Повесть о Городе Времени

Глава 17. Фабер Джон

Этот молодой человек был не призраком времени, а самим Наблюдателем, несущим Золотую Шкатулку. От него ломанным рисунком на ступени ложилась солидная тень. И весь он был солидный и уверенный. Элио продолжал бежать, перекосившись на бок. Наблюдатель быстро поднимался, уверенный в своем долге, и уже прошел половину первого лестничного пролета.

«БОМ», — во второй раз ударили часы, и снова всё задрожало. Вивьен поискала Элио, но, видимо, он добрался до кустов. Единственным человеком в поле зрения остался быстро взбирающийся Наблюдатель.

— А вот и наша Золотая Шкатулка! — торжествующе произнес мистер Ли сквозь вибрацию.

«БОМ», — прозвучал третий удар. Вдруг Наблюдатель стал двигаться с усилием. Он с громадным трудом переставлял одну ногу за другой на следующую ступень, точно каждый его сапог весил по тонне. «БОМ», — прозвучал четвертый удар. Наблюдатель, шатаясь, ступил на первую площадку и, держась за перила, перетащил себя по ней. Он упорно начал взбираться по следующему пролету — шаг за тяжелым шагом.

— Теперь мы знаем, что его останавливает, — заметил мистер Ли, когда прокатился пятый удар. — Двое проклятых Хранителей.

Железный Хранитель и Сторож Серебряной материализовались внизу последнего лестничного пролета перед башней. Они стояли и ждали. Когда Вивьен посмотрела туда, ее глаза уловили ниже по холму, на краю тропинки, которую доктор Виландер проложил через кусты, что-то фиолетовое и мерцание костюма для защиты разума. И она поняла, что на самом деле останавливает Наблюдателя. Временное яйцо. Это действительно Свинцовая Шкатулка. Они были правы. Элио использовал ее как магнит, чтобы притянуть назад Золотую Шкатулку. Но он не осмеливался показаться на глаза — из страха, что Ли застрелят одного из заложников. Когда лестница поворачивала прочь от него, он мог подойти только к краю сломанных кустов.

Наблюдатель подтянулся до верха пролета, пока звенело очередное мощное «БОМ». Но Элио ждал в кустах у следующей площадки. Наблюдатель покачнулся и чуть не упал на колени. Вивьен могла разглядеть Золотую Шкатулку — высокую, тяжелую и блестящую. Наблюдатель гордо держал ее перед собой, и у него оставалась только одна свободная рука, чтобы подтягивать себя по площадке.

— Он никогда не добирается до верха, — встревоженно произнесла Инга Ли.

— Мы этого не знаем. Он исчезает на двенадцатом ударе, — возразил мистер Ли. — Вивви, принеси мне Серебряную Шкатулку. Я помогу ему.

«БОМ», — прозвенели великие часы. К этому времени Вивьен потеряла счет. Идя к колонне, кузина Вивьен медленно лизала сливочное пирожное, чтобы его хватило на подольше. К тому времени, как она вернулась с большим, украшенным жемчугом яйцом, Наблюдатель на коленях полз к верху третьего пролета. Судя по завихрениям в кустах, там вместе с Элио находилось много людей, вытягивающихся в линию, чтобы помочь задержать Наблюдателя. Когда мистер Ли взял жемчужное яйцо и склонился над ним, она молилась, чтобы он не заметил этого. «Забавно! — подумала Вивьен. — Когда Наблюдатель был призраком времени, я хотела, чтобы он поднялся по лестнице. А теперь я надеюсь и надеюсь, что он не поднимется!» Джонатан рядом с ней засунул в рот большую часть своей косы.

Лестница повернула от Свинцовой Шкатулки. В течение следующего оглушительного удара колокола Наблюдатель с помощью мистера Ли упорно преодолел этот пролет. Но застрял на площадке. Похоже, три Шкатулки сбалансировались и пришпилили его к месту.

— Дай мне Железную Шкатулку, быстро! — велела Инга Ли.

На этот раз кузина Вивьен бросилась бегом и вернулась, когда великие часы снова ударили.

— Мы же победим, правда? — жалобно спросила она, протягивая матери квадратную ржавую коробку.

— Конечно. Нам это предназначено, — Инга Ли положила ружье на усилитель и склонилась над Железной Шкатулкой.

Теперь, покосившись на борющегося зеленого альпиниста, Вивьен могла разглядеть используемую энергию. Она бурлила и испещряла воздух почти невидимыми завихрениями так, что когда часы, сотрясая всё, ударили снова, Вивьен с трудом различала Наблюдателя. Он стал размытым зеленым пятном, по-прежнему ползущим наверх. Когда дрожание немного спало, она увидела, как завихряющаяся энергия расползается наверх, накрывая двух ждущих Хранителей, а потом вниз, чтобы пройти через Наблюдателя, пока он огибал очередную площадку и с трудом подходил к следующему пролету.

«БОМ», — вступили часы.

— Одиннадцать, — пробормотал Джонатан сквозь косу.

Хранители медленно спускались, чтобы присоединиться к Наблюдателю. Тот, по-прежнему аккуратно держа Шкатулку у груди, поднял на них взгляд.

— Мы побеждаем, — сказал мистер Ли. — Они вынуждены идти ему навстречу. А он упорный, да?

«БОМ», — ударили часы в последний раз. Вибрация сошла на нет, и воцарилась тишина, за исключением дрожания и звяканья башни. Завихрения энергии тоже сошли на нет, выцветая и медленно завиваясь, пока не исчезли совсем.

Наблюдатель встал — достаточно близко, чтобы Вивьен увидела, что он улыбается — и живо взобрался навстречу двум Хранителям. Они развернулись и пошли по бокам от него. Они поднимались и поднимались к самому основанию Гномона. Элио и другие люди в кустах, которые оказались по обе стороны лестницы, не отставали от них, но было ясно, что Свинцовая Шкатулка теперь не производит никакого эффекта.

— Мы победили! — произнес мистер Ли.

Ли стояли и смеялись.

— Открой им дверь, — сказала Инга Ли.

— Через секунду, — ответил мистер Ли. — Сначала я избавлюсь от заложников. Нам не нужны здесь другие Ли, которые могут претендовать на Город Времени, к тому же они оба знают слишком много, — он наклонился и подобрал с усилителя ружье.

Больше Вивьен не могла чувствовать себя, как в кино, хотя и очень хотела. Когда ружье поднялось, нацеливаясь в нее, оно было ужасающе реальным. Оказалось правда, что в последнее мгновение вся жизнь проходит перед глазами. Вивьен думала о маме и папе, и Лондоне, и войне, и Городе Времени, и ей хотелось крикнуть мистеру Ли: «Подождите! Я еще не обо всем подумала!» Джонатан выпустил косу изо рта и выпрямился с величественным видом.

Но Хранители уже пришли. По всей башне, внизу и вверху, разнесся звук раскрывающихся ставней и дверей. Желтые панели на окнах скользнули в стороны, уходя в стену, заливая музейную комнату солнечным светом. У Вивьен заслезились глаза, но она успела увидеть, как колонна в центре резко потемнела, когда кто-то начал подниматься по ней. Мистер Ли повернулся, всматриваясь, пытаясь увидеть, кто это, и неуверенно нацелив на колонну ружье.

Из нее вышел доктор Виландер, растягивая своей массой ее странный материал. В громадной руке он держал временное яйцо. Оно казалось не больше голубиного.

Мистер Ли дважды выстрелил в него — два резких кашляющих звука.

Единственное, что произошло — доктор Виландер подобрал свободной рукой свою поношенную мантию и прочистил горло:

— Хрррхм.

Ружье со стуком упало на пол.

— Прошу прощения, — проворчал доктор Виландер Джонатану и Вивьен. — Я не должен был позволять вам впутываться в эти неприятности, — на его медвежьем лице отразилось замешательство. — Дело в том, что мне необходимо было взять в руки этот артефакт, чтобы вспомнить, кто я. О, нет, — прорычал он, поскольку мистер Ли потянулся за Серебряной Шкатулкой. — О, нет. Ты истощил и ее, и Железную, пытаясь бороться с этой, — он поднял маленькое свинцовое яйцо на ладони своей громадной руки. Воздух вокруг него представлял собой прозрачные завихрения и мерцание. — Вся энергия возвращается в нее, ибо ей принадлежит. Идея Элио. Но вы, Ли, в любом случае не могли выиграть — не когда Свинцовая и Золотая находятся вне башни. Мы просто не хотели, чтобы кого-нибудь застрелили. А теперь, боюсь, я должен избавиться от вас.

Кузина Вивьен вынула изо рта сливочное пирожное.

— Вы не можете избавиться от нас. Мы Ли!

— И что? — прорычал доктор Виландер. — Вы ведете родословную от милого молодого человека, которому много лет назад случилось забрести в Город Времени из Китая, и который в итоге женился на дочери правителя. Но это ни на что не дает вам права, знаете ли. Я говорил тебе это, когда тебе было шесть. И что мне теперь со всеми вами делать? — он нахмурился на маленькое серое яйцо, размышляя. — Я не могу позволить вам находиться там, где вы можете добраться до временного шлюза Дома Ли. И место должно быть стабильным, поскольку вы все трое — настоящая катастрофа. Посмотрим. Думаю, юной Вивьен лучше отправиться в Древний Китай…

— Только через мой труп! — воскликнула Инга Ли. — Моя дочь происходит от Исландского императора!

— Тогда я лучше сначала перемещу тебя, чтобы ты не сотворила какую-нибудь глупость, — проворчал доктор Виландер.

Рябь в воздухе от временного яйца хлынула наружу, окружив Ингу Ли. Она вдруг оказалась стоящей на мокрой траве рядом с низким домом, сделанным из грубых булыжников. Перед ней находилось окруженное льдом море, а позади — отвесная, покрытая снегом гора. А в следующее мгновение рябящие края воздуха соединились, и не осталось ничего, кроме холодного дуновения и корчащегося вихря на том месте, где прежде стояла Инга Ли.

— Что вы сделали? — подавился мистер Ли.

— Отправил ее в Исландию — в то время, когда она была впервые заселена, — прорычал доктор Виландер. — Ей это подойдет. Ее тип был известен тогда как «деятельная женщина». Для тебя, Вив, боюсь, будут последние дни Депопуляции Земли. Я не могу позволить, чтобы ты снова с ней сошелся. Она дурно на тебя влияет. Я помещу тебя рядом с последним космическим кораблем, и если ты любезно их попросишь, возможно, они возьмут тебя на борт. Но не обещаю.

Рябь снова распространилась от яйца. Вокруг мистера Ли лежало казавшееся горячим бетонное поле с торчавшими тут и там кусками разрушенной кирпичной стены.

— Нет! — закричал он. — Я исправлюсь!

— Ты говорил это и раньше — несколько раз, — проворчал доктор Виландер, когда рябь снова соединилась, оставив от того места горячий ветер и химический запах.

Доктор Виландер повернулся к кузине Вивьен. Та склонила голову набок и держала сливочное пирожное так, будто это букет цветов. По ее носу красиво поползла слезинка.

— Вы же не сделаете этого со мной, правда, дядя Хэйкон? — спросила она тонким шепелявым голосом. — Мне только-только исполнилось одиннадцать.

Когда доктор Виландер открыл рот, чтобы ответить, Вивьен быстро произнесла:

— Не могли бы вы секунду подождать, доктор Виландер?

Маленькие глаза посмотрели на нее с позабавленным выражением. Он кивнул.

— Спасибо!

И она бросилась на кузину Вивьен. Схватив ее руку со сливочным пирожным, она ткнула им ей в глаз. После чего она размазала его под воротником голубого кружевного платья кузины Вивьен. Та кричала, вырывалась и брыкалась сильнее, чем Сэм, но Вивьен Смит теперь имела опыт в этом деле и держала сливочное пирожное за кружевным воротником до тех пор, пока холодная часть не растаяла и не потекла горячая.

— Ай! — вскрикнула кузина Вивьен.

Вивьен отпустила ее.

— Мне весь день хотелось это сделать!

— Я не могу отправляться в Китай вот так! — закричала кузина Вивьен.

Но ей пришлось. Рябь разлилась, когда она еще кричала. Вивьен и Джонатан с большим интересом смотрели на возникшую на мгновение дождливую улицу и дом с загнутыми углами крыши. Человек с длинными усами, в плотном одеянии и под широким зонтиком запнулся и уставился на кузину Вивьен, похоже, не в состоянии поверить своим раскосым глазам.

— Так-то вот, — проворчал доктор Виландер, когда картинка исчезла. — Жаль я раньше не понял, что они замышляют. Я знал, что Город Времени должен стать критическим, когда подойдет к началу. Боюсь, это ослепило меня. Давайте спустимся. Не могли бы вы каждый взять по Шкатулке?

Джонатан нервно подобрал украшенное камнями серебряное яйцо. Вивьен с радостью взяла тяжелую железную коробку. В конце концов, она принадлежала ее родной эпохе. Доктор Виландер шагнул к стеклянной колонне, которая больше не вращалась.

— Часы остановились? — спросил Джонатан.

— На настоящий момент, да, — ответил доктор Виландер и прошел в колонну, раздвигая ее.

Он плавно исчез внизу. За ним последовал Джонатан, а потом Вивьен. Это было так же, как подниматься — так же таинственно. Когда Вивьен вышла на круглом нижнем этаже Гномона, все двенадцать дверей были открыты, а Страж Аннуария сидел на полу, выглядя ошеломленным и озадаченным. Доктор Виландер похлопал его по плечу, прохромав мимо.

— Уже лучше? — спросил он и через центральную дверь вышел на площадку у вершины лестницы.

С одной ее стороны стоял мистер Донегал с группой Патрульных. С другой — тяжело дышавший Элио с Вечным Уокером, мистером Энкианом, Рамоной и некоторым количеством других людей. Сэм сидел на земле у ног матери. Он выглядел уставшим, а его костюм для защиты разума в самом деле представлял собой массу трепещущих полос. Все радостно закричали, когда Вивьен и Джонатан вышли из двери следом за доктором Виландером, но никто не пошевелился. Было ясно, что никто не хочет оказаться на пути трех Хранителей. Хранители стояли в ряд перед дверью, будто Патрульные на дежурстве, если не считать того, что они выглядели куда более могущественными, чем любой Патрульный.

Наблюдатель за Золотой медленно прошел вперед с широкой улыбкой на грубом лице и протянул Золотую Шкатулку доктору Виландеру. Она была очень красивой — миниатюрная золотая модель Гномона. Золотой колокол наверху звякнул, когда Наблюдатель подал ее.

— Секунду, — сказал ему доктор Виландер и обратился к Джонатану и Вивьен. — Не могли бы вы вернуть остальным двум их собственность?

Джонатан аккуратно положил Серебряную Шкатулку в длинные блестящие ладони Сторожа Серебряной, который, взяв ее, учтиво поклонился. Вивьен отдала Железную Шкатулку в нетерпеливые руки Железного Хранителя. Он вознаградил ее чудесной улыбкой — широкой и задорной, — но, когда он коснулся Шкатулки, Вивьен испытала тот же приступ страха, что и раньше. Она вдруг поняла, что тот же приступ она не однажды испытывала в присутствии доктора Виландера.

— Спасибо, — мягко произнес Железный Хранитель.

Он присоединился к двум остальным, и все они встали, ожидающе протягивая Шкатулки доктору Виландеру.

— Отлично, — тихонько вздохнул он. — Полагаю, сейчас.

Он протянул временное яйцо, и трое Хранителей поднесли Шкатулки, чтобы соединить их с ним. Вивьен заметила, что все они были точно того же роста, что и доктор Виландер — не выше и не ниже — какими бы разными они ни были. Четыре Шкатулки соединились в центре четырех протянутых рук, где колыхнулись на мгновение, а потом растворились в маленькой яйцеобразной Свинцовой Шкатулке. Как только это случилось, трое Хранителей тоже замерцали и наложились на доктора Вилнадера, постепенно исчезнув. Один миг у него было длинное безумное лицо Железного Хранителя. Затем оно уступило место грустному вежливому черепу Сторожа Серебряной; а потом превратилось в деревенское лицо Наблюдателя за Золотой.

Доктору Виландеру это явно не показалось приятным. Он выставил локти, потопал ногами, и на перемешанных лицах проскользнуло хмурое выражение, которое могло быть вызвано болью. Но вот он передернулся, хмыкнул и глянул на Свинцовую Шкатулку. Она теперь стала бледнее, и на ней появились серебристые, коричневые и золотые прожилки, а воздух вокруг играл более плотными и сильными завихрениями, заставляя трепетать фиолетовую мантию доктора Виландера. Он удовлетворенно кивнул. Он всё еще был доктором Виландером, но с отличиями. Его лицо приобрело более приятные очертания с длинными складками у рта, как у Железного Хранителя, вот только в них заключалась нервная вежливость Сторожа Серебряной. Его подбородок был грубым упрямым подбородком Наблюдателя за Золотой. Когда он вдруг пронзительно посмотрел на Вивьен, его глаза были уже не такими маленькими, но по-прежнему по-медвежьи хитрыми и по-прежнему смеялись над Вивьен.

— Знаешь, кто я? — спросил он ее.

Его голос больше не был ворчанием. Он трубил как голос Наблюдателя за Золотой и оттенялся голосами Железного Хранителя и Сторожа Серебряной.

— По-прежнему насмехающийся надо мной, — произнесла Вивьен. — Ну, вы кажетесь всевозможными людьми. Но думаю, вы можете быть Фабером Джоном.

Все открыли рот в изумлении.

— Верно! — крикнул доктор Виландер. — Хоть раз в жизни она ответила правильно! Но, с другой стороны, она встречала все остальные части меня, находившиеся в истории, пытаясь удержать город на месте.

Элио бросился вперед и опустился на одно колено.

— Фабер Джон, — произнес он, — мой господин. Меня создали по вашему заказу…

— О, встань, приятель. Я действительно заказал тебя, но это не причина, чтобы начинать эти «мой господин». Я тороплюсь добраться до площади Эры.

Он прошагал мимо Элио и начал спускаться по лестнице. Когда они поспешили за ним, задаваясь вопросом, что он собирается делать на площади Эры, Вивьен заметила, что он всё еще немного хромает.

Весь Город Времени вокруг сотрясался, пока они спускались по лестнице. Вивьен привыкла к дрожанию земли, как привыкаешь ехать на поезде, и не замечала, что всё это время оно усиливалось. И сейчас оно стало по-настоящему ужасным. Ступени с длительными содроганиями опускались и поднимались, и под ногами появлялись трещины. По авеню Четырех Веков люди торопились добраться до реки, чтобы сбежать, и Вивьен не осуждала их. Особенно скрежещущее содрогание вызвало справа от нее продолжительный грохот. Она вовремя подняла взгляд, чтобы увидеть, как золотой купол Годов съезжает набок и исчезает в громадной лавине пыли. Одна из металлических арок на авеню искривилась, а за ней стеклянный купол Тысячелетия с мощным звоном обрушился внутрь и засыпал синими осколками реку Время.

Фабер Джон просто продолжал хромать, будто ничего не происходило. Вивьен поймала себя на том, что доверяет ему. Когда они добрались до основания лестницы, она побежала по вздымающейся дороге так быстро, как могла, и догнала его. Джонатан шел рядом с ним, как и несущий Сэма Элио. Сэм опирался о плечо Элио с самодовольным и героическим видом. Когда Вивьен подошла, он одарил ее двузубой ухмылкой.

— Многое придется восстанавливать, — сказал ей Фабер Джон. — Большинство этих некачественных строений воздвигнуто после того, как я разделился.

Что-то случилось с тем устройством, которое создавало ленты света на арках. Оно производило безумные размытые каракули и хлопающие звуки. Хотя первая арка вроде бы немного возродилась, когда Фабер Джон прохромал под ней с временным яйцом.

— Вы знали, что произойдет? — спросила Вивьен, когда они оставили эту арку позади.

— Догадался о большей части. Глупо было с моей стороны оставить записи в Доме Ли, где этот готовый стрелять по любому поводу неудачник мог завладеть ими. Но я думал, что мои потомки должны иметь несколько ключей на случай, если что-нибудь пойдет не так. Я не хотел, чтобы Шкатулки потерялись навсегда. Так что я оставил несколько документов, отчасти описывающих, что я сделал с ними. Я устроил, чтобы Железную Шкатулку было довольно легко найти, потому что она самая слабая и не страшно, если она попадет в плохие руки. Я указал также, где находится Серебряная, но позаботился поместить ее в такое сбивающее с толку место, что для ее нахождения требовалась продвинутая технология поздней истории. И я указал три разных местоположения для Золотой, чтобы запутать того, кто попытается украсть ее. К счастью, я ни слова не сказал о Свинцовой. Я надеялся, что часть меня будет здесь, в городе, чтобы присмотреть за ней.

— А вы знали обо мне? — спросила Вивьен.

— Как я мог? Я о себе-то не знал, — проворчал Фабер Джон. — Конечно, я сразу определил, что ты не та, за кого себя выдаешь. И я знал, что ты одна из тех призраков времени. Так что я пришел к выводу, что самое безопасное — взять тебя ученицей и обеспечить, чтобы ты знала самые важные вещи. Но не проси меня решать, что с тобой делать теперь. Это область Повелительницы Времени.

Это звучало тревожно. После этого Вивьен семенила рядом с его громадной фигурой молча — от одной арки к другой, и каждая из них с треском возвращалась к жизни, когда они проходили под ней, — пока они не дошли до конца авеню. Теперь там осталось лишь несколько разрозненных людей, бегущих прочь. Когда Фабер Джон приблизился к ним, один из домов обрушился почти им под ноги и засыпал дорогу длинной катящейся кучей булыжников. Мистер Энкиан нервно отпрыгнул в сторону.

— Если хотите бежать, Энкиан, — указал Фабер Джон на спасающихся бегством людей, — не стесняйтесь последовать за ними.

Мистер Энкиан бросил на реку взгляд, в котором читалось желание так и сделать, а потом важно вскинул подбородок.

— Я горд и счастлив остаться и служить Городу.

— Что за отвратительная ложь! Серьезно, Энкиан, я не упрекну вас, если вы хотите уйти.

— Я… э… Если хотите знать, обширные открытые пространства истории пугают меня больше, чем что-либо еще.

«Прямо как Джонатан!» — подумала Вивьен. Это заставило ее начать более тепло относиться к мистеру Энкиану. Возможно, Фабер Джон почувствовал то же самое. Пока они перебирались через булыжники, оставшиеся от дома, он сказал Джонатану:

— Напомни мне в будущем не изводить этого человека, ладно?

Они поднялись по лестнице и прошли между Перпетуумом и Наукой. Купола-близнецы Происходящего и Некогда оставались недвижимы. Фабер Джон прищурился на них и, похоже, остался доволен. Перпетуум шатался и дрожал в каждой кривобокой части сот, но не распадался, словно был создан именно для того, чтобы выдерживать подобные нагрузки.

— Хорошо, — произнес Фабер Джон. — Всё это я построил сам.

И он понесся дальше на площадь Эры.

Здесь дома тоже дрожали, хотя большинство из них остались целыми, за исключением здания Патруля Времени, которое потеряло немалые части своего белого фасада. В центре площади Эры собралось множество людей, поскольку здесь явно было самое безопасное место. Большинство являлись жителями города, но среди них оказалось и несколько затерявшихся туристов и большая толпа эвакуированных, которые нервно смотрели на рушащиеся купола и трясущиеся башни.

— Это бомбы, — услышала Вивьен одного из эвакуированных, когда Фабер Джон подлетел к толпе. — Нам не следовало находиться здесь, мы должны быть в бомбоубежище.

Каким-то образом (Вивьен не поняла, каким именно) среди жителей города и туристов разнесся шепот:

— Это Фабер Джон!

К тому времени, как Фабер Джон дошел до Камня в центре, он оказался в кольце охваченных благоговением зрителей, знающих, кто он такой. В этот момент Дженни бросила попытки организовать эвакуированных и бросилась к Джонатану.

— О, ты цел! Но что происходит? Что происходит, и где Вив? — она посмотрела на Вечного Уокера, а потом на Рамону, и то, как они посмотрели в ответ, сказало ей о Ли всё.

Выражение лица Дженни заставило Вивьен серьезно подумать: «Подобное невозможно полностью исправить. Никогда уже не будет по-прежнему».

Фабер Джон занял позицию неподалеку от разбитых кусков Камня, где он скрестил руки, уставившись на него.

— Похоже, я правильно рассчитал время, — заметил он. — Пока еще ничего. Но начнется в любой момент.

Почти в то же мгновение землю сотрясло самым сильным толчком. Вивьен видела, как высокий палец Башни Былого вдали качается из стороны в сторону. Она с тревогой наблюдала за ней, думая обо всех хранящихся внутри фильмах, и почти пропустила момент, когда осколки Камня взорвались тонкой пылью. Пыль обожгла ее лицо как песчаная буря. Вивьен прикрыла лицо локтем и снова посмотрела. Пыль облаками разлетелась в стороны, оставив темную продолговатую дыру.

— Бомбоубежище! — с огромным облегчением воскликнул один из эвакуированных.

Но в следующее мгновение эвакуированные, как и все остальные, попятились назад. В дыре что-то двигалось. Что-то громадное, медленное и довольно неповоротливое. Раздались тяжелые поднимающиеся шаги. По спине Вивьен пробежали мурашки, когда она поняла: то, что спало под Городом Времени, проснулось и готово выйти.

Шаги заскользили и, видимо, искали точку опоры. Тяжелый удар — скольжение — стук. В дыре появилась морда громадной лошади. Она навострила уши и моргнула при виде площади Эры и кольца уставившихся на нее лиц. Затем она сделала мощное усилие и выбралась наружу, на плиты, с великой осторожностью переступая огромными копытами. На ее спине сидела женщина в самодельной одежде — растрепанная женщина со свернутыми в пучок светлыми волосами и морщинами беспокойства на лице.

При виде нее Фабер Джон расплылся в широчайшей улыбке.

— Повелительница Времени, жена моя, почему лошадь?

Повелительница Времени слегка улыбнулась в ответ.

— А почему нет? Я нашла его попрошайничающим в Золотом веке, где я бродила духом. И я привела его с собой, потому что была уверена: когда я проснусь, здесь будет недостаточно животных.

— Здесь их нет совсем, — сказал Фабер Джон. — Людям не понравилась грязь.

— Как глупо! Я должна немедленно найти еще несколько.

Повелительница Времени перекинула ногу через широкую спину лошади, как если бы собиралась спешиться, но осталась сидеть, оглядывая площадь Эры. Джонатан с Вивьен обменялись недоверчивыми взглядами. Они знали эту лошадь — слишком хорошо для душевного спокойствия — и эту Леди они тоже знали. Это она исцелила Джонатана. Но она была не совсем той же, что женщина в Золотом веке. Она была бледнее и казалась более сложной личностью, словно под городом спала очень важная ее часть. «Как глупо с моей стороны! — подумала Вивьен. — Когда я увидела спящую фигуру, я первым делом подумала о маме, но даже тогда я так и не поняла, что это женщина! Но она недостаточно большая! Я не понимаю».

— Вижу, ты привел немного свежей крови, — Повелительница Времени кивнула на эвакуированных.

— Ну, не совсем, — ответил Фабер Джон. — Они пришли сами по себе. Но у меня возникала мысль, что несколько детей появилось очень вовремя для обновления.

Повелительница Времени засмеялась. После чего она спешилась, соскользнув на землю и побежав навстречу Фаберу Джону — оба явно были необычайно рады видеть друг друга.

— Значит, ты успешно всё завершил, ты — старый гений! — произнесла она. — Я думала, ты никогда не сможешь произвести обновление.

Как только она спустилась с лошади, та процокала к Джонатану и Вивьен и ткнулась огромным мягким носом Вивьен в лицо. Она тоже их помнила. Вивьен не знала, что с этим делать, зато Сэм знал. Он соскользнул с рук Элио и рысью подбежал в трепыхании тысячи полос костюма для защиты разума.

— Вот. У меня есть мятная конфета, — сказал он, давая ее лошади.

— Что случилось с костюмом? Тебя зацепило часами? — спросил Джонатан.

— Нет. Это ставни наверху Гномона. Они с остриями внизу, но там оставалось как раз достаточно пространства для меня, чтобы протиснуться, если всё время извиваться. Ты не смог бы выбраться. Что случилось с вами?

— Ну, лучшая часть — это когда В.С. засунула сливочное пирожное В.Л. за шиворот.

Сэм ухмыльнулся широкой двузубой ухмылкой, которая внезапно угасла, сменившись тоской.

— Сливочное пирожное, — сказал он. — Вот, что мне нужно.

— Ты! — воскликнула Вивьен. — Я думала, я излечила тебя от сливочных пирожных!

— Излечила. Но оно вернулось.

Последнее важное событие состоялось позже в тот же день в Хронологе. Вивьен сильно нервничала по этому поводу. Во-первых, это было расследование и суд, и она являлась одной из тех, кого судили. Во-вторых, Хронолог в дневном свете оказался еще более богатым и декорированным, чем она представляла, приведя ее в трепет. Каждый его кусочек был или расписан, или позолочен, или украшен драгоценностями — от мозаики из полудрагоценных камней на полу до звездного неба, нарисованного на потолке.

Все резные сиденья были заняты. Джонатан сказал ей, что так бывает крайне редко, и это тоже тревожило. Здесь собрались все, кого знала Вивьен: начиная с Петулы и ее помощниц и заканчивая Патрульными, которые арестовали ее в Серебряном веке. Хотя по меньшей мере половина населения Города Времени сбежала в историю, когда начали рушиться дома, здесь присутствовало достаточно спасенных Наблюдателей и туристов, застрявших, когда шлюзы на реке в полдень перестали работать, чтобы вынудить Стражу Аннуария, Патрульных и важных людей в мантиях стоять позади. Здесь также находилось несколько эвакуированных детей. Их распределили по людям, не покинувшим Город, и приемные родители, которые были слишком заинтересованы, чтобы остаться в стороне, привели их с собой. Они сидели с широко раскрытыми глазами, выглядя сонными, и удивленно трогали свои пижамы Города Времени. Новые родители, похоже, уже начали изо всех сил их баловать. Те, кто не держал новые игрушки, потихоньку подкармливались сладостями.

Необычным и тревожащим было и то, что Вечный Уокер, сидящий внизу сбоку в Кресле Вечного, был не в церемониальных одеяниях. Простая черная одежда придавала ему чрезвычайно строгий и серьезный вид. Ходили слухи, будто Фабер Джон велел, чтобы никто не носил мантии. И Фабер Джон, конечно же, был самым тревожащим из всего. Два величественных трона под балдахином, с головами животных на ручках и крылатыми солнцами, сверкающими на высоких спинках, про которые Джонатан сказал, что они пустовали неисчислимые тысячи лет, теперь были заняты Фабером Джоном и Повелительницей Времени. И что бы там Фабер Джон ни сказал насчет мантий, Повелительнице Времени удалось как-то засунуть его в новую фиолетовую мантию. Сама она была в темно-синем платье.

Вечный Уокер открыл суд, постучав для привлечения внимания. Затем он поднял крылатое солнце с бриллиантом Кохинор и торжественно подошел, чтобы подать его Фаберу Джону.

— Что это? — прогрохотал Фабер Джон. — Я что, должен обмахиваться этой штукой? Или что?

Повелительница Времени слегка пихнула его локтем.

— Ты знаешь, что это.

— Штандарт должности, — сказал Вечный Уокер. — Полагаю, теперь вы управляете Городом Времени как Вечный.

— Не как Вечный, — заявил Фабер Джон. — Ты лучше приспособлен к торжественным шествиям во время церемоний, встречам Послов и произнесению речей, чем я когда-либо буду. Мне нужен Вечный, чтобы заниматься этим вместо меня. Ты не отделаешься от этого, Ранджит. Забери свой Штандарт.

— Но вы, конечно, захотите перебраться во дворец Аннуарий. Если вы дадите мне день…

— И это тоже нет. Мы с Повелительницей Времени всегда жили в здании, известном как Дом Ли. Теперь, когда он пуст, мы вернемся туда. Но поскольку вы все явно ожидаете от меня чего-нибудь королевского, я произнесу короткую речь.

Вечный Уокер вернулся на свое место со страдающим видом, и Вивьен не могла решить, означал ли он облегчение или разочарование. Когда он сел, Фабер Джон начал:

— Прошу прощения за неудобства. Временные шлюзы будут закрыты около трех дней, пока Город Времени встряхивается на новый отрезок времени. После этого начнется новый круг истории. К этому времени история тоже должна утрястись в новые Фиксированные и Нестабильные эпохи, и мы сможем посмотреть, где лучше всего установиться Шкатулки, когда придет время. Но Город еще долгое время будет двигаться на полной мощности Свинцовой Шкатулки, так что я останусь с вами на много веков, прежде чем мне придется разделиться и снова отправиться во вне…

— В следующий раз моя очередь отправляться во вне, а твоя — спать, — вмешалась Повелительница Времени. — Мы же не будем опять ругаться по этому поводу?

— Мы поговорим об этом позже. Быть разделенным не очень-то весело. Что я хочу сказать всем: на следующий цикл мы всё устроим лучше. Город Времени так долго торговал с Фиксированными эпохами, что решил, будто и сам фиксирован. Мы стали эгоистичны и слишком осторожны. Понадобился кто-то юный из Нестабильной эпохи, чтобы указать на это. В будущем мы будем полезны всей истории. Хронолог изучит, что мы можем сделать, а Патруль подумает над тем, как это сделать. Понял, Абдул? А теперь можешь начинать следствие.

Отец Сэма встал. Прочистил горло. Поерзал. Было ясно, что он, чувствует себя гораздо счастливее, отдавая приказы, чем выступая на публике.

— Два месяца назад Научный центр Происходящего привлек внимание Патруля Времени к крупным аномалиям в Первой Нестабильной эпохе, — начал он. — Слушайте, вы знаете всё это. Вы были там, когда я докладывал Хронологу.

— Да, но моя Повелительница Времени не была. Она хочет знать.

— Что ж, Хронолог обратился в Происходящее за полным анализом. Доктор Леонов расскажет вам, — мистер Донегал с облегчением сел.

Доктор Леонов встал — между эвакуированным и туристом, — выглядя немного странно, поскольку он явно не мог решить, надеть ему церемониальные одеяния или нет. Он остановился на высокой белой шляпе Науки и черной пижаме.

— Мы произвели основательный анализ. Повелительница Времени оценит, что с ее времен у нас появился целый ряд чувствительных и тонких инструментов.

Повелительница Времени одарила его улыбкой и нетерпеливым кивком. Вероятно, это должно было дать понять доктору Леонову, чтобы он говорил просто и быстро. Но не дало. Доктор Леонов ораторствовал о темпоронах и хрононах, о социоэкономической графологии, о ежедневном отборе образцов, об эффектах часовых залежей и хроносвязей, пока большинство эвакуированных не заснули. Вивьен не было так скучно с тех пор, как Вечный Уокер успокаивал мистера Энкиана.

— Что всё это означает? — наконец спросила Повелительница Времени. — Простыми словами.

— Это значит, что существовало два вида возмущений, мадам, — ответил доктор Леонов. — Оба содержали хрононы, и следовательно, могли угрожать Городу. Но одно было локальным — в 1939 году, а другое — гораздо более тяжелое — растянулось по всей эпохе. Хрононы того же тяжелого типа были замечены в двух других Нестабильных эпохах и в самом Городе Времени. Источник был в конечном итоге точно определен в сентябре 1939 года как девочка по имени Вивьен Смит.

Вивьен резко выпрямилась, уставившись на него.

Доктор Леонов сел. Мистер Донегал неохотно встал.

— Они дали нам отчет, но, конечно, я должен был представить его Хронологу — вы были там. Я попросил позволения, чтобы Патруль Времени встретил поезд, в котором находился источник неприятностей, и переместил ее в Фиксированную эпоху, где груз ее хрононов мог быть нейтрализован.

Мистер Энкиан поднялся со скамьи где-то позади и кашлянул, привлекая внимание.

— Должен заметить, данный план поразил меня своим варварством. Я выступил против него, но оказался в меньшинстве, хотя и был счастлив обнаружить, что на этот раз Вечный Уокер согласился со мной. Поэтому мы настояли, что нам будет позволено проверить приемный дом, который Патруль подыскал для ребенка в веке сорок два. Что я и сделал за собственный счет, и когда я нашел его неподходящим, я лично выбрал другой. После чего Вечный и я попросили включить нас в отряд, встречающий поезд, чтобы должным образом объяснить ребенку, который несомненно испугается и растеряется, почему мы вынуждены предпринять такой шаг. Остальное, так сказать, история. Нам не удалось найти девочку.

Пока мистер Энкиан говорил, лицо Джонатана становилось всё краснее и краснее. Когда мистер Энкиан сел, Джонатан сполз вниз, сжавшись на своем сиденье, надеясь избежать внимания.

— Мне кажется, — произнес Фабер Джон, — нам лучше теперь послушать историю Джонатана Уокера.

Выглядя таким же страдающим, как его отец, Джонатан медленно встал.

— Я совершил ошибку. То есть я по ошибке забрал правильную девочку.

Повелительница Времени засмеялась:

— Расскажи по порядку.

— Всё начиналось как приключение, — сознался Джонатан.

Но он рассказал всю историю четко и разумно, не пытаясь себя оправдать, но и не слишком обвиняя. Вивьен была впечатлена. «Джонатан учится! — подумала она. — А я?» Она попыталась понять, что думает Повелительница Времени. Та поставила локти на колени, опираясь подбородком на ладони, и хмурилась. Фабер Джон тоже хмурился. Когда Джонатан дошел до той части, где Элио спас их от Леона Харди, он сказал:

— Сядь пока. Элио может рассказать следующую часть.

Элио вскочил. Он прошел на пустое место перед тронами и снова упал на одно колено.

— Простите меня, мой господин! — воскликнул он. — Моя госпожа! Я думал, что действую очень искусно, но я был чрезвычайно неумен. Я заслуживаю наказания!

— Элио, — сказал Фабер Джон, — если ты не можешь перестать унижаться, я отправлю тебя обратно на ту фабрику. Я заказал, чтобы тебя изготовили ко времени обновления, частично потому что считал, что ты сможешь предотвратить неправильное развитие событий, но большей частью потому что надеялся на общество кого-то умного в следующие несколько сотен лет. Если ты не можешь быть разумным, я велю отправить тебя на Марс, как только откроются шлюзы. Встань и постарайся по крайней мере казаться человеком!

Элио поспешно поднялся.

— Но я не сумел узнать Свинцовую Шкатулку!

— Она была задумана сложно узнаваемой. Мы не можем допустить, чтобы каждый Том, Дик или Гарри размахивали ею. Продолжай и расскажи свою часть дела.

И Элио рассказал — до того момента, когда этим утром Патруль привел их обратно в Город. Здесь Фабер Джон остановил его.

— Не хочет ли Сэм что-нибудь добавить? — спросил он.

— Нет! — горячо ответил Сэм.

— Хорошо, — сказал Фабер Джон. — Таким образом, Повелительница Времени, жена моя, невзирая на то, что история распадается на части вокруг их эпох, Джонатан снова привел Вивьен Смит в век двадцать в надежде поймать свою кузину, переодетую в мальчика. Это, конечно, не удалось, поскольку история стала критической, и его кузина уже вернулась в Город Времени. Хорошо только, что в этот раз они не взяли с собой Свинцовую Шкатулку. Что ты думаешь?

Повелительница Времени размышляла, по-прежнему опершись подбородком на ладони. Это было вынесение приговора после Следствия. Вивьен смотрела, как Повелительница Времени хмурится, и чувствовала себя так же, как когда мистер Ли нацелил на нее ружье.

— Думаю, — медленно произнесла Повелительница Времени, — я начну с Джонатана, поскольку вижу, что ты станешь громко протестовать, если я не дам тебе разобраться с Элио самому. Джонатан нарушил закон. Но он гражданин Города Времени, а значит, не несет на себе то, что доктор Леонов называет хрононами, так что он должен будет предстать перед судом Хронолога, когда тот снова соберется.

Джонатан побелел. Вивьен, сама не заметив как, встала и поймала себя на том, что говорит:

— Это несправедливо! Джонатан единственный беспокоился о Городе Времени! И в конце даже начал заботиться об истории!

— Это абсолютно справедливо, — произнесла Повелительница Времени в своей раздражительной манере. — И я не сомневаюсь, что Хронолог примет во внимание мотивы Джонатана. Теперь Сэм…

— Эй! — прогудел голос Сэма. — Вы не можете! Я герой. Я спас Город Времени.

— Но ты тоже нарушил закон, — заметила Повелительница Времени. — Я собираюсь просить Хронолог отложить суд над тобой, пока ты не подрастешь, при условии, что до тех пор ты больше не нарушишь закон.

Сэм осел рядом с Рамоной, выглядя ошеломленным.

— Теперь Вивьен Смит, — сказала Повелительница Времени. — У нее серьезные проблемы.

— Я не сделала ничего плохого, — возразила Вивьен.

— Ты имеешь в виду: ты не хотела ничего плохого, — резко ответила Повелительница Времени. — Ты всё еще не понимаешь, да? Девочка моя, ты пришла из истории, а значит, уже несешь то, что болтливый мистер Леонов называет темпоронами, а потом ты три раза была в одном месте в один и тот же момент. И во второй раз ты взяла с собой Свинцовую Шкатулку. В довершение всего, ты прыгала с ней по истории. Не удивительно, что Научный центр Происходящего вычислил тебя! Не удивительно, что Патруль быстро выхватил тебя из Серебряного века! Ты абсолютно отягчена тем, что мистер Леонов называет хрононами. Насколько я вижу, ты еще долгое время будешь возмущать каждую частичку истории, к которой прикоснешься. Ты не можешь отправиться домой. Век двадцать просто взорвется вокруг тебя. Думаю, мы должны выслать тебя к звездам. Тебе бы хотелось?

Вивьен не знала. Она не была полностью уверена, что кто-то может отправиться к звездам. Она стояла, думая о доме. Но дом теперь стал странным местом с бункерами и радиоактивным поездами. Она чувствовала себя потерянной. Ей некуда было идти.

Она лишь смутно осознавала, как Вечный Уокер тоже встал, говоря что-то насчет «бесценного помощника в жизни дворца». А потом вскочила Дженни. До этого Вивьен старательно не смотрела на нее, потому что Дженни тихо плакала по своему брату Виву. Но она посмотрела вместе со всеми, когда Дженни пнула резное сиденье и закричала:

— Великое Время, женщина! Черт бы побрал тебя и Фабера Джона! Кого волнует, сколько треклятых хрононов у этого ребенка? Меня — нет!

Последовало ужасное, глубокое молчание. Дженни густо покраснела и из-под ее зрительной функции потекли слезы. Она села с глухим стуком. Но Вечный Уокер остался стоять. Он подождал, пока люди начнут шевелиться, и громко произнес:

— Моя жена и я требуем, чтобы Вивьен Смит осталась в Городе Времени и жила с нами во дворце. Если наше требование не будет удовлетворено, я слагаю с себя должность, — он снова поднял Штандарт и прошел с ним к тронам. — Вот. И одному из вас придется заниматься этим, поскольку ни один дурак в Городе не возьмется.

Последовало еще одно тяжелое молчание. Затем Фабер Джон произнес мягким, но неумолимым тоном:

— Как вам с Дженни понравится жить в Каменном веке?

— Мне бы не хотелось, — ответил Вечный, — но я справлюсь. Так же как и Дженни. Я попрошу вас позаботиться о Джонатане…

— Нет, не попросишь, — сказал Джонатан. — Я пойду с вами. Ты прав.

Элио тоже встал.

— Если таково ваше намерение, я тоже пойду с ними. Им понадобится моя помощь. А мисс Вивьен — моя любимица.

Тут Фабер Джон откинул голову и расхохотался:

— Что ж. До сих пор Город Времени справлялся с Вивьен. Опять же, мы всегда можем продолжить его укреплять. Что скажешь, моя Повелительница Времени?

Она тоже улыбнулась:

— Это риск, но я согласна. Как тебе это, Вивьен?

Вивьен была довольна, но и огорчена.

— Мне… мне бы очень хотелось… но… но… я сильно скучаю по маме и папе.

— Это можно уладить. Ты пришла из военного времени, а на войне люди часто пропадают, — сказал Фабер Джон. Он вопросительно посмотрел на Повелительницу Времени, и она кивнула. — Прекрасно. Мы ничего не можем сделать, пока не откроются временные шлюзы, но я сообщу тебе, возможно ли это, когда ты придешь на следующий урок.

Вот такого Вивьен не ожидала.

— Вы собираетесь продолжать учить меня?

— Я никогда не бросаю то, что начал. Как только я уговорю тебя пользоваться своими мозгами, ты можешь даже стать хорошей ученицей. Приходи ко мне с Джонатаном через три дня в РЕДКИЙ КОНЕЦ, как обычно.