Правда о Мумиях и Троллях

Кассетный мальчик

Глядя на лукавую улыбку и по-детски озорное лицо лидера Мумий Тролля Ильи Лагутенко, сложно поверить, что его группе больше пятнадцати лет. Их история напоминает добрую сказку со счастливым концом, прочитанную в глубоком детстве и неожи-данно всплывшую в памяти спустя десятилетия. Они родом из Владивостока - странная группа с зигзагообразной судьбой, стильной современной музыкой и дерзкими в общепринятом смысле текстами. Именно Мумий Тролль разделили поколение конца 90-х годов на отцов и детей, став своего рода тестом на живость ума, способность понимать и воспринимать нечто действительно новое.

Сказка началась в конце семидесятых - вероятно, с того самого момента, когда десятилетнему Илье надоело писать фантастические рассказы и играть в железную дорогу. Возможно, его любовь к рок-н-роллу родилась после просмотра старенького любительского фильма, в котором банда головорезов в белых рубашках и узких галстуках гоняла на полуразбитом фортепиано джазовые стандарты и хиты Джерри Ли Льюиса. Черно-белые кадры, снятые на осыпающуюся от старости 16-миллиметровую пленку, демонстрировались дедушкой Ильи Анатолием Ивановичем - ректором одного из владивостокских институтов. Внезапно он кивнул в сторону экрана и задумчиво произнес: "Крайний справа - это я".

"Я помню большой стол, который стоял в центре комнаты, - вспоминает Илья. - По вечерам за столом сидела вся семья и занималась любимыми делами. Дедушка писал конспекты лекций. Бабушка - тоже. Мама рисовала модели современных костюмов, которые никто не будет носить никогда".

Сделав уроки, Илья придумывал обложки будущих "взрослых" альбомов и раз-мечал пунктиром на карте Соединенных Штатов маршруты предстоящих концертных поездок. В школе он изучал китайский язык, а дома - английский. Английский приходилось осваивать самостоятельно, переводя при помощи словаря статьи в журналах и аннотации к обложкам западных дисков.

Лагутенко легко и непринужденно вырвался за пределы "воспитательного" треугольника: двор, родители, школа. Он увлекался рисованием, ходил в художественную школу и занимался парусным спортом. Начиная со второго класса он несколько лет пел в хоре, с которым объездил полстраны - от Тынды и Саяно-Шушенской ГЭС до Прибалтики и Украины. Хор исполнял песни преимущественно патриотического содержания. Илья распевал их высоким дискантом, стоя в середине первого ряда. Как и все, он был одет в голубой пиджачок, голубые брючки, голубые кожаные ботинки и белую рубашку с красной бабочкой. То ли во Владивостоке по-настоящему любили детей, то ли любили показуху, но униформа у всего хора была на уровне мировых стандартов...

"Мы были спокойные мальчики и ни с кем не дрались, - вспоминает Илья. - Спокойствие пришло к нам с моря, поскольку штормы бывали нечасто. Мы жили в закрытой бухте, а близость моря каким-то образом успокаивает. Владивосток - город очень легкий, и там всегда хочется чувствовать себя легко. Возможно, поэтому нам не хватало терпения заниматься чем-то одним слишком долго".

В тринадцать лет Илья во время летних каникул работал гидом-экскурсоводом. По утрам он встречал на вокзале группы иногородних школьников, сажал их в автобус и показывал местные достопримечательности. За день он получал зарплату в три рубля. Накопив подобным образом фантастическую для школьника сумму в шестьдесят рублей, он тут же купил на балке виниловую пластинку "Barclay James Harvest". Недостающие пятнадцать рублей ему подарил дедушка - фирменные диски стоили во Владивостоке недешево. К этому времени у Ильи накопилась достаточно приличная коллекция пластинок. Большое количество западной и отечественной рок-музыки Илья переписывал у друзей. Неудивительно, что вскоре вся его комната оказалась завалена кассетами и катушками, а сам он стал напоминать героя одной из своих будущих песен - "кассетного мальчика". Настольной книгой любознательного Ильи был труд Кукаркина "Буржуазная массовая культура". Лагутенко быстро догадался, что если заменять смысл текстов о прогнивающей западной цивилизации диаметрально противоположным, то из официально выпущенного издания можно получать весьма достоверную информацию. Еще одним увлечением было катание на скейте. Свидетельства многочисленных очевидцев говорят о том, что именно Илья стал обладателем первого в городе скейта, который ему прислали знакомые из Риги.

"Через неделю катания мне показалось, что все технические азы я уже освоил и теперь можно показывать фокусы, - вспоминает Илья. - Дело было на весенних каникулах, и в школьном дворе собралась целая толпа девчонок и ребят. Демонстрация мастерства закончилась трагическим полетом в стратосферу. Когда я приземлился на землю, то понял, что сломал ключицу. Пока одноклассники вызывали "Скорую помощь", я успел передать скейт друзьям со словами: Спрячьте у себя, иначе я его лишусь". Это был правильный шаг". Когда Илье сняли гипс, в городе уже заасфальтировали центральную площадь, и молодежь со всего Владивостока съезжалась туда "покататься на досках". У кого-то они были самопальные, сделанные на местном заводе, кому-то по большому блату присылали из Рыбинска и Риги. На скейтах каталась преимущественно примодненная молодежь и студенты владивостокских вузов. Они носили прикрепленные к ремням импортные плейера в металлических корпусах, а за спиной болтались яркие самодельные рюкзаки с вышитыми буквами DM - "Depeche Mode". Помимо увлечения "досками" и брейк-дэнсом, у скейтбордистов начали появляться другие общие темы, одной из которых была современная музыка. С рок-информацией во Владивостоке - впрочем, как и во всей стране ощущался явный дефицит. Видеомагнитофонов еще не было, по телевизору демонстрировалась социалистическая эстрада, а по радио передавались всенародно любимые шлягеры типа "Лесорубов" или Вечеров на Оби". Илья слушал на коротких волнах радиостанцию "Супер Роккью", транслировавшую с Окинавы развлекательные программы для американских солдат, дислоцировавшихся вблизи.

В седьмом классе Лагутенко сочинял и записывал целые рок-оперы фантастического содержания - под непосредственным впечатлением от прослушивания Jesus Christ Superstar". Организованная им в это время рок-группа состояла из друзей по подъезду и называлась Boney-P. Затем - Шок.

Как гласит легенда, каноническое название было придумано 16 октября 1983-го года - в день 15-летия Ильи. Кто-то из друзей увидел книгу сказок финской писательницы Туве Янсон и предложил назвать группу в честь милого мифического персонажа Муми Тролля. Никакого потаенного смысла в данной этикетке не было - с тем же успехом они могли называться и "Микки Маус". Интересно, что за последующие пятнадцать лет Илья даже не удосужился эту книгу прочитать.

...Авторство части текстов "Муми Тролля" принадлежало Лагутенко, а части - его школьному приятелю Леониду Бурлакову, который уже тогда проявил себя как дальновидный продюсер. В определенный момент именно он сумел переубедить Лагутенко отказаться от английских текстов и очередного псевдоанглийского названия группы. Творческое сотрудничество юного Бурлакова с еще более юным Лагутенко уходило корнями в дремучие времена группы Шок". Лагутенко учился играть на гитаре. Бурлаков - на барабанах, причем освоить толком эти инструменты им так и не удалось. Леня переключился на "чистую поэзию" и продюсерство, а Илья начал осваивать клавиши и баян. Вскоре в группе появился штатный басист Володя Луценко - одноклассник Бурлакова. У него была самодельная бас-гитара, и он знал несколько аккордов, показанных ему друзьями по двору. Володя обладал неплохим музыкальным слухом и к тому же - со своим высоким ростом, пышными волосами и длинными ресницами - он выигрышно смотрелся на сцене. Луценко был оптимистом с психологией отличника. Он жил неподалеку от Ильи и Лени, и, когда позволяла погода, в сарае около его дома происходили репетиции. Илья сказал, что он несколько лет пел в хоре, и в подтверждение своих слов показал черно-белую фотографию, - вспоминает Бурлаков. - И тогда все решили, что Лагутенко будет в группе вокалистом.

Звуки извлекались из всего, что эти звуки могло издавать - включая найденный на помойке барабан и картонные коробки, выполнявшие функции перкуссии. Ритм-гитару заменяла балалайка, на которой играли все кому не лень. Когда потребности группы переросли столь примитивную материальную базу, ребят выручил дедушка Ильи, подаривший внуку на день рождения миниатюрный советский синтезатор Фаэми М. На смену нищете пришла бедность. Следующей находкой неугомонного Бурлакова оказался будущий клавишник, гитарист и основной аранжировщик Муми Тролля Алик Краснов. Правнук белогвардейского генерал-лейтенанта Петра Николаевича Краснова был запеленгован пронырливым Бурлаковым в пионерском лагере. Случилось это, когда Леня выяснил, что Алик заканчивает музыкальную школу по классу фортепиано. По сольфеджио у Краснова были одни пятерки. Кроме того, Алик играл в школьном ансамбле, а дома у него стояло настоящее пианино Приморье. Неудивительно, что музыкантам Муми Тролля Краснов на первых порах напоминал Ростроповича и Рахманинова одновременно.