Позор семьи

Глава 30

Уже через десять минут я разыскал в библиотеке канцелярии Вику, и пока мы шли на улицу, она мне рассказала, что успела нарыть в законах:

— Поразительно, какая я тупая, — начала с покаяния девушка. — Ведь могла догадаться, что тебе основать владетельную семью дали неспроста. Ситуация дурацкая, и давно такого не случалось, но в законах упомянуто. У тебя нет никакого поместья в Вологодском княжестве. Твоя бывшая семейка не выделила никакого участка во владение. Князь разыграл всё как по нотам, а клерки, конечно, не уследили. Когда же дошло дело до прав и обязанностей, то получилось, что ты барон не пойми где. Есть усадьба в Твери, но дал тебе титул князь Вологодский, а в Твери у него власти нет. В общем, ты вольный барон.

— Вольный?

— Почти. Обязан службой именно Тверскому Царству. Но не вассал даже моего отца, царя. Чисто формально, ты равен ему, образуя союз, составляющий царство. Впрочем, ты такой не один. Все князья, которых для удобства иногда называют «великие князья», в тех же правах. А из мелких — есть девять семей на таком положении, но все они ведут род из очень древних времен.

Я сначала не понял, как такое может получиться, а потом вспомнил, что здесь нет абсолютной монархии. Царь — это первый из равных. Но из князей, конечно. И подчинен я именно Тверскому правительству, но ни одному из владетелей. А ничего так. Мне нравится! Но нравится вообще, а не в текущей ситуации.

— Но я так и не поняла, зачем это Вологодскому князю, — добавила Вика. — Явно для голосования, которое состоится завтра, и тебе не оставили времени на раздумья. Но вот что хотят протолкнуть? Естественно, о таком не сообщают никому. Это же интриги в высших сферах.

— Можно про голосование поподробнее, — попросил я. — Сколько у кого голосов, и кто как голосует обычно.

— Хм… Есть царь. Есть три владетельных князя. Вологодский, Ярославский и Тульский. Собственно говоря, царь — это князь Тверской. Первый среди равных. Но как царь он имеет шесть голосов на собраниях Ассамблеи, а остальные трое князей по пять. Но есть еще девять мелких владетелей, у которых по одному голосу.

— Всего голосов тридцать, — усмехнулся я. — А как решения принимаются? Простым большинством?

— Да, — кивнула Вика.

— И наверняка были ситуации, когда три князя голосуют за какой-то указ или закон, а царь и девять баронов против. И получается равное количество голосов. Закон не проходит.

— Действительно. Но откуда ты знаешь?

Я только хмыкнул, потряся бумажками в руке, но решил сначала уточнить одну вещь:

— Но князей намного больше. Так? Ты же княжна Хвостовская среди прочего.

— Этот титул у меня тоже отобрали, — рассмеялась Вика. — Но ты прав. Князей много. Но в Ассамблее заседают только главы независимых родов. Четыре князя и девять бояр, хотя часть из них сыны боярские. Именно они в древности подписали договор об объединении в Тверское царство. И вот теперь ты добавился. А вот остальные владетели, даже князья, получили наделы из рук тех четырех князей, которых для удобства иногда называют великими князьями, хотя титула такого официально нет.

— Без разницы, — вздохнул я. — Главное, я понял зачем князь Вологодский дал мне независимый титул. И знают об этом только три князя. Вологодский, Ярославский и Тульский. Именно они хотят протолкнуть один закон, который назвали Пактом Мухоморова-Мортира, чтобы гнев остальных владетелей обратился на меня. Да и простых людей дворяне сумеют настроить.

— Ужас! — эмоционально выдохнула Вика. — Что за закон такой страшный?

— Да ничего неожиданного, — протянул ей бумажки я. — Почитай, а я пока на словах расскажу. Все просто как мычание. Лишить всех дворян, которые не являются независимыми, а это по сути все, кроме членов Ассамблеи, большей части прав и свобод. Запретить им держать дружины, принимать многие решения без согласования с сеньором. В общем, просто диктатура. Точнее четыре диктатуры на месте Тверского царства. Девять мелких я не считаю.

— Но это же гражданская война! — в ужасе посмотрела на меня бывшая принцесса. — Бояре не отдадут вольности просто так.

— Буча да, война нет… — пожал плечами я. — Не обязательно вводить всё сразу. Или требовать. Издать законы, а затем переманить наемных дружинников простых владетелей в дружины великих князей. Тем погибать не хочется. А дальше потихоньку прижимать к ногтю. В этом Пакте даже написано, что идеал — устройство Ниппонской и Османской империй. Там правят несколько высших вельмож. Нет абсолютной монархии, но решает всё максимум десяток человек.

— А царь что? — нахмурилась Вика.

— А он не дурак, — улыбнулся я. — Ему не улыбается получить больше власти в своем Тверском княжестве, но уже очень скоро потерять большую часть власти в царстве. Если вообще на четыре части не расколется государство. Вот он и проголосует против такого. А с царем будут солидарны мелкие члены Ассамблеи, опасающиеся сильных соседей. Голоса разделятся поровну, и закон прокатят.

— Но они ввели еще одного участника. Мелкого, отметь, потому усилили вроде как противостоящую сторону.

— Но под регентом, которого назначил князь Вологодский.

Дальше я рассказал бывшей принцессе про регента и как мне хотят помешать от него избавиться.

— Выход один, — заявила Вика. — Мы сегодня поженимся. Знаешь, я бы не хотела такого, потому что потом придется только бежать. Ты станешь слишком важной фигурой на доске интриг. Задолбают.

— И чем это поможет? Мы не кровные родственники.

— Тем, что на Ассамблее будет мой отец. И если он увидит тебя моим мужем, то будет в ярости.

— Даже так? Тебя же лишили всех титулов.

— Как лишили, так и восстановить могут, — засмеялась девчонка. — Но главное в другом. Ты ноль.

— Однако, — хмыкнул я.

— Нет, для меня и остальных девчонок ты много значишь, — уже совсем развеселилась Вика. — Но с точки зрения политики… Ноль. Джокер, с вероятностью сыграть близкой к нулю. Прости, это я пытаюсь представить мысли наших владетелей. В общем так… Ты темная лошадка.

— Могу сыграть, если уничтожить династию твоих родителей? — сделал предположение я.

— Ну да. Не в цари, конечно, потому что в таком случае на трон взойдет более достойный по общему мнению князь из остальных трех. Но в князья Тверские варианты отличные от нуля есть.

Вика задумалась и пробормотала:

— Мда… А ведь такое могут и подумать. Но… Понимаешь, принцев и принцесс, все бывшие конечно, которые в родстве с владетельными домами внутри царства и у соседей, так-то навалом. И если кто хочет замутить, то вариантов десятки. Но ты просто именно что темная лошадка. От тебя не знают что ждать. Просто потому что не знают. Вот наберешь политического веса. Союзники… Явные враги, и уже можно делать прогнозы. А пока… В общем так. Если ты придешь на Ассамблею моим мужем, то мой отец отложит заседание. Он поймет про этот закон все и формальная причина у него будет уважительная. Непутевая дочь. А нам тогда только бежать подальше. Но это лучше, чем быть замешанными в таком законе. Пакте, как его называли. Да еще твоим именем. Двух зайцев убить хотят великие князья. И закон пропихнуть, и гнев простых благородных от себя отвести.

— Ясно, — подвел итог я. — Но у меня есть еще два варианта выхода.

— Даже так? — удивилась бывшая принцесса.

— Да! Первое. Я помираю.

— Э-э-э… — замялась Вика, но затем улыбнулась и погрозила мне пальцем. — Фиктивно… Понятно! Мортира может выстрелить еще раз. А тупой барон не озаботился о защите как у архимага, так что искать останки бесполезно. Порох можно купить до вечера. Ты молодец! Нас искать не будут, и можно устроиться нормально в Европе или в той же Южной Америке. Мафиозников мы перебьем. Я тут спрашивала у Алессы. Они богатенькие. Есть что взять.

— Однако, — восхитился я. — Я такого даже не планировал. А этот вариант просто так привел. Мне больше нравится второй. Меня осуждают и лишают права голосовать в Ассамблее.

— Как? — воскликнула может уже не такая и бывшая принцесса. — Суд дело долгое. Да и сидеть в тюрьме несколько лет вариант так себе.

— Есть суд, который выносит решения сразу, и посадить никого не может. И они меня давно ждут! — закончил я и показал рукой на здание Великого Суда Чести Благородных Родов Тверского Царства. Вроде бы так они называются, если я не ошибся.

Вика аж застыла. Но всего на пару секунд. Ну да, она соображает очень быстро. А затем девчонка охнула и бросилась мне на шею, вереща:

— Ты молодец! Это же выход! Самый лучший. Ну лишат они тебя права свободного барона голосовать в Ассамблее. На пару лет. А ты пока наберешь политического веса. Самое то! Только давай я сбегаю, посмотрю что у них за планы на заседание сегодня.

— И если не получится, то мы женимся после обеда, — хмыкнул я, обнимая подругу. — Но тогда завтра после собрания придется улепетывать. Беги, посмотри что за заседания сегодня в этом Суде Чести. И поспеши. Сейчас девчонки подъедут и нам… вам надо подготовиться. Мы же не хотим, чтобы меня просто пожурили. Нам нужен… как это… хардкор.

Вика серьезно посмотрела на меня, кивнула и ехидно произнесла:

— Нет! Подготовиться к слушанию в Суде Чести придется всем. И тебе тоже. Мы проконтролируем, так что можешь не волноваться.

А я что? Я как раз и начал волноваться. Одно дело девчонок нарядить. Но что они мне придумают?

Через два часа я стоял в холле Суда Чести и смотрел на себя в зеркало. Да уж… Я зря думал о своих девчонках, что они подберут что-то вроде того костюма, в котором я оказался в теле Андрейки в первый день в этом мире. Ошибся. А они у меня молодцы! И костюм получился очень вызывающий, но не как у мальчика, желающего оголиться, а как у такого… Ну, владельца гарема. Других мыслей не возникало.

Черный пиджак с золотыми пуговицами. Два револьвера на поясе. Короткий цилиндр и черные брюки. Отторжение у меня лично вызывали только ботинки на высоком каблуке. Да еще и со шпорами. Но тут я поверил доводам, что это именно то, что должно поджечь зады у старых пердунов в этом самом суде.

А Вика, наряженная в облегающее длинное платье и шляпку, как раз подавала мне бумажки с фотографиями передовиц из старых газет. Тех самых, где давние подвиги тех, кто сейчас пытается строить молодежь, были очень красочно описаны.

Я посмотрел на бывшую принцессу и тут же отвел глаза, решив рассматривать уж вечером и дома. У неё и вправду было самое закрытое платье из всех. Один нюанс… Оно было полупрозрачное, так что минималистичное белье просвечивало ещё как! Самой непрозрачной частью оказалась вуаль на верхнюю часть лица. Ну да. Вике показывать лицо не стоит. Ох как не стоит!

Инна поражала тонкой маечкой и супер короткими шортиками. И два револьвера на поясе. Ну да… В какой-то игре ещё в прошлом мире я такое уже кажется видел.

Малина проявила воображение, соорудив косплей. Этакая монашка в рубашке из дорогого черного шелка. И в идеальном сочетании черного и белого в чепце или как это называется на голове. Беда только в том, что её одеяние заканчивалось очень быстро, очень короткой юбочкой. Настолько короткой, что девчонке наклоняться или присаживаться категорически не рекомендовалось.

Елена просто приобрела себе маленькое красное платье, и смотрелось оно на ней выше всяких похвал.

А еще и Алесса, чей наряд сочетал в себе дорогую ткань с картинно прорезанными дырками. Вдобавок её накрасили темной косметикой, и она стала похожа на чернокожую рабыню. Очень сексуальную, но совершенно в Тверском царстве неуместную.

Нет, ни в каком из нарядов не было чего-то совсем уж вызывающего, хотя они конечно же годились только для ночного клуба. И даже там притянули бы к себе все взгляды. Что уж говорить о самом, наверное, высокоморальном месте Тверского Царства.

Пока я любовался девчонками, а Ива у меня в голове возмущенно вопила, что тоже хочет поучаствовать со всеми в таком замечательном представлении, Вика рассказывала:

— Сейчас там торжественная часть. Привезли кучу детишек разных возрастов из самого благообразного пансиона. Кого-то журят за неподобающее поведение, кого-то хвалят. Еще в зале две делегации таких же старпёров из Кастильского Королевства и Саудовского Халифата. В общем, лучше момента не придумать.

Я и пошел. Нагло залез на трибуну, сунув охранникам требование явиться в этот самый суд, хоть и с сильно просроченной датой. Дальше толкнул зажигательную речь. Да, зажигательную, но короткую, чтобы меня не прогнали до главной части. И пока я никого лично не задевал и фотографий старых газет не показывал.

Обратил внимание на заблестевшие глазки старших девчонок из пансионата, наряженных почти как монашки. Я так понимаю, главные проблемы у некоторых были за малозначительные вольности в одежде и попытки краситься. А тут такой я.

Делегации аналогичных судов, которые до этого мирно дремали в своих ложах, сразу оживились. Но самая бурна реакция была среди ранее зевавших на галерке журналистов. Те вскочили с мест и застрочили в блокноты. И несколько вспышек фотоаппаратов сверкнули. Ну да, им сегодня будет хоть что-то написать большее, чем дежурные заметки в разделах светской хроники.

Я закончил речь фразой:

— И мне как-то всё равно на ваши решения. Ну подумаешь, отлучили от некоторых светских событий и, как вы их называете, приличных домов. Сдались они мне! У меня свой дом есть, и я в нем если пожелаю, буду званые вечеринки для молодежи устраивать. И еще у меня есть девушки, все самые замечательные. Вот, пришли поддержать меня.

В зал вошли все мои девчонки, и тут уже стариканы и старухи благородного происхождения аж повскакивали со своих мест и заорали чуть не все разом. Делегации тоже вскочили, а школьники только рты разинули. Но самая бурная реакция случилась у журналистов. Еще бы! Тем сегодня светили места на первых страницах.

Впрочем, что-то сказать получилось только у Вики. К ней подскочил распорядитель суда и заорал:

— Тут все простолюдинки! Но вы надели перстень благородной! Знаете, что вам за это грозит?

— Я по праву надела его, — улыбнулась бывшая принцесса, благо вуаль губ не закрывала. — И вы, думаю, сами это подтвердите. Только моё инкогнито потрудитесь сохранить.

Дальше Вика отвернулась от зала, так чтобы её видел только этот дед, и на секунду приподняла вуаль. Но тот не смог тут же подтвердить её права на перстень, потому что у него была уважительная причина. Сердце. Старикан чуть не упал, схватившись за грудь, и мне пришлось даже поддержать его пока не подбежали целительницы, постоянно дежурившие в зале. Но такой реакции остальным хватило. Наверняка все догадались, кто Вика, но прямого подтверждения для прессы хотя бы не было. А то получился бы уже перебор.

Когда от нас потребовали уйти, то мы постояли в холле, чтобы убедиться, что решение суда такое, какое и требовалось. Меня ограничили в правах на три года. Высшая мера, которую может наложить этот суд за поведение, не соответствующее званию благородного, но такое, которое не попадает под статьи уголовного кодекса. И прав меня лишили, конечно же не всех, а только принимать участие и голосовать в любых органах управления. Ну еще вообще присутствовать на любых балах и других официальных тусовках. Что ж делать… Меня там и так не особо ждали, так что потеря не велика.

— Ну и отлично, — прокомментировала Вика. Затем кивнула на журналистов, которые кружили вокруг нас как акулы и постоянно мигали вспышками фотоаппаратов. — Благодаря этим ребятам, заботиться о том, что решение суда тихо порвут, не нужно. А какая у нас всех минута славы! Особенно у тебя, Андрей.

— Был я позором семьи, — хмыкнул я, отрицательно покачав головой на очередную просьбу интервью, — а стал позором царства. Расту!

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/272591