Правильный выбор

31

— Нет, — отложив очередной прочитанный журнал, вздохнул Сашка и расслабленно облокотился на спинку дивана, где сидел. — Не хотят они пока такое печатать, хоть в стихотворной форме, хоть в другой… Боятся гнева государя. — Ничего, будут вынуждены принять, — успокаивал его Алексей, прохаживаясь по гостиной взад и вперёд. — Исторически только можно подтвердить наши идеи. Вот, поговорим с Михаилом Михайловичем, он, может, примет и нас в дело, которое начал. — Подождём, проверим, как оно будет, — соглашался Сашка и нахмурился с уже появившейся у него головной болью. — Не маячь, молю… Сядь! — Васильевна! — с грохотом распахнув двери, встал на пороге Дмитрий.

Обернувшиеся к нему друзья застыли от испуга.

— Что Васильевна? — удивился Сашка. — Отчество, — подошёл Дмитрий и бросил свою шляпу на стол. — Татьяна Васильевна Юсупова… Покровительница… — Что?! — удивился Алексей. — Я видел их троих там… Ну, если это они. По крайней мере ту, что тогда к тебе в дом прибегала, точно узнал! — рассказывал довольный Дмитрий, оказавшийся в объятиях счастливого от новостей Алексея, который сразу принялся кружиться вместе с ним. — Ай, как ребёнок! Оставь! — отскочил от него тот и засмеялся, поправляя свой камзол. — Сегодня у Юсуповой опять вечер, и мы приглашены!

— Ура! Сашка, ты слышишь?! — восклицал от радости Алексей, встряхнув того за плечи. — Ура! — Да, — довольный за друга промямлил тот и в сожалении опустил взгляд. — Опять в театр не пойдём. — Да зачем он мне нужен, коли её там нет?! — всплеснул руками Алексей, пылая отрадой всей душой. — Да, да, — кивал Сашка, сожалея всем видом про театр. — Понравилось в театры ходить? — хихикнул Дмитрий. — Нет, так, — махнул тот рукой и поднялся. — Что ж, поеду переодеться, коли вечер предстоит.

И вечер не заставил себя долго ждать, хотя друзья и были к нему быстро готовы. Собравшись вновь в доме Алексея, они дружно отужинали и ринулись скорее к подъехавшему для них экипажу…

— Оплачьте, милые, мой жребий в тишине; Страшитесь возбудить слезами подозренье; В наш век, вы знаете, и слёзы преступленье: О брате сожалеть не смеет ныне брат.[3] — заслышали вскоре друзья отрывок читаемого, когда дворецкий уже провожал к гостиной Татьяны Васильевны Юсуповой.

Остановивший чтение пожилой мужчина и немногие гости тут же оглянулись и были рады видеть прибывших, после чего продолжилось чтение. Татьяна Васильевна восседала, как царица среди подданных, обмахиваясь веером и наслаждаясь поэтическими творениями.

Влившись в их общество, друзья слушали вместе, только Сашка замечал некую взволнованность у Дмитрия с Алексеем. Он понимал, что Алексею не терпится увидеть милую и снова пообщаться с ней, но чем взволнован оглядывающий всех Дмитрий — оставалось пока загадкой, что сильнее и сильнее требовала себя разгадать…

— Нет, нет, господа, — уловив развернувшуюся тему разговора гостей сказал Дмитрий. — Иван Андреевич, неужели вы думаете так?! Да, Батеньков на днях был допрошен, и, кстати, убедить пытался всех, что он и есть главный! — Так ему не поверили?! Вы думаете, кого-то оправдают, отпустят? А его сочинения не подделка? Может, его оклеветали? — повалился ряд вопросов. — Время покажет, — пожал плечами Дмитрий, замечая, что Алексей время от времени оглядывается на дверь. — А я боюсь за Александра Сергеевича Пушкина, — вымолвила Татьяна Васильевна. — Ах, так хотелось бы его назад, к нам.

— Он вернётся, непременно, — улыбнулся оптимистичный Дмитрий и хлопнул в ладоши. — Алексей Николаевич? — заставил он друга рядом вздрогнуть. — Вы бы не спели то, что пели нам с Александром несколько дней назад? — Прекрасно! — схватил один из гостей гитару, что пряталась в углу у дивана, и протянул её Алексею. — Что ж, — не пытался выкрутиться тот, хотя петь и играть совершенно в данный момент не хотел.

Размявшись пальцами по струнам и немного настроив инструмент, он принялся играть песню страдающей души и сердечного переживания. Он играл, с чувством пел. Его слушали все гости, зачарованная и сразу влюбившаяся в песню Татьяна Васильевна, а через приоткрывшуюся дверь стали подслушивать и подсматривать Милана с подругами…

— Ах, и поёт красиво, — еле слышно вымолвила Милана, когда Алексей допел и отставил гитару.

Услышавшие её слова подруги тут же закрыли дверь и строго взглянули.

— А не люб ли он стал? — недовольно спросила Ольга. — Смотри, Ванька в гневе будет! — Нет, нет, — убежала Милана, сдерживая радостный смех и не замечая, что за ней подруги не бегут.

Они встали в сторону, пропустив вышедшего из гостиной Алексея. Он на мгновение задержал свой взгляд на них, стоящих, словно вкопанные, и заметил убегающую к лестнице Милану. Он бросился следом, и, когда она, стоя на несколько ступеней выше, повернулась, остановился.

Алексей затаил даже дыхание… Милана стояла перед ним, вся нежная, робкая. А в скромном сарафане, как она любила наряжаться, с толстой косой, что свисала через плечо, выглядела, будто русская красавица из сказки…

«Словно и не было этих лет разлуки. Она так же прекрасна. Такой для меня и останется», — промелькнуло в мыслях Алексея.

— Я нашёл вас, — нежно улыбнулся он.

Милана тоже улыбалась, но вымолвить хоть слово не могла от переполняющего восторга видеть его здесь.

— Вы, — дышал учащённо он, успокаиваясь от всплеска счастливой встречи. — Вы снова убегаете от меня? — Нет, — покачала головой она и завязала платок на голове потуже. — Я убегала от подруг. — Я рад, — вновь улыбался счастливый Алексей и протянул руку. — Не согласитесь ли прогуляться? — Нет! — воскликнула строго Ирина, видя, что Милана собралась подать руку, и та её отдёрнула. — К Ивану ехать надо! — сообразила вдруг и вставшая рядом Ольга. — Помни про клинья! — Какие? — вымолвила Милана, предчувствуя несогласие своих подруг к стремлению её души. — Которые подбивают, — подмигнула показательно Ольга.

— Я могу ехать с вами к Ивану. Нам надо с ним многое обговорить. И в полку его дожидаются, а это плохо, — предложил с надеждой на успех Алексей, на что осмелевшая Ирина хотела что-то высказать, но подошедшая к ним Татьяна Васильевна возмущённо спросила: — Что здесь за шум?!.. Алексей Николаевич, вы проветрились? — Я?! — удивлённо оглянулся он, и вспомнив, что вышел по причине проветриться, подтвердил. — О да, я уже возвращался в гостиную.

Не заставляя Татьяну Васильевну ждать, Алексею пришлось вернуться с нею, как бы он ни хотел не отпускать Миланы. И пока дверь за ним не закрылась, ни он, ни Милана, старались не потерять друг друга из вида…

— Это немыслимо, нет, нет, нет, — качала головой Ирина. — Мы все немедленно уезжаем к Ивану.

Поняв окончательно стремление подруг противиться её желанию, Милана развернулась и убежала к себе, и как к ней ни стучали подруги, не открывала…

— Пойми же, — говорила Ольга, стоя за дверью. — Поиграет и бросит, как перчатки. — Не верь ты красивым глазам да ласковым речам, — молила Ирина, но Милана заливалась слезами и молчала. — Уберечь тебя хотим… — Пойду к Варваре, — вздохнула Ольга. — Милану не докричишься пока. А может, и не надо нам мешать? — Нет, не отступайся, — качала головой Ирина. — Что этот барин, что его друзья…

Но Ольга больше ничего не сказала и ушла. Оставшись одна, Ирина вновь постучала в дверь к Милане, но ничего в ответ не получила. По её щеке тоже покатилась слеза.

— Вы плачете? — слыша её всхлипы, остановился рядом Дмитрий. — Кто это?! — в испуге оглянулась она. — Я вышел из гостиной, слышу плач, — признался он. — А стоите здесь вы… Вас обидели? — Вы со мной на вы, — забыв про слёзы, уставилась на него удивлённая Ирина. — Не пристало барину… — Простите, иначе не могу. Я пытался, но не могу. — С крепостными так не разговаривают, — отвернулась она. — Крепостным не пристало к господам спиной поворачиваться, — нежно вымолвил он, на что та с виноватым видом повернулась: — Не губите, барин. — Что вы, — улыбнулся Дмитрий на подобное. — Вы тоже человек, как и я или ваш барин. — Ступайте, барин, нечего вам с девкой время терять, — огрызнулась вдруг Ирина.

— Не дерзите, — покачал головой Дмитрий. — Не от зла я подошёл, а с благими побуждениями. Вы плакали.

Гордо встряхнув головой, Ирина ушла. Зажав плотнее губы, Дмитрий простоял ещё немного в недовольстве от беседы и вернулся в гостиную, где гости уже начинали прощаться с Татьяной Васильевной…

— Алексей Николаевич, — обратилась она к Алексею, когда тот подошёл поцеловать ей руку. — Вы бы не задержались ещё? — С удовольствием, княгиня. Чем могу быть полезен? — поклонился он. — Дмитрий Васильевич, разрешите? — оглянулась она и на Дмитрия, и тот, оставляя их наедине, лишь улыбнулся: — Я обожду.

Вновь покинув гостиную, Дмитрий встал перед вернувшимся дворецким, который любезно проводил в библиотеку, куда следом за ними вошёл и Сашка.

— Заговорился я с Иваном Андреевичем! — махнул рукой Сашка на дверь. — Ещё у его повозки долго беседовали. Истинно, человек! — Господам чаю? — в воцарившемся мгновении молчания спросил дворецкий. — Да, любезный, — ответил Дмитрий, сев в удобство кресла, как и Сашка кивнул тоже согласием. — А где Лёшка? — сел перед Дмитрием тот, когда дворецкий их покинул. — Мы задерживаемся, вижу. — Да, у него беседа с княгиней, — улыбнулся тот. — Я рад, что ты нашёл общий язык с Иваном Андреевичем. Любит пороки пощипать, — хихикнул Дмитрий. — С какой лёгкостью он может всех их на место поставить! Этот Крылов — наш человек! Не зря его ставят в пример наши товарищи, — восклицал Сашка, но друг ему тут же зашептал: — Шшш, спокойнее, научись же сдержанности, иначе и наше дело не в ту степь ляжет. — Знаешь, Иван Андреевич назвал мне одно имя, и я вспомнил о нём из слов Рылеева. Это Пётр Андреевич Вяземский, близкий друг Пушкина. Он-то как раз и обсуждал с императором Александром вопросы будущей конституции. Может, следует нам с ним переговорить?

— Сначала я переговорю с Михаилом Михайловичем Сперанским, объясню нашу сторону, — тихо сказал Дмитрий. — Надо только, чтобы ты с Лёшкой ждали у него завтра, когда вернусь…

И, продолжая свои тихие беседы за чаем, что им подали, друзья ждали возвращения Алексея… Совсем не беспокоясь о времени и забыв обо всём на свете, кроме как о милой сердцу, Алексей внимательно слушал рассказ Татьяны Васильевны. Её ровный голос выражал полное спокойствие и было понятно, что одержит победу в своих намерениях…

— И после этого Милана осмелилась, нашла в себе волю, прибежала ко мне просить о помощи. Конечно же, советовала ей это актриса Семёнова по моей наводке и поддержке моего супруга. Да я и так предложила помощь, когда Милана с таким успехом выступила тогда на вечере, — продолжала говорить Татьяна Васильевна, и Алексей даже не собирался останавливать, с интересом слушая и с пониманием кивая… — Как не помочь такой девушке?! Ведь каков талант, а подруги её тоже очень способные! Вот просить осмелюсь, Алексей Николаевич, о вольной для них или же позволить мне их выкупить за тем, чтобы освободить.

— И куда они пойдут с вольной? — ответил вопросом Алексей. — И как же батюшка их? Им его не жаль оставлять? — Князь, — улыбнулась в понимании Татьяна Васильевна. — Я бы помогла им выйти в люди, найти своё призвание. — Я не сомневаюсь в этом. Однако, например, ни один дворянин не поведёт безродную к алтарю или… на достойную должность без рода и племени, без средств… не возьмут. Я не говорю уже о том, что нет у меня для них земли и дома, которые бы они могли себе оставить и развивать своё хозяйство, — пояснял далее Алексей. — Живут же они в моём имении, при своём батюшке, то есть моём управляющем. — О средствах не стоит беспокоиться, — покачала головой Татьяна Васильевна. — Всегда есть люди, готовые помочь, не так ли, князь?

— Так, — согласился он. — И я обещал дать вольную, и дам, но это будет только тогда, когда увижу, что их будущее может быть благим для них. — Благодарю вас, Алексей Николаевич, так можно ли им при мне пока оставаться? — Как вам угодно, княгиня, мне сейчас всё равно не до них. — У вас проблемы? — почувствовала княгиня в голосе собеседника некую тревогу, что подтвердилось в его взгляде. — Пока Высший суд не вынес окончательного приговора, пока моё прошение по делу Зориных не рассмотрено, пока не буду уверен в том, что можно дальше спокойно действовать, сказать что-то определённое я не смею.

— Неужели решение суда повлияет и на вас? — заволновалась Татьяна Васильевна. — К сожалению, я был приставлен к тому же допросу, как и остальные, — признался Алексей. — С лёгкой руки Дмитрия нас с Александром пока отпустили, но решения окончательного не вынесли. За нами смотрят. — Боже Святый, — перекрестилась Татьяна Васильевна, и он опустил взгляд. — Татьяна Васильевна, — несмело молвил он. — Вы бы не разрешили поговорить с Миланой? — Князь, — добродушно заулыбалась та. — Время-то уже позднее, спит уж, наверное. — Да, — вспомнив вдруг о времени, Алексей поднялся. — Простите мне, забылся. Разрешите прибыть завтра, княгиня? — Разумеется.

Почтенно поклонившись и поцеловав ей руку, Алексей ушёл. Вместе с дождавшимися его друзьями он вскоре снова сидел в экипаже, возвращающим их домой. Проезжая по освещённым фонарями улицам, Алексей молчал, как и его уставшие друзья…

Молчала и вышедшая, наконец-то, из гостиной Татьяна Васильевна. Душа её радовалась за приятный вечер и удачно состоявшийся разговор, но улыбка, которая стала появляться на лице, вдруг исчезла. Слыша странное потрескивание в коридоре, Татьяна Васильевна остановилась.

— Кто здесь?

Никто не отвечал, но послышавшиеся несколько шагов где-то в конце коридора, где было совсем темно, заставили Татьяну Васильевну насторожиться. Вышедший из соседней комнаты дворецкий тоже оглянулся, услышав и шаги, и отдалённый скрип закрывшейся двери…

— Кто там, проверь, Василий, — шепнула Татьяна Васильевна.

Тот послушно кивнул и последовал в темноту коридора. Вскоре вернувшись, Василий оглянулся и, указывая на выход, прошептал:

— У дома дежурят два жандарма… — Вот как?! Уже и дома небезопасно, — удивилась вполголоса Татьяна Васильевна. — Рано утром готовь два экипажа. В одном из них повезёшь Милану к брату, другой мне. — Слушаюсь, барыня, — поклонился тот услужливо и прибавил. — Я, пожалуй, покараулю у дверей, мало ли что.

Благодаря за отзывчивость, Татьяна Васильевна его перекрестила и отправилась к себе. Она уже знала, что спать этой ночью не будет, тем более, окна спальни выходили как раз к переднему двору. Стоя у окна, она не пряталась, и дежурившие жандармы прекрасно видели её интерес к ним.

Прогуливающиеся они ещё несколько часов чего-то ждали и время от времени поглядывали на её окно. После этого они развернулись в разные стороны и отправились прочь. Ожидая, что, может, ещё кто появится, Татьяна Васильевна продолжала наблюдать, но тёмная ночь не принесла больше никаких тревог.

Завидев уже появляющиеся в небе цвета рассвета, Татьяна Васильевна отошла к секретеру и принялась писать письмо. Пока она его писала, дворецкий успел позаботиться о том, чтобы готовые к поездке экипажи стояли перед входом.

Оглянувшись на окно, княгиня радостно улыбнулась и услышала стук в свою дверь.

— Войдите! — Барыня, всё готово, — вошёл с объявлением Василий. — Молодец, голубчик, — улыбалась она. — А теперь, передай-ка Милане и её подругам быстро собираться. Письмо, которое я сейчас допишу, князю Алексею Николаевичу Нагимову, когда он придёт. Если его сегодня не будет, пускай Кондратий отвезёт ему лично. — Да, барыня, — послушно поклонился он…