минотавров достаточно точно указывали их местоположение, поэтому, когда рыцарь снял чары, он тут же сделал выпад в нужном направлении, и меч пронзил единственного противника, загораживавшего проход.

— Вперед! — прохрипел Махкра, обрушивая меч на следующего минотавра.

Заря, Непоседа, Инеррен и Кори скользнули в образовавшийся проход. Сгрудившиеся у стен минотавры как раз собирались ринуться на них, но рыцарь хорошо знал норов этих тварей. В тупых головах не удерживалось более одной мысли зараз, а из двух врагов они всегда избирали того, кто нападал. Потому неудивительно, что все четыре минотавра развернулись к размахивавшему мечом Махкре, проигнорировав остальных.

— Давайте-давайте, подходите, — подманивал их рыцарь.

Двое, помахивая шипастыми кистенями, выступили вперед. Их морды были окрашены в серый цвет, что соответствовало званию ветерана. Стальной шар обрушился на вовремя подставленный щит, оставив вмятину на блестящем металле. Однако меч Махкры описал короткую дугу, разрубив цепь кистеня у второго минотавра. Тот гневно замычал и ударил копытом, которое снова встретило на своем пути лезвие меча. Лишившись ноги, враг с воем рухнул наземь.

Рыцарь поспешил покончить с первым, вооруженным минотавром, пока не подошли два оставшихся. Вскоре враг был повержен, и Махкра развернулся к двум последним минотаврам. Те двигались осторожно, выставив вперед длинные трезубцы. Рыжий цвет их шерсти говорил о том, что эти минотавры еще не достигли зрелости, но это вовсе не делало их менее опасными.

Понадеявшись на прочность доспехов, рыцарь оттолкнул щитом один из трезубцев и, пренебрегая защитой, нанес рубящий удар, целясь в голову второго минотавра. Расчет оказался верен: тот сделал яростный выпад, но острия трезубца лишь скользнули по нагрудной пластине, а тяжелый меч раскроил череп минотавра точно промеж рогов. Затем Махкра нанес круговой удар с разворота, с легкостью разрубив древко трезубца. Минотавр попытался было удрать, но его копыто поскользнулось в луже крови, и он упал на четвереньки. Прежде чем враг успел подняться, меч рыцаря рассек его пополам.

— Неплохо, — одобрил Горец, который, похоже, покончил со своими гоблинами и теперь искал то ли старых друзей, то ли новых врагов. — Но ты оставил одного в живых. — И его топор с хрустом размозжил голову искалеченного минотавра.

— Просто не успел добить, — объяснил Махкра, вытирая клинок. — Ну да ладно, идем вперед, там могут найтись еще противники.

— Тем хуже для них, — кровожадно изрек гном и плечом к плечу с рыцарем направился в поисках дальнейших схваток.

Впрочем, выражение «плечом к плечу» не полностью соответствовало истине, так как плечо Горца едва достигало пояса Махкры. Однако ни гномы, ни знающие их люди не придают никакого значения этому различию в росте.

Тем временем четверо «искателей» — Заря, Кори, Непоседа и Инеррен — достигли большой, окованной серебром двери. За ней явно находились противники, это подсказывал опыт.

Воин выступил вперед. Дверь со скрипом распахнулась под его натиском.

На пирамидальном возвышении стояли четверо. Тяжелые одеяния из темно-пурпурной ткани скрывали их тела, но головы оставались открытыми. Они походили на людей — за одним исключением: под темной линией, указывающей границу выбритых волос, точно в середине высокого лба горел третий глаз. Он имел форму вертикального овала; лишенный зрачка, белка и радужной оболочки, он источал алое зарево, какое полыхает в глубинах Преисподней…

Заря и Инеррен сразу поняли, что перед ними — колдуны. Для этого, впрочем, не требовалось обладать особым умом или долгой практикой в Искусстве.

— Итак, вы одолели препятствия, — произнес один из противников. Голос его был тихим и бесцветным. — Но теперь ваша дорога завершена.

— Почему? — спросил чародей, уже предчувствуя ответ.

— Адепты Путей Локка должны исполнить свое предназначение и закрыть путь тем, кто атакует Аметист.

Пути Локка? Впрочем, какая разница, как они себя именуют. «Главное, — подумал Инеррен, — состоит сейчас в том, что я не могу драться с ними.»

Он посмотрел на Зарю. Подумав, эльфийка медленно опустила ресницы, утвердительно отвечая на его невысказанный вопрос.

— Копье для меня? — спросил чародей.

— Можно, — согласилась она. В левой руке Зари возникло короткое метательное копье с серебристым острием. Она провела пальцами по древку, сжала второй рукой кисть Инеррена и передала ему волшебное оружие. — Закончишь — оставишь, оно само меня найдет.

Кори не успевал следить за нитью разговора, но не решался атаковать до его окончания. Адепты также покуда ничего не предпринимали, но с интересом прислушивались.

Эльфийка извлекла зеркальце и повесила его на шею так, что наружу смотрела тыльная сторона.

— Я беру их на себя, — заявила она. — Идите к цели.

— Возьми это. — Кори отцепил с отворота плаща застежку, сделанную в виде серебряной розы, и протянул Заре. Волшебница закрепила ее у себя на груди, поблагодарила коротким кивком и повернулась к Адептам.

— Вы не сможете остановить нас, — провозгласила она, хорошо понимая, КАК будет воспринято это замечание.

Действительно, один из Адептов воздел руки, и в Зарю полетела стрела багрового пламени. Та одним мановением руки перехватила ее и отбросила в сторону.

— Быстрее! — выкрикнула эльфийка, бросая в противников туманное нечто, похожее на клуб светлого дыма.

Инеррен, Кори и Непоседа бросились через зал к двери из красного дерева. Адепты не атаковали их, ослепленные пеленой дыма, вызванного к жизни чарами Зари. Но они потратили всего мгновение на то, чтобы освободиться от этого заклятия, и поднятые магической битвой огненные волны едва не ослепили обернувшегося кендера.

— Успели, — выдохнул Кори, закрывая дверь. — Куда теперь?

Вместо прямого коридора перед ними открылась настоящая паутина из веревочных лестниц и канатов различной толщины, сплетающихся где-то наверху и уходящих в бездонную пропасть, которая лежала в трех шагах от порога двери. Впрочем, был и еще один путь — по выступу вдоль пропасти, он был достаточно широк. Но уходил неведомо куда — впрочем, как и все остальные пути.

— Туда, по-моему, — показал Инеррен направо.

Кори пожал плечами и, слегка подтолкнув кендера, двинулся в указанном направлении.

Выступ скоро сузился, так что продвигаться приходилось гуськом. Почти час они шли, не встречая ни охраны, ни преград, но внезапно Непоседа остановился.

— Что такое?

— Если кто не умеет летать, лучше пусть учится, — сообщил он.

— С чего вдруг?

— Еще шаг — и мы все полетим в этот провал. Там камни едва держатся, а… Стоп! А вот и дверка. — Он ткнул рукой в стену, и только тут Инеррен заметил щель толщиной с волосок, отделяющую плиту от остальной массы камня.

Кори толкнул дверь, потом нажал сильнее, еще сильнее.

— Заперто, — отступил он.

— Замок в двери оскорбляет ее существование, ибо попирает само ее предназначение.

Ни Инеррен, ни Кори никак не ожидали услышать из уст маленького кендера столь глубокомысленной сентенции. Однако Непоседа не ограничился одними словами. Приоткрыв один из своих многочисленных кошельков, он покопался там, затем торжественно предъявил взорам соратников кусок тонкой стальной проволоки.

— Ага, вот и запор, — пробормотал кендер, вставляя свое нехитрое орудие в щель. Несколько минут он исследовал внутренность невидимого механизма, затем вынул проволоку, согнул ее в нескольких местах, вновь сунул в щель и осторожно повернул. Щелчок — и плита поднялась, открывая дверной проем стандартного размера.

— Четкая работа, — похвалил Кори. — Только…

Темное помещение за потайной дверью озарилось. По вставленным в камень кристаллам с треском пробежали молнии, на какое-то мгновение четко пометив внутреннюю структуру материала, обозначив тончайшие линии и прожилки. Но тут же свет стал ровным, оставив пришельцев гадать о том, что же они видели на самом деле.

Изогнутые и переплетенные хрустальные трубки, закрепленные на потолке, образовывали странные фигуры, напомнившие Инеррену о секретных рунах, которые он вычитал в одной книге… когда же это было? Чародей даже не помнил, что это была за книга.

Однако, когда его взгляд упал на решетки в дальнем конце комнаты, из головы мигом вылетели все мысли о книгах. В двенадцати железных клетках находились люди — люди, чей облик при виде незваных гостей начал изменяться с жуткой медлительностью. Люди, превращающиеся в монстров. Или наоборот.

Непоседа принюхался.

— Я где-то уже встречался с этим запахом, — заявил он.

— Уэйры, — мрачно сказал Кори.

— Кто? — не понял Инеррен.

— Оборотни, — произнес воин, обнажая шпагу. — Здесь могу справиться только я, так что займитесь более важными делами.

— Их же дюжина против тебя одного!

— Значит, дюжиной тварей будет меньше, — с мрачным юмором ответил Кори. — Вон дверь, за четвертой клеткой, в ней сейчас сидит эта… зайцекошка, что ли. Я начну с нее.

— Может, ею и ограничимся? — предложил чародей. — Или ты настолько терпеть не можешь этих твоих Уэйров?

— Посмотри на дверь и на клетки повнимательнее.

Инеррен присмотрелся и понял, о чем говорил воин. Несколько рычагов, цепей и блоков соединяли указанную дверь с решетками хитроумным механизмом, который отпирал замки всех клеток в момент открывания двери.

— Хорошо, а как ты собираешься пройти к этой двери?

— Сломаю решетку, — пожал плечами Кори, — это-то как раз самое простое. Готов?

— Минутку. Кто, по-твоему, самый опасный? — спросил чародей.

— Дракон, естественно, — указал воин на пятую клетку. — А что?

Инеррен достал копье Зари, отвел руку назад и метнул. Вообще-то он никогда раньше не практиковался в метании копий, но зачарованное оружие не подвело. Ни прочная чешуя и мощные мышцы дракона, ни способность оборотня к мгновенной регенерации ран не помогли — серебряное острие пробило его горло. Сраженный наповал, ящер растянулся на полу клетки.

— По-моему, так куда удобнее, — заметил чародей, мысленно призывая копье обратно.

Сработанное эльфийскими мастерами оружие послушно поднялось в воздух и направилось к ожидавшему его возвращения Инеррену.

Многие думают, что оборотни — просто звери с необычайно крепкой шкурой, которых можно убить лишь серебряным оружием или осиновым колом.

Все почти так, но в одном они ошибаются — или просто никогда не встречали настоящих оборотней, которых Кори назвал Уэйрами. В отличие от зверей, Уэйры обладают рассудком. Не ограниченными инстинктами тварей, шкуру которых носят, но умом, который подчас острее человеческого.

И сейчас, увидев судьбу своего собрата, зайцекошка метнулась к двери, скрытой в ее клетке, и всем телом навалилась на нее. Механизм сработал, и стальные прутья решеток начали подниматься, чтобы исчезнуть в открывшихся в потолке отверстиях.

Инеррен на лету подхватил копье и запустил в быка, бесновавшегося во второй слева клетке. Волшебное оружие не подвело, но все равно оставалось еще десять противников, а на троих у них имелась лишь одна — пусть и серебряная — шпага и один короткий нож, который побледневший кендер сжимал в левой руке.

— Придется мне открыть свое присутствие, — с досадой сказал чародей, готовясь применить заклинание.

— Нет, — прервал его Кори. — Просто иди вдоль левой стены, там самый яркий свет, а они его не любят.

— Ладно. Счастливо!

— И не нарывайся, — добавил Непоседа, направляясь за Инерреном.

Кори с усмешкой отсалютовал им шпагой, а затем бросился вперед и отсек голову кабану, вырвавшемуся из клетки справа.

Тотчас же змея обвила его ноги, а собака попыталась вцепиться в горло. Левый кулак воина обрушился на голову собаки, оглушив ее. Серебряное лезвие описало в воздухе сложную петлю — усы, когти и уши зайцекошки отлетели в сторону. Визг искалеченной твари полоснул по нервам, но Кори продолжал драться.

Освободившаяся левая рука нащупала хвост крысы и швырнула ее в пасть подкрадывающегося тигра. Зубы зверя сомкнулись, и тут началось нечто странное.

Шкура тигра потемнела и стала бурой, полосы приобрели стальной блеск. Хвост покрылся розовой чешуей и разошелся надвое, а морда вытянулась и стала похожа… ну да, на морду огромной крысы.

Тигрокрыс рванулся к воину, наступив по дороге на подвернувшуюся собаку. Та завизжала и вцепилась в лапу тигрокрыса; тот, возмущенный предательской атакой союзника, разинул пасть и перекусил собаку почти пополам. Кори тем временем проткнул насквозь обезьяну и отсек переднюю ногу у лошади. Отбросив, наконец, назойливую змею прочь, он пинком отправил козу к дальней стене. Но тут в бой вступил петух. Отчаянно вопя и хлопая крыльями, он еле не выцарапал воину глаза. Кори просто вынужден был для профилактики свернуть ему шею.

И вот впервые с начала схватки наступил миг, когда он смог позволить себе бросить взгляд вокруг. Недурно. Из готовых сражаться остались тигрокрыс и змея. Коза была еще оглушена, а все прочие — искалечены. Машинально Кори проткнул шпагой петуха — раны Уэйров, не нанесенные серебряным оружием, имеют свойство очень быстро заживать — и повернулся к двум наиболее опасным противникам.

Змея метнулась вперед, но ее ядовитые челюсти впились в толстую кожу сапога и завязли там. Хотя ее тело и замедляло движения воина, который при подобных обстоятельствах мог двигаться со скоростью ветра, Кори спокойно поджидал тигрокрыса, поигрывая блестящей шпагой.

Тварь рычала и била обоими хвостами, но не двигалась с места. У воина возникло странное ощущение, и он развернулся как раз вовремя, чтобы насадить козу на шпагу, словно на вертел.

И как раз тогда тигрокрыс перешел в атаку. Не имея ни секунды, чтобы вытащить свою шпагу, Кори схватил руками морду твари с двух сторон и сдавил изо всех сил — а он был много сильнее, чем казался. Секунды текли медленно, дьявольски медленно. Но вот рык тигрокрыса перешел в жалобный вой, он завозил лапами по полу, стараясь освободиться. Но хватка воина была неумолима, и тошнотворный хруст сплющенной головы завершил противостояние.

Вытащив шпагу из трупа козы, Кори рассек пополам надоевшую змею и прикончил всех остальных искалеченных противников. Только потом он позволил себе перевести дыхание. Схватка длилась недолго, гораздо меньше, чем ушло времени на ее описание.

Интересно, отстраненно подумал Кори, почему число и облик стражей-Уэйров соответствовали Звериному Календарю? Однако эта мысль тут же исчезла вместе с воспоминаниями.

Не без труда отчистив кровь с одежд и оружия, воин направился в ту же дверь, куда ушли кендер и чародей.

Инеррен и Непоседа, с четверть часа проблуждав в скальном лабиринте, нашли, наконец, лестницу, которая должна была вести в центральную башню. Во всяком случае, вид у нее был именно такой: вычищенные до блеска ступени, покрытые пушистым синим ковром, уходили наверх, туда, где в странном ритме пульсировали хрустальные шары, образовывавшие перевернутую пятиконечную звезду.

Лестница, разумеется, охранялась: поперек нее стояли три огромных тролля, перегородив весь проход.

— Есть идеи? — спросил чародей.

— Если я пробегу мимо них, они, возможно, погонятся за мной…

— Да, им тебя не догнать, — согласился Инеррен, — но ты вполне можешь попасть в какой-нибудь тупик, а тогда…

Кендер поскреб голову и даже подергал себя за хохолок (так ему лучше думалось).

— Не-а, больше ничего в голову не приходит, — со вздохом сообщил он. — Был у меня как-то амулет, который делал невидимым…

— Ну-ка, поищи!

Непоседа вывернул на пол один кошелек, потом второй, третий… Груда разных мелких и интересных вещиц, перекочевавших в карманы кендера за время его странствий, все росла, но нужного талисмана не находилось. Внезапно чародей поднял одно из колец, на первый взгляд, совершенно не магическое — простой ободок из платины или даже обычного железа.

— Надевай, — сказал он.

Непоседа пожал плечами и надел колечко. Оно замечательно подошло к указательному пальцу правой руки, будто сидело там всегда.

— Отлично! — услышал он голос чародея, который почему-то доносился снизу. Кендер опустил глаза…

…и увидел маленького Инеррена, который едва достигал его колена.

Кольцо оказалось увеличивающим. Теперь Непоседа стал гигантом в тридцать футов ростом, так что тролли-охранники стали для него не большей помехой, чем для взрослого воина — четырехлетний карапуз.

— Надери им уши, — попросил чародей, — а я пока сделаю то, что должен сделать.

Кендер внезапно подумал: впервые в жизни он мог делать то, что неоднократно проделывали многие его друзья, — драться с меньшим по размерам врагом. Раньше, естественно, он не делал этого по вполне очевидным причинам: никого меньше кендеров, за исключением разве что овражных гномов, попросту не существовало.

Но тролли?

Не успев задать себе вопрос, а справится ли он с тремя, Непоседа вышел из-за поворота и направился прямо к охранникам.

Вряд ли эти тролли встречались ранее с кендерами. И уж точно им не доводилось видеть гигантских кендеров. Но мышление всегда было слабым местом этих созданий, о которых совершенно справедливо говорили «каменные мозги».

Не понимая, что противник неизмеримо сильнее их, тролли набросились на Непоседу. Двоих он поднял за шкирки и столкнул головами — звук при этом был как от камня, брошенного о стену, — а третьего мягко оттолкнул ногой. Тролль отлетел к стене и впечатался в нее, превратившись в барельеф, который искусствоведы во Дворе Хаоса наверняка назвали бы «Ошеломление»…

Инеррен тем временем проскочил мимо троллей и метнулся вверх по лестнице. У массивной двери из черного дерева он перевел дух, еще раз мысленно повторил заклинание и еще раз глубоко вдохнул и выдохнул.

Пора.

Чародей распахнул дверь и вошел в Зал Аметиста.

Обращенный затылком к двери, в кресле, как и предполагалось, сидел Морриган. Перед ним на изящной золотой подставке покоилась большая серая жемчужина, являвшаяся, несомненно, Шаром Теней. Талисман, сотворенный чернокнижниками Селлы, действительно наделял его обладателя той Теневой Властью, на постижение которой у Инеррена ушел не один год.

Морриган обернулся и замер.

Не теряя ни минуты, чародей заговорил. Жесткий ритм его заклятия должен был сразу сковать ужасом рассудок противника, но так, чтобы тот до последнего мгновения не терял связи с реальностью.

Инеррен хотел было сказать завершающее слово «умри!» — но язык отказался повиноваться ему и окостенел.

Морриган медленно поднялся, приветственно кивнул и взял с подставки Шар Теней. Немного помахав им в воздухе, развеивая остатки незавершенного заклятия, он удовлетворенно сказал:

— Признай, что эту игру выиграл я. А? Ты ведь даже не заподозрил, что я разыграл всю эту сцену лишь для того, чтоб ты заявился ко мне эдаким вот манером.

Даже если бы чародей мог говорить, сейчас ему было нечего ответить. Враг переиграл его по всем статьям. Обидно.

— Я знал, что ты не ринешься в атаку очертя голову, не такой у тебя характер. Ты сражаешься только так — один на один. Не правда ли? — Морриган не нуждался в ответе и не получил его. — Ты думал, будто я потерял рассудок, окунувшись в этот Источник. Нет. Я сошел с ума еще в клетке у Кэрдана; кстати, это было с твоей стороны довольно жестоко. Но Источник вернул мне разум: как говорится, клин клином вышибают. План, согласись, был достаточно простой: ты использовал при заклинании свое Искусство, а я подчинил его, воспользовавшись этой вот безделушкой. — Колдун махнул рукой. — Можешь говорить, но одно слово магии — и я вновь заставлю тебя замолчать. Навсегда.

Инеррен медленно произнес:

— Что дальше?

— Это, дружочек, зависит от тебя. Согласен покончить с этой никому не нужной враждой?

— У меня что, есть выбор?

— Я знаю, что ты не нарушишь своего слова, при каких бы обстоятельствах оно ни было дано, — сказал Морриган. — Решай: или ты со мной, или ты мертвец.

— Это зависит от твоих планов, — вздохнул чародей. — Объясни, и я скажу тебе, что я выбрал.

Бывший Хозяин Судеб улыбнулся.

— Уже хорошо. Ты, по крайней мере, готов меня выслушать. Я охотно расскажу тебе о моих намерениях, но для этого мне представляется более подходящим иное место…

Он поднял Шар Теней на уровень глаз и прошептал приказ.

Талисман слабо засветился, и Инеррен почувствовал, как сила чар перемещает его вслед за Морриганом в упомянутое «иное место». Заклятие, сковывающее его, рассеялось, и он выбросил из кармана позаимствованный из кошелька Непоседы небольшой топаз, рядом с которым положил свой жезл.

Раньше или позже, «великолепная шестерка» обязательно доберется до Зала Аметиста, и этот знак даст им возможность понять, что тут произошло. Желтый кристалл топаза издревле служил знаком поражения…

На мгновение перед мысленным взором чародея промелькнули знакомые с детства очертания материков.

Четрания.

Окинув взглядом острые, прихотливо изрезанные скалы, между которыми перекатывались пенящиеся валы вечно бушующего моря, он довольно быстро вычислил, где оказался.

К югу от Ассат-Кана, за так называемым Проливом Девяти Смертей, располагался архипелаг Ураста. О нем было известно лишь одно: ни один смертный еще не возвращался с этих берегов, если даже достигал их. Почему — естественно, никто не знал.

Понятно, почему Морриган устроил свою резиденцию в этом пустынном уголке. Они были чем-то похожи, сам Инеррен тоже не любил непрошеных гостей — и репутация «проклятой башни» Ассатсека, старой его цитадели, великолепно тому способствовала. Ни одному здравомыслящему человеку и в голову не могло прийти сунуться туда, куда даже драконы опасались залетать. За много лет, что он провел там, единственными незваными пришельцами была команда авантюристов во главе с его братцем… впрочем, довольно этих воспоминаний. Имеются другие дела.

Небольшая башенка на первый взгляд не отличалась от окружающих скал. Но для наметанного глаза не составляло труда обнаружить ее. Чародей направился туда.

Морриган поджидал его у входа, зная, что жертва никуда не ускользнет. Около небольшого стола, сервированного на двоих — не слишком роскошно, но более чем изысканно, — стояли два стула.

— Располагайся, — пригласил хозяин.

— Благодарю, — сказал Инеррен и сел.

— Ты рассказываешь первым.

…Они говорили долго. За интересной беседой, когда оба получают некие знания, маги способны провести не одни сутки, забыв обо всем. Морриган описывал свои способы «работы», объяснял кое-какие секреты, связанные с Судьбой, — будучи Хозяином Судеб, он, естественно, многому научился в этой области. Инеррен же сделал короткий обзор своего жизненного пути, Теней и нескольких эпизодов из жизни его знакомых, которые тут было уместно привести.

Конечно, большая часть рассказанного была ложью, это понимали оба собеседника — что вовсе не мешало им наслаждаться занимательным разговором.

Кто сказал, что основа успеха — взаимное доверие? Наоборот, если в команде никто никому не может доверять полностью, каждый шаг будет проверен десятикратно.

Они не совершают ошибок и быстро достигают цели. Или — что также не редкость — не добиваются вообще ничего, поскольку не могут сделать даже первый шаг из-за внутренних разногласий. Но это уже их проблема, а не окружающих.

Зато, если хотя бы один шаг будет сделан, такая команда просто обречена на успех.

Чародей даже мог позволить себе полностью говорить правду, ибо у него в запасе находилось то, о чем Морриган, судя по его поведению, не подозревал. Напротив, все его предпосылки в беседе говорили об обратном.

Основываясь на своем печальном опыте, бывший Хозяин Судеб полагал, будто Инеррен все дела проворачивает в одиночку. А ведь как в тот раз, так и сейчас его сопровождала целая команда.

Причем в дни «дела» Вечной Цитадели в команде чародея присутствовала Айра, чье искусство было того же класса, что и у него самого, а сейчас — «великолепная шестерка», в которой имелись Кори, Заря и Махкра, разбирающиеся в магии более чем сносно. Так что их союзник Инеррен мог чувствовать себя вполне уверенным в завтрашнем дне.

Им был нужен Шар Теней, а он здесь. Чтобы добыть талисман, надо, как минимум, оказаться рядом с ним. Прекрасно — когда они придут, то в первую очередь выведут Морригана из строя. Заклинание, наложенное им на чародея, было довольно грубым и требовало непрерывного контроля со стороны колдуна — то есть Морригана. Если тот хоть на миг потеряет сознание — все! Игра завершится.

А пока Инеррен с головой погрузился в обсуждение тонкостей сложных ситуаций, сопровождающих повороты Великого Колеса Вселенной. Проще говоря, практическое руководство по теме «как уцелеть при космическом катаклизме»…

3. Селла

На исходе были уже вторые сутки, когда за спиной Морригана возникла фигура рыцаря и закованный в броню кулак обрушился на голову колдуна. Тот упал и потерял сознание.

— Вы что-то подзадержались, — заметил чародей.

— В этот мир дьявольски трудно забраться, — прогрохотал Махкра. — Сплошные преграды, да и лежит он у черта на куличках.

— Ладно, неважно. Сколько там у вас осталось времени до истечения крайнего срока?

— Сутки с небольшим.

— Отлично, — сказал Инеррен. — Я успею вернуть вам память. Собери остальных.

— А мы уже здесь, — раздался голос Зари, и эльфийка вышла прямо из воздуха вместе с четырьмя остальными членами группы. — Я хорошо владею заклятиями иллюзии.

— Однако плохо противостоишь огню, — с усмешкой указал чародей на обгоревшую одежду волшебницы.

— Я-то хорошо справляюсь с огнем, это платье подвело, — улыбнулась та в ответ. — Но эти Адепты Локка меня едва не достали. Столько пламени, что поджарило бы и дракона.

— Ну, я рад, что все окончилось благополучно…

Инеррен поднял Шар Теней и всмотрелся в его мерцающие глубины. Да, чернокнижники Селлы верно уловили самую суть Теневого Искусства. Любой маг смог бы управлять Тенью с этим артефактом, причем ему совсем не надо при этом быть Адептом своего Искусства. Достаточно четкого желания — разумеется, при наличии полного контроля над самим собой.

Ладно, подумал он, пора сделать одну вещь, в которой этот шарик как раз пригодится…

— Все, кому хочется узнать все о своей прошлой жизни, — голосом ярмарочного гадателя произнес чародей, — станьте чуть подальше… так, ты сюда, ты сюда…

Он быстро распределил пятерых желающих в нужные точки так, чтобы образовалась пентаграмма. Потом начертил Шаром Теней невидимые линии, замкнув магическую фигуру, и проговорил:

Вспышка, ослепившая всех, кроме Инеррена, — и они ощутили прилив образов-воспоминаний, потоком хлынувших из врат, распахнувшихся с приходом ключа. Имени.

— Ну что? — спросил чародей. — Познакомимся заново?

— Галадриэль Валинорская, — представилась Заря, — бывшая принцесса Лориэна.

— Спархок Эленийский из рода Спархоков, — произнес рыцарь, — в настоящем — принц-консорт Элении, и еще куча всяких титулов, которых я терпеть не могу.

— Я — Тассельхоф из Кендермора, — вступил Непоседа. — А можно просто Тас.

— Корвин, принц Амбера, — это Кори.

В его прошлом, судя по выражению глаз, накопилось чересчур много всяких неприятностей.

— Нодир из Ардоурса, — кратко сказал гном.

Так и есть! Житель Четрании, более того, из времен, которые минули за сотню лет до рождения Инеррена. Ардоурс, «Стоящий на Середине Пути», — город, призванный объединить все мыслящие расы Четрании, — просуществовал всего около полувека, после чего был сожжен своими же жителями.

— Теперь вы должны завершить нашу миссию, — кивнул чародей. — Я уверен, что чары-цепи Селлы с вас спали — но заклятие этих… из Черной Руки я снять не могу. Они были правы: это дело можно осуществить только в Селле.

— Значит, нам придется отнести им этот талисман.

Инеррен протянул эльфийке Шар Теней.

— Мне понравилась эта штучка, — сообщил он, — и я не прочь сразиться за обладание ею… нет, не с вами, — быстро добавил чародей, поскольку Корвин уже взялся за шпагу. — Вы же не испытываете особо теплых чувств к этим чернокнижникам?

Корвин усмехнулся и вернул шпагу в ножны.

— Попробуй. Мне от этого ни холодно, ни жарко.

— Только как ты собираешься проникнуть в Селлу? — спросил Спархок. — Это, может, и легче, чем выбраться из нее, но…

— А как ВЫ собираетесь вернуться?

Глория достала из-под плаща какую-то штуковину. Остальные последовали ее примеру, шесть предметов неправильной формы перешли в руки Нодира. Тот аккуратно состыковал одну часть с другой, подсоединил третью… Вскоре у гнома в руке оказалось большое каменное яйцо, на одной из сторон которого мерцал желтый камень.

— О, Амулет Перемещения!

— Они уверяли, что это он, — буркнул гном. — Непоседа тоже сказал, что как-то у него была такая штука, но он болтает много всякого…

— Да не будь ты как дверная ручка, — обиделся кендер. — Я говорил чистую правду, и тогда, и сейчас!

Нодир громко прочистил горло, вспоминая невероятную байку Таса о волшебных Глазах Дракона, Драконьих Копьях, прыжках во времени и красно-черно-белых магах, соответствующих трем лунам… или еще что-то в таком духе.

— Хватит препираться, — отрезала Глория. — Готовьтесь.

Все шестеро встали кольцом, соединив вытянутые руки на яйцевидном камне.

Инеррен скользнул к ним и в последний миг, когда большой палец Корвина надавил на желтый камень, быстро протянул руку и коснулся Амулета. Одновременно он мысленно пожелал Морригану всего наилучшего — если, конечно, тот остался в живых. Требовался твердый череп, чтобы оправиться от полновесного удара бронированным кулаком вроде того, что нанес этот элениец…

Цветной вихрь с шипением вырвался из расколовшегося яйца и так сдавил грудь чародея, что тот потерял сознание.

Очнувшись, Инеррен обнаружил себя сидящим в клетке. Выход в коридор загораживала решетчатая дверь, решетки же отделяли одну камеру этой тюрьмы от другой. Каменные стены, низкий потолок и пол были чистыми и сухими, но очень холодными. Он огляделся вокруг. И точно, вся бывшая команда — «великолепная шестерка» — была помещена в камеры по соседству.

— В этом морозильнике у нас что, торжественная встреча по случаю возвращения Шара Теней? — шепотом спросил он.

— Именно, — тихо ответил Корвин. — И наша награда за самоотверженную службу.

— Они хоть сняли заклятие?

— Черта с два! Нас очень вежливо поблагодарили и заявили, что раз уж мы такие крутые, что добыли Шар Теней и взяли живьем того, кто его похитил, так освободиться от чар Медленной Смерти для нас — раз плюнуть. Времени — до рассвета.

«То, что чернокнижники не разгадали, кто я такой на самом деле и зачем здесь, — подумал Инеррен, — это очень хорошо. То, кем они меня считают, уже хуже. Однако то, что я не предвидел этой ситуации с Амулетом, уже ни в какие ворота не лезет. Простейшая ловушка — и я в нее попался!»

— Как насчет охраны? — перешел к делу чародей. — Или они понадеялись на заколдованные запоры и крепкие решетки?

— Засовы действительно заколдованы, — раздался голос кендера. — Я сломал свою лучшую отмычку, которая досталась мне еще от прадедушки…

— А решетки и слону не сломать, — угрюмо добавил Корвин. — Что до тюремщика, он за дальней дверью. И заходит сюда только тогда, когда ему приспичит нас накормить.

Инеррен не стал уточнять, кто такой слон, а просто тщательно исследовал окружающее пространство на предмет волшебных ловушек. Их оказалось вполне достаточно, но он опознал все. Энергетические капканы и петли, Астральные Тиски, силовые стены, сплошь усеянные невидимыми и смертоносными шипами Роковой Акации…

Детская игра для того, кто прошел по Теневой Тропе и достиг Королевства Сумерек и Капища Забытых Богов.

Послав сознание вперед по коридорам, чародей воздействовал на слабые места всех встречных ловушек. Затем, вернувшись в камеру, коротким приказом расплавил замок и толчком ноги распахнул дверь. Глаза остальных узников — в камерах были не только члены «великолепной шестерки», но и куча другого народа, чем-то не угодившего властям предержащим Селлы, — едва не вылезли из орбит при виде того, как Инеррен справился с несокрушимыми преградами.

А чародей подошел к двери, ведущей в комнату тюремщика, и заглянул внутрь. Четыре чешуйчатых демона сидели за круглым столом и играли в карты, отчаянно при этом переругиваясь, поскольку никак не могли выяснить, откуда в колоде взялась лишняя карта с надписью «козырный туз»…

Инеррен не хотел прерывать столь занимательную беседу. Поэтому он аккуратно наложил на дверь волшебный покров, призванный защитить находящихся внутри от наружного шума. Теперь в камерах могли хоть драться на мечах или взрывать стены огненными шарами — демоны бы ничего не услышали.

Собственно, чародей и собирался взорвать стены, дабы освободить сразу всех и не возиться по отдельности с каждой дверью.

— Отойдите все от передней стены и спрячьтесь по углам! — приказал он. Узники подчинились.

А Инеррен произнес:

Из сомкнутых ладоней чародея хлынула волна мерцающего серебряного пламени. В нем, как и говорилось в заклятии, имелись все три цвета — Тьма, Тень и Свет. Три Силы, которые, согласно словам великих мудрецов, никогда не объединятся, ибо самые их сути противоположны…

Инеррен поздравил себя с удачным экспериментом и тут внезапно сообразил, что заклинание-то сработало, а вот предела распространению этого разрушения что-то не предвидится. Ревущее пламя уже пожирало перегородки между камерами, быстро расползаясь по потолку, и угрожало перекинуться на заднюю стену, которая, судя по ее конструкции, одновременно являлась внешней стеной тюрьмы.

К счастью, почти вся передняя стена с дверьми уже была уничтожена, так что все узники успели покинуть камеры, превратившиеся из ледяного ада в пекло. Не обращая внимания на гневные вопли освобожденных «Ты чуть нас не изжарил!» «Мог бы поосторожнее!» (отметив лишь, что голоса «великолепной шестерки» к ним не присоединились), чародей устанавливал силовой барьер, поддерживая пол.

Вскоре он почувствовал, что сил не хватает. К счастью, в воздухе после разрушения заколдованных замков и волшебных ловушек плавало достаточно свободной энергии, которую можно было быстро преобразовать в нужный вид. Что Инеррен и сделал. Теперь барьер между узниками и пламенем был достаточно прочен, можно было расслабиться и понаблюдать за устрашающим и завораживающим зрелищем.

Прошел почти час, пока Силы, наконец, насытились и огонь затих. Только тогда он провел короткое исследование окружающей территории и, не обнаружив опасности, снял экран.

— Можете идти куда хотите, — сказал Инеррен узникам, — только не за мной. Замечу — закопаю. Живьем.

Леденящая интонация голоса чародея давала понять, что так он и сделает. Минуту спустя рядом с ним остались только шестеро старых знакомых и какой-то старикашка в драных лохмотьях, под которыми почему-то была надета эльфийская кольчуга — с рваными дырами по всей поверхности. Собственно говоря, то были лишь ошметки, неким чудом еще державшиеся вместе.

— Ты, дед, кто таков будешь? — спросил Инеррен, стараясь говорить не слишком жестко, чтобы старик не окочурился от страха.

Хотя в этом, как выяснилось, не было никакой нужды. Дед не только не боялся чародея, но сделал ворчливое замечание:

— Я, сынок, наиглавнейший бард королевского двора Тайагаренила, и обращаться ко мне надлежит «Мастер Скеремнеивайтвил» — я опускаю прочие титулы для краткости. Все понял?

Инеррен едва удержал на лице каменную маску высокомерия, но ответил в том же духе:

— Пусть будет Мастер Скер, хотя мне все равно. Я, Великий Посвященный Теневых Путей, Магистр Черного Лотоса, дозволяю тебе носить это укороченное имя в целях сокращения времени на разговоры, которого тебе осталось, судя по твоему виду, не так уж и много. У тебя, Мастер Скер, явно имеется ко мне некий вопрос, так что можешь задавать его.

Старик оскорбленно фыркнул.

— Я лишь об одном вопрошаю тебя: каковы твои намерения в отношении тех нечестивцев, что заперли честного менестреля в этот каменный мешок, из которого ты — не очень, следует признать, аккуратно, но с достойным похвалы рвением — меня освободил. Ответствуй!

За спиной Мастера Скера беззвучно хохотала вся шестерка, даже до гнома и кендера дошел весь комизм ситуации. Чародей же ответил совершенно искренне:

— Если они отдадут мне одну штуку, я, пожалуй, оставлю их в живых. Если же нет…

— Тогда я покажу тебе преотличный потайной ход в ихнюю Безмолвную Башню, провались она в тартары. Следуй за мной!

— Пошли, — бросил Инеррен, направляясь за стариком.

Даже будь у членов «великолепной шестерки» выбор, они все равно подчинились бы. Кто ж откажется посмотреть на битву великих магов — даже если это немного рискованно?

Мастер Скер, спотыкаясь в темноте о камни, проклинал отсутствующие луны, эту дьявольскую ночь дьявольского светила и прочая.

— Что это он имеет в виду? — спросил чародей у эльфийки.

— Селла имеет шесть лун. Обычно тут ночью даже светлее, чем ясным днем, — пояснила Галадриэль. — Однако именно сегодня — ночь, которой колдуны ждут годами; ночь, когда в небе лишь одна, черная луна. Она вроде как дает им могущество.

— Понятно… — Инеррен присмотрелся внимательнее — и действительно, внутреннее зрение показало ему на холодный черный шар, медленно двигавшийся с северо-запада. — И как они это объясняют? В принципе Сила должна находится внутри них, а не где-то снаружи…

Старик внезапно прервал ругань.

— Я как-то написал для них одну песенку — за тройную плату, естественно. Вот послушай — извини, инструмента нет, но я продекламирую:

— Стражница — это имя черной луны?

— Да. Только не спрашивай, что она охраняет.

— Гм. Ну, если черная — Стражница, каковы же остальные?

— А, — улыбнулся старый бард, — это еще одна моя песня. Любимая, надо сказать, только я ее никак не могу закончить. Слушай…

— Послушай, а нельзя ли это сделать как-нибудь в другой раз? — Тут чародей посмотрел на старика, наполнившего впалую грудь воздухом для гневной тирады, и примирительно сказал: — Ладно уж, давай, — подумав, что так будет быстрее всего.

Старик речитативом прочел:

— Так что ж тут не завершено? — удивился Инеррен. Против ожидания, стихи ему понравились. — Вроде все как надо.

— Да, но нет ни слова о том, кто этот воитель…

— Допишешь завтра утром, — весело предложил чародей, но улыбка быстро сбежала с его лица. — Это что, и есть Башня Безмолвия? — указал он на мрачное строение, черневшее даже на фоне беззвездного неба.

— Да, чтоб ей отправиться в Бездну! И там эти проклятые черноручники…

— Как-как?

— Ну, они же называют себя Черной Рукой…

Инеррен усмехнулся. Прекрасно! Когда над чернокнижниками можно издеваться ТАК — пускай хотя бы тайком, — это значит, что они далеко не столь опасны, какими выставляются.

— Спасибо, Мастер Скеремнеивайтвил, — церемонно сказал он. — На вас я оставляю важное дело — описание того, что случится этой ночью. Пускай грядущие поколения услышат песни об этом. Но к сожалению, все необходимые сведения вам придется получить из вторых или даже третьих рук: взять вас в Башню я не могу. Слишком опасно, — а такой талант, как ваш, должен завершить Песнь Шести Лун подобающим образом. Прощайте.

Оставив старика сидеть на округлом камне, чародей и его команда быстро пошли к Башне.

Черные лучи Стражницы соткали незримый узор над их головами. На мгновение Инеррен почувствовал отклик. То была его Черная Звезда.

И после недолгой, но тщательно рассчитанной работы он привел в действие механизм собственного заклинания…

— Сколько их? — спросил Магистр.

— Семеро. — Сиплый голос разведчика был едва слышен. — Те самые, что появились вместе с Шаром Теней.

Магистр повернулся к помощникам, ожидавшим его решения.

— Твое мнение, Флюгер?

— Развеять, как пыль. Мои Ветрогоны наготове.

— Огненный Глаз?

— Испепелить. Драконы сожгут их еще на подступах к Башне.

— Молоторукий?

— Устроить засаду у входа, а затем обрушить на них все силы Башни. Им не выстоять.

— Капкан?

— Выставить силы Башни в защитный режим. Когда этот колдун проберется сюда, в Зал Ночи, — а он проберется, — дай ему то, чего он хочет. Все могущество Теней, сведенное одновременно в одно место, уничтожит любого.

— Благодарю. Ждите в лаборатории моего вызова.

Четыре помощника поклонились и скрылись за занавесом.

Магистр, называвший себя Сыном Тишины, глубоко вздохнул.

Бесполезно. Его помощники ничего не понимают. Наблюдатели донесли обо всем, что произошло в тюрьме. Того, что сделал этот колдун, не смогли бы осуществить все Посвященные, вместе взятые. Он сам, с Шаром Теней, — да, но без него…

Более того, колдун каким-то образом умудрился завоевать расположение «избранников», а ведь они были направлены убить его…

Стоп!

Никакой он не похититель! Похититель мертв.

Да, так сходится. Но какое он тогда имел отношение к Шару Теней и «великолепной шестерке»?

Они сражались вместе. Почему?

Есть лишь один способ выяснить.

— Помоги мне, о Повелительница Хаоса! — прошептал он.

Та, естественно, не ответила. И не могла, даже если б захотела, так как не слышала. А ничего не слышала она потому, что ее сейчас здесь не было. Она, единственная из всех, появлялась в этом мире и уходила из него тогда, когда желала. Ибо была его Созидательницей, покровительницей и единственной истинной богиней.

Тогда Сын Тишины бросил свою волю на наковальню Удачи, высоко подняв молот Искусства. Всматриваясь в мерцание жемчужных глубин Шара Теней, он задал безмолвный вопрос.

И получил ответ.

«С каких это пор Знание стало являться мне в стихах?» — удивился Магистр.

— С тех пор, как ты взял в руки Шар Теней.

Неизвестный — тот самый колдун — стоял в дверном проеме. Как он появился здесь? Без единого звука, обойдя многочисленные преграды Башни, избежав внимания ее не менее многочисленных Стражей…

— Не существует преград для того, кто четко видит Цель, — с мягкой усмешкой сообщил Неизвестный — или, вероятно, следовало называть его «Никто». — Твоя судьба сейчас в твоих собственных руках в буквальном смысле этого слова.

Сын Тишины печально вздохнул и положил Шар Теней на стол.

— А теперь, пожалуйста, сними чары Медленной Смерти с тех, кто исполнил обещанное. — Никто сделал призывающий жест, и из воздуха возникла «великолепная шестерка».

— Уж это ты мог бы сделать и сам, — пробормотал Магистр.

— Мог бы, — согласился колдун, — но я предоставляю тебе возможность заплатить долг. Учти, я ведь делал это не для всех, с кем мы расходились во мнениях.

Беззвучное шептание Магистра завершилось резким разящим ударом, словно тот протыкал незримым мечом невидимого противника.

— Благодарю за сотрудничество. — Рука Никого протянулась к Шару Теней, но ледяные пальцы сжались на его запястье.

— Этот Талисман больше не покинет пределов Селлы.

Инеррен, которого отныне в Селле будут называть Никто, приготовился к схватке. Это ледяное касание он распознал моментально: на тупиковых ответвлениях Теневой Тропы, куда чародей не раз сворачивал в поисках отдыха, стояли изображения этих существ — как напоминание тем, кто задерживался на одном месте СЛИШКОМ долго: Охрана не дремлет!

Их называли по-разному: всадники бледных коней, адские гончие, межзвездные скитальцы, а иногда — Рыцари Смерти. Последний титул, впрочем, явно ошибочен, поскольку ни к Кэрдану, ни к старой знакомой Инеррена — Сборщице Душ — они не имели ни малейшего отношения.

Чародей с трудом вырвал руку из ледяной хватки и отступил.

— Как ты заполучил власть над межзвездными мкитальцами? — спросил он.

Магистр покачал головой.

— Я не получил власть над ними. Единственное, что мне доступно: — вызывать их, но контролировать…

— Интересно, а что ты будешь делать, если ему взбредет в голову заполучить твою жизнь?

— Наверное, то же, что и ты. И с равным неуспехом. — Сын Тишины печально склонил голову. — Прощай, Никто.

Межзвездный скиталец поднял призрачную руку. Круги бледно-желтого света, заменявшие ему глаза, замигали в незнакомом ритме.

И рядом с Инерреном возникли еще две призрачные фигуры. Их ледяные пальцы сомкнулись у него на плечах. А первый медленно направил вытянутую руку к сердцу чародея…

Смерть — желанная участь по сравнению с тем, что ждет павших от рук всадников бледных коней, даже если их кони находятся сейчас где-то в другом месте. Зная об этом, Инеррен не колебался, вкладывая в заклинание все силы:

И торжествующий, переливающийся радужными разводами поток волшебного света от взявшихся невесть откуда Шести Светлых Лун хлынул в Зал Ночи. Черные лучи Стражницы растворились в этом водопаде гибельного для межзвездных скитальцев света…

Ослепленный Магистр зажмурился, но для призрачных Рыцарей Смерти все обернулось куда хуже. Они приносили другим жесточайшие муки, но и сами умирали в таких же. Шелестящие голоса, к счастью, не были слышны: предсмертные вопли межзвездных скитальцев звучат совсем в ином плане бытия.

Шатаясь от смертельной усталости, чародей подошел к столу и коснулся Шара Теней. Почерпнув из него силы, он, наконец, смог глубоко вздохнуть. Глаза его вновь приобрели обычный, чуть насмешливый блеск.

— Вот теперь и я могу попрощаться, — заметил Инеррен.

Сын Тишины лишь кивнул.

Он знал законы магии — проигравший обречен. Никто тихо заговорил, и Магистр приготовился к смерти. Однако, к своему удивлению, он слышал не слова заклятия, но простое обращение к «великолепной шестерке»:

— Вы остаетесь здесь или уходите?

Ни один из команды не пожелал остаться, так что чародей спрятал выигранный Талисман куда-то под плащ и вместе с остальными исчез так же беззвучно, как и появился…

Они стояли на крутом холме, неестественно выпиравшем из земли на равнине между предгорьями Голубого Хребта и пустыней Ядовитых Солнц. Это место называлось Врата Дракона и находилось милях в двухстах к востоку от Арканы, в самом центре Срединного Мира.

— Ну, знаешь! — Спархок не мог сдержать восхищения. — Твои штучки любого привели бы в Бездну.

— Я уже был там, — усмехнулся Инеррен, — и, поверь мне, не нашел ничего особенно интересного.

— Высокомерие — главный порок магов, — заметила Галадриэль. — С этой стороны ты легко уязвим, учти.

— Да, пожалуй… Но кто может нанести удар? — Чародей задумчиво покачал головой. — Нет, я таких, пожалуй, не знаю. Однако благодарю за совет.

— Да пребудут с тобою Звезды! — пожелала эльфийка, прощаясь.

Инеррен обнажил левое запястье.

— Одна, как видишь, всегда со мной. Удачи!

Прошептав что-то над своим зеркалом, Галадриэль растворилась в воздухе. Спархок также занялся заклинанием перемещения, выделывая пальцами немыслимые жесты. Закончив, он обнажил меч и поднял его в рыцарском салюте.

Корвин и Глория ответили ему тем же, а Тас заметил:

— Заведи себе доспехи получше, а то эти начали ржаветь.

— Ах, ты… — Закончить тираду рыцарь не успел, так как уже исчезал, уносимый в свою Элению.

— Я могу доставить тебя в Четранию, — предложил чародей гному, — но учти: твои времена были около пяти веков назад, там все изменилось.

— Спасибо, не нужно, — ответил Нодир. — Этот любитель попадать в неприятности, — кивнул он на кендера, — оставил себе Амулет Перемещения. Я слыхал об одном мастере, который способен настроить его нужным образом. Тогда мы сможем переноситься в любое место и даже сквозь время.

— Как хочешь, — сказал Инеррен и повернулся к Корвину.

— Я доберусь самостоятельно и доставлю ее, — заявил тот. — Так будет удобнее.

Чародей без труда разгадал подстрочный смысл этих слов и с соответствующей случаю улыбочкой заметил:

— Желаю приятно провести время.

Корвин потянулся за шпагой, а Глория взялась за арбалет. Инеррен усмехнулся и, прошептав заклятие, исчез.

Нодир и Тассельхоф ушли, направляясь к своему неведомому мастеру. Ни один из них не бывал ранее в Срединном Мире, но в одном из кошельков кендера обнаружилась карта — бог ее знает, как она туда попала. Проводив улыбкой неугомонную парочку, Корвин свистнул — и на его зов последовал ответ.

С севера донеслось лошадиное ржание, и два коня — оседланные, с искусно украшенной золотой сбруей — вскоре оказались у подножия холма.

— Прошу. — Он слегка поклонился, помогая девушке сойти вниз.

— Спасибо, мой лорд. — Она шутливо присела в реверансе. — Куда мы сейчас направляемся?

— На край света, — сказал Корвин, поднимая вороного на дыбы. — А может быть, и еще дальше…

Эпилог

Двор Хаоса. Восстановленная беседка у Фонтана Радужных Струй, в которой вновь сидят двое — как будто и не было ничего.

— Иначе, как наглым издевательством, это не назовешь, — подвела итог Айра.

— Это что же? — удивился Инеррен.

— Твое обращение с этим Шаром Теней. Ну скажи, зачем было помещать внутрь него такое стихотворение?

— Это лучшее, что я смог придумать за пару минут.

— Да нет, ЗАЧЕМ ты вообще его туда впечатал?

— Понятия не имею. Бывают у меня такие моменты.

Волшебница безмолвно воздела руки к небу Хаоса, переливавшемуся серебристыми звездами и красно-белыми полосами…

— Поверь, я вовсе не предвидел этого развития событий, — произнес чародей. — Да до такого бы и Боги Судьбы не додумались!

— Это уж точно. Они ведь не сумасшедшие — или, по крайней мере, не НАСТОЛЬКО сумасшедшие. — Айра усмехнулась, явно вспоминая какой-то случай, однако не сочла нужным поделиться воспоминаниями. — Но команду же ты себе подобрал!

— Разве я ее подобрал?

— Не важно. Ну, Спархок Эленийский, Глория из Аль-Паки и четранийский гном Нодир — ладно. Но остальные! Взять хотя бы Корвина.

— И что в нем такого особенного?

Айра устроилась поудобнее, знаком предложив Инеррену сделать то же самое — история обещала быть долгой, — и начала:

— Есть одно местечко, которое называется Амбер…