Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке

Что меняли и как торговали

Торговля на Кавказе отражала географическое разделение труда. Особенно наглядно это проявлялось в Дагестане, где хозяйства специализировались по зонам: нижнее предгорье - зерно и крупный рогатый скот; верхнее - крупный рогатый скот, меньше - зерно; горная зона - овцы, крупный рогатый скот, зерно; горно-долинная - овцы, крупный рогатый скот, зерно, продукты садоводства. Основные отрасли хозяйства имелись во всех зонах, но степень их товарности была далеко не одинакова. Другим фактором, стимулировавшим торговый обмен, являлось разделение труда по ремесленным производствам как в целом между зонами, так и между отдельными аулами. Благодаря этим обстоятельствам в Дагестане сложился оживленный обмен, способствовавший общению народов Страны гор, преодолению их хозяйственной и культурной обособленности.

У жителей нижнего предгорья главным продуктом обмена было зерно, причем они почти не возили его на продажу. Тот, кому требовалось зерно, сам шел за ним. Эту особенность отметил еще И. Гербер в описании Кайтага: «Пшеницею и ячменем удовольствуют многих в горах живущих народов, которые для покупки того хлеба сюда приезжают».

А. Омаров вспоминал: «Многие из мужчин отправлялись теперь (ранней весной - Авт.) с ишаками на плоскость «сделать вьюк хлеба», то есть привезти хлеба, потому что у редких хозяев сохранялся еще прошлогодний хлеб. Не имевшие же своего осла покупали хлеб на ближайших базарах, так как редко находились хозяева, как в нашем, так и в окрестных аулах, которые бы могли продавать свой хлеб. Таких богачей у нас почти не бывало, а только бывали мелкие торговцы, имевшие своего осла и привозившие с плоскости несколько ослиных вьюков хлеба (осел везет от 6 до 9 саб пшеницы, или от 5 до 7 пудов); они продавали его с выгодою для себя, от одного до полутора саба с вьюка. Но так как эти хлебопродавцы все же продавали хлеб с соблюдением для себя выгоды, то многие из покупателей предпочитали идти за 10-15 верст на цудахарский или кумухский базар, чтобы купить там хлеба хоть еще немного дешевле… «Лучше купить на базаре, чем здесь, у своих: по крайней мере, перепадет лишняя горсть хлеба для отсыпки маркачи (плата мельнику)», - говорили экономные хозяйки». Даргинцы из предгорья вывозили товары и в города (мед, воск, марена, шелк, строительный лес, дрова), а покупали железные сельскохозяйственные орудия, оружие, сукно, овчины, украшения, отчасти деревянную утварь и орудия труда, фрукты. Обмен совершался на базарах. Лучшие украшения и оружие можно было найти на базаре в Кубачи, железные изделия - в Харбуке, овчины - в Акуша и Урахи, зерно - в Маджалисе, Манасе, Губдене, сыр - в Акуша, фрукты - в Цудахаре и т. д.

В верхнем предгорье торговали деревянной утварью и орудиями труда. Продавались также скот, полотно, бурки, сыр, ягоды, дрова, лес. Среди покупных предметов фигурировали железные орудия труда и оружие, сукно, паласы, одежда, соль. Районами наиболее развитой торговли являлись горная и горно-долинная зоны. Горцы продавали здесь наибольший ассортимент товаров, но количество каждого из них было сравнительно невелико.

Если в предгорном Губдене, например, торговали в основном зерном, то сбывали его большими партиями и таким образом обеспечивали себя всем необходимым. В горах же продавали овец, коров, масло, сыр, овощи, сукно, железные орудия труда, оружие, украшения и др. Товары горной зоны доставлялись на все базары Дагестана. Это объяснялось не только их разнообразием, но и большей зависимостью горцев от торговли, что побуждало их искать новые рынки сбыта. В списке приобретаемых жителями высокогорья товаров на первом месте стояло зерно; далее следовали фрукты, изделия из дерева (утварь, посуда, орудия труда) и пр.

В горно-долинной зоне главным предметом продажи были фрукты и виноград, сукно (в том числе знаменитые шали из верблюжьей шерсти), серебряные изделия и др. Покупали же в основном зерно, скот, лес, орудия труда и оружие. Вот зарисовки традиционного дагестанского базара. Первая из них принадлежит перу не раз упоминавшегося нами Н. И. Воронова и относится к концу 60-х годов XIX века: «Кумухские базары, бывающие еженедельно, по четвергам, служат местом сбыта произведений не только Казикумуха, но и соседних с ним мест. Фрукты привозят сюда из Ходжалмахов, Гергебиля и даже из Голотля; овощи - из селений, занимающихся огородничеством, а также из Даргинского округа; хлеб, соль и нефть - с прикаспийской плоскости. Сами кумухцы выносят на базар свои изделия - войлоки, сукна, бурки, сыр, оружие, разного рода мелкие вещицы, как, например, деревянные трубки и чубуки, и разные безделушки из серебра и каменного угля. Некоторые русские товары, из красных и бакалейных, доставляются сюда из Шуры; из нее же снабжаются напитками и четыре кумухских духана, на которые сильно косятся местные хаджи… Наконец, кумухские базары служат весьма деятельным посредником в сближении между кумухцами и гарнизоном Кумухского укрепления. Привожу кумухские цены на некоторые предметы продовольствия: курица- 10 коп., цыпленок - 5 коп., 13 яиц - 5 коп., пуд соли - 50 коп., сотня огурцов - 50 коп.; фрукты (персики, виноград, яблоки и груши) продаются почти круглый год и по весьма низким ценам».

А вот описание того же базара 10 лет спустя из автобиографической книги аварского художника Халил-Бека Мусаясула «Страна последних рыцарей»: «Казикумух был первым населенным пунктом городского типа, который я увидел. Он располагался по берегам красивого озера, в котором отражалось кольцо суровых темных гор… Еженедельно по четвергам на большой площади у озера открывался базар, удивительное, замечательное зрелище. Отовсюду стекались сюда люди. Это была пестрая толпа желающих продать свои изделия и приобрести необходимые им вещи. Здесь можно было купить лошадей, овец, дрова и уголь, седла и оружие, а также посуду, ковры, разноцветные платки, диковинные пряности, еду и фрукты. Трудно себе представить товар, даже самый редкий, который нельзя было бы найти на этом рынке. «У нас можно купить все, даже птичье молоко»: - говорили не без гордости жители Кумуха. На своих повозках, запряженных волами, приезжали сюда кумыки и продавали красивые платья. Из Среднего Дагестана, из Аварии, приезжали хоточинцы. Их ослы были навьючены изюмом и виноградом, который рос на предгорных склонах. Они же привозили сюда корзины, полные превосходных персиков. Эти светловолосые, жилистые, загорелые ребята всегда были настроены на веселый, шутливый лад. Их жизнерадостные улыбки, лихо надетые набекрень папахи, тонкие талии и кинжалы на поясе производили впечатление. Заработав на фруктах несколько рублей, они тут же пропивали их и возвращались домой с пустыми карманами…»

Абдурахман из Казикумуха писал: «Весной шкурки ягнят у этих чарбилинцев прекрасны для папах и шуб, и все они черного цвета…Несколько торговцев из Дарго пригоняли оттуда 300-400 ягнят, затем их резали и оставляли на запас, если желали. Они их продавали сколько хотели, запасали шкурки на зиму, а мясо продавали за тот рубль, за который первоначально приобрели (то есть продажа мяса окупала все первоначальные расходы). Затем зимой шили короткую шубу из восьми шкурок или более и продавали ее за 15 рублей. Либо продавали только шкурки по разным ценам, например, одну шкурку за два рубля или за полтора, либо за один рубль в зависимости от того, хорошая она или плохая. Исходя из этих обстоятельств, понятно, что есть выгода. Поэтому в нашем селении Дарго торговцев развелось много после того, как узнали эту выгоду и разбогатели». По словам изучавшего быт ингушей П. Грабовского, «торговля горцев находится еще в первобытном состоянии: она заключается в обоюдном обмене между собою предметов первой необходимости. Да и трудно найти у них какие-нибудь предметы для сбыта, а если бы и нашлись, то туземец из обычного предрассудка, считающего непозволительным торговать мелкими избытками своего хозяйства, не повезет их куда бы то ни было на продажу. Хорошим материалом для торговли мог бы служить кистинцам и галгаевцам имеющийся у них сосновый лес, но недостатки удобного сообщения и трудность вывоза его из места, где он растет, до того велики, что жителям стоит больших усилий доставка нескольких бревен для своего домашнего обихода. Эти-то причины оставляют богатый материал без употребления… Большими средствами для добывания себе пропитания пользуются лишь джераховцы и мереджинцы: первые, живя невдалеке от города Владикавказа и имея под рукою сносную для езды дорогу, сбывают там на базарах камень и лес, а вторые довольно выгодно пользуются соляными колодцами, выменивая в Чечне и других соседних местах соль на хлеб. Нужно полагать, что этот промысел для мереджинцев и в самом деле очень прибыльный, ибо они, как оказалось при собрании сведений, совсем не занимаются хлебопашеством».

Поэтическую зарисовку горского базара оставил А. Полежаев в поэме «Чир-Юрт»:

Источники свидетельствуют, что закубанские черкесы выменивали коров и быков на «войсковую соль», получая за корову 12 пудов соли, а за быка или вола - 21 пуд. Это явилось результатом создания на Северном Кавказе системы меновых дворов. Вопрос об их учреждении был поднят еще в конце XVIII века, но лишь в июле 1810 года состоялось решение Комитета министров, в котором было постановлено «приступить к меновому торгу с горцами». Во исполнение этого решения в следующем, 1811 году за счет казны на Кавказской линии было открыто 6 меновых дворов - Прохладненский, Наурский, Лашуринский, Прочноокопский и Константиногорский (Прохладненский действовал с 1809 г.). Впоследствии число меновых дворов все возрастало. На Западном Кавказе возникло еще 8 таких дворов (Екатериневский, Екатеринодарский, Велико- и Малолагерные, Константиновский, Редутский, Тенгинский и Темиргоевский), на Центральном - 5 (Батал паши некий, Боргустанский, Известнобродский, Екатериноградский и Моздокский), на Восточном - 3 (Червленный, Амираджиюртовский и Кизлярский). Надзор за торговлей осуществляли приставы или назначенные царской администрацией чиновники. Только после соответствующего карантинного «очищения», доходившего до 40 дней, местные жители могли продавать или обменивать свои товары. Горским народам разрешалось вывозить продукты земледелия и животноводства, ремесленные изделия. За 9 месяцев 1815 года через Прохладненский карантин кабардинцами было вывезено и продано на Ставрополье 1277 пудов меда, 65 пудов воска, 77 пудов масла и говяжьего жира.

Важной статьей в торговле был деловой лес. Русские и украинские поселенцы в Предкавказье нуждались в строительных материалах, поэтому торговля лесом росла из года в год. Только с 1843 по 1845 год через Известнобродскую и Прохладненскую заставы провезли 6320 арб различных лесоматериалов. Много леса сплавлялось и по рекам из Чечни.

За этот же период на указанных таможнях было реализовано: бурок наплечных - 302, черкесок - 150, полостей - 1898, сукна - 583 аршина, седельных арчаков - 505 штук, - всего на сумму 17,4 тыс. руб.

В 1844 году через Известный Брод проехали из Кабарды в пределы Кавказской области 290 торговцев. Значительно увеличился и ассортимент горских товаров, идущих на российский рынок.

Помимо меновых дворов шла торговля и напрямую, способствуя сближению горского и русского населения Кавказа. О. Маркграф писал: «Чеченское сукно, изготовляемое в Грозненском округе, продается главным образом затеречному и Сунженскому казачьему населению. В станицах сукно предается по Тереку, начиная от Моздока и до Каспийского моря. Ежегодно покупается казаками в Моздоке, Грозном, Кизляре и Хасавюрте около 700 черкесок, столь же башлыков… всего на сумму до 10 тыс. руб.».

Из России везли хлеб и промышленные товары. Широким спросом у горцев пользовались хлопчатобумажные изделия: бязь, бурметы, кумач, выбойки, покрывала и др.

Царское правительство монополизировало соляную торговлю и строго регламентировало продажу соли через меновые дворы и карантинные заставы. До учреждения меновых дворов, для удовлетворения потребностей своего развитого скотоводства черкесы, кабардинцы, карачаевцы и другие привозили соль из соляных озер Кавказской области с уплатой в казну по 1 руб. 50 коп. серебром за один воз. С открытием же меновых пунктов они лишались этой возможности и вынуждены были приобретать соль, платя 1,5 руб. уже не за воз, а за пуд. Такая политика вызывала, естественно, недовольство горцев и заставляла их разрабатывать свои соляные месторождения (Ингушетия, Дагестан).

Активно велась торговля с Закавказьем. В 1815 году, например, из Грузии было привезено и зарегистрировано на Моздокской таможне 60 наименований товаров: выбойки - 7125 концов, шелка-сырца - 801 батман, ситца - 1326 концов, бурмета - 13 321 конец, одеял - 2224 штуки и т. д. В свою очередь горцы ездили по торговым делам в Кубу, Пуху, Баку, Телави, Тифлис и другие города, куда привозили для продажи продукты скотоводства и изделия кустарных промыслов. «Нуха, - писал корреспондент газеты «Кавказ», - очень скоро сделалась главным складочным центром для торговли Дагестана. Среди ее торгового сословия 25% были лезгины».

Нуху ежегодно посещало до 80 торговцев. Только в 1846 году было привезено наплечных бурок на сумму 1300 руб., сукна на 1240 руб., оружия на 1500 руб., овечьей шерсти и мерлушек - на 8 тыс. руб. Торговля Кубы состояла в снабжении товаром Ахты, Кумуха, Кураха, Лучека и других селений Дагестана. Крупным потребителем ювелирных изделий дагестанских мастеров являлся Тифлис.

В 1846 году было принято новое «Положение о меновой с горцами торговле», в которой говорилось: «По Кавказской линии учреждаются постоянные меновые сношения с горцами. Главная цель сношений состоит в том, чтобы посредством оных приобрести доверие горцев».

Открывались новые базары и лавки; наместнику Кавказа было предоставлено право перемещать пункты меновой торговли. Ассортимент ввозимых и вывозимых товаров расширялся. Был разрешен ввоз стали, олова, чугуна в кусках и изделиях. Под запретом осталась лишь торговля огнестрельным и холодным оружием.

Итогом принятых мер было оживление торговли. В 1847 году торговый оборот на Кавказской линии вырос по сравнению с 1845 годом почти вдвое, достигнув 400 тыс. руб.

Торговля на Кавказе весьма зависела от политики. В свое время наместник А. П. Ермолов пытался запретить торговлю с горцами, подвергая нарушителей блокады аресту и даже высылке в Сибирь. Причем главной контрабандой он считал ворсистые андийские бурки, хотя сам же ввел их в моду и повсеместное употребление. Ермолов приказывал: «…Чтобы бурки, выделываемые андийцами и другими горцами, отнюдь не были впущаемы для продажи в Грузию; в случае же тайного привоза оных, конфисковать их и доносить мне в то же время, как об именах тех, кому оные принадлежат».

Традиционные бурки, гончарные изделия, ювелирные украшения, оружие, всевозможная утварь, сыры, мясо, кожи, шерсть, ковры, фрукты, орехи, мед попадали на рынок только через мирные аулы, что нарушало сложившиеся веками связи и приводило промыслы в упадок.

Н. Муравьев, бывший наместником на Кавказе в 1854-1856 годах, напротив, торговле всячески способствовал. Он склонялся к заключению прочного мира с горцами, признанию Имамата Шамиля, как самостоятельного государства под протекторатом России, а развитие торговли считал первейшим средством для установления доверия между сторонами.

Была снята экономическая блокада с районов Северного Кавказа, входивших в состав Имамата. Открылись большие возможности для торговли, которая приносила обоюдную выгоду. Вместе с фабричными тканями, инструментами и другими товарами в горы пришла надежда на мирную жизнь. Тогда же начался массовый обмен военнопленными.

Развитию мирных отношений способствовал сын Шамиля Джамалуддин, бывший долгие годы заложником у царя и обмененный Шамилем на плененных грузинских княгинь. Джамалуддин вел с бывшими сослуживцами постоянную переписку, стараясь превратить мирную передышку в прочный мир. Сменивший Н. Муравьева А. Барятинский предпочел решать кавказский вопрос силой оружия. После окончания Кавказской войны торговля вновь оживилась.

Ярмарки

К середине XIX века на Кавказской линии и в Ставропольской губернии действовала 41 ярмарка. Только скота и лошадей на них продавалось на 1,2 млн. руб. и на 640 тыс. руб. прочих товаров.

Одной из крупнейших на Северо-Западном Кавказе была Екатеринодарская ярмарка, которую только в 1845 году посетило около 10 тыс. адыгов.

На Восточном Кавказе большим авторитетом пользовалась Наурская ярмарка. В 1837 году на нее приехало 6,5 тыс. ингушей, чеченцев и жителей Дагестана, реализовав товаров на сумму свыше 39 тыс. руб. Предметом купли-продажи служили текстильные изделия (сукна, ситец, бязь, серпинка, атлас, парча, холст), крупный рогатый скот, лошади, овцы, пшеница, рожь, сахар, мыло, бумага, хрусталь, зеркала и др. На Центральном Кавказе большую роль играли ярмарки в Моздоке, Пятигорске, Георгиевске. В начале 30-х годов XIX века на Георгиевскую ярмарку завозили товаров российского происхождения на сумму 300 тыс. руб., иностранного - около 60 тыс. руб.

На две Моздокские ярмарки в 1839 году было доставлено товаров общей стоимостью в 1 844 тыс. руб. Сюда собиралось до 7 тыс. чел.

Особое место в развитии торговых связей занимал древнейший город Дагестана и России Дербент. Из его торгового порта в Астрахань и другие города на Каспии перевозилось огромное количество марены, сушеных фруктов, грецких орехов, рыбы, вина, выделанных кож, пшена, орехового дерева, дубовых бочек, нефтепродуктов, табака и пр. Товары эти доставлялись сюда из различных районов Южного Дагестана. Предметами ввоза были железо, медь, металлические изделия, фарфоровая и стеклянная посуда, строевой лес, сукно, бумажные, шелковые, бакалейно-гастрономические изделия, москательно-химические товары, сельскохозяйственные машины и орудия, мыло, свечи, спички, обувь и т. п.

С созданием в 1858 году на Каспии общества «Кавказ и Меркурий» для перевозки грузов и пассажиров (с капиталом в 3 млн. руб.) ввоз и вывоз товаров из Дербента еще более увеличился.

Крупными торговыми центрами в первой половине XIX века были Кизляр, Порт-Петровск и Темир-Хан-Шура, в которых имелись сотни лавок и шумели базары. К концу века объем товарооборота Северного Кавказа с Россией достиг 166 млн. руб.; при этом вывоз товаров вдвое превышал их ввоз.

Развитию торговли способствовали строительство новых дорог и мостов, совершенствование транспортных средств. Объем перевозок за полвека вырос в 100 раз. В крупнейшие торговые центры края превратились города и транспортные узлы: Армавир, Владикавказ, Георгиевск, Грозный, Дербент, Ейск, Екатеринодар, Кизляр, Майкоп, Кумух, Лабинская, Моздок, Новороссийск, Порт-Петровск, Пятигорск, Ставрополь, Темир-Хан-Шура.

Кроме внутренней развивалась и торговля внешняя. Главными предметами сбыта были скот и изделия кустарной промышленности. Французский коммерсант Тавернье и немецкий ботаник Кемпфер писали, что разводившиеся черкесами коровы и быки высоко ценились на европейских рынках, а итальянец Главани указывал, что из Черкесии ежегодно вывозили 200 тыс. бычьих рогов.

Широкий размах во второй половине века приобрели скупка и перепродажа сырья и товаров горского производства. Например, шерсть закупали не только на ярмарках и базарах, но и непосредственно в аулах и даже на горных пастбищах. Скупщики зачастую занимались одновременно продажей и обменом товаров, а заодно и ростовщичеством.

Какие деньги ходили в горах

Приведем выдержку из дневника капитана А. И. Руновского, бывшего приставом при Шамиле в Калуге:

«1. Деньги в горах обращались только русские, а именно - серебряные. Не было даже грузинских двадцати- и сорокакопеечных, распространенных в Закавказском крае повсеместно, а в Кавказском частью.

2. Русских полуимпериалов и голландских червонцев (золотые монеты - Лет.) в горах было очень много, но между горцами они редко имели значение ходячей монеты, а большею частью составляли украшение женских нарядов, приобретались как товар, а не как деньги.

3. Медных денег в обращении совсем не было; те же, которые попадались каким-нибудь очень редким случаем горцу в руки, обыкновенно шли в лом, как деловая медь.

4. Депозиток и вообще ассигнаций наших в горах было очень много (все доставшиеся посредством грабежа); но они не имели никакой ценности, и часто, неузнанные в своем достоинстве, предавались уничтожению; а те, о которых горцы имели должное понятие, немедленно сбывались ими в русских крепостях или своим более смышленым родичам, жившим на мирную ногу.

5. Кредитным учреждением для хранения капиталов служила горцам их собственная земля, в которую они имели обыкновение зарывать свои деньги».

Добавим, что самыми ходовыми в горах были серебряная 20-копеечная монета - абаз (у чеченцев и ингушей - эппас, у аварцев - набаси), рубль (у аварцев - гьуруш) и червонец (у чеченцев - тума, у аварцев - тумен). У большинства других народов существовали схожие названия.

Горские меры

Весьма своеобразными были меры веса, длины и сыпучих тел, применявшиеся горцами до введения сначала русских, а затем метрических единиц измерения.

У даргинцев для определения объема и веса зерна, картофеля, овощей, фруктов применялся «барха» - мера, составлявшая от 16 до 35 литров, в зависимости от природно-экономических зон. Самые большие меры были в нижнем предгорье, самые маленькие - в высокогорных селах еще меньше - 18-20 литров. «Барха» делился на более мелкие единицы, называемые «сах».

Меры веса выводились из «саха» и его частей: четверть, половина и т. д. Самым малым разновесом являлось куриное яйцо; с появлением русского фунта яйцо заменила осьмушка. Следующий вес - «читвар» (четверть фунта или две осьмушки). Затем идет «бляхъал гилавка» (полфунта), «гилавка» (фунт), «шигарт» (3 фунта), «ратал» (6 фунтов), пуд. Употреблялась и такая мера, как «вакье», величина которой колебалась от четверти до половины фунта.

Из мер длины самой распространенной была «дек» - аналог русского локтя. Впоследствии это название перенесли на половину метра. Четверть локтя называлась «чирак», пядь - «хъяшким», расстояние между растянутыми большим пальцем руки и мизинцем - «кыиль». Для измерения земли применяли чаще всего шаг - «кьяш» (нога), «кканц» (шаг, прыжок), иногда - «чрукьяй» (расстояние между раздвинутыми ногами).