Повесть о славных делах Волли Крууса и его верных друзей

Глава шестая, в которой руки поднимаются сами

Вот это да! Вся школа — все ученики и учителя собрались вместе. Много народу, оказывается, если всех собрать вместе. И скоро все они ахнут: Волли выйдет на трибуну… Жалко, что настоящей трибуны нет, он выглядел бы повыше, если бы стоял на трибуне… Но все равно он выйдет и скажет: «Бросьте свои затеи с гидростанцией! Идемте лучше рыбу ловить! Щуки в озере так и ходят. Вперед!»

И все, наверно, станут аплодировать. А дир скажет: «Как это я не подумал!» Или нет, он скажет иначе. «Мы давно об этом думали», — скажет он. И купит огромную сеть, и все школьники… Нет, не все, только старшеклассники, мужчины, отправятся на озеро. Сам Волли пойдет во главе колонны. Будет выть ветер, поднимется буря. Но Волли бесстрашно подойдет к лодке…

Почему к лодке? К судну! «Ставь паруса!» Вот что нужно строить — парусник! Мачты, реи, бом-брамс-кливера или как там называется. Полный вперед!

Только плохо, что парусник нужно строить. Придется обойтись без парусника. Волли просто скажет: «Бросьте свою гидростанцию! Идемте ловить рыбу!» И все ахнут.

Очень тяжелой была эта неделя. Это страшно трудно — обижаться на лучшего друга. Рауль и в подметки Андресу не годится, радости от него мало. Всю неделю собирался пойти вместе с Волли рыбу ловить, да так и не собрался. Мама не пустила. Ишь маменькин сынок!

К ним примкнул еще один парень прыщавый Харри, что живет в медпункте и пахнет лекарством. Сам примкнул — подошел и спросил:

— Ты не будешь гидростанцию строить?

— Не буду! — твердо сказал Волли. — А ты?

— Я тоже не буду, усмехнулся Харри. — Мне мама справку напишет.

— Ладно, — буркнул Волли. — По рукам.

И Харри протянул ему свою костлявую лапу. В другие времена Волли ни за что не стал бы с ним дружить. Но теперь другое дело. Было двое — он и Рауль. Теперь стало трое. Это уже во сколько-то раз больше. Три разделить на два — в один и одну вторую раза больше. Только уж больно эта одна вторая нескладная…

«Мама справку даст»! Видали такого! Ему хорошо — мама медсестра. А Волли никто справки не даст. Ну и пусть. Он не будет прятаться ни за какие справки. Он просто выйдет и скажет, что он обо всем этом думает. Все так и ахнут. Это гадость — прятаться за справки. Подумаешь, медицинская сестра! И как глупо люди иногда говорят: почему «сестра»? Так бы и говорили: медицинская мать дала своему заморышу медицинскую справку.

Странный парень этот Харри. То сидит тихо-тихо, словно его и на свете нет, то вдруг нахулиганит и сразу на кого-нибудь свалит. Тощий, как щепка, роста среднего, отметки средние, а сам какой-то ненормальный — то ли трус, то ли больной…

Вот Андрес — это был друг!.. Но теперь они совсем не разговаривают, Андрес даже пересел на другую парту. И пусть, и очень хорошо. Они там строят какую-то «модель». Ни капли не интересно — выпиливают да складывают разные брусочки, щеночки, словно малыши в детском саду, будто в кубики играют.

А один раз вечером Волли видел, как Андрес ходил вдоль речки с линейщиками тогда те еще жили в их доме, теперь-то они уже уехали. Тоже, наверно, о гидростанции говорили. Теперь и на уроках русского языка приходится читать и переводить какую-то детскую книжку о Днепровской гидростанции. И на уроках физики начали решать задачи о работе воды: если один литр воды упадет с высоты одного метра, получится один килограммометр работы. И слово-то дурацкое: «килограммометр». Словно меры веса и длины тоже запутались с этой стройкой!

А теперь идет общее собрание, и директор говорит пышную речь. Напрасно он ее говорит, Волли не клюнет на такую простенькую наживку: подумаешь, «своя гидростанция»! Ее еще построить надо. И как не понимают ребята, даже умные, что тут придется работать?..

Андрес и то ничего не понимает. Вон, написал свое стихотворение в стенгазету. Тоже еще поэт! Написано:

Ничего хорошего. Эти строчки Андрес сам у себя украл — он их говорил Волли еще неделю назад. Если бы Волли захотел, он еще не так написал бы! Он только никогда не пробовал. Если попробует, наверняка получится! Подумаешь, невидаль — стишки…

Вот картинку Айме здорово нарисовала. Гидростанция, везде горит свет, и все ребята с красными галстуками. Молодец Айме, что и говорить!..

Ладно, газета газетой, придется послушать дира, чтобы не прохлопать что-нибудь интересное — дир, кажется, добрался до главного.

— Генератор для нас изготовит завод «Вольта». С турбиной пока дело обстоит хуже, но наше министерство обещало подыскать и ее. Все зависит от нас самих, — сказал Юхан Каэр. — Подумайте серьезно, взвесьте «за» и «против». Если вы решите строить, все уроки труда мы отведем на строительство. Но этого будет мало. Придется строить и по вечерам, может быть — и в воскресные дни. Кто боится, кто чувствует себя недостаточно взрослым и сильным, пускай лучше скажет об этом прямо, сейчас, чтобы потом не подвести товарищей.

Вот до чего хитрый! Волли совсем не боится, он достаточно сильный и взрослый. Надо будет сказать об этом. Он совсем не потому против стройки, он просто…

Ох, а поверят ли ему ребята? Вдруг не поверят? Вон выступают один за другим. И девчонки туда же. Ну какие из них строители? Нужно поднять руку, попросить слова и сказать, чтобы все ахнули.

Вот сейчас он встанет и скажет, сразу после Андреса… Ну, пускай еще и Юри Куузик поговорит… Вот сейчас… Пора!

Волли даже зажмурился.

Рука у него приподнялась, но так и не вытянулась кверху. Может быть, он и вытянул бы ее, но тут прозвенел голосок пионервожатой:

— Кто за то, чтобы строить гидростанцию, поднимите руки!

Опоздал! Волли рывком убрал руку и застыл. Потом покосился на лес поднявшихся рук и вдруг увидел… Нет, подумать только! Он увидел совсем рядом с собой поднятую пухлую ладошку Рауля с растопыренными пальцами. А дальше маячила костлявая рука Харри. Измена!

Но и у самого Волли рука начала подниматься. Локтя он не отрывал от колен, но кисть руки приподнялась. Нет, он не вытянул ее вверх, как тощий Харри или этот тюфяк Рауль. Он только приложил руку к щеке. Так что можно было думать, что у него просто болит зуб. А может быть, он задумался. Правда, можно было думать и иначе. Пусть кто как хочет, так и думает.

Но Эви спросила:

— Кто против? Кто воздержался?

Это было уже невыносимо. Одному пойти против всей школы? Взять и поднять руку «против», ничего не сказав, не объяснив? Что ж он, хуже всех, что ли?

— Принято единогласно, — сказала Эви.

И все захлопали в ладоши. Почти все: Волли не аплодировал, потому что у него в душе осталась заноза. Он-то знал, что он против! А вышло так, как будто он голосовал «за»…

Все-таки потом и он вместе со всеми обсуждал, кого выбрать в пионерский совет стройки. Конечно, он не просил слова и не выходил «выступать» — охота была! Просто он кричал с места: «Верно! Давай!» — или что-нибудь в этом роде.

Потом было голосование, и Волли, конечно, поднял руку за Юри Куузика, потому что это мировой парень. Голосовал он и за Айме, потому что раз равноправие, девчонок тоже нужно выбирать. Он был и за Калью Таммепыльда. Пионервожатая Эви выступила «против» и напомнила, что Калью по два года сидел в каких-то классах и все равно учится на тройки, но Волли голосовал и за него — что ни говори, Таммепыльд самый могучий парень в школе!

Только за Андреса Волли не стал голосовать: подумаешь, «поэт»! Дразнила и задавака.

Но вышло как-то так, что опять никто не заметил, поднимал ли руку Волли. И Эви Калдма объявила, что Андреса избрали единогласно, и даже председателем совета стройки.

На этом собрание кончилось. К Волли подошли Рауль и Харри.

— Я все равно не буду строить, — сказал Рауль. — Мой папа напишет директору, чтобы меня освободили.

— А мне мама справку даст, — прошептал Харри. — Зачем мне было голосовать против, когда мама все равно даст справку?

— Жулики вы! — поморщился Волли и для убедительности сплюнул на сторону. — Нельзя так. Нечестно.

— Сам хорош! — съязвил Рауль. — Говорил нам: «Я скажу, все ахнут»… А сам молчал, молчал да и потянул руку за стройку!

— Вот я тебе сейчас ка-ак дам в ухо! — обозлился Волли.

— Попробуй только! Сам получишь, рыжий Тоотс!

— Ах ты, бочка сала, ты еще дразнишься? — закричал Волли. — Так вот же тебе!

Нагнувшись, он изо всей силы боднул толстяка головой в живот. Это был излюбленный прием Волли: попробуй справься как-нибудь иначе с этими верзилами, когда у них еще и руки длинные!

Рауль брякнулся наземь и захныкал.

Но у Волли на душе было так тошно, что даже легкая победа над толстым Раулем не могла его утешить.