Повести о ростовщике Торквемаде

Предисловие З. Плавскин

Бенито Перес Гальдос (1843–1920), — крупнейший представитель критического реализма в Испании. За полвека своей творческой деятельности он создал семьдесят семь романов и повестей, более двух десятков драм и комедий, множество публицистических и литературно-критических произведений. Лучшие произведения Гальдоса, рисующие жизнь испанского народа, его думы, чаяния и борьбу, сохранили и до наших дней глубокое общественное и художественное значение.

Бенито Перес Гальдос родился в городе Лас Пальмас на Канарских островах, где его отец получил небольшой земельный надел за участие в войне против Наполеона. Получив среднее образование в родном городе, будущий писатель в 1863 году приезжает в Мадрид, чтобы заняться по настоянию родителей изучением юриспруденции. Но вскоре бурные политические события вовлекают молодого Гальдоса в свой стремительный водоворот. Уже в 1865 году он участвует в студенческих волнениях, год спустя становится свидетелем восстания сержантов из казармы Сан Хиль и зверской расправы над ними властей. Интересы политической борьбы отодвигают на второй план университетские занятия.

В XIX веке Испания вступила на путь капиталистического развития. Однако в стране продолжали сохраняться многие пережитки феодализма. Буржуазная собственность мирно уживалась с крупным феодальным землевладением, а элементы нового буржуазного права — с средневековыми привилегиями феодально-аристократической верхушки и католической церкви. Испанская буржуазия, слабая и трусливая, никогда не была способна на решительные революционные действия, и поэтому четыре испанских революции (с 1808 по 1856 г.) не привели страну к коренным буржуазно-демократическим преобразованиям и неизменно завершались торжеством реакции.

Пятая революция 1868–1874 годов с самого начала приобрела гораздо более широкий размах, чем предшествовавшие ей революции. В значительной мере это объясняется тем, что на этот раз на арене политической борьбы появляется как самостоятельная сила молодой испанский пролетариат, сыгравший большую роль в провозглашении республики в 1873 году. Однако испанская буржуазия, напуганная активностью рабочего класса, предает и эту революцию. В начале 1874 года реакционная военщина осуществляет переворот и восстанавливает монархию Бурбонов.

События, связанные с подготовкой пятой революции, и сама революция не могли не оставить глубокого следа в сознании Гальдоса. Именно в эти годы происходит формирование его мировоззрения, именно в это время он избирает тернистый путь литератора. Гальдос становится журналистом, а затем пробует свои силы в драме и романе.

Его первые драматические опыты были неудачны. Тем не менее, важно подчеркнуть, что с первых же шагов литературной деятельности Гальдос рассматривал ее как часть общественной борьбы своей эпохи. «Вдыхая предгрозовой воздух того бурного времени, — писал он, — я возомнил, что мои драматические опыты произведут другую весьма решительную революцию в литературе».

Вскоре писатель обращается к жанру исторического романа. Обращение Гальдоса к историческому прошлому отнюдь не означало ухода от современности. Наоборот, оно было продиктовано живым интересом сегодняшнего дня, стремлением в прошлом найти объяснение настоящему и определить перспективы будущего. В 1867 году он начинает работать над историческим романом «Золотой фонтан» (издан в 1871 году), посвященным революции 1820–1823 годов. Вскоре выходит еще один исторический роман Гальдоса — «Смельчак», повествующий о неудачном восстании 1804 года в Толедо. Уже здесь молодой романист гневно обличает паразитизм, развращенность и коррупцию, царящие в высших классах; он выражает горячее сочувствие обездоленным массам, но политическая программа его еще весьма умеренна и не идет далее требований конституционной монархии. И «Золотой фонтан» и «Смельчак» были как бы набросками к огромному историческому полотну, над которым писатель трудился почти всю свою жизнь, к серии исторических романов, получивших название «Национальных эпизодов».

Сорок шесть романов этой серии посвящены истории Испании, начиная с битвы при Трафальгаре (1805) и кончая гибелью республики в 1874 году. Революционные события, активным участником которых был Гальдос, помогли ему навсегда расстаться с монархическими иллюзиями и стать на позиции республиканца. Демократизм, горячее патриотическое чувство, яркий художественный талант позволили писателю в лучших романах этой серии красочно и правдиво воссоздать важнейшие моменты истории страны во всей остроте их общественного конфликта — конфликта между старой, феодальной, и новой Испанией. Гальдос во многих своих романах, в особенности таких, как «Двор Карла IV», «Доброволец-роялист» (1878), «Одним мятежником больше, несколькими монахами меньше» (1879), разоблачает клерикально-абсолютистскую реакцию. Ей он противопоставляет героизм, мужество, патриотический дух народа. Народ находится в центре всей величественной эпопеи Гальдоса. Именно его судьба привлекает, прежде всего, внимание романиста, и он создает галерею замечательных образов: доблестных защитников Сарагосы («Сарагоса», 1874), отважных герильеров-партизан («Хуан Мартин эль Эмпесинадо», 1874) и многих других.

Правда, сочувствие народным страданиям, восхищение героизмом народа иногда противоречиво сочетаются в сознании Гальдоса с неверием в его силы. Это сказалось, например, в неправильной оценке всенародной войны против Наполеона в романе «19 марта и 2 мая» (1873). Здесь обнаружилась известная ограниченность демократизма Гальдоса, преодолеть которую полностью писатель не смог до самой смерти. Но в целом «Национальные эпизоды» остались в истории литературы величественным художественным памятником вековой борьбы испанской нации за свою честь и свободу.

Исторические романы Гальдоса были подлинно новаторскими произведениями. Даже в лучших исторических романах Франсиско Мартинеса де ла Росы, Энрике Хиля-и-Карраско и др. читатель сталкивался лишь с переодетыми в старинные костюмы современными героями; движущим началом действия неизменно оказывался конфликт между романтическим бунтарем-одиночкой и Прозаической обыденностью. В творчестве Гальдоса испанская литература получила реалистический исторический роман, в котором достоверно воссоздаются и типические обстоятельства и типические характеры; действие развивается благодаря типическому общественно значимому конфликту.

Этот же конфликт между старой и новой Испанией, который определяет собой сюжет в «Национальных эпизодах», Гальдос ставит и в основу первых своих романов, посвященных современности. В 1876 году выходит его роман «Донья Перфекта», в 1878 году — «Глория». Никто еще в Испании до Гальдоса не осмеливался с такой гневной силой и сарказмом заклеймить средневековые нравы, религиозное мракобесие, — весь отвратительный мир феодально-клерикальной реакции, как это сделал Гальдос в ранних своих романах из современной жизни. Писатель убедительно показывает, что в душной атмосфере, где царят деспотичные лицемерки вроде доньи Перфекты и святоши-иезуиты вроде падре Иносенсио, гибнет все здоровое, чистое, человечное. Такова трагическая судьба честного и прямодушного инженера Пепе Рея и его возлюбленной Росарио. Так разрушается в столкновении с аристократическими, религиозными и расовыми предрассудками счастье двух молодых людей — Глории и Даниэля Мортона. Недаром реакционеры встретили появление этих романов яростными нападками, обвинением писателя в безнравственности, подрыве общественных устоев и т. д.

Этими произведениями Гальдос внес существенный вклад в развитие литературы критического реализма в Испании, формирование которой в силу застойности общественной жизни шло замедленными темпами и сильно отставало от других стран Западной Европы. Правда, еще в сатирической публицистике тридцатых годов Мариано Хосе де Ларры и «костумбристских» (бытовых и нравоописательных) очерках Рамона Месонеро Романоса сороковых — пятидесятых годов явственно ощущались критико-реалистические тенденции. Но в пятидесятых — шестидесятых годах широкое распространение получает так называемая «областническая» литература, в которой эти критические тенденции были весьма ослаблены. Фернан Кабальеро, Антонио Труэба, Хосе Мариа Переда стремились создать реалистические картины быта Андалусии, Бискайи и Галисии, но реакционные политические взгляды этих писателей, идеализация черт патриархальной старины, неприятие того нового, что вторгалось в жизнь испанского народа, превознесение традиционной христианской морали — все это ограничивало реалистическую силу их произведений. Создание подлинно реалистического романа в Испании XIX века относится к семидесятым годам, когда появились такие выдающиеся произведения, как «Пепита Хименес» Хуана Валеры, «Треугольная шляпа» Педро Антонио Аларкона, «Герб и мошна» Хосе Мариа Переды, а также упоминавшиеся выше романы Гальдоса.

В произведениях Гальдоса семидесятых годов отчетливо обозначились контуры того жанра, который позднее критики назовут «социально-тенденциозным романом». Но тенденция в них не противоречит правде жизни. Как справедливо указывал современник Гальдоса, писатель и критик Леопольдо Алас (Кларин), «современные романы Переса Гальдоса тенденциозны, это так, но в них не просто выдвигается та или иная общественная проблема, как имеют обыкновение писать некоторые наши газетки. Лишь поскольку они являются художественным отображением действительности… постольку они содержат в себе глубокое поучение, в той же мере, в какой поучительна сама действительность».

И в самом деле, несмотря на то, что Гальдос в своих романах этих лет типический конфликт между новой и старой Испанией раскрывает порою в сфере этики и морали, несмотря на некоторый схематизм в развитии сюжета и на то, что герои его слишком резко делятся на «положительных» и «отрицательных», тенденциозность Гальдоса коренным образом отлична от «тенденциозности» таких произведений, как, например, «Скандал» Аларкона. В своих поздних романах Аларкон ставил перед собой неблагодарную задачу оправдать реакционный господствующий режим и в угоду этой цели исказил факты действительности. Гальдос же в своих романах стремится отобразить существенные и типические стороны испанского общества своего времени. Не замыкаясь в рамки бытописательства, он рисует характерные общественные конфликты и тем самым ставит большие социальные проблемы, волновавшие испанское общество. При этом Гальдос нередко прибегает к методу реалистического гротеска, заострения и преувеличения типических черт обстановки и героев.

Семидесятые — восьмидесятые годы в истории Испании были годами сравнительно интенсивного развития капитализма. Предав революцию, буржуазия пошла на компромисс и вступила в союз с помещиками и аристократической военщиной. В парламенте, разыгрывая комедию буржуазной «демократии», правительства консерваторов-помещиков и либеральных буржуа сменяли друг друга, не внося никаких улучшений в жизнь трудового народа. По-прежнему нестерпим был гнет феодально-клерикальной реакции, но к этому прибавился еще и гнет капиталистический. Возникали новые классовые конфликты, и новые общественные силы выходили на историческую сцену. Подъем рабочего движения, первые рабочие стачки, организация социалистической партии были предвестьем ожесточенных классовых битв.

Чуткий и зоркий художник-демократ, Бенито Перес Гальдос не мог не заметить и не отразить в своем творчестве новых господ жизни — буржуа и новый отряд обездоленных — рабочих. С восьмидесятых годов в творчестве Гальдоса все более значительное место занимает антибуржуазная тема. Эта тема стала одной из центральных в цикле «Современных романов», включающем в себя около двадцати пяти произведений, которые создавались между 1881 и 1915 годами.

Замысел этого цикла в какой-то мере напоминает замысел «Национальных эпизодов». И здесь писатель создает широкое эпическое полотно, стремясь запечатлеть все стороны жизни испанского общества. Несомненно, что замысел этот складывался под влиянием примера Бальзака, создателя «Человеческой комедии», чьими произведениями писатель зачитывался и восхищался с юношеских лет. Взятый в целом цикл дает как бы анатомический разрез современного Гальдосу общества, показывая различные его слои и вскрывая в будничных, повседневных фактах острые драматические коллизии. Именно стремлением показать современное общество как нечто целое, где люди оказываются связанными друг с другом не только личными, но и общественными узами, и было продиктовано то, что многие персонажи «Современных романов», подобно героям «Человеческой комедии», переходят из произведения в произведение, в одних оставаясь второстепенными персонажами, в других выдвигаясь на первый план.

Многие зарубежные исследователи характеризуют творчество Гальдоса начала восьмидесятых годов как «натуралистический период». Однако это положение, на наш взгляд, нуждается в существенных оговорках. Действительно, на некоторые романы этого времени, такие, как «Обездоленная» (1881), «Мука» (1884), «Запретное» (1884–1885) и др., эстетика натурализма Золя оказала безусловное влияние. Это сказалось и в преувеличенном внимании Гальдоса ко всякого рода болезненным, патологическим отклонениям от нормы, и в следовании теории наследственности, и в желании законами биологической борьбы объяснить развитие общества, и в подчеркнутой «объективности? повествования. Но все же влияние Золя на Гальдоса имело и другую, гораздо более существенную сторону. Подобно Золя, Гальдос в эти годы обращается к изображению жизни социальных низов города, рисуя ужасающую нищету и страдания, на которые обрекает простого человека капитализм. Едва ли не первым в испанской литературе Гальдос изобразил в своих романах также и фабричных рабочих, хотя и не понял исторического значения этой социальной силы и не вышел за пределы филантропического сочувствия их бедственному положению. Подобно Золя, Гальдос своими произведениями, развивая традиции критического реализма, бросал новой, капиталистической Испании не менее грозные и убийственные обвинения, чем Испании феодальной в романах предшествующего периода.

Позднее, во второй половине восьмидесятых годов, не без благотворного влияния русской литературы, в особенности Тургенева и Льва Толстого, Гальдос избавляется от элементов натуралистической поэтики, сохранив и углубив критическое отношение к буржуазному обществу. Очень ярко это обнаруживается в повестях о ростовщике Торквемаде, представляющих собой одно из наиболее примечательных явлений в серии «Современных романов».

Первая в этом цикле повесть «Торквемада на костре» была завершена писателем в феврале 1889 года. Однако задолго до этого зловещая фигура Торквемады несколько раз появлялась на страницах других его произведений.

Франсиско Торквемада вышел из низов. В молодости он был алебардщиком. В 1851 году, женившись на донье Сильвии, он унаследовал от нее небольшой капитал в двенадцать тысяч реалов и тотчас же пустил его в оборот, ссужая под огромный процент запутавшимся в долгах студентам. В этой роли Торквемада появляется впервые в романе «Доктор Сентено» (1883). Здесь этот «жестокий и холодный человек» завлекает в свои сети талантливого поэта-неудачника Алехандро Микиса. К услугам Торквемады прибегает также и госпожа Росалиа Брингас, героиня одноименного романа (1884), в своей безудержной жажде нарядов и «светской жизни» всегда нуждающаяся в деньгах. К этому времени, то есть к весне 1868 года, Торквемада уже обладал обширной клиентурой, но по-прежнему жил в грязной и мрачной конуре. В эти «годы своего ученичества», как иронически замечает Гальдос, «Торквемада, прикидываясь бедняком, ходил неумытый, в отрепьях, то и дело скреб грязными руками подмышки и икры, точно его заедали вши…» Словом, в те дальние времена Торквемада, которого клиенты прозвали «Гобсеком» и «Душегубом», был как две капли воды похож на классический тип ростовщика, запечатленный в произведениях Бальзака. Но «в наше беспокойное время никто не властен, сохранить неизменным свой облик, а потому «Душегуб» и проделал, сам того не замечая, путь от ростовщичества метафизического до позитивного», — замечает Гальдос.

В том же 1868 году, сразу после начала «Преславной революции», Торквемада купил два дома в Мадриде. Реставрация удвоила его капитал, и все последующие изменения в политической жизни Страны лишь помогали ростовщику накапливать богатства

После смерти доньи Сильвии, когда бразды правления в доме Торквемады перешли к дочери Руфине, метаморфоза была завершена, и мало-помалу Торквемада стал замечать в себе особые признаки общественной значимости, ощутив, что он в полной мере стал «собственником и рантье». «В характере Торквемады было нечто устойчивое, не поддающееся воздействиям века: он не менял своей манеры говорить, и основные понятия и приемы его ремесла также оставались неизменными». Таким мы и видим Торквемаду на страницах повести, когда пять лет спустя после смерти доньи Сильвии над головой скряги разразилась новая беда.

Гальдос не случайно дал своему герою фамилию Торквемады. Эта фамилия уже давно приобрела печальную известность у испанцев, напоминая им о доминиканском монахе XV века Томасе Торквемаде, «Великом инквизиторе», отправившем на костер свыше восьми тысяч «еретиков». Франсиско Торквемада — это «Великий инквизитор» современности, как бы говорит Гальдос. Никто не назовет числа его жертв, ибо в отличие от своего однофамильца он не прибегает ни к пышным судилищам, ни к эффектным сожжениям на костре тех, кто попадает в его лапы, но он столь же жесток и беспощаден.

Название повести «Торквемада на костре» аллегорически раскрывает замысел писателя: в жизни ростовщика он избирает такой момент, когда палач вдруг становится жертвой, когда на его долю выпадают страдания, слезы и горечь утраты, которые он столь равнодушно наблюдал у своих несчастных клиентов. Все действие повести концентрируется вокруг истории внезапной болезни и смерти необычайно одаренного сына Торквемады, маленького Валентина. Ростовщик горячо любит своего сына и впадает в отчаяние при известии о тяжелом его заболевании. Но писатель поставил своего героя в подобные обстоятельства вовсе не для того, чтобы сказать: вот, мол, даже этот изверг ростовщик способен на обыкновенные человеческие чувства. Скорее наоборот: всей логикой развития образа Торквемады он доказывает, что все человеческие чувства уродуются и искажаются в мире, где царят законы купли и продажи. Искренний в любви и горе, Торквемада остается и на этот раз, вольно или невольно, все тем же «жестоким скрягой, безжалостным ростовщиком, бесчестным заимодавцем». Как много в его любви непосредственно материального интереса. «Если Валентин выживет, он будет зарабатывать много денег, очень много», — размышляет скряга. И Торквемада решает быть милосердным, но это лишь попытка заключить выгодную сделку с богом, по дешевой цене купить спасение сына, «прикопить себе добрых дел», как он сам выражается, добавляя при этом: «Я бы рад бросить, да ведь без добрых дел и на богородицу полагаться нельзя. Никто ведь бескорыстно не благодетельствует, всяк свой расчет имеет».

Стремясь создать типический образ умело отобранными деталями, писатель выделяет характерные черты своего персонажа, прибегая в ряде случаев к сатирическому преувеличению и гротеску. Но, выделяя и подчеркивая не случайное, а именно характерное, он добивается того, что образ Торквемады приобретает широкое обобщение, превращается в своеобразный символ мира чистогана и наживы. Очень удачно раскрывает Гальдос типическую сущность образа Торквемады с помощью речевой характеристики.

Так, например, узнав о том, что сын безнадежно болен, ростовщик восклицает: «…я не хочу отдавать моего сына, не хочу… Ведь это воровство, разбой». Слова эти, вырвавшиеся из глубины сердца Торквемады, знаменательны: старый скряга не хочет отдавать сына, как не хотел бы по доброй воле расстаться с частью своего имущества, сулящего высокие доходы в будущем. Даже звезды, на которые «Душегуб» едва ли не впервые взглянул в одну из бессонных ночей, когда умирал его сын, кажутся ему новенькими, блестящими монетами. В своих авторских описаниях Гальдос часто прибегает к образам, сравнениям, взятым из сферы денежных отношений, тем самым еще раз подчеркивая то основное, что характеризует его героя. «Он бежал, словно гнался за должником… и снова шел вперед торопливой походкой кредитора, преследующего свою жертву», — пишет Гальдос о Торквемаде.

Концентрируя действие вокруг одного события, ограничив рамки повествования всего несколькими днями, Гальдос, естественно, сосредоточил все свое внимание главным образом на центральном персонаже. Все остальные действующие лица обрисованы скупо, несколькими штрихами. Но и здесь сказалось возросшее мастерство писателя, его умение рисовать людей экономными художественными средствами, предельно выразительно. Особенно удался Гальдосу образ дона Хосе Байлона, бывшего священника, бывшего бунтаря и бывшего журналиста, а ныне компаньона Торквемады по ростовщическим делам.

Весьма интересны также бегло очерченные образы клиентов Торквемады. Гальдос с искренним сочувствием изображает обездоленных людей, показывая, как глубоко у них человеческое сознание собственного достоинства. Недаром старая Рома, всю жизнь, прожившая в глубокой бедности, с презрением отвергает подачку Торквемады и безбоязненно бросает ему в лицо гневные обвинения…

Этой повестью не завершился рассказ об испанском Гобсеке. Четыре года спустя писатель вновь обращается к образу современного «Великого инквизитора».

Между 1893 и 1895 годами Гальдос создает трилогию о Торквемаде. Если повесть «Торквемада на костре» сюжетно совершенно самостоятельна, то три повести — «Торквемада на кресте» (1893), «Торквемада в чистилище» (1894)1 и «Торквемада и святой Петр» (1895) — по сути дела составляют части одного романа, в котором параллельно развиваются две сюжетные линии, тесно между собой связанные: история превращения «душегуба» ростовщика в крупного финансиста, а также история его женитьбы на Фиделе дель Агила и последующего его «приручения» свояченицей Крус.

Эволюция героя в трилогии после его женитьбы на Фиделе связана с серьезной ломкой привычного уклада жизни скряги. Поэтому-то первая часть трилогии и получает аллегорическое название «Торквемада на кресте». Имя Крус в переводе означает «крест», и, следовательно, название повести может быть расшифровано и как символ подчинения скряги своей будущей свояченице. Точно так же аллегорично название и второй части трилогии: «Торквемада в чистилище». Для того чтобы прийти к вершинам власти и богатства, ростовщик вынужден «очиститься от грехов», отказаться от уже «недостойных» его нового положения ростовщических операций.

Торквемада начинает ворочать все более крупными финансовыми делами, становится сенатором, покупает титул маркиза, слово его — закон в мире биржевиков и финансистов; газеты, министры и даже церковники славят его «государственный ум» и «таланты».

Претерпев удивительную внешнюю метаморфозу, Торквемада, однако, остается внутренне все тем же процентщиком. Его «гениальные» финансовые операции — поставка государству вместо табака мусора, огромные прибыли на строительстве железной дороги, игра на повышение и понижение курса акций на бирже — все это лишь масштабами отличается от его прежних махинаций.

Нарисовав картину необыкновенного возвышения Торквемады, Гальдос показывает, что это возвышение вполне закономерно. Попав в «светское общество», Торквемада находит здесь таких же лишенных щепетильности в денежных делах компаньонов, какими были прежние его друзья — донья Лупе или Хосе Байлон. Таковы и Хуан Гуальберто Серрано, великосветский мошенник, обладавший «на редкость гибкой совестью», и его сынок Хосе Морентин, депутат и кумир «золотой молодежи», и др.

Правда, все это «выскочки», но и аристократы, кичащиеся своим происхождением и благородством, не лучше. На примере семейства дель Агила Гальдос показывает, что теперь перед дворянством стоит неумолимый выбор: либо погибнуть, либо вступить в союз с презренными торгашами.

Такова проблема, стоящая перед Рафаэлем дель Агила, живым воплощением былого величия дворянства. Не случайно он изображен слепым; физическая слепота — лишь аллегория слепоты социальной. А когда он понимает, наконец, что в его век правит ди настия Торквемады, он кончает жизнь самоубийством. Сестры Рафаэля дель Агила, Крус и Фидела, легко расстаются с дворянскими предрассудками ради того, чтобы восстановить прежнее благосостояние семьи.

С точки зрения Гальдоса, союз аристократии и плутократии нелеп и бесплоден. Крах этого союза раскрывается в последней части трилогии «Торквемада и святой Петр».

Повесть «Торквемада и святой Петр» создавалась в 1895 году, когда писатель переживал глубокий духовный кризис. Гальдос очень скоро разочаровался в буржуазной демократии и парламентаризме; в бытность свою депутатом парламента он убедился, что либералы ничуть не больше заботятся о благе народном, чем консерваторы. С другой стороны, писатель оказался не в силах понять и оценить значение усиливавшегося в это время рабочего движения. Революционному пути он всегда предпочитал путь реформ и мирных преобразований. К этому можно добавить, что начавшаяся в 1895 году война кубинского народа за свое освобождение обнажила кризис и загнивание буржуазно-помещичьей монархии Испании. В этих условиях Гальдос особенно мучительно ищет выхода из тупика и, как ему казалось, находит его в проповеди морального самоусовершенствования и религиозного реформаторства. Эти идеи нашли воплощение в романах «Назарин» и «Альма», появившихся в том же году, что и «Торквемада и святой Петр». Некоторое отражение эти же идеи получили и в повести. После смерти Фиделы больного Торквемаду охватывает страх смерти. И снова, как много лет назад, он пытается войти в сделку с богом, избрав посредником священника Луиса Гамборену, которого он называет апостолом Петром, хранителем ключей от рая. В образе этого священнослужителя особенно явственно обнаружилась двойственность позиций Гальдоса в отношении к религии. С одной стороны, рассказывая о его миссионерской деятельности в Африке и Азии, писатель подчеркивает, что крест и меч в одинаковой мере пролагали дорогу купцам. С другой стороны, в уста Гамборены он вкладывает проповедь «сурового» и «чистого» христианства, во многих чертах близкую его собственным воззрениям. Но важно отметить, что Гальдос в отношении к Торквемаде остался верен правде жизни. Последним словом ростовщика на ложе смерти было слово «обращение». Но никто так и не узнал: было ли это обращение к богу, или его навязчивые мысли об обращении, то есть конверсии внешнего долга в долг внутренний, — неосуществленный финансовый проект Торквемады.

Трилогия о Торквемаде ярко раскрывает своеобразие художественной манеры писателя тех лет.

В повести «Торквемада на костре» Гальдос избрал лишь один критический момент в жизни своего героя, когда все его отвратительные черты обнаружились с особенной отчетливостью. В трилогии, действие которой развертывается на протяжении нескольких лет, писатель ставит перед собой иную задачу: показать развитие характера героя, раскрыть последствия его союза с аристократической семьей дель Агила. Это определяет собой наличие двух взаимосвязанных и переплетающихся сюжетных линий, каждая из которых раскрывает существенные социальные процессы, характерные для Испании того времени. Гальдос сумел показать закономерность и превращения своего героя в одного из «столпов общества», и союза родовой и денежной знати, символизируемого браком Франсиско Торквемады с Фиделой дель Агила. Но по мере развития действия все более на первый план выдвигается другой конфликт, конфликт между Торквемадой и Крус, который раскрывается лишь в психологическом плане.

Гальдос стремится показать будни современного ему общества. Он не раз в эти годы высказывал свое убеждение в том, что для романа можно найти материал в жизни каждого человека. Главное, по его убеждению, не то, что случается, а то, что думают и переживают герои. Вот почему на смену предельно концентрированному, бурно развивавшемуся действию в первой повести о Торквемаде приходит повествование, эпически-спокойное и размеренное.

Лишь иногда в будничную жизнь врывается значительное событие, оно обычно завершает каждую из частей трилогии: женитьбой на Фиделе заканчивается первая часть, банкетом в честь Торквемады и самоубийством Рафаэля (оба эти события символизируют победу Торквемады в борьбе за «положение» в обществе) — вторая часть, смертью самого Торквемады — третья. Но эти события лишь подчеркивают бедность действия в основных частях трилогии. Существенно изменились в трилогии по сравнению с повестью «Торквемада на костре» и приемы построения характера. Повесть по сути дела была сатирическим памфлетом, и герой ее изображен резкими штрихами, с подчеркнутым распределением света и тени. В трилогии образы центрального персонажа и всех окружающих его действующих лиц лишены какой-либо гиперболизации, они нарочито будничны и повседневны. Но при этом писатель, как и в ранних «тенденциозных» романах, обычно выделяет в своих героях какую-нибудь одну ведущую черту. Такова скупость у Торквемады, властолюбие у Крус, болезненная забота о своей дворянской чести у Рафаэля и т. п. Все это до некоторой степени снижает пластичность и выпуклость образов. Большое место в трилогии занимают диалог, рассуждения. Это связано с общей тенденцией, характерной для творчества Гальдоса этих лет: тенденцией к устранению или, во всяком случае, ограничению авторского «вмешательства» в действие. Однако трилогия, бесспорно, является одним из самых значительных произведений Гальдоса.

Весь цикл повестей о Торквемаде содержит глубокую критику современного Гальдосу буржуазного общества — критику, сохранившую свою силу и сейчас. Ныне, много лет спустя после смерти Бенито Переса Гальдоса, все передовые люди продолжают высоко ценить его творчество именно потому, что в нем нашли яркое воплощение и жгучая ненависть к несправедливости, и страстная жажда свободы, которые вдохновляли замечательного испанского писателя.